Текст книги "Слуга князя Ярополка"

Глава 39
Бегство из Киева

А тем временем в Киеве произошли события, которых новгородский князь никак не ждал. Еще днем Варяжко, объезжая город, встретил возле торжища волхва Родогоя, прибывшего из Родени, чтобы выбрать рабов для требы Роду. Пестун князя заговорил с ведуном, и тот принялся ему жаловаться на то, что живой товар поднялся в цене.

– Были времена, когда цену рабов мерили кунами, – ворчал Родогой. – А нынче на них уже и гривен не хватает.

Варяжко склонился к самому волхву и тихо проговорил:

– Будут тебе те рабы, коих ты себе выберешь. А я заплачу за них любую цену.

– И чего ты взамен от меня хочешь? – с подозрением спросил Родогой.

– Я не пожелаю от тебя того, чего тебе было бы не по силам и не по чести.

Ведун сообразил, что, если сам пестун князя, нуждается в его помощи, из этого можно извлечь немалую выгоду.

– Ладно, я согласен, – изрек Родогой.

– Вечером потолкуем о нашем деле, – сказал Варяжко.

Он дал серебро слугам и велел им сопроводить роденьского волхва к тому месту, где продают невольников.

– Заплатите за всех рабов, коих он выберет себе.

Когда начало темнеть, посланный за Родогоем ратник привел волхва в один из многочисленных покоев княжьих палат. Варяжко ждал гостя.

– Чего тебе от меня надобно? – спросил ведун.

– Присядь.

Родогой опустился на широкую лавку, а Варяжко сел напротив него на табурет.

– Заставь князя утечь в Родень, – попросил пестун.

Ведун не удивился такой странной просьбе.

– И как же я могу его заставить? – спокойно спросил он.

– Устраши его. Скажи, что, коли он останется в Киеве, его ожидает неминуемая гибель. Мне ли вас, волхвов поучать, что в таких случаях надобно говорить.

Родогой кивнул.

– Пожалуй, я найду, что сказать. Пущай князь Ярополк прибудет к нам – мы давно его к себе ждем…

– Но следом за ним может явиться князь Владимир, – перебил его Варяжко.

Родогой нахмурился, поняв, какая опасность грозит роденьчанам.

– Князь Ярополк надолго у вас не задержится, – поспешил успокоить его Варяжко. – Даже коли его брат и явится в Родень, нас там уже не будет.

– Добро, – облегченно вздохнул волхв.

– Ну, так пойдешь к князю.

– Пойду.

Ярополк, заранее предупрежденный своим пестуном о приходе Родогоя, ждал роденьского волхва. Покой, где находился князь, был мрачным с потемневшими от времени и покрытыми резными изображениями чудовищ из древней славянской мифологии стенами. Здесь еще при князе Игоре совершались магические ритуалы, которые прекратились с началом правления Ольги и не возобновились при Святославе. Более тридцати лет в это помещение никто не входил, но в последнее время в нем вновь стали проводиться колдовские обряды со всеми полагающимися данному действу атрибутами.

Бледный, как полотно, Ярополк сидел в углу на табурете, а рядом с ним стояли два отрока со свечами в руках.

– Помоги мне волхв! – воскликнул князь, когда вошли Родогой и Варяжко. – Спаси меня от гибели!

Ведун осуждающе покачал головой.

– А почто же ты у своих христиан не попросишь помощи? Я слыхал, они были тебе милы.

Ярополк молчал и не спускал с волхва умоляющего взгляда.

– Я помогу тебе, – «сжалился» Родогой. – Токмо пущай нас оставят вдвоем.

– Уходите! – велел Ярополк отрокам и пестуну.

Варяжко недовольно поморщился. В его планы не входило оставлять князя и волхва наедине. Однако ему пришлось подчиниться Ярополку.

«И дверь толстая да еще и железом кованая», – с досадой подумал Варяжко, выходя вслед за отроками.

Когда дверь со скрежетом затворилась, Родогой долго смотрел на пламя оставленных слугами свечей. В полной тишине было слышно лишь клацанье зубов Ярополка. Внезапно ведун посмотрел в упор на князя, и у того померк в глазах свет, а в ушах зашумело. Потом до слуха Ярополка донеслось глухое бормотание:

– Выйдешь за ворота, глянешь-поглянешь в чисто поле. Бежит река глубокая, на той реке стоит священный град, хранимый Родом и Рожаницами. Лишь туда являются духи наших предков, чтобы нас защитить от великих и малых напастей. Там твое спасение, князь, а здесь тебя ждет гибель.

И словно наяву Ярополк увидел город в устье реки. На холме стоял детинец, а в нем были княжьи хоромы с теремами.

– Родень! – прошептал Ярополк и очнулся, при этом его сознание осталось несколько затуманенным.

– В Киеве тебя ждет гибель, – повторил Родогой.

Князь ощутил леденящий страх.

– Утекай немедля в Родень, – добавил волхв.

– Да, надобно утекать! – воскликнул Ярополк, вскакивая.

Ведун сделал рукой предостерегающий знак.

– Погоди! Я хочу еще кое о чем с тобой столковаться.

Князь послушно сел. Он был готов делать все, что хотел от него роденьский волхв, ибо чувствовал себя в полной власти этого человека.

– Я должен наказать своего обидчика, – сказал Родогой. – Помнишь, как меня оскорбил христианин.

– Блуд?

– Да. Как он, кстати, поживает?

– Я его отправил послом к новгородскому князю.

– А женка его здрава?

– Здрава. Сына ему родила.

– Значит, он счастлив? Что ж, я лишу его счастья.

– Что ты хочешь сотворить? – спросил Ярополк.

– А тебе жаль христианина? – нахмурился волхв.

– Он хорошо служит мне, и я не хотел бы его гибели…

Родогой грозно усмехнулся:

– С гибелью его я повременю. Пущай он вначале познает горечь потери. Блуд ведь любит жену?

– Очень любит.

– Я лишу его жены, а ты мне в том поможешь.

– Я? – испугался Ярополк.

– Да, ты, – ответил волхв, пронзая собеседника острым, как клинок, взглядом. – А коли откажешься, то не будет тебе удачи.

Князь потерял остатки своей воли.

– Ладно, будь по-твоему, – послушно согласился он.

– Я оставлю в Киеве своего человека, а ты дай ему в помощники кого-нибудь из княжеской челяди.

– Ладно, – повторил Ярополк.

– А пестуну своему ничего не сказывай.

– Ладно.

Родгой позвал Варяжко и сообщил ему:

– Князь отправляется в Родень.

– В Родень, так в Родень, – отозвался пестун, старательно скрывая свою радость.

«Из Родени прямой путь к печенегам», – добавил про себя.

– Надобно чтобы она собрала княжича Святополка, – подал голос князь.

Тут только Варяжко вспомнил об Адели. Как ни странно, он совсем не думал ни о ней, ни о маленьком Святополке. Может быть это было, оттого что и сам Ярополк в последнее время словно забыл о своей семье.

«Сборы княгини будут долгими и шумными, а нам шум не надобен. К тому же княжич мал и станет обузой в пути. Нам ведь еще до печенегов добираться».

Родогой угадал мысли Варяжко.

– А ведь твой сын хворает, – сказал волхв князю.

– Верно, – подтвердил тот. – Княгиня нынче поутру что-то говорила мне о хвори сына. Вроде бы Святополк застудился.

Родогой покачал головой.

– Не довезем мы княжича до Родени: помрет он в пути.

– Как же быть? – растерянно спросил Ярополк.

– Пущай княжич остается в Киеве.

– Я должен отдать жены и сына во власть врага? – встрепенулся Ярополк. – Ну, уж нет!

Возмущение освободило его волю, однако эта свобода продлилась всего несколько мгновений.

– Ничего не случится ни с твоим сыном, ни с княгиней, – медленно проговорил Родогой.

Князь сразу сник, поняв, что не может сопротивляться этому человеку. Всякий раз, когда он не хотел соглашаться с роденьским волхвом, его охватывал страх близкий к панике.

– Княгине и княжичу нечего опасаться, – вмешался Варяжко. – Князь Владимир их не обидит.

Его совершенно не беспокоила судьба Адели, ибо он рассчитывал женить Ярополка на дочери печенежского хана. Что касается маленького княжича, его пестуну Ярополка было, конечно же, жаль. Но в конце концов, с младенцем, может быть, ничего плохого не случиться, а если и случится, то новая жена князя наверняка родит мужу еще сыновей.

– Думаете, не обидит? – с сомнением протянул Ярополк, переводя взгляд с пестуна на волхва.

– Да, – уверенно заявил Родогой.

Больше Ярополк не колебался.

Сборы были недолгими. На рассвете князь и Варяжко выехали со двора в сопровождении отряда дружинников. На Подоле к ним присоединились родоньчане во главе с Родогоем. Волхв и трое его спутников двигались верхом, при них были два возка, на которых сидели купленные рабы: двое мужчин, трое юношей и молодая женщина с ребенком на руках.

Глава 40
На перепутье

Проснулся Блуд, как только утро начало вступать в свои права, и, выйдя из покоев, отметил, что день занимается погожий. Светлеющее небо было чистым – лишь вдали виднелись редкие облака. Несмотря на лесную сырость, дышалось легко.

«Грозы уж точно нынче не будет», – решил Блуд.

Он хотел поскорее уехать, но Гомол сказал ему, что новгородский князь велел задержать киевских послов на утреннюю трапезу. Пришлось потерять еще около часа. Наконец, Блуд, Мстиша и Тихомир подошли к своим оседланным коням. И как раз в это время в становище появилась группа всадников: впереди всех ехал волхв Твердолик, а за ним следовали трое киевских бояр и пятеро дружинников князя Ярополка.

– Что-то в Киеве случилось, – предположил Мстиша.

– Должно быть, – согласился Блуд.

Обоих друзей охватила тревога за оставшихся в городе близких. Как только всадники приблизились, Блуд сразу же бросился к боярам.

– Чего там в Киеве? – спросил он.

– Князь Ярополк утек, – ответил Кары Тудков.

– Куда утек? – воскликнул подбежавший Мстиша.

– Кажись, в Родень, – подал голос Явтяг Гунарев.

Блуд хотел продолжить расспросы, но на крыльцо вышли Владимир и Добрыня.

– С чем вы прибыли? – спросил князь у нежданных гостей.

Отвечал Твердолик:

– С вестями! Князь Ярополк утек в Родень, бросив Киев на произвол судьбы.

– Дружину он тоже бросил, – вставил Кары. – А с собой взял лишь Варяжко да немногих воинов.

– Теперь у нас нет князя, – добавил волхв.

Владимир удивленно переглянулся с Добрыней и проворчал:

– Чудные дела у вас в Киеве творятся.

– Нам бы потолковать с тобой, – сказал Твердолик. – Примешь нас?

– Вестимо приму, – откликнулся Владимир. – Заходите.

Перед тем, как войти в дом, он велел Блуду и Мстише:

– Вы покуда останьтесь!

Послам пришлось подчиниться, хотя оба они стремились поскорее вернуться в Киев.

– Меня вроде не удерживают, – заметил Тихомир.

Блуд в ответ молча махнул рукой.

А тем временем киевляне рассказали Владимиру и Добрыне о бегстве Ярополка.

– Бросил Ярополк и Киев и дружину, – добавил Явтаг. – А нам без князя никак нельзя. Занимай ты, Владимир, киевский стол! Правь нами, как правил твой батюшка, храбрый князь Святослав Игоревич!

– И чти, как полагается, веру своих предков! – подол голос Твердолик. – Убери из Киева христианскую заразу! Разори чужеземные святилища!

Князь заметил:

– Христианские святилища были здесь еще при моем деде.

Он мог бы еще напомнить волхву о том, что княгиня Ольга была христианкой, но не стал, чтобы не вышло конфликта.

– Давайте о вере потолкуем уже в Киеве – предложил Добрыня. – Князю надобно во всем разобраться.

Твердолик нахмурился.

– Разберись, князь, но токмо помни, что без помощи богов тебе на киевском столе не усидеть.

Владимир почувствовал к ведуну неприязнь.

– Христиане, как мне ведомо, все больше иноземцы, – сердито заговорил он. – Коли я начну их всех подряд избивать да еще святилища христианские рушить, то на меня многие короли и князья ополчатся…

– Пущай ополчаются! – упрямо настаивал на своем волхв. – Тебе-то что с того?

– А коли они пойдут на меня войной?

– Ты князь, тебе положено воевать.

– Но не прежде, чем я успею на киевском столе укрепиться!

– Чего тебе без нас не удастся! – отрезал Твердолик.

– Князь Владимир не собирается ссориться с волхвами, – опять вмешался Добрыня. – Но и вы войдите в его положение. Да и о прибытке для Киева не следует забывать. Помысли сам, волхв, как много мы потеряем, коли торговые люди христианской веры забудут к нам дорогу. Да и большая война, как верно сказал князь, нам покуда ни к чему.

– Тогда пущай с нашими христианами разберется, – предложил волхв.

– Обязательно разберется, – пообещал Добрыня. – Дайте токмо князю время. Нельзя рубить с плеча.

Твердолик был несколько разочарован.

– Ты хотя бы требище при княжьих хоромах восстановишь? – сердито спросил он у Владимира.

– Вестимо восстановит, – ответил за племянника Добрыня.

Князь только кивнул.

– С богами вы еще успеете столковаться, – подал голос боярин Сбыня Егрив. – Авось, у них хватит терпенья подождать. А что будет с людьми? Киевляне страшатся твоих варягов, князь: как бы они нас до последней нитки не обобрали.

– Я не позволю им грабить вас, – пообещал Владимир.

– А что будет с княгиней и княжичем Святополком? – поинтересовался Явтяг.

– Разве Ярополк не забрал их с собой? – удивился Добрыня.

Владимир тоже был ошарашен:

– Неужто мой брат оставил жену и сына в Киеве?

– Оставил, – подтвердил Кары. – Слуги толкуют, что князь Ярополк был не в себе, когда утекал от нас. Должно быть, его зачаровал роденьский волхв.

– С княгиней и княжичем ничего худого не случится, – пообещал Владимир. – Я беру их под свою защиту.

Когда беседа завершилась и гости вышли, Добрыня озабоченно сказал племяннику:

– Удастся ли тебе удержать варягов Свейна от грабежей.

– Удастся, – заявил Владимир. – А Сигурд и его варяги нам помогут: они еще за Полоцк на Свейна злятся.

– Да, уж – согласился Добрыня. – В Полоцке варяги Свейна получили добычи во много раз больше, чем варяги Сигурда.

– Вот и я о том же.

– Не так-то просто со Свейном справиться.

– А я ему пообещаю собрать выкуп с киевлян через месяц.

– Обещание же выполнять надобно.

Владимир хмыкнул:

– Смотря как пообещаешь. Мы уговорим варягов Свейна подождать, а потом на нашей стороне будут не токмо варяги Сигурда, а еще и киевские дружинники. Свейн тогда не решится спорить.

– Пущай будет по-твоему, – согласился Добрыня.

Они вышли во двор, где увидели нетерпеливо топчущихся возле своих коней Блуда и Мстишу.

– А вы почто с киевлянами не уехали? – спросил князь у послов сбежавшего брата.

– Ты же нас не отпустил, – ответил Блуд.

Владимир махнул рукой.

– Я и сам не знаю, зачем велел вам остаться.

Когда Блуд взобрался в седло, князь спросил у него:

– Теперь ты станешь мне служить али утечешь к Ярополку?

– Я последовал бы за князем Ярополком, кабы не мое семейство, – честно признался Блуд и, немного подумав, добавил: – Ты погодил бы малость: дал бы мне опомниться.

– И тебе дать опомниться? – повернулся князь к Мстише.

Тот смущенно замямлил:

– Я бы тоже… Мы с другом одинаково мыслим…

– Ладно, отправляйтесь в Киев, – недовольно бросил Владимир и вернулся к поджидавшему его Добрыне.

Послы галопом понеслись в Киев. В городе они простились на Подоле и поспешили каждый к своему двору.

Едва Блуд въехал во двор, как к нему бросилась взволнованная жена, повторяя:

– Господи Иисусе! Наконец-то ты воротился! Наконец-то!

Успокоившись, она вспомнила, что муж устал и голоден. Пока Людмила давала распоряжения, Блуд расспросил слуг об обстановке в Киеве после бегства Ярополка. Челядинцы поведали, что в городе тревожно, однако активные нападки на христиан прекратились, потому что людям не до того. Киевляне со страхом ждут прибытия дружины князя Владимира.

За трапезой супруги старались вести себя обыденно, но это у них плохо получалось. А после обеда у Блуда начали слипаться глаза: сказались усталость и переживания.

– Поспи! – предложила ему жена.

– Не могу, – возразил он. – Мне надобно быть в княжьих хоромах. Того и гляди князь Владимир пожалует в Киев.

– Отдохни хотя бы час, – настаивала она. – Я разбужу тебя.

– Ладно, разбуди, – сдался Блуд.

Доковыляв до опочивальни, он разделся и, едва успел забраться в постель, как сразу уснул. Сон был крепким и глубоким, а пробуждение наступило внезапно. Блуд сел и огляделся. Рядом с ним лежала жена: она не спала и виновато смотрела на мужа. Судя по всему, было уже утро.

– Мне жалко было тебя будить, – забормотала Людмила. – За тобой приходили, но я сказала, что ты захворал.

– Что в городе творится? – спросил Блуд.

– Да вроде все спокойно.

– Князь Владимир прибыл?

– Прибыл.

– А его варяги не грабят киевлян?

– Нет, не грабят.

Блуд задумался над тем, как ему теперь быть. Он не сердился на жену за то, что она дала ему отдохнуть, однако беспокоился о том, как было воспринято его отсутствие Владимиром.

«Князь вчера был мною недоволен, а нынче может и вовсе на меня осерчать. Ладно, авось, Господь будет к нам милостив».

Блуд поднялся с постели, умылся и оделся. До утренней трапезы он узнал у челядинцев, какая обстановка в Киеве. Слуги подтвердили, что в городе спокойно. Конечно, кое-кому из местных жителей пришлось принять на постой прибывших дружинников, а всю дружину надо было кормить, однако киевляне ожидали худших бедствий.

Настроение Блуда улучшилось, и он во время утренней трапезы даже несколько раз пошутил. Людмила в ответ улыбалась. Неожиданно в горницу ворвался Рагоза с воплем:

– К нам пожаловал князь Владимир!

Хозяева бросились со всех ног встречать важного гостя.

Владимир прибыл в сопровождении семерых дружинников. Сойдя с коня, он посмотрел на Людмилу и отметил, что она за прошедшие два года заметно похорошела.

«Зря я не взял ее в жены, – пожалел он, но тут же возразил сам себе: – Хотя оно и к лучшему. Кто знает, был бы я нынче в Киеве, кабы женился на Людмиле? Да и ей, видать, с Блудом лучше, чем со мной».

Лицо Людмилы почти не изменилось, но в глазах отсутствовала прежняя печаль. Стан молодой женщины немного пополнел, грудь увеличилась, а бедра заметно округлились. Одета жена Блуда была по-домашнему, поскольку у нее не было времени принарядиться.

Хозяева принялись благодарить важного гостя за оказанную им честь.

– Я е тебе по делу, – сообщил князь, обращаясь к Блуду.

– Милости прошу за стол, – пригласил тот.

– Я уже трапезничал, но вина с тобой выпью. Да заодно мы и потолкуем.

Блуд повел гостя в горницу. Людмила с ними не пошла, поняв, что ее присутствие будет лишним.

Сев за стол, Владимир выпил вина и усмехнулся:

– А я думал тебя хворым застать. Мне сказали, что ты слег.

– Я вчера уснул с устатку, а жена пожалела меня и не стала будить, – честно признался Блуд.

– Любит она тебя. Значит, я не зря вас свел.

– За твою милость я всегда буду тебе благодарен.

– Хорошо вы живете: вот токмо как бы не пришел конец такой вашей жизни. Волхвы уговаривали меня изгнать всех христиан из Киева.

– А ты чего? – с замиранием сердца спросил Блуд.

Князь досадливо поморщился.

– Мне с волхвами, вестимо, ссорится не с руки, но и признавать их полную власть над собой я не желаю.

– Значит, в чем-то ты уступишь волхвам?

– Придется.

– Выходит, нам с женой… – начал Блуд.

Владимир прервал его:

– Вам с женой надобно нынче бояться вовсе не волхвов, а печенегов. Кажись, мой брат из Родени к ним подастся, чтобы с их помощью воротить себе Киев.

– Худо дело! – ужаснулся Блуд.

– Уж куда хуже? Знаешь, почто мои варяги грабежей не чинят? Мне удалось с ними столковаться. Не обошлось, вестимо, без обмана, зато у киевлян нет на меня обид. А можно ли столковаться с печенегами?

– Нельзя, – уверенно ответил Блуд.

– Вот и я о том же. Что будет, коли Варяжко и Ярополк приведут степняков?

– Страшно и помыслить.

Выпив еще вина, князь продолжил:

– Добрыня советует мне пойти с дружиной на Родень. Но Ярополк и Варяжко не будут меня там дожидаться.

– Что же делать? – с тревогой спросил Блуд.

– Я хочу послать тебя к Ярополку, – огорошил его Владимир.

– Зачем?

– Уговори моего брата не связываться с печенегами.

– Как же я его уговорю? – растерянно протянул Блуд.

– Передай ему от меня грамоту, – сказал князь и вынул из-за пазухи свиток.

Блуд машинально взял послание.

– Там мои обещания брату, – заговорил вновь Владимир. – Пущай он ворочается в Киев: ему ничего не грозит. Я готов признать Ярополка князем там, где он пожелает.

– Везде? – с сомнением спросил Блуд.

Владимир хмыкнул:

– Ума тебе не занимать: зришь прямо в корень. Вестимо, я не везде могу посадить Ярополка – тем паче вместе с Варяжко. Новгород я им не отдам, Тмутаракань тоже, а Полоцк мною уже обещан Рогнеде…

– Рогнеде? – удивился Блуд.

– Следующему нашему с ней сыну. А мой брат может сесть хоть в Древлянской земле, хоть в Чернигове, хоть в Смоленске. Я не стану ему мешать.

– Ты правда не желаешь губить князя Ярополка? – задал Блуд важный для него вопрос.

– Ты подозревать меня в обмане? – рассердился Владимир. – Да я тебя!..

– Зря ты, князь, обижаешься. Чай, на моей чести будет лежать пятно, коли он воротится в Киев на погибель. А в обмане тебя подозревать у меня есть основание: ты зазвал через меня брата в Новгород. Досталось мне тогда от князя Ярополка.

Это напоминание заметно умерило гнев Владимира.

– Ну, выманил я Ярополка хитростью в Новгород, – заворчал он. – Но вреда-то ему не было причинено. Не хочу я стать братоубийцей. Пущай он себе княжит где-нибудь: нам хватит места на Руси.

– Что ж, я рад.

– Скачи в Родень нынче же.

Блуд озабоченно нахмурился.

– В Родень я, вестимо, поскачу. Вот токмо страшно мне жену и сына одних оставлять. Ты сам волхвов поминал. А вдруг они народ против христиан возмутят?

Подумав немного, князь предложил:

– А давай я поручу Сигурду охранять твое семейство?

– Сигурду? – удивился Блуд.

– Ну, да! Тогда уж точно твоим близким ничего не будет грозить. Варяг жизни не пожалеет ради Людмилы.

– Мне не хочется подпускать его к своей жене.

– Чего ты страшишься? – хмыкнул Владимир. – Сигурд нипочем не обидит твою жену: она для него вроде божества. А касаемо самой Людмилы, так она, как я понял, строгих правил – не то, что Ярополкова княгиня.

– А чего княгиня? – заинтересовался Блуд.

– Она еще вчера начала меня соблазнять.

– И ты поддался соблазну?

– Нет, не поддался: как-никак Аделька жена моего брата.

Владимир вышел из-за стола.

– И чего ты решил насчет Сигурда? – спросил он. – Коли тебе он совсем неприятен, я пришлю кого-нибудь другого.

Блуд предпочел бы не связываться с бывшим соперником, однако он вынужден был признать правоту князя: Сигурд – самый надежный защитник для Людмилы.

– Ладно, пущай будет Сигурд, – выдавил Блуд из себя.

Он проводил князя во двор. Людмила тоже вышла проститься с гостем.

– Я пришлю своих людей, – сказал напоследок Владимир. – Они сопроводят тебя в Родень.

После этих его слов Людмила побледнела.

– Зачем он тебя куда-то посылает? – осведомилась она у мужа, когда князь уехал.

Блуд без лишних подробностей рассказал ей о возложенном на него поручении.

– Тебе и впрямь ничего опасаться? – недоверчиво спросила у него жена.

Он принялся ее убеждать, что в предстоящей поездке нет ничего опасного.

«А вдруг князь Ярополк не захочет ворочаться в Киев, но пожелает оставить тебя при себе?» – вертелось у Людмилы на языке.

Однако она не стала задавать мужу этот вопрос, поскольку знала, сколь тяжело ему будет ответить.

Начались сборы, занимаясь которыми Блуд никак не решался сообщить жене о том, что ее и их сына охраной займется Сигурд. Она узнала об этом, когда сам воевода въехал во двор во главе десятерых воинов. В это время Блуд проверял у своего коня сбрую. Людмила была шагах в двух от мужа и смотрела на него глазами полными слез. А чуть поодаль от них стояла мамка Здебора с годовалым Ивещеем на руках.

Ни один мускул не дрогнул на лице Сигурда. Сойдя с коня, варяг поклонился Людмиле и сухо обратился к Блуду:

– Пятеро воинов будут сопровождать тебя и пятеро останутся охранять твое семейство.

– Охранять? – удивилась Людмила. – От кого?

– Всякое может случиться, – сказал ей муж.

Пора было прощаться, но супругов смущало присутствие Сигурда. Он, впрочем, не стал задерживаться, а, дав пару указаний воинам, еще раз отвесил учтивый поклон хозяйке и уехал. Людмила сразу бросилась мужу на шею.

– Господи Иисусе! – всхлипнула она. – Зачем ты, ненаглядный, меня покидаешь?

– Чай, не в первый раз мы расстаемся, – мягко заговорил Блуд. – Я всегда к тебе ворочался, моя лада, и на сей раз с Божьей помощью ворочусь. Верь, ничего со мной не случится.

Он с нежностью поцеловал жену и взял на руки сына.

– Теперь ты, Ивещей остаешься за хозяина!

Мальчик засмеялся и загукал.

Блуд расцеловал сына, затем еще раз поцеловал Людмилу и, отдав ребенка мамке, взобрался на коня. Всадники двинулись в путь. Уже за воротами Блуд почувствовал в душе огромную тревогу и с трудом сдержался, чтобы не оглянуться.

«Не стоит рвать себе сердце. Даст Бог, мы вскорости встретимся».