Текст книги "Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал"

Пройдя в комнату для отдыха, сам налил себе чаю и сел на старую софу, делая мелкие глотки. Гранёный стакан чуть дрожал в подстаканнике, постукивая о стенки. Это не нервы, мышцы рук перетрудил, просто сегодня мы с дедом днём устроили ходовые испытания моему буксиру, и сейчас тот стоял пришвартованным у нашего берега к мостику, который выдержал зиму, а главное ледоход. Чуть позже и мои друзья все здесь собрались. Где что лежит – все знали, не в первый раз тут, так что доставали печенье и разливали чай. Все были в радостном возбуждении после выступления. Всё, сезон отработали, теперь они сами, без меня, мама старшей будет. Будут выступать хотя бы пару раз в неделю в госпиталях, чтобы навык не терять, пока я буду отсутствовать. Через два месяца учёба у мамы закончится, и она станет дипломированным специалистом, надеюсь, времени у неё станет чуть больше, чтобы заняться нашей музыкальной командой, которую я собрал с бору по сосенке. Но коллектив действительно был собран отличный, такая сыгранность, и мама это хорошо понимала, держалась за каждого. Терять кого бы то ни было не хотела. Как и я.

С Таней немного сложнее, она и училась, и работала медсестрой, её повысили из санитарок, всё же первый курс закончила, на второй перешла. Зимой, когда немцы были близко от Москвы, мы с ней пришли к главврачу больницы, где она трудилась вот уже больше полугода санитаркой, и попросили написать характеристику Тане и просьбу выделить ей угол. Тот кочевряжиться не стал, Таня у него была на хорошем счету, взял грампластинку, что я вручил ему в качестве благодарности, с подписью, конечно же, и всё написал. Чуть поправлюсь, подарок потом был вручён, он до вручения нам написанных листов бумаги о нём и не подозревал. Хороший дядька. Потом мы пошли в соответствующую организую. Там уже вручал грампластинки сознательно, четыре ушло, и вуаля. Понимая, что отдельную квартиру нам никак ей не получить, я всё равно постарался выжать максимум из возможного. Таня получила две комнаты в небольшой коммунальной квартире с тремя семьями, что там ещё жили. Вернее, одна жила, вторая была в эвакуации, третья выписана и пока новые не заселились. В общем одна небольшая комната на восемь квадратов с узким окном стала Тане спальней, мы всей семьёй помогали всё обставлять, а вторая – залом на двадцать два квадрата, из него и был выход в общий коридор. Так что в конце января она уже сменила прописку на постоянную и переехала в свои комнаты. С подружками, с которыми у меня в доме жила.

Если в первое время наше небольшое производство им не особо мешало, то, когда оно перешло на круглосуточную работу с пополнением рабочими и станковым парком, уже стало мешать. Производство сейчас налажено как надо. Дед, готовясь к навигации, а одного он меня отпускать не хотел, тоже собирался на мир посмотреть, передал все свои дела тому фронтовика-танкисту, что вполне неплохо исполнял обязанности управляющего.

Мы готовились всю весну, выделяя для этого время, подготавливали баркас. Установили с помощью самодельного крана из блоков двигатель, погоняли его. Всю оснастку вернули. Винты установили. Ну и когда прошёл ледоход, через некоторое время спустили судно. Навигация уже началась, это мы немного запаздывали, но провели испытания, ход был хорош. А вчера прибегал посыльный от начальника порта, пора и нас пускать в дело, текучка по доставкам груза начала наваливаться, и тот вспомнил о резервном буксире. А то, что на ходу, он был в курсе, при ходовых испытаниях присутствовал работник порта, что и выписывал разрешение на эксплуатацию судна. Нужно будет утащить порожнюю баржу к Горькому, забрать груз и вернуться. Что за груз – не знаю, не доводили до сведения. Вот поэтому мы и назначили сегодняшнее выступление на радио последним перед наступающим летом.

То, что меня вот так просто отпустили, это не мои интриги, а слово главного редактора. Когда он меня уговаривал вернуться в прошлом году, я поставил условие. И это условие – летом я не выступаю, так как уже нашёл работу на весь сезон. Тот возмущаться не стал, и мы ударили по рукам. Как ни странно, хотя я ожидал обратного, своё слово сдержал, поговорил с кем нужно, и мне дали вот такой долгий летний отдых. Молодец, одним словом.

В остальном в принципе всё без изменений. Батя воюет. Три месяца он провёл в тылу, в Москве, на курсах командиров, вот мама рада была, и выпустился младшим лейтенантом, после чего, вернувшись в свою дивизию, принял взвод снайперов, который комдив всё же сформировал. Сейчас у отца, насколько я в курсе из его писем, уже тридцать шесть подтверждённых немцев, хотя он занимается во взводе больше организаторскими вопросами, включая снабжение. Редко удаётся выбраться на передовую. К награде представили, но пока не получил. Тянут чего-то. Дивизия уже была слишком далеко от Москвы, чтобы я мог его навестить, но переписывались мы с ним часто. Батя всё же оценил ценность писем и стал их писать чаще. Кстати, через эту переписку я дал ему совет. Взять пару пристрелянных ПТР с хорошей кучностью и установить самые лучшие прицелы. Сделать из этих противотанковых ружей противоснайперские. Одного выстрела, даже по касательной, хватит, чтобы вывести врага окончательно из строя, находясь при этом за пределами прицельной дальности выстрела немецких карабинов.

Отец сразу же оценил эту идею и, пока учился в Москве, развил в свободное время бурную деятельность. Я ему помогал, поэтому уехал он обратно в часть с двумя ящиками, где находилось четыре пристрелянных ПТР с прицелами. Правда, через месяц отписал, что в дивизии такое ружьё осталось одно. Начальник снайперской школы фронта, узнав об этой инновации, приехал и, изучив их, два забрал, а третье ушло снайперам в корпус. Причём этот начальник школы дошёл до комфронта, он изучил рапорт и дал добро, чтобы во всех его частях были такие ружья. За ним и остальные командующие заинтересовались. Правда, ПТР ещё линейные части до конца не насытили, но тонкой струйкой уже заводские противоснайперские ружья стали поступать в войска.

Вчера от отца письмо пришло, в котором он сообщал, что получил одно ружье на свой взвод. Правда, качество не сравнить с теми нашими четырьмя, штучной работы лучших мастеров оружейного завода, но тоже вполне на уровне, уже успели испробовать, расстреляли противотанковую пушку, проредив расчёт. Щит их не спас. В общем, оценили противоснайперки быстро, успехи уже имеются и немалые. Причём пара снайперов, которые и получили эту здоровенную длинную дуру первыми, несколько танков успели подбить и даже «мессер» свалить. Правда, успехи в уничтожении вражеских снайперов у них куда как скромнее, всего один был, но подтверждённый. Бойцы ползали к нему, принесли изувеченную винтовку. Говорили, немца на части разорвало пулей. Так что отзывы из дивизии, а потом и из корпуса шли только положительные. Некоторые ушлые бойцы из пехоты свои противотанковые ружья модернизировали. Например, сняли прицел с того изувеченного немецкого карабина, хотя по инструкции их нужно было сдавать, и поставили на своё ружьё, увеличив дальность выстрела. Отец, описывая это, не уточнил насколько, но кого-то или чего-то они точно подстрелили, раз благодарность от командиров получили.

Ну вот такие дала. Всё было готово, и завтра отплываем, а сейчас у нас прощальная вечеринка, в столовой уже всё было накрыто.

– Лови конец, – велел дед и бросил с бака тонкий моток верёвки рабочему у пристани в порту.

После вчерашней вечеринки с творческими людьми я чувствовал себя отлично. Я молодой, на спиртное не налегал, это остальные на него насели. И ушёл я самым первым, остальные ещё оставались. Мама с Таней в этом не участвовали, они после своего первого выступления сразу ушли. Ну а сегодня утром, ещё когда стемнело, мы с дедом, прихватив двух лаек, с котомками, полными еды, в основном той, что долго хранится, прошли на борт и, отчалив под перестук мотора, направились в порт. Запасной комплект одежды имелся, моя любимая военно-морская фуражка на голове, ушитый тельник на теле, удобные ботинки, хотя я планировал летом босиком работать, брюки и два ушитых рабочих комбинезона. Ну и пара комплектов нательного белья. Мне этого хватит, тем более рейс с возвращением в Москву. Винтовку свою охотничью я не забыл, как и походный набор посуды с палаткой. Дед тоже собрался, приоделся в свою красноармейскую форму, только вместо пилотки у него была старая морская фуражка гражданского флота, мой подарок. Из оружия берданка и маузер в деревянной кобуре, тоже мой подарок. Но пистолет он не светил, слишком хорошее и дорогое оружие, могут отобрать, а на винтовку у него разрешение было, как и у меня. Так что собраны мы были хорошо.

Одно не учли. Димку. В общем, он плыл с нами. Собаки – ладно, дед был не против, могут пригодится, как со мной было в немецком тылу, но мальца куда брать? Тот видимо думал, что ему придётся долго ныть, и настроился на это дело, а тут, когда вчера спросил, и после моего недолгого размышления, получил согласие, изумился больше всех. Ну а что, пусть сходит с нами в Горький и обратно, а дальше видно будет. Сестрички тут же ныть начали, но тут дед рявкнул, бабы на судне к беде. Затихли. А маме с бабушкой больше работы, ещё и Димку собирать. Вот и пролетели месяцы зимы и весны как-то быстро и незаметно.

Участковый из Туапсе пару писем прислал, в моей усадьбе всё хорошо. Были бомбежки, но далеко, участка не коснулось. В мире изменения также были. После того как удалось большей частью спасти почти окружённые под Киевом войска, дела двигались живее. Да и Крым удалось частично отстоять. Наполовину. Харьковской катастрофы не случилось, но было наступление под Курском, неудачное. Точно не скажу, но вроде наши отступали. Видимо немцы знали о планах наших военных и успели подготовиться. Надеюсь, той катастрофы, когда немцы дошли до Сталинграда в моей истории, здесь не произойдет. Немцев уже пробовали на зубок в этом году, когда удачно, когда нет, опыта наступления маловато, но серьёзных генеральных наступлений пока не было. Под Курском, как я понял, была пробная репетиция. Неудачная. Сам я за это время отправил на имя Сталина три письма, все инкогнито. Каждое письмо было всё тоньше и тоньше предыдущих. Больше отправлять не буду, всё, что знал, выложил, выжав себя досуха. Вот и пусть используют эти знания. Это я по истории. Есть ещё много чего о техническом прорыве по сравнению с этим временем, думаю ещё, отправлять или нет. Ведь ни про оружие ничего такого я не сообщал. Только про возможные выверты истории будущего, ну и месторождения полезных ископаемых. Думаю, всё же и техническую информацию стоит подать как надо. За время плавания, если будет возможность, займусь, писчие принадлежности и бумагу для черновиков взял.

Машину я вчера загнал обратно в гараж на участке квартиры мамы, туда, где раньше мотор висел, дожидаясь установки на баркас. Как только снег начал таять, я расконсервировал машину и активно ею пользовался, проблем с горючим не было, мне дали разрешение заправляться в кремлёвском гараже. Не ожидал, но приятно. Искренне благодарил тамошних сотрудников за обслуживание автомобиля. Помимо этого, мне выдали «большой» лист бумаги, который я в свёрнутом виде возил в кармане куртки, это личное распоряжение начальника милиции города Москвы, разрешающее мне управлять легковым и грузовым автотранспортом, включая мототехнику. Так что теперь проблем с вождением не было. Нет, надо дать некоторую информацию по технике будущего, чтобы в тупиковые исследования по этим вопросам не заходили. Я, конечно, не специалист, но кое-что знал, тем более память улучшилась, как и с песнями, вспомнил то, о чём вроде давно забыл.

Пройдя несколько километров по реке от нашей небольшой лодочной пристани, мы подошли к причалу и пришвартовались. К сожалению, никто кроме меня не умел управлять баркасом. Деда – ладно, научу, с той обширной практикой, что нас ждала в будущем, он быстро всё освоит, но пока я один мог стоять за штурвалом. Поэтому, когда левый борт баркаса, у которого висели старые автомобильные покрышки, коснулся пирса, заглушил двигатель и побежал помогать деду. Тот уже перебрался на пирс и закончил швартовку судна. Хватило двух канатов. Дальше мы вместе перебросили небольшие сходни. Обычно они у нас на корме находились. Димка за всем этим с интересом наблюдал, сидя на крыше рубки, держась одной рукой за небольшой прожектор, сделанный мной на базе судового фонаря, ещё один такой же был на корме, но этот был от ЗиСа, заметно слабее. Двух спаренных автогенераторов, подключённых к мотору, вполне хватало, чтобы питать бортовую сеть судна и прожектора. А два автомобильных аккумулятора позволяли всем пользоваться некоторое время и при заглушённом двигателе. Я же говорил, что подготовился к навигации.

Оставив Димку на охране, мы взяли бумаги и отправились к управлению порта. Всё, что надо для навигации, разное оснащение, флаг, топливо в бочках, карты, мы получили ещё вчера днём. Сейчас проведём регистрацию и заберём баржу, она стояла дальше, у берега. Которая наша, мы уже знали. Самая небольшая – это наша. Тоже деревянная, борта чёрные от дёгтя.

Надолго мы не задержались. Путевой лист, командировочные, они по-другому назывались, но мы их так назвали, ну и сухпай выдали. Вот этого не ожидали. Приятно удивили. Выдали прямо в новеньком сидоре, с ним мы и вернулись. На борту всё было в порядке, Димка, похоже, с рубки так и не слезал, продолжал там сидеть, рассматривая порт в бинокль. Так что, отшвартовавшись, приходилось часть команд дублировать и разъяснять на пальцах, направились к барже. Там почти час потратили, чтобы снять её с места, протянуть буксирный конец, маловато нас на такую работу, да и не опытные ещё, и только потом, стронув не такую и тяжёлую, порожнюю баржу с места, направились в сторону Горького… Наше путешествие началось.

Для деда, конечно, это тяжело, хотя он и бодрился. Поэтому я планировал его использовать в основном как рулевого, главное внимательно смотреть по сторонам, а он на зрение не жаловался, и вести по фарватеру. Я и сам по сторонам смотреть буду. Со временем научится чувствовать судно с грузом на прицепе, получит нужный навык и опыт. Я специально сделал так, что у штурвала можно как стоять, так и сидеть, тут полка откидывается и получается мягкое кожаное сиденье. Ноги-то не казённые. Конечно, вблизи разных портов или в шлюзах всё управление на мне будет, но основной путь, при движениях по рекам, его. Мы это ещё на стадии подготовки обговорили, чтобы знал основные свои обязанности. Конечно, номинально именно он числится капитаном и даже сдавал на право управления подобными маломерными судами, а по факту всё на мне. Так что, когда Москва осталась позади, мы по-тихому потрюхали на среднем экономичном ходу в сторону канала «Москва-Волга».

Дед всё это время стоял рядом и внимательно слушал, что я говорю, наблюдая за моими действиями. Когда прошло встречное судно, небольшой экскурсионный пароходик с заваленной мешками палубой, я уступил деду место у штурвала. И показывал ориентиры на берегу, вехи, специальные знаки, ну и бакены. Запомнить не сложно, он действительно помнил, чему я его учил, так что, оставил деда в рубке. Он опустил сиденье и, поглядывая через обзорные окна по сторонам, правил. Димка тут же шмыгнул к нему, ну а я занялся делами. Проверил, как привязаны бочки на корме, это наше топливо на весь путь с возвращением. Потом достал швабру и привёл палубу в порядок. Она, собственно, и так чистая была, просто занял себя. Только после этого я спустился вниз в каюту и лёг отдохнуть. Нам дали максимальный возможный срок, чтобы добраться до Горького с неопытной командой, а других и не было. Десять дней, на мой взгляд, перебор, я рассчитывал на шесть-семь, с учётом того, что с наступлением темноты мы будет подходить к берегу и вставать на якорь, включая стояночные огни. Для этого нам выдали две масляные сигнальные лампы и запас топлива для них. Должны успеть раньше крайнего срока.

Отдохнуть мне дали часа два, мы уже шли по каналу, приближаясь к первому шлюзу, когда в каюту заскочил взъерошенный Димка, он у нас юнга на борту, на посылках сейчас, и воскликнул:

– Сашка, там самолёт! Деда говорит, что немецкий.

Выскользнув следом за братишкой на палубу, я присмотрелся. Действительно немецкий. Хм, странно, так близко от Москвы, да ещё один и днём. Что он тут забыл?

– «Хейнкель». Бомбардировщик, – прикрываясь ладонью от бьющего в лицо солнца, оно ещё вставало, сказал я. – Странно, они по одному не летают, да ещё так низко. Километра полтора будет. Если, конечно, десант не сбрасывают. Одного-двоих легко. А этот возвращается.

– Может, от своих отстал? – выглянув из рубки, уточнил дед.

Молча указав ему на встречный буксир, что тянул гружённую углём баржу, я проследил, как дед вернулся ближе к правому берегу. А то он слегка увлёкся и вышел в центр канала. Не разминулись бы. Ничего, неопытный ещё, исправится. Для деда этот день был тяжёлым. Не без этого, вот я его одного оставил, чтобы тот учился работать самостоятельно и не звал меня по каждому пустяку. Получилось, два часа спокойно вёл судно. Но по каналу это и не сложно, так что, проследив взглядом за улетевшим бомбардировщиком, который пытались догнать две пары наших истребителей, я посмотрел в сторону шлюза. Отлично, пропустив только что прошедший буксир с баржой, мы обменялись гудками, у шлюза ждали нас. Это хорошо, повезло. В будущем проще, обзвонил шлюзы, сообщил, когда примерно будешь проходить, оплатив услугу через интернет, а тут по-другому. Правда и платить не нужно, знай проходи, все грузы и суда государственные.

При приближении сменил деда, мы медленно вошли в створ и стали ожидать с баграми, пока баржа по инерции нас не догонит. Скорость у неё была небольшая, так что тарана не было, немного отработали задним ходом, совсем глуша инерцию, и готово, мы в шлюзе. Практически ювелирная работа, хотя, конечно, и муторная. Встали у стенки, зафиксировав и баржу, и буксир. Нам помог местный работник. После шлюзования, когда двинули дальше, дед пошёл отдыхать, укатали сивку крутые горки, а я управлял.

Обед прошёл в молчании, все устали, не такая и лёгкая жизнь у речного моряка, много мелких и многочисленных особенностей, без которых не обойтись. К берегу до вечера так и не приставали, пройдя к концу канала и добравшись до Волги. А быстро, я думал дольше пройдём. К вечеру я решил подойти к небольшому городку, однако местная сотрудница порта сообщила, что пирс занимать нельзя, ожидают пароход, но указала удобное место для стоянки. Именно там мы оставили баржу, закрепив её тремя канатами.

А сами приткнулись к берегу, тоже натянув канаты, и спокойно легли спать, не выставляя дозорных. У нас для этого людей не было.

За баржу я не беспокоился. Стояла в небольшом рукаве в стороне от фарватера, да ещё сигнальную лампу навесил. Положено инструкцией.

Ночь, как и ожидалось, прошла спокойно. Дед уже встал и по сходням спустился на берег, где кашеварил. Когда он нас с Димкой разбудил, каша уже была готова, хлеб, можно сказать, ещё свежий, домашний, так что с сальцем всё пошло на ура. Попили чаю, каши много, на обед осталась, и, снова взяв на буксир баржу, двинули дальше.

Так и шли, пока на седьмой день вдали не показался Горький. Пришли бы раньше, если бы по неопытности дважды на мель не садились. В первый раз легко сдёрнули баржу. Вот во второй пришлось постараться, почти четыре часа потратили. За время пути оружие так и не пригодилось. Даже на охоту не ходил, хотя мы трижды на ночёвку вставали вдали от заселённых мест, дважды берег был заросший лесом. Наверняка тут славная охота, да не до того было, продовольствия хватало, свежая убоина пока не нужна. Да ещё Димка, воспользовавшись моими рыболовными снастями, умудрился на ходу неплохую рыбину вытащить, полтора килограмма весом. Конечно, вытаскивал её я, у того сил не хватило, но уха вышла замечательной. Мы из-за этого на час раньше встали к берегу, чтобы успеть сварить её. Хорошо ушица пошла.

Нас тут уже ждали, так что на катерке подошёл местный служащий и показал, куда подогнать баржу. От него только мы и узнали, что повезём железные чушки для завода в Москве. Того, что ЗиСы выпускал. Каждая такая чушка тонна весом, а везти нам их много. Лимит веса для баржи у нас был, его мы и выдали работнику порта. Тот выписал бумаги, поставил печать и, оставил нас на загрузке, тут работал один портовый кран, и шесть грузчиков, трое из них были женщины. Потихоньку, с каждым грузом баржа садилась всё ниже и ниже, но за пределы не вышла, иначе быстро посадим её на мель. Загрузили именно столько, сколько и обещали.

А сами мы, оставив баржу и отойдя в сторону, тоже не сидели, проверили буксир, ну и заправили, конечно же. Заодно пообедали, мы в Горький к десяти часам дня подошли, ещё пока крутились тут, час ушёл, да швартовали баржу, так что время уже было час дня. За эту неделю моя команда втянулась, дед уже уверенно стоял за штурвалом, Димка теперь и палубу научился драить, и все металлические части на судне. Специальная тряпочка была из бархата, чтобы всё блестело. Я за этим строго следил. При этом энтузиазма у него не убавилось. Всё нравилось.

– Ещё часа три грузить будут, – прикинув, сообщил я команде. – Предлагаю по городу погулять. Я тут уже бывал, хотя в порт и не заглядывал, а вы впервые.

Димка согласился с охоткой, а вот дед нет, решил подремать, раз выдалась такая возможность, заодно и судно постережёт. Так что, забрав братишку и обоих псов, те тоже были рады ступить на твёрдую землю, направились гулять. Волк с Баламутом местность не узнавали, они же со мной тут зимой были, но бегали весело. Жаль, что всех щенков Белки отец забрал, раздарил знакомым в дивизии. Тот же командир артиллерии дивизии был завзятым охотником, так что подарку обрадовался. Все щенки ушли таким же охотникам-любителям, уж они-то понимали ценность подобных подарков. Один кобелёк был подарен снайперу из Сибири, что служил во взводе отца. Тот воспитывал его, как полагается, отец приглядывал.

Первым делом я заглянул в комендатуру, но там был новый комендант, он меня не узнал. Вот один из командиров, что присутствовал тогда во время празднования и небольшого импровизированного концерта, узнал, мы с ним и пообщались. Немцы серьёзно бомбили город зимой. Да и сейчас нет-нет да устраивали налёты, хотя противовоздушная защита и стала сильнее. Как зенитки, так и истребители встречали супостата, но те бывало прорывались. Налёты-то по ночам.

– Слыша-слышал заключительное выступление. Очень понравилось, – разливая чай у себя в кабинете, сказал старлей. Тут в кабинет сунулся какой-то молоденький боец, но тот его шугнул. – Песня про Фаберже понравилась, необычное такое исполнение, бодрящее. Только странно, зачем о себе такую историю рассказывать?

– Были причины, – отхлебнув кипятка, стал разбавлять я водой из графина. – Понимаешь, меня уже многие узнают, ну и общаются, как… Да как со странным необычным ребёнком, с особенностями. В первое время забавляло, сейчас немного раздражает. Ну вот я и показал всем, что такой же, как и все, попадаю в глупые или весёлые истории. Я как все.

– А ну тогда да, тогда всё логично… Вы варенье пробуйте, земляничное, мама мне прислала посылку.

– Вкусное, – подтвердил я, и мы продолжили общение.

Заметив, что время подходит, мы с Димкой заторопились обратно, попрощавшись со старлеем. Тот нас вместе с чаем и вареньем разными местными историями угостил. Он, кстати, был моим фанатом, если так можно сказать терминами из будущего. Ну, или поклонником по-местному. Не пропустил ни одной передачи. Ну а мы бегом рванули к порту. Добежали быстро, наверное, зря отказались от машины, которую предлагал старлей, но тогда не было бы этой замечательной встречи.

– Сашка! – услышал я окрик за спиной.

Остановившись, я обернулся. Димка встал рядом, оба пса, что успели убежать дальше, возвращались, заметив нашу незапланированную остановку. Из подворотни, мимо которой мы только что пробежали, выскользнул худой, но подвижный как ртуть паренёк, четырнадцати лет на вид, да ему и было четырнадцать. В штопанной одежде не по плечу, тот был как выходец из другого мира. Да он им и был. Димка его тоже узнал. Заулыбавшись во весь рот, воскликнул:

– Юрка, привет.

Это был Юра Лоскутов, из нашей деревни. Соседи, можно сказать, через дом от нас жили. Вот так встреча. Да это ещё не всё, следом за ним из подворотни выбежало ещё несколько ребят и всего одна девочка. Муся, наша с Маринкой одноклассница и сестра Юры. Её звали Марусей, но все именовали Мусей. Вот она, в отличие от Юры, который степенно подошёл и пожал нам руки, подбежала и стала нас обнимать.

– Вы тут откуда? – быстро спросил я. – Ты извини, у нас судно отходит, график, так что давай быстро. Как вы тут оказались? Да и что это за ребята с вами?

– Уходите? – сразу поскучнел тот.

– Ну да, мы в команде буксира. Велели не задерживаться и сразу после загрузки отходить, – был мой ответ. Подошедший Волк прижался к моему бедру, и я потрепал его по холке. – Вы тоже от немцев уходили? Как тут оказались, родители ваши где? Точнее отец воюет, я в курсе. А мать?

– Убили мать… – хмуро ответил Юрка, а Муся со всхлипом втянула воздух. – Через неделю, как вы всем семейством уехали, прикатили на двух грузовиках какие-то ухари в немецкой форме. На разных языках говорили. Вроде из Литвы они. Нет нашей деревни больше, сожгли её. Как нашли у нас раненого лётчика, его на подворье деда Михея укрывали, который у вас дом купил, так и пустили красного петуха. Маму застрелили, когда мы через город к лесу бежали. Утекли. Всю деревню спалили. Когда они уехали, мы кого смогли похоронили, маму тоже, и за нашими пошли. Много что было, вот ребят собрали, они тоже одни остались, я у них старший. Зимой очень тяжело было, ждём тепла не дождёмся.

– Понятно, – хмуро протянул я, рассматривая эту ватажку малолетних бродяг. По-другому их не назвать.

Всего их было шестеро. Кроме Юры и Муси двое парнишек примерно моих лет, очень схожих лицом. Они и оказались братьями, тринадцати и двенадцати лет. Ну и ещё двое мальчишек было, по виду одиннадцать одному, сильно на цыгана смахивал, второй лет восьми, блондинистый.

– Слушай, а какие у вас планы? – очнувшись от размышлений, поинтересовался я у Юры.

– Какие у нас планы могут быть, найти чего-нибудь поесть досыта да поспать в тепле, – криво усмехнулся тот.

– А если я вам работу дам? Пойдёмте ко мне на судно в команду? Как раз жалел, что не набрал подростков в Москве, а тут вы мне попались.

– Честно? – с недоверчивостью уточнил Юра.

Раньше он таким не был, видимо хорошо побила его жизнь за этот год.

– Честно-честно. Зарплаты большой не обещаю, но официально принять работником, выправив соответствующие бумаги, сытную кормёжку и место поспать обещать могу. Всё лето с нами проходите, а зимой что-нибудь придумаем. Есть у меня где вас устроить, хорошо перезимуете.

– Идёмте с нами, – тоже уговаривал Димка.

– А возьмут? – уточнил тот с некоторым сомнением.

– Возьму, – непонятно улыбнувшись знакомым, ответил я.

– Вы как? – обернулся тот к остальным.

Выбор был недолог, отказавшихся не было. Всё своё у них было с собой, самое ценное, а то, что оставалось на сеновале, где они жили эту неделю с момента приезда в Горький, ценности не имело. Можно бросить. Так что мы бегом рванули в порт. Он уже тут рядом. Пять минут и на месте. Дед нас встретил с удивлением, по очереди обнял Мусю и Юру, потрепал по макушкам остальных. Он был только за прибавление команды, сам уже намекал. Понимал, что путешествие сюда действительно было лёгкой прогулкой и самое тяжёлое будет дальше.

Время тянуть не стали, потому как до наступления темноты мы уже должны быть далеко. Так что, когда последний из парнишек балансируя по сходням, перебрался на борт нашего баркаса, мы с дедом сняли его, принайтовили на место и, отойдя от берега, концы отдал местный работник, направились к барже, которую уже полчаса как загрузили. Все новички устроились на палубе, чтобы нам не мешать, и во все глаза смотрели за нашей работой. Как только толстый канат был закреплён, концы у баржи отдали грузчики, я добавил газу, но… мы как остались стоять, так и остались. Канат, вынырнув из воды, задрожал, разбрасывая капли, мотор ревел, создавая бурун под кормой, а мы стоили. И только через некоторое время стало заметно, что наконец-то стронулись с места, двигаясь вдоль пирса и потихоньку отворачивая к выходу.

– Да-а, это не пустыми идти.

– Порожними, – поправил я деда, который, сбив фуражку на лоб, чесал затылок.

После семи дней активной практики тот уже мог уловить разницу между порожней баржей и гружённой под марку. Только тут после общения с Димкой новички начали понимать, кто действительно капитан на этом судне. Поэтому уже не удивлялись, что я находился в рубке, а дед стоял рядом, внимательно наблюдая, что я делаю. Когда мы покинули акваторию порта, шли также, средним ходом, оставив Горький позади, я передал штурвал деду, а сам прошёл на бак, где и собрались все наши гости. Считать их командой пока рано, учить их ещё и не переучить. Устроившись на бухте каната, я осмотрел всех и велел:

– Ну давайте, рассказывайте. Я хочу знать, кого принял на борт своего судна.

С пополнением дела действительно пошли легче. С каждым я пообщался, выяснил интересы и, составив своё мнение по каждому, расставил по постам. Муся, которая стала нашим коком, уже шебаршилась внизу, ей Димка помогал, показывал где что. Все парни голодные, из-за постоянного недоедания худые как скелеты, нужно будет покормить, благо было чем. Но теперь точно придётся приставать и ходить на охоту. Но я даже рад буду размяться, а уж лайки тем более, хотя псы уже начали привыкать к плаванию, не скулили, как впервые дни. Так вот, Муся стала нашим коком. Брат её Юрий получил должность исполняющего обязанности боцмана. Тот чернявый, которого я принял за цыгана, а он потомком греков оказался, его Романом звали, буквально фанател от техники. Он получил должность механика. Тоже исполняющего обязанности. Мне их всех учить надо, весь этот путь возвращения в Москву и буду учить. А на месте, пока идёт разгрузка, я их оформлю в порту. Оба брата стали матросами, старший Игорь и младший Егор. А самый младший из этой банды, что вошла в мою команду, Олежек, получил ту же должность, что и Димка – юнга. Я как был капитаном, хотя официально мотористом числился, так им и остался. Дед числился капитаном, а как был старшим помощником и старшим рулевым, тоже так им и оставался.