Текст книги "Драконий Катарсис. Изъятый"

Глава 5
Спасение утонувших – дело рук утопивших

Услышав мой ответ, страшенный аватар Огненного Хтона взвился спиралью, захохотал и довольно рыкнул с шипящим прононсом:

– Так их! Значит, пора тебе рассказать главное. То, ради чего ты вообще попал в Лахлан с Земли.

Я весь превратился в слух. Многоножка стала выдавать длинным телом коленца, очень похожие на гипнотический танец старого доброго питона Каа в разрушенном городе бандерлогов. Разве что задачи зомбировать меня у нее не было, судя по всему.

– Начитавшись древних пророчеств, эльфы решили, что драконы однажды уничтожат их расу. Старые дома ушастых не смогли смириться с такой участью и придумали действенный план. Они создали особый, очень мощный артефакт, из-за силы которого и случился больше семисот лет назад Драконий Катарсис, положивший конец расе небесных владык. Ушастые все сделали настолько тонко, что им удалось подставить под ответный удар черных моркотов, своих извечных недругов, с которыми эльфы враждуют испокон веков. Из-за Катарсиса лишились родины и пастыри драконов, те, кого сейчас считают рогатыми амбалами без мозгов. Даявэлы искусно маскируются, не видя необходимости раскрывать свою сущность. Туров и крылатых опекунов драконьей молоди никогда в общем-то не считали одной расой. Только это спасло рогатых от участи своей истинно парной расы. Через пару лет после Катарсиса потерялись и последние следы единственной выжившей драконицы по имени Треньянэ. В мире лишь два народа помнят это имя до сих пор: наги и вы, черные моркоты Лесного Моря. Про вас и говорить нечего. Драконица принесла погибель вашему племени. А вот наги почитают ее за то, что когда-то именно она научила их сохранять все потомство. До того у нагов до зрелости доживали считаные единицы змеенышей из каждой сотни отложенных яиц. Теперь же благодаря Песчаной Купели и дарам сгинувшей Треньянэ дети нагов выживают все. Если не погибают по собственной глупости, что у народа со змеиными мозгами не такая уж и редкость… – Аватар хрипло раскатисто засмеялся, а потом продолжил, вращаясь среди застывшего пламени: – Когда случился Драконий Катарсис, равновесие мировых сил ощутимо покачнулось. Но очень странным образом. Суинаска, мать драконов, не потеряла ни грамма силы, нет. Эта обезумевшая сучка вдруг стала похотливой стервой, а ее сила многократно возросла. Она за эти столетия извела множество наших аватаров мужского и женского пола, забирая их силу. Пока Хтолим не рискнул впустить в мир свой первый аватар. Увиарт, один из полубогов Лахлана, один из хранителей Сердца Бездны, смог на какое-то время укротить безумную богиню. Но теперь ему все реже удается запереть ее рвущуюся силу, не дать ей вырваться в мир и смолоть его в прах пустоты, замешанный на иллюзиях и лживых мечтах.

Я слушал рассказ бога, и картинки стали складываться в огромное полотно. В истории для меня решались одна за другой многочисленные загадки, встреченные по пути к этому дню.

– Защищаясь от ярости сумасшедшей Суинаски, мир Лахлан начал растить барьер между реальностью и океаном энергии, дающей жизнь. Магия стала уходить из мира. Это почувствовали все волшебники и шаманы. И тут надо сказать еще об одном… Задолго до Катарсиса один из умнейших магов расы эльфов понял, как получить власть над своим народом, вернув при этом ушастым былую силу. Они с сообщниками смогли разорвать связь эльфов с истинно парным народом гарпий. А замену источникам силы эльфов нашли в гехаях, жителях иного мира, очень близкого к Лахлану. Твоя Земля, моркот, именно твоя Земля стала источником гехаев для преступников. Представь себе, на что пойдет эльфийский маг, чтобы заполучить такой источник силы?

– Подозреваю, что на все, – нехотя согласился я со словами аватара. – Значит, только благодаря заговору ушастых магическая сила до сих осталась в Лахлане?

– Нет худа без добра, Террор. – В голосе послышался смех. – Так все сошлось. Так решили Вершители Судеб вселенных.

– Как все сложно…

– Слушай дальше. Хотя на первый взгляд гехаев раскидало по Кавану хаотично, на самом деле – это был строго контролируемый процесс. Постепенно эльфы смогли перетащить сюда почти четыре сотни землян, вывернув им мировоззрение и лишив правильного понимания происходящего. Все гехаи по прибытии сюда попадали под заклятие отраженного разума, его еще называют пологом сна. И теперь они принимают издевательства хозяев за любовь, а заботу посторонних – за покушение на убийство. Конечно, были и есть исключения. Все-таки твои земляки – такие лапочки в массе своей. Кое-кто даже по-настоящему влюбился. Но это лишь подтверждает правило. Гехаи – жертвы эльфийской извращенной стратегии по захвату мира. Сначала они планировали завоевать только Каван. Но сотню лет назад их планы изменились. И теперь им нужен только весь Лахлан, и никак иначе.

– И что, все ушастые в курсе этих планов? – недоверчиво спросил я.

– О нет… – отмахнулась хвостом многоножка. – Конечно же нет. В это посвящена лишь верхушка. Главы старых и новых родов, магистры пяти башен, королева и ее ближайшие соратники… В планах ушастых по поводу гехаев была попытка призыва не просто Источника Силы. Им нужен был очень сильный Источник, да еще и контролируемый. Гехай со способностями хайверса. Они даже дали имя такому существу – геверс. И у них почти получилось. Почти…

– Рассказывай, – мрачно сказал я, понимая, что мы подобрались к моей истории.

– Когда мы, боги Лахлана, поняли, что эльфы начали реализовывать планы по захвату мира, мы также поняли, как можем помешать этим планам. Особенно отчетливо это стало проявляться после взаимоуничтожения драконов и черных моркотов, последних Многоликих рас Кавана, кроме туров, конечно. Согласно одному из древних пророчеств, спасение мертвым народам принесет на черном хвосте двойник последнего правителя Сердца Бездны. И в определенный момент мы вмешались. Все точки сил сошлись в тот миг, когда на тебе сфокусировались чаяния эльфов и наши планы. Ты должен был стать тем геверсом, вечным рабом, способным дарить хозяевам невиданную Силу. Но мы позволили себе изменить два момента – помогли мятежному духу черного императора слиться с тобой в момент перехода через границу миров, это во-первых. А во-вторых, чтобы дать тебе время осознать перемены и обрести силы, сбили настройки перемещения. И ты, вместо центрального алтаря подземной цитадели заговорщиков, очутился посреди ламарского леса, недалеко от даракаля Шанталь, где на тебя и наткнулась герцогиня Тристания. Правда, удачно получилось?

Самодовольство бога зашкалило. Я усмехнулся и сказал:

– Замечательно. Но при чем тут мой сын?

Многолапый аватар не ответил. Мы с ним одновременно почувствовали звонкий обрыв нитей, протянутых между мной и последней шицу. Словно их обрубили… Полосующая боль алыми нитями скользнула по сердцу и душе с такой силой, что меня скрутило. Огненный аватар прошипел:

– Паскудство… Кто-то посмел вмешаться в твою суть, Террор Черный.

– Мне надо туда, – сквозь зубы прошептал я, прикрыв глаза от боли.

– Время лишь прихоть смертных рас, – ответил голос. – Ты попадешь обратно именно в тот момент, когда это надо. Ты должен дослушать меня. Время этого огненного существа ограничено, в отличие от моего.

– Как вы вообще допустили все эти события? – спросил я, продолжая слушать нити связи с Родерией, ставшие белым пеплом.

– Создавая этот мир, как и многие другие, мы, боги, дали смертным право выбора. Мы не навязываем какую-то заранее обозначенную судьбу. Но даем варианты развития. Эльфы выбрали один из худших, но что поделаешь… С начала мира мы знали, что так может быть. И предусмотрели противоядие всему. Истинное бессмертие богов не привязано к течению времени. Мы есть всегда. Для нас нет мига, нет мгновения, нет дня, года, века, эпохи. Все, что для вас, смертных, является прошлым, настоящим и будущим, – для нас есть здесь и сейчас. Только с помощью аватаров мы можем общаться с вами. Аватары смертны во времени, а потому – способны общаться с вами. Они живут в унисон с временем смертных. Тебе понятно? Так что все это происходит для нас прямо сейчас. Жизнь вселенной – в каждом кусочке божественного бессмертия. Пользуйся этим. Ты можешь узнать судьбу своих внуков… Или настоящую причину, почему на Земле тебя бросила жена. Хочешь?

– Не надо, – поморщился я. – Ты лучше продолжай рассказывать.

– Еще до выбора эльфов мы знали, что так может случиться. И Катарсис, и прочие кошмары, и способы их решения – все уже было, оно происходит сейчас, но и вот-вот произойдет. Мы не можем допустить окончательной гибели драконов. И нашли решение еще до того, как случился Катарсис в твоем чувстве времени. Смерть драконов и безумие Суинаски привели к уходу Силы. Но еще до этого, задолго, мы осуществили решение. Мы дали эльфам возможность поиграть с гехаями, в которых и сокрыто спасение драконов.

– То-то мне показалось, что Увиарт говорил о том, что драконы – его дети, а ты тут распинался про то, что он стал мужем богини уже после того, как драконы исчезли.

– Мы умеем сплетать время и судьбы, моркот.

– Что-то вы перестарались, – проворчал я.

– Заканчиваю уже. В общем, прими как данность, что гехаи нужны Лахлану для возрождения драконов, которые погибли через много лет после того, как этих несчастных стали затягивать с Земли сюда. Мы не можем допустить, чтобы мощь безумия Суинаски продолжала расти. Только возвращение ее детей способно вернуть ей душевное равновесие. И ты поможешь это осуществить через гехаев.

– Это каким же образом?

– Освободив их, конечно, – насмешливо ответил голос на мой вопрос. – Для того ты и попал в этот мир, чтобы освободить гехаев и пробудить их истинное предназначение.

– А они-то как возродят драконов? – не понял я.

– Освободишь – тогда и поймешь. Самое сложное было – подтолкнуть тебя к перемещению. И мы воззвали к Судьбе. И случилось два чуда. После того как ты в своем прежнем мире умер душой, ее осколки попали в Лахлан. И ты никак не мог не пойти за ними. Два чуда… Первое – осколки твоей души здесь, в Лахлане. И они притянули тебя за собой. А второе чудо – твой погибший сын и его мать, которые своей смертью порвали твою душу и сами оказались тут.

– Что?! – вскинулся я, вызвав в застывшем пламени настоящую бурю, словно в него кинули бомбу.

Голос как-то нервно прошипел:

– Опять ты за свое… Душа твоего сына спала до того, как вы с Пармалесом пробудили вервуда. По наитию свыше ты вселил душу Марата в порождение Сердца Бездны.

– Это я уже понял, – нетерпеливо сказал я. – Что ты там про мою жену?!

– Она тоже возродилась здесь.

– Где? Кем? Когда? – эти вопросы сами сорвались с губ.

Аватар замолчал, заставляя беситься. Послушав мои бессвязные вопли пару минут, он все-таки снизошел вернуться в разговор:

– Родерия носит в себе душу твоей жены Елизаветы. Несмотря на все слова и намерения, она любила тебя до конца. И переживала о тебе. Потому Родерию и потянуло к твоей персоне. Вы связаны сильной духовной нитью… Были связаны. Но кто-то только что порвал не только связь между ренгехаем и его шицу. Этот кто-то перерезал и ту связь ваших душ, что была изначально. Это плохо кончится для того, кто так опрометчиво поступил. Увы, для Родерии – финал тоже не самый хороший.

– Мне надо туда! – Я задергался в патоке оранжевой плазмы.

– Еще рано… Или уже поздно, – сказал голос. – Поздно для эльфийки. Рано для тебя. Дослушай меня. С фиолетоволосой ты уже ничего не сделаешь. Свершилось.

– Падла, – выдавил я, с ненавистью глядя на многоножку.

– Два осколка твоей души также попали в этот мир. И тебе для освобождения гехаев надо найти хотя бы один из них.

– Мне сказали, что это не Родди… – с тоской пробормотал я, не находя себе места.

– Полубоги редко ошибаются. Они не приняли твоей связи с душой эльфы за неразделимое целое, но это не так. Однако первый из двух осколков ты все-таки нашел… Но пока не обрел его.

– Кто это? – хрипло спросил я.

– Думаю, ты уже догадываешься. – В голосе проскользнуло довольство кота, сожравшего толстую мышь.

– Наверное, – глухо согласился я. – А второй осколок?

– С ним хуже, Террор. Тебе придется искать его как можно быстрее. Это сейчас ты весь такой сильный, неуязвимый и гордый. Соединившись с первым осколком, ты все это потеряешь и станешь просто смертным моркотом, которого можно зажарить фаерболом, припечатать молнией или высосать кровь.

– А если я не соединюсь с первым куском души? – Я прищурился в ожидании ответа на каверзный вопрос.

– Не сможешь. Вы тянетесь друг к другу. Ты не представляешь, какую боль сейчас испытывает эта часть твоей души. Ты ведь выпал из реальности. И теперь ей очень, очень больно. Не физически, нет. Она болеет душой. И может умереть. Тогда гехаи не пробудятся. И драконы не возродятся. И Суинаска войдет в полную силу своей безумной тьмы.

– Вы и к этому готовы? – удивился я.

– Вот еще, мы не самоубийцы, – возразил голос. – А теперь тебе пора возвращаться.

– Стой! – чуть не заорал я. – Что будет, когда я найду второй осклок?!

– Ты станешь самим собой, – ответил голос, и оранжевый мир вокруг взорвался нестерпимо ярким солнцем. В плазме которого я услышал последние слова аватара: – И будущее этого мира освободится от нашей воли. Не забывай, ты выбрал жизнь.

Глава 6
Есть над чем подумать

Первое, что я увидел, выпав из пламенного мирка аватара, были карие глаза, наполненные болью. И мой гнев словно сквозняком слизало. Ступив на мозаичный пол башенной галереи, я уставился на раскачивающегося даявэла в недоумении. Конечно, сначала хотелось порвать оборзевшего урода в клочья. Но…

Серый прижимал к себе эльфийку с фиолетовыми волосами и словно укачивал, тихо постанывая. Родерия же смотрела в небо пустыми глазами, не проявляя признаков сознания или разума. Стоило мне шагнуть к ним, даявэл заговорил, тихо и тоскливо:

– Моя девочка… Я не знал. Никак не мог знать… Она была так тесно связана с тобой, Террор. Но не как часть тебя. Я лишь хотел воздействовать на тебя через Дери… Всего лишь хотел, чтобы ты поторопился с возрождением драконов… Я не знал, что все так будет…

– Истинная любовь не терпит конкуренции, – прошептал я, осторожно погладив полумертвую эльфийку по мерцающим волосам. – Значит, вы оказались истинной парой?

– Я никак не мог знать… Ваша связь разорвалась с такой силой, что я не смог ее удержать. Просто не успел понять, что происходит, – пастырь тяжело вздохнул и тихонько поцеловал Родерию в макушку. – Ее душа ушла в Аэнто Сахан, оставив тело вот в таком состоянии.

Сероволосый устало посмотрел мне в глаза и добавил:

– Прости меня, если это еще возможно.

– Что делать будем? – угрюмо спросил я, холодно глядя в ответ.

– Я, драконий пастырь Горотур Рут Аль-Саннат, несу ответственность за содеянное. И мне исправлять все это. – Даявэл очень осторожно уложил обнаженную эльфийку на ворох одежды и встал. Что-то треснуло, и за спиной неудачливого интригана развернулись серые крылья. – Я отправляюсь за ней и вытащу свою пару обратно во что бы то ни стало.

– Справедливо, – сказал я. – Надеюсь, ты понимаешь, что тебе лучше не возвращаться без Родерии?

Даявэл горько усмехнулся и продемонстрировал странную татуировку на своем левом плече – вязь строгого растительного узора, похожего на кельтский, обручем охватывала руку, переливаясь всеми цветами радуги. Преобладал в рисунке фиолетовый цвет, и это наводило на размышления. Я спросил:

– Что это?

– Когда кто-то находит истинную пару, происходит Небесная Помолвка, наделяя двоих одинаковыми узорами на руках. Если через год татуировки сохраняются, играется уже Мирская Помолвка. Еще через год пара играет Свадьбу, после которой расстаться уже нереально, даже мысли такой не возникнет. – Серый напряженно уставился на безмолвное тело Родерии. – Позаботься о ней, пока я буду в Аэнто Сахане искать ее душу и разум.

Ответить я не успел. Даявэл с криком боли вонзил себе в грудь пальцы, на которых неведомо откуда взялись стальные когти внушительных габаритов. На мозаику пола закапала кровь, а облик крылатого начал оплывать. Боль, видимо, была сильнейшей – от воя даявэла мороз продрал по коже. Через несколько секунд все было кончено. Крылатый исчез, оставив после себя лишь горсть странного праха, тут же подхваченного порывом ветра. Серая пыль мгновенно развеялась над лесом за стенами башни, а в галерею выскочили три стражника, привлеченные криками. Увидев меня, они застыли на долю секунды, затем один стремительно убежал. Два оставшихся стали следить за каждым моим движением. Наплевав на охранников, я уселся на камни рядом с телом уже не моей эльфийки и задумчиво погладил ее волосы. Надо же, а этот стервец назвал Родди совсем не так, как я. Дери… Тоже неплохо. И как-то более интимно, что ли.

На галерею примчались еще какие-то эльфы, среди которых я узнал и капитана Артуару. Она чеканным шагом подошла ко мне и преклонила колено со словами:

– Ваша милость! Поскольку вы вернулись, я отменю поисковую партию. Ваш брат, его величество Пармалес Черный, немедленно получит уведомление о том, что с вами все в порядке. Маги башен готовы связаться с ним в любое мгновение.

– Что, братец устроил вам тут взбучку? – через силу улыбнулся я. – Он это умеет. Капитан… Позаботьтесь о графине Родерии дель Туркан. Ей необходимы отдельные покои и должный уход.

– Будет исполнено. – Артуара с достоинством поклонилась, встала с колена и молча указала своим воинам на тело Родерии. Те бережно подхватили эльфийку и унесли. Прежде чем последовать за ними, капитан сказала: – Должна предупредить вас о возможном заговоре со стороны наместницы Диодерии и ее приближенных…

– Знаю, капитан, – прервал я ее. – Сейчас иду в тронный зал, пригласите ее светлость туда же.

Мы вдвоем покинули галерею, а где-то в глубинах башни наши дороги разошлись. Поблуждав по коридорам и переходам, я все-таки сумел найти верную дорогу в нужный зал. Войдя под своды величественного помещения, где еще недавно на троне восседала королева независимого государства эльфов, я увидел, что оная правительница уже ждет у подножия трона. Рядом с Диодерией толпилась свита, среди которой выделялись двое. Высокая рыжеволосая эльфа в черной придворной одежде и с расфуфыренной шпагой на поясе изображала саму невозмутимость, лишь в глубине желтых глаз клубилось пристальное внимание. Вторая, которая вызвала мой особый интерес, выглядела старой, что для эльфов являлось настоящим чудом. Это сколько же лет ушастой первосвященнице Санаана? О том, что это именно жрица, говорила ее одежда – свободная, длинная и сочетающая в себе все оттенки синего. Побродили, насмотрелись уже. Пройдя сквозь толпу, я угнездился на троне, внимательно следя за реакцией придворных и бывшей королевы. Тертые интриганы и глазом не моргнули, словно так и должно быть. Выслушав заверения Диодерии в полной лояльности к новой власти, я сделал вид, что поверил, и отпустил их восвояси, сделав зарубку на будущее, что надо особенно присматривать не только за самой наместницей, но и за леди-канцлером Гидеоной д’Овваран, главой Тайной Палаты, а заодно и за магистрессой Вистиарой, действительно оказавшейся главой Пресветлого Храма Ламары, а не только Санаана. Матерые волки, способные мимоходом сожрать беспомощного меня… Интриги никогда не были моей сильной стороной. Ни на Земле, ни здесь. И расположенность ко мне местных богов дорогого стоит. Выкручиваясь из пламени Хтона в реальный мир, я увидел некоторые варианты будущего, точнее, мне позволили их увидеть и запомнить. И в одном из самых вероятных – эти трое устроят мне тот еще кордебалет… Так что будем держать ухо востро, причем и в буквальном смысле тоже.

Вообще вся сложившаяся ситуация давила чудовищной массой ответственности и неопределенности. Очень много мыслей надо успеть разложить по полочкам, до того как события двинутся дальше. Полторы сотни гехаев уже увезены с хозяевами в Сердце Бездны, но по континенту их еще много. Осколки души, сын, несчастная Родерия, в которой оказалась душа Елизаветы… Всего этого как-то много для одного слабого моркота, даже если учесть, что у него есть шикарные рысьи уши и пушистый черный хвост.

Я встал с трона и спустился по ступенькам на прекрасную мозаику, изображающую батальную сцену из истории Ламары. Надо плотно поразмыслить и решить, что дальше. Этот пресловутый Аэнто Сахан тоже… Он успел поглотить Гасту и харрами, за ними туда ушла Кевианзия, добродушная лягуха-праншаса, а теперь туда же сверзились душа Родерии и весь даявэл, казнящий себя за содеянное. Надо будет узнать об этом месте побольше. Чувствую, скоро именно мне придется их оттуда всех вытаскивать.

Ноги сами вывели из тронного зала и понесли в сторону крытого внутреннего дворцового сада, мимо которого я уже не раз успел прошмыгнуть за эти долгие дни в столице эльфов. На подходе к саду мне попалась Клэв. Форестесса напористо ухватила меня за плечо и спросила:

– Что происходит, Террор? Куда подевался тур? Я вообще никого найти не могу. Там…

– Оставь, – отмахнулся я, погруженный в раздумья. Мне было все равно сейчас, кто там и что там, да и вообще что такое это «там»! Я уже хотел продолжить путь, когда в светлом коридоре появился незнакомый молодой наг. Он сердито накинулся на нас с Клэв с расспросами о том, где какая-то там герцогиня, у которой он гостил в поместье, а потом приехал за ней следом в столицу… Я не сразу сообразил, что речь идет о Трис. Только этого мне и не хватало! Я тут же подсунул нагу возмущенно зафыркавшую форестессу, а сам спешно унес ноги в вожделенный сад, под сенью которого хотел отдышаться и поразмыслить о своем будущем и обо всем вокруг.

Прозрачные панели высоко над головой отлично пропускали серый свет дня, наполняя сад легким сумраком. Где-то тихо шумел бесконечный дождь, но тут нигде и ничто не капало. Выбрав большое раскидистое дерево, покрытое сиреневыми цветами, я уселся промеж его корней, скрестив ноги по-турецки, и наконец-то смог выдохнуть. Голова уже пухла от информации. Подумать было над чем.