Текст книги "Небо в алмазах"

Небо в алмазах
Владимир Буров

Мечта многих не может принадлежать одному

Мерилин Монро

Это сделали мы сами,

Это наш великий труд.

Алексей Фатьянов

© Владимир Буров, 2017

ISBN 978-5-4485-6243-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Я никогда не буду летать!

– Почему?

– И знаешь, почему? Не умею.

– Я умею, посмотри.

И Владимир прыгнул с недостроенного дома, в котором они играли. Метра три, четыре не было, и так отбил пятки, что самостоятельно дойти домой не мог.

– Зачем ты прыгнул со второго креста? – спросил Валера, когда их вместе несли домой на носилках, применяемых для перенесения на небольшие расстояния смеси, соединяющей камни для погреба между собой.

– Ирония судьбы, – сказал Владимир, – нас, летчиков, несут на средстве продвижения под Землю.

– Мы летчики? – с сомнением спросил Валера.

– Да.

– Тогда почему мы еще ни разу не летали?

– Завтра полетим.

– Завтра уже? – удивился Валера. – Но мы еще не научились.

– Этому не надо учиться, – ответил Вова.

– Это удивительно, но почему?

– Потому что, потому.

– А именно?

– Небо в алмазах.

– И каждый может летать?

– Да, но только тот, кто их видит.

– Я еще ни разу не видел.

– Ничего страшного.

– Да, и знаешь почему? Я верю, что ты их видел. А сегодня?

– Представляешь? Забыл. Забыл посмотреть на небо, прежде, чем прыгнуть.

– Тебя заворожила Земля.

– Именно так, как магнитом.

– Хороший ответ: смотреть надо не на Землю, а на Небо, чтобы не было страха.

Боль в пятках не проходила долго, месяц, может больше. Хотелось попробовать еще раз, но.

Но было страшно. Даже удивительно: четыре метра, даже меньше, и намного, три семьдесят, максимум.

Медиум:

Где-то в конце:

– Вы хотели бомбить Кремль? – спросил Х – предположительно Эстэ.

– Нет, ну, что вы! – ответил Валера.

– Докажите! – рявкнул сидевший рядом Бер.

– Так очевидно, ибо уже полетели, – Валерий посмотрел на часы.

– Куда?! – ахнули оба, так как было ясно, что до Кремля давно бы уже долетели.

– Бомбить Рейхстаг.

– Рейхстаг – это где? – удивились все, так как абсолютно забыли на этот очень неожиданный момент, что:

– Германия —это еще не Россия.

Возможен вариант:

– Друг нелегально полетел бомбить Берлин, а другому дается приказ:

– Сбить его на обратном пути.

Друг полетел бомбить Берлин, так как хотел доказать, в ответ на обвинение Бера, что его целью будет Кремль.

Он говорит летчику, который должен второй раз лететь в Америку через Северный Полюс, что:

– Лететь не надо, так как:

– Небо не будет в Алмазах.

– Так как, ты говоришь, твоя фамилия? – спросил руководитель авиамодельного кружка.

– Питчер.

– Имеется в виду, Питчеров? Это, что, Ловец Снов?

– Думаю, это вполне возможно, но скорее, наоборот.

– Наоборот, что вы имеете в виду?

– Ну-у, мне кажется, это производитель снов.

– Когда кажется, тогда крестятся. И кстати, ты в бога-то веришь?

– Естественно.

– И правильно, а то летать не получится, – сказал Максим Максимыч, руководитель кружка.

– Мы будем летать?

– А ты думал?

– Я думал, пока что только других учить летать.

– Ты хотел меня обидеть, парень?

– Нет, ибо, я думал: учить мы будем летать самолеты.

– Тогда принят, Питчеров, – и так и написал по Фрейду правильно:

– Питеров.

И скоро они пришли в Военное Министерство.

– Вам, что нужно здесь, ребята? – спросил дежурный капитан на входе?

– Так, – начал Владимир, – мечта есть – летать.

Капитан чуть не поперхнулся дымом, который он, казалось, заглотил в слишком большой затяжке.

– Может у вас есть какие наводящие вопросы? – спросил Валера.

– Наводящих нет, а вот простое предложение, пожалуйста.

– А именно? – сказал Владимир.

– Прыгните с памятника царю Освободителю.

– Но и вы обещайте, пропустите нас к начальнику полетов.

Капитан потрогал усы, которые недавно сбрил, и резюмировал:

– Согласен. – Высота шесть, даже семь метров – не удастся.

– И да! – крикнул он, – вместе не залазьте.

– Почему? – спросил Владимир.

– Один пусть пока останется жив и сбегает за Скорой.

– Она, куда возит, в морг?

– Большей часть наоборот: пока еще в клинику.

– Будем надеяться, – сказал Валера, – что не душевнобольных.

– Значит вы сами понимаете, что делаете невозможную глупость? – спросил капитан.

– Так-то и я могу сказать, – резюмировал Владимир.

– А именно?

– Капитан – никогда ты не будешь майором.

– В этом вы ошибаетесь, я уже назначен на получение следующего звания, и это именно: майор. – И тут же подумал, что из-за этих ребят, звание могут не дать, если кто-нибудь из них разобьется.

Но ничего не успел сказать, так как один из них уже прыгнул. И удивительно: даже не сделал пару кувырков вперед, чтобы смягчить неожиданное столкновение с Землей. Для, нее, имеется в виду, неожиданное.

Полковник Бутлеров увидел в окно – сам еще не понял, что, а именно:

– Толи издевательство над памятником царю, – толи, наоборот:

– Эти черти разобьются, и тогда его совесть человека, видевшего всё это своими глазами из окна, не позволит ему принять очередное внеочередное звание генерал-майора.

Он постучал в окно, сильнее, еще сильнее, и наконец, оно разбилось.

– Не обращай внимания! – крикнул он капитану, выглянув через стеклянную дыру – имеется в виду, наоборот, наружу. Но не успел договорить, что имеет в виду себя, а не наоборот, ребят, собравшихся совершить еще один прыжок.

Но капитан так и сказал, сделав отмашку рукой:

– Следующий!

Прыгнул Владимир и, к удивлению полковника и капитана не только не упал при приземлении, но даже:

– Проехал немного – метра два – вперед, как на лыжах.

– Показалось, – подумал полковник и протер глаза.

Капитан не знал, что делать, но полковник крикнул из разбитого окна:

– Пропусти.

– Что вы хотите? – спросил он, даже не переступающих с ноги на ногу у дверей детей.

– Мы не дети, – сказал Валера.

– Это верно, – сказал Владимир. – И знаете, почему?

– Почему? – спросил полковник.

– Мы умеем летать.

– Приятно слышать, нам скоро будут нужны летчики. Согласны бомбить Берлин?

– Мы не знаем, – ответил Владимир, – ибо хотели сбивать самолеты противника.

– Это во вторую очередь, – сказал Валера, – а так-то, по большому желанию, хотим слетать на другую сторону Земли.

– Вы уверены, что она существует?

– Да.

– В любом случае надо проверить.

– Но туда не ходят поезда.

– Мы на самолетах.

– Само – что это значит?

– Сами умеют летать.

– Так бывает?

– Я бы ответил, что мы научим, – сказал Владимир.

– Я скажу более позитивно: да, они умеют летать.

– Так вы, что, собственно, хотите: научиться летать, или учить самолеты летать?

– Один будет делать одно, а другой другое.

– Чай, кофе, квас? – спросил Бутлеров.

– Всего по одному, – сказал Владимир. – Вам квас, мне кофе, Валерию чай. Просто шоколад, который очень любят летчики.

Внесли коробку шоколада штук на пятьдесят.

– Мы, наверное, все не съедим, – сказал неуверенно Валерий.

– Вы, возможно, не до конца поняли, но дело в том, что пришли вы именно в тот момент, когда я думал над реальностью проекта:

– А не попытаться ли нам защититься?

– Возможно, это секретная информация, и вам не очень надо рассказывать её нам? – спросил Валера.

– Нет, если я чего решил, то выпью-т обязательно, – и пригубил из чашки кофе Владимира. – Вкусно. – Полковник улыбнулся. – Думаю, я все-таки расскажу вам тайну, которую вы не сможете открыть никому.

– Вы потом нас убьете? – спросил Валера.

– Скорее меня убьют раньше вас, – улыбнулся полковник.

– Тоже хорошая новость, – сказал кто-то, но они даже не поняли кто, ибо логично и так:

– Плохих новостей нам не сообщают, ибо они приходят сами.

– И мы должны именно к этому подготовится, – сказал полковник.

– А именно?

– Чтобы они не пришли, – ответил за полковника Владимир.

И полковник рассказал – они думали, просто сказку, чтобы отвлечь их внимание от полетов в реальности.

– Германия скоро начнет+ войну против России, но это не главная весть, а наоборот: всем известная.

Главная, что эта война нужна лишь для того, чтобы внедрить сюда армию, а точнее, пока что отряд монстров, пока даже неизвестно с какой планеты.

– Потом пришлют больше? – спросил Валера.

– Это уже будет не нужно, – сказал полковник, – если эти смогут базироваться здесь, ибо.

– Ибо?

– Ибо они – размножаются!

– Неужели неизвестно, с какой они будут планеты? – спросил Валера.

– Более того, есть мнение, что их и вообще-то сделали здесь, на Земле, природные, надо сказать:

– Немцы.

– Вывод! – сразу поднял руку Владимир, поставив прежде пустую уже чашку, – сами немцы – тоже не местные.

– Не думаю, что в большей степени, чем все остальные, – сказал полковник. – Но важно то, что вы должны перехватить этот десант. И знаете почему?

– Почему?

– Почему?

– Контрразведка с ними не справится, ибо они, да, друзья мои, они действительно монстры.

– А прикидываются обычными людьми, – констатировал Владимир.

– Да, ибо это легко: никто не верит в злых инопланетян, а, как правило только в добрых.

– Так что им, собственно, здесь надо? – спросил Валера.

– Вопрос хороший, потому что: неизвестно. Если не считать их охотниками за разумом. Но не в том смысле, что у них, у самих ума мало, а, чтобы его не было в таком большом количестве, как, видимо, сейчас они обнаружили на Земле.

И более того, этот приход монстров предвидел уже Аристотель:

– Раб лишен половины человеческих достоинств.

– Но зачем им лишать нас половины разума, не совсем понятно.

– Нет, не для того, чтобы было кому подавать им чай и кофей, а именно, я думаю:

– Для души, – которая и есть главный атомный реактор любого космического организма.

– Нас хотят перебить для души, – резюмировал Владимир, – новость хорошая уже тем, что:

– Что мы согласны, – сказал Валера.

– Вы выбрали нас, потому что душа детей, точнее, еще не совсем взрослых людей, более способна к сопротивлению Неправде, чем душа уже состоявшего хомо сапиенса, частично примирившегося с ней? – спросил Владимир.

– Нет, – ответил полковник, – и знаете почему? Вы сами себя выбрали. Вы люди, посланные, чтобы оказать сопротивление монстрам, называющим себя:

– Систы.

– Откуда эти сведения? – спросил Валера. – Нет, меня интересует не сам источник, а только: достаточно ли он достоверен?

– Вполне, – ответил полковник, – и если вопрос есть, то это только: он уже работает под их контролем, или пока еще самостоятельно.

– Я уже могу сделать один вывод, – сказал Владимир. И осмотрелся по сторонам.

– Можете говорить.

– Если планируется десант под прикрытием целой войны, то, значит, их здесь уже ждут.

– Да, ребята, если бы вы не были прирожденными летчиками, то работать бы вам в контрразведке вплоть до генерала. Я хотел сказать, как Доктор Зорге:

– С самого детства.

Надеюсь, для летчиков вы еще пригодны. Ибо, напомню еще раз:

– Разум взрослых уже потерял на Земле иммунитет от рабства.

– Но как вы нашли нас? – высказал разумную мысль Владимир.

– Я контрразведчик, – ответил полковник Бутлеров.

Было предположение, с которым полковнику Бутлерову надо было бороться, а именно: генерал Столыпин перед самой смертью высказал, как он сам вымолвил хриплым голосом, прежде, чем умереть:

– У них есть вирус.

Контрразведка с вирусами не работает. Следовательно, если Столыпин ошибся, то и никакой защиты от Ино-Вторжения уже не будет даже предусмотрено. А если нет – тем более, ибо никто не верит Ивановскому, что вирусы:

– Вообще бывают.

А уж тем более, в виде:

– Самих лудэй.

Но этот вопрос пока был неясен самому полковнику Бутлерову:

– Сам человек – вирус, или: в нем находится вирус.

– Что значит, – как сказал капитан Буров: вирус уже родился, или его только еще будут рожать здесь, в России.

Не Призрак бродит, а Вирус, – Медиум

И вот ваше первой задание – кстати, звать вы друг друга будете:

– Чук и Гек, – перебил полковника Владимир.

– Это шутка? – удивился полковник. – Ибо: нет, а наоборот: Том Сойер и Гекли Финн.

– Простите, полковник, но эти вещи нам только что прочла одна милая леди в прямом переводе с подлинника, – сказал Владимир, а Валерий добавил:

– И будьте уверены, пока что больше не надо.

– Хорошо, тогда назовите сами ваши рабочие имена, – сказал, подходя капитан Буров.

– Охотно.

– А именно?

– Питчер и Кетчер.

– Вот из ит?

– Это значит, когда один бросает, то другой обязательно ловит.

– Это действительно отличные псевдонимы, ибо никто никогда не догадается, что они обозначают, – сказал капитан.

– Вам не хватает только Баттера, – сказал полковник.

– Чтобы сыграть в эту игру по правилам Александра Дюма.

– Их было больше, – сказал Владимир.

– Сколько? – спросил полковник.

– Я пока не считал.

– Не читал?

– Думаю, в этом случае нет разницы между счетом и четом, – сказала Валерий.

– Пожалуй.

– Пусть третьим с нами летит капитан, – сказал Владимир, – он человек лояльный и, значит, не убьет нас по ошибке.

– К счастью, да, но к сожалению, нет, – сказал Бутлеров.

– Почему?

– И знаете почему? Он имеет вес, которого у вас нет, ибо – если я еще не говорил: полетите вы на планере.

– Кажется, вы говорили, – сказал Владимир.

– Я, кажется не слышал, – сказал Валерий.

– Наверное, потому, что это не так интересно, как лететь на настоящем самолете.

– Самолетом полетите обратно, – сказал капитан Буров.

– Пароль?

– Он ответит:

– Майер.

Удивительно, но на секретный аэродром на Западной Границе их пришла провожать та леди, которая читала им Приключения Марка Твена в собственном переводе, а именно:

– Щепка, – как они ее называли про себя, а иногда и между собой, – а так-то, как она просила: Пушкина.

Почему не Шекспир – они не понимали, ибо больше всегда говорила о нем, а не о Пушкине.

– Почему? – спросил ее Владимир, вы же, мэм, Татьяна.

– Потому что я его люблю, как живого по Заветному вензелю О да Е, который будет нашим паролем, когда вы меня не узнаете в Америке.

– Возможно, вы и будете в Америке, мэм, – сказал Валера, – но мы: чё-то сомнительно.

– Хотя и не исключено, – добавил Владимир.

Планер сел в баварском замке прямо на площадку перед летним рестораном Чайный Домик.

– Хорошо, что мы еще не в Америке, – сказал Пит.

– Да.

– Почему, как ты считаешь?

– Думаю, потому, что здесь не бывает индеек, а только колбаса.

– Колбаса хуже?

– Лучше. И знаешь почему? – ответил Кетч.

– Да.

– Почему?

– Индейка – традиционное американское блюдо на День Благодарения, – она часто передерживают ее в духовке, чтобы сгорела до черноты.

– Может не получиться.

– Тогда есть второй вариант: выбрасывают в окно, и вместо праздничного ужина идут с ней гулять.

– С индейкой?

– С той, кто ее готовила.

– Щи с колбасой здесь, наверное, не бывают? – спросил один из них у официанта.

– Вы правы, только суп.

– Суп – это? – спросил Пит.

– Тоже самое, что и щи – только без капусты.

– Хорошо, добавьте капусты и приносите.

– Извините.

– Проблемы какие-нибудь?

– Да, есть условие, – ответил официант.

– Несите, мы его выполним, – сказал Валера.

– Кроме одного, – пошутил Владимир.

– Да, вот об этом я и хотел вас предупредить: здесь нельзя этого делать.

– Хорошо, не будем, – сказал Валера, а когда официант удалился, спросил:

– Ты понял, чего здесь нельзя пить или есть – я не разобрал?

– Скорее всего, нельзя не давать на чай, – ответил Владимир.

– Я думал, что нельзя курить, а я как раз подумал начать.

– Сейчас мы закажем по гаванской сигаре, и будет ясно: можно или надо выходить к краю крепости.

– Скорее всего, он хотел нас проверить: кружится у нас голова или нет при взгляде в этой высоты э-э орлиного полета.

Но официант, как только они съели щи, повторил с добавлением конкретизации:

– Вы поняли, господа, только не пердеть.

– Ах это! – даже обрадовался Пит, а Кетч немного расстроился, ибо:

– Если я в самолете могу – здесь:

– Тем более.

– Мы, собственно, для того и заказывали щи, а не суп, – сказал Владимир, – что хотели почувствовать себя господами на самом деле: хотим и: пожалуйста!

– Нет, вы шутите, или правду говорите? – спросил парень.

Но тут же понял, что, да, всё происходит на самом деле, а не только ему кажется.

И это был пароль, придуманный капитаном Буровым, и понравившийся полковнику Бутлерову, который был раньше не только химиком, но и физиологом.

– Это вам не: я милого узнаю по походе, а паролю натюрлих без обмана:

– Подставной контрразведчик не сможет сыграть эту роль, если не подготовлен к ней заранее.

И именно поэтому ребята решили проверить его до конца:

– Вдруг притворяется?

Далее, что они придумали для испытания Майера – это был он.

И они поняли, что это Майер, но не потому, что он сам сел в планер, а:

Глава 2

– Не расстроился, – когда никто не применил против него газовую атаку собственного производства, если не брать в счет капусту, как одушевленного сокамерника.

– Это слово – сокамерник, сокамерники, – Майер часто повторял в планере, который, слегка не выдерживая его вес, шел и шел постепенно на снижение.

– Чему вы радуетесь, мистер? – спросил, не выдержав его ёрзания Кетч – кстати, ребята пока еще точно не определились, кто них Пит, а кто Кетч, поэтому часто говорили про себя, а думали:

– За другого!

– Что пароль совпал? – спросил Владимир.

– Что покидаете достопочтенные сосиски ради фляков господарских? – спросил Валерий.

– Я рад, что вы не пёрнули.

– Почему?

– Вам пришлось бы нас пристрелить?

– Нет, но пришлось бы остаться. А так хочется малинки.

– Вот их ит – малинка?

– Так-то бы, да, но это не для ваших еще не окрепших ушей.

– Секс?

– Хуже.

– Что может быть хуже?

– Джаз?

– Нет.

– Неужели, на самом деле вы так любите вирусологию?

– Да! Ибо это и есть: революция!

– Вот из ит, рэволюшен?

– Это Вирус.

– Нет, вы серьезно, или просто шутите?

– Вы никогда не слышали песню: Вирус мчится по Земле, чтобы скрыть себя в – слово на букву п.

– А-а! Так вы не из другой Галактики? – так сильно удивился Пит, что планер немного потерял управление и увеличил угол свой угол падения относительно Земли.

– Вы не можете помочь планеру выровнять полет? – спросил Кетч.

– Я уже не помню ни Альфу Центавра, ни Орион, ни Марс, ни Сириус.

– Как же не помнишь-те, если только об этом и болтаете? – спросил Пит.

– Начитался в последнее время в библиотеке Чайного Домика. И теперь лезет и лезет в башку, как: вижу море, вижу дом, вижу Щепку, а кругом есть приличненький содом.

Это был известный в кругах более-менее известных Че – любитель магии и некоторых экстрасенсорных сеансов одновременно, которые в часы свободные от ночного купания в море, он записывал на пальмовых листьях, специально для это цели отутюженных.

Щепка ему говорила:

– Мил херц, вы меня, извините, но последний ваш сеанс – это опупенно-трафаретный балаган.

– В том-то и дело, логичный Кувырок, что какая удивительная реальность кроется под этим, как вы изволили выразиться: опупенным трафаретом. Ибо думаем:

– Волны, – а это:

– Чайка. – И, следовательно, кто-то приближается к нашему берегу, как Ной:

– С Того Света. – Он послал ее вперед, не как весть: мы уже близко, а:

– По крайней мере хотели добраться до вас – если утонули в буре – а эта Чайка есть свидетельство, что мы не только:

– Были, – но мы здесь! Хотя и в законсервированном состоянии.

– Простите, но я вам не верю, – ответила благородно-готовая на многое, если не на всё, леди, невысокого роста, и очень похожая, как думали-мечтали Владимир и Валерий на мяч для игры в Америку, в виде ее:

– Бейсбола. – Секретные имена-псевдонимы из которого она им и предсказала.

– Еще один Чайный Домик? – спросил, свесив лысую башку вниз мистер Смит, но не в этом случае, так было в Англии, а здесь скрытый смысл – это, как и было запланировано:

– Майер.

Че спросил Щепку-Кувырка:

– Как ты думаешь, на кого он похож?

– Уверена, они выйдут из воды, как Черномор и два его богатыря.

– Богатыря? Ты не оговорилась, ибо только сегодня утром я от вас слышал:

– Не понимаю, как этим ребятам доверили везти сюда Вирус.

Да, таков был план полковника Бутлерова, везти инопланетный Вирус в Россию самим, чтобы его было легче контролировать, на что Ивановский возразил:

– Лучше не надо, мы не сможем от него избавиться.

– Неужели вам не интересно будет доказать то, во что никто не верит: Вирус существует.

– Это смертельный вирус, полковник, мы все погибнем, и знаете почему?

– Почему?

– Потому что никто не сможет поверить: убивать – его единственная цель.

– Убивать, чтобы жить?

– Нет, именно, что нет, мечта убивать у него выше жизни.

– Так не бывает, – сказал Бутлеров.

– Почти не бывает, но иногда есть, – ответил Ивановский. – Хотя не исключено, что он будет убивать ради жизни здесь Других.

– Людей, вы имеете в виду?

– Не знаю, кто это будет, не исключено, что такие же Вирусы. С программой: жизнь можно иногда допустить, но только, как:

– Рабство.

И думаю, вы выбрали правильно: детей он не примет всерьез.

– Вы считаете именно в этом их иммунитет?

– Нет, считаю, что в них есть, если так можно сказать, противоядие.

– Вы хотя бы предположительно можете сказать, в чем оно заключается? – спросил капитан Буров.

– Они не верят, что Вирус бессмертен, – ответил Ивановский.

– Да? Что-то не очень оригинально, ибо я – тоже не верю.

– Это вам только кажется. Как только вы его увидите – поверите.

– Ну, это мы скоро узнаем, – сказал Бутлеров, наблюдая в бинокль, как самолет идет на посадку, и скорее всего, не до тянет до берега.

– Нет, нет, сейчас вы это не узнаете, – заторопился Ивановский, – вы рухнете на пол от безнадежности, именно тогда, когда он вынет жало.

– Предвидение придет в последний момент, но будет уже поздно? – немного удивился Буров. – А они, значит, и тогда не поверят?

– Да.

– Из этого следует, что Вирус попытается от них избавиться, – сказал Бутлеров.

– Но не думаю, что сегодня, – сказал Ивановский, но тоже, как Бутлеров, посмотрев в бинокль воскликнул: – Он хочет утопить самолет!

– Не может быть, ибо вряд ли он сам так хорошо умеет плавать, что сможет доплыть сюда самостоятельно.

– Он верит, что мы спасем его.

– Нет, нет, – уже засмеялся Ивановский, – Майер начал свою атаку, но! Но не в один ход.

– Вы думаете? – Майер решил их напугать?

– Именно!

– Хочет научить их страху, – подытожил Буров.

Их дом находился тоже на горе, но ниже чем Цветник Че и Щепки, где должны были остановиться Пере-летчики.

Ребята испугались, потому что планер резко пошел вниз. И Пит даже пожалел:

– Мы слишком рано отделились от самолета.

Мне уже не поднять его вверх.

– Мы утонем? – равнодушно спросил официант Майер.

– Вы умеете плавать? – спросил Кетч.

– Да, но не на такое большое расстояние.

– Почему вы не боитесь? – спросил Пит.

– Я знаю, парень, что ты сможешь посадить планер даже на воду.

– Нет, я не умею садиться на воду, тем более без поплавков.

– Знаешь, что я тебе скажу: найди мель.

– О, мистер Майер, вы очень умный э-э донор, – сказал Кетч.

– Донор? Вы сказали: донор?

– Вас это удивляет?

– Так-то, нет, пожалуй, я именно донор, но почему вы решили, что я донор, который помогает людям?

– Просто, – ответил Пит, – до берега вы не доплывете.

– Да, но меня спасут, – ответил Майер.

– Спасибо, что сообщили о шпионе среди встречающих.

Майер очень удивился, когда планер сел на мель, тянущуюся далеко-далеко от берега. Он был уверен, что мелей здесь нет.

Далее, кто шпион, Ивановский?

Щепка Таня прожила несколько лет в Германии, где была завербована в свои сожительницы Роз Люкс, а потом к ним присоединилась и Клар Цет, хотя по сути дела никогда никуда и не отлучалась. Но они с Роз были, как два берега у одной реки – Щепки, которая думала, что это она вводит их в счастливый мир Декамерона.

Правда, Щепка-Кувырок поняла, что из нее может выйти очень слабый шпион, если она так долго думала:

– Эти фрау не в курсе, что любит из них, то одну, то другую.

В том смысле, что по очереди. Но они до некоторых пор имели мнение, что:

– Просто так – интересней.

Интересней иметь тайну. Но скоро все, и Татьяна в том числе, поняли:

– Знать всё – лучше.

И таким образом, как они решили:

– Предпочли Джованни Боккаччо Вильяму Шекспиру.

И только когда Щепка поняла это окончательно – вернулась в Россию, как его первая переводчица на язык родных ей любовников и любовниц.

Она не знала в лицо Майера, но знала, что опознать его можно в трех местах: на пляже, в бане и в постели, когда люди обычно снимают пижаму. Ибо на его плечах были наколки:

– Красная на правом плече изображала Розу Люкс, предположительно обнаженную сверху, а на левом Клару Цет – синего, и обнаженную снизу.

Эти подробности могут кого-то удивить, или даже шокировать, но не тех, кто их носил, или обладал с ними похожестью. Ибо давно – почти сразу после окончившегося детства – понимали:

– Шокировать человека можно только галстуком, неподходящим по цвету костюму, или носками не под ботинки.

Даже нос не под цвет лица – что значит: с пере-чего-то, и не только с перепоя, значит больше, чем если вы явились встретить его – или он вас – днем – представляете:

– Безо всего. – Ибо, как давно было ими усвоено:

– Человек красив и так. – И даже более того: намного больше, чем в одежде, не совсем понятно, в общем-то, для чего на Земле придуманной.

Ибо:

– Человек – это и есть наша одежда!

И тулуп из овчины на нем, если и нужен, то только для того, чтобы сделать овцу.

Так и было принято:

– Что человек на себя надел – та скотина он и есть.

В символическом плане так думали многие законодательницы мод, но не:

– На самом же деле, – в самом деле.

Только не эти ребята. И никто, кроме вирусолога Ивановского, полковника Бутлерова и капитана Бурова больше не знал, что это мировоззрение:

– Правда.

Именно Правда, как и было написано на его газете.

Но бестолковость людей доходит до таких степеней, что:

– Вот, что вижу – тому обязательно не верю.

Ему по голове хоть пачкой этих газет молоти – не верит, и не верит. Не верит, что Правда – это правда, а не наоборот:

– Я просто так погулять вышла, и вы, чтобы надо мной посмеяться.

Была еще одна валькирия, замешанная в этой истории переброски Майера в Россию, пока что в Крым, в Ялту, Шура Дом по прозвищу Кали, которая и пригласила Щепку в этот круг людей:

– Заинтересованных не только в риске, но и в его любви.

Риск по любви – это наш девиз, – так и запомни на всю оставшуюся жизнь.

И собственно, как считал Бутлеров, не все участники этой Комедии Жизни были в курсе:

– Чем они занялись на самом деле.

И все же капитан Буров высказал сомнение, что:

– Вирус один, – неужели?

– У него должен быть связной, – согласился Бутлеров. – По крайней мере, в замороженном состоянии.

– Вы думаете этот Связной даже не знает пока, что он не местный?

– Скорее всего. Так легче сохранить тайну до нужно часа, название которого мы даже не знаем пока.

– Не говоря уж о времени, – добавил капитан.

– Пока мы можем верить только Ивановскому, – резюмировал полковник.

Майер попросил поселить его:

– В верхнем домике.

– Мы с ними не знакомы, – ответил Буров.

– Конспирация? – улыбнулся Майер, – мне это нравится.

И он обернулся на спокойное море, только что чуть не поглотившее его, если бы перевозчики не заметили мель, идею про которую он сам им и подал. Потом у него была идея не дать им доплыть до берега, и достиг цели:

– Ребята поняли его и испугались.

Как испугались бы неизвестности. Но дождались лодки, хотя и с чувством:

– Неизвестного мрака. – Такого мрака, про который – им казалось – не знает и Майер, как будто он и сам был не только донором этого беспричинного страха, но и тоже:

– Его реципиентом.

– Впрочем, не похоже, что он чем-то разочарован, – сказал Пит.

– Наверное, нам показалось, – сказал Кетч.

– Вы ни о чем хотите сообщить? – спросил полковник Бутлеров.

– Нет, впрочем, извольте, там был этот, как его? – спросил Пит.

– Да, этот, – подтвердил Кетч.

Все недоумевали, но капитан Буров догадался:

– Там был страх, похожий на мрак.

– Да, – ответил Пит, – мы не боялись, стоя с ним на мели, но было так плохо, как будто, – он не договорил.

– Да, там был такой мрак, как будто будущего не только не будет, но и вообще:

– Нет.

– Что это значит? – спросил Ивановский. – О каком будущем вы говорите?

– О будущем Земли, – ответил Пит.

– И, кажется, даже больше, – добавил Кетч. – Я почувствовал себе Ловцом Снов, которые, нет, не то, что обязательно сбудутся, а они:

– Уже сбылись.

– Что вы на это скажете? – обратился полковник к Ивановскому, когда Пит и Кетч ушли наверх в свои комнаты.

– Не удивлюсь, если узнаю, что они решили спать не в разных, а в одной комнате.

– Неужели он сразу повел на них такую сильную психическую атаку? – удивился Бутлеров.

– Возможно и нет, – ответил Ивановский.

– Почему тогда они это почувствовали? – спросил Буров.

– Он несет этот мрак с собой, и не всегда, но иногда им от него веет.

– Веет?

– Да, несет, как попутным ветром.

– Именно попутным?

– Да, не Земля же встречает его неизвестностью, а наоборот:

– Это завихрение пришло за ним Оттуда.

– Откуда? – спросил полковник.

– Я точно не знаю пока, – ответил вирусолог.

– Давай как-нибудь покатаемся вместе?

– Я? – очнулась как будто от летаргического сна леди Кувырок.

– Я не умею кататься на водных лыжах, помогите научиться, – сказал с полуулыбкой Май-ер.

– Кстати, можно, я запишу ваше фамилиё? – спросила она.

– Зачем, для надгробного памятника? Впрочем, извольте.

– Ну, как правильно: Майер, или Май-ер?

– Возможно даже Ма-йер, – ответил официант из Чайного Домика в Альпах.

– Что значит – Ма?

– Майя.

– Значит, вы прибыли с Того света?

– Ты нашла основания, чтобы принять такое решение?

– Если только вы действительно прибыли ради жертвоприношения.

– Если вы намерены выпытать у меня тайну, – ответил Майер уже на катамаране, – то напрасно.

– Почему?

– Вы не знаете, почему нельзя узнать тайну?

Она нагнулась, чтобы поймать любопытную рыбку, и поймала её.

– Нет.

– Я вам не верю.

– Почему?

– Вы пишите что-то из Шекспира?

– Да.

– Тогда – если вы пишите правильно – узнали не только, как сохранить тайну, но и как ее узнать.

– Да? Продолжайте, пожалуйста, ибо теперь я точно верю: вы что-то знаете.

– Вы думаете, Отелло был неправ, что убил Дездемону? – спросил Майер.

– Не могу сказать точно. Но, понимаю, что по-вашему, он убил наугад, так как не мог знать тайну, которой нет. В том смысле, что нет:

– В её голове.

– И?

– И? Ах, да, и. И попытался сделать Перевод!

– Вот это верно, и значит, милая дама, вы для меня опасны, так как можете сделать перевод, открывающий тайну, которая мне самому:

– Неизвестна!

– Ах, вот оно что, я вам нужна, как переводчик Правды.

– Да, но боюсь, не найду оснований – после всего – оставить вас в живых, милое дитя, уже за один катамаран узнавшее намного больше, чем я ожидал.

– Вы не думали о том, я и есть ваш Связной?

– Нет, и знаете почему? Связной должен быть из Не-отсюда. А ты Земная, может быть, и любовь, но земная.

– Как тогда я могла сделать правильный перевод?