Текст книги "(Не) понимание долга"

5

11 июня Тхай ответила на мой запрос и прислала перевод акта исследования трупа Ким Хо, который заинтересовал меня. Ознакомившись с ним, я увидел определённую схожесть в описании раны Ким Хо с раной, описанной в заключении эксперта по трупу Син Мин А. Кроме того, Тхай представила мне краткую информацию о Ким Хо. Девушка оказалась проституткой, была убита на одной из улиц, где множество злачных мест. Родственников у неё не было, детство провела в приюте. Похоронена на том же кладбище, где и Син Мин А, их могилы располагаются рядом. Убийство Ким Хо не раскрыто, виновник не найден.

Я сразу же позвонил Евгению, и мы договорились о встрече на следующий день в закусочной рядом с моргом. В этот раз я подготовил и экспертизу по трупу Син Мин А, и акт по трупу Ким Хо в том виде, в котором мне их представила Тхай. От Жени мне скрывать было нечего, а его мнение или заключение являлось ценным. Солодов – профессионал, надеюсь, он поможет.

На следующий день в 12.30 я уже сидел в излюбленной закусочной Солодова. Готовили здесь именно закуски, ну ещё салаты. Женя любил это место, мне оно тоже нравилось из-за уютной обстановки, хорошей кухни, ненавязчивого персонала. Более того, в закусочной можно было курить. Женя подошёл минут через пятнадцать. Вид у него был усталый. Мы поздоровались, после чего он уселся за стол и сделал заказ подошедшему официанту. У меня не было аппетита, я ограничился чаем и парой пирожных. После этого Евгений посмотрел на меня и спросил:

– Вячеслав, что у тебя опять случилось? Что-то ты зачастил в последнее время?

– Женя, работа есть работа. Ты же не жалуешься если количество поставляемых тебе трупов в день превышает обычное количество – в ответ он улыбнулся. – По поводу работы ты ошибся. Случилось то же самое.

– Тоже самое? – переспросил он.

– Да. Та же экспертиза, с небольшим приложением. Я хотел бы, чтобы ты их посмотрел и дал более точный вывод о том, схалтурил ли эксперт.

– Ладно, давай. – он протянул руку и взял документы, которые я ему подготовил. – Только дай мне десять минут покоя, не отвлекай. – после чего он сосредоточился на чтении.

Я воспользовался свободной минутой и спокойно наслаждался принесённым мне зеленым чаем и пирожными. Минут через пятнадцать Солодов поднял взгляд от документов и посмотрел на меня отсутствующим взглядом. Затем он обратился ко мне:

– Знаешь, то что, ты мне принёс, очень интересно. – он на минуту задумался. – Если бы это был не ты, я подумал бы, что это шутка. Мой вывод тебе может очень не понравиться. Мне он самому не нравиться.

– Не понимаю тебя, Женя. Что ты там такого нашёл? – спросил я, показывая на заключение и акт.

– Мне кажется, что оба этих документы содержат описание одного трупа, ран на нём и причин смерти.

– Что ты имеешь виду, говоря «одного трупа»? – настороженно спросил я.

– Я считаю, что, не смотря на указание различных имён, судебно-медицинский эксперт провёл аутопсию всего одного трупа, но написал два заключения.

– Женя, хватит говорить загадками! Расскажи толком! – прикрикнул я на него.

– Хорошо. – ответил он, достал сигарету, закурил, глубоко затянулся, после чего продолжил. – Начнём с описания одежды трупа в заключении эксперта: на трупе Син Мин А надето шёлковое платье с глубоким вырезом сзади и туфли на высоком каблуке золотистого цвета, нижнее бельё – белое. Платье имеет повреждение в верхней левой части лифа, остальная одежда согласно экспертизе, без повреждений. Платье и бюстгальтер в крови. На трупе Ким Хо надето также шёлковое платье с глубоким вырезом сзади и туфли на высоком каблуке золотистого цвета, нижнее бельё – бежевое. Имеется указание на наличие повреждения в верхней левой части лифа. У обеих марка одежды не указана. То есть единственное отличие – цвет нижнего белья, у одной оно белое, у другой – бежевое.

– Вопросы по одежде возникали у меня – они не признаны вещественным доказательством и в суде не фигурировали. Хотя имеющееся на платье отверстие от пули – железное основание превратить обычную тряпку в красивое доказательство. – перебил я его.

– Дальше. – продолжал Солодов. – Внешнее описание трупа. Син Мин А: длина трупа 167 см. На голове черные волосы, заплетённые в хвост, связанный шёлковой лентой золотистого цвета. Лоб высокий, покатый кзади, брови узкие черные, глазные щели закрыты, роговицы мутные, радужка темно-коричневого цвета, спинка носа слегка выгнута. Губы синюшно-красного цвета, отечные, рот слегка приоткрыт, зубы ровные, отсутствует 35 премоляр. Грудная клетка симметричная, эластичная. Молочные железы мягкие, размерами по 13 × 10 см. Ну и так далее. Это я только начал. У Ким Хо абсолютно до данного момента всё то же самое, за исключением добавления – «выше пупка по срединной линии пирсинг из жёлтого металла», и из зубов у неё отсутствует не 35 премоляр (зуб на нижней челюсти), а 25-й, расположенный прямо над ним на верхней челюсти.

Группа крови и Ким Хо и Син Мин А одинакова, 2-я положительная. Описание раны, раневого канала абсолютно идентичны и в экспертизе, и в акте. Различие имеется лишь в орудии, в случае с Ким Хо – нож, с Син Мин А – пуля. Как я тебе уже говорил, в экспертизе по трупу Син Мин А полностью отсутствуют указания на наличие повреждений именно от пули, огнестрельного оружия. Таким образом, если не обращать внимание на орудие, описание опять идентично. Заметь, фотографий трупа нет ни в акте, ни в заключении эксперта. Установить, что производилось исследование двух различных трупов можно только исходя из слов самого эксперта, а также медицинской сестры, присутствовавшей на вскрытии. Но она присутствовала лишь на вскрытии трупа Ким Хо, при аутопсии трупа Син Мин А никто, кроме эксперта не присутствовал.

– Ты хочешь сказать, что Чон Ин просто скопировал акта исследования трупа Ким Хо в заключение по трупу Син Мин А? – спросил я.

– Не знаю. Не мне делать такие выводы. Но если подробно проанализировать оба этих документа, то различий между ними практически нет. Обрати внимание на то, что обе девушки, по сути, умерли от шока из-за интенсивной кровопотери. Помнишь, меня удивило, что при исследовании трупа Син Мин А эксперт обнаружил трупные пятна интенсивности окраски. Такие пятна возникли бы не в течение 4–5 часов после смерти, а, как минимум, через 12 часов. В акте исследования трупа Ким Хо как раз указано на отсутствие трупных пятен. Если довести ситуацию до абсурда, я бы предположил, что с разницей в сутки был исследован один и тот же труп, но оформлено это было дважды с указанием различных имён трупов.

– Смеёшься? Как можно вскрыть один и тот же труп дважды? Если этих трупов два? И экспертизы должно быть две? – закидал я Женю вопросами.

– Просто. Никто эксперта не контролирует. Все уверены, что эксперт добросовестен и честен. Бывают случаи, когда родственники погибших по религиозным либо иным мотивам не желают вскрытия. Кто-то может и пойти на подлог. Особенно, если причина смерти понятна. Обычно с криминальными трупами это не происходит. Но чем чёрт не шутит.

– Женя, – вкрадчиво обратился я к нему и продолжил. – Ты вчера спиртным не злоупотреблял? Твои предположения настолько фантастичны, что в них сложно поверить. Предположить, что эксперт, исследовав труп 25 июля, при поступлении другого трупа 26 июля исследование его не проводит, а просто копирует ранее сделанный акт, страшно. И вот экспертиза второго трупа готова! И это в случае, когда в обоих случаях люди умерли в результате совершённого убийства (убийств). Эксперт же в случае выявления данного факта в тюрьму пойдёт. Зачем ему рисковать из-за человека, вернее трупа?

– Не знаю. Всё сказанное мной – лишь мои умозаключения. Есть ещё одно – не менее фантастичное.

– Ну, удиви меня – скептически произнёс я. – После сказанного тобой это будет трудно.

– Проверим. – усмехнулся он и продолжил. – Представь себе, что труп был один.

– Как это один?

– Вот так. Был один труп Ким Хо. А трупа Син Мин А не было.

– Виртуальный труп? – отреагировал я на его слова. – Теория заговора? Сговор судебно-медицинских экспертов по увеличению умерших людей на планете Земля? Нет, ещё круче? Сговор, направленные на искусственное увеличение статистики женщин, умерших насильственной смертью? Женя, это же смешно!

– Смешно или не смешно – тебе решать. Ты попросил меня посмотреть документы и высказать мои предположения. Я это сделал. Если ты придёшь к другим выводам – я буду рад. Пока ничего другого предложить тебе не могу.

– Не обижайся. Скажи, а как можно проверить твою версию? Вернее, версии?

– Очень просто, провести эксгумацию обоих трупов.

– Для этого нужны основания.

– Поиск оснований и причин – это работа юриста. Вот и ищи, если тебе это необходимо. У меня же заканчивается время – надо идти работать. Будет что-нибудь новенькое – обращайся.

– Спасибо, Евгений. Увидимся – мы попрощались. Солодов ушёл. Я же заказал себе чашку кофе и опустошённо уставился в окно. Мыслей в голове не было, были сумбур, мешанина и желание бросить всё к чёртовой матери.

Предположение Солодова были чертовски привлекательно, но бездоказательно. С его слов получалось, что, когда исследовался труп Син Мин А 26 июля 2016 года, он был уже трупом минимум сутки. То есть труп Син Мин А – это труп Ким Хо. Соответственно, данное человеческое тело, будучи трупом, не могло находиться в живом состоянии около резиденции Юонг Пака, не могло получить пулю в грудь. НО! Просто огромное НО! Свидетели утверждают обратное: две девушки видели живую девушку, спорящую с генералом; Ли Ён, не смотря на определённые сомнения в правдивости её показаний, видела живую девушку; пуля извлечённая из тела Син Мин А была, и криминалист проводил её исследование. Всё это превращало предположение Жени в фарс.

С другой стороны, он тоже в чём-то прав. Обнаруженная им идентичность и тождественность акта и экспертизы свидетельствует о том, что со вскрытием Син Мин А есть нестыковки. И проверить их можно лишь путём проведения эксгумации. Но провести её никто не даст без железных оснований. Их же пока нет. Опять одни вопросы и мало ответов. Но версию Солодова я всё же решил проверить, хотя и менее радикальным способом. Поэтому по возвращении в офис я написал Тхай, чтобы она установила, осуществлялось ли дактилоскопирование трупа Ким Хо до аутопсии. В случае, если образцы пальцев рук и ладоней были получены, я попросил направить их мне.

На следующий день образцы были направлены мне по электронной почте, я же сразу переслал их Самсонову, попросив присоединить их к ранее направленным и дать информацию по владельцам всех образцов. Он согласился.

В работе по этому направлению наступил перерыв. Поэтому я решил поработать с ранее полученными от Тхай документами.

6

Когда ранее я направлял Тхай письмо с просьбой предоставить информацию о Ли и Чан Уке, я дополнительно просил сообщить всё, что возможно о политической обстановке в июле 2016 года. Объём присланной ею информации впечатлял, поэтому мне было лень окунаться в неё. В связи с возникшим перерывом я пересилил себя и три дня занимался прочтением. Вот, что в результате я почерпнул для себя.

С 20 июля 2016 года сотрудниками правоохранительных органов были задержаны 289 человек, занимавших более или менее важные посты в партии «Достижение общих целей». Среди задержанных были: в полном составе высший совет партии из 11 человек, главный бухгалтер, четыре видных финансиста, открыто поддерживавших Юонг Пака, 27 полковников и генералов, как армейских, так и из служб безопасности, 21 депутат парламента (конечно же из оппозиции), тесть Юонг Пака. Остальные лица относились к среднему звену, как в партии, так и в государственных структурах, в которых работали. Двое умерли в отделах полиции (вероятнее всего, от побоев), трое стали инвалидами после допросов, четверо после освобождения длительное время лечились. В это же время из армии, полиции и службы безопасности были уволены 14 генералов, 20 полковников, около 300 офицеров среднего звена. Данная операция проводилась в течение семи дней, задержания и аресты прекратились 27 июля 2016 года. В столицу и крупные города были стянуты войска. К 30 июля 2016 года все задержанные были отпущены, возбуждённые уголовные дела были прекращены. Президент публично извинился за допущенные нарушения закона, указав на поступившие в аппарат службы безопасности многочисленные анонимные сообщения о причастности задержанных политиков к заговору, целью которого было свержение существующей власти и установление диктатуры.

Я обратил внимание на то, что задержания и аресты проводились даже 27 июля 2016 года, когда уже было понятно, что Юонг Пак – фигурант уголовного дела и определённо виновен. Аппарат президента должен был знать об этом. Если генерал не совершал убийства, и это было организовано представителями власти, действия по арестам выглядели нелогичными. Проще арестовать одного человека за совершённое убийство, чем мучиться с задержаниями толпы политиков. Международные организации, иностранные государства и так не оставили без внимания действия президента: начиная с 23 июля 2016 года в печати и сети Интернет нарастало возмущение, ноты протеста направили 42 государства. Всё прекратилось 28 июля 2016 года. С моей точки зрения, это свидетельствовало о неосведомлённости президента о том, что Юонг Паком будет совершено убийство. Удивляло также то, что самого генерала до 26 июля 2016 года никто не задерживал: либо хотели сначала лишить его поддержки, либо опасались, что его арест приведёт к волнениям среди населения. Лицом партии был Юонг Пак, его соратники мало мелькали в СМИ и авторитета среди населения не имели.

Сторонников иных партий, находящихся в оппозиции, никто не тронул. Но и они вяло отреагировали на действия президента: никто из них не возмущался, было несколько призывов к соблюдению законности (непонятно только какой, о недопустимости арестов политических деятелей никто из оппозиции даже не заикнулся). Генерал в этот период молчал: он никак не реагировал на каждый новый арест, не обращался в СМИ и к президенту с требованиями прекратить беззаконие. А то, что действия президента незаконны, понимал даже младенец! Юонг Пак не сделал ничего, чтобы защитить своих сторонников, оставил их. С одной стороны он мог своим бездействием дождаться накала страстей среди населения, дождаться вспышки и возглавить возмущённый народ. С другой – гарантии такой вспышки никто дать не мог. В аппарате президента тоже не дураки работают – оценивали свои возможности и последствия действий.

Тхай в этот период вообще пропала из поля зрения. Если верить словам Коллинза, она в этот момент была выведена из игры. Непонятно кем, но выведена. Куанг тоже пропал. Опять же, опираясь на выводы Коллинза, можно сделать вывод о том, что он занял выжидательную позицию.

Вообще, странная какая-то ситуация. Всех задерживают и арестовывают – Юонг Пака, Тхай и Куанга не трогают. Оппозицию прессуют – она терпит, глава оппозиции – молчит. Если обратиться к графику генерала, то начиная с 21 июля 2016 года, он трижды встречался с премьер-министром, четырежды – с министром обороны, 9 раз с парламентариями, дал два интервью (в ходе которых ни слова не сказал по поводу действий президента). Заговор молчания.

7

Через две недели меня порадовал Самсонов, он позвонил и пригласил меня на чай. Это говорило о том, что результаты по отпечаткам пальцев пришли. Наступило 26 июня, срок исполнения работы истекал, но кроме большого перечня вопросов, я клиенту ничего предложить не мог.

В 12 я был уже у дома Петровича. На улице стоял жаркий, даже удушливый день. В такую погоду лучше горячего чая ничего нет – необходимо повысить температуру тела до температуры окружающей среды. Фёдор Петрович ждал меня в беседке, куда я незамедлительно и прошёл. Мы обменялись приветствиями, после чего у нас состоялся разговор, который я запомнил надолго.

– Вячеслав, брось дело, которым ты занимаешься – обратился он ко мне. – Ты вляпался неизвестно во что, но точно вляпался.

– Петрович. – я был ошарашен его словами. Слышать от Самсонова указание бросить дело на середине пути – неслыханно. Он всегда всё, за что брался, доводил до конца. – Что случилось?

– Мне предоставили сведения по отпечаткам пальцев, которые ты мне дал, и владельцы которых тебя интересовали.

– И что?

– Я получил ответ, который мне не понравился.

– Это я уже понял. Чего тебя так испугало? – спросил я Самсонова.

– Слава, – он очень редко так меня называл. – В своё время, когда я работал сыскарём, я пришёл к выводу, что иногда в борьбе требуется отступить. Поступать так следует, когда против тебя действует государственная машина. Преступление не всегда совершается лишь злодеями и преступниками, иногда это делает само государство. В твоём случае – очень вероятно, что ты вступил в противоборство именно с ним. Пускай с тем, в котором ты не живёшь и от которого не зависишь, но это государство. Предлагаю тебе всё забыть, я же уничтожу полученные результаты.

Я был просто поражён. Самсонов не был испуган. Испугать его сложно. Но он явно был обеспокоен, ему почему-то не понравилась моя работа. Петровича я таким ещё не видел. Его поведение меня беспокоило, но отказываться от дела я всё равно не стану.

– Петрович, – ответил я ему. – Не тяни резину. Лучше расскажи, что тебе удалось узнать, а потом я решу продолжать мне работу или нет.

– Слава, не обманывай ни меня, не себя. – ответил он. – Если я раскрою тебе известные мне факты, ты точно не откажешься от дальнейших действий. Я же знаю тебя. Ты попытаешься доделать всё до конца, даже если это будет тебе во вред. Вспомни Ланчина.

Самсонов начал ходить с козырей. Дело Ланчина – то ещё дело. Я тогда был ещё следователем. Ему вменялось порядка 20 эпизодов преступлений, в основном взятки и мошенничества. В ходе расследования у меня сложилось впечатление в полной его виновности, хотя доказательств было не так уж много. По этому делу мы нашли двух свидетелей, которых пришлось засекретить. До суда всё было хорошо. Вдруг, в одном из судебных заседаний оба секретных свидетеля полностью поменяли показания, а после допроса их в суде пропали. Обвинение по 16 эпизодам развалилось, Ланчин в итоге получил небольшой условный срок и штраф. Меня же 1,5 года изматывали проверками, пытаясь доказать, что я выбил из свидетелей ложные показания. В итоге, я остался при своих. Дело Ланчина, если бы не моё упорство, вообще бы не дошло до суда. В любом случае, ожидаемого повышения я не получил. Мало того, как и тогда, я уверен, что на стороне Ланчина было государство, либо отдельные его представители их числа сильных мира сего, так как противодействие следствию со стороны прокуратуры, моего руководства и суда было колоссальное.

– Фёдор Петрович, давай не будем спорить, – пытался убедить я его. – Неужели тебе сообщили что-то такое, что даже тебя испугало? Или на тебя пытаются давить?

– Давить на меня бесполезно. Полученная же информация поставила меня в тупик.

– Вячеслав, я не хочу быть причастным к изменениям в твоей жизни, которым ты явно не будешь рад, не хочу, чтобы ты поломал себе судьбу. Откажись от дела.

– Нет. Петрович, я этого не сделаю, пока ты не расскажешь, что такое с этими отпечатками пальцев.

– Ладно. – он задумался, прикуривая трубку, которую набивал в ходе разговора. – давай с самого начала. После того, как я направил твои образцы своему знакомому, он мне отзвонился. Через два дня. Сказал он мне, что таких отпечатков пальцев нет. Вернее, лица, у которых бы были эти отпечатки пальцев в базе данных, отсутствуют.

– Ничего в этом странного нет. – вставил я. – Просто человека не дактилоскопировали – вот и всё. Что в этом странного?

– Я согласен. – ответил Самсонов. – Я предположил, что ты представил мне отпечатки пальцев умерших людей. Из предыдущего разговора с тобой мне стало ясно, что ты впутался в какое-то убийство. Поэтому я попросил своего знакомого и расширить поиск, включив в поиск и умерших людей. Неделю он молчал, а потом предоставил мне информацию, которая удивила даже его самого.

– Чёрт возьми, Петрович! – воскликнул я. – Ты долго будешь меня мучить?

– Продолжаю, продолжаю. – усмехнулся он. – Так вот, в базе данных, доступ к которой имеет мой друг, есть два человека с представленными тобой отпечатками пальцев. Оба, вернее, обе умерли. Это женщины: Ким Хо и Син Мин А. Смерть обеих наступила в июле 2016 года.

– Ну и что тебя так испугало в этой информации? Об их смерти мне было известно.

– Меня испугало то, что представленные тобой отпечатки пальцев принадлежат согласно базам данных двум различным людям, а сами отпечатки одни и те же.

– Не понял.

– Образцы пальцев рук на двух разных людей, которые ты мне представил, идентичны, одинаковы, одни и те же. Они абсолютно идентичны. Теперь понял?

– Ты хочешь сказать, – возбуждённо ответил ему я. – что согласно базе данных и у Син Мин А и Ким Хо одинаковые отпечатки пальцев. Это же невозможно, так наука говорит.

– Говорит. – ответил Фёдор Петрович. – Я попросил, чтобы сверили отпечатки пальцев, представленные в базу данных. Они тоже идентичны. Вывод такой: либо Ким Хо и Син Мин А один и тот же человек, либо это два разных человека, но кому-то было необходимо предоставить на них одни и те же отпечатки пальцев. В обоих случаях, сделать такое с отпечатками пальцев и манипуляция с ТАКИМИ базами данных возможна при сильной поддержке кого-то из власть предержащих. Поэтому я склоняюсь к тому, чтобы ты отказался от дела, которым занимаешься.

– Подожди. – прервал я его. – Ты хочешь сказать, что представленные оригиналы, подлинники отпечатков пальцев абсолютно идентичны, но на них указаны различные имена лиц, которым они принадлежат?

– Да. – ответил он. – Отличаются ещё даты. Образцы пальцев рук и ладоней Ким Хо датированы 25.07.2017 года, а Син Мин А – 26.07.2017 года. И те, и другие образцы взяты в помещении морга, как следует из отметок на дактилокартах.

– Почему ты в этом уверен?

– По моей просьбе мне скинули сканы самих дактилокарт. Я показал их знакомому криминалисту и он подтвердил, что на обеих картах отпечатки пальцев одни и те же.

– Кто же получал эти образцы? – спросил я. – Судебно-медицинский эксперт? Криминалист?

– Нет. Их взял обычный сотрудник полиции – инспектор 19 Отдела полиции…

– Дай угадаю, – прервал я его. – по фамилии Ли.

– Да, ты абсолютно оправ. Образцы получены и представлены инспектором Ли. Ну что ты скажешь на всё это?

– Я скажу, что Фёдор Петрович как всегда прав, я вляпался в непонятное дело. Я не понимаю, с кем я связался. Это меня беспокоит, но от дела я не откажусь.

– Может, расскажешь, во что ты впутался? – обратился он ко мне.

– А почему бы нет. Это вряд ли кому навредит. Я же знаю, что всё останется между нами. – ответил я. – Если кратко, то ситуация следующая: в тюрьме на срок 10 лет находиться человек. Его осудили за убийство Син Мин А. В ходе осмотра места происшествия я пришёл к выводу о том, что стреляная гильза из Люгера почему-то упала справа от стрелявшего, а не слева, как должно было быть. Я установил (с твоей помощью, кстати), что допрошенный следователем очевидец не мог видеть того, о чём сообщает, а именно он не мог опознать убийцу с того места, где находился сам. Вероятнее всего, данный свидетель является сотрудником спецслужб. Мало того, я установил, что сотрудник полиции, который расследовал дело, изъял часть видеозаписей за день убийства с камер наблюдения, но почему-то в материалы уголовного дела их не приобщил. Либо они находятся у него, либо уничтожены. Теперь я установил, что труп, обнаруженный на месте происшествия, мог быть им уже сутки к моменту убийства. Сокрытие указанного факта оказалось возможным благодаря действиям того же сотрудника полиции, что изъял видеозаписи. Как тебе?

– Ты хочешь сказать, что в тюрьме сидит невиновный человек, то есть осудили человека, который убийства не совершал?

– Я склоняюсь к мысли, что осудили человека за совершение убийства, которое вообще совершено не было. Труп Ким Хо обнаружили 25 июля 2017 года, за день до убийства Син Мин А. Убийцу первой так никто и не нашёл, да и искать не стал бы – она была проституткой. Убийства же Син Мин А не было. Была инсценировка. Я не понимаю лишь, кому и зачем это понадобилось.

– У твоего клиента были враги?

– Конечно, он известный политик. Проблема в том, что все возможные подозреваемые находятся за пределами матушки России.

– Может это и хорошо – глубокомысленно произнёс Самсонов.

– Может быть. – ответил я и продолжил. – Вопрос в том, что делать дальше? Сообщить обо всём заказчику? Есть лица, которые указывают на него, вернее неё, как основного подозреваемого. Слабым местом является то, что сам осуждённый молчал и молчит. Непонятно, почему он не отстаивал свою невиновность. Мотивы его молчания мне непонятны. Хорошо бы поговорить с Ли Ён, но даже если я её обнаружу, она вряд ли согласится разговаривать со мной.

– Не проще сообщить свои открытия заказчику и, если ты ему не доверяешь, иному заинтересованному лицу? – спросил Петрович.

– Я склоняюсь к тому, что не проще. Понимаешь, так называемый убийца, Юонг Пак – сложная личность. Если он молчал, то к этому были причины. Не получилось бы так, что я своими открытиями и их обнародованием нанесу ему вред. В этом деле всё переплетено, особенно политические склоки, конфликты. Наличие государственных служащих при инсценировке позволяет сделать вывод о причастности самого государства к этому делу. Юонг Пак, как личность, мне импонирует. Всё, что я о нём узнал, свидетельствует о том, что он честный, порядочный человек. Мало того, я уверен, что он человек сильный. При таких качествах мотивы его действий непонятны.

– Хорошо. Предположим, ты всё узнаешь и всё раскроешь. Что ты будешь делать дальше? Раскроешь всё заказчику, которому не доверяешь, и который может быть причастен к инсценировке убийства?

– Пока не знаю, – ответил я. – Но юриспруденция великая сила, Фёдор Петрович. Что-нибудь придумаю.

– Ладно. – сказал Самсонов. – Если ты не хочешь отказываться от дела. Может быть тебе помощь нужна?

– Пока нет. Но я уверен, что она понадобится. Петрович, учитывай, что гонорар мне выплатили приличный, твою помощь я могу оплатить.

– Об оплате мы с тобой ещё поговорим. Всё-таки кто входит в круг твоих подозреваемых?

– Их много. Во-первых, президент страны с его окружением. Они были заинтересованы в сохранении власти, Юонг Пак представлял для них серьёзную угрозу на выборах, которые должны были состояться в сентябре 2017 года, то есть практически через месяц. Юонг Пак успел выдвинуть свою кандидатуру на пост президента, но по понятным причинам в выборах не участвовал. Во-вторых, соратники и одновременно противники генерала, которые также находились в оппозиции. По факту – представители всех остальных оппозиционных партий. В-третьих, правая рука генерала – Куанг Хо. Молодой, амбициозный, но малоизвестный. Имел и имеет поддержку своего отца – финансиста. После осуждения Юонг Пака он занял его место, сейчас руководит партией. В-четвёртых, левая рука – Тхай. Последняя могла быть заинтересована в устранении генерала по разным причинам, так как могла претендовать на место Юонг Пака, или из-за несогласия с бездействием генерала в ситуации с задержаниями и арестами членов партии. Один мой знакомый верит в её причастность к «свержению» генерала. В-пятых, и это самое противное, неизвестный нам «Х», который не попал в поле моего зрения. В общем, подозреваемых – пруд пруди, как исключать невиновных – непонятно. Все находятся за пределами страны.

– Кого ты видишь наименее перспективным из указанных лиц?

– Если честно, я не верю в причастность к инсценировки убийства лиц, указанных в первых двух пунктах, так как в таком случае, генерал бы не молчал, а активно защищался. Я уверен, что молчание генерала связано с тем, что ему известен виновник его бед и этот человек из его окружения. Почему он не захотел назвать это лицо, предстоит узнать.

– Как планируешь поступить? – спросил Петрович.

– Попробую из различных источников получить информацию по всем заинтересованным лицам. Жалко, что этих источников мало. Сможешь помочь?

– Может и смогу. – задумчиво сказал Самсонов. – Ты хочешь получить общую информацию обо всех перечисленных лицах и сделать вывод о виновности одного из них?

– Не совсем. Но об этом я расскажу позднее, не хочу раньше времени раскрывать карты. Меня интересует, сможешь ли ты через знакомых достать определённую информацию по всем интересующим меня лицам?

– Что-то смогу, но информация будет в большинстве своём из официальных источников.

– Давай так. – перешёл я к делу. – Петрович, ты запрашиваешь всю информацию по всем подозреваемым, предоставляешь мне всё полученное. Одновременно сделаешь краткий анализ по ним всем, но без выводов. Кроме того, мне необходима вся информация по окружению Юонг Пака: слугах, водителе, телохранителях, и т. д., включая информацию о статистике их телефонных соединение с 20 по 27 июля 2017 года. Хорошо бы знать, кто из них любил Юонг Пака, а кто нет. Плачу шестьсот тысяч рублей и компенсирую расходы на сбор информации. Устраивает?

– Вполне. Сроки?

– Со сроками плохо. Мой заканчивается 02 ноября. Месяц мне нужен для оформления заключения. Месяц нужен на запас. Сейчас 26 июня, установим срок до 02 сентября. Справишься?

– Попробую. Что смогу – сделаю. Хотелось бы спросить, почему ты разделяешь подозреваемых под номером 3 и 4? Почему ты считаешь, что Тхай и Куанг действовали самостоятельно, если действовали, а не вместе?

– Хороший вопрос. Они слишком различаются характерами. Он спокоен, последователен, взвешен. Она же слишком склонна к агрессии, силовым методам. Кроме того, по имеющейся у меня информации весь интересующий нас период она была изолирована.

– Чаю? – спросил Самсонов, ставя точку в обсуждениях.

– Почему бы и нет? – ответил я удовлетворённо – удалось уговорить его помочь мне. Его помощь многого стоит.

Посидев за чаем ещё часа полтора, мы обсудили детали, после чего распрощались. Напоминать Фёдору Петровичу о необходимости сохранения тайны не было необходимости. Он бы ещё обиделся.

На следующий день я связался с Коллинзом и предложил ему небольшую работу. Он согласился. Также отправил ряд запросов Тхай, некоторые из которых дублировали задания, которые я дал Самсонову и Коллинзу. В итоге я находился у себя в офисе как паук, который раскинул паутину, но пока ни одна жертва в неё не попала.