Текст книги "Великие русские полководцы"

Сергей Горшков

1910—1988

Горшков Сергей Георгиевич – Адмирал Флота Советского Союза (1967), дважды Герой Советского Союза (1965, 1982). В Великую Отечественную войну командовал Азовской и Дунайской военными флотилиями, эскадрой Черноморского флота. В 1948—1955 гг. начальник штаба и командующий Черноморским флотом. В 1956—1985 гг. главнокомандующий Военно-Морским Флотом – заместитель министра обороны СССР.

Сергей Георгиевич Горшков родился в 1910 г. в Каменец-Подольске. В неполные семнадцать лет он принял бесповоротное и по-мужски зрелое решение – стать морским офицером. В 1931 г., по окончании военно-морского училища, Горшков был направлен на Черноморский флот, однако очень скоро перебрался на Краснознаменный Тихоокеанский, где служил с 1932 по 1939 г. За десять предвоенных лет Сергей Горшков прошел долгий путь до командира бригады крейсеров – сперва ему доверили сторожевой корабль, затем эсминец, а чуть позже эскадру эсминцев. Бригаду крейсеров Горшков возглавил в 1940 г., вернувшись туда, где начинал – на Черноморский флот.

В октябре 1941 г. контр-адмирал С. Г. Горшков был назначен командующим Азовской военной флотилией, а всего через два месяца он становится одним из организаторов и вдохновителей впечатляющей по своим масштабам Керченско-Феодосийской десантной операции, в ходе которой планировалось развить наступление советских войск в глубь Крыма. Силами своей флотилии, вопреки штормившему морю и при мощном противодействии противника, Горшкову удалось высадить на Керченский полуостров около 6 тысяч морских пехотинцев вместе с военной техникой.

К весне 1942 г. немцы оккупировали все северное побережье Азовского моря до Таганрога, тем самым лишив Азовскую флотилию ее основных баз. Командующий флотилией С. Г. Горшков был вынужден перебазировать боевые корабли в Ростов, Азов, Ейск, Темрюк. Всю вторую половину июля военная флотилия работала на переправе – обеспечивала отход войск 56-й армии на левый берег Дона. 6 августа линия фронта докатилась до Ростова и Ейска, где натиску немцев решительно противостояла морская пехота вместе с кораблями Ейской военно-морской базы. Немалой заслугой Горшкова было то, что его корабли не просто прикрывали сухопутные войска, с боями оставлявшие азовские порты. Они сумели нанести противнику значительный урон в людях и военной технике, особенно в танках и катерах. Азовская флотилия не располагала мощными эсминцами и лидерами (в ее состав входили канонерские лодки, тральщики, сторожевые корабли и катера, катера-тральщики, береговые и плавучие батареи). Несмотря на это, Горшков ни до, ни после боев за Ейск не допустил ни единого случая высадки немецкого десанта на обороняемое побережье.

После эвакуации гарнизона Ейска корабли Азовской флотилии получили новое задание – им предстояло принять участие в битве за Тамань. В первых числах августа 1942 г. Военный совет Северо-Кавказского фронта возложил на контр-адмирала С. Г. Горшкова командование морскими силами обороны Таманского полуострова. Дополнительно в подчинение командующему Азовской флотилией были переданы Новороссийская и Керченская военно-морские базы. Через несколько дней войска 47-й армии, которая вела бои за Тамань, ушли под Новороссийск, где сложилась напряженная обстановка, и руководство всей обороной полуострова оказалось сосредоточенным в руках Горшкова.

Это было несомненным плюсом, поскольку теперь флотилии приходилось противостоять куда более сильным ударам с моря, чем в прежние времена. Причина была проста: немецкое командование узнало об отходе частей 47-й армии и стремилось во что бы то ни стало высадить десант на Тамань. Оборона полуострова носила активный характер. По приказу Горшкова корабли Азовской флотилии наносили артудары по Мариуполю, Бердянску, Таганрогу – основным пунктам сосредоточения немецких высадочных судов. В сражениях за Таманский полуостров артиллерия азовских кораблей выпустила по врагу около трех с половиной тысяч снарядов. Захваченные противником порты обстреливались не только корабельными орудиями, но и морской авиацией. Наконец, чтобы не подпустить десантные отряды немцев к Тамани, Горшков приказал произвести минные постановки в прибрежных водах Темрюка, Таганрога, Ейска, Ахтари, на подходах к Мариуполю. В этих постановках приняли участие многочисленные катера и канонерские лодки флотилии («Буг», «Октябрь», «Дон» и другие).

Накануне массового отхода советских войск к Новороссийску Горшков принялся собирать гражданские суда, которые все еще базировались в нескольких портах, – ни одно из них не должно было достаться врагу. Весь август обе флотилии (военная и гражданская) прорывались из Азовского моря в Черное. Операция по выводу боевых кораблей была растянута во времени специально. В конце месяца остатки флотилии послужили довольно сильным сдерживающим фактором для немецкой пехоты и двух румынских конных дивизий, под ударом которых оказалась Керченская военно-морская база. Последним из восьмидесяти азовских кораблей и судов, прошедших в Черное море Керченским проливом под плотными орудийными и минометными залпами противника, был монитор «Железняков».

С этой минуты Азовской флотилии предстояло действовать совместно с черноморскими кораблями. Контр-адмирал Горшков был назначен заместителем командующего Новороссийским оборонительным районом, который защищала 47-я армия, авиационное соединение и корабли Черноморского флота. В октябре 1942 г. Азовскую военную флотилию, лишившуюся «своего» моря, расформировали, а Горшкову пришлось выступить в довольно необычной для боевого адмирала роли – он временно возглавил 47-ю армию, которая вела бои за Кавказ на суше.

Немцы не смогли удержать все азовское побережье более двух месяцев – сказалось поражение под Сталинградом. В конце февраля 1943 г. Сергей Георгиевич Горшков начал заново, по крупицам собирать флотилию на азовских базах. Первоначально в ее состав вошли несколько бронекатеров, доставленных по железной дороге из Астрахани, тендеры с Ладоги и части морской пехоты, которые уже имели опыт боев под Одессой, Севастополем, Ленинградом. К началу июля 1943 г. помощь флотилии приморскому флангу Северо-Кавказского фронта, которому в эти дни удалось значительно потеснить таманскую группировку противника, стала весьма ощутимой.

В сентябре войска Южного фронта подошли к Мариуполю. Чтобы помочь им захватить город с меньшими потерями, командующий Азовской флотилией решил высадить тактический десант в районе поселка Малекино.

Вечером 10 сентября десантный отряд под командованием капитан-лейтенанта В. Э. Немченко вышел из базы в район высадки. На борту кораблей, построившихся в кильватер, находились морские пехотинцы 384-го отдельного батальона. Чтобы высадить весь десант на берег, катерам потребовалось не более получаса. Сражение началось глубокой ночью, в 1 час 40 минут. Всю ночь и утро следующего дня бронекатера поддерживали десантников мощным артиллерийским огнем. К полудню отряд моряков захватил мариупольский порт, а еще через пару часов – железнодорожный вокзал, и надо сказать, весьма своевременно: на путях стоял готовый отправиться в Германию эшелон с местными подростками. Кроме этого эшелона, в руках десантников оказалось 30 складов с немецким военным имуществом, 17 груженых повозок, больше двух десятков автомобилей. В тот же день, 11 сентября, Мариуполь совместными усилиями морской пехоты и сухопутных частей был очищен от фашистов.

Немецкое командование стремилось остановить вал наступления советских войск, используя естественный оборонительный рубеж по реке Берда. Одновременно была усилена оборона с моря. Гитлеровцы рассчитывали на то, что, задержав русских у Бердянска, они успеют эвакуировать морем отступавшие войска и вывезти невредимой большую часть военной техники. Неудивительно, что Бердянский залив был буквально нашпигован немецкими катерами, канонерскими лодками и быстроходными десантными баржами.

Для захвата Бердянска контр-адмирал Горшков запланировал высадку сразу двух групп десанта. Поздней ночью 17 сентября отряд бронекатеров под командованием старшего лейтенанта В. И. Великого ворвался в городской порт и высадил десант прямо на причалы. Считая территорию порта неуязвимой, немецкое командование не оставило здесь существенных сил прикрытия. Три сотни немецких солдат в панике покинули порт, не оказав десантникам практически никакого сопротивления. В это время другой отряд кораблей во главе со старшим лейтенантом М. А. Соколовым прибыл в район маяка Нижне-Бердянский. Первый же бросок этой группы десанта достиг успеха. Около шести часов утра отряды морской пехоты соединились с передовыми частями сухопутных войск, что ускорило освобождение города.

После завершения Керченско-Эльтигенской десантной операции (конец 1943) нужно было постоянно «подпитывать» зацепившиеся в Крыму части морской пехоты – пополнением, техникой, боеприпасами, продовольствием. С этой целью Горшков, назначенный начальником переправы, выслал в Керченский пролив бригаду бронекатеров своей флотилии. В каждом рейсе катерам приходилось прорываться сквозь немецкие дозоры – настолько плотные, что немцы даже не считали нужным освещать море по ночам.

И все-таки луч их прожектора, пытаясь выхватить из темноты советские бомбардировщики, иногда задевал краем и корабли. Командиру отряда бронекатеров капитан-лейтенанту К. И. Бутвину это оказалось на руку. Во время одного их ночных переходов, когда отряд, только что высадив подкрепление для десанта, находился у керченского берега, немецкий прожектор случайно осветил несколько своих же барж, которые держали курс на юг. На советском берегу не дремали. Направленный оттуда луч прошелся по всей кильватерной колонне, в хвосте которой, за быстроходными десантными баржами шли катера, закрывая отряду Бутвина выход в море.

Командир отряда принял исключительно дерзкое решение – не дожидаясь, пока противник обнаружит и в упор расстреляет его корабли, пойти на прорыв колонны. Расчет Бутвина оказался точным. Когда головной катер капитан-лейтенанта Честнова вклинился в колонну на пересекающем курсе, немцы не решились открыть огонь по нему из опасения причинить вред собственным кораблям. Оказавшись в центре колонны, головной бронекатер начал интенсивно обстреливать противника. Почти сразу же вышли из строя несколько немецких барж, затонули три катера. Остальные фашистские корабли начали быстро удаляться от опасного места. В колонне образовалась брешь, которой и воспользовались остальные бронекатера отряда Бутвина для прорыва в море.

К началу декабря 1943 г. силами Азовской флотилии на керченский плацдарм было переправлено 75 тысяч бойцов, 582 орудия, 187 минометов, 128 танков, более семи тысяч тонн боеприпасов.

14 апреля 1944 г. Отдельная Приморская армия потеснила немцев с Ак-Монайских рубежей, полностью очистив от противника побережье Азовского моря. Боевые корабли, многие месяцы войны бороздившие азовские воды, остались не у дел. В том же месяце приказом наркома ВМФ Азовская флотилия была расформирована, а на ее базе создана новая флотилия, которую планировалось перебросить в бассейн Дуная для поддержки наступления войск 3-го Украинского фронта. (Дунайской флотилии довелось пережить то же, что и Азовской – в начале войны за ненадобностью она была расформирована, а теперь, получив оперативный простор, восстанавливалась заново.) Возглавить Дунайскую флотилию Черноморского флота предстояло Сергею Георгиевичу Горшкову.

Боевым кораблям новой флотилии была поставлена задача – оказать содействие 46-й армии в штурме Днестровского лимана, прорваться в Дунай и захватить порты и переправы в устье реки, помешав противнику увести войска в глубь Румынии.

Командующий Дунайской флотилией понимал, насколько трудно будет высадить десант в мелководном, хорошо просматриваемом Днестровском лимане. Во-первых, для этого подойдут отнюдь не все высадочные средства. Мелководную полосу шириной 10– 11 километров придется преодолевать на шлюпках, а идти на веслах умеет далеко не каждый десантник. Поэтому контр-адмирал решил усилить каждую из двух групп десанта опытными моряками-старослужащими, не забыв и об организации мощной артиллерийской поддержки высадки.

Общее наступление, которым руководил С. Г. Горшков, должно было начаться у фланга армии, возле города Белгород-Днестровский. Подготовка операции проводилась в атмосфере строжайшей секретности. Войска, оружие и техника перебрасывались на берега лимана и Днестра исключительно по ночам, в абсолютной темноте. На передовых позициях десантных частей, которые затаились в прибрежном кустарнике, маскировка была особенно серьезной – даже приказы отдавались шепотом.

В ночь на 22 августа из Овидиополя вслед за флотилией десантных шлюпок вышел отряд кораблей поддержки под командованием гвардии капитан-лейтенанта С. И. Борботько. Другой отряд бронекатеров, покинувший базу несколько позже, должен был ворваться в лиман через узкий рукав Царь-градского гирла. Командир отряда Герой Советского Союза В. И. Великий сразу же увел свои корабли в теневую зону, под прикрытие берега, чтобы на них не падал лунный свет. Катера продолжали идти с приглушенными моторами даже тогда, когда десятки вспыхнувших в небе ракет возвестили о начале боевых действий десанта.

В 180-метровое гирло корабли входили по одному, выдерживая значительную дистанцию. Проскочить в лиман незамеченными не удалось: из Белгород-Днестровского (бывшего бессарабского порта Аккерман) ударили орудия противника, с северной косы – крупнокалиберные пулеметы. Прорвавшись в лиман в полном составе, отряд быстро устремился к берегу. Открытый им плотный огонь поддержал первый бросок десантников (командир – лейтенант К. И. Бутвин), которым удалось захватить небольшой плацдарм и развить наступление. К полудню следующего дня, как и планировал Горшков, морская пехота взяла город в кольцо окружения – оно быстро сжималось по направлению к лиману. Стремительный и успешный штурм Белгород-Днестровского подвел итог первому этапу боевых действий молодой Дунайской флотилии.

Для переброски войск на южный берег Дуная немцы спешно навели переправы под Вилково, Измаилом и Галацем. Готовясь к организованному массовому отходу, немецкие части стекались в район села Жебрияны. Чтобы отсечь основные части противника от вилковской переправы, контр-адмирал Горшков отдал приказ высадить десант в Жебриянах, а затем форсировать Килийское гирло, которое открывало его флотилии путь вверх по Дунаю. Выполнение этой операции командующий возложил на двадцать шесть бронекатеров знаменитой Керченской бригады (это название закрепилось за ней еще со времен победных боев Азовской флотилии). В помощь бронекатерам было придано 8 тральщиков, а также около десятка сторожевых и минных катеров.

Высадка десанта около села Жебрияны началась ночью 24 августа 1944 г. В это время командующий флотилией С. Г. Горшков находился вместе с оперативной группой штаба на катере «МО-026». Бой у Жебриян, в котором морские пехотинцы уничтожили около полутора тысяч и взяли в плен 4800 немецких солдат и офицеров, продолжался всего три с половиной часа. Почти одновременно вторая группа десанта захватила Вилково, гарнизон которого, решив отделаться малыми жертвами, объявил о капитуляции. Город, стоящий на двухстах каналах и прозванный дунайской Венецией, был занят советскими войсками.

27 августа, вслед за Измаилом и Тульчей, фашисты оставили свой последний оплот на Дунае – Галац, окончательно лишившись путей отхода через реку. Порт был занят 46-й армией при содействии 1-й бригады бронекатеров Дунайской флотилии, посланной в Галац контр-адмиралом Горшковым.

Осень 1944 г. принесла немцам новые потери – с каждым днем положение Гитлера на Балканах становилось все более шатким. В Югославии против фашистских войск действовали объединенные силы советской, югославской и болгарской армий. Несложно представить себе, с каким трудом группы гитлеровских армий «Е» и «Ф» удерживали основные речные порты и железнодорожные пути. Следующий свой удар союзные войска должны были направить на Белград, после освобождения которого планировалось захватить коммуникации группы армий «Е», не позволив остаткам немецких частей отступать с юга Балканского полуострова. 18 октября артиллерия бронекатеров Дунайской флотилии открыла огонь по Белграду.

За несколько предыдущих дней отряд бронекатеров совершил впечатляющий переход, прорвавшись из устья Дуная на семьдесят километров вверх по течению. Вся операция была тщательно спланирована командиром 1-й бригады бронекатеров П. И. Державиным и получила полное одобрение контр-адмирала Горшкова. Чтобы при движении катера производили как можно меньше шума, их немного переоборудовали, удлинив выхлопные трубы: подводный выхлоп позволял приглушить работу моторов. Залогом успеха операции являлись быстрота и неожиданность, а потому капитан-лейтенант Борботько вел дивизион бронекатеров по ночному Дунаю без сопровождения медлительных тральщиков. Это не было безрассудным риском. Катера держались берега и благодаря разливу реки после осенних дождей почти наверняка могли избежать минной опасности.

После удачного многомильного перехода дивизион достиг острова Одогул. Здесь бронекатерам предстояло разделиться: основная их часть отправилась на боевые позиции возле Белграда, остальные – к острову Ратно и в район Борча для поддержки частей, штурмовавших город Земун. Подойти к Ратно оказалось проблематичным. Путь преграждал взорванный мост, в опорах которого засели фашистские автоматчики. Под их прицел попадало любое судно, пытавшееся лавировать между руинами моста. Первым к мосту подошел катер-разведчик, нейтрализовав автоматчиков мощным ответным огнем. Моряки быстро разметили фарватер, чтобы бронекатера смогли пройти под свисавшими фермами моста на полном ходу. Это удалось. 19 октября все части отряда уже находились на своих огневых позициях, а на следующий день командир 1-й бригады катеров рапортовал С. Г. Горшкову об успешном выполнении задания – Белград взят, и корабли бригады сыграли в этом далеко не последнюю роль.

В ноябре 1944 г. по настоятельному требованию маршала Ф. И. Толбухина корабли Дунайской флотилии были переброшены вверх по Дунаю для участия в штурме Будапешта. Ключевым звеном всей операции командующий Горшков считал высадку десанта в Герьене. Район Герьена представлял собой идеальный плацдарм для наступления к озеру Балатон, достигнув которого десант замыкал кольцо советских войск вокруг Будапешта. Поскольку с западного берега бронекатерам с десантом угрожала батарея противника, в помощь им выделили отряд артиллерийской поддержки. Немецкие орудия заговорили, когда оба отряда бронекатеров уже находились на подступах к Герьену. Как и предусматривал план операции, в бой с противником вступили только катера отряда прикрытия. В это время десантные корабли продолжали двигаться вперед самым малым ходом, стараясь не нарушать маскировки. В итоге десант был доставлен к месту высадки без потерь. 1 декабря 1944 г. после ожесточенного трехчасового боя с частями советской морской пехоты противник оставил Герьен.

Взятие Герьена стало последней дунайской операцией, которой руководил Горшков. В январе 1945 г. Сергея Георгиевича назначают командующим эскадрой Черноморского флота. В этой должности он встретил победу над Германией. А через одиннадцать лет адмирал Горшков занимает высший в военно-морском флоте пост – пост главнокомандующего, совмещая его с должностью заместителя министра обороны СССР.

Новому главкому предстояло оснастить советский флот современными кораблями. В ту пору велись острые дискуссии относительно перспектив ракетно-ядерного оружия, возникновение которого в корне изменило характер боевых действий на суше и на море. Горшков считал, что первым веяния нового времени должен ощутить на себе подводный флот. Предстояло сделать два решительных шага вперед – создать атомные подводные ракетоносцы, на борту которых находились бы мощные баллистические ракеты, и многоцелевые атомные подлодки, способные решать комбинированные боевые задачи.

Имена и биографии моряков самых современных кораблей до поры до времени известны лишь немногим. Так было и в конце 50-х, когда атомные подлодки выходили в свои первые учебные походы. Страна впервые «узнала своих героев» лишь в июле 1962 г. В эти дни из уст в уста передавалась новость: за успешное выполнение специального задания правительства трое военных моряков-североморцев – контр-адмирал А. И. Петелин, командир атомной субмарины капитан 2-го ранга Л. М. Жильцов и командир электромеханической боевой части инженер-капитан 2-го ранга Р. А. Тимофеев – удостоены звания Героя Советского Союза.

В подробности того плавания, которое состоялось по инициативе Сергея Георгиевича Горшкова, широкая общественность посвящена не была, но коллеги-подводники знали, что атомоходу «Ленинский комсомол» удалось в одном и том же походе дважды пройти под паковыми льдами Северного полюса. Лодка находилась в районе очередных учений, когда Петелин узнал об особом задании правительства. Поход предстоял не из легких. Никогда еще советскую подлодку не отделяла от поверхности столь внушительная толща льда.

В полярных водах подводники столкнулись со странным явлением – неожиданно им послышался шум многих корабельных винтов. Шум шел со всех сторон, окружая лодку, – казалось, она попала в место сосредоточения кораблей какого-то флота. Но ведь никакие ледоколы не в состоянии прорубить лед толщиной около десятка метров, чтобы очутиться здесь! Разгадка была такова: многократно отражаясь от поверхности льда, шум винтов одинокого в этих краях атомохода создавал иллюзию окружения субмарины неизвестными судами.

Однако пройти подо льдом – лишь полдела. Для выполнения своей миссии атомоходу предстояло всплыть на поверхность у 83-й параллели, проскочив в трещину между льдинами. Несмотря на то что корабль был оснащен новыми приборами для определения формы, толщины и направления дрейфа льдов, найти подходящую полынью среди нагромождений торосов оказалось не так-то просто. В поисках чистой воды подводный корабль шел несколько часов на 15-метровой глубине. Дополнительный боевой пост у зенитного перископа позволял вести наблюдение за нижней кромкой ледового панциря. Наконец, увидев просвет среди паков, командир Жильцов отдал приказ подвсплыть. На небольшой глубине подняли перископ, осмотрелись и ужаснулись. Лодка начала всплывать поперек очень узкой трещины, так что носовая надстройка корабля оказалась наполовину прикрыта пятиметровым льдом. Над кормой тоже нависала огромная плавающая льдина. Продолжать всплытие при 4—5-балльном волнении было рискованно – от сжатия льдов могли пострадать винты, а лодка – лишиться хода. Рассчитывая найти большую по размерам полынью, командир велел лечь на обратный курс.

Недаром лодка часами бороздила полярную пустыню. В обнаруженном экипажем разводье места для всплытия оказалось более чем достаточно. Поднявшись на поверхность, отдраили люк рубки, впустив в отсек студеный арктический воздух. Боцман М. Луня немедленно занялся надувной резиновой шлюпкой. Вскоре она была спущена на воду, а в ней – двенадцать матросов, готовых высадиться на арктический лед. Пока матросы делали всевозможные замеры и брали пробы воды, штурман установил местоположение корабля, которое в точности совпало с определенным системами курсоуказания (360 километров от Северного полюса). Когда работы были завершены, в штаб Северного флота полетела радиограмма-отчет о выполнении задания.

После этого по приказу Петелина лодка погрузилась и в подводном положении достигла полюса. Здесь ей предстояло выполнить ряд учебных маневров: атомоход то и дело менял скорость, курс, варьировал глубину погружения.

На обратном пути к базе Петелин решил еще раз всплыть в той же самой полынье. Установилась тихая погода, и подводники получили великолепную возможность по-своему отметить посещение полюса. Матросы катались на лыжах, а затем устроили соревнования по стрельбе. Перед отплытием на льдине был водружен государственный флаг СССР.

С легкой руки главнокомандующего С. Г. Горшкова флот быстро пополнялся новыми атомными кораблями, от которых тоже ждали рекордов. В начале 1963 г. на североморскую базу прибыл новый атомоход. По морской традиции его встречал весь личный состав соединения. Командира новой лодки капитана 2-го ранга Ю. А. Сысоева здесь никто не знал. Тем пристальнее следили подводники, выстроенные на причале, за тем, как швартуется атомоход, – для командира и экипажа любого корабля это лучшая визитная карточка. По воспоминаниям очевидцев, ошвартовался Сысоев в незнакомой бухте на удивление четко. Выше среднего роста, подтянутый и немногословный морской офицер быстро завоевал расположение своих коллег.

В конце сентября 1963 г. атомоход под командованием Юрия Александровича Сысоева поднялся к последнему, девяностому, градусу северной широты. Сысоев волновался, но запомнил, как в миле от полюса кто-то из команды пошутил: «Надо немного отвернуть от курса, как бы ось земную не погнули». А 29 сентября на самом полюсе экипаж атомохода ожидал подарок судьбы – тонкий лед. Очевидно, течение вынесло на полюс ледяное поле с недавно затянувшейся полыньей. Перед Сысоевым неожиданно открылась уникальная возможность всплыть на пересечении меридианов.

Подобного не делал еще никто из советских подводников – атомоходу предстояло с большой глубины точно попасть в мизерное «окошко». На полюсе, где, как утверждают законы физики, прекращает действовать центробежная сила, приборы подводного корабля могли повести себя совершенно непредсказуемо. Но рискованный маневр Сысоеву удался. Впоследствии один из членов экипажа, капитан 2-го ранга Г. И. Юферов вспоминал: «Экипаж работал очень слаженно. Мы поднялись к ледяному куполу планеты, как в лифте, и не почувствовали ни малейшего толчка. Стальной подводный дирижабль плавно «приледнился… Отдавая последнюю команду, командир подался плечами вверх, как будто сам проламывал лед…»

Атомоход Юрия Сысоева стал первым кораблем, получившим орден Красного Знамени в послевоенные годы. Золотые Звезды Героев командиру атомной лодки и руководителю похода адмиралу В. А. Касатонову вручал в Североморске главнокомандующий ВМФ Адмирал Флота СССР Сергей Георгиевич Горшков. А вскоре целый отряд атомных подводных лодок под командованием контр-адмирала А. И. Сорокина отправился в кругосветное плавание. Корабли отряда прошли около двадцати пяти тысяч миль в подводном положении. Когда отряд вернулся на базу, главнокомандующий ВМФ принял у Сорокина подробнейший отчет о работе техники и действии оружия в различных климатических условиях.

В послевоенные годы Горшков поставил перед собой основную цель – во что бы то ни стало поднять боеготовность флота, лучшим гарантом и мерилом которой, по мнению главкома, являлись активные действия военных кораблей на просторах Мирового океана. Эти действия отнюдь не ограничивались учебными маневрами, самыми значительными из которых, пожалуй, можно считать учения «Океан», состоявшиеся в 1970 г. Случалось, что корабли советского флота направлялись в далекую точку планеты, где требовалась их помощь, и действовали там в условиях, приближенных к боевым.

В 1972 г. по просьбе правительства Бангладеш из кораблей Тихоокеанского флота была сформирована спасательная экспедиция, которая более двух лет провела в Читтагонге, очищая акваторию этого порта от неразорвавшихся снарядов, бомб, мин и останков затонувших кораблей. Общее время работы советских водолазов в Читтагонге оценивается в 40 тысяч часов, под водой ими было разрезано более полутора тысяч метров стальных конструкций, со дна удалось поднять 26 судов. Условия работы были исключительно трудными – слишком велик был риск подорваться на мине. Минная опасность усугублялась быстрым (более 5 узлов) течением реки Карнапхули, которая несла в гавань огромное количество желтовато-коричневого ила. Теплые прибрежные воды Читтагонга изобиловали червями и змеями и были до того мутными, что водолазам приходилось делать перерывы каждые шесть часов в ожидании смены приливов и отливов, когда вода в гавани «успокаивается» на 30—40 минут.

3 июня 1974 г. мир стал свидетелем еще одной крупной боевой операции кораблей Тихоокеанского флота. В этот день отряд тральщиков под командованием капитана 1-го ранга (впоследствии контр-адмирала) А. Н. Апполонова начал долгий 8000-мильный переход в район Суэцкого залива, акваторию которого предстояло разминировать. Впереди моряков ожидали многочисленные коралловые рифы и тропическая пятидесятиградусная жара, из-за которой ступать по палубе корабля было так же приятно, как танцевать на раскаленной жаровне. Несмотря на трудности, тральщики справились со своей задачей. За четыре месяца они «пропахали» огромный залив площадью 1700 квадратных миль 21 раз.

В кишевшем минами Суэцком заливе не обошлось без опасных ситуаций. Во время траления у борта тральщика, которым командовал капитан 3-го ранга В. Свиридов, взорвалась мина.

Корабль получил больше десятка опасных пробоин, через которые тут же устремилась забортная вода. Вся команда тральщика вступила в изнурительный бой со стихией. Особенно досталось котельному машинисту Ю. Миронову, который в момент взрыва находился на вахте. Обнаружив, что вода поступает в топливную цистерну, он нырнул под слой мазута и начал заделывать пробоины. Работал, пока позволяло дыхание, затем выныривал наружу. После короткого отдыха машинист вновь окунался в мазут. Во все три пробоины, находившиеся значительно ниже ватерлинии, ему удалось вогнать прочные деревянные пробки. Герметичность борта была восстановлена, а Миронова наградили медалью «За боевые заслуги»…

Обо всех операциях ВМФ, общее руководство которыми осуществлял дважды Герой Советского Союза, Адмирал Флота главнокомандующий С. Г. Горшков, в рамках этой книги рассказать невозможно. В 1980 г. Сергей Георгиевич был удостоен Государственной премии СССР. С 1986 г. Горшков работал в Группе генеральных инспекторов Минобороны.

В 1988 г. Сергея Георгиевича Горшкова не стало.