Текст книги "(Не) понимание долга"

– Господин Талызин, вы действительно хороший следователь. – спокойно отреагировал Ли на мои вопросы. – Вы полностью соответствуете своей репутации. – хм. Ему известна моя репутация, то есть он осведомлён обо мне. – Я уверен, что вы сможете доказать все факты фальсификации по этому делу. Мало того, у меня нет сомнений в том, что вы сможете доказать мою причастность к этой фальсификации. К сожалению для вас и меня, вы не сможете установить лишь одно – кто виновник всех этих действий. Исходя из содержания ваших вопросов, я понимаю, что меня в качестве главного злодея вы не рассматриваете. От меня вы хотите услышать имя заказчика, организатора всего этого. Должен вас разочаровать, ответа вы не получите. Во всяком случае, от меня.

– Вот и поговорили. – я растерянно посмотрел на инспектора. – Зачем же вы пришли?

– Сам не знаю. Вероятно, мне хотелось узнать, что же вам известно. Теперь я понимаю, что практически всё. Отдаю должное вашему профессионализму и настойчивости, которые, к сожалению, не приведут вас к результату.

– То есть вы признаёте, что сфальсифицировали уголовное дело в отношении генерала?

– Да.

– И не боитесь последствий?

– Не боюсь.

– Объяснений о причинах ваших действий, я тоже не получу?

– Не получите.

– Инспектор, я же могу опубликовать все свои выводы! У меня есть свидетели, которые подтвердят многое, есть документы. Генерал не виновен!

– Вы можете делать, всё что пожелаете. – Ли был спокоен, как удав.

– Скажите мне хотя бы, сохранились ли записи с видеокамер? И что на них?

– Они у меня. После сегодняшней встречи, скорее всего, я их уничтожу. Что на них, вы и сами знаете.

– Неужели, вы настолько неблагодарный человек, что допускаете нахождение в тюрьме генерала? Я не верю, что вас могли принудить к действиям против него. Почему?

– Насколько мне известно, господин Талызин, вы были следователем. Ваши действия показывают, что вы ответственный человек, вашими действиями руководит долг. Я также руководствовался Долгом (слово долг он выделил так, что написать его с маленькой буквы было бы неправильным) при совершении всего, что связано с убийством, в котором обвинили генерала, а также расследованием.

– Ли Ён тоже руководствовалась долгом, когда оговорила генерала? Или у неё были иные резоны? Есть ли вообще такой человек?

– А вот её вы не трогайте. Это не просьба, предупреждение. – Ли произнёс эти слова холодно, как лёд. Я понял, что Ли Ён дорога ему.

– Что вы сделаете, когда я придам огласке результаты своего расследования?

– Ничего. Приму последствия такими, какими они будут.

– Этот фатализм? Откуда он? Неужели опять пресловутый долг?

– Вы не понимаете всей ситуации, поэтому оцениваете события поверхностно. Я и некоторые другие сделали, то, что были должны сделать. Но вы должны иметь ввиду, что мотивы, побудившие к совершению так называемого убийства, мне понятны. Я не согласен был с ним тогда, и не согласен сейчас. Но мотивы я понимаю.

– С кем вы были не согласны?

– На этот вопрос я отвечать не буду.

– Хорошо. А Ким Ю? Он точно причастен ко всей этой истории. Его судьба вас не волнует.

– Я волнуюсь за всех участников произошедшего в той же мере, как и за себя, то есть через призму долга.

– Долга? Какова природа этого долга? Долга, который заставляет предать? – я всё ещё пытался разобраться.

– Господин Талызин, я повторюсь – вы можете сделать всё, что пожелаете. Если вы считаете необходимым опубликовать результаты своего расследования, делайте это. Не захотите публиковать, придавать их огласке – не делайте. Ни я, никто другой из участников тех событий не будет вмешиваться в ваши действия, но и на помощь не надейтесь.

– То есть я свободен в выборе?

– Абсолютно.

– Инспектор, вероятно, вы забыли, что у меня есть наниматель, которому я обязан сообщить результаты моей работы. В отличие от вас я не в полной мере свободен в выборе – пытался я продолжить беседу и добиться результата.

– Кто же вас наниматель?

– Я думаю, что это человек, который по каким-то причинам не вошёл в круг посвящённых. Хотя должен был. Это госпожа Тхай.

– Тхай? Она никогда бы не была ни во что посвящена. – презрение в голосе Ли было сродни брезгливости.

– А Куанг Хо? Он в вашей команде.

– Этот мальчишка, не мог быть в нашей команде. Дальнейшие события только подтвердили это. – опять презрение, брезгливость, как и в отношении Тхай.

– Интересный у нас с вами состоялся разговор. Разрешите последний вопрос? – я вопросительно посмотрел на инспектора.

– Задавайте. Но ответ я не гарантирую.

– Президент, его окружение, политические оппоненты, иностранные разведки ни причём?

– Хм. – было видно, что Ли размышлял.

– Убийство результат планирования и воли одного человека?

– Хм.

– Чёрт возьми, Ли! Ответьте! Ни президент, ни его окружение, ни политические оппоненты, ни иностранные разведки не причастны к осуждению генерала?

– Скажем так, косвенно. Всё. Больше вы никаких ответов не получите.

– Я вас понял. В любом случае спасибо за прямоту, которой я не вправе был ожидать от вас. Времени у меня больше нет. Завтра я улетаю. И заранее приношу извинения за все мои действия, которые повлекут для вас неприятности.

– Вам не за что извиняться. Всего доброго.

Ли поднялся и вышел из номера, оставив меня в глубокой задумчивости. Оказывается, инсценировка убийства не была тайной. Во всяком случае, от меня никто ничего скрывать не собирался. Инспектор вообще был горд своими действиями. Вернее, тем, что он исполнил долг. Что это за долг? Ой, извините, Долг? Перед кем? Кто управлял всем процессом? Почему он сделал это? Из разговора с Ли мне стало понятно, что ни президент, ни его окружение, ни политические оппоненты, ни иностранные разведки не причастны с «убийству». Тогда кто? Тхай и Куанг тоже не подходят. Кто? Ответ на этот вопрос я, в принципе, могу уже и не искать. В этот раз я к каждой встрече подготовился. Диктофон работал исправно, записи разговоров достаточно предоставить Тхай, пускай она сама разбирается. Ответ на ключевой вопрос я ей могу предоставить. Генерал не виновен. Поиск истинного виновника в мои обязанности не входил. Слишком уж я заинтересовался этим делом. Захотелось самому до всего докопаться. Так ли это необходимо?

Глупо отрицать, мне очень хотелось раскрыть это дело. Слишком необычным оно было. Для себя я решил, что по возвращении домой, обязательно ещё раз всё проанализирую. Если найду зацепку, позанимаюсь им. Если нет – сообщу Тхай, что результаты готовы, отдам ей головы известных мне виновников, и умою руки. Надеюсь, вторая часть гонорара усыпит мой интерес.

Последние штрихи

1

По возвращению в Россию, два дня я бездельничал, проводил время с семьёй, стараясь выкинуть дело генерала из головы. Для повторного анализа всех фактов, мне необходима была свежая голова. Кроме того, я очень ждал видеозаписей от Пэ Йонхо, надеялся на то, что Коллинз и Самсонов дополнят дело фактами или интересными обстоятельствами. В общем, я бездельничал.

Когда я явился в офис, план предстоящей работы созрел. Начал я со списка телефонных соединений Ким Ю, с его второго телефона. У меня были 12 звонков, необходимо было установить кому он звонил. Вернее, кому кто-то звонил с телефона Ким Ю, с его слов он «телефоном не пользовался». Всё оказалось даже проще, чем я ожидал. Все номера оказались в материалах дела.

Так, первый звонок был сделан на номер Тхай. Разговор длился 16 минут 22 секунды. Затем в 12.40 был звонок инспектору Ли. Этот разговор длился дольше, практически 18 минут. Затем телефон замолчал, но через полчаса Ли сам перезвонил, о чём-то переговорил 8 минут. Затем Ким Ю или кто-то другой набрал его первый номер, поговорив 3 минуты. Через 20 минут Ким Ю (2) отзвонился на телефон Ким Ю (1), уделив разговору 16 минут. Затем был звонок на номер, который мне показался знакомым. Подняв материалы дела, я увидел, что номер указан в протоколе допроса Ли Ён, как постоянно ею используемый. Разговор длился 7 минут.

После этого всё пошло легко. Увидев незнакомый номер, я сразу брал протоколы допросов лиц, которых причислял к участникам инсценировки убийства. Следующий звонок был сделан Чон Ину. Длился разговор всего три минуты. Все остальные звонки исходили в адрес Ли, либо были входящими от него. Последнее соединение произошло в 16 часов 30 минут в адрес инспектора Ли. После этого телефон замолчал. Вообще, как следовало из представленной статистики соединений. Ким Ю либо иное лицо данным номером телефона больше не пользовался. Хотя номер был, счета по нему оплачивались, задолженности не было. Но ни входящих, ни исходящих звонков не было.

С телефонным звонками мне всё было понятно. Организовать инсценировку убийства, подставить генерала, можно было только зная его местонахождение. Ким Ю прекрасно знал, где находился генерал 26 июля, куда перемещался и когда. Без данной информации было невозможно обеспечить участие остальных участников драмы. Нужный звонок обеспечил момент, в котором и генерал и все остальные оказались в нужном месте, в нужное время. Красиво!

Позанимавшись вопросами общения людей по телефону, я связался с Самсоновым. Мне необходимо было узнать, добился ли он каких-либо результатов. Последний, как всегда, по телефону говорить отказался, как, впрочем, и ехать в мой офис. Мы договорились встретиться у него на следующее утро. Коллинз, судя по всему, на меня обиделся, так как на звонки не отвечал, смс-сообщения игнорировал. В принципе, делать мне в этот день было нечего, но я решил окунуться в материалы дела, пересмотреть документы, проверить, не упустил ли я чего-нибудь. К восьми вечера, я понял, что от дела генерала меня тошнит, его содержание мне известно чуть не наизусть. Нового я ничего не обнаружил. И, как я решил для себя, не обнаружу. Поэтому я занялся самобичеванием, так как сделал вывод о том, что все исходные данные у меня есть, осталось только связать их в единое целое. Последнее никак не получалось. В итоге я плюнул на всё, закрыл офис и ушёл домой. Утро вечера мудренее.

2

Утром, позавтракав, я сразу же направился к Самсонову. Фёдор Петрович уже ждал меня. Не смотря на ранее утро, он был бодр, выглядел свежим и отдохнувшим.

– Доброе утро! – поприветствовал он меня в дверях. – Проходи в кабинет, кофе будет скоро готов.

Когда я прошёл в кабинет, то уселся в кресло. Самсонов прошёл за стол, также уселся, после чего, видимо, о чём-то задумался. Пока он размышлял, кофемашина наполнила две чашки кофе: мне чёрный, ему капучино. Взяв по чашке в руки, мы вновь стали смотреть друг на друга. Я ждал. Самсонов был склонен к некоторой театральности, поэтому если он что-то интересное выкопал, то всегда старался преподать это эффектно. Я не мог его за это упрекнуть, так как результат любой работы, сделанной с любовью, должен быть оформлен красиво, будь то фарфоровый горшок или результат исследований. Наконец Петрович определился и начал:

– Вячеслав, я ни раз предлагал тебе отказаться от этого дела? – и увидев мой утвердительный кивок, продолжил. – Я всё ещё считаю, что ты зря ввязался во всё это.

– Петрович, давай ближе к делу.

– Хорошо. Начну, пожалуй, с интересного. Оба помощника твоего генерала оказались не так просты, как думалось. Тхай, кроме известных тебе черт её характера, оказалась ещё и нечиста на руку в выборе союзников. Надёжные источники сообщают, что ещё в период работы с генералом, она заключила соглашения с двумя экстремистскими группировками, которые в нашей стране, да и практически на всей планете, называют террористическими. Суть соглашений я не узнал, но деньги от Тхай к ним шли постоянно.

– Фёдор Петрович, мне-то это к чему?

– А к тому, что Тхай располагала и располагает средствами, позволяющими ей устранить человека на раз-два. Тебе необходимо крепко обдумать в какой форме и каком объёме ты будешь сообщать ей о результатах своего расследования.

– Принял. – спокойно ответил я. – Меня больше интересовало, кто изолировал Тхай в июле 2017 года.

– С этим всё непросто. Мне не удалось установить, кто это сделал, но мне сообщили, кто выполнил заказ. Это та же охранная фирма, что обеспечивала телохранителями Юонг Пака, а также охрану его семьи. Все сотрудники фирмы – бывшие военные, большинство из спецподразделений. Заказчика они раскрывать отказались, но подтвердили факт изоляции Тхай. Руководит фирмой бывший подполковник, кстати, бывший сослуживец твоего подопечного.

– Юонг Пака?

– Ну а кого ещё? Других незаконно осуждённых генералов я не знаю. – с улыбкой отреагировал на мой вопрос Самсонов.

– И никаких намёков на заказчика?

– Нет. Человек, который действовал, сообщая о результатах, нёс бред о каком-то долге, на который ссылался полковник. Этого полковника не испугала даже возможность потерять лицензию. Удивительно.

– Долга или долга? – заинтересованно спросил я и продолжил. – У меня уже состоялась интересная беседа, в которой человек употреблял слово долг с заглавной буквы. К делу генерала он тоже приложил руку.

– Не знаю. Правилами написания данного слова я не интересовался. – ирония из Петровича так и пёрла.

– То есть по Тхай всё?

– Всё. Но будь с ней очень острожен.

– Может изоляция Тхай – способ обеспечить ей алиби, подтвердить непричастность к осуждению генерала?

– Опять не знаю. Выводы делай сам, но я сомневаюсь – слишком настойчиво эта особа желает добиться освобождения Юонг Пака. И, заметь, не столько освобождения, сколько оправдания, реабилитации. Она хочет сделать из него мученика, только живого. Представь, как потянутся к нему люди!

– Её телефонные переговоры в тот день?

– Тут глухо. Получить информацию по соединениям с её телефона не получилось.

– Ладно. С ней закончили. Что по поводу Куанга?

– Этот тоже интересен. Пистолет, который ты просил меня проверить, действительно военный трофей его деда. Правда, его дед сначала повоевал на стороне японцев, а затем переметнулся к американцам. Но это к делу не относится. Куанг Хо подарил пистолет генералу практически сразу, как официально примкнул к его партии. Вхождению в партию предшествовали длительные переговоры его отца с генералом. О чём они договаривались, я тебе, опять же, не скажу. Фактом, подтверждающим достижение взаимного согласия, является то, что Куанг Хо стал правой рукой генерала. Обрати внимание, что деньги с этого момента в партию не пошли. То есть генерал заключал соглашение с дальним прицелом.

– Что скажешь о возможной причастности Куанга к убийству?

– Ничего. Я думаю, он не наш клиент. Мотив у него может и был – занять место генерала. Но… здесь есть большое НО. На момент убийства, Куанг в партии был большой ноль. Он не пользовался ни уважением, ни авторитетом. У него не было сторонников, его никто, кроме Юонг Пака, не поддерживал. Сам он держался скромно, выполнял любые поручения генерала. На тот момент у Куанга не имелось средств для организации такой грандиозной инсценировки, как убийство. Скажем так, у господина Хо имелись амбиции, но сил и средств реализовать их у него не имелось.

– Что по его разговорам в день убийства?

– Ничего интересующего нас. В тот день он не разговаривал ни с генералом, ни с инспектором Ли, ни с Ким Ю, ни с Тхай. Вообще ни с кем из интересующих нас людей. Об убийстве ему сообщили из отдела полиции. После этого он и появился на месте происшествия. Создаётся впечатление, что в ситуации с убийством он оказался не у дел. Тхай, хотя бы, была принудительно изолирована.

– Последующие его действия вызывают интерес?

– В точку. Вызывают. Во-первых, он был вторым, кто проявил к тебе интерес. Первой была – Тхай. Оба наводили о тебе сведения, в том числе и через меня, через вторые руки. Методы были различны. Тхай действовала прямо через спецслужбы. Куанг проявил к тебе интерес позднее, как я понимаю, где-то через месяц после того, как ты взялся за дело. Он действовал через частных лиц. Могу назвать тебе нашего общего знакомого, который работал по его поручению.

– Нет необходимости. Каждый зарабатывает, как может. А что во-вторых?

– Во вторых? А во-вторых, по его указанию в твоём офисе трижды производились обыски, твой телефон, известный всем, поставлен на прослушку. С твоего компьютера скопирована вся информация, установлено несколько интересных программ. В этом он оказался дилетантом, даже я не знаю, каким телефоном и компьютером ты пользуешься по этому делу для работы с клиентами и нужными тебе людьми. – тут он рассмеялся.

– Чем может быть вызван его интерес? Любопытство? Или он всё-таки причастен к «убийству»?

– Моё мнение – он интересуется тобой лишь из-за того, что оправдание генерала свергнет его с занятого престола. Всё время с момента «убийства» он работал над тем, чтобы добиться нынешнего положения. Возвращение Юонг Пака вернёт его на исходные позиции. Я бы на его месте заволновался.

– Что известно о содержании беседы Юонг Пака и Куанга в тюрьме? Помнишь, я просил тебя проверить этот момент?

– Конечно. У моих знакомых и друзей не нашлось хороших связей в тюрьме. Поэтому пришлось прибегнут к старому дедовскому методу – платить деньги. Сработало. Вот, что удалось узнать. Разговор точно шёл об «убийстве», вернее о действиях генерала после него. Это стало известно из слов Куанга Хо: «Почему вы молчали? Почему тогда сразу ничего не сказали? Зачем вы вообще это сделали?». Генерал, со слов информатора, не оправдывался, но просил о помощи. И Куанг ответил отказом. Буквально: «Раньше я бы сделал всё, что вы просите, теперь – нет». Больше ничего выяснить не удалось, но весь разговор крутился вокруг того, что Куанг должен что-то сделать, помочь. Последний отказывался. Юонг Паку его убедить не удалось. К сожалению, конкретики мало. Но Куанг единственный, с кем генерал разговаривал об обстоятельствах «убийства».

– Больше никаких подробностей?

– Нет. Прошло слишком много времени, разговор состоялся в июле 2018 года.

– Что могло изменить позицию генерала? Что такое произошло в это время?

– Не знаю.

– Что скажешь про поведение Куанга после того, как он занял место Юонг Пака?

– Неофициально, он занял его место с 27 июля 2017 года. Официально – на следующий день после вступления приговора суда в силу. Состоялось собрание – его избрали большинством голосов. На место вождя претендовала и Тхай, но за неё проголосовали меньше 10 человек. Первое время господин Хо не предпринимал никаких активных действий, партия и общественное движение как бы затихли: в СМИ периодически появлялись публикации, суть которых сводилась, что проступок, ошибка одного человека не влияют на правильность позиции остальных. Репутацию партии он не восстановил, но отношение к ней стало более лояльным. С июня 2018 года в кассу партии стали поступать значительные суммы, часть из которых расходовалась на решение социальных вопросов малообеспеченных граждан, часть – на активную медиакампанию, целью которой является подготовка к выборам 2021 года в парламент. О президентстве речи вообще не велось, в партии «Достижение общих целей» нет кандидата, за которым пойдут. Тхай с этого же времени практически отстранена от принятия решений. Формально она и Куанг союзники, фактически – он скоро отстранит Тхай от партии и отправит её в свободное плавание. Для неё это крах всего. Никакая другая политическая сила с ней сотрудничать не собирается. Самое интересное, что третья часть поступающих денег, а это достойная уважения сумма, идёт коммунистам. Вероятно, Куанг умудрился достичь с ними какого-то соглашения. Источник денег – его отец и компании-компаньоны папашиного банка.

– Очень интересно, но эта информация практически бесполезна для нас.

– Теперь по поводу политических оппонентов Юонг Пака и президента. – продолжал Самсонов. – Выкинь из головы версию об их причастности к нашим делам. По информации, отмечу достоверной, на 26 июля 2017 года по приказу президента даже армия была готова уничтожить всех сторонников генерала. Силы были не только стянуты и расставлены по местам – был чёткий и проработанный план, который составили ещё в начале июля. Президент такой ерундой, как «подстава» даже заниматься бы не стал. Политические оппоненты, на которых ты указывал, вообще ничто. Они, конечно, не марионетки, но ни сил, ни средств у них не было. А тут ещё активные силовые действия власти! Кроме того, наличие генерала было им на руку. Эта информация достоверна, могу за неё поручиться. Да и интуиция говорит об этом, а её я привык доверять.

– Неужели всё так серьёзно?

– Ещё как! – воскликнул старый опер. – Там была разработана целая войсковая операция! План был такой: ввести войска в наиболее крупные города и важные центры, арестами спровоцировать сторонников Юонг Пака на выступления, необязательно вооружённые, после чего всех либо устранить, либо изолировать. Для себя я не определился, что было бы лучше для них: смерть или каторга. Хитроумная инсценировка с убийством – слишком сложно и одновременно глупо. В этом просто не было необходимости.

– А оппозиция?

– Оппозиция в этой стране, если её так можно назвать, была представлена одним лицом – генералом Юонг Паком. Остальные способны лишь к разговорам и выкрикиванию лозунгов: у них слишком мало сторонников, мало денег, нет серьёзной поддержки. Конечно, это могло сподвигнуть их к избранию столь экстравагантного способа по устранению генерала, как подстава. Но это опровергается тем простым обстоятельством – никто из участников инсценировки не стал бы на них работать. Ни инспектор Ли, ни Ким Ю, ни Чон Инн, с ними не связаны – ни с коммунистами, ни с монархистами они дел бы не стали иметь. Кроме того, оцени последствия. Если ранее у оппозиции была возможность договориться с Юонг Паком, то теперь они остались в столь убогом меньшинстве, что серьёзно говорить о политической борьбе смешно.

– Убедил. – и он действительно меня практически убедил. – Петрович, тебе удалось что-нибудь узнать о смерти Ким Хо? Дело раскрыто?

– Как тебе уже известно труп Ким Хо был обнаружен в ночь с 24 на 25 июля 2017 года, точнее 25 июля в 01 час 35 минут. Её личность была установлена по документам, находившимся в её сумочке. На месте преступления каких-либо следов, указывавших бы на возможного преступника, обнаружено не было. Труп доставили в морг, где в тот же день известный тебе судебный медицинский эксперт провёл аутопсию. О смерти девушки никому не сообщали, так как родственников у неё не было. По настоящее время преступление не раскрыто. Основная версия – к смерти Ким Хо причастен её сутенёр, так как она хотела «уйти от дел». Но доказательств никаких. Почему тебя заинтересовал этот труп? – спросил меня Самсонов, которому я не говорил о том, что труп Син Мин А и труп Ким Хо – один и тот же труп. Наличие у него информации об идентичности отпечатков пальцев девушек ничего не меняло.

– Понимаешь… – сказал я, лихорадочно думая о том, рассказывать ли всё Самсонову, и так и не определившись, продолжил, – есть интерес. Давай позже тебе всё расскажу. Лучше продолжай.

– По Ким Хо у меня всё. Это убийство никто особо не трудится раскрывать. Убийства проституток – обычное дело. Я уверен, что оно так и останется «глухарём».

– Как думаешь, имеет смысл копать в этом направлении?

– Нет. Я считаю, что тебе необходимо заканчивать с этим делом. Либо ищи новый подход, либо сообщай заказчику всё, что тебе известно и уходи в сторону. – сказал Самсонов, заставив меня задуматься.

– Фёдор Петрович, ты как всегда прав! – неожиданно сам для себя воскликнул я. – Как же ты чертовски прав!

– Прозрел? – с иронией спросил он меня.

– Прозрел. – ответил я.

– И что?

– Мы… нет я, так как ты к этому не причастен, не так и не там стал искать ответы. Вернее, я неправильно ставил вопросы.

– Какие же вопросы стоило поставить?

– Он всего лишь один. – я, самому стыдно, с торжеством посмотрел на Самсонова. – Следует получить ответ на один вопрос: кто заставил генерала молчать?

– А ведь ты прав. – мгновенно отреагировал опер. – Но как ты это узнаешь?

– Пока не знаю, но думаю, это решаемо. – сказал я и, собираясь заканчивать нашу беседу, поднялся. – Фёдор Петрович, огромное тебе спасибо. Ты проделал огромную работу. Счета оплачу в ближайшее время.

– Вячеслав, будь острожен. Я тебя предупреждал, это дело слишком опасное. Вернее, опасными будут последствия твоих открытий, которые ты хочешь сообщить заказчику.

– Посмотрим. – неопределённо отреагировал я на его слова, после чего мы распрощались.

В тот день в офис я не поехал, сразу направился домой. Я чувствовал, что близок к разгадке. Но почему я близок к ней, я пока не знал, не понимал этого.