Текст книги "Небо в алмазах"

Глава 31

– Во что будем играть? – спросил Медведь – Мирон.

– Что вы предпочитаете? – решил пошутить после Мадеры Харчик. Мадеру здесь подавали в знак того, что:

– Всегда заодно справляем поминки по Распи, чтобы никогда не вернулся.

Ибо, действительно, было такое предсказание в древних рукописях Чернокнижника Аврилакского:

– Как только люди забудут, что человек умер – так, жди его прихода, однако, в непристойном виде.

И вот эти слова: непристойный вид живого уже покойника пугал своей предполагаемой неожиданностью.

– Хочу сыграть в бейсбол, – ответил Мирон.

Отказать было неудобно, поэтому решили чинно и благородно, как обычно:

– Обмануть, – и подали к счастью не чижика, а городки, – но!

Стрелять в них надо было не с помощью кидания палок, а:

– Сбивать стрелами из лука. – И к счастью, не Одиссея, ибо Мирон, скорее всего, сможет его натянуть, а мы нет, – резюмировал Тро.

И принесли самострелы, принадлежавшие когда-то опричникам Ивана Грозного.

Вперед выступил один из сопровождающих Мирона воинов из числа амазонок, как насмешливо называл их Тро, по имени Клэр Цет и разумно приурочила:

– Вместо городков – деревяшек нужна движущая мишень.

– Спасибо, что вы сами согласились, – ахнули разом Трольчик и Харчик. И все стали наперебой предлагать, кто из их сослуживцев больше подходит на эту роль.

Но руководство Кремля – в данном случае Большой Дачи – успокоило притаившихся:

– Зверь уже в клетке.

– Кто он? – всё же спросил Мирон.

– Так-к, эманационная тень.

– Отца Гамлета, – перебила нагло Тро другая, прибывшая с Мироном амазонка по имени Роза Люкс.

– Нет, буду честен, это тень Распутина, пустившего в распыл нашу многомиллионную армию на германском фронте.

– Он с ним жил? – спросил кто-то.

Именно кто-то, ибо никто не узнал Майера и рядом с ним Кетча, а за ними капитана Бурова, под видом японского шпиона Доктора Зорге.

– Это его Истопник, – неожиданно сказал Кетч.

– Из Хлыстов? – спросил кто-то. Но по невежественности публики дискуссию на около религиозную тему не поддержали. Тем более, что многие подозревали:

– Такими обсуждениями, друзья мои, недолго докатиться и до нашего, э-э, Маркиза де Сада.

Как говорится:

– А есть ли среди вас хоть одна сестра королевы, Маргарита, чтобы при всех хвастаться своими изящной формы титьками? Так только все же ж толстожопые, как милые девушки Александра Меньшикова.

Многие сомневались, что Фью сам вылезет из берлоги, чтобы схватиться в сибирским медведем Мироном, ибо и вообще-то находит только слабые различия между этой Сибирью и той, где настоящих осетров не завозят контрабандой, а ловят сами без специальной лицензии.

Но он вышел, шатаясь с коньячной фляжкой в одной лапе, и пивной кружкой в другой, как многие решили:

– С Киндзмараули.

– С Хванчкарой, – уверенно предположили другие.

– Я люблю Саперави, – сказала Клэр, ибо к старости начинаю слишком быстро пьянеть, чего некоторые не понимают, продолжая и продолжая меня тащить на свои оргии – банкеты.

– Это не банкет, – строго сказал Тро, – а охота на дикого вепря.

– Предлагаю проголосовать предварительно, кто за это мероприятие, кто воздержался, кто вообще не хочет никого убивать, – сказала Роз Люкс.

– Беги, Фью! – крикнул Тро, – ибо сдаваться просто так нечестно.

– Почему?

– И знаешь почему? – спросил Тро.

А ответил Хар:

– Завалить кролика в клетке не представляет интереса для наших гостей.

Фью зачем-то сказал:

– Я должен подумать, – и сел на пенек, в качестве которого использовал подходящую натуру, в виде поставленных один на другой кубов белого и черного цвета. По предвидению Распи их можно использовать в будущем для памятника в авангардистском стиле одного из будущих предводителей местного дворянства, как символ некоторого желания при полном отсутствии возможности.

– Хотите, я вам сам скажу ваше последнее слово? Пожалуйста:

– Мир ужасов – это тоже правда!

– Ты прав, Трольчик, зато никто никогда не разочаруется.

И исчез.

Думали:

– Зря связались, теперь следует ожидать его магического испарения, – но через пару минут Фью открыл огонь сразу из двух маузеров.

Одной из девушек Майера – в Зальцбургском прошлом, разумеется – пришлось перевязать свою левую лапу предательства, и придвинуться к нему поближе, но пока еще без признания его подлинной личности, а только по непредсказуемой интуиции.

Буров отвел своих секретных агентов Кетча и Майера в сторону, и ненавязчиво предложил:

– Не принимать участия в этом бале – маскараде.

Майер возразил:

– Думаю придется.

– Почему?

– Их много.

– У нас нет самолета.

– Я сам самолет, – высказал заветную мысль Кетч.

– Не в том смысле, друзья мои, что нам придется выручать оборванца Фью,

– В чем тогда? – спросил капитан Буров.

– Вы не знаете?

– К сожалению, я могу только предполагать, что СН может прикрыть Фью, предоставив ему в критический момент вертолет.

Тем не менее Фью ранил Харчика, и до такой степени, что Трольчик решил:

– Он метит всех, кто был против него.

– Я не понимаю, кто его научил стрелять? – удивился Хар.

– До или после того?

– Ясно.

Далее, самолет с Питом, Распи -? и СН.

Все были в панике, что надеяться на последующее добродушие Фью уже не собирались. Хар даже предложил:

– Надо заранее построить концлагерь для своих.

– Что значит, для своих? – не понял Тро.

– Чтобы свои люди были на кухне, разветвленная ультраструктура подземных ходов для отпусков и поездок с делегациями в Швейцарию.

– Кстати, положи там мои полтора миллиона долларов на плавающий курс.

– Ты мне давал взаймы? – удивился Хар.

– Не взаймы, а я уже потратился на общее дело.

– А именно?

– Купил Метрополь, чтобы свои могли там не только кушать, но и жрать по пьянке, не боясь, что их запишут на пленку посторонние люди: писать в Метрополе будут только наши магнитофоны.

– Они уже есть?

– Скоро будут. Кстати в них я тоже вложился.

– Мей би, нам вообще пока отступить в Метрополь? – спросил Мирон. Однако с насмешкой. И высказал заветное – сакральное:

– Такого-то Фью – я и сам совью.

Этот призыв, как по мановению волшебной палочки сразу заполонил сознание многих, ибо прошелестело, как ветер:

– Ветро-лет-т!

– Это Сикорский! – ахнули некоторые члены делегации, уже намедни разведавшие пути отхода туда, куда не доплыл Тро, в Америку.

Просто многие не знали, что в Америку можно достукаться только на самолете через Северный Полюс и Ванкувер, предварительно, продав за бесплатно Аляску. Многое уже было для этого сделано, но летчики, к сожалению, как и все:

– Попали на войну. – И что самое неприступное в ней было:

– Кто с кем воюет, честно, до конца непонятно.

Именно по этой причине Кетч, как будто был мальчиком, который спрашивает разрешения у папы с мамой, подергал за рукав Тро:

– Самолет есть?

– Извини, друг, но тайна известна только мне, ибо мне недалеко, в случае чего докинешь до Тихого Океана.

– Вы хотите там закончить свой поход?

– Лучше там, чем здесь.

– Рано сдаетесь, сэр, ибо: дайте мне самолет и:

– Я найду для вас подходящую цель.

Но Харчик выказал свою злонамеренную важность:

– Я буду бить до конца.

– Что такое конец? – встрял в диспут и Майер. – Ибо: если вы ждете – не дождетесь явления Серебряной Ноги – поднимите голову повыше.

И ужас пронзил сердца многих, если не всех:

– В небе без движения и звука висела Стрекоза.

– Вертолет, – просто объяснил Кетч, – я вам и раньше говорил, что он летает.

И вот это правильно произнесенное слово:

– Вертолет, – заставило, наконец, ужаснуться: все услышали его звук, похожий на переходную – перед приземлением – стадию прилета инопланетян:

– Из неоткрытой еще системы мироздания.

Тем не менее, Мирон, как фронтовой командарм – сам получивший несколько пуль Фью – встал из-за памятника в подлинном исполнении Тулуз-Лотрека и пошел, на ходу стреляя из двух наганов.

И попал в невидимую тень Фью. Потом выставил его на обозрение и спросил:

– Это он?

Тро тут же подписал приказ о назначении Мирона командующим всем юго-западным фронтом.

И когда Мирон уже отбыл, с неба спустился Пит, убежденный в течение трех дней Серебряной Ногой, что он её сын. Точнее, произошел от нее и от Царь Пушки одновременно. И так и прокашлял, как показалось почти всем:

– Ня буду я читать тебе морали, истец трона и короны нашей колонии – в прошлом России – однако прошу выложить немедленно все пароле и пароле-пе.

Многие попадали, а другие решили упасть самостоятельно, хотя ноги, как назло, не гнулись ближе к земле, ибо:

– Очень хотелось улететь, и не просто улететь, а чтобы никогда не возвращаться.

Фью, похоже, сам испугался, потому что увидев СН, спускающуюся по длинной лестнице с неба на землю для вершения справедливости – исчез. Как резюмировал Тро:

– Если исчез, то исчез ли навсегда – вот в чем вопрос!

И Харчик его поддержал, указав на Тро:

– Такой же, в принципе, беспринципный человек, каким был в априорном предположении Фью – так что, забудем того, кого никогда и не знали.

После непродолжительного молчания, в течении которого – пока СН еще не коснулась земли своими, вполне возможно, косолапыми лапами – все молча не понимали, кого лучше выбрать на замену толи Тро, толи Фью, толи вообще Харчик и сам был не против возглавить борьбу за независимость от посторонних мнений:

– Ни на что не решились, – да и логично, здесь претендентов на трон было больше, чем желающих подчиняться кому-либо.

Но Тро все равно был на первом месте, как создатель юго-западной армии во главе с Мироном, а до этого вообще, согласился обмануть Временное правительство, и не иметь его в виду даже после смерти.

Смерти, имеется в виду, даже самого Пролетариата.

Такое может быть? Чтобы все были богатыми, и никто не работал. Хотя даже Циклоп Полифем, сын Зевса творил творог из цельного молока баранов и их овец, несмотря на то, что Одиссей посчитал за лучшее использовать и их, как Троянского Коня. Только там, у стен Трои, чтобы попасть в нее, а здесь наоборот:

– Лучше уйти незаметно.

Устройство Земли, к сожалению, таково, что кто-то обязательно должен работать. Хотя не очень понятно:

– Почему нельзя пить одно молоко, зачем обязательно делать из него творог, сметану – так сказать:

– Легендарные кисломолочные продукты.

Или все-таки, если у меня, например, и так повышенная кислотность, то могу и как Емеля ждать на печи Второго Пришествия?

Получается, все больные стали богатыми, а здоровый пролетариат поголовно пошел в машинисты. Что в итоге привело к тому же самому:

– Как дал ему сто шестьдесят – он и сошел с рельс.

За это всех сослали в Край, чтобы там, наконец, хомо сапиенсы – или хотя бы некоторые из них – нашли себе по немке. А зачем? Так и непонятно толком. Если не считать того парадокса, что в сексе они менее стеснительные, чем мы. А то бывает хочется, а стыдно, ибо скажут:

– Пейте, ешьте, даже до него, а может и всегда только после. – Получается, опять надо работать, работать и работать всеми, так сказать иво членами.

Как и было сказано не от хорошей жизни:

– Одна работа – и:

– Никакого удовольствия.

Поэтому и нужен:

– Монтаж аттракционов. – И знаете почему? Потому что он всегда был.

– Жаль Мирона отпустили, – сказал Майер, – здесь больше никто не умеет убивать. Впрочем, прошу вас, леди, попрощаться, ибо, понимаю, вы согласны пойти в последний и решительный бой.

И Клэр Цет и Роз Люкс, как заведенные куклы повернулись к Майеру в изумлении: узнав его они уже были способны на многое. Но пока только обезумили Тро и Ха, прицепив к их ногам тяжелые камни, как сказал разглядывая это действо профессиональных киллерш Доктор Зорге:

– От памятника будущим поколениям. – И пока Пит не посадил вертолет, вступили в бой с Серебряной Ногой.

– Это ваши люди, доктор Майер? – спросил Доктор Зорге. И добавил: – Они погибнут.

– Нет, им удастся уйти только покалеченными.

И они действительно задержали высадку Пита, ибо этот парень не хотел сажать вертолет, чтобы в случае опасности можно было быстро улететь. Так думали Земляне, те, кто наблюдал эту скоропостижность среди пирамид Ван Гога, но не сам летчик. Он хотел сразу дать понять новому поколению летательных машин, что научить их кроме всего прочего:

– Еще и стоять. – Не как лошадь у чапка имени Достоевского, а чинно и благородно:

– В одном только воздухе.

Несмотря на то, что Роза СН была милитаристской женой Майера, или, если иметь в виду только одно содержание без формы:

– Он был жрецом на Зиккурате Пирамиды Майя – имеется в виду не на небе в районе Альфы Центавра, или даже Ориона с его собакой Сириусом, а здесь, и не так давно, как надеются многие – считай:

– Рукой подать, и опять тама, – она хотела хотя бы чуть-чуть побыть и самой в роли правительницы, пусть и своего доброго сына Пита, родившего после ее падения в Царь Пушку.

И что удивительно, Пит поверил в свою реинкарнацию, ибо:

– Я и тогда смогу же ж летать, как Говард Хю. – В том смысле, что:

– Хочу летаю, а хочу думаю, или вообще: женюсь на Аве Гарднер или Мерилин Монро.

Хотя Мерилин Монро – это другая миловидность, но ту прелестную леди я когда-нибудь вспомню, – ибо:

– Что мы помним, то существует. – Ибо:

– Те, кто был и заставляют нас жить.

Если кто не понял, СН была змеей, спускающейся по уступам пирамиды в каждый даже солнечный день, предназначенный для жертвоприношения, а Май – главным ее жрецом.

Теперь жрец древней Пирамиды намеревался перейти в более высокую реинкарнацию, именно в сословие верховных правителей, которым хоть кол на голове теши, а только они умеют это делать.

Увы, но в теорию Харчика сии миловидные соображения пока что не укладывались. И.

– И я остаюся с тобою, родная на веки страна, не нужно мне солнце чужое, чужая Земля не нужна.

(Автор оригинального текста М. Исаковский)

Он уже решил, что не только по древнему преданию, но и вообще, по логике уже прущихся из всех дыр событий мирового масштаба:

– Попасть на землю обетованную можно только через Северный Полюс. – Следовательно, что знаю я, скоро узнают многие, и телег там будет не меньше, чем в прошлом веке при раздаче бесплатных земель на Западном побережье Америки.

Я там построю еще один Голливуд, если еще не поздно, а так, в принципе, всегда успеется открыть казано, заплатив индейцам кока колой. Или построю в Испании крепость, найму колдуна, чтобы отфильтровывать на начальном уже этапе реципиентов, – только вот кого? Майера, Фью, СН, или, авось еще есть кто-то умнее всех, скрывающийся до последнего времени в самой Америке.

– Не Говард Ху? – спросил кто-то, находящийся недалеко от его левого уха.

РСН тут же предложила Тро показать подземный ход:

– Отсюда до Кремля.

– Скорее всего, милая, отсюда, именно от-сюда, Харчик обвел владения Большой Дачи, как свои собственные – хотя и в мечте:

– Нету ходя, как прохода.

– Что это значит, изъясняйся, пожалуйста, при мне культурно!

– Дак, милая синьора, и так уже выше крыши летаю, – пропел Харчик, как арию в одном из сочинений Чайковского.

– Или ты хочешь, чтобы я звала тебя Голубой?

– Лучше Синий, – ответил Хар, добавив: – Если вы уж так любите небесные цвета, то полюбите и их бурю! – Но увидев побледневшие лица сотрапезников – а уже несли трех быков в стиле Алисы в Стране Чудес, – или как её там? Звали, эту герцогиню сексодрома? Вильгельмина, кажется.

– Не сходи с ума раньше времени, Харчик, – посетовала Серебряная Нога, – ты мне еще будешь нужен.

– Я не гожусь для жертвоприношения, милая, – промямлил теоретик логических построений Батьки Махно, согласно которым:

– Пролетариат – даже деревенский – от природы такой, и изменить его в лучшую сторону всё равно не удастся.

Мне вообще кажется, что он произошел именно от вас, милая, только есть одно противоречие:

– Как попал сюды-твою еще раньше, чем намедни?

– Дуркует, – сказал Пит своей маме царице, э-э, почти небесной.

Ибо:

– Небо большое, и более того, настолько, что и Сириус может показаться задворками бабы Насти, или бабы Нюры, куда они еще маленькие ходили играть в прятки.

– Пусть он лучше жарит быков, – сказал Пит своей маме, ибо я не люблю рассуждения про бедных, которые никогда не смогут стать богатыми. – И добавил: – Более того – как говорится – это им и так позарез не нужно.

– Можно, но не думаешь ли ты, мой милый, что Харчик может приманивать в наш омут и рыбу более опасную, чем он сам?

– Думай сама, мама, но я хочу, чтобы моё хребтовое мясо, которое так любил Одиссей благородный, жарил Харчик. Ну, один раз!

– Охотно, охотно, но у нас есть еще заповеданный Вилли бык, в:

– Котором жарят.

– Третьего нет?

– Есть.

– В нем трахают, – сказал Доктор Зорге, капитан Буров, Майер решил пока не искушать судьбу, и не навязываться, как говорили индейцы до создания на их территории казино, в:

– Сыновья Большой Медведицы. – Ибо:

– За ними и пришли охотники.

– Мэм, – попросил Май, – там раненые гости нашего государства, не могли бы вы и их.

– В каком смысле, добить?

– Хотя бы перевязать, мэм, – высказал Кетч, просто по той причине, что уже – можно сказать, чуть ли не с самого детства, потерявший способность точно идентифицировать Клэр Цет и Роз Люкс от Щепки и Кали.

– Хорошо, хорошо, я имею в виду, если ты точно сводный брат моего сына, – пусть используют второго – нет, пока что третьего быка.

– Но мы договорились, только после санчасти! – воскликнул Кетч.

– Милый мальчик, так это для них лучшая санчасть, – ответила эта Медуза Горгона.

– Когда трахают и даже не берут за это денег? – удивился, удивляясь сам себе Тро.

Осталось только найти тех, для кого приготовлен второй бык, подумал, однако, со страхом, даже Майер.

Но, к счастью, не забрали даже капитана Бурова, РСН только внимательно посмотрела на Тро, и он понял без слов:

– Я и буду смотрящим за вторым быком, в котором жарят, чтобы голос быка издавал победные звуки Марсельезы.

– Да, Тро, пусть поют все, так будет по-честному.

Всех остальных заставили рыть землю, чтобы найти проход в Кремль, но по наводке Хари:

– Через Малую Дачу.

В том числе и Майера, Бурова и Кетча.

– Она о нас забыла, – сказал Кетч.

– Просто не вспомнила нарочно, – сказал Майер.

– У нее не было другого выбора, – сказал Зорге.

– А именно?

– Ты попросил за Клэр и Роз, – и пряники у нее кончились, она своей волей могла только отправить нас в один из быков, а свободным остался на сегодня только тот, в котором:

– Жарили.

– Жаль, – пошутил Кетч, – она не захотела, чтобы мы сегодня пели Марсельезу.

– Не надо так шутить, парень, – сказал Доктор Зорге, – напророчишь.

– Она занята.

– Одна из ее эманаций могла остаться здесь неподалеку.

– Зачем, для прослушки?

– Точно!

– В том-то и дело, что точно, – прошептал капитан, – к нам направляются двое с автоматическим оружием.

– Достукались.

– До-причитались.

– Допрыгались.

(Всё-таки должна быть идея, что в подвале на минус тринадцатом этаже кто-то есть, и все хотят к ему на посвящение, Распутин? Или Фью Второй, или, может быть, кто-то невидимый невооруженным глазом? Или они ходят в мавзолей Майера, в реальный мавзолей на минус тринадцатом этаже? Скорее всего, это амебовидное самое древнее, может принимать вид почти любого человека.)

– На Малой Даче должен быть самолет, – сказал Майер, как все участвующий в уборке мусора, появляющегося и появляющегося в огромных количествах при рытье тоннеля, как будто кто-то – кто изобрел здесь машину, как крот для рыться подземных ходов – нарочно не придумал вторую для уборки, как именно для того не придумал, чтобы всегда было:

– Кому выносить его и вывозить.

И так устал, что спросил предательницу СН – раньше она была с ним на хорошей связи:

– Почему мы не пошли, как все приличные люди прямо на Набережной, вдыхая полной грудь воздух свободы?

– Свободу надо видеть, – ответила подземно-небесная леди, а для этого что надо? – и ущипнула Майера за ухо, просто не в силах сдержаться. И видя, что после её ухаживания, Май даже не ищет вдохновения, снизошла, объяснив:

– Нужен народ для жертвоприношений.

– Рабы? – встрял Доктор Зорге на свою голову.

– Так-т, а ты вымоешь ноги и ко мне в опочивальню.

– На минус тринадцатом? Так это когда еще будет!

– Как раз к утру поспеете.

– На Малую Дачу, значит, не пойдем? – удивился даже Майер.

– С минус тринадцатого имеется уж готовый проход, правда в ином измерении.

– Что это значит, милая?

– Пойдете за мной, как тараканы.

– Это не страшно, – высказался и Буров – Врангель, если иметь в виду, дорогая принцесса, что хотя бы на днях, если не сразу, мы превратимся опять в людей.

– Так хочется быть человеком?

– Не могу придумать ничего лучшего.

– Не могу придумать ничего лучшего! – повторила РСН злобно. И добавила: – Увидите вам же будет лучше.

– Ты хоть намекни, принцесса, – мяукнул и Майер.