Текст книги "Великие русские полководцы"

Семен Жаворонков

1899—1967

Жаворонков Семен Федорович – советский маршал авиации (1944). В армии с 1918 г. Окончил Военно-политическую академию (1926), оперативный факультет Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского (1936). Участник Гражданской войны. С 1933 г. командир и комиссар авиационной группы Черноморского флота, с 1957 г. командир бомбардировочного авиакорпуса, в 1938—1939 гг. командующий ВВС Тихоокеанского флота. С 1939 г. и в Великую Отечественную войну командующий авиацией ВМФ. После войны заместитель начальника, в 1949—1957 гг. начальник, в 1957—1959 гг. 1-й заместитель начальника Главного управления ГВФ.

Когда в январе 1938 г. был образован Народный комиссариат ВМФ, морская авиация стала составной частью Советского флота. Она получила наименование ВВС ВМФ. Во главе управления авиацией Военно-Морского Флота был поставлен С. Ф. Жаворонков.

На каких бы должностях перед Великой Отечественной войной ни работал С. Ф. Жаворонков, он постоянно думал об укреплении силы авиации ВМФ, о разработке новых приемов ее боевого применения, настойчиво изучал стратегию и тактику вероятного противника на морских театрах. В беседах со своими помощниками и подчиненными он старался вселить уверенность в могучую силу авиации. К сожалению, война с фашизмом началась иначе, чем можно было предположить, и роль морской авиации в начальный период свелась к использованию ее на сухопутных направлениях. Однако и в трудный первый год Великой Отечественной войны на счету летчиков морской авиации немало было славных героических страниц. Одна из них – бомбардировка фашистского логова – Берлина.

Идея о воздушных налетах на вражескую столицу зародилась в штабе ВВС ВМФ сразу же после первых налетов немецких бомбардировщиков на Москву. Встретившись с наркомом Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецовым, Семен Федорович внес предложение послать на Берлин группу самолетов-торпедоносцев ДБ-З. Кузнецов обещал доложить об этом в Ставку Верховного Главнокомандования. Уже через три дня он не без удовольствия сообщил:

– Сталин дал согласие на проведение операции.

Весьма трудным вопросом, требовавшим немедленного ответа, был: откуда, с какого аэродрома давать старт самолетам, летящим на Берлин? Дело в том, что к концу июля 1941 г. линия фронта отодвинулась далеко в глубь страны. Почти все аэродромы, с которых можно было бы достигнуть столицы Германии, оказались занятыми немцами. В руках советских войск оставались лишь два небольших аэродрома на острове Эзель (Сарема) в Балтийском море, с них можно было организовать полеты на Берлин. В таких условиях выбор пал на аэродром «Кагул», расположенный в 15 километрах западнее города Курессааре (Кингисепп). Этот аэродром был построен еще до войны и имел лучшую, хотя и грунтовую, полосу длиной 1200 метров. Но там с трудом размещались запланированные в полет боевые машины.

Другой, не менее важной, проблемой, которую решали уже в ходе подготовки боевых вылетов, была маскировка аэродрома от вражеских разведывательных самолетов. По предложению Жаворонкова, прилетевшего на Эзель, самолеты ДБ-З поставили вплотную к хозяйственным постройкам хуторов и накрыли маскировочными сетями. Как показал опыт, это было весьма разумное решение, позволившее скрыть от глаз противника крупную авиационную группировку.

4 августа рано утром 15 самолетов ДБ-З произвели посадку на аэродроме «Кагул». Еще пять машин прилетели сюда несколько позднее. Во второй половине дня полковник Преображенский собрал весь личный состав и объявил о поставленной Верховным командованием задаче. В своем выступлении перед собравшимися командир и военком Оганезов разъяснили важность и политическое значение операции, особенности ее выполнения, назвали объекты в районе Берлина, подлежащие разрушению, дали характеристику противовоздушной обороны и определили маршрут полета.

Расстояние до цели и обратно составляло 1760 километров, в основном над морем. По теперешним временам для авиации такой протяженности путь труда не составляет. Но тогда это был фактически предел для ДБ-З, хотя эта аббревиатура означала: «Дальний бомбардировщик тип третий». Каждый экипаж мог взять на борт самолета до одной тонны бомбового груза.

В то время как экипажи готовились к ответственному полету, Жаворонкова продолжали волновать вопросы обеспечения авиагруппы необходимым количеством топлива и боеприпасов, охраны аэродрома от возможных налетов вражеской авиации. По части снабжения все обязанности были возложены на тыл 15-й разведывательной эскадрильи. Бомбы и бензин доставлялись на остров на тральщиках. Вопрос о прикрытии аэродрома зенитной артиллерией и истребителями Жаворонков решил с генерал-майором береговой службы А. Б. Елисеевым, в распоряжении которого находилось до двух дивизионов 76-милиметровых зенитных пушек и эскадрилья истребителей И-153 («чайка»).

Для разведки в открытом море по курсу полета бомбардировщиков и оказания помощи экипажам в случае вынужденных посадок на воду по указанию Жаворонкова были направлены две четырехмоторные летающие лодки конструкции Четверикова.

Таким образом, все было готово для полета на Берлин. В ночь на 8 августа 13 самолетов взяли курс на логово фашистов. Вылет происходил перед заходом солнца. Бомбардировщики один за другим выходили на старт и, пробежав почти весь аэродром, медленно отрывались от земли, уходя в сторону моря. Там они должны были собраться в три группы. Одну из них возглавлял Е. Н. Преображенский, другую – командир эскадрильи А. Я. Ефремов и третью – капитан В. А. Гречишников. Для первого полета на каждом самолете решили подвесить по восемь 100-килограммовых бомб.

Благодаря четкой организации первый полет на Берлин прошел весьма успешно. Противник не ожидал появления наших бомбардировщиков и был застигнут врасплох. При отходе от цели экипажи наблюдали несколько пожаров, возникших в разных районах города.

Уже через сутки летчики генерала Жаворонкова один за другим вновь стартовали на бомбардировку Берлина. Балтика и на этот раз не радовала погодой: снова многослойная с грозами облачность. Высота отдельных грозовых «наковален» доходила до 8 тысяч метров. Метеоусловия сложнейшие, а нужно пройти точно по курсу почти 900 километров туда и столько же обратно. Теперь фашисты, конечно, напрягут все силы, чтобы помешать советским летчикам прорваться к Берлину.

И в этот и в последующие полеты все экипажи из оперативной авиационной группы генерала Жаворонкова, несмотря на труднейшие погодные условия, успешно выполняли поставленную перед ними боевую задачу. Каждый раз они наносили по объектам фашистской столицы сокрушительные бомбовые удары.

Все бомбовые удары по Берлину, кроме первого, совершались в условиях сильного противодействия противовоздушной обороны врага. Но, несмотря ни на что, экипажи морских летчиков и дальней авиации, умело руководимые и направляемые генералом Жаворонковым, успешно справились с заданием Ставки Верховного Главнокомандования. За время операции ни один экипаж не был потерян над целью.

Известно, что в составе ВВС Военно-Морского Флота были не только части торпедоносцев-бомбардировщиков, но также истребители и разведчики. Последние к началу Великой Отечественной войны даже преобладали.

Жаворонков внимательно следил за развитием авиационной техники, заботился об оснащении частей новейшими самолетами и лучшим наземным оборудованием. К началу войны морская авиация уже имела в своем составе новые самолеты ЯК-1, МиГ-1 и МиГ-3, хотя их было еще очень мало.

Много сил отдавал генерал Жаворонков организации и руководству авиацией Краснознаменного Балтийского флота. В годы войны особенно большая нагрузка выпала на долю летчиков-истребителей Балтики. Они защищали Ленинград от массированных вражеских налетов. В ноябре 1941 г. часть сил авиации КБФ была выделена на поддержку войск, сражавшихся под Тихвином. Но, пожалуй, самой яркой страницей в деятельности балтийских истребителей стала охрана «Дороги жизни», единственной коммуникации, связывавшей Ленинград с Большой землей в тяжкие месяцы блокады.

На самом южном фланге огромного советско-германского фронта мужественно дрались морские летчики-истребители Черноморского флота. Они оказывали активное содействие войскам, оборонявшим Одессу и Севастополь, а позже – Кавказ. Например, только в поддержку обороны Одессы морская авиация произвела более четырех с половиной тысяч самолето-вылетов.

Нарастание наших боевых успехов на всех фронтах, все увеличивающееся поступление новой боевой техники и оружия привели к тому, что морская авиация стала все реже использоваться в качестве фронтовой и все чаще действовала по своему прямому назначению – участвовала в боевых операциях на морских театрах военных действий.

Новая тактика борьбы с противником на море блестяще себя оправдала. Из 229 крейсерских полетов, совершенных с середины до конца 1943 г., 93 завершились торпедной атакой, причем около 60 процентов выпущенных торпед поразили цель. В последующий период Отечественной войны крейсерские полеты получили дальнейшее распространение и развитие. По указанию Жаворонкова на такие задания стали направляться мелкие группы самолетов, что значительно повысило результаты торпедных атак по вражеским кораблям и помогло экипажам торпедоносцев успешнее бороться с истребителями противника.

Весьма активным было участие авиации ВМФ в Выборгской и Таллиннской, а также в Восточно-Прусской и Петсамо-Киркенесской операциях.

Рассказ о деятельности С. Ф. Жаворонкова на посту командующего военно-воздушными силами Военно-Морского Флота в годы Великой Отечественной войны был бы неполным, если не вспомнить об активном участии морских летчиков в прикрытии военных транспортов наших союзников. По долгу службы Семену Федоровичу иногда приходилось встречаться с представителями английского и американского командования в связи с проводкой их транспортных судов. Каждый раз природный ум и богатый жизненный опыт помогали Семену Федоровичу с успехом решать вопросы в самых различных ситуациях.

Если говорить коротко о боевом вкладе авиации Военно-Морского Флота в общую победу над фашистскими захватчиками, то можно сказать прямо: авиация ВМФ являлась главной ударной силой флота. Об этом свидетельствуют и цифры. На долю авиации приходится свыше 50 процентов тоннажа транспортных судов и более 60 – боевых и вспомогательных кораблей, потерянных гитлеровцами от воздействия нашего флота в целом. Авиацией Военно-Морского Флота в течение войны было совершено более 350 тысяч самолето-вылетов, сброшено на врага свыше 27 тысяч тонн бомб, пущена 1371 торпеда, поставлено 2425 мин.

В 1943 г. С. Ф. Жаворонкову было присвоено звание генерал-полковника авиации, а в 1944 г. – маршала авиации.

За операции, успешно проведенные авиацией ВМФ, он был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, орденом Нахимова 1-й степени, двумя орденами Ушакова 1-й степени, орденом Кутузова II степени и многими медалями.

Георгий Жуков

1896—1974

Жуков Георгий Константинович – Маршал Советского Союза (1943). Четырежды Герой Советского Союза (1939, 1944, 1945, 1956). Сражался на р. Халхин-Гол (1939). С 1940 г. командующий войсками Киевского военного округа. В январе—июле 1941 г. начальник Генштаба. Полководец, сыгравший важнейшую роль в разгроме фашистов в Ленинградской и Московской битвах (1941—1942), прорыве блокады Ленинграда, Сталинградской и Курской битвах (1942—1943), при наступлении на Правобережной Украине и в Белорусской (1944—1945), в Висло-Одерской и Берлинской операциях (1944—1945). С августа 1942 г. заместитель наркома обороны СССР и Верховного Главнокомандующего. Принял капитуляцию фашистской Германии. В 1945—1946 гг. главнокомандующий Группой советских войск и глава Советской военной администрации в Германии. С марта 1946 г. главнокомандующий Сухопутными войсками и заместитель министра ВС СССР. С июня 1946 г. командующий войсками Одесского, с 1948 г. – Уральского военных округов. С 1953 г. 1-й заместитель министра, с 1955 г. министр обороны СССР. В октябре 1957 г. снят Н. С. Хрущевым. В 1958 г. уволен из ВС СССР.

Самый противоречивый советский полководец родился 1 декабря 1896 г. в деревне Стрелковка около Калуги. Его родители были простыми крестьянами. В юности он переехал в город и стал подмастерьем. Затем служба в царской армии и участие в Первой мировой войне. Жуков был хорошим солдатом, имел награды, но в его судьбе не было ничего необычного – таких храбрых солдат насчитывались сотни тысяч. И трудно сказать, как сложилась бы его судьба, если бы в России не произошла революция.

Унтер-офицер Жуков принял революцию сразу и безоговорочно, что, кстати, не было характерно для царских кавалеристов! Поскольку в самый первый период после революции Советская власть остро нуждалась в опытных командных кадрах, Жуков, подходивший новой власти по критерию социального происхождения, сделал головокружительную карьеру в только что созданной РККА. При Советской власти Георгий Жуков быстро закончил высшие кавалерийские и пулеметные курсы. В 1919 г. он вступил в партию. Далее началась стандартная для молодых большевиков карьера – командир роты, эскадрона, а затем и полка. Жуков служил в привилегированном роде войск – кавалерии, к которому принадлежали товарищи Сталина по Гражданской войне, Буденный и Ворошилов, что также способствовало продвижению по службе. Кроме всего прочего, Жуков никогда не принадлежал ни к одной из боровшихся между собой армейских группировок: ни к группе Троцкого, ни к его противникам, поэтому и уцелел при многочисленных чистках армии 20-х и 30-х годов.

В 1938 г. Жуков получил свой первый по-настоящему важный пост в советской военной системе – был назначен командующим войсками Белорусского особого военного округа. Он оказался единственным из всех командующих этого округа, который не был расстрелян как «враг народа».

Несмотря на то что Ежов настаивал на необходимости ареста и расстрела Жукова, поскольку тот служил под началом Уборевича, Сталин решил сохранить генерала.

В начале августа 1939 г. Георгий Жуков отбыл на Дальний Восток защищать от 6-й японской армии монгольскую границу. Вместе с ним из Москвы прибыла группа слушателей военных академий – офицерский резерв. Жуков снимал тех, кто, по его мнению, не соответствовал занимаемой должности, и расстреливал. На освободившееся место он ставил человека из резерва, который в случае малейшего просчета, как и его предшественник, получал пулю в затылок. Георгий Жуков приговорил к расстрелу 19 старших офицеров. Их спасло только вмешательство командующего Дальневосточным округом Штерна.

До назначения Жукова на этот пост положение армейской группы было далеко не блестящим. При наличии передовой линии (достаточно слабой) у частей РККА практически отсутствовал тыл – на многие километры вокруг простиралась голая степь, а военные городки представляли собой просто скопления землянок. К этому следует прибавить острый дефицит горючего и питьевой воды, причем второе было особенно болезненно для армии. Еще одной серьезной проблемой стало то, что солдаты и офицеры РККА не имели опыта ведения боевых действий в степях и пустынях, в то время как японская армия таким опытом владела. Не склонный оглядываться на начальство, будущий маршал, быстро оценив обстановку, оперативно перестроил систему управления войсками и в условиях жесточайших боев сумел нанести японской армии тяжелое поражение. О том, какие бои шли там, свидетельствует хотя бы тот факт, что в воздушном бою на одном участке фронта могли принимать участие до 200 советских и японских самолетов одновременно, и это случалось не один раз. Не менее жестокими были и бои на земле.

Важность этой победы в карьере Жукова и в истории СССР трудно переоценить. Во-первых, Жуков стал Героем Советского Союза и самым прославленным командиром РККА (из числа живых на тот момент). Во-вторых, японской армии было нанесено столь тяжелое поражение, что она не осмелилась напасть на СССР вместе с Германией, и страна избежала войны на два фронта.

В 1940 г. Жуков был назначен на пост командующего Киевским особым военным округом, которому в соответствии с советской военной доктриной отводилось самое важное место. Однако на этом посту Жуков пробыл недолго – поражение РККА в советско-финской войне заставило Сталина в корне пересмотреть свои подходы к вооруженным силам, и среди прочего было сменено руководство основных родов войск и Генерального штаба. В результате этих перестановок Жуков оказался в Москве.

В самом начале 1941 г. генерал армии Жуков был назначен начальником Генерального штаба и заместителем народного комиссара обороны СССР.

Интересно, что все обнаруженные документы, касающиеся подготовки превентивного нападения СССР на Германию, написаны от руки в одном экземпляре. Такой же вид имела докладная записка, отправленная Жуковым Сталину 15 мая 1941 г.: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронтов и взаимодействие родов войск». Он еще раз определил стратегические цели, заключавшиеся в разгроме центрального и северного крыла немецкой армии.

Начало войны Жуков встретил на этой же должности. 23 июня 1941 г. он сделался еще и членом Ставки Верховного Главнокомандующего. В первые дни войны в высшем руководстве армии и партии царила неразбериха, граничившая с паникой. В принципе можно вести речь о потере управляемости армией в этот период, о чем косвенно говорил и сам Жуков, написав в своих мемуарах, что в начале войны Ставка просто не успевала за событиями на фронте или вообще плохо знала, что там происходит. Сталин был очень недоволен создавшимся положением и вымещал злобу на сотрудниках Ставки, в том числе и на Жукове.

После одного из таких разговоров Жуков подал в отставку, был снят с должности и в течение второй половины 1941 г. успел побывать в должностях командующего несколькими фронтами. Причиной столь стремительных перемещений явилось то, что многие высшие командиры РККА не справлялись с выполнением своих служебных обязанностей на фронтах, и их приходилось часто менять. Примером может служить следующий факт.

5 сентября 1941 г. приказом Верховного Главнокомандующего на должность командующего Ленинградским фронтом был назначен Ворошилов. А уже 10 сентября 1941 г. тоже приказом Верховного Главнокомандующего Ворошилов оказался снят с этой должности, и его место занял Жуков. За месяц пребывания в этой должности (до 10 октября) Жуков ценой титанических усилий и огромных жертв среди военных и мирного населения смог не допустить взятия немцами Ленинграда, но предотвратить блокаду города не удалось – слишком неравны были силы. Столь частая смена высших командиров негативно сказывалась не только на настроении в войсках, но и на личных отношениях между высшими офицерами.

Еще во время Гражданской войны Троцкий сказал: «Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. Надо ставить солдат перед возможностью смерти впереди и неизбежностью смерти позади». Сталин хорошо усвоил этот урок основателя Красной Армии.

Волкогонов пишет, что при отступлении летом 1941 г. офицеров фронтов НКВД расстреливал по разверстке, причем это касалось даже командиров армий, независимо от степени их «виновности». 16 августа 1941 г. Ставка издала приказ № 270. Теперь сдающихся в плен следовало казнить на месте: «Расстреливать безжалостно дезертиров, бойцов, сдающихся в плен. А если они решатся на это, пусть знают, что их семьи будут вынуждены испить самую горькую чашу». Под этим документом стоят подписи Жукова, Тимошенко, Ворошилова и других военачальников.

12 сентября Сталин подписал директиву командующим фронтами о борьбе с паникерством. В каждой стрелковой дивизии следовало создать заградительный батальон, в задачи которого входила «приостановка бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия».

Недолго пробыв в Ленинграде, уже в октябре Жуков возвратился под Москву, где складывалась опасная обстановка и где он пребывал в должностях командующего Резервным и Западным советскими фронтами. Здесь следует отметить, что, несмотря на то что под Москвой находилось много талантливых командиров РККА, основная роль в подготовке и проведении Московской операции принадлежит Жукову и Василевскому. Причем именно под Москвой Жуков впервые в войне с немцами применил ту тактику, которая позволяла одерживать победы в течение всей войны.

Тактика состояла в следующем: Жуков выстраивал свои войска таким образом, чтобы атакующие силы немцев не могли с первого удара прорвать позиции обороняющихся советских войск. После того как противник не сумеет прорвать фронт, Жуков осуществлял все административные и военные мероприятия, дабы противник как можно дольше – с использованием всех своих сил и средств – безуспешно штурмовал позиции РККА, истощая собственные материальные и людские ресурсы. Одновременно с этим в тылу советских войск из пополнения создавалась мощная военная группировка, которая должна была, по плану Жукова, нанести врагу контрудар в то время, когда тот выдохнется от постоянных безуспешных атак.

Эта тактика, используемая Жуковым постоянно (разнообразием его операции не отличались), имела как свои минусы, так и плюсы. К плюсам можно отнести то, что она была действительно эффективна, и немцы, несмотря на ее простоту, так и не сумели до конца войны к ней адаптироваться. К минусам можно отнести то, что в результате такого стиля ведения операций потери (прежде всего в живой силе) РККА исчислялись сотнями тысяч погибших за каждую очередную операцию, а потери вермахта были в пять-шесть раз меньшими. Впрочем, в РККА людей никогда не считали.

17 ноября 1941 г. Сталин подписал приказ № 0428, в соответствии с которым войскам предписывалось при отступлении к Москве сжигать и разрушать все населенные пункты: «Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов представлять к правительственной награде». Раньше деревни сжигали только части СС для борьбы с партизанами, теперь же это приказали делать советским солдатам. В армии этот приказ открыто называли дурацким. Крестьян приходилось выгонять на мороз, обрекая на страшную смерть. Жители деревень пытались бороться с поджигателями, убивая их или сдавая немецким властям, примером чему служит судьба Зои Космодемьянской. Впоследствии Геббельс удачно использовал этот приказ в идеологической войне против Советского Союза. На стенах домов в оккупированных городах появились миллионы плакатов, на которых Сталин с факелом в руке поджигал крестьянские избы.

Успешно проведенная в конце 1941 – начале 1942 г. Московская операция существенно улучшила общее положение на советско-германском фронте. Жуков заслужил уважение Сталина. Но в середине июля 1942 г. вермахт неожиданно для советского командования начал наступление на южном участке фронта. К концу месяца, не встречая организованного сопротивления, южное крыло группы армий «Юг» подошло к Кубани, а северное достигло излучины Днепра между Калачом и Клетской и двинулось к Сталинграду.

28 июля 1942 г. Сталин подписал печально знаменитый приказ № 227, известный как «Ни шагу назад!». Офицеры и политработники получали право расстреливать на месте солдат РККА за панику и трусость. Трактовка терминов «паника» и «трусость» оставлялась на усмотрение офицерского состава частей. Средних и старших командиров за трусость следовало не расстреливать, а направлять в штрафные батальоны. Кроме того, в пределах армий приказывалось создать по три – пять заградительных отрядов, «поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов».

Однако войск катастрофически не хватало, и 1 августа Верховный Главнокомандующий подписал другой приказ, обязывающий формировать из офицеров-«окруженцев», содержавшихся в спецлагерях НКВД, штурмовые батальоны, которые следовало использовать на наиболее опасных участках фронта.

Жуков был срочно переброшен в Сталинград, чтобы спасти положение. Битвы за Сталинград и на Курской дуге стали крупными вехами в его карьере. При подробном рассмотрении этих крупнейших сражений Второй мировой войны замечаешь, что они практически как две капли воды похожи на Московскую операцию. Жуков использовал свою излюбленную тактику, о которой было рассказано выше. Единственным отличием явилось то, что Курская дуга – это в основном сражение танков, а не пехоты; в остальном же все три операции чрезвычайно похожи. К отличиям можно отнести только более жесткое отношение к обороняющимся частям со стороны Жукова. Если при проведении Московской операции обороняющиеся советские войска получали из тыла подкрепление, которое численно превосходило количество выбывших из строя убитых и раненых, то при проведении Сталинградской операции Жуков, координировавший там действия трех фронтов, в общей сложности направил в обороняющийся и истекающий кровью Сталинград только пять свежих дивизий, что не покрывало потери советских войск убитыми и ранеными в тяжелых боях с частями 6-й немецкой армии.

Наконец, в 1943 г. в войне наступил перелом. Части РККА стали все чаще переходить от отступлений и обороны к наступлениям. И здесь Жуков вновь получил возможность показать себя. Следующими крупными операциями Георгия Жукова были Ленинградская и Белорусская.

Операция по снятию блокады Ленинграда стала операцией скорее политической, нежели военной. В ней не использовалось никаких тактических или стратегических хитростей: советские войска всеми имевшимися силами ударили навстречу друг другу по находившимся между ними немецким войскам – и блокада была снята. Однако эта операция имела большое политическое и психологическое значение для советского народа, который свыше 900 дней наблюдал за борьбой города с врагом.

Однако другая операция, Белорусская, носившая кодовое наименование «Багратион», потребовала от Жукова принятия крайне нетрадиционных решений. Сложность действий при проведении операции по освобождению Белоруссии состояла в том, что на тех участках фронта, где, как считали немцы, могут начать наступление советские войска, была создана мощная оборона. Немцы не создали такой обороны там, где от наступающей Красной Армии их могли защитить природные препятствия – реки и в особенности почти непроходимые болота. Жуков принял нестандартное решение: войска перешли в наступление там, где их не ждали немцы, – через болота, строя переправы и гати. И хотя огромное количество советской техники и солдат бесследно сгинуло в этих болотах, основная цель была достигнута – Белоруссию освободили быстро и при больших потерях немецкой армии, многие части которой попали в окружение.

В конце 1944 г. Жуков был самым известным советским полководцем, имея чин Маршала Советского Союза (звание присвоено в 1943) и будучи уже дважды Героем Советского Союза (с 1944).

В 1944—1945 гг. Жуков, командуя войсками 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, осуществил Висло-Одерскую и Берлинскую наступательные операции. Никаких особенных тактических приемов в этих операциях не применялось, за исключением знаменитого использования прожекторов для ослепления оборонявшейся группировки противника. Чаще всего по приказу Жукова войска в лоб атаковали укрепления противника, как это случилось, например, при взятии Зееловских высот, расстояние от которых до Берлина в результате наступления вверенных маршалу частей можно измерять не километрами и метрами, а количеством трупов советских солдат.

Когда массовая атака на укрепрайоны, возведенные немцами за несколько месяцев отсрочки, данной им Сталиным, захлебнулась, Жуков погнал через минные поля пехоту, экономя время на разминировании. Причем он не только не стыдился своей жестокости, но даже похвастался ею перед союзниками, приведя Эйзенхауэра в состояние, близкое в шоку. И через много лет в своих мемуарах американский генерал с возмущением писал: «Мне даже трудно представить, что могло бы произойти в нашей армии с генералом, если бы ему пришло в голову отдать подобный приказ». Зато мы можем не просто представить, но и доподлинно знаем, что произошло с Георгием Жуковым: он получил третью звезду героя.

8 мая 1945 г. от имени Верховного Главнокомандования маршал Жуков принял капитуляцию Германии вместе с представителями других держав-победительниц. Жуков был награжден орденом «Победа» и стал в 1945 г. трижды Героем Советского Союза. Кроме того, он навсегда вошел в историю как человек, командовавший Парадом Победы на Красной площади в Москве.

После окончания войны он стал главнокомандующим Группой советских войск в Германии, где, не стесняясь, занимался личным обогащением. В 1946—1953 гг. маршал Георгий Жуков был главнокомандующим сухопутными войсками. Незадолго до смерти Сталин решил провести очередную чистку аппарата власти. В число претендентов на нары оказался и Жуков. На него было заведено дело, в доме и на даче проведены обыски, выявившие размеры грабежа, устроенного им в оккупированной Германии.

Именно этим объясняется активное участие маршала в устранении Берии сразу после смерти Сталина. Жуков не только пообещал Хрущеву, что без его приказа с места не тронется ни один танк, но и ввел в Кремль армию, блокировав охрану резиденции правительства, которая состояла из войск НКВД. Придя к власти, Хрущев не забыл этот поступок и сделал Жукова министром обороны.

На этом посту Георгий Жуков прославился тем, что отдал приказ провести испытание атомного оружия на живых людях. 14 сентября 1954 г. на Тоцком полигоне под Оренбургом 40 тысяч военнослужащих были брошены в ядерный ад. Три четверти солдат умерли от ожогов и лучевой болезни. Еще 10 тысяч на всю жизнь остались инвалидами. Это пример типичного отношения Жукова к солдатам как к самому дешевому расходному материалу. Вскоре после Тоцкого взрыва маршал получил четвертую звезду героя.

В 1957 г. Жуков попал в опалу, был понижен до командующего заштатным округом, а затем и вовсе изгнан из армии, и даже его мемуары удалось издать с большим трудом.

Жуков скончался 18 июня 1974 г. Похоронен в Москве, на Красной площади у Кремлевской стены.