Текст книги "Русь и варяги"

Глава 16
Государство

С тем, что считают немцы по поводу основания славянского государства, мы уже познакомились. Давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны и проверим, насколько верны их умозаключения. Поговорим о возникновении Русского государства.

Как вы поняли, не только немцы на русской службе, но и современные ученые Скандинавии практически единодушно считают, что Русское государство основали викинги, или варяги, если хотите. Мы уже убедились, что в этом вопросе они себе просто льстят.

Но, как вы уже поняли, любую теорему можно доказать несколькими способами. Подойдем к разобранной нами ранее задаче под другим углом. Что выйдет из этого?

В этот раз поговорим о государстве как таковом. О том, что это такое, по каким признакам можно определить его существование, ну и конечно же, когда оно было образовано.

Если где-то мне придется повторяться, заранее прошу прощения.

Август Людвиг Шлецер, историк явно «прогрессивных взглядов», по каким-то своим соображениям привязал основание государства Российского к середине IX века. Этим своим нехитрым действием А.Л. Шлецер пытается намертво привязать построение славянами государства к приходу в Ладогу Рюрика. Это вполне понятно. Если до Рюрика государства у славян не было, а с его приходом оно появилось, то это весомый аргумент в пользу того, что именно с этого варяга все и началось.

С.М. Соловьев, продолжая линию Августа Людвига Шлецера, излагает свое мнение по данному вопросу таким образом: «Призвание первых князей имеет великое значение в нашей истории, есть событие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю» (С.М. Соловьев). «Главное, начальное явление в основании государства – это соединение разрозненных племен чрез появление среди них сосредоточивающего начала, власти. Северные племена, славянские и финские, соединились и призвали к себе это сосредоточивающее начало, эту власть. Здесь, в сосредоточении нескольких северных племен, положено начало сосредоточению и всех остальных племен, потому что призванное начало пользуется силою первых сосредоточившихся племен, чтоб посредством их сосредоточивать и другие, соединенные впервые силы начинают действовать». Заковыристо сформулировано, но суть предельно ясна. Пришел Рюрик и объединил разрозненные племена в государство. То же самое, о чем говорит и Шлецер. Дальше под эту свою теорию С.М. Соловьев умело подводит мощную базу: «IX век есть век образования государств, как для Восточной, так и для Западной Европы, век великих исторических определений, которые действуют во все продолжение новой европейской истории, действуют до сих пор». Что значит, что славяне в данный момент действуют в духе веяний времени и не остаются в стороне от процессов, происходящих в прогрессивной Европе.

Звучит громко и довольно внушительно, только на самом деле вы наверняка уже смогли убедиться: все было несколько иначе.

Н.М. Карамзин не зря не считает Шлецера серьезным мыслителем. По образу мысли он, может, и вольтерьянец, может, и прогрессивен, но вот только сам предмет, о котором ведет речь, знает довольно посредственно. В противном случае он бы знал, что государство у славян было и до Рюрика.

На юге расцвел усилиями славянских вождей Киев. А ведь Киев, главный город полян, – это именно славяне! Никаких варягов там и близко нет. Есть, правда, попытки признать славянского князя Аскольда варягом. Попытки неумелые, но есть. Понятно почему, один только славянин Аскольд разом рушит все норманнскую теорию немцев. Он славянин, да и править начал в Киеве несколько раньше, чем Рюрик прибыл в Новгород.

То, что Аскольд был именно славянским князем, я вам докажу, но чуть позже, ибо этот князь будет одним из действующих лиц нашего повествования. Да и сам легендарный Кий, как вы уже поняли, тоже фигура отнюдь не вымышленная. Варяги, обосновавшиеся в Киеве, были всего лишь на службе у этих властелинов. Что касается севера, то и здесь нет ничего сложного. Буривой и Гостомысл истинные славянские вожди. Они, в большей степени это относится к Гостомыслу, уже заложили основы государства, которое уже прочно стояло на ногах. Все остальное дело – вопрос случая. Вспомните определения, что есть государство.

Не помните? Давайте посмотрим вместе.

«Государство – самостоятельная организация, обладающая суверенитетом, специальными механизмами управления и принуждения, устанавливающая правовой порядок на определенной территории». Просто, доступно и понятно.

Добавим бюрократическое объяснение. «Государство есть особая достаточно устойчивая политическая единица, представляющая отделенную от населения организацию власти и администрирования и претендующая на верховное право управлять (требовать выполнения действий) определенными территорией и населением вне зависимости от согласия последнего; имеющая силы и средства для осуществления своих претензий».

А есть еще такое: «Государство – это особая организация политической власти общества, располагающая специальным аппаратом принуждения, выражающая волю и интересы господствующего класса или всего народа».

Чем еще разбавить? Наиболее художественное из определений – красиво сформулированное Николаем Бердяевым: «Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад».

Никаких двусмысленностей там нет и в помине. Если их применить к истории славян до Рюрика, то любой поймет, что Гостомысл и Аскольд уже владели каждый созданным им ГОСУДАРСТВОМ.

Разберите хоть каждую из приведенных выше цитат на составляющие и поставьте галочки напротив тех строк, которые необходимы, чтобы государство имело право называться этим словом, и вы убедитесь, что и у Гостомысла, и у Аскольда все это имелось.

Если этого будет недостаточно, то попытайтесь в столбик напротив переписать, что изменилось с приходом к власти викингов. Исходя из этих же самых определений. Уверяю, второй столбец останется пустым. Либо все определения того, что такое государство, неверны!

Так что и с этой стороны вопрос о построении государства варягами закрыт. Тот, кто верит, что его построили варяги, просто не знает, что такое государство. Как и Шлецер, а с ним и остальные немцы.

Из вышеизложенного делаем простой вывод: у славян, то есть Гостомысла и Аскольда, государство существовало до прихода и вокняжения Рюрика. Тут даже спорить нечего. А посему называть варяга основателем Русского государства неправильно, некрасиво и необъективно. Почвы для этого нет! Ничего он не создал, Рюрик пришел уже на все готовое.

И под занавес этой главы приведу заключительный пассаж всей книги Томсена: «Норманны заложили основание, на котором природные славяне возвели исполинское здание, и из незаметно малого зерна, посеянного пришельцами с Севера, развилось одно из величайших государств, когда-либо существовавших в мире».

Признание, пусть даже в таком виде, тоже весомый аргумент.

Это мы поговорили о историках их теориях. А что происходило тогда в самой русской истории? Этого мы не упустим и вернемся обратно к событиям, разворачивающимся на территории Северной Руси.

Глава 17
Рюрик и его братья

«История варяжского проникновения в славянские земли достаточно темна», – глубокомысленно заметил после прочтения труда Нестора Лев Николаевич Гумилев.

Спорить с этим утверждением сложно, но давайте попробуем немного развеять эту тьму.

Получив призыв от потенциальных подданных прийти и принять на себя бремя власти, Рюрик почувствовал, что за этим плаванием стоит нечто куда большее, нежели то мог предвидеть его разум, – собственное свободное владение. По закону наследником правителя после его смерти становился ближайший родич мужского пола, вне зависимости от того, происходит ли он от Гостомысла по мужской или по женской линии. Рюрик легко мог доказать свое право на власть, ссылаясь на него.

Недолго думая, Рюрик решил согласиться и, покинув свой дом, отправиться на берега Ладоги, навстречу восточному и северному ветрам.

Он поведал отцу о своем замысле и испросил дозволения отплыть.

– Поступай так, как велит тебе сердце, ведь в будущем тебе предстоит стать королем! – молвил тот, когда узнал, что одному из его сыновей, рожденному славянской женщиной, предстоит в скором будущем провозгласить себя наследником довольно большого количества земель.

– Мне будет очень тебя не хватать.

Годелайб понимал, какая его сыну выпала удача. Другие платят за такой шанс не только чужой кровью, но и зачастую своей. Годелайб предполагал, что и его сыну придется пролить кровь, куда без этого, но в этот раз закон был на его стороне, и он не выступал как завоеватель. Его сын был законный наследник! Рюрик тоже знал, какая высокая ставка стоит на кону. Любой из варяжских конунгов пошел бы на какие угодно жертвы, только бы завладеть территорией, бывшей ключом к двум торговым путям. А Рюрика еще и пригласили сюда сами. Кому-то впору было удавиться от зависти. Такая удача плыла мелкому варяжскому князьку в руки. За это стоило проливать кровь. Рюрик осознавал, насколько важна для него эта возможность, возможно, это был его спасательный круг в колышущемся море бед, опасностей и невзгод. Нужно было хвататься за него. Жизнь сулила удачу отважным и богатство смелым. Именно такие отважные «короли», с яростью в груди, с не знающими жалости мечами, и отправились за славянским наследством. Возможно, северный оракул предсказал Рюрику, что, дождавшись своего часа, он и его братья победоносно вступят во владение дедовским наследством. Славяне и викинги часто играли в пророчества, как и мы. Впрочем, приятное пророчество – дело хорошее, слушать приятно!

Но в этот раз Тор не обманул своего почитателя, одарив его землями, намного более обширными, чем те, на которые он мог рассчитывать, оставаясь дома.

Сторонники Рюрика торопили варяга с приездом. Они понимали, что тот должен приехать не один, а привести с собой силу, способную решить исход борьбы в свою пользу. Рюрик тоже владел ситуацией, хоть и по рассказам, поэтому, идя к месту новой службы, прихватил с собой братьев и их дружины.

Пискаревский летописец докладывает: «Избрашася от немец три браты с роды своими и пояша с собою дружину многу».

Какими они приходились братьями Рюрику, летопись не указует. Явно, что не родными. Иначе все трое были бы внуками Гостомысла и сыновьями Умилы, а это не так есть. Скорее всего, сводными.

Рюрик и его братья, надо думать, получив зов, не медлили, чтобы утвердить свои права.

Утром, когда ясно светило солнце и дул благоприятный ветер, Рюрик и его братья отчалили от берега. Не стану расписывать во всех деталях дальнейшие их путешествие, приятные или вынужденные остановки и привалы. Я только хотел пояснить, что путь варягов до Ладоги занял по крайней мере несколько недель, а может быть – добрых пару месяцев.

Пути стали опасны, поэтому в королевство ильменских славян Рюрик пробирался осторожно.

И вот после долгих дней пути, измученный спешкой и дальней дорогой, Рюрик наконец-то достиг заводей Ладоги.

Когда братья прибыли в Старую Ладогу, междоусобица была не окончена, и, кто возьмет верх, закон или справедливость, было пока не понятно.

Прежде чем перейти к дальнейшим действиям Рюрика, еще не закрепившегося на славянском престоле, придется сделать еще одно отступление. Никуда от него не уйти.

Поговорим о братьях Рюрика, Труворе и Синеусе.

Как только разговор касается их, тут тоже возникает множество вопросов, которые каждый историк пытается решить по-своему и в соответствии со своими взглядами на мир. Например, вопрос, который резонно встает первым: зачем ильменским славянам целых три князя вместо одного умершего?

Посольство славян к варягам; поход варяжских князей со своими родами в славянские земли. Радзивилловская летопись

И если звали одного, то зачем нам еще двое? Это вполне резонный вопрос. Всегда найдется любопытствующий человек, как я, например, который спросит: «А почему собственно?» И действительно, зачем?

Тем более что эти двое к Гостомыслу никакого отношения не имеют, а значит, и права на власть тоже, по крайней мере в этом регионе.

Над объяснением этого вопроса наверняка ломал голову не один историк. И если исходить из привычной версии призвания варягов, то разумного объяснения этому нет. Значит, ответ надо придумать, и все только для того, чтобы Рюрик, который был назначен родоначальником правящей династии и отцом самодержавия, изначально не выглядел тираном и захватчиком. Его обязательно нужно было оправдать. Хоть как.

Что мы имеем изначально?

В истории о троих братьях – Рюрике, Синеусе и Труворе – фактически любую ситуацию можно поставить под сомнение (учитывая несоответствия, которые мы находим при чтении различных летописных версий).

К тому же есть подобный рассказ о призвании братьев в Англии – о призвании саксонских князей-братьев бриттами. На самом деле это мало о чем говорит, кроме того, что это типичный фольклорный сюжет (Stender-Petersen, 1934), а наш летописный рассказ просто повторяет западные формулы со странной точностью: «земля наша велика и обильна…» – «terra lata et spatiosa» у Видукинда Корвейского (Рыдзевская, 1978: 166). Хотя и этому нечего удивляться. Летописец для упрощения своей работы брал целиком готовые отрывки из зарубежных аналогов, тогда это мало кого могло удивить. К тому же кто мог предвидеть, что спустя несколько десятков веков все источники можно будет легко собрать и проанализировать на одном компьютере?

История с братьями вполне соответствует как реалиям жизни, так и лейтмотиву всего сюжета. Поэтому сомнения могут касаться лишь самого факта призвания и подробностей состава и размещения прибывших варяжских князей. То, что они прибывали в IX веке с дружиной и размещались «на постой» в восточнославянских городах – сначала в Ладоге и Новгороде, потом в Киеве и прочих, несомненно.

Что касается сомнений, то плохо не само недоверие летописным источникам, который можно воспринять как желание докопаться до истины, а попытка обесценить или признать без внятных логических обоснований выдумкой любое сообщение летописца, не укладывающееся в нужную теорию.

Призвание князей варяжских. Князь Рюрик. 862–879 гг.

Художник В.П. Верещагин

Временной разрыв между нашей и той эпохами легко позволяет усомниться в любой записи, только стоит ли? Вот, например, Г.З. Байер. Подумав немного над создавшейся ситуацией, немецкий историк на русской службе выдвинул лихую гипотезу, что два брата Рюрика – Синеус и Трувор – фикция. Результат неправильного перевода. По его мнению, «Синеус» представляет собой искаженное старошведское «свой род» (швед. sine hus), а «Трувор» – «верная дружина» (швед. thru varing).

Эту же версию поддержал и развил Лев Николаевич Гумилев. Он же договорился до того, что поведал невзыскательному читателю о том, что именно Гостомысл совместно с варягом Рюриком и провел переворот, содействуя вокняжению варяга в славянских землях с помощью меча. Что само по себе уже ни в какие ворота.

Поражает одно: в этой ситуации Л.Н. Гумилев, ошибаясь и искажая простые истины, оказался прав в самой сути. Именно с подачи Гостомысла Рюрик «примерил на себя нетленный пурпур королевских мантий», сев на трон, и утвердился там с помощью меча.

Однако вернемся к братьям Рюрика. Мы видели, как легко, одним росчерком пера Байер, а за ним и Гумилев расправились с незваными пришельцами. Если следовать их доводам, кстати, крайне сомнительным, то выходит, что Рюрик приходит княжить не с двумя родственниками, а лишь со своим родом и верной дружиной. А никаких легендарных братьев, Синеуса и Трувора, просто не было. Они испарились. И все снова встает на свои места, так, как и должно было быть. Чтобы никаких вопросов. И вроде бы все сошлось…

Но вот незадача: один из ведущих скандинавистов-филологов Е.А. Мельникова не так давно доказала полную несостоятельность интерпретации имен Синеуса и Трувора как «свой род» и «верная дружина» (как подстрочного перевода древнескандинавских «sine hus» и «thru varing», не понятых «темным» Нестором). По ее утверждению такая версия могла получить свое развитие только среди историков, не знакомых с древнескандинавскими языками, поскольку эти «фразы» абсолютно не соответствуют элементарным нормам морфологии и синтаксиса древнескандинавских языков, а также семантике слов hus и vaeringi, которые никогда не имели значения «род, родичи» и «дружина». Спасибо ей за это!

Это обстоятельство полностью подрывает убедительность высказанной Байером версии. Но и с точки зрения здравого смысла и анализа дальнейших источников версия про род и дружину тоже не выдерживает никакой критики. Ибо из летописей сразу видно, что это не ошибка Нестора или иного составителя, а имена собственные, за которыми стоят конкретные люди. Так что попытка выдать братьев за ошибку летописца не удалась, а вопрос остался.

А объяснение лежит на поверхности.

Наследие Гостомысла было довольно велико и перспективно, но, чтобы его получить, нужно было побороться, пустить кровь, а в этом случае дружины братьев не будут лишними.

Рюрик пришел к славянам отнюдь не с миром и не их мирить, наводя спокойствие и порядок.

Рюрик решает разделить наследство со своими варяжскими родственниками. К тому же нельзя исключить возможность, что ему приходиться брать их с собой вопреки собственному желанию. Слишком уж заманчива возможность закрепиться на пересечении торговых путей. Другой такой может и не представиться. Их личные владения были более чем скромны, и тут такая удача. Шанс выпадал крайне редко, упускать его было нельзя. Что там, в родной Скандинавии? Лишь жесткие травы, растущие из древних камней.

Так что смело отбросим сомнение по поводу того, были у Рюрика братья или нет, и двинемся дальше.

Глава 18
Гибель Вадима Храброго

Летописи далеко не идеальны, это факт, с которым нужно считаться. В них бывает так все перепутано, перемешано, переставлено местами, что зачастую тяжело понять происходящее. На интересующий вопрос летописи порой вообще не дают ответа, а если и дают, то ответы их весьма разноречивы. Некоторые вообще обращаются с интересующим нас событием, как, впрочем, и со многими другими событиями истории, словно это камешек в мозаике: куда захотят, туда и ставят. Поэтому в некоторых случаях бывает довольно сложно выстроить логическую цепь того, как могли развиваться события. Ведь если слепо следовать текстам, который донесли летописи, то все предстает в искаженном свете, и многое становится совершенно непонятным. Все это – в силу того, что зачастую события просто переставлены местами. Иногда даже на десятилетия. Так что в том, что касается древнейшей русской истории, здесь все приходится проверять, перепроверять, сравнивать с другими источниками, кроме этого, подключать самую обычную логику и здравый смысл.

Так что излагать события я буду в том порядке, который я понимаю и принимаю.

Мы остановились на том, что пришло вместе с Рюриком к славянам грозное варяжское войско и обосновалось оно для начала в столице – Старой Ладоге.

Итак, братья встретились – Рюрик, собранный и недоверчивый варяг, всегда себе на уме, и славянин Вадим, пылкий и исполненный самых светлых надежд на ближайшее будущее.

Теперь в Старой Ладоге находились одновременно два внука Рюрика от разных дочерей, но главное – от разных отцов. И языки их были тоже разные, и хоть приходились они друг другу кровной родней, сами они друг друга таковой не считали. Между ними встал трон Гостомысла, сесть на который мог только один из них. Возможно, они одни только понимали тогда, что неизбежна между ними смертельная схватка и что призом победителю будет власть. Когда двое крепких мужчин встречаются лицом к лицу, кто скажет, сколько может продлиться мирное течение жизни? Власть не яблоко, ее пополам не разделишь. Выжить должен был сильнейший, и кровавой беды теперь было не избежать.

То, что Вадим находился в Ладоге, когда туда прибыл Рюрик, не вызывает ни малейших сомнений. Будь он в каком-либо другом месте, того, что случилось не произошло бы, и Вадим остался бы цел. А тогда и борьба могла бы сложится иначе… Но это лишь сослагательное наклонение.

Летописец нарочно разводит даты прихода варягов в славянские земли и дату гибели Вадима. Он относит ее к 869 году, а то и к 872-му, но это вряд ли возможно. Не стал бы Рюрик выжидать десять лет, для того чтобы расправиться с наипервейшим своим соперником. Викинги надолго решение таких вопросов не откладывали. Ведь это бросается в глаза, буквально вопиет!

Убийство Вадима Храброго становится одним из первых громких политических убийств на Руси. Темная это история. Что нам известно? «Того же лета оскорбишася Новгородци, глаголюще: “яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его. Того же лета уби Рюрик Вадима храброго и иных многи изби Новгородцев светников его”» (Никоновская летопись).

Об этом убийстве присутствует информация и у В.Н. Татищева: «Нестор рассказывает, что Рюрик убил славянского князя Водима, что в народе смятение сделало. Может сей таков же внук Гостомыслу, старшей дочери сын был, который большее право к наследству имел и из-за того убит».

Кончина Гостомысла. Старинная гравюра

Это была схватка, в которой, как в зеркале, отразился дух тех далеких времен. Пришедший из-за моря викинг с булатом вместо сердца пролил в борьбе за власть кровь своего родственника, ведь они оба были внуки Гостомысла, и в обоих текла его кровь. Это еще не братоубийство, но тоже малоприятное обвинение. Но Рюрику было необходимо нанести разящий удар, чтобы взять власть, жизненно необходимо было уничтожить славянского вождя и обезглавить его партию.

Летописец не может не указать причину, по которой Вадим погиб, и он обозначает ее, точно формулируя: не хотел стать рабом. А рабом он становился уже в том случае, если признавал над собой верховную власть варяга Рюрика. Именно поэтому убийство не могло произойти в сроки, указанные в летописи. Говоря словами Н. Гумилева, «правдива смерть, а жизнь бормочет ложь».

Это заранее подготовленное и хорошо спланированное мероприятие по уничтожению противника, да так, чтобы он и опомниться не успел.

Попытаемся понять сложившуюся ситуацию настолько, насколько возможно понять ее из смуты преданий, ведь сведения дошли до нас в жалких отрывках.

Положение Рюрика в Ладоге, и правда, было не из легких. Между приплывшими из-за холодного моря воинами и гражданским населением, проживающим в Ладоге, сразу создалась некоторая напряженность. Первым и главным противником Рюрика было оскорбленное самолюбие славян. Викинги Рюрика чувствовали себя хозяевами. Недоумение славян и их недовольство в данном случае вполне понятно. Славяне и сами были храбрыми воинами, склонными к неповиновению, поскольку многие из них являлись у себя на Родине очень важными персонами. Если бы они были едины, они бы просто отправили варягов восвояси, как гостей непрошеных, но в том-то все и дело, что этих гостей ждали, хоть, может, и не в таком количестве.

И все же смириться готовы были не все. Славяне гордые и независимые готовы были дать отпор любому обидчику, будь то слуги Рюрика, хазары, византийцы, дикие звери или даже их собственные сородичи из других мест, так что с оружием они были хорошо знакомы.

Один из внуков Гостомысла, Вадим, готов был восстать против варягов в защиту своих прав и прав своего народа. Такой «порядок», какой хотели поставить викинги, не мог быть ему по вкусу. Вадим любил родину, семью свою, товарищей, говорящих на одном с ним языке и думающих так же, как он, – тех, без кого человеку невозможно существовать.

С рождения великой силой был наделен Вадим и в твердости характера не уступал Гостомыслу. Ничем не смягченная сила его стала неукротимой волей. Это был муж был не робкого десятка, могучий телом и пылкий духом. Ходили разговоры, что дух его пылает столь жарко, что меч накаляется в его руке. Он был могуч и отважен, но при этом очень гибок и проворен. Вадим был не жаден и мало заботился о себе.

Именно Вадим был готов возглавить первое выступление славян против варягов. Он был для них опасный противник: возможный и реальный законный претендент на престол, в том случае, если с Рюриком что-то случиться.

У кого-то непременно возникнет вопрос: почему же Вадим не ударил по ним, почему не разогнал сразу эту банду, как только она ступила в славянскую землю? Сил-то у него было предостаточно!

И ведь у славянского героя были все основания опасаться приплывшего за наследством варяга даже больше, чем льва, или крокодила. Но нет! Вадим не умел и не хотел пользоваться самыми благоприятными возможностями. Ведь ему, можно сказать, достаточно было шевельнуть пальцем, чтобы получить славянский трон, причем по праву. Ему вообще могла бы принадлежать солидная часть Северной Руси. Но он упустил момент. Теперь Рюрик в Ладоге закрепился, а часть народа была, по крайней мере пока, за него.

Возможно, Вадим считал, что два внука одного славного человека смогут договориться, несмотря на разницу во взглядах и воспитание. Тут он ошибся. Варяги повели себя иначе, чем он ожидал, и считаться ни с кем, даже властителем Изборска, не собирались. Такой уж у них был характер. Только своему господину и роду его обязаны они были благосклонностью, милостью и материальным обеспечением. Они становились дружинниками, профессиональными воинами на полном содержании у господина, а наиболее отличившиеся получали в награду новые наделы.

Славяне – воинственные мужчины, пылающие скрытой ненавистью к новым покорителям, норманнам, пришлась не по вкусу доля, которую те им приготовили, и они замыслили восстать, чтобы перебить новых хозяев. Тогда люди из народа славян собрались вокруг Вадима и провозгласили его своим вождем; и прочие согласились, хотя и не столь охотно.

И вскричал тогда пылкий Вадим:

– Нет! Не бывать этому! Хватит терпеть унижения! Довольно. Он один противостоит всем! Чего ждем мы и почему не начинаем праведную войну?

Восстание, которое задумал Вадим, в самом деле готово было вспыхнуть, но его опередили. Когда война уже почти началась, викинг предложил договориться, а пока они решают свои разногласия сделать перемирие.

Самые опытные и осторожные не поверили в слова Рюрика. «Не подходи к нему, – говорили они Вадиму, – если не хочешь, чтоб настигла тебя беда». Но Вадим никого не слушал, не ведал он, по дурацкой своей доверчивости, какую подлость задумал викинг.

Рюрику нужно было как-то отделаться от Вадима! Варяги предвидели опасность, которую не было средств отвратить иначе как коварным посягательством на жизнь Вадима.

– Давайте убьем его и избавимся от него, – предложил братьям разгневанный Трувор.

Рюрик согласился, он не носил в сердце своем теплых чувств к далекой родне. Он бросил брату довольный одобрительный взгляд. В этот момент пришли к нему злые мысли, и дикая ярость зародилась в сердце. Для этого дела нашлись и возможности, и средства; и злодейство удалось.

Убийство, между прочим, было по тем временам в порядке вещей. Не раз и не два именно таким способом разрешались самые сложные и запутанные конфликты. И если говорить откровенно, то среди первых русских владык города Киева и его повелителей едва ли сыскался бы хоть один, кто не был запачкан родственной кровью, пролитой по злому, корыстному или подлому умыслу!

Тянуть не стоило. Рюрик созвал своих людей, вооруженных топорами и мечами, и пошел против Вадима. Он видел: викинги держатся так, словно они могут разрешить любую его проблему. Видел, что стоит ему только произнести перед ними имя врага, на которого как раз готовится нападение, и они внезапно начинают потрясать копьями от ярости, топать ногами и вопить так, что на шее выступают жилы. Такие бойцы сметут на своем пути кого угодно, и ничто их не остановит.

Срок перемирия не был закончен, когда Вадим внезапно увидел вокруг себя людей с обнаженными мечами и луками наготове. Он остановился в замешательстве. Черты его лица сохраняли каменную невозмутимость.

Возможно, Вадим испытал в этот момент страх, но лицо его не было приспособлено к выражению подобной эмоции.

Однако похоже было, что смерть его близка: варяги натянули луки и ждали лишь приказа конунга, мечом до них было не достать.

– Раньше я думал, что лишь родственники не охотятся на родственников, но теперь вижу, что ошибался, – спокойно сказал он.

– Ты ошибался, и теперь тебе придется поплатиться жизнью за это, – сухо сказал Рюрик.

– Я предлагаю тебе померяться со мной силой, с оружием или голыми руками, и тогда будет видно, кто из нас кто. А хотите убить меня – попробуйте! Будем драться, пока вы меня не убьете – или пока я вас не перебью.

– Другого выхода у тебя и нет! – прорычал Трувор, влезая в разговор.

Вадим попытался выдернуть из ножен меч и шагнул в их сторону. Слишком поздно. Он упал, пронзенный множеством стрел, будто сраженный смертельной усталостью, у дверей своего чертога. Рюрик убил, чтобы расчистить себе место. Возможно, Вадим проклял перед гибелью своего врага, и тот после этого проклятия, хоть и получил верховную власть, но так и не смог оставить потомство.

Так на территории Гардарики пролилась между родственниками первая кровь. Тень этой смерти еще долго витала над Ладогой. Восстание, известное впоследствии как мятеж Вадима Храброго, было жестоко подавлено. Викинги впервые показали себя как единственная реальная сила в государстве, решающая сила в сердце страны, в самой столице. Опьяненные кровью бойцы, рыча, как бешеные псы, без страха шли туда, куда велел им их конунг, разрушая и убивая. Большинство соратников Вадима, отстаивавших славянскую свободу, при этом погибли, их имущество было разграблено и раздарено Рюриком людям, что служили ему.

Долгие века стерли в памяти имена большинства из них, и темна повесть тех лет.

Дикие люди Рюрика убивали всех, кто встал против них, пощадив лишь жену Вадима и детей ее.

Гибель Вадима и его бойцов открыла викингам доступ в земли кривичей, а конкретно – к Изборску. Его уже некому было оборонять, поэтому вскоре там поселился брат Рюрика, Трувор.

Пока был жив Вадим, природный хозяин Изборска, Трувору ход туда был закрыт. А так, нет человека – и нет проблемы. После его смерти викинги смело могли там обосноваться.

Отшумели у славян прощальные тризны по погибшим героям, и остались лишь бессильные, полные укоризны и обиды, рыданья в подушку, но былое уже не воротишь, да и пенять не на кого. Жить да жить бы им без печали, да сами они накликали беду на свою голову!

Жестоко расправился Рюрик с телом родственника своего и ужасно обошелся с народом его и землями.