Текст книги "Великие русские полководцы"

Но кто ж убил «красного генерала»? Из маузера несколькими выстрелами в грудь Котовского наповал уложил курьер его штаба Майоров. За что? В газетных сообщениях о смерти солдатского вождя – полная темнота. То версия «шальной, бессмысленной пули во время крупного разговора», то Майоров – «агент румынской сигуранцы». Полнейшая неизвестность.

Но был ли судим курьер штаба Майоров, о котором газеты писали, что он «усиленно готовился к убийству и, чтобы не дать промаха, накануне убийства практиковался в стрельбе из маузера, из которого впоследствии стрелял в Котовского»?

Нет, в стране террора Майоров скрылся. Агент румынской сигуранцы? А не был ли этот курьер штаба той «волшебной палочкой» всесоюзного ГПУ, которой убирают людей, «замышляющих перевороты», людей, опасных государству?

О Котовском ходили именно такие слухи.

В смерти Котовского есть странная закономерность. Люди, выходившие невредимыми из боев, из тучи опасностей и авантюр, чаще всего находят смерть от руки неведомого, за «скромное вознаграждение» подосланного убийцы.

Для Котовского таким оказался – курьер штаба.

В Одессе, так хорошо знавшей Котовского, красного командира хоронили помпезно. В городах расположения 2-го корпуса дали салют из 20 орудий. Тело прибыло на одесский вокзал торжественно, окруженное почетным караулом, гроб утопал в цветах, в венках. В колонном зале окрисполкома к гробу открыли «широкий доступ всем трудящимся». И Одесса приспустила траурные флаги.

Прибыли маршалы союзных республик и боевые товарищи Котовского. Под громы и стоны траурного марша Шопена по Одессе понесли тело. Над могилой сказали речи Егоров, Буденный, Якир.

Именем Котовского назвали один из красных самолетов: «Пусть крылатый Котовский будет не менее страшным для наших врагов, чем живой Котовский на своем коне». Несколько городов постановили именем Котовского назвать улицы. Наконец пришли предложения поставить вождю красной конницы памятник – памятники молчаливы, памятники ничего не рассказывают.

Василий Блюхер

1890—1938

Блюхер Василий Константинович – Маршал Советского Союза (1935). В Советской Армии с 1918 г. Участник Первой мировой войны. В Гражданскую войну командовал отрядами Красной гвардии, возглавлял окруженные в районе Оренбурга войска Уральской армии, совершил с ними 1500-километровый рейд по Уралу на соединение с 3-й армией Восточного фронта. С августа 1918 г. начальник 30-й стрелковой дивизии. С лета 1919 г. начальник 51-й стрелковой дивизии. С августа 1920 г. начальник Каховского укрепленного района. В контрнаступлении Южного фронта командир Перекопской ударной группировки. В 1921—1922 гг. военный министр и главком Народно-революционной армии Дальневосточной республики, затем командир-комиссар корпуса, главный военный советник при китайском революционном правительстве, помощник командующего войсками Украинского военного округа. С 1929 г. командующий Особой Краснознаменной Дальневосточной армией. Летом 1938 г. командующий Дальневосточным фронтом.

Откуда взялся в революционных войсках Советов этот умный, удачливый красный генерал со странной фамилией – Блюхер? Этим вопросом в Гражданскую войну задавались многие: и друзья и недруги Советской республики. Например, в двадцатые годы одна белогвардейская газета писала по поводу укрепления Реввоенсоветом Республики Южного фронта: «Прибыла новая вымуштрованная дивизия – сплошь коммунистическая. Все командные должности заняты старыми офицерами, продавшимися большевикам. Во главе ее стоит немецкий генерал Блюхер…»

На самом деле Василий Константинович Блюхер – истинно русский человек. Родился он в российской глубинке, в деревне Барщинка Георгиевской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии 1 декабря (19 ноября по старому стилю) 1890 г. Родители: Константин Павлович и Анна Васильевна Блюхер (в девичестве Медведева) – крестьяне. Странная фамилия Блюхер имеет свою историю. Исстари на Руси, до отмены крепостного права, крестьяне фамилий не имели, бытовали клички. «Прапрадед Василия Константиновича, – пишет в своих воспоминаниях жена Блюхера Г. Л. Блюхер, – участвовал в войне с Наполеоном, по рассказам, он был очень смелым солдатом, надежным товарищем, за мужество и отвагу его прозвали Блюхером, по фамилии прусского генерала Блюхера. Он один с войны вернулся домой в деревню с Георгиевским крестом. Это прозвище-кличка и стало родовой фамилией всех Блюхеров, родившихся после 1861 г., т. е. после манифеста о раскрепощении крестьян…»

Революционные события 1905 г. оставили глубокий след в душе Василия. Он постепенно проникался духом борьбы за народное счастье, становился активным участником выступлений рабочих за свои права. В 1910 г. за открытый призыв к забастовкам он был арестован и брошен в тюрьму почти на три года.

Анна Васильевна Блюхер рассказывала: когда Василия после тюрьмы пригнали по этапу из Питера, отец отказался признать его. Горько было сознавать отчуждение близкого человека. Василий уехал в Рыбинск, к осени 1913 г. перебрался в Москву. Работая слесарем в мастерских Московско-Казанской железной дороги, он поступил на годичные курсы при университете Шанявского. Учился с большим интересом, в короткие сроки осваивал программу. Но закончить учебу не успел: в августе 1914 г., с началом Первой мировой войны, его призвали в армию.

После Февральской революции Блюхер приезжает в Самару. В мае 1917 г. по рекомендации Самарского комитета РСДРП(б) он добровольно идет служить в 102-й запасной полк, чтобы развернуть там революционную работу. За короткое время ему удается завоевать доверие у солдат, его избирают в полковой комитет, затем выдвигают в Самарский Совет солдатских депутатов, и в ноябрьские дни 1917 г. он работает в Самарском ревкоме, возглавлял который В. В. Куйбышев.

Обстановка в стране к концу мая 1918 г. резко изменилась. Вспыхнул чехословацкий мятеж. Железнодорожные эшелоны белочехов растянулись от Пензы до Иркутска, были захвачены Челябинск, Самара, Бузулук, отрезаны большие пространства России от центра. Во многих губерниях и уездах создавались белые правительства, начался жестокий белый террор.

Под натиском чехов с севера и белоказаков Дутова с юга красногвардейские и партизанские отряды с тяжелыми боями отошли к Белорецку. Привел туда свой отряд и Блюхер. Вскоре он был избран главкомом Сводного Уральского отряда, объединившего партизан, сгруппированных в Белорецке.

Героический рейд блюхеровского отряда закончился разрывом железного кольца белых и соединением в районе Кунгура с Красной Армией.

28 сентября 1918 г. Президиум ВЦИК единогласно принял решение: первую революционную награду Советской республики – орден Красного Знамени № 1 – вручить Блюхеру Василию Константиновичу.

Вместе со своими боевыми соратниками, такими как братья Николай и Иван Каширины, Михаил Калмыков, Николай Томин, Михаил Голубых, В. К. Блюхер прошел на Урале важную для будущего полководца школу мужества, решительности и военной сметки.

Замечательные страницы высокой доблести и отваги вписали в историю Гражданской войны бойцы 51-й стрелковой дивизии и ее командир при штурме Перекопа. В статье «Победа храбрых», опубликованной в 1935 г. в связи с пятнадцатилетием разгрома Врангеля, Блюхер вспоминал о незабываемых осенних днях 1920 г.:

«В тумане, заволакивающем подход к Турецкому валу, все клокотало и ревело. Прорываются сквозь туман огненные языки, сигнализирующие о залпах белых орудий, несущих тонны смертоносного металла. Они как бы иллюминировали тяжелую дорогу урало-сибирских храбрецов 51-й дивизии…

В ночь на 8 ноября… в пронизывающем морозе, утопая в болотах Сиваша, расстреливаемые артиллерийским и пулеметным огнем, таща на себе пулеметы и орудия, двинулись в атаку на Литовский полуостров.

Раненые падали в болото, и многие тонули. Красноармейцы, обморозившие руки, ноги, уши, легко раненные, редко уходили в тыл. Они шли к манящему впереди Литовскому полуострову… Ночью, около 24 часов, меня вызвал к аппарату М. В. Фрунзе: «Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало».

Вновь бросаем изнуренные части на штурм, и около 3 часов 9 ноября неприступный Перекоп пал».

Когда закончились перекопские бои и задача, поставленная перед 51-й дивизией, была полностью выполнена, Блюхер телеграфировал Московскому Совету, что Перекоп взят, прорваны юшуньские позиции, впереди Крым, «укреплений больше нет, лучшие силы Врангеля разгромлены окончательно: корниловцы, дроздовцы, марковцы, гвардейцы, 2-й армейский корпус представляют из себя жалкие остатки и панически бегут в разных направлениях».

ВЦИК высоко оценил боевые заслуги 51-й стрелковой дивизии. Она была награждена орденом Красного Знамени и получила почетное наименование Перекопской. В. К. Блюхер удостоился ордена Красного Знамени. Всего же за свою жизнь Василий Константинович был награжден пятью орденами Красного Знамени.

После Каховки и Перекопа имя Блюхера гремело по всей стране. Всюду говорили с восторгом о его удивительной личной храбрости и большом полководческом даре. Слава его как полководца перешла за рубежи Советского Союза. О нем писали иностранные военные специалисты: «блестящий стратег», «сильный, хитрый военачальник».

Талант, труд, творчество, инициатива, значительные заслуги В. К. Блюхера перед Советской страной, народом получили достойную оценку. 20 ноября 1935 г. ему, в числе других известных военачальников – С. М. Буденного, К. Е. Ворошилова, А. И. Егорова и М. Н. Тухачевского – было присвоено высшее воинское звание Маршал Советского Союза.

Однако последние годы жизни В. К. Блюхера были невыносимо трудными. С каждым днем усиливались подозрительность, шпиономания, террор против «врагов народа». Ему не давало покоя дело о «военно-фашистском заговоре» М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира, И. П. Уборевича, А. И. Корка, В. К. Путны, Р. П. Эйдемана, В. М. Примакова, Б. М. Фельдмана. В июне 1937 г. Блюхер, наряду с другими известными военачальниками, членами Военного совета при народном комиссаре обороны, был участником Специального судебного присутствия Верховного суда СССР. Вместе с Я. И. Алкснисом, С. М. Буденным, Б. М. Шапошниковым, И. П. Беловым, П. Е. Дыбенко и Н. Д. Кашириным он резко тогда осудил «изменников». Но теперь его мучили сомнения в правдивости обвинения «заговорщиков»…

В. К. Блюхер чувствовал, видел, что чья-то злая воля постепенно создает вокруг него «поле отчуждения».

Хасанские события июля—августа 1938 г. в жизни Блюхера ничего не изменили к лучшему. И хотя над японскими провокаторами была одержана убедительная победа, звезда командарма ОКДВА не только не поднялась на небосклоне выше, наоборот, покатилась за горизонт.

«Когда нам стало известно, что инцидент на Хасане завершился полным поражением японских самураев, – вспоминает дочь В. К. Блюхера Зоя Васильевна, – мы приготовились к торжественной встрече отца, нарядились во все лучшее, сочинили речь… Отец скорой походкой вошел в дом и вроде бы даже не заметил наши наряды, наши приготовления. Сухо поздоровался и сразу проследовал в кабинет… Наутро после завтрака он собрал всех нас, детей, в своем кабинете и сказал: “Сейчас ни о чем меня не спрашивайте… Запомните одно: что бы со мной ни случилось, знайте: ваш отец ни в чем не виноват. Он чист перед вами, перед партией, перед Родиной…”»

4 сентября 1938 г. был издан секретный приказ народного комиссара обороны, в котором указывалось: «Руководство командующего ДК фронта маршала Блюхера в период боевых действий у озера Хасан было совершенно неудовлетворительным и граничило с сознательным пораженчеством. Все его поведение за время, предшествующее боевым действиям, и во время самих боев явилось сочетанием двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам, захватившим часть нашей территории».

«Сидевшие рядом с Блюхером многочисленные враги народа умело скрывались за его спиной, ведя свою преступную работу по дезорганизации и разложению войск… фронта. Но и после разоблачения и изъятия из армии изменников и шпионов т. Блюхер не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение фронта от врагов народа», – читаем в том же приказе.

Вдова маршала, Г. Л. Блюхер, вспоминает: «В то утро ничто не предвещало катастрофы. Пятилетняя дочь Ваира спала. Старший сын Всеволод и племянница Нина пошли на занятия к учителю. Я кормила грудью малыша Василина, дверь в комнату оставалась открыта. Вдруг, словно черные птицы, несколько людей в штатском ворвались в дом. Все произошло в считанные минуты. Первым увели мужа. Затем меня и Павла. Каждого ждала отдельная машина. Кортеж из пяти автомобилей помчался к вокзалу, где все уже было готово. Для перевозки использовали служебный вагон Блюхера. Там мы расстались навсегда. Последнее, что я слышала, это покашливание мужа, доносившееся из соседнего купе».

Это произошло 22 октября 1938 г. Василия Константиновича бросили в Лефортовскую тюрьму. Следствие длилось шестнадцать дней. Допросами руководил лично Берия. От Блюхера требовали признания в том, что он входил в «военно-фашистский заговор», был японским шпионом. Над ним издевались, его зверски истязали. Но как палачи ни изощрялись, его рука не подписала ни одного из сфабрикованных обвинений. Он принял смерть, по различным свидетельствам, в бериевских тюремных застенках 9 ноября 1938 г.

Пройдут многие и многие годы, но имя Василия Константиновича Блюхера не изгладится в памяти людской. И останется оно вместе с легендарными штурмовыми ночами Спасска, с огненными волочаевскими и перекопскими днями, с бессмертной славой героических защитников Родины, отдавших свои жизни за ее честь, свободу и независимость.

Семен Буденный

1883—1973

Буденный Семен Михайлович – Маршал Советского Союза (1935), трижды Герой Советского Союза (1958, 1963, 1968), герой Гражданской войны, полководец. В Советской Армии с 1918 г. Участник русско-японской и Первой мировой войн. В Гражданскую войну вырос от командира кавалерийского полка до командующего 1-й Конной армией. После войны член Реввоенсовета, заместитель командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, помощник главкома РККА по кавалерии и член РВС СССР, инспектор кавалерии РККА, командующий войсками МВО, заместитель и 1-й заместитель наркома обороны СССР. Во время ВОВ член Ставки Верховного Главнокомандования, командующий армиями резерва Ставки, главнокомандующий Юго-Западным направлением, командующий Резервным фронтом, главнокомандующий Северо-Кавказским направлением, командующий Северо-Кавказским фронтом, с 1943 г. командующий кавалерией и член Высшего военного совета Народного комиссариата обороны, а в 1947—1953 гг. заместитель министра сельского хозяйства по коневодству. В 1953—1954 гг. инспектор кавалерии.

Род Буденных происходит из малоземельных крестьян воронежского края. После отмены крепостного права дед Иван с тремя детьми в поисках сносной жизни перекочевал на Дон. Вся привольная донская земля тогда принадлежала помещикам и казакам, уделом пришлых людей – иногородних – было батрачество. И дед Иван, и сын его Михаил батрачили у богатых казаков, в поисках заработка переходя из станицы в станицу. Женившись на крестьянке из бывших крепостных Меланье Никитичне Емченко – девушке умной и работящей, Михаил Буденный поселился неподалеку от богатой станицы Платовской на заброшенном хуторе Козюрин. Там 25 апреля 1883 г. родился мальчик. Заглянув в святцы, поп окрестил его Семеном…

1919 год – самый грозный год Гражданской войны, полный зловещих катастроф. Это год успехов у белых. Быстрыми маршами шла Белая армия в этом году. Захвачены Донская и Кубанская области. Занята Украина. Белые стремительно продвигались к Орлу и Туле. Это путь на Москву. И еще один самый сокрушительный удар: казацкая конница генерала Мамонтова, прорвав под Воронежем оборону красных, ринулась на север, в тыл, сметая все на своем пути.

Эффектный удар. В четверо суток Мамонтов прошел двести верст. Лихими набегами его конница заняла Тамбов, Козлов, Лебедянь. В Кремле полная растерянность.

Именно в этот момент красными было принято решение о создании Конной армии.

5 декабря в только что занятый красными Новый Оскол специальным поездом прибыли А. И. Егоров, И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов и Е. А. Щаденко. На другой день утром созвали первое заседание Реввоенсовета вновь создаваемой Конной армии.

Новой армии требовался рубака вождь. Их было много, красных кавалеристов, но глаз Ворошилова, член Реввоенсовета новой армии, остановился на замечательном наезднике, бывшем вахмистре Приморского драгунского полка, пользовавшемся любовью конников, комдиве Семене Буденном.

Надо сказать, чутье не подвело Ворошилова. Через год имя вождя легендарной Конармии, прославившегося в войне с Польшей, гремело на весь мир.

Рослый, ладно скроенный, с грубоватым красивым крестьянским лицом, с выхоленными на царской службе пышными усами, с молодцеватой выправкой и резким голосом, привыкшим к команде, сверхсрочный вахмистр С. М. Буденный как нельзя лучше подошел к роли командарма.

Он – кавалерист – солдат с 1903 г., участник японской войны, где отличался в боях с хунхузами, и мировой, в которой побывал на германском, австрийском и кавказском фронтах, проделав Баратовский поход в Персию. Он лучший ездок во всей кавказской кавалерийской дивизии, ученик школы верховой езды в Петербурге.

Так Буденный вступил в командование 1-й Конной армией при активном участии члена Реввоенсовета и заместителя командарма Клима Ворошилова.

С. М. Буденный горячо высказался за то, чтобы в Конармии были стрелковые дивизии, которые бы являлись осью маневра конницы. Согласились с тем, что на первое время следует подчинить штабу 1-й Конной – хотя бы в оперативном отношении – две стрелковые дивизии. Решили представить к наградам наиболее отличившихся бойцов и командиров, а лучшие части наградить почетными Красными знаменами.

Свои первые бои Конармия вела в составе трех кавалерийских и двух стрелковых дивизий. Вскоре ей придали автобронеотряд – 15 машин со станковыми пулеметами и авиационный отряд, насчитывавший 12 самолетов. Армию усилили также четырьмя бронепоездами: «Красный кавалерист», «Коммунар», «Смерть Директории» и «Рабочий». В руках командования Южного фронта оказалась мощная подвижная группировка, способная самостоятельно решать боевые задачи крупного масштаба.

Неоднократно испытанным приемом поднятия боевого духа среди бойцов у Буденного был личный пример. Стоило какому-либо полку, попавшему в трудное положение, дрогнуть, попятиться, заколебаться, как вперед вырывался крепко сбитый всадник на ладном скакуне. Все знали – это Семен Буденный, которому нет равного в сабельной рубке, и все устремлялись за ним, навстречу противнику, каким бы сильным он ни был. Это было эффектно, но опасно, – командарма могла сразить шальная пуля. Увлеченный скачкой и боем, он невольно из командира-организатора превращался в рядового бойца, терял нити управления частями.

К. Е. Ворошилов, увидев как-то на полушубке командарма новую прореху от осколка снаряда, укоризненно заметил:

– Опять, Семен Михайлович, за свое? Играя с ножом, когда-нибудь да обрежешься. Сколько раз говорили – твое дело руководить войсками, управлять боем, а не кидаться сломя голову в самое пекло…

– Кто боится смерти – тот покойник среди живых.

12 декабря Реввоенсовет Южного фронта подписал развернутую директиву на разгром Добровольческой армии Деникина. Войскам фронта ставились точно сформулированные задачи: 12-й армии – овладеть Киевом; левофланговым частям 13-й армии – занять Купянск и, взаимодействуя с частями 1-й Конной армии, наступать на Славянск; 14-й армии – двигаться на Лозовую. Чаплино, Бердянск, не допуская отхода противника, в Донецкий бассейн.

Воротами в Донецкий бассейн для 1-й Конной оказалась станция Сватово, занятая крупными силами противника и забитая эшелонами, переброшенными с Купянского железнодорожного узла. Ворота эти надо было распахнуть. Такую задачу С. М. Буденный поставил перед группой О. И. Городовикова, в которую вошли 4-я и 11-я кавалерийские дивизии. Неожиданно погода резко изменилась – после оттепели, рождавшей туманы, ударил крепкий мороз, началась гололедица. Покрытая льдом земля губила конницу – надо было спешно перековать лошадей, движение эскадронов и полков замедлилось. И все же, сломив ожесточенное сопротивление белых, неоднократно переходивших в контратаки, 4-я кавдивизия овладела станцией Сватово, захватила десятки эшелонов с боеприпасами и военным имуществом, а также бронепоезд «Атаман Каледин». На станции оказалось несколько составов, груженных антрацитом. В тот же день их отправили в подарок московским рабочим.

Впереди лежала серьезная водная преграда – река Северный Донец. По данным разведки, перейти реку по недостаточно прочному льду не представлялось возможным. Да и бродов эта извилистая, глубоководная река на участке движения 1-й Конармии не имела. Оставалось одно – с ходу захватить мосты, которыми пользовались белые. Стремительность удара, на которую была рассчитана операция, следовало удвоить. Чтобы избежать лишних потерь, Буденный приказал подтянуть бронесилы. А для этого надо было отремонтировать испорченное белыми железнодорожное полотно. Саперные части и местное население работали самоотверженно и за двое суток выполнили задание.

Как и предполагал С. М. Буденный, командованию белых не удалось использовать численного преимущества и выгод местности. За три дня наступления 1-я Конная армия разгромила неприятеля, окопавшегося на левом берегу реки и захватила все имевшиеся в полосе наступления переправы. В метельную ночь на 23 декабря конармейцы перешли Северный Донец и, овладев Лисичанском, прочно закрепились на правом берегу реки.

25 декабря полки 1-й Конармии при поддержке бронепоездов начали наступление. В этот день белые, закончив перегруппировку своих частей, перешли в контрнаступление. Севернее Бахмута разыгрался крупный встречный бой 11-й кавалерийской и 9-й стрелковой дивизий с конной группой генерала Улагая и пехотной дивизией белых. Он продолжался весь день с переменным успехом. Свой главный удар белые наносили по 9-й стрелковой дивизии. Но сломить эту дивизию, пополненную горняками и металлургами Донбасса, врагу не удалось. Быстро окопавшись, она успешно отбила атаки белоказаков. Исход боя решил умелый маневр О. И. Городовикова. Полки его дивизии, прошедшей за ночь около трех десятков километров, глубоко вклинились в расположение белых, разорвали их фронт и создали реальную угрозу окружения. А 11-я кавдивизия, преследуя противника, утром 27 декабря овладела Бахмутом, 12-я стрелковая дивизия, поддерживаемая огнем бронепоездов, приблизилась к Попасной. Одновременно 6-я кавдивизия отбросила Донской конный корпус белых. Таким образом, 1-я Конная овладела первой линией обороны противника в Донецком бассейне.

До нового, 1920 г. оставалось несколько дней. Один за другим преподносили буденовцы предновогодние подарки – Горловка, Дебальцево, Никитовка и, наконец, станции Иловайская и Амвросиевка… Все усилия Деникина задержать половодье наступающих частей Красной Армии были тщетны. К 1 января 1920 г. Донбасс был полностью освобожден от белых. Эта победа имела важное политическое, экономическое и оперативно-стратегическое значение. Для 1-й Конной, действовавшей в стыке Донской и Добровольческой армий белых, открылся кратчайший путь на Ростов-на-Дону и Таганрог. Весьма характерно свидетельство врага об этих боях. Генерал Врангель, назначенный командующим Добровольческой армией белых, писал в ноябре 1919 г. в своем дневнике: «Теснимая 13-й и 17-й советскими армиями с фронта и охватываемая конной группой «товарища» Буденного с правого фланга Добровольческая армия, под угрозой глубокого охвата конной массой противника, от самого Орла на протяжении 300 верст беспрерывно катилась назад».

Всего только десять суток потребовалось частям Южного фронта для изгнания белых из Донбасса.

Интересны суждения о тактике, примененной красными конниками в этой и других операциях, одного из видных белогвардейских военачальников генерала Кельчевского (сначала начальник штаба корпуса Мамонтова, а затем и начальник штаба всей Донской армии белых), испытавшего на себе силу ударов буденовцев. В 1920 г. – то есть под самыми свежими впечатлениями – Кельчевский издал небольшой труд: «Роль, значение и тактические приемы конницы в русской гражданской войне». Он посвятил свою работу действиям 1-й Конармии С. М. Буденного и Сводного кавкорпуса Б. М. Думенко. Вот что говорится на страницах этой книги, которая, кстати сказать, как-то раз уже после войны попалась на глаза С. М. Буденному:

«…Надо отдать справедливость: их конные части были всегда в отличном порядке. Люди бодры и веселы, лошади сыты и хорошо убраны… И только лишь в период длительной и широко задуманной операции, продолжавшейся неделями и даже месяцами, как, например, операции Буденного на Воронеж, Касторную и далее на Валуйки и Купянск в октябре и ноябре 1919 г., их конский состав сильно изнашивался.

Но даже и в этих случаях названные кавалерийские начальники, особенно Буденный, сумели искусно сочетать действия конницы с пехотой, пользуясь последней как щитом для прикрытия поработавшей и заслужившей необходимый отдых конницы.

Вот почему начиная с октября 1919 г. Буденный, хотя и носил название командующего конной армией, но имел в своем подчинении две-три пехотные дивизии.

…В период действий его пехота, совершая спокойно марш, подтягивалась к определенным пунктам. Здесь в зависимости от физической усталости людей и лошадей конницы пехота или располагалась на отдых, прикрытая конницей, или же выдвигалась вперед и, заняв боевой фронт, служила щитом для уводимой на отдых конницы. Эта последняя после указанной боевой работы располагалась на отдых позади пехоты, усилив, если нужно, пехоту конными частями от более свежих полков для ведения разведки.

Располагая свою конницу на отдых позади пехоты, Буденный, чтобы не терять времени и завоеванного пространства, продолжал дальнейшее наступление своей пехотой, нисколько не опасаясь, что она, как слабейший род войск, потерпит неудачу. Наоборот, он чрезвычайно искусно пользовался этой неудачей, чтобы обратить ее снова в победу. Здесь повторялся тот же маневр, что и в бою с конными массами».

Далеко не все, разумеется, в приведенном отрывке из книжки белого генерала о том, как буденовцы громили мамонтовцев и Донскую армию, проанализировано с достаточной полнотой. Но и сказанное, несомненно, дает высокую оценку организаторскому таланту, тактическому мастерству С. М. Буденного.

…В 1935 г. пяти крупнейшим советским полководцам – К. Е. Ворошилову, А. И. Егорову, В. К. Блюхеру, М. Н. Тухачевскому и С. М. Буденному – правительство присвоило звание Маршал Советского Союза. Вскоре С. М. Буденный был назначен командующим войсками Московского военного округа. Старожилы столицы помнят первомайские и ноябрьские парады войск Московского гарнизона, которыми командовал С. М. Буденный. Это было великолепное зрелище. Командующий появлялся на Красной площади верхом на породистом скакуне золотистой масти. Мало кто так красиво и с таким достоинством сидел в седле, как С. М. Буденный. Под его руководством части и соединения округа ежегодно добивались высоких результатов в боевой и политической подготовке, показывали образцовую выучку на учениях и маневрах.