Текст книги "Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал"

Что-то я отвлёкся. Так вот, ваша задача, добравшись до аэродромов, уничтожить не только технику, но и личный состав. Немцы быстро восстановят уничтоженную технику, а вот личный состав, как технический, так и лётный, готовить долго. Это не обсуждается, это приказ. Их сюда никто не звал. Дальше уже резвитесь в тылах немцев по своему усмотрению, но, не задерживаясь на месте, с постоянным перемещением. Так вас будет сложно отловить. Встать на сутки-двое, для отдыха или стирки, это ещё можно, отдохнёте. Если больше, всё, считай, подписали себе смертный приговор, выследят, окружат и уничтожат. Всегда в движении, всё на ходу. Будете освобождать колонны пленных. Тех специалистов, что вам будут нужны, забирайте себе, комплектуя подразделения полного штата, остальных вооружаете за счёт немцев, ставите над ними командирами своих товарищей, нарезав район действий, и двигаетесь дальше. Таких освобождённых колонн может быть много, но ваша основная группа должна быть небольшой и мобильной. Не забывайте про лагеря для военнопленных и немецкие склады, на ваших картах они есть. Всех командиров я вам передам. Будет кем комплектовать освобождённых. Сами с ними не оставайтесь, движение – жизнь. Состав вашей группы должен быть такой: пять-шесть мотоциклов с пулемётами, три-четыре бронетранспортера, не меньше роты танков, два взвода пехоты, пара автоматических немецких зениток в кузовах машин, с десяток грузовиков с запасами. Желательно штабную машину, но это если попадётся. Вы должны полностью парализовать тыловое обеспечение немцев. Уничтожать колонны, взрывать мосты, железную дорогу. Именно в этом ваша задача и состоит. Ни один патрон, ни одна банка консервов не должна дойти до передовых частей вермахта. Найдёте ремонтные мастерские, восстанавливающие танки и другую технику, уничтожайте смело. Когда вы освоитесь, и начнёте формировать такие же подвижные группы, как ваша, ставя во главе опытных командиров, я буду считать, что поставленная вам задача выполнена. Если идёт формирование дополнительных групп, значит, немецкий тыл наш. Однако, чтобы всё так происходило, вы должны убрать главную для себя опасность. Я про неё уже говорил. Авиация. На несколько дней, уничтожив аэродром, вы себя обезопасите, но потом сюда перекинут дополнительные лётные части. Вы должны со своей разведкой заранее узнать об этом и атаковать их по прибытию. Без этого шансов удержать под контролем немецкий тыл нет. Быстро обнаружат и проштурмуют.

Генералы слушали меня ну очень внимательно, не менее внимательно изучая карты, перебрасываясь странными взглядами.

– Красиво излагаешь, но где мы всё это возьмём? – поинтересовался танкист.

– На начальном этапе как могу, я вам уже говорил, помогу. Одной группе, которая будет под вашим командованием, товарищ генерал-майор, выдам три грузовика, немецкий танк «троечку», один мотоцикл с бойцами в форме фельджандармов, двадцать бойцов, четырёх разведчиков под командованием лейтенанта Оладьина, заместителя капитана Караулова. Это профессиональные разведчики, и они вам пригодятся. Сам лейтенант будет отбирать себе пополнение из отбитых у немцев военнопленных. Полтора десятка ему должно хватить, но вы сами решайте, сколько бойцов будет. Разведка – это основа таких отрядов, так что лучше взвод собрать. Вам, товарищ генерал-лейтенант. Два грузовика, танк, два мотоцикла с пулемётами и мотоциклистами в форме фельджандармов. Также два десятка бойцов и четыре разведчика под командованием капитана Караулова. Командиров, с которыми вас сюда привели, сами отберёте.

– Значит, танки есть? – медленно проговорил генерал-танкист, о чём-то размышляя и рассматривая карту.

– Есть. Два трофейных. Задел для начала боевых действий у вас есть. Уже через три часа обе ваши группы должны покинуть берег и отправляться для уничтожения аэродромов, по пути наращивая мускулы за счёт освобождённых пленных. Ищите их сами.

– Уже сегодня? – хором воскликнули генералы.

– Именно. Поэтому отдыхать некогда, готовиться нужно уже сейчас.

– Ладно, я понимаю, что группа генерала Потапова будет действовать на этом берегу, – с не менее задумчивым видом сказал генерал Росляков. – Но как моя группа переберётся на противоположный берег?

– Это моя забота, переберетесь, не замочив ног.

– Значит, мост есть или понтон?

– Что-то вроде, – уклончиво ответил я и продолжил: – Разведчики как на том берегу, так и на этом составили подробную карту брошенной военной техники на дорогах. Топливо у нас есть, в грузовике немецких трофейщиков три бочки. Одна пуста, её зальём под пробку. Большинство техники брошено из-за отсутствия топлива. Заправляйте и используйте. Дальше топливо добудете сами. Осматривайте машины, кузова, где что найдёте. Я сам лично видел вот в этих районах две «сорокапятки», в кузовах машин ящики с боеприпасами. Артиллерия, даже такая, уже есть. Вот тут КВ стоит, «единица», а дальше в километре БТ. Тоже можете на первых порах использовать, если они на ходу. Чуть позже поговорите с разведчиками, они более подробно всё отметят на карте. Пока вы будете ночью двигаться к аэродромам и подготавливаться к атаке, у вас будет время, чтобы увеличить количество техники в своих отрядах. Как я уже сказал, топливом поможем, продовольствием тоже, дней на пять хватит, дальше сами добудете. На этом всё. Больше мы с вами не встретимся. У меня свои задачи и планы, с вами они не пересекаются.

Сразу генералы меня не отпустили. Я уже видел по вопросам, что поставленные задачи их очень заинтересовали. Ещё бы, так набезобразничать и сбежать, чтобы уже в другом месте устроить уничтожение какой-нибудь другой колонны, можно только вот такими партизанскими методами. Так что мы обговаривали основы подготовки к рейду и пополнения припасами. Также я делал упор на том, что, если смогут освободить достаточное количество бойцов, пусть разделяются, командиров у них теперь хватает. Карты с районами боевых действия имеются, довольно подробные, есть, отчего отталкиваться. Ну и как ряженых, под видом фельджандармов, использовать для захвата небольших автоколонн. Пусть почаще таким способом пользуются, он один из самых действенных.

Наверное, никогда всего за несколько часов не было сформировано два отряда. Построили оба, списки с данными бойцов, что в них входили, уже были у генералов. Перед строем мы объявили о создании двух моторизованных групп под командованием обоих генералов и перечислили, кто куда входит. Дальше генералы отдали несколько десятков приказов своим теперь уже подчинённым, расставляя их по подразделениям, после чего мы всей группой двинули к стоянке судов. Там пришлось поработать уже моим подчинённым, морякам. Подогнали баржу к берегу и спустили аппарель. Танкисты уже сформировали экипажи. Их пополнили командиры, согнали один танк на берег и в подъехавшие грузовики начали носить ящики с боеприпасами. Продовольствие, медикаменты. Закатывать бочки с бензином для танков, солярку в пустую бочку, доставшуюся от трофейщиков, начали переливать. В общем, наша баржа изрядно опустела. Только вот на неё же загнали два грузовика и один мотоцикл, после чего буксир вернули на место стоянки.

Генералы видели бойцов и командиров, да и летунов на барже, что составляли расчёты зениток, но вопросов не задавали, всех возможных подчинённых, даже по мизеру, они получили, добудут ещё, остановив любую колонну или устроив налёт на лагерь военнопленных. Как я уже говорил, метки на картах, где они находятся, у них были. До назначенного времени отхода первой группы мы, устроившись в кают-компании буксира, до самой темноты обсуждали методики подобной партизанской войны. Остальные отдыхали, отсыпались перед ночным рейдом. Я особый упор делал на засады. Не надо устраивать лихой наскок. Заметил противника раньше, успел подготовиться и замаскироваться, хвала тебе – удар в упор и вперёд на добивание. Они и сами всё это знали, но пообщались мы с немалым интересом. Чуть позже группа генерала Потапова ушла. А когда совсем стемнело, уже мы, снявшись с якоря, спустились чуть ниже, здесь был удобный пологий берег и глубины, позволяющие подогнать баржу к нему. Дальше была выгрузка группы генерала Рослякова. Когда колонна была готова к движению, мы попрощались, обнявшись, и разбежались. У каждого свои дела. Не скажу, что мы не обговорили частоты для связи, у обеих групп помимо того, что было по переносной радиостанции, Караулов починил-таки свою, ещё стояли на танках. Но у тех дальность была ниже. Так что в случае нужды, связь между нами и группами имелась.

Когда тёмные массы техники скрылись вдали, там был удобный выезд на дорогу, разберутся, а мы пошли вниз по реке в сторону Ростова. Там нас искать не будут. Я не думаю, что о нас быстро узнают, но мало ли какой боец случайно или нет попадёт в плен и от него информация уйдёт наверх. Нас же с собаками искать будут. Так что устроимся пока чуть ниже. Там разлив реки, широко в одном месте и, вплотную к берегу, нависая над водой ветвями, растут деревья, вот там к берегу и пристанем. Тем более судоходное русло у другого берега, тут мелко. Но нам хватило и подойти, и укрыться. До самого утра маскировку обновляли. Меня беспокоил тот шнелльбот, что поднялся вверх по реке и так не возвращался. Можно сказать, он перекрыл нам дорогу к своим, и с ним нужно было что-то делать.

К счастью, по моей просьбе Караулов оставил того разведчика, что умел так классно маскировать корабли, он и руководил снаружи работами, пока мы с Лазаревым заседали у меня в каюте. Иллюминаторы были закрыты заслонками, и свет наружу не вырывался. Поэтому в каюте был свет. Устроившись у карты с руслом Дона, просматривая его фарватер, гадали, где мог этот катер затаиться. Было несколько пристаней у разных прибрежных сёл и деревень, уже взятых немцами. Могут там отстаиваться, а может, где-то в другом месте.

– Всё же думаю тут, – указал лейтенант остро заточенным карандашом на точку одного из сёл. – Самое удобное место для стоянки. И встать на постой есть где, и к фронту близко. К тому же тут достаточно узко, пушки катера перекрывают всю акваторию вплоть до противоположного берега. Вряд ли он нагло у пристани стоит, скорее к берегу приткнули и замаскировали, но там он.

– Проведём разведку, и я с тобой соглашусь.

– А на рассвете, – с мечтой в голосе сказал Лазарев, – подойдём при утреннем тумане и в упор из пушек и пулемётов, а потом по экипажу, что попытаются спустить с тонущего бота.

– Чего это вы, товарищ лейтенант, собираетесь портить наш трофей?

Мои ехидные слова выбили лейтенант из грёз, тот удивлённо посмотрел на меня, после чего задумчиво посмотрел на карту и уточнил:

– Захват?

– Абордаж, – согласно кивнул я головой. – И провести его нужно на рассвете, пока самый сладкий сон и часовые клюют носом. Вы пока обдумайте, как нам не всполошить всё село, уверен, там комендатура имеется. Взвод или меньше, но должны быть. Да и полицаев уже наверняка набрали, времени хватало. Идёте вы, десять ваших моряков, именно они перегонят катер в отстойник. Если всё получится, он будет вашим, бронекатер своему заму сдадите, мичману Фадееву. Ладно, готовьте людей, я своих подготовлю. Выходим в два часа ночи.

– На катере?

– А вот тут вы не угадали. Свидетели будут, никак без них, значит, отправимся в село по суше.

– Семьдесят километров? – удивился лейтенант. – Не успеем.

– Всё уже продумано. Берём две канистры с бензином, я оставил пару с мотоциклов. Тут недалеко от нашей стоянки у дороги стоит шесть советских грузовиков, брошены из-за отсутствия топлива. Разведчики Караулова их осмотрели. Заправляем одну и за ночь проезжаем до села. Затемно штурмуем сонных немцев и уходим вверх по реке. Там найдём отстойник, воздушной разведки к тому моменту можно будет не опасаться, если у генералов всё получится, маскируем, а ночью на малом ходу идём сюда и соединяемся. Не всё генералам воевать. Тем более Потапову вон два аэродрома раскатать нужно, должен до рассвета к обоим успеть, если ночью не заплутает. Ну всё, занимайся подготовкой. И дай людям поспать, три часа до времени выхода.

– Сделаем, – кивнул тот и покинул каюту.

Я последовал за ним, пробежавшись к тем бойцам, что идут с нами, предупредил их, назначив одного сержанта-артиллериста старшим, именно на него и возложил подготовку к выходу. Потом сообщил вахтенному время, когда нас стоит поднять, и отправился спать. Остальные, кто с нами не идёт, продолжали заниматься маскировкой. Там дед командовал. Дед унтером десять лет отслужил, начиная с русско-японской, правда он её краем зацепил. Мичману я приказал взять на себя оборону стоянки, а общее руководство на деде.

Спустившись по сходням на берег, для этого пришлось проделать длинный путь, с баркаса на баржу, с неё на катер, и только с катера, тот боком прижимался к берегу, по сходням спускались на берег. Со мной было почти полтора десятка парней. Десять матросов, вооруженных СВТ и двумя ППД, пять красноармейцев, у троих МП, у пары, являвшейся пулемётным расчётом, МГ. Но ещё была Аня, девушка-снайпер, с которой у нас произошёл интересный разговор, когда было объявлено, кто идёт, а кто нет. Аню я брать не планировал, думал оставить её тут, на охране. Но она настояла на своём, и я её взял. Это всё, даже наши медички и телефонистка оставались на борту баркаса. Вот и получалось одиннадцать моряков во главе с лейтенантом, Аня двенадцатая, я и пять бойцов. Восемнадцать человек ровным счётом. Надо будет ЗиС искать, в «полуторке» будет очень и очень тесно, тем более с собой мы взяли один мешок с тротилом, а один из автоматчиков являлся сапёром и очень хорошо разбирался в этой кухне. По одному мешку с генералами уехали, на случай острой нужды. Подрывник Караулова, как в принципе и его старшина, то есть наш кок, ушли с группами. Правда, старшина перед уходом смог подобрать себе устроившую всех замену. Хирургическая сестра оказалась отличной поварихой. Вот, подготовила нам бутерброды с собой. Так как работы стало меньше, она с напарницей священнодействовала на камбузе. На всех готовила, и на экипажи других кораблей, это камбуз буксира вполне позволял.

Два моряка бегом следуют впереди в охранении, рядом с ними мелькает фигура Ани, следом общей колонной, идём мы. Я чуть сбоку шёл, поглядывая по сторонам. Почти полчаса бега, пока мы не выбрались на дорогу, ещё минут десять по ней, и вот они, тёмные массы крытых грузовиков, застывших на обочине. Всё правильно. Трофейщикам было много работы, и они не успевали всё освоить из брошенного. Правда, при осмотре выяснилось, что грузовиков не шесть, а пять. Одного не было. Я не поленился, подсвечивая фонариком, всё осмотрел.

– Заправили его, вон капли пролитого бензина и след поставленной канистры, и уехали, – сидя на корточках, подсветил я, чтобы лейтенант видел. – Трое было, двое в нашей обуви, армейские сапоги, ношеные, стоптанные. Вот третий, вернее третья, как-то в это не вписывается. Женские туфельки тридцать шестого размера. Или подросток, или девушка с маленькой ногой. Вот этот след сорок пятого размера имеет дефекты, похоже, обладатель сапог хромает. Даже не хромает, скорее, подволакивает ногу.

– Хм, что нам это даёт?

– Да ничего, кроме того, что мы тут не одни, – вставая и отключая фонарик, пробормотал я. – Ладно, вон наши свистят. Похоже, закончили.

Грузовики меня интересовали. Пока два матроса, залив немного бензина в карбюратор ЗиСа, проверяли, на ходу ли машина или нет, другие быстро обыскали остальные. В двух были патроны, по маркировкам пулемётные. Более того, в кузове «полуторки» стояла укрытая брезентом зенитка, из счетверённых «максимов». Я тут же возжелал в хозяйстве эту полезную штуковину, да и патроны лишними не будут. Что не так радовало, ЗиС и был одним из тех гружённых патронами грузовиков. Остальные «полуторки». Ещё был второй «Захар», но на нём уехали неизвестные. Грузовик уже был разгружен, одни пулемётные патроны, машина тарахтела на холостом ходу, бензин из обеих канистр был слит в бак и оставлены тут же у обочины. Один моряк оставался тут. Его задача добежать до места стоянки, залить из бочки с бензином топлива и вернуться с парой помощников обратно. Перегнать «полуторки» к берегу и все ящики с патронами складировать на берегу. Ящики можно по сходням днём складировать на барже, а грузовик с зениткой на борт мы загоним, когда вернёмся. Если всё пройдёт нормально, то вернёмся с трофеем. Надеюсь, этим топливом мы не испортим движки грузовиков. Надо будет найти то, что им подходит. Моряка я напутствовал следов не оставлять, работать тихо и незаметно. Ещё не хватало немцев на стоянку навести. Хотя с теми действиями генералов, я их морально хорошо завёл перед делом, у реки немцы их вряд ли будут искать, значит, их тут будет меньше. Но патрули всё равно нет-нет да будут мелькать. На это я матросу и указывал.

Все разместились в кузове, Аню подсадили, а мы с водителем устроились в кабине. Один из моряков, из тех, что умел водить, стронув машину с места и выехав на дорогу, стал медленно разгонять грузовик. Всё же не дрова везёт, а людей.

– Следующий перекрёсток наш, – поправив стоявшую между колен винтовку и свернув карту, которую только что осматривал, сказал я.

Ехали, я подсказывал, где будет очередной поворот, и внимательно поглядывал, чтобы не пропустить следующий. Ехали-то второстепенными дорогами, на трассу я выезжать опасался.

– А ничего, что мы вот так с включенными фарами едем? – поинтересовался водитель, когда мы проехали две трети пути. – Опасно.

– Как раз это нормально. Генералы сейчас особо не озоруют, и немцы спокойно несут службу в своём глубоком тылу. Кто ещё кроме их камрадов может ехать на трофейной машине, нагло и с включёнными фарами? Кстати, если увидишь немцев, посигналь, это укладывается в нашу легенду. Так что доедем спокойно, не волнуйся. Вон уже сколько километров позади. Час до рассвета остался.

Когда мы подъехали к окраине села, то обнаружили пост, нам помахали фонариком, прося остановиться. Там было двое полицаев и один худой высокий немец из нестроевых, с карабином на ремне.

– Давим? – деловито поинтересовался матрос.

– Нет, притормози. Мне тут разведчики подарок презентовали перед уходом, сейчас его и испробуем. Нам язык нужен. Узнаем, тут наша цель, или нет.

Слепя пост фарами, мы подъехали практически вплотную, где я, распахнув дверь, сделал три быстрых выстрела из нагана с глушителем. Шума работающего на холостых мотора хватило, чтобы заглушить хлопки, так что всё прошло тихо. Немец и один полицай были убиты. Второй подстрелен в плечо. Моряки, сидевшие в кузове, хорошо знали, что делать. Двое, тут же подскочив к подранку, сунули в рот кляп и стали вязать его. Трое держали оборону, Аня их страховала. Ещё один собирал оружие, подсумки с ремнями и сапоги. Как удалось выяснить у освобождённых пленных, это самая востребованная нужда. Кроме острого голода, конечно. Водитель фары уже выключил, но двигатель не глушил, тот заглушал шум допроса, что мы проводили с Лазаревым.

К моему удивлению торпедный катер действительно был здесь. Стоял прямо у пристани. Команда в основном была на борту, а вот командир, с одним из своих подчинённых, в комендатуре. Прояснили все вопросы, их задавал я, Лазарев в операциях на суше откровенно плавал. Дальше добили его ножом, и, снова расположившись в машине, мы покатили по тихим улицам села. Двигались мы к пристани. По пути борт покинули три моряка и два бойца с пулемётом, тяжело нагруженные боеприпасами, и направились к комендатуре. Их задача, когда мы начнём шуметь у катера, открыть огонь из пулемёта по выбегающим из дверей немцам. Это работа пулемётчиков. Работа моряков заключается в том, что они должны в окна забросать гранатами выживших внутри зданий. После этого направиться к нам. Полицаев было в селе всего восемь, трое патрулировали улицы ночью, двое были на посту на въезде единственной дороги, остальные спали в хатах. Засадной группе были известны эти хаты, это чтобы не нарваться на случайную пулю от оставшегося недобитка.

К пристани мы подкатили на грузовике, нагло. Это и расслабило двух вахтенных. До них было тридцать метров, если ещё считать длину пристани, но я не промахнулся. Один схватился за грудь и повис на леерах, другой изображающий часового на пристани с карабином на плече, упал молча, пуля вошла ему под мышку.

Моряки уже бежали по пристани, особо не соблюдая тишину. Она уже была не нужна. На борту тридцать моряков, шнелльбот был крупным, «С-26», как его опознал Лазарев, когда наблюдал с борта своего катера в бинокль. Как я уже говорил, раскраска морская, а не речная. Что тот тут делал, мне неизвестно, да и сам тип корабля тут вообще не в тему. Вооружён тот двумя пятьсоттридцатитрёхмиллиметровыми торпедными аппаратами с двумя запасными торпедами и двумя двадцатимиллиметровыми зенитными автоматами. Водоизмещение сто пятнадцать тонн, длина почти тридцать пять метров, скорость – до сорока узлов. Экипаж от двадцати пяти до тридцати моряков. Тут известно точно, их три десятка.

Единственно, что удалось узнать от языка, что катер привёз груз, два больших и тяжёлых ящика. Он помогал в разгрузке, так что знал, что говорил. Ящики ещё днём на грузовике в охранении двух бронетранспортёров куда-то увезли. Надеюсь, язык будет, и мы узнаем, что за груз. Немцы на борту уже просыпались, но их оказалось маловато, всего десяток в тесном кубрике. Тут Аня подала голос, со стороны ближайших домов на звуки выстрелов, при захвате использовались пистолеты, бежало два десятка полуодетых немцев в форме моряков. Возглавлял их унтер. Он же первым и упал, когда хлопнул карабин Ани. Тут и я поддержал её из винтовки, и два бойца с автоматами. Укрываясь за пристройками, мы остановили немцев, заставив их залечь. Одиннадцать уже легли навсегда, остальные, отстреливаясь, пытались отойти, да не смогли. Светало, всё хорошо видно, а патронов у нас хватало. Звуки боя у комендатуры мы тоже слышали, особенно длинные пулемётные очереди, перешедшие потом в короткие. Хлопки гранат тоже были. Молодцы парни, там один старшина командовал, из подчинённых Лазарева. Немцы смогли, отстреливаясь, укрыться за углом деревянного дома. Их всего трое было. Правда, как оказалось, зря они это сделали. Послышались хлопки выстрелов, обошлись без пулемёта, и после условного свита мы ответили. Из-за угла, где укрылись немцы, показалась наша засадная группа, что со всех ног бежала к нам.

Дальше мы особо не торопились, тем более телефонная линия была перерезана, а рации в селе не имелось. Выставив охранение из пулемётчиков и трёх бойцов, мы собрали всё оружие и стали готовиться к отходу. Потерь среди нас не было, только двое. Тот десяток, что был в кубрике, просто не успел вооружиться. Наши моряки, как-то так ловко и быстро скользнув в люки, просто преградили им путь к арсеналу. Троих взяли в плен. Потом их допросим. Почистив катер от трупов, мы подожгли машину и, отойдя от причала, направились вверх по реке. Несколько моряков, осваивались с зенитными автоматами, поглядывая по сторонам. Когда село скрылось за излучиной реки, из внутреннего отсека катера показался один из моряков и доложил:

– Оба раненых перевязаны, кровотечения остановлены.

– Ранения серьёзные? – был мой хмурый вопрос. Терять даже двоих для нас тяжело, каждая пара рук на счету.

– Один тяжело, к нашей Женечке бы его, на операционный стол. Второй, сквозное ранение в руку. Пару недель и можно подключать его к лёгким работам.

– Всё равно выбыл из строя. Ладно, и так всё прошло удачно, минимальными потерями обошлись. Все переоделись в немецкую форму? У нас вторая операция на носу.

– Подбираем подходящие комплекты формы, – доложил глав-старшина, который и был ответственным за это дело.

Вторая наша операция, из-за чего я и устроил захват катера, состояла в уничтожении крупного автомобильного моста, захваченного немцами в полном порядке. Охранял его взвод немцев, при двух зенитках, установленных с разных сторон, и двух пулемётных дзотов. И это тоже сообщил мне язык на посту, на их комендатуру возложена доставка охране горячей пищи. Доставка осуществлялась на возке, он поскоростнее, чем телега.

Что делать дальше, мы с Лазаревым обговорили несколько раз, потом и с расчётами зениток повторили всё это. Чтобы каждый знал, чем заниматься должен. Когда показался трёхпролётный мост, по которому двигалась немецкая техника, катер с виду напоминал немецкий, моряки в соответствующей форме, флаг на корме развевается. Поэтому наше появление было встречено вполне радостно. Махали руками, летели вверх фуражки и кепи. Пара офицеров на берегу, там легковушка на песчаный пляж выехала и фрицы отдыхали, махали бутылками с вином. Так как по ходу движения стрелять зенитки не могли, основной упор открытия огня, правый и левый борт, а также корма. Впереди мёртвая зона. Одна установка находилась в центре катера, а вторая на корме. Обе двуствольные. Именно поэтому мы взяли немного к берегу, команда, что была на борту, тоже махала в ответ руками, приветствуя камрадов, и прошли между первым и вторым пролётом, тут высота позволяла и большим судам проходить. Мы тут сколько раз проплывали.

Идея была такова: пройти мост, чтобы тот оказался за кормой, в прицеле расчётов зениток, и открыть огонь. Зенитки просто сметут тут всё, и дзоты тоже расковыряют. Да какие тут дзоты, мешками обложили, вот и пулемётная точка. Ну и по технике пройдутся, если боезапас останется. Потом пулемётный расчёт будет работать по дороге, пока идёт перезарядка. Если всё получится. Отгоним немцев, подходим к опорам, и прямо с борта катера подрывник минирует быки. Тот уже приготовился. Навязал связки с шашками, чтобы всё было проделало быстро. Вот тут меня один из наших ряженых, что состоял в расчёте зенитки, и отвлёк.

– Самолёты по горизонту, – негромко сообщил он.

Сам я выглядывал из люка, чтобы быть в курсе дела. Мы уже вышли из тени моста и неторопливо двигались дальше под урчание дизельных движков. Подняв бинокль, я присмотрелся к самолетам, что летели от передовой.

– Оп-па, так это «горбатые». Наши штурмовики. Пять.

Скатившись по трапу вниз, я рванул к радиорубке, на бегу судорожно ища в кармане комбинезона листок с записями частот, на которых работают наши летуны. Пока мы подготавливались, выделенный боец, что слушал немцев, слушал и наших, и записал, на каких частотах они работают. Между прочим, на разных, истребители свою имеют, штурмовики свою, бомбардировщики свою частоту.

Влетев в радиорубку, быстро надел наушники, щёлкнув тумблерами, радиостанция была знакомой, на буксире такая же стояла. Стал крутить ручку настройки, пока не нашёл нужную волну. В открытый нижний люк заглядывала Аня, подняв вопросительно брови. Как только настройка была завершена, я включил вызов и забормотал в микрофон:

– «Горбатые», идущие к автомобильному мосту. Приём. Я Ар – сто семнадцать. Повторяю, «горбатые», идущие к мосту, ответьте. Я повторяю, Ар – сто семнадцать, ответьте.

– Филин-восемь на связи, – сквозь шум помех расслышал я далёкий голос. – Опознайся.

– Я Ар – сто семнадцать. Я Саша Поляков. Мост наш. Отмена атаки моста. Он наш. «Горбатые», покрутитесь в стороне, потом, когда мы охрану уничтожим, поддержите огнём. Просьба помочь, сигнальная зелёная ракета.

– Я – Филин-восемь. Принято. Работайте, мешать не будем. Атакуем по зелёной ракете.

– Слышала? – повернулся я к Ане, и она, кивнув, исчезла, убежав наверх. Лазарев дальше сам разберётся, тут командовал в бою уже он.

Видимо, она передала сообщение, что у нас, похоже, имеется воздушное прикрытие, так как сразу заработали зенитки. Не думал, что уговорю командира летунов, но получилось, похоже, он принял это тяжёлое решение. Да и штурмовикам, чтобы повредить мост, это постараться нужно. Зенитки снаружи не умолкали, били и били, переходя на экономную стрельбу короткими очередями. Тут ещё корпус задрожал, похоже, движкам дали газу, и мы разгонялись. О, чувствую лёгкое головокружение, наверное, развернулись. Выглянув наружу, я убедился в своём предположении. Вдали таяла в небе зелёная ракета, а пять штурмовиков, сбросив на мост бомбы, похоже сотки, полотно в некоторых местах проломили, стали делать заход за заходом на дорогу, уничтожая технику на обоих берегах. Вот под этим прикрытием мы и подходили к опорам. Ведь в плане «Б», в случае если немцев будет много и нам не дадут минировать, воспользуемся торпедами для подрыва опор. Тут правда ещё попасть нужно, но как повезёт. Лазарев проходил в училище теорию по торпедированию, но когда это было. А ведь в отсеках порохового погреба ещё и мины имелись, даже якорные. Проверили, есть.

Обидно, что без меня воюют, поэтому взяв прислонённую у двери винтовку, бегать с ней по тесным отсекам катера было непросто, стал выцеливать оглушённого немца, что прятался у перевёрнутого бронетранспортёра, на левом берегу. Его перевернул взрыв одной из соток. Но я не успел, хлопнул выстрел, и я погрозил Ане кулаком. Это был мой немец. Та лишь хмыкнула и, приведя оружие к бою, стала искать следующую цель.

В радиорубку вела дверь снаружи, через неё я сейчас и выглядывал, в поисках противника, и был люк в полу. Аня из него на меня поглядывала, слушая переговоры с лётчиками. В это время нас накрыла тень, мы вошли под мост, но не там, где обрушилось полпролёта. Мы в принципе под всеми могли пройти. Пятеро бойцов и два матроса поднялись по скобам на быке наверх. Четверо охраняли сапёра, а тот с помощниками закладывал взрывчатку. Он ещё радостно орал нам сверху, что тут специальные ниши для этого были, что нам изрядно сэкономило время. Всё заняло шесть минут, штурмовики не улетали. Наши сверху посыпались на палубу, и впервые мы испробовали этот катер на полном ходу. Тот понёсся прочь, а позади догорал фитиль бикфордова шнура. Только после взрыва, что разнёс бык и обрушил ещё два пролёта, «Илы» полетели домой. Я успел с ними попрощаться по рации и поблагодарить, тандем сработал отлично. А теперь стоит подумать. Где мы угнали катер, немцы если ещё не знают, то скоро узнают, где взорван мост, тоже. Опросят и узнают, что мы должны быть где-то между ними, а это тридцать шесть километров. Прочесать не так и трудно. Однако я надеялся на действия генералов и на маскировку. Сейчас откопаем с корнями деревца и кустарник на берегу, к которому мы подходили, уйдя из зоны видимости с моста и дороги, и замаскируем катер.

Теперь я опытный, знал, как маскировку наводить. Отстоимся до темноты, а дальше к своим. Ирония судьбы в том, что я планировал спрятать торпедный катер всего в двух километрах от уничтоженного моста, где нас точно искать не будут. Там небольшая речушка, полускрытая деревьями, вливалась в Дон, вот в ней и постоим. Узкая она, но катер войдёт. А пока парни готовятся заниматься маскировкой, мы допросим трёх языков из бывшей команды этого бота.