Текст книги "Драконий Катарсис. Изъятый"

– Что скажете?

Марат вскочил на ноги и с улыбкой сказал:

– Наглость – второе счастье.

– И вышли вон сомненья и тревоги. И встрепенулись тщетные мечты, – процитировал сам себя Лионель. – Накинув тайну на банальные истоки, они идут к чертогам пустоты.

– Это все понятно, – поморщилась я. – Капитан, что скажете вы?

В темном углу за моим креслом шевельнулась тень, и в свет камина вышла капитан дворцовой стражи с весьма ошарашенным выражением лица. Артуара, которую мы пригласили составить нам компанию этим вечером после беготни и следственной писанины, недоуменно спросила:

– Они что, так и не увидели меня?

– Вы так сладко задремали, капитан, что не подавали признаков жизни, – улыбнулся Марат. – Немудрено не заметить спящего эльфа.

– Графиня так и не ответила ни на один из ваших вопросов, герцогиня. – Капитан с сомнениями в голосе покачала головой. – Зато они успели поугрожать.

– Высокая политика, Артуара, как иначе-то? – Я засмеялась.

– Я обязательно выясню, кто за всем этим стоит, – пообещала де ла Клерзаль. – А пока советую вам, госпожа, сделать вид, что вы согласны на их предложение. Они дали вам двое суток на ответ? Выторгуйте еще как минимум двое. Тяните время.

– Я вот что хочу спросить, – задумчиво протянул Марат. – Отцу будем говорить о заговоре?

Я вспомнила бледное лицо Террора, исполосованного следами от ударов шаркуса. Будь благословен тот день, когда на нас с Лионелем натравили такую же тварь. Хорошо, что я знала, как бороться с этой магической сущностью. Иначе… Капитан Артуара покачала головой:

– Не стоит сообщать ненаследному принцу обо всем этом. Он сейчас очень слаб, а зная его характер, могу точно сказать, что Террор сунется в самое пекло.

– Это будет большой ошибкой, – Лионель поджал губы. – Террор должен знать все.

– Прости, дорогой, – я вздохнула. – Принцу лучше не знать всего этого.

– И у нас всего двое суток на то, чтобы раскрыть заговор и принять меры к его ликвидации, – мрачно сказала капитан. – Если госпожа постарается, времени будет больше. Но это ничего не меняет. Все зашло очень далеко. Не оказалось бы поздно.

Артуара ушла, а мы еще с минуту молчали, осмысливая случившееся. Пелена беззаботности окончательно истаяла, открывая неприглядную картину происходящего. Если не принять мер, мы вляпаемся крупно и болезненно. Мой взгляд остановился на Марате. Тонкая сорочка скрадывала прекрасное тело парня, сам же он без тени смущения упер руки в боки, натягивая ткань на торсе…

– Твою кавалерию! – До меня дошло, что все это время сын Террора щеголял голыми ногами. Он же еще час назад где-то оставил штаны, предпочитая по старой памяти расслабляться без лишней одежды… То есть при гостях Марат тоже был без штанов! Боги мои, с кем я связалась?!

Глава 4
Лес рубят – щепки летят

На решение самых неотложных дел я отвел себе неделю. На следующее после покушения утро я действительно почувствовал себя более чем отменно и начал воплощать планы в жизнь. Первым делом следовало разобраться с положением дел в разных сферах жизни эльфийской провинции. В этот день тоже пришлось решать диковатые для меня вопросы: от того, кому принадлежит старая скрюченная яблоня на границе двух столичных особняков, до своевременной выплаты жалованья наемникам одной из пограничных застав на юге. Плюс ко всему с самого утра продолжили поступать новости о гехаях. Без крови не обошлось. Хорошо хоть не оказалось погибших ни среди изъятых, ни среди их хозяев.

Отложив в сторону очередное прошение на выплату пособия каким-то сиротским заведениям одного из городов Ламары, я устало откинулся в кресле и посмотрел на взмыленную Диодерию. Бывшая королева никак не ожидала, что работа клерка настолько тяжела и утомительна. Она привыкла к тому, что такими вопросами занимаются многочисленные секретари. Я же заставил ее вникать в каждую мелочь. И теперь наблюдал, с какими глазами она встречает каждую бумагу. Водяные часы отсчитывали последние минуты времени, отведенного на разборки с бумагами. Впереди нас ждали просители и посетители. Голова уже не просто шла кругом, она давно отправилась проветриться, оставив на наших шеях пустые звенящие котелки. Говорят, лучший отдых – смена вида деятельности. Похоже, пора перейти от писанины к говорильне. Я встал с кресла, потянулся до хруста и сказал:

– Пора в Присутственный Холл, принимать всяких там… этих.

Кого «этих», не смог бы объяснить никто. Мы с наместницей и ордой помощников чуть ли не бегом вывалились из кабинета, радуясь долгожданному отдыху. Кажется, какой-то из земных королей ляпнул: «Государство – это я»? Чтоб ему поплохело! Такое самодурство до добра не доводит. Та страна, насколько помню, кончила революцией. Мне тут такие страсти на фиг не нужны. Когда мы расхристанно ввалились в Холл, пытаясь хоть как-то соответствовать власти, что на нас навалилась, гости бывшего королевского дворца встретили тишиной. Церемониймейстер, буквально оскорбленный тем, что не успел возвестить, холодно поклонился, дождался, пока мы рассядемся (я нагло угнездился на бывший трон), и объявил первого просителя:

– Баронесса Ульрия ле Пийон и ее гехай! Дело о причинении физического ущерба представителю младшего дома со стороны гехая!

Перед троном нарисовались совсем молоденькая эльфочка, облаченная в бирюзовые одежды, и гераклоподобный здоровяк, которого за утонченного ушастика можно было принять только спьяну. Темноволосая баронесса с надменной моськой громко пожаловалась, баюкая перебинтованную правую руку:

– Новый закон запрещает наказать гехая за проступок! Я прошу ненаследного принца явить собственное правосудие! Мой гехай Гизмо повредил мне руку, когда я попыталась приструнить его за неподобающее поведение!

– И что же это за поведение такое? – поинтересовался я, внутренне сотрясаясь от смеха.

– Он отказался предоставить мне себя в законное пользование! Пять лет ни слова не говорил, а теперь, видите ли, против! – Возмущению Ульрии не было предела.

– Я пять лет был истуканом! – прорычал громила. – Надоело! Ваше сиятельство! Я просто предложил моей… э-э-э… ей, в общем, оценить возможности разнообразия.

В Холле повисла звенящая тишина. Где-то у стены кто-то сдавленно хрюкнул. По толпе просителей прокатился шумок. Баронесса покраснела и выпалила:

– Ни за что! Теперь, после такого, никогда!

– Что у вас с рукой? – спросил я.

– Он мне ее сломал! – Губы девушки задрожали, но глаза остались по-прежнему темными и недовольными. Наследница баронского титула была воспитана на уровне.

– Конечно, – кивнул Гизмо, – а нечего бить по голове, словно я брыкливый гарв! Укротительница нашлась…

– Ваша светлость, – вновь подала голос баронесса, – позвольте подойти ближе. Я не хочу обсуждать некоторые детали прилюдно.

– Дозволяю, – согласился я.

Эльфиечка подошла к трону и наклонилась, шепча в ухо горячим ветерком:

– Не могла же я сразу согласиться! Надо было поставить его на место. Вот и стукнула, а он отмахнулся… Сами посмотрите, какой здоровый!

Я еще раз сравнил их и согласился:

– Действительно.

Баронесса спешно вернулась к условной черте, где приличествовало стоять просителям. Я поманил к себе гехая, заставил его склониться и тихо спросил:

– Неужели так сложно помнить о своей силе? Она же такая хрупкая.

Гизмо мучительно покраснел и промямлил:

– Сам не ожидал, что так получится… Она сильно обиделась и потащила меня сюда разбираться.

– Лучше бы ты затащил ее в постель и помирился. Все так плохо, что ли? Тебе не нравится эта молодая эльфийка?

– Нравится, что вы! – Гизмо испуганно отшатнулся. – Но пять лет…

– Заботься о ней, и она сама даст тебе все, что захочешь. – Нотация вышла банальной. – Сам же знаешь. И вообще почему вы еще здесь, а не в Сердце Бездны?

– Как раз собирались ехать, – покаялся гигант. – А тут эта история.

– Свободен, – отослал я гехая.

Эти двое изрядно повеселили весь Холл, но решение следовало принять, раз уж они дошли до дворца со своими разборками. Подумав с минуту, я подманил к себе Диодерию и спросил:

– Что думает госпожа наместница?

– Выпороть обоих – и в койку, – улыбнулась бывшая королева, словно прочитав мои мысли. Мы тихонько посмеялись, и я огласил вердикт:

– Гехаю Гизмо предписывается принести извинения баронессе Ульрии ле Пийон в той форме, что устроит баронессу. Оной же баронессе впредь не следует забывать, что отныне гехаи свободны в своих поступках и желаниях. Своей волей я снял с гехаев заклятье перехода, и подобные эксцессы непозволительны. За сим дело закрыто.

Смущенные эльф и эльфийка растворились в толпе, а им на смену к трону выполз наг болотной масти из свиты нынешнего посла. Вот они, дела государства, мать их. Остаток дня пролетел незаметно, забрав и без того хлипкие после покушения силы. Когда Присутственный Холл опустел, ко мне подошла Диодерия и, помявшись, спросила:

– Все-таки зачем было устраивать освобождение гехаев так резко? Пострадавших очень уж много.

– Лес рубят – щепки летят, – я усмехнулся, глядя в непонимающие глаза эльфийки. – Не берите в голову, наместница. Получилось так, как получилось. Что теперь поделать?

Бывшая королева хмуро скривилась. Похоже, ее этот день тоже вымотал, как и все предыдущие. Я же мысленно прикинул количество раненых из-за пробуждения гехаев и вздохнул. Действительно многовато. Десятки гехаев устроили драки, многие впали в этот треклятый сон разума, с которым тоже надо что-то делать. Были и попытки покончить с собой. Но магия Предназначения, наложенная богами, не позволила отчаявшимся изъятым оборвать жизнь. Для возрождения драконов нужен каждый из них. Количество гехаев, отправленных в Сердце Бездны, перевалило за полторы сотни, но сколько их еще разбросано по всему Кавану! И самое главное – дальше-то что? Эта мысль не давала мне покоя весь день. Но я не знал, что ответить на поставленный самому себе вопрос.

Выходя из Присутственного Холла, я наткнулся на принаряженных Тристанию с Лионелем. Остановив герцогиню требовательным жестом, я спросил:

– Где Марат?

– Он гуляет по городу, принц. – Вежливость Трис насторожила меня.

Эти двое спешно свалили с горизонта, я же задумался. Чего-то они темнят. Похоже, пора забить на некоторые свои принципы и кое-что проверить. Бард с аристократкой явно намылились куда-то развлекаться. Что ж, будем поглядеть.

Глава 5
Тристания. Ночь серебряной памяти

Когда нам на выходе из дворца попался Террор, мы с Лионелем постарались ничем не выдать нервозности. За минувший день удалось сделать многое, даже договориться о встрече с «реконструкторами» на нейтральной территории. Капитан Артуара через посыльного известила, что тоже кое-что нарыла. А именно: имена трех лидеров, точнее – их прозвища. Некий Беорг, как-то связанный с армией Ламары. Мурагант, определенно завязанный в казначействе или где-то рядом. И Лорекиласа, женщина из какого-то старшего дома.

Поздним вечером мы с Лионелем получили приглашение на встречу, куда и отправились, едва не спалившись при встрече с Террором в коридорах дворца. Сахарок как-то очень уж подозрительно на нас посмотрел, но единственно спросил, где Марат. Я даже не соврала, ответив, что парень гуляет. Просто не все сказала. Лицедей лунной тени получил в этот раз задание проследить за нами, а потом выведать, кто из заговорщиков где обитает. Кто бы сомневался, что «реконструкторы» и не подумают открыть лица.

Так и оказалось. Когда мы добрались до неприметного особнячка на краю Санаана, нас проводили темными тропами по уютному саду, а затем долго таскали по тесным коридорам странного помещения. В итоге мрачные типы, прячущие лица за черными масками, впустили нас в полутемное помещение с парой бледных светильников на стенах. Посреди комнаты находился большой круглый стол, вокруг которого стояли шесть кресел, четыре из них оказались заняты. Сидевшие в креслах личности могли вогнать в тоску кого угодно. Их силуэты буквально расплывались в глазах, окруженные магическими заклятиями сверх всякой меры. Темные балахоны скрадывали фигуры, прятали волосы и лица. Разве что по росту можно было различить одного от другого. Я положила руку на плечо напрягшегося Лионеля и сказала:

– Приветствую, господа.

– Вы настояли на нашей встрече, госпожа, – даже голос у говорившего оказался смазан защитным заклятием. Такая конспирация вызывала невольное восхищение паранойей заговорщиков. – Вы приняли решение?

– В общем-то, уже почти решила, – с усмешкой ответила я, устраиваясь в одном из пустых кресел. Лионель угнездился по соседству. – Осталось несколько формальностей. Вы умные эльфы и должны понимать, что даже данные мне двое суток не дают навести все справки, тщательно обдумать ваше предложение и сделать выводы.

Высокий широкоплечий «реконструктор» холодно спросил:

– Зачем тогда эта встреча?

– И для чего вы, герцогиня, привели с собой уважаемого барона Фалька? – подал искаженный голос сидевший рядом с широкоплечим миниатюрный заговорщик. – Мы все уважаем господина барда, но теряемся в догадках о цели его появления на этой встрече.

– Как мой младший супруг, Лионель имеет право знать все. Это ведь и его касается, – ответила я.

– Порой простая тональность голоса способна раскрыть больше, чем подробный рассказ, – холодно вставил своих монеток в разговор мой муж. – Если все рухнет, супруга может пострадать. Неужели вы могли подумать, что я оставлю мою госпожу один на один с последствиями происходящего?

– Тогда где ваш второй супруг, герцогиня? – басовито осведомился еще один заговорщик, более округлый, чем остальные. – Ведь его это тоже касается.

– Марат еще очень молод, – я пожала плечами, – и не считает необходимым вникать в подробности дела.

– Так чего же вы хотели, герцогиня? – спросил «реконструктор», приветствовавший нас по приходе.

– Дайте мне трое суток с этого часа, чтобы я могла спокойно закончить самые неотложные дела и принять взвешенное решение, – без обиняков сказала я.

– Это допустимо, – протянул широкоплечий с едва уловимой досадой в голосе, – но я не вижу причин для такого затягивания простого вопроса.

– Быстро только тучи летают, и то не всегда, – с легкой насмешкой сказал Лионель.

– Хорошо, – миниатюрный заговорщик шевельнулся в кресле, – но я думаю, у вас есть еще какие-то вопросы к нам.

– Не так скоро, – твердо сказал высокий. – У нас тоже есть сомнения, госпожа. Ваш второй муж и кровный брат является родственником ненаследного принца. Какие гарантии, что он не донесет отцу о наших встречах?

– Если бы он хотел это сделать, то сейчас вы не сидели бы в этом уютном склепе, – съязвил Лионель. – Вам ли объяснять, как быстра на расправу стража Санаана, особенно когда к ней присоединяются инквизиторы башен. А такого масштаба заговоры по определению входят в зону интересов ламарских магов.

– И все-таки, – фигура «реконструктора» на миг расплылась, – опасность слишком велика. Госпоже, надеюсь, понятно, что в случае неприятностей первым призовут к ответу именно ее второго супруга?

– Однако, – я холодно выпрямилась в кресле, – вы заходите дальше, чем видите. Моя семья не за просто так тысячу лет правила Империей Кавана. И подозреваю, вы способны понять, когда следует остановиться в таких репликах, господа.

– Значит, мы будем особенно тщательно присматривать за Маратом. – Широкоплечий откинулся на спинку кресла.

– Успокойтесь, господа, – вмешался миниатюрный «реконструктор». – Не стоит так сильно притягивать неудачу.

– Но и отмахиваться от такого исхода нельзя, – проворчал атлет. В его голосе, даже за искажениями, угадывались злость и раздражение. Этот тип явно питал неприязнь не просто к ситуации, а конкретно ко мне. – Я сам прослежу за молодым… человеком.

– Для более скорого принятия решения, господа, мне надо хотя бы вчерне знать ваши возможности, – я окинула взглядом напрягшиеся фигуры. – Без имен и точных чисел, без мест и званий. Только самую суть и основы масштабов подготовки.

– Нас готовы поддержать армия и флот, – буркнул плотный «реконструктор».

– Среди нас есть маги всех башен, и немало, – добавил приветливый.

– Практически все старшие дома только и ждут начала нового Рекорданса, – сказал «малыш».

– У нас есть свои эльфы во всех дворцовых службах, – нехотя отозвался атлет.

С каждым их словом во мне креп страх. Гидра заговора, судя по всему, обзавелась головами везде. И срубить их разом будет очень непросто. Отсрочка решения стала жизненно необходима. В ближайшие дни капитану Артуаре поспать не грозит. Широкоплечий эльф с глухим стуком уронил на стол руки и сказал:

– Надеюсь, госпожа понимает, что теперь у нее нет обратного пути. Или соглашайтесь, или исчезните. Иначе в огне пожара сгорите и вы, и те, кто вам дороги.

Неприкрытая угроза заставила меня медленно выдохнуть, не давая гневу перехлестнуть край терпения. Лионель уверенно пожал мне руку холодными пальцами и надменно ответил наглецу:

– Угрозами вы не склоните нас на свою сторону, уважаемый заговорщик.

– Хватит, – резко сказал миниатюрный эльф. – Не стоит обострять ситуацию, господа.

Атлет тяжело пошевелился, повернув голову под капюшоном в сторону соседа. Я же, привлеченная тусклым блеском, взглянула на его пальцы и застыла. На ухоженной фаланге мрачно сиял серебряный перстень очень уж знакомой отделки. В оправе, изображающей схватившихся драконов, зловеще темнел синего оттенка драконий глаз – редкий камень, усиливающий магические силы носителя. В глубине камня жарко тлела красная искра. А в моей голове всплыли воспоминания.

Мерзкий непрекращающийся дождь заливал центральную площадь Санаана, но собравшаяся толпа не обращала внимания на льющуюся со стальных небес воду. Каменный помост возвышался над эльфами зловещей тенью черного гранита. Я стояла в окружении дворцовой стражи, всего в паре шагов от переносного трона, на котором под навесом с мрачным видом восседала Насария Белая, первая правительница нового эльфийского государства. В отдалении от нас, также среди стражи, серыми тенями стояли мои двоюродные братья и сестры. Все мы угрюмо смотрели на помост, где мокли под дождем мой отец Толиргэ Аснатари, братья, Хьюгэ и Висташ, и Селесса, дорогая и ненавистная сестренка, недавно прославившаяся связью с каким-то карликовым огром. Рядом с ними в окружении красной стражи надменными истуканами стояли дядя Лекон, его жена Мартиса, а также брат последней Филионтэль, низвергнутый адмирал эльфийского флота. Мне очень захотелось крикнуть им всем напоследок, что все это – результат того, что отец приказал убить моего мужа Лионеля, а его маги послушно исполнили волю императора, наложив на меня непреодолимое заклятие нашего рода о подчинении. Это была моя месть. И она вот-вот свершится окончательно и бесповоротно. Но заклинание тишины, запечатавшее мне уста, не давало издать ни звука. Оставалось только смотреть. Уже был зачитан приговор, уже притихла толпа, ждущая казни.

Насария Белая холодно посмотрела на меня и спросила: «Ты желаешь что-то сказать?» Я лишь покачала головой. Королева усмехнулась, взметнула руку и повелительно махнула ею в сторону палачей. Первым седой головы лишился дядя. Его жена, бледная и напуганная, едва устояла на ногах. Васильковый взгляд первой красавицы двора уперся в меня, ее губы что-то прошептали. Наверное, проклятие. Два палача бережно помогли ей улечься на плаху. Второй раз свистнул огромный церемониальный палаш, обрывая яркую жизнь Мартисы, герцогини Шанталь. Адмирал положил голову на плаху сам. Миг спустя и его златовласая голова скатилась в заботливо подставленную корзину. Над площадью звенела тишина. Толпа ждала главного действия. Наступал черед самых близких мне людей. Таких близких, что они без зазрения совести истоптали мне душу и сердце. Первой ушла в мир иной Селесса. Дурочка, похоже, так и не поняла, за что ее склонили на плаху. Извращенная связь с синим кочевником никого до нее на плаху не приводила. Точеная головка упала в корзину, поставив точку в изящной жизни имперской принцессы. Хьюгэ с воплем попытался накинуться на палачей, но его тут же скрутили и бросили ниц, один из красных крепко сжал дергающуюся темноволосую голову. Вновь свистнул палаш. Площадь дружно ахнула, сопровождая падение еще одной венценосной головы с пьедестала плеч. Вот так вот, братец! Ты сполна расплатился за свои страшные слова и дела. Ни капли жалости не пробудилось во мне.

Старший брат Висташ надменно кивнул палачам, сам подошел к плахе и под свист смертоносного лезвия последовал за Хьюгэ. Я знала, чего ему стоило такое спокойствие. Браво, скотина! Это тебе не фолианты листать, выискивая особую древнюю пытку для языкастого барда, которого я когда-то едва успела вырвать из твоих рук… Мой взгляд устремился на отца. Низвергнутый император скривил губы в презрительной усмешке, заметив этот взгляд. В глубине черных глаз плескалось презрение. Он так и не смог смириться с тем, что его дочь предпочла собственную любовь древним традициям императорской семьи. Войти в брак с братьями и сестрой всегда казалось мне кощунством и мерзостью. Но разве это повод ломать жизнь? И не просто ломать, а выворачивать с кровью и хрустом костей, чтобы выло сердце, рвалась душа, леденела голова. Но я бы и это пережила, поняла. Никогда не прощу ему жизни Лионеля. Не прощу ему того, что кровь любимого обагрила мне руки.

Взгляд отца внезапно озарился улыбкой. Как когда-то в детстве, в те дни, когда сияло солнце, а меня носили облака под синим небом, игриво скидывая в крепкие руки отца. Мы оба любили, когда он бросал меня к облакам… В сердце тоскливо завыла бесконечная обида. Он отнял у меня желание жить. Я отняла у него саму жизнь. И мне не нужно его прощения.

Когда с площади торжественно уносили тела казненных, я сквозь слезы смогла увидеть только безвольную руку отца, свисавшую с носилок из-под темного покрывала. На безымянном пальце тускло серебрился перстень. Древние мастера преподнесли его нашему роду в день восшествия на престол первого императора Аснатари. Два дракона сцепились в жестокой схватке, держа на крыльях темно-синий драконий глаз с алой точкой в глубине.

И сейчас этот перстень, ушедший, как я думала, в могилу с отцом, притянул мой взгляд. Этого просто не могло быть. Кто?! Кто посмел забрать его из могилы? Что это за эльф, который осмелился надеть фамильный знак нашего рода на свой грязный палец? Сохранить спокойствие стоило неимоверных усилий. Заручившись согласием «реконструкторов» на дополнительное время для принятия решения, мы с Лионелем покинули место сбора.

На пустынной улице, расчерченной дождливым полумраком, я вцепилась в плечо супруга мертвой хваткой, деревянно переставляя ноги. Лионель, напуганный этим, завел меня в какую-то подворотню, встряхнул и спросил:

– Что случилось? Что с тобой?!

– Все очень плохо, Ли, – прошептала я. – Очень плохо. Похоже, мы с тобой в смертельной опасности.

– Да объясни ты, что случилось?! – почти крикнул бард и рывком прижал меня к себе, наплевав на то, что оба успели вымокнуть.

– Идем домой, – сказала я, стряхивая оцепенение. – Надо дождаться Марата. Вместе и решим, что делать дальше. Мне надо знать, кто такой этот эльф.

Ничего не понимающий супруг не сказал больше ни слова до самого нашего возвращения в особняк.