Текст книги "Слуга князя Ярополка"

– Поешь!

Она послушно принялась жевать, совершенно не ощущая вкуса. К концу трапезы Людмила поймала сочувственный взгляд Фомы и с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.

После ужина все стали располагаться ко сну. Дружинники и слуги устроились на постелях из веток и листьев. Такое же ложе сделал Выскирь и для Дубравки, а сам лег рядом с ней прямо на землю. Блуд распорядился по поводу очередности стояния в карауле, после чего завел жену в шатер.

– Ложись! – глухо сказал он. – Тебе надобно выспаться.

Людмила молча залезла под волчью шкуру. В полутьме шатра она наблюдала за тем, как Блуд лег на довольно-таки приличном от нее расстоянии и повернулся к ней спиной. Людмила едва не застонала от охватившей ее горести.

«Господи Иисусе! Зачем он на мне женился? Я ему противна!»

А Блуд тем временем изнывал от желания приласкать жену. Но, убедив себя в том, что она вышла за него неволей, он боялся причинить ей физическую и душевную боль.

Когда стемнело, Людмиле показалось, что муж уснул. Она тихонько поднялась и выскользнула из шатра. Блуд на самом деле не спал, но жену он тем не менее не окликнул.

«Должно, она по нужде пошла. Токмо бы не забрела далеко».

Он не догадывался, что Людмила, чувствуя себя глубоко оскорбленной, твердо решила никогда к нему не возвращаться. Пусть лучше ее съедят в лесу дикие звери или убьют разбойники, чем она будет терпеть равнодушие любимого человека. Нет смысла жить, если ты никому не нужна.

Вокруг шатра спали дружинники, а на пеньке дремал караульный. Людмила подобрала подол и бесшумно юркнула в лес. Она ускоряла и ускоряла шаги. Ветки больно царапали ей руки, ноги ее обо что-то спотыкались, но девушка не замечала этого. Внезапно она за что-то зацепилась и упала, больно ударившись плечом о корягу. Когда Людмила подняла голову, то увидела впереди берег реки и каких-то людей.

«Ой! Кто там» – испугалась она.

Людмила отползла за ближайшее дерево и осторожно выглянула из-за него. Увиденное поразило ее. На берегу танцевали пять обнаженных девушек. Их головы были украшены венками, волосы распущены, а тела светились в лунном сиянии.

У Людмилы удивление сменилось новым испугом: слишком танцующие красавицы походили на русалок. Она осенила себя крестным знамением и принялась читать молитву.

Внезапно на берег выскочили с воплями, гиканьем и свистом с десяток крепких молодцов. Началась настоящая кутерьма: девушки бросились бежать, парни их преследовали. Четырех беглянок быстро поймали и куда-то утащили, но одна, оказавшаяся слишком прыткой, понеслась в лес, и трое преследователей устремились за ней. На бегу один из парней заметил прижавшуюся к дереву Людмилу и остановился.

– Эге! – победно воскликнул он. – Меня ждет другая добыча!

Она вскочила и хотела бежать, но молодец успел схватить ее в охапку.

– Блуд! Блуд! – в отчаянье закричала Людмила.

– Я здесь! – откликнулся знакомый голос.

Блуд забеспокоился, когда минули все сроки, а его жена не вернулась. Он поспешно вышел из шатра. Как раз в это время прежнего караульного сменял Фома.

– Что-то моя… – начал Блуд, но прервался на полуслове, потому что его слух уловил шум, донесшийся со стороны речки.

Не помня себя, он выхватил у Фомы меч и бросился со всех ног туда, откуда слышались крики мужчин и визг женщин. Спустя некоторое время до ушей Блуда донесся зов, который заставил его ускорить свой и без того быстрый бег.

Появление человека с поднятым мечом в руке заставила схватившего Людмилу парня, отпустить добычу и сбежать.

– Ай! – воскликнула Людмила, падая.

Блуд успел подхватить ее свободной рукой, и от этого прикосновения она вдруг расплакалась.

– Он тебя обидел? – в бешенстве воскликнул Блуд. – Я найду и убью его!

– Не он меня обидел! – всхлипнула Людмила.

– А кто? – недоуменно спросил у нее муж.

– Ты!

– Я? – растерялся он.

– Зачем ты на мне женился, коли пренебрегаешь мною?

– Я думал, что не люб тебе…

– Ты мне люб с нашей первой встречи!

Блуд не верил собственным ушам.

– Ты меня любишь?

– Да! Да! Да!..

Вся копившаяся в Блуде страсть, вырвалась наружу. Он с упоением принялся целовать жену, а она с жадностью ловила его поцелуи. Водоворот любви закрутил их с бешеной скоростью…

Очнувшись, Людмила услышала ласковый голос мужа:

– Ты не замерзла, лада моя?

Она лежала на земле в его объятиях, и ей было очень уютно.

– Нет, я совсем не замерзла.

– Пойдем в шатер.

Блуд вскочил и, прежде чем Людмила успела опомниться, подхватил ее на руки и понес, а она покачиваясь в его объятиях, словно на волнах, таяла от удовольствия.

Поляна была по-прежнему погружена в сон. Бодрствовал один Фома, который при появлении любящей пары принялся внимательно разглядывать в небе звезды.

– Я меч твой потерял у реки, – сказал Блуд.

– Отыщется, – ответил Фома, глядя по-прежнему вверх.

Блуд и Людмила забрались в шатер, где вновь сплелись в любовных объятиях. Они потеряли счет времени, и опомнились только тогда, когда заметили пробивающийся в узкую щель свет.

– Кажись, светает, – пробормотал Блуд.

– Да, уже утро, – откликнулась Людмила.

– Тебе надобно хоть немного поспать.

Она послушно закрыла глаза и сразу же уснула. Разбудил ее муж.

– Пора в путь, лада моя, – нежно сказал он.

Полог шатра был откинут, и в глаза бил солнечный свет.

– А почто ты меня раньше не разбудил, – сонно спросила Людмила.

– Хотел, чтобы ты опосля нашей ночи поспала подольше, – ответил Блуд, не сводя с жены ласкового взгляда.

Она засмущалась и закрыла руками лицо.

Когда молодожены вышли из шатра, дружинники дружно на них уставились. Воины не скрывали своего любопытства, а кое-то и откровенно ухмылялся. Людмила опять смутилась, но вместе с тем в ней вдруг проснулась гордость за мужа.

– Чего столбами стоите? – прикрикнул Блуд на людей. – Потрапезничаем и в путь!

Горели костры, булькала в котелках похлебка, суетилась над расстеленной на земле скатертью, готовя трапезу, Дубравка.

– Винца бы поболее, – попросил Радован. – Свадьба же.

– Вина выпейте, как обычно, по пару глотков на брата, – отозвался Блуд. – А свадьбу отгуляем в Киеве. Милости прошу всех к нам в гости. И я, и моя хозяюшка будем вам рады. Так ведь? – обратился он к жене.

– Вестимо, – ответила Людмила дрожащим голосом, понимая, что кончилось время, когда ею только повелевали.

«Господи Иисусе! Благодарю Тебя!»

После завтрака Дубравка отозвала свою госпожу в сторонку, чтобы поговорить с ней о своем, о женском. А к Блуду подошел Фома и тихо сообщил:

– Меч я свой сыскал.

– И как же ты его сыскал?

Фома смущенно забормотал:

– Да я ночью за тобой бросился… Ну, и… В общем, я знал, где ты мой меч оставил…

– Ну, и ладно – отозвался Блуд.

Он помог жене сесть в седло и заботливо спросил у нее:

– Каково тебе, лада моя?

– Чудесно, – ответила она с улыбкой.

Фома тоже широко улыбнулся и тихо сказал:

– Ну, теперь я за тебя, боярин, слава Христе, спокоен.

Глава 23
Возвращение

Впервые в жизни Блуд по-настоящему был счастлив. Это же происходило и с Людмилой. Занятые друг другом они не только не ощущали трудностей путешествия, но часто переставали замечать даже своих спутников. Фома взял на себя значительную часть обязанностей своего боярина, поскольку тот ничем, кроме своих отношений с молодой женой, почти не интересовался.

Дорога между Новгородом и Киевом была опасной. Однако на сей раз не иначе, как высшие силы хранили двух влюбленных, а вместе с ними и их спутников: не случилось ни одной встречи ни с опасным зверьем ни с лихим людом.

Когда в погожий летний день впереди показался Днепр, Людмила с восхищением воззрилась на сияющую на солнце лазурную водную гладь.

– Господи Иисусе! – воскликнула новоявленная киевская боярыня. – Никогда я подобной красы не видывала!

– Киев – лучшее место на земле, – откликнулся Фома.

Он был очень почтителен с Людмилой и старался исполнить любое ее желание. Однако ей это было настолько непривычно, что она вместо благодарности испытывала неловкость, а порой и досаду. И Блуду все больше и больше не нравилась излишняя, по его мнению, угодливость Фомы.

В городе привычно шумел и бурлил Подол. Людские потоки текли по улицам, образуя воронку возле торжища. На двигающихся по улицам всадников люди взирали с любопытством. Особое внимание, конечно же, было отдано Людмиле: киевляне гадали вслух, кем она приходится боярину. Вскоре, впрочем, недоумение городских жителей было разрешено. Кое-то задал интересующий всех вопрос едущим сзади дружинникам, те ответили, и по Подолу понеслась весть о женитьбе Блуда. Народ желал знать, что за девица лишила киевских боярышень завидного жениха, однако это пока осталось для любопытствующих тайной.

Блуд поручил жену Фоме и Выскирю, а сам отправился к князю, чтобы отчитаться о поездке. Когда он поднимался в гору, его обогнала серая в яблоках лошадь, тянущая за собой яркие летние сани. Правил саночками солидный возница, на запятках стоял княжий отрок, а внутри сидела разряженная Адель. Блуд отвесил учтивый поклон.

«Каково Адельке живется с князем? Выглядит она довольной. Дай Господи, чтобы у них все было ладно».

Будучи сам счастливым, он всем желал счастья.

В детинце навстречу ему шел Мстиша, который несказанно обрадовался при виде друга:

– Воротился! А я тебя заждался!

Блуд спешился, и они обнялись.

– А я христианство принял, – сообщил Мстиша. – Теперь мы с тобой одной веры.

– Слава Богу! – живо откликнулся Блуд. – А на Раде ты женился?

Мстиша, вспомнив о несчастной любви друга, замялся. Но вопрос был задан, и надо было отвечать.

– Женился. А через три дня опосля нашей свадьбы дед Рады, боярин Мутур, помер. Жаль старика, но, по чести молвить, нам с женой его смерть пошла во благо. Рада ведь тоже желала стать христианкой.

Блуд улыбнулся.

– Добро, коли так! Здрава ли твоя женка?

– Здрава.

– Судя по тебе, вы счастливо живете.

– Да, счастливо. Дите у нас должно к весне народиться.

– Добрая весть! – обрадовался Блуд.

Мстиша недоумевал. Его друг, уезжая в Новгород, страдал, а теперь вдруг почему-то повеселел. Вряд ли Блуду доставило удовольствие видеть Людмилу женой князя Владимира.

– Князь Ярополк тебя дожидается, – сообщил Мстиша.

– Как он поживает?

– Да вроде бы неплохо.

– Ну, дай-то Бог.

У Мстиши вертелся на языке вопрос о чешской княжне. Блуд угадал мысли друга.

– Ты, Мстиша, меня ни о чем не спрашивай. Я должен князю первому обо всем поведать.

– Ладно, – согласился заинтригованный Мстиша.

До Ярополка и Варяжко уже дошел слух о возвращении из Новгорода их посла. Едва Блуд вошел в княжьи хоромы, ему сообщили, что его ждут в Заветной горнице.

– Ну, с чем ты прибыл? – спросил князь, когда Блуд переступил порог. – Каково поживают мой брат и его княгиня?

– Князь Владимир здрав, – ответил Блуд с необычайной для него медлительностью. – А княгини у него нет.

– Как нет? – спросил удивленный Варяжко.

– По крайней мере не было при мне, – уточнил Блуд.

– А куда же делась чешская княжна? – поинтересовался князь, который был изумлен не менее своего пестуна.

– Княжна Людмила стала моей женой.

Блуд не удивился, что на него посмотрели, как на сумасшедшего. Сделав глубокий вдох, он осторожно, стараясь не задеть чести Людмилы, рассказал, каким образом ему удалось стать ее мужем. Ярополк выслушал это повествование с открытым ртом, да и у Варяжко округлились глаза.

– Теперь новгородский князь может с чистой совестью жениться на другой девице, – сказал в заключении Блуд.

– И ты знаешь, на ком он женится? – озабоченно спросил Варяжко.

– Как я понял, Владимир желает взять себе в жены дочь варяжского князя Хокона.

Варяжко нахмурился и проворчал:

– Не иначе приданым варяжской княжны станет войско ее батюшки.

– Опять ты меня страшишь! – рассердился Ярополк. – Все твердишь о войне, а брат, поди, и не хочет на нас нападать.

– Но твоих послов князь Владимир не принимал, – напомнил Варяжко.

Ярополк указал на Блуда.

– Его же принял. Глядишь, мы вскорости и совсем помиримся.

– Может быть, – проговорил с сомнением Варяжко.

– Ты чего-нибудь привез мне от Владимира? – обратился князь к Блуду.

Тот молча вынул из-за пазухи свиток. Развернув пергамент, Ярополк с жадностью прочел его, после чего облегченно вздохнул и обратился к пестуну:

– Брат зовет меня в гости. Значит, мы все-таки миримся.

– С чего ты взял? – буркнул Варяжко.

– Как с чего? Зачем же еще он меня зовет?

– Может, Владимир желает унизить тебя. Али он и Добрыня иную хитрость придумали. Как бы они не устроили ловушку с намерением лишить тебя жизни.

– Соблазняешь меня на братоубийство? – рассердился князь. – Тебе мало смерти Олега?

– Помилуй, князь! – возразил Варяжко. – Я и Олегу не желал гибели, и Владимиру не желаю, а хочу лишь тебя остеречь…

– Нечего меня остерегать! – не дал ему договорить Ярополк. – Все одно будет по-моему!

Блуд отметил, что киевский князь изменился: его взгляд стал тверже, а голос огрубел.

«Возмужал Ярополк, токмо ума у него не прибавилось. Варяжко ведь дело говорит».

А князь закусил удила. Он вскочил и, топнув ногой, воскликнул:

– Я отправляюсь в Новгород – как того желает мой брат! Помирюсь с ним!

– А на кого же ты Киев оставишь? – осведомился Варяжко.

– На тебя! На кого же еще?

Пестуну такая идея не понравилась.

– А не лучше ли мне пойти в Новгород?.. – начал он.

– А разве Владимир тебя туда звал?

– Не звал, – нехотя согласился Варяжко.

– Ну, так и нечего тебе там делать. Я с собой возьму пару-тройку нарочитых бояр, а ты останешься Киевом управлять.

А Блуд изнывал от нетерпения, думая о жене. Как она там на новом месте? На Фому, конечно, можно положиться, но все-таки лучше, если рядом с Людмилой будет он – ее муж: тем более, что у князя, кажется, в нем нет надобности. Чтобы обратить на себя внимание, Блуд громко кашлянул.

Ярополк окинул его пристальным взглядом.

– Значит, у тебя женка – княжна.

– Да, княжна.

– Поглядеть бы на нее.

– Милости прошу третьего дня ко мне на пир, – пригласил Блуд. – Мы с женой будем рады и тебе, князь, и твоей княгине, и тебе, Варяжко, и боярам, и воеводам, и всем добрым людям.

– Будем, обязательно будем, – пообещал Ярополк.

– Чего ты задом ерзаешь по лавке? – ворчливо спросил у Блуда Варяжко.

– О жене беспокоюсь, – признался тот.

– Ну, так ступай к ней, – разрешил князь.

Едва за Блудом затворилась дверь, Варяжко процедил сквозь зубы:

– Не ждал я от Блуда такой прыти.

– Да, уж! – усмехнулся Ярополк. – Как же он сумел получить себе в жены невесту моего брата – чешскую княжну?

– Кто знает, чего он за нее новгородскому князю пообещал?

– Ты опять за свое! – разозлился князь. – Всюду тебе измена мерещится! А я верю Блуду! Он нипочем меня не предаст!

– На твоем месте я поостерегся бы…

– Довольно! – воскликнул князь. – Слушать тебя не желаю!

Блуд тем временем спешил к жене. Но, выехав с княжьего двора он увидел, Мстишу, поджидающего его у своих ворот.

«Придется еще малость задержаться».

– Правда, что ты жену из Новгорода привез? – обескуражено спросил Мстиша, когда Блуд к нему приблизился.

– Да, я женился на княжне Людмиле. Князю Владимиру она не люба, и он мне ее уступил. Такова Божья воля.

– Ух ты! – изумился Мстиша.

– Ты вскорости сам в том убедишься. Жду завтра тебя и твою жену к обеденной трапезе. А нынче, прости, тороплюсь. Людмила, поди, заждалась меня.

Оставив друга стоять столбом у собственных ворот, Блуд поскакал домой. Однако, как он не торопился, у него случилась еще одна задержка. Возле моста через ручей коня Блуда внезапно схватила под уздцы горбатая старуха.

– Погоди, боярин! Мне молвить тебе кое-чего надобно!

Удивленный всадник остановился. Он узнал в старухе известную волхву Добролюбу, которую многие в Киеве называли берегиней. Женщины обращались к ней, когда у них возникали разлады с мужьями, а родители просили ее наставить на путь истинный заблудших детей.

– Чего тебе? – не очень почтительно спросил Блуд.

– Ты, молодец, говорят, женился? – прошамкала старуха.

– Ну, женился. И что с того?

– Оберегай свою женку, – изрекла Добролюба. – У нее слишком много врагов.

– У Людмилы есть враги? – удивился Блуд. – Отколь они взялись? Моя жена еще никого не знает в Киеве.

– Сыщутся люди, кои возжелают ее гибели. Тебе досталось великое счастье. Коли не сбережешь его, потом будешь маяться.

Старуха поковыляла по дороге, а Блуд охваченный еще большим волнением рванул поводья. С замиранием сердца он въехал к себе во двор, где к нему сразу же подбежал Фома.

– Где боярыня? – спросил Блуд.

– В малой горнице. Я отрядил баб и девок помыть ее покои.

В доставшихся Блуду от дяди хоромах, конечно же, имелись женская половина, но в ней уже десять лет – с тех пор, как умерла жена Прастена Воистова – никто не жил, поэтому там надо было навести порядок.

Собравшаяся во дворе челядь выглядела ошарашенной. Очевидно, холопы никак не могли прийти в себя после того, как узнали о неожиданном появлении у них хозяйки. Отдав слугам кое-какие распоряжения, Блуд поспешил в малую горницу.

Людмила сидела на лавке рядом с ключницей Прокошихой (заменившей своего покойного мужа, старика Благого), а Дубравка перебирала вещи своей госпожи. Когда Блуд вошел, его жена радостно встрепенулась.

– Наконец-то! Я уже не чаяла тебя дождаться!

Сметливая Прокошиха покинула горницу, утащив с собой Дубравку. А Людмила, оставшись вдвоем с мужем, тут же бросилась ему на шею.

– Мне без тебя страшно!

– Ну, что ты! – ласково заговорил он. – Не могу же я не отходить от тебя ни на шаг.

– Не можешь, – согласилась она.

– Но где бы я не был, ворочусь к тебе обязательно.

– А я всегда скажу: слава Богу, что ты воротился, – прошептала Людмила.

«Может, зря Добролюба меня устрашала, – думал Блуд, нежно обнимая жену. – Они, волхвы, любят на нас, христиан, нагнать страх. Хотя счастье свое мне оберегать все же надобно».

Глава 24
Новая жизнь Адели

Свадьбу киевского князя и правнучки императора Оттона I Великого сыграли по русскому языческому обряду: с волхвами, скоморохами и полагающимися по старинному обычаю гуляниями. Мало кто в Киеве знал, что накануне ночью молодых обвенчал в храме Святых Апостолов Петра и Павла отец Антоний. Благословив молодоженов, христианский священник выразил вслух надежду на скорое принятие Ярополком истинной веры. Князь в ответ пообещал сдержать свое данное Оттону II слово.

Перед этим, за два дня до свадьбы, отец Антоний явился к Ярополку, чтобы обсудить щекотливые особенности предстоящего брака. Беседуя ранее с Аделью, святой отец понял, что она не готова к исполнению супружеских обязанностей, и решил поговорить с ее будущим мужем.

– Адельгейда еще юна и невинна, – сказал священник. – У нас принято, если девица выходит замуж в малых летах, ждать, когда она немного повзрослеет.

Ярополк охотно согласился с отцом Антонием, поскольку и сам не видел в своей будущей жене женщину, с которой можно разделить постель.

«Как я к ней прикоснусь: она же совсем дите», – думал он.

Адель тоже не торопилась стать Ярополку полноценной женой. Дочери графа Вереттау было всего тринадцать лет, и она еще очень наивно воспринимала близкие отношения между мужчиной и женщиной, хотя кое-что слышала об этом в замке отца от служанок. Адель совсем не влекло к Ярополку, поэтому и предложение священника ей понравилось. Нельзя сказать, чтобы она совсем не думала о князе, но в ее воображении он был похож не на себя, а на Блуда, о чем из ее окружения знала одна лишь Вита, определенная Ярополком к жене в ключницы.

Волошанка сумела вызвать доверие у юной княгини, пустив в ход ласку, которой не хватало в прежней жизни выросшей без матери девочке. Медовый голос и деланное сочувствие вызывали у неопытной Адели полное доверие. Вначале у них, правда, существовала проблема в общении, вызванная тем, что княгиня не знала никакого другого языка, кроме немецкого. Но потом Адель немного начала понимать по-русски, а у Виты стало получаться угадывать ее желания. Заметив, что княгиня часто упоминает в разговоре Блуда и при этом у нее блестят глаза, волошанка решила извлечь для себя пользу из чувств юного создания.

«Стоит Адельке споткнуться, она тут же в моей власти окажется. Да и обидчику моему надобно бы за обиду отомстить».

И Вита старалась почаще повторять имя Блуда, чтобы Адель о нем не забывала.

В конце весны юная княгиня вытянулась и похудела, превратившись из милого дитя в угловатую отроковицу. Но это еще был пустяк в сравнении с тем, что у нее испортилась кожа. Теперь Адели приходилось накладывать немало белил и румян, чтобы не было видно рассыпавшихся по ее лицу прыщей. Перед свадьбой будущая киевская княгиня получила от жениха в подарок, среди прочих дорогих безделушек, небольшое серебряное зеркальце, и теперь она страдальчески разглядывала на гладкой поверхности собственное отражение. Зачастую у Адели выступали от досады на глаза слезы.

– Не печалься, – говорила ей Вита. – Вскорости ты опять расцветешь. Мы тобой еще полюбуемся.

Адель почти ничего не понимала, но ласковый голос женщины действовал на нее успокаивающе.

Мина и Гертруда относились к волошанке с плохо скрываемой неприязнью. Обе служанки пыталась объяснить Адели, какое положение занимает Вита при князе. Но княгиня была слишком неискушенной и наивной, чтобы беспокоиться о том, с кем спит ее муж. На ее положение это ведь не влияло. Когда же Гертруда шепотом поведала своей хозяйке, что многие считают Виту колдуньей, это тоже не испугало Адель, ибо во владении ее отца было немало женщин, обвиненных молвой в колдовстве8686
  Мнение о том, что все Средневековье в Европе были гонения на колдунов и ведьм неверно. Активное преследование людей, обвиненных в колдовстве, начался не ранее XIV века и достигло своего пика в XV – XVI веках.


[Закрыть]. Девочка порой в местах сама становилась колдуньей и изводила ненавистную мачеху.

С Витой молодая княгиня общалась больше, чем с кем-либо еще. Что касается Ярополка, то с ним Адель виделась во время трапез или, когда он устраивал для нее развлечения. Последнее, впрочем, случалось редко, но княгиня сама нашла для себя забаву – катание на саночках. В первый раз у нее захватило дух от быстрой езды, но потом она получила от этого удовольствие и уже сама заставляла возницу гнать лошадь во всю прыть.

В один из дней Адель, возвращаясь на санях с прогулки, увидела Блуда. Ее охватило радостное возбуждение. Вначале она решила замешкаться у крыльца, чтобы дождаться его, но потом подумала, что у нее растрепанный вид. Выйдя из саней, Адель поспешила в свои покои с намерением привести себя в порядок и потом пойти к мужу. Наверняка Блуд пробудит у князя долго, а она за это время найдет способ с ним встретиться.

Ворвавшись в горницу, княгиня принялась громко звать служанок. На зов первой прибежала Мина, затем появились три сенные девки.

– Где Вита? – спросила Адель.

На этот вопрос никто не смог ответить.

«Куда она подевалась?» – раздраженно подумала княгиня.

– А Гертруда где? Она должна меня причесать и нарядить. Я хочу навестить князя.

Сенные девки только развели руками, а Мина забормотала о какой-то важной причине, заставившей Гертруду отлучиться.

– Совсем я вас распустила! – возмутилась Адель. – Приходите и уходите, когда хотите!

Она осыпала челядинок бранью, а они, склонив голову, молчали, ибо знали по опыту, что, если начать оправдываться, то можно получить еще и тумаков. На сей раз Адель бранилась недолго. Плюхнувшись на лавку, она велела служанкам заняться ею. Они засуетились вокруг нее.

Княгиня подбирала себе наряд, когда в горницу буквально влетела Гертруда. Адель хотела отругать нерадивую служанку, но та, не дав ей раскрыть рот, бухнула с порога:

– Барон Блуд женился на княжне из Богемии8787
  Богемия – историческая область на территории Чехии и одно из названий средневековой Чехии.


[Закрыть]!

Княгиня дернулась и толкнула ничего не понявшую (Гертруда ведь говорила по-немецки) девку, а та выпустила из рук крышку сундука. Адель успела убрать руки, однако кончик левого указательного пальца все-таки угодил под крышку. Княгиня пронзительно завизжала, и на ее визг сбежались около десятка челядинцев. Все стояли столбами и растерянно смотрели на жену князя, а она продолжала вопить, глядя на синеющий и опухающий палец.

В горнице появилась Вита и, мгновенно оценив обстановку, принялась оказывать Адели помощь. Спустя немного времени, княгиня сидела на лавке, нянча, как ребенка, свою левую руку. Как только ей полегчало, она велела убрать навсегда из своих покоев всех трех сенных девок, а уронившую крышку еще и наказать. Обеих своих служанок-немок Адель не тронула, хотя именно Гертруда и была главной виновницей происшествия.

Отдав распоряжения, княгиня выгнала всю челядь, кроме ключницы. Когда они остались вдвоем, Адель жалобно спросила, коверкая русские слова:

– Правта, что Блюд… взяль жену?

– Да, взял, – ответила Вита. – Коли люди не лгут, он женился на невесте новгородского князя.

Княгиня непонимающе уставилась на нее.

«Вот дура! – подумала с досадой волошанка, которую весть о женитьбе Блуда тоже расстроила. – Таращится, как сова!»

С грехом пополам ей удалось объяснить Адели, на ком женился Блуд, приведя молодую княгиню этим известием в полную растерянность.

– Невеста брата мой муж – жена Блюд? Разве мог так быть?

– Должно быть, княжна чем-то не угодила князю Владимиру, – предположила Вита.

– Блюд она люб? – спросила Адель плачущим голосом.

– Люба, – ответила Вита. – Говорят он ходит весь из себя счастливый.

У Адели навернулись на глаза слезы.

– Хочешь я наведу заклятие на жену Блуда? – шепотом осведомилась волошанка.

– Что есть заклятие? – заинтересовалась княгиня.

– Опосля чего жена Блуда станет ликом страшной али и вовсе помрет.

Поскольку на лице Адели опять выразилось недоумение, Вита весьма выразительными знаками показала, что может произойти с любимой женщиной Блуда. В душе княгини началась борьба, продлившаяся, впрочем, недолго.

«Наш священник, отец Мартин, называл колдунов грешниками, недостойными Божьего благословения. Но ведь он еще говорил, что Господь прощает раскаявшегося грешника. Значит, если я покаюсь, то Бог меня обязательно простит».

– Желаю, – выдавила она из себя и тут же торопливо добавила: – Смерть не надобно… Пущай она будет ликом страшный…

Вита удовлетворенно улыбнулась и пообещала:

– Она будет такой страшной, что муж не захочет на нее глядеть.