Текст книги "От революционной целесообразности к революционной законности. Сущность и специфика эволюции советского права в 1920-е годы"

А судьи кто? Проблема судебных кадров

Негативная ситуация с реализацией в судебную практику идей «революционной законности» и норм нэповского законодательства вызывалось в первую очередь качественным составом судейского корпуса, который оставался существенным фактором качества правосудия. После 1917 года в ходе судейской революции произошла практически полная смена судейского состава, а красный террор в значительной степени уничтожил дореволюционные кадры юристов, оставшиеся же в большинстве своем были лишены возможности заниматься профессиональной деятельностью. Однако полностью отказаться от услуг старых юристов власть пока не могла. Поэтому, например, удельный вес старых юристов в судебных органах в период гражданской войны составлял не менее 20 %. С точки зрения партийной принадлежности и социального состава судебный корпус представлял весьма благоприятную картину. Например, из 116 членов Тамбовского губернского суда и народных судей (1923 г.) 56 % составляли члены партии, 78 % были выходцами из пролетарской и крестьянской среды. С профессиональной точки зрения все выглядело иначе: с высшим юридическим образованием насчитывался всего 21 человек (18,3 %), со средним – 13 человек (11,2 %), с низшим – 82 человека (76,8 %)[235]235
  ГАТО. Ф. Р-524.Оп. 1. Д. 31. Л. 130.


[Закрыть]. Из 80 судей губернии высшее образование имели только 10 человек. Среднее – 8, низшее – 62[236]236
  ГАТО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 635. Л. 345.


[Закрыть]. С точки зрения подготовки тогдашние судьи в большинстве своем не имели никаких предпосылок профессионально применять законодательство.

Революционные изменения в кадровом составе подавались как кадровая революция. В 1922 году участники Московского губернского съезда деятелей юстиции сделали вывод, что за четыре года революции они «создали целую школу в тысячи своих пролетарских правоведов, доселе не имевших понятия о юридических науках и даже малограмотных»[237]237
  Буков В. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитаризма. М.: Изд-во Российской правовой академии Минюста России, 1992. С. 119.


[Закрыть]. В результате жесткой кадровой селекции нередко судьями становились маргиналы, как правило, люди ненадежные, малообразованные, с низким интеллектом, узким кругозором, и в силу этого полностью зависимые от властей. Не случайно Ленин в мае 1922 г. отмечал: «Нет сомнения, что мы живем в мире беззаконности, и что местное влияние является одним из величайших, если не величайшим противником установления законности и культурности»[238]238
  Ленин В.И. Письмо товарищу Сталину для Политбюро «О двойном подчинении и законности» // ПСС. Т. 45. С. 199.


[Закрыть]. Но солидная партийная прослойка среди судей гарантировала поддержание беспрекословного и бездумного подчинения любым указаниям партийных инстанций и лидеров, обусловливала зависимость судов от партийных органов, порождала абсолютную монолитность симбиоза политики и права.

Слабость судейского корпуса не выпадала из общей слабости всего госаппарата. В. И. Ленин характеризовал тогдашний госаппарат весьма неприглядно: «Ведомства – говно. Декреты – говно. Искать людей, проверять в работе – в этом все»[239]239
  Ленин В.И. О перестройке работы СНК, СТО и малого СНК // ПСС. Т. 44. С. 369.


[Закрыть]. Не будет никаким преувеличением, если данную характеристику приложить и к качественному составу судейского корпуса. Его чрезвычайная слабость была неоспоримым фактом, более того, слабость была вопиющей. Лишь незначительное количество судей «выступали носителями идеи правосудия». Положение усугублялось тяжелым материальным положением судей, да и всех работников юстиции, что заставляло многих судей уходить, например, на партийную работу, где материальное положение было гораздо лучше. Так, зарплата судьи составляла в Тамбовской губернии в среднем 45 рублей. Между тем как зарплата ответственных работников партаппарата даже среднего звена превышала 200 рублей, кроме того, был паек, бесплатное санаторно-курортное лечение и т. д. Даже в низовом звене партаппарата (на уровне сельских и волостных ячеек) заработная плата составляла 100 рублей (средняя заработная плата, например, в Воронежской губернии в 1927–1928 гг. составляла 47 рублей 10 копеек)[240]240
  ГАСПИВО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1710. Л. 16.


[Закрыть]. Постановлением ВЦИК и СНК от 28 октября 1925 г. был установлен минимум зарплаты для Нарсудей и следователей – 46 рублей в месяц[241]241
  Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1925. № 228.


[Закрыть]. Фактически она на 1 января 1926 г. составляла по РСФСР: судьи – минимальная 45 рублей, максимальная – 170 рублей. Следователи – 45 рублей и 153 рубля. Минимальная была в Воронежской губернии – 42 рубля, максимальная в Ленинградской губернии – 176 рублей. В остальных губерниях средняя зарплата составляла примерно 51 рубль. Свыше 100 рублей только в 6 губерниях, ниже 75 рублей в 38 губерниях, в 8 от 42 до 75 рублей[242]242
  Сводный отчет губернских, областных и краевых судов и подведомственных им судебно-следственных учреждений за 1925 год. М.: НКЮ РСФСР. 1926. С. 13.


[Закрыть].

Кадровая проблема судейских кадров стала приобретать первостепенное значение, так как реальной становилась угроза невозможности реализации концепции революционной законности и создания созвучной ей судебной системы, способной реализовать начавшиеся развиваться в условиях нэпа гражданско-правовые отношения. Постоянный и устойчивый судейский корпус становился жизненно необходимым. С 8 по 6 октября 1923 г. в Тамбовской губернии была проведена ревизия Народных судов с целью выяснения общего состояния судов. Проверено было 73 районных суда. Картина предстала удручающая. Суды размещались в убогих помещениях, без мебели, остро не хватало средств, частая смена судей в участках приводила к тому, что на смену одним неумехам приходили другие. Судьи были слабо информированы об изменениях в законодательстве и вообще показали слабое знание действующих законов и распоряжений правительства. Остро негативным фактором оставалась материальная необеспеченность судей, которые жаловались, что карательные органы гораздо лучше обеспечивались и зарплатой, и пайком. Нагрузка на судей была непомерной. Народные суды обслуживали огромные по территории участки. Так, Тамбовский округ занимал площадь 22,5 тыс. кв. м с населением 1 358 789 человек. В округе был 41 участок. На один участок приходилось в Тамбове 17 263 жителей, в Моршанске, Кирсанове и Рассказове – 12 721 жителей. В сельской местности – 41261 житель. В среднем на судью приходилось более ста дел в месяц[243]243
  ГАТО. Ф. Р-648. Оп. 1. Д. 3. Л. 17–18.


[Закрыть].

Сами суды среди населения не пользовались авторитетом, в них не видели органов, отстаивающих интересы людей, поскольку они полностью зависели от местных властей. В условиях нарастающего административного давления на судебные органы возникла определенная оппозиция этому процессу. В отчетах, сводках нередко проскальзывала мысль, что в результате произвола в отношении судов теряется лицо прокурорского, судебного и следственного аппарата, они превращаются в безвольного и безответственного исполнителя директив, чуть ли не по каждому малозначительному делу. Указы – валось, что в положении судей мало что изменилось по сравнению с военным периодом, судьи по-прежнему были полностью под влиянием властных структур. Стали звучать требования независимости и неприкосновенности. На съезде судебных работников Тамбовской губернии в 1922 г. речь об этом звучала открыто, что нашло отражение в резолюции: «Отсутствие должной независимости и самостоятельности судей, следствием чего является вмешательство в деятельность судебных органов других органов власти, подрывают авторитет и достоинство Народного суда в глазах населения»[244]244
  ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 9. Л. 23.


[Закрыть]. Независимости в выполнении своих функций требовали также адвокатура, нотариат, прокуратура, протестуя против незаконного вмешательства в их профессиональную деятельность партийных и советских органов. Но это законное требование было нереализуемо в условиях жесткого партийного диктата.

Кадровая проблема судов решалась в соответствии с общей концепцией кадровой политики большевиков, получившей свое окончательное оформление в первой половине 1920-х годов. Известно, что всякая революция означает не только смену общественного строя, но и смену правящих элит. В этом смысле большевики действовали вполне логично. Придя к власти, они осознали, что реализация стратегических целей партии невозможна без создания собственного кадрового потенциала. Ленин прямо увязывал укрепление советской власти и решение кадровой проблемы. Взгляды Ленина на проблему кадров не выходили за рамки общепринятых требований к управленческим кадрам. Аналогичные требования предъявляются во всех управленческих структурах независимо от политической системы, за исключением одного. Помимо профессиональных качеств, Ленин требовал политической лояльности от кадров, основанной на преданности большевистской идее. В условиях постоянного противостояния, враждебности ко всему небольшевистскому политические критерии выносились на первый план. Общая кадровая концепция базировалась на классовом принципе и преследовала узкоутилитарную политическую цель – не выпустить власть из рук партийного аппарата. Но необходимо было решать и профессиональные задачи. Отсюда вывод – найти оптимальное соотношение между партийностью и профессионализмом государственного аппарата. Реальный механизм функционирования власти в послеоктябрьский период состоял в концентрации всех рычагов управления в руках ЦК РКП(б) и Политбюро, а на местах – в губкомах и укомах, то есть партия выполняла государственные функции. Поэтому в складывающейся системе власти судебные органы составляли лишь отдельные части механизма управления обществом. Партаппарат передавал судебным органам специальные функции, оставляя за собой определение базовых параметров поведения, общей линии, функционирования и контроля. Поэтому рассматривать их взаимоотношения следует в функциональном значении, с точки зрения подбора кадров и определения базовых принципов судебной политики.

Преданные кадры можно было найти только в том классе, во имя которого и совершалась революция – рабочих. Это было то, что Ленин называл «извлечением партийных работников из масс»[245]245
  Ленин В.И. Речь на заседании московского комитета партии об организации групп, сочувствующих 16 августа 1918 г. // ПСС. Т. 37. С. 47.


[Закрыть]. И еще один существенный момент. Острота кадровой проблемы судов могла быть снижена за счет привлечения старых специалистов-юристов, но в условиях, когда всей интеллигенции было выражено политическое недоверие, их нельзя было массово привлечь в государственные структуры. Отсюда – неизбежность привлечения кадров максимально из рабоче-крестьянской среды. Из этого тезиса вытекало важное обстоятельство. Подтверждалась та практика, которая стала повсеместной в советской России: не столь важна степень подготовленности того или иного руководителя к той или иной профессии, важно быть преданным членом партии и неуклонно выполнять все партийные предписания. Для кадровой политики становится характерным замена трудовой, интеллектуальной селекции – политической. Все зависело от социального происхождения и анкетных данных, которые в конечном итоге обеспечивали продвижение отдельных лиц по служебной лестнице. В анкете для ответственных работников (номенклатуры), куда входили и судьи, на первом месте стояли политические критерии: социальное происхождение, род занятий родителей и ближайших родственников, основное занятие до февральской революции (где работал, в качестве кого, материальная обеспеченность, служил ли в старой армии); участие в общественной и политической жизни до октября 1917 г. (в каких партиях состоял, участие в забастовках, подвергался ли репрессиям, участвовал ли в февральской и октябрьской революциях); работа после октябрьской революции; судимость, и где-то проскальзывала глава об образовании[246]246
  ГАТО. Ф. Р-527. Оп. 1. Д. 7. Л. 21.


[Закрыть]. Именно эти принципы неукоснительно проводились в жизнь при формировании судейского корпуса.

В условиях нэповской экономики требовались сотни и тысячи подготовленных юристов, способные решать профессиональные вопросы и одновременно политически лояльные режиму. Но при формировании судейского корпуса власть столкнулась с объективными трудностями. Большая часть коммунистов, особенно в провинции, уже была задействована в управленческих структурах, занимая ту или иную должность, в силу чего РКП(б) стала, в сущности, партией чиновников разных уровней. Нехватка кадров была настолько острой, что нельзя было подобрать человека не только на должность судьи, но даже на должность секретаря суда. Старым специалистам, профессиональным юристам, остававшихся еще в органах юстиции, всей интеллигенции было выражено политическое недоверие, и держали их лишь по необходимости. «Положение о судоустройстве РСФСР» декларировало для широкого круга людей право занять должность судьи. Народным судьей мог быть избран любой гражданин, обладающий избирательным правом и имевший либо двухлетний стаж политической работы, либо трехлетний стаж работы в органах юстиции. Закон не устанавливал ни возрастного, ни имущественного, никакого другого ценза для судей. К судебной деятельности не допускались лишь лица, судимые за уголовные преступления, и лица, исключенные из общественных организаций, представители свергнутых классов и нэпманов (лишенные избирательных прав)[247]247
  Положение о судоустройстве РСФСР// СУ РСФСР. 1922. № 69. Ст. 902.


[Закрыть]. Однако в такой форме закон не мог реализовываться, поскольку партийные установки выдвигали на первый план политические критерии отбора кадров. Основным методом пополнения кадров становится «выдвижение», то есть заполнение аппарата рабочими от «станка» и крестьянами «от сохи». Основное назначение «выдвижения» – пополнить аппарат, в том числе и органы юстиции, «как органы диктатуры пролетариата, проводящими революционную законность, стойкими, выдержанными, политически развитыми товарищами».

Широкомасштабная кампания по обновлению судейского корпуса «выдвиженцами» началась в 1924 г. К 1925 году удалось заменить 75 % народных судей, 60 % губернских судей[248]248
  Сводный отчет губернских, областных и краевых судов и подведомственных им судебно-следственных учреждений за 1925 год.1926. С. 16–17.


[Закрыть]. Политически результат был положительным, профессионально-отрицательным. Число членов партии среди судей увеличилось с 60 % до 81 %. Число судей с низшим образованием увеличилось с 72 % до 83 %. Понятно, что такая кадровая пертурбация никак не решала проблемы создания устойчивых профессиональных судейских кадров. Она решала проблему политической лояльности, но никак не проблему повышения профессионального уровня судей. Помимо всего прочего, система была подвержена текучести. Текучесть кадров в 1925 году составляла свыше 50 %[249]249
  Сводный отчет губернских, областных и краевых судов и подведомственных им судебно-следственных учреждений за 1925 год. С. 16–17.


[Закрыть]. Даже учитывая перемещения судей в другие регионы и с одной должности на другую, эти цифры выглядят обескураживающими. Неблагополучной было и положение со стажем юридической работы. Среди народных судей стаж до одного года имели 24,7 %, 1–2 года – 20,1 %, 2–3 года – 25,69 %, 3–5 лет – 17,5 %, свыше пяти лет – 12,0 %. Наибольший процент лиц со стажем менее одного года (в среднем 21,7 %) наблюдался среди нарсудей и народных следователей, то есть там, где сосредотачивалась основная судебная работа. К 1925 году рабочие и крестьяне составляли 74,3 % судебно-следственных работников. Наибольшее их количество насчитывалось в составе народных судей – 2396 (85 %)[250]250
  Сводный отчет губернских, областных и краевых судов и подведомственных им судебно-следственных учреждений за 1925 год. С. 22.


[Закрыть]. В составе судебно-следственных работников оставалось определенное количество и старых специалистов, работавших в юстиции до 1917 г.: члены суда – 6,5 %; старших следователей – 18,5 %; народных судей – 1,3 %; народных следователей 6,2 %[251]251
  Сводный отчет губернских, областных и краевых судов и подведомственных им судебно-следственных учреждений за 1925 год. С. 18.


[Закрыть]. По образованию дело обстояло совсем неутешительно: с высшим юридическим среди нарсудей до 1917 г. – 1,9 %, с высшим юридическим после 1917 г. – 0,75 %; с высшим другим – 1,0 %; окончившие Высшие юридические курсы – 0,4 %; окончившие областные курсы – 3,6 %; со средним – 12,1 %; с низшим и домашним – 80,3 %[252]252
  Сводный отчет губернских, областных и краевых судов и подведомственных им судебно-следственных учреждений за 1925 год. С. 18.


[Закрыть]. Низкий профессиональный уровень пытались восполнить кратковременной системой подготовки юридических кадров. Подготовка кадров осуществлялась в основном правовыми отделениями ФОН (факультет общественных наук), университетов (наиболее полная подготовка) и открытыми по постановлению СНК от 22 декабря 1922 г. высшими и областными юридическими курсами. Из лиц, окончивших областные курсы, могли работать судьями и следователями в среднем не более 30 %. Остальные слушатели отсеивались по причине слабой общей подготовки[253]253
  Сводный отчет губернских, областных и краевых судов и подведомственных им судебно-следственных учреждений за 1925 год. С. 57.


[Закрыть]. Предполагалось открыть в каждой губернии и области краткосрочные курсы (8 месяцев) для переподготовки судебно-следственных работников, но в большинстве губерний не были открыты из-за финансовых проблем. В целом из-за несовершенства и низкого качества система подготовки юридических кадров мало что решала в профессиональном плане.

Несмотря на снижение профессионального уровня судей в результате первой кампании «выдвижения», в 1927 г. начинается вторая волна «выдвижения». Циркуляром НКЮ от 13.01.1927 г. «Об увеличении рабочей прослойки в органах юстиции» предписывалось все освобождаемые должности в прокуратуре, судах заполнять по преимуществу лицами из рабочих – пролетариев[254]254
  ГАТО. Ф. Р-655. Оп. 1. Д. 20. Л. 503.


[Закрыть]. Несмотря на полное отсутствие профессиональных навыков у «выдвиженцев», процесс замены судейского корпуса набирал обороты, приобретя в 1928 г. характер массовой кампании, в ходе которой судейский аппарат вновь значительно обновился. Так, в Тамбовском окружном суде с 1 января по 1 октября 1928 г. за счет «выдвиженцев» рабочая прослойка в составе нарсудей увеличилась с 32,6 % до 48,8 %, рабоче-крестьянская с 53,5 % до 61,1 %, партийная «прослойка» с 90,7 % до 93 %[255]255
  ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 5. Л. 89.


[Закрыть]. На 1 октября 1928 г. состав судебных работников Центрально-Черноземной области[256]256
  Центрально-Черноземная область (ЦЧО) была образована в мае 1928 г. в ходе проводимой в стране административной реформы, когда вместо старых административных единиц (губерний) создавались области и края. Включала в себя бывшие Воронежскую, Курскую, Орловскую и Тамбовскую губернии. Центр – г. Воронеж. Территория области разделялась вместо упраздненных уездов и волостей на округа и районы. В 1934 году ЦЧО была упразднена. В настоящее время территория бывшей ЦЧО полностью сопоставима с современными территориями Белгородской, Воронежской, Курской, Липецкой, Орловской и Тамбовской областей.


[Закрыть] представлял собой следующую картину: в составе пленумов окружных судов и облсуда 88 % члены партии; рабочие – 58,1 %; крестьяне – 17,1 %, служащие – 23,1 %, прочие – 1,7 %. Среди нарсудей: члены партии составляли 71,5 %; комсомольцы – 2,6 %; рабочие – 31,4 %, крестьяне – 42,7 %, служащие – 25,9 %. По стажу работы: работники Облсуда и окружных судов – до 1 года – 16,2 %; до 2 лет – 5,1 %; 2–5 лет – 18,8 %; более 5 лет – 59,2 %. Среди нарсудей: соответственно 26,6 %, 18 %, 3,2 %, 19,2 % [257]257
  ГАТО. Ф. Р-530. Оп. 1. Д. 55. Л. 102.


[Закрыть]. Причем количество служащих в 23,1 % и 25,9 % рассматривался как существенный недостаток, хотя это были как раз те работники, которые обладали необходимыми профессиональными знаниями и умениями.

Интенсивный процесс замены судейских кадров неизбежно вел к снижению в среднем профессионального уровня судей, что создавало серьезные проблемы в отправлении правосудия. Но это нисколько не смущало партийный аппарат. Низкий уровень правовой и общей культуры выдавался за достоинство. На все возражения против притока неквалифицированных кадров отвечали стандартной фразой: «Если они не имеют теоретической подготовки, нарушают законы, но общая линия проводится ими правильно, у них есть пролетарское чутье, реагирование на явления»[258]258
  ГАТО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 635. Л. 345.


[Закрыть]. Кампания не утихала всю вторую половину 20-х годов и ее следует рассматривать как чистку судебных органов. На 1 января 1929 г. 50 % нарсудей стали составлять выдвиженцы, составившие в общей сложности на этот период 54,7 % от общего количества судейских работников. В составе судей рабочие стали составлять 33,5 %, партийность приближалась к максимуму – 93 % [259]259
  ГАТО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 635. Л. 345.


[Закрыть].

Помимо того, что выдвиженцы снизили профессиональный уровень судейского корпуса (иначе и не могло быть при практике назначения судьей малограмотного рабочего после месячных курсов по принципу – «хорошие ребята, справятся», они вызвали целый ряд проблем психологического характера. С их приходом обострилась обстановка внутри учреждений, снизилась и без того низкая эффективность их работы. Вызванный к жизни необходимостью укрепления власти на местах, этот слой руководителей быстро приобрел черты специфической психологии. Ю. Ларин[260]260
  Ларин Ю. (Михаил Александрович). (Лурье Ихил – Михл Залманович). 18821932. Партийный и государственный деятель. Сын еврейского писателя, киевского раввина. В революционном движении с 1900, меньшевик, с 1917 г. – большевик, член Президиума ВСНХ РСФСР. В 1918-19 гг. руководитель Комитета хозяйственной политики ВСНХ. В 1920-21 гг. зам. пред. Высшего совета по перевозкам. Играл видную роль в руководстве финансами, руководил национализацией промышленности. Один из создателей Госплана, с ноября 1921 член его Президиума.


[Закрыть], характеризуя руководителя новой волны, писал: «…Узкий практицизм крестьянина, недостаточно «оплодотворенный» принципиальной выдержкой; поверхностное наездничество мелкобуржуазного интеллигента, не побежденного еще острым чувством правды жизни; интуитивность поведения, руководство только стихийным классовым инстинктом, без достаточно строгой продуманности всей обстановки, со стороны рабочего, не овладевшего еще мудростью класса, как выразителя основных общих интересов движения, – все это сказывается, все это надо на практике научить преодолевать самих строителей нового государства, чтобы из строительства вышел какой-либо толк»[261]261
  Цит. по: Колоскова Т.Г. Об идейно-психологических предпосылках сталинизма // Вопросы истории КПСС. 1989. № 9. С. 66.


[Закрыть]. Они были убеждены, что действуют в интересах пролетариата. Для них была характерна правовая всеядность, упрощенно-вульгарное отношение к праву, закону. При этом они были убеждены в своей правоте. «Выдвиженцы» быстро усвоили административный стиль с его казенщиной, наушничеством, подхалимством и карьеризмом. Это была лавина людей с карьеристскими устремлениями и с устойчивым комплексом уверенности в справедливости получения ими своей доли жизненных благ. Именно эти люди к концу 20-х годов составляли подавляющую часть судейского корпуса на уровне губернии и уезда. Но нельзя забывать и того, что выдвижение подпитывалось не только стремлением властей как можно быстрее изменить социальный состав кадров, но и искренней верой, что рабочий, крестьянин может управлять страной без интеллигенции, без специалистов. Выдвижение рассматривалось как наиболее удачный метод создания активного и революционно-сознательного слоя кадров, как лучшая гарантия против бюрократизма и волокиты, искривления классовой политики.

Несмотря на «кампании выдвижения», положение с судейскими кадрами не улучшалось. По-прежнему высока была текучесть кадров, достигнув в 1929 году снова 50 %. Особенно тяжелым положение было с кадрами в следственных органах и милиции, без которых работа судов была бы парализована. Имевшиеся следователи были неопытными, а часто просто «неграмотными. В Тамбовской губернии из 28 следователей прокуратуры только 10 имели профессиональную подготовку. Остальные имели, да и то не все, опыт технической работы в судебных учреждениях[262]262
  ГАТО. Ф. Р-655. Оп. 1. Д. 26. Л. 69.


[Закрыть]. Народные следователи, как их тогда называли, «дети революции», в профессиональном плане были беспомощны. Но многое им прощалось, в том числе и крайне низкие показатели работы: 60 % обысков безрезультатные, необоснованные аресты – 55 %, 45 % прекращенных дознаний, медлительность следственного производства[263]263
  ГАТО. Ф. Р-655. Оп. 1. Д. 26. Л. 69.


[Закрыть].

В целом необходимо констатировать, что несмотря на все попытки решить кадровую проблему, успехом они не увенчались. И в конце 20-х годов, как и в их начале, характерными оставались текучесть кадров, низкий профессиональный уровень. Так, неукомплектованность Тамбовского окружного суда в августе 1929 г. составляла 37 %. Если при полном штате работа не всегда выполнялась вовремя, то при неполном и говорить не приходилось о качественной работе. Мешали работе и частые отвлечения работников на проведение различных политических и экономических кампаний. Нельзя сказать, что в 1920-е годы профессиональная подготовка судей оставалась вне поля зрения властей. Однако велась она в рамках узкоклассового подхода к формированию судебного корпуса, в котором превалировали классовые, политические факторы, что не давало возможности создать эффективную систему подготовки профессиональных судей. Система отличалась непостоянством кадрового состава, его слабым профессионализмом, подготовка кадров не обеспечивала суды достаточным количеством квалифицированных кадров. В конечном итоге жизнь показала, насколько «выдвижение» – искусственное, непрофессиональное и малоэффективное средство решения кадровой проблемы.