Текст книги "Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны"

Это требовало от Кузнецова в первую очередь организовать оборону района прикрытия, но не исключала и возможности «при благоприятных условиях» нанесения ответного удара, ну а «в случае невозможности», предусматривала отход на более удобные позиции.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ДИРЕКТИВЫ ПАВЛОВА

При благоприятных условиях всем обороняющимся войскам и резервам армии быть готовыми по моему приказу к нанесению стремительных ударов…

В случае наступления явно превосходящих сил противника и невозможности удержать полевые укрепления по линии госграницы, предельным рубежом ОТХОДА ВОЙСК района прикрытия является передний край УРа, опираясь на который контратаками уничтожать наступающего противника…

Но войска напрасно будут ждать приказа!

Совещание в кремлевском кабинете Сталина, посвященное обсуждению задач приграничных военных округов и армий в будущей войне с Германией, началось в 18.50 и продолжалось более двух часов. Обсуждению подвергались тщательно разработанные штабами округов и армий ПЛАНЫ ПРИКРЫТИЯ и процедура введения их в действие.

ПЛАНЫ ПРИКРЫТИЯ должны были быть введены в действие не в какой-либо заранее назначенный день и час, и не после первых выстрелов врага, и не после перехода врага в наступление, а только и исключительно по приказу Москвы. Приказ Москвы должен был поступить в округа в НУЖНОЕ ВРЕМЯ, в виде шифрованной телеграммы за подписью начальника Генштаба Красной армии, генерала армии Георгия Жукова.

ИЗ ДИРЕКТИВЫ НАРКОМА ОБОРОНЫ И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЗАНОВО

№ 503859/сс/овСов. секретно

[Не позднее 20 мая 1941 г.]Особой важности

План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за моей, члена Главного военного совета начальника Генерального штаба подписью следующего содержания: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941». Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского СоюзаС. Тимошенко

Начальник Генерального штаба КА генерал армииГ. Жуков

Казалось, что все было предусмотрено. Казалось, что ничто не предвещало катастрофы. Но катастрофа все-таки произошла.

В тот страшный час, 22 июня 1941 г., когда запылали заставы, когда гитлеровская бронированная армада пересекла границу и, сметая все на своем пути, ринулась вглубь страны, приграничные военные округа не смогли ввести в действие ПЛАН ПРИКРЫТИЯ – у них не было Приказа Москвы! Та, самая важная, самая нужная в эти трагические минуты, шифрованная телеграмма за подписью генерала армии Жукова, разрешающая «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941», не пришла в войска!

Приказ о введении в действие ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ 1941 так никогда и не был отдан. Почему?

До «внезапного» нападения» осталось только 27 дней. 25 мая 1941. Москва

Двойной агент «Петер – Лицеист»

Количество секретных агентов, работавших на советскую разведку, исчислялось многими сотнями, и поэтому вполне допустима возможность, что некоторые из них были перевербованы противником и стали двойными агентами. Одним из таких «перевертышей» был Орест Берлингс – молодой журналист, латыш по национальности, корреспондент рижской газеты в Берлине. «Честь» вербовки Берлингса, состоявшейся в августе 1940 г., принадлежала резиденту внешней разведки НКВД майору госбезопасности Амаяку Кобулову.

Как стало известно после войны из сведений, сообщенных одним из попавших в русский плен гестаповцев, Орест Берлингс, считавшийся агентом советской разведки и носивший кличку «Лицеист», работал также и на германскую разведку, и там был известен под кличкой «Петер».

Через «Петера—Лицеиста» германская разведка регулярно снабжала Амаяка Кобулова самой разнообразной информацией. Часть ее была достоверной, рассчитанной на то, чтобы вызвать у русских доверие к агенту, а остальная – ложной. Однако вне зависимости от того, содержали ли донесения «Лицеиста» достоверную информацию или представляли собой дезинформацию, профессионалы внешней разведки – полковник Павел Судоплатов и майор Павел Журавлев – не могли не понять, что имеют дело с двойным агентом. Тем более что Берлингс разительно отличался от всех советских агентов, большинство которых были коммунистами и работали на Москву многие годы, а некоторые побывали в Москве и были лично знакомы с руководителями Коминтерна и со Сталиным. Орест Берлингс был человеком другого плана. Он был завербован в Берлине всего несколько месяцев назад, и еще в период вербовки, когда личность будущего агента проверялась в Риге, стало известно, что молодой журналист был ярым антисоветчиком.

Несмотря на отрицательные результаты проверки, берлинская резидентура внешней разведки продолжала пользоваться услугами «Лицеиста—Петера» и передавать в Москву полученные от него сообщения. Для этого было несколько причин.

Одна из причин, возможно, заключалась в том, что «Лицеист» был личным и единственным «приобретением» резидента Амаяка Кобулова – младшего брата знаменитого Богдана Кобулова, которого боялись даже самые отчаянные ликвидаторы НКВД. Известный своей жестокостью и коварством, Богдан Кобулов получил «образование» на Авлабарском базаре старого Тифлиса и мог перегрызть горло любому, вставшему на его пути. Именно за эти качества и ценил Богдана Кобулова его патрон – Лаврентий Берия. Богдан служил Лаврентию многие годы и, как и все наиболее близкие подручные Берия, в 1953 г. был расстрелян.

Младший брат Богдана, Амаяк Кобулов, вскоре после расстрела старшего брата тоже будет расстрелян. Но сегодня, в 1941 г., Богдан все еще всесилен, и отсвет его жуткой личности падает на Амаяка, а заодно и на двойного агента «Лицеиста—Петера».

Вместе с тем, Кобулов, хотя и считается формально резидентом, во многом зависит от своего более опытного заместителя – бесстрашного боевика Александра Короткова. И информация, получаемая от «Лицеиста», видимо, стоит того, чтобы быть переданной в Москву, если Коротков считает необходимым передавать ее наравне с информацией, получаемой от «Корсиканца», «Старшины», «Брайтенбаха».

И действительно, профессионалы внешней разведки нашли отличный способ использования «Лицеиста». Его используют как «Петера» – для дезинформации противника. В ответ на поступающую от «Лицеиста» в Москву гитлеровскую дезинформацию, через «Петера» в Берлин идет сталинская дезинформация. Таким образом, Берлингс, сам того не зная, работает иногда как «Петер—Лицеист», а иногда как «Лицеист—Петер».

И в обоих случаях он передает дезу.

Дезинформационное сообщение, переданное из Москвы в Берлин по документу Политического архива Бонна.

СООБЩЕНИЕ «ПЕТЕРА-ЛИЦЕИСТА»

Берлин, 14 ноября 1940

Поведение фюрера произвело на Молотова большое впечатление. Через несколько минут он ощутил, что говорит с человеком, который знает, чего хочет… Интересно, что Молотову бросился в глаза хороший вид немцев на берлинских улицах.

Внешняя разведка не только использовала «Лицеиста» как «Петера», но и щедро платила ему за эту работу.

ИЗ МОСКВЫ В БЕРЛИН СООБЩЕНИЕ «ЗАХАРУ» № 93, 14 декабря 1940

Выдайте «Лицеисту» за сведения от офицера Шредера заимообразно 500 марок. Потом уладим…

Сегодня, 25 мая 1941 г., в Москву поступило еще одно дезинформационное сообщение «Лицеиста—Петера». На этот раз германская дезинформация была особенно грубой, вполне в соответствии с новыми указаниями штаба Верховного главнокомандования – «чем ближе день начала операции, тем грубее могут быть средства для маскировки наших намерений…»

На этот раз сотрудники гитлеровской военной разведки, готовившие материал агенту «Петеру», превзошли себя. Чего только не было в этом сообщении, затрагивающем сложнейшие стратегические вопросы, которые явно были неведомы двадцатисемилетнему посредственному журналисту Берлингсу! На фоне фактов, которые и без того были известны в Москве, здесь была и грубая ложь, и прямые угрозы, и наглый шантаж, и анализ причин победы русских в войне 1812 г. И, наконец, даже некоторые «посулы» – в обмен на выполнение германских требований – обеспечение личной безопасности Сталина и возможность «спасти социалистический строй»… за Уралом.

Вряд ли такой «шедевр» дезинформации мог ввести в заблуждение советскую разведку. Обращает на себя внимание и такой интересный факт. Все, без исключения, агентурные сообщения, поступающие в центр из самых достоверных источников, всегда подвергались тщательной перепроверке. Достаточно вспомнить помету Журавлева на сообщении резидента внешней разведки майора Горского: «т. Рыбкиной. Телеграфируйте в Берлин, Лондон, Стокгольм, Америку, Рим. Постарайтесь выяснить подробности предложения».

На сообщении «Лицеиста—Петера» никаких помет нет. Дезинформационная сущность этого сообщения не вызывает сомнений, и сообщение не нуждалось в перепроверке!

В жестокой войне блефов и дезинформации, которая уже не первый месяц идет между Гитлером и Сталиным, победа пока принадлежит сталинскому БЛЕФУ!

До начала операции «Барбаросса» осталось только 26 дней. 26 мая 1941. Берлин

«Миссия Гесса» все еще беспокоит Сталина

Несмотря на немецкие и английские официальные заявления, разъяснения и опровержения, «Миссия Гесса» продолжает беспокоить Сталина. Москва продолжает настойчиво требовать от всех своих дипломатических представительств и разведывательных резидентур за рубежом – в Берлине, Лондоне, Вашингтоне, Риме – приложить максимум усилий для сбора агентурных сведений «по „Гессу“.

В ответ на эти требования в наркомат иностранных дел поступило письмо и от Владимира Деканозова. Полученный материал, в объеме десяти страниц, содержал подробные сведения о личности Гесса, о силе его влияния в нацистской партии, о реакции немцев на неожиданное «исчезновение» заместителя фюрера, а также различные версии о целях его экстраординарного поступка.

Копия письма Деканозова немедленно была передана Сталину.

В КРЕМЛЬ ПОСКРЕБЫШЕВУ

№ 64/м, 26 мая 1941

По поручению тов. Молотова направляю для тов. Сталина копию письма тов. Деканозова: предварительные данные о «Случае с Гессом», от 21 мая с.г.

Старший помощник наркома С. Козырев

Предварительные данные о «Случаес Гессом»

Внастоящее время трудно сказать, в чем состоит действительная подоплека «исчезновения» Гесса. Во всяком случае, можно констатировать следующее: германская сторона после отлета Гесса заняла выжидательную позицию по отношению к переговорам Гесса и давала понять, что Германия готова к миру с Англией. Германская печать, особенно в первые дни после полета, несколько сбавила тон по отношению к Англии, хотя и продолжала резко выступать против политики Рузвельта.

В последнее время можно констатировать дальнейшее усиление антисоветской пропаганды в Германии. В частности, в книжных магазинах Берлина появились в продаже старые антисоветские брошюры и книги.

Посол СССР в ГерманииВ. Деканозов

Сведения, полученные от Деканозова, не развеяли опасений Сталина относительно «Миссии Гесса», не развеяли его подозрений. Этот вопрос не переставал интересовать вождя и после начала войны. По свидетельству Черчилля, во время его второго визита в Москву, в октябре 1944 г., Сталин пытался выяснить у него, в чем, собственно говоря, заключалась «Миссия Гесса»:

«…Советское правительство было чрезвычайно заинтригованоэпизодом с Гессом, и оно создало вокруг него много неправильных версий.

Три г. спустя, когда я вторично приехал в Москву, я убедился, насколько Сталин интересовался этим вопросом. За обедом он спросил меня, что скрывалось за миссией Гесса… У меня создалось впечатление, что, по его мнению, здесь имели место какие-то тайные переговоры или заговор о совместных действиях Англии и Германии при вторжении в Россию, которые закончились провалом.

Зная, какой он умный человек, я был поражен его неразумностью в этом вопросе…»

В ответ на вопрос Сталина, Черчилль повторил ему уже известную, многократно опубликованную, официальную версию Лондона. Сталина, естественно, не удовлетворило это объяснение. Черчилль считал Сталина умным человеком, но вождь был еще и на редкость подозрительным. Принимая свои политические решения в июне 1941 г., Сталин, несомненно, учитывал возможность союза между Берлином и Лондоном!

До начала операции «Барбаросса» осталось только 25 дней. 27 мая 1941. София

Советская разведка сопровождает колонны германских войск

Среди десятков агентурных сообщений, поступающих ежедневно в Москву, сегодня поступило и сообщение агента по кличке «Боевой».

Под этой кличкой работал агент военной разведки болгарский коммунист Александр Пеев. Юрист по образованию, он, занимая в Софии пост юрисконсульта Национального кооперативного банка, активно сотрудничал с Москвой. За время своей работы с 1939 по 1943 гг. Пеев успел передать советской разведке свыше 400 радиограмм. В 1943 г. отважный болгарский патриот Александр Пеев был схвачен нацистами и расстрелян.

В полученном сегодня сообщении «Боевого» не было ничего нового. Оно повторяло уже известные факты форсированных маршей германских войск к советской границе. Однако на этом документе сохранилась примечательная помета – один из сотрудников Голикова требует от секретаря советского посольства в Бухаресте Еремина организовать «сопровождение» колонн германских войск!

А это значит, что в мае 1941 г. советская разведка не только знала о передвижении германских войск, но имела возможность «наблюдать» за их движением и даже «сопровождать» их колонны!

СООБЩЕНИЕ «БОЕВОГО» ИЗ СОФИИ ОТ 27мая 1941 Германские войска, артиллерия и амуниция непрерывно переправляются из Болгарии в Румынию через мост и Ферибот у Руссы, через мост у Никополя и на баржах около Видина. Войска идут к советской границе.«Боевой»

Пометы: «т. Швец. Дать указание Ещенко расставить людей по направлениям для наблюдения и сопровождения немецких колонн. Ещенко отстает от событий. Чувырин 29.05.41».

До начала операции «Барбаросса» осталось только 25 дней. 27 мая 1941. Вашингтон

Рузвельт объявляет « Чрезвычайное положение»

На прошлой неделе произошло событие, которое могло быть расценено как вступление Соединенных Штатов Америки в войну против Гитлера. Пока еще не формальное, пока еще символическое, но вступление в войну. И произошло это так.

Ранним майским утром, под покровом густого тумана, из норвежского Гримстад-фиорда медленно выполз флагман гитлеровского военно-морского флота линкор «Бисмарк». Гигантский корабль, считавшийся символом мощи Третьего рейха, в сопровождении трех эсминцев и тяжелого крейсера «Принц Евгений», устремился на просторы Атлантики.

На перехват «Бисмарка» вышли английские корабли под командованием вице-адмирала Ланцелотта Холланда, и 24 мая 1941 г. на выходе из Датского пролива, между Гренландией и Исландией, обе эскадры оказались друг против друга. Бой продолжался 11 минут.

«Бисмарк» дал всего один залп из своих мощнейших 380-мм орудий, и один их лучших кораблей английского военного флота – линкор «Худ» – раскололся, как скорлупа, и пошел ко дну, увлекая за собой весь экипаж – 1500 человек, включая вице-адмирала Холланда!

Едва опомнившись от шока, вызванного гибелью «Худа», англичане приняли все меры для нового перехвата «Бисмарка». Но быстроходный германский линкор исчез – как будто канул в воды Атлантического океана. Почти двое суток местоположение «Бисмарка» не было известно. Когда корабль видели в последний раз, он двигался в юго-западном направлении, к острову Ньюфаундленд.

Положение становилось опасным. Что еще, после «Эпизода с Гессом», мог задумать Бесноватый фюрер в преддверии войны с Россией? Зачем он рискнул крупнейшим кораблем своего флота, послав его в Западное полушарие? Чего он хотел? Президент Рузвельт считал, что «Бисмарк» послан для оказания давления на Америку.

Оказавшись у восточного побережья США, корабль мог подойти к Нью-Йорку и направить на город жерла своих смертоносных орудий. Вспоминает один из сотрудников Белого дома, известный американский журналист Роберт Шервуд: «Несомненно, что после эпизода с Гессом никакое предположение не считалось слишком абсурдным, чтобы казаться невероятным… перед нами был реальный (факт – пиратский корабль, отправившийся в плавание с какой-то неизвестной авантюрной целью, направляемый волей человека, который мог быть сумасшедшим или гением или тем и другим вместе, способным под воздействием одного необъяснимого импульса вызвать перелом в ходе событий…»

Сидя за письменным столом в своем знаменитом Овальном кабинете в Белом доме и ожидая с минуты на минуту сообщения о местоположении «Бисмарка», Рузвельт терзался сомнениями. Ждать дальнейших действий германского корабля? Дать ему возможность приблизиться к берегам Америки, приблизиться к Нью-Йорку? Или… Немедленно приказать американскому флоту потопить «Бисмарк» и уже сегодня вступить в войну с Германией!

А если этот шаг спровоцирует мятеж против правительства, к которому уже давно призывает небезызвестный Чарльз Линдберг? А если народ потребует, чтобы его, президента, привлекли к ответственности?

Вот о чем в эти дни думал президент самой свободной страны в мире – он, точно так же как лидеры других, менее свободных стран, не был свободен в своих решениях. Правда, на этот раз, Рузвельту так и не пришлось принимать страшившее его решение – 26 мая 1941 г. «Бисмарк» был, наконец, обнаружен и потоплен.

Линкор обнаружил морской бомбардировщик «Каталина-ПБИ». Несколько таких самолетов Великобритания уже получила по ленд-лизу. Самолеты стали частью британского королевского воздушного флота, но продолжали пилотироваться американскими летчиками.

«Каталина-ПБИ» обнаружила «Бисмарк» ночью, а на рассвете английские корабли – «Дорсетшир», «Норфолк», «Родней» и «Кинг Джордж V» – окружили гитлеровский линкор и изрешетили его торпедами. В 10 ч 40 мин утра, 27 мая 1941 г., линейный корабль «Бисмарк» – символ мощи Третьего рейха, превратившись в сплошной вихрь пламени, перевернулся и пошел ко дну. Это известие немедленно сообщили Рузвельту. Говорят, что президент был счастлив – он радовался так, как будто бы сам выпустил торпеду по германскому кораблю. В тот же день, 27 мая 1941 г., вечером Рузвельт занял место за маленьким столиком в Восточном зале Белого дома и произнес перед микрофонами одну из своих пламенных речей:

«Теперь… мы знаем достаточно и понимаем, что было бы самоубийством ожидать, когда нацисты появятся на нашем парадном дворе. Если враг нападет на вас в танке или самолете, а вы не открываете огонь до тех пор, пока не различите цвет его глаз, вы так и не узнаете, кем убиты…»

Президент объявил собравшимся представителям прессы о том, что в Америке вводится «Неограниченное чрезвычайное положение».

Завтра это заявление американского президента появится на первых полосах газет всего мира!

Рузвельт продолжал говорить – о ленд-лизе и о том, что Америка будет оказывать всю возможную помощь всем, кто силой оружия сопротивляется гитлеризму, а в это время у Белого дома, в темноте майской ночи, медленно двигались по кругу пикеты «изоляционистов» с плакатами, призывающими не допустить вступления Америки в чужую войну. Но ход истории уже невозможно было остановить.

Нейтральная Америка, желая или не желая этого, фактически, стала участницей Второй мировой войны.

До «внезапного» нападения остался только месяц. Конец мая 1941. Москва

«Доверчивость» Сталина

Невероятная подозрительность Сталина стала легендой. Однако по свидетельству современников в дни предшествовавшие «внезапному» нападению Германии Диктатор почему-то стал как раз проявлять какую-то особенную «доверчивость»!

По воспоминаниям маршала Жукова, за месяц до «внезапного» нападения и он, и Семен Тимошенко, считали, что пришло время, наконец, привести войска в «наивысшую боевую готовность».

Трудно сказать, что имел в виду Жуков, говоря о «наивысшей боевой готовности». Возможно, он считал, что уже сегодня, в конце мая 1941 г. следовало направить в округа шифровку с приказом «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941»?

Так или иначе, но, получив приказ явиться в Кремль, и Жуков, и Тимошенко предполагали, что вызов этот связан с необходимостью приведения войск в боевую готовность.

Вспоминает Жуков: «В конце мая 1941 г. меня и С. К. Тимошенко срочно вызвали в Политбюро. Мы считали, что, видимо, будет наконец дано разрешение на приведение приграничных военных округов в наивысшую боевую готовность».

Однако Сталин не собирался в мае 1941 г. приводить войска в «наивысшую боевую готовность» и тем самым оказывать Гитлеру услугу, давая ему возможность нанести превентивный удар в самое удобное для Германии время – ранним летом. Сталин продолжал свой БЛЕФ, имитируя «неверие в опасность нападения», и все его действия были направлены на то, чтобы убедить в этом весь мир.

И Жуков, и Тимошенко, общаясь по долгу службы со Сталиным почти каждый день, давно уж должны были «разгадать» эту игру вождя, даже в том случае, если он и не посчитал нужным растолковать ее своим непонятливым военачальникам. Однако, по свидетельству Жукова, эти военачальники были удивлены, когда Сталин, вместо приказа о приведении войск в боевую готовность, заговорил совсем о другом.

Маршал Жуков: «Но каково же было наше удивление, когда И. В. Сталин нам сказал: „К нам обратился посол Германии фон Шуленбург и передал просьбу германского правительства разрешить им произвести розыск могил солдат и офицеров, погибших в Первую мировую войну в боях со старой русской армией. Для розыска могил немцы создали несколько групп, которые прибудут в пункты согласно вот этой погранкарте. Вам надлежит обеспечить такой контроль, чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с пограничниками, которым уже даны указания“.

С недоумением мы восприняли эти слова И. В. Сталина. Мы были поражены, с одной стороны, наглостью и цинизмом германского правительства, бесцеремонно решившего провести разведку местности и рубежей на важнейших оперативных направлениях, и, с другой стороны, непонятной доверчивостью И. В. Сталина».

На это, «доверчивое», отношение Сталина к будущим врагам Жуков, якобы, возразил: «Немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары, а их версия насчет розыска могил слишком примитивна».

Тимошенко добавил: «Последнее время немцы слишком часто нарушают наше воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немецкие самолеты»

Сталин, естественно, не принял возражений военачальников и продолжал убеждать их в «безобидности» просьбы Гитлера:

«Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профессионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориентируются в воздухе. Поэтому посол просил нас не обращать особого внимания на их блуждающие самолеты…»

А Жуков и Тимошенко «все за свое»: «Мы не согласились с этим доводом и продолжали доказывать, что самолеты умышленно летают над нашими важнейшими объектами и спускаются до непозволительной высоты, явно, чтобы лучше рассмотреть». И Сталину должно быть надоело:

«Ну что же, – вдруг сказал И. В. Сталин, – в таком случае надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не уверен, что Гитлер знает про эти полеты».

На этом разговор был окончен.

Пройдет еще несколько дней, и в июне 1941 г. Германия усилит свою разведывательную деятельность. В дополнение к самолетам, немецкие шпионы и диверсанты теперь будут проникать на советскую приграничную территорию через наземную границу.

ИЗ СООБЩЕНИЯ НКВД СССР В ЦК ВКП(б)

№ 1996/6,12 июня 1941

…за май и 10 дней июня 1941 г. границу СССР нарушил 91 германский самолет. Нарушения границы СССР германскими самолетами не носят случайного характера, что подтверждается направлением и глубиной полетов над нашей территорией. В ряде случаев немецкие самолеты пролетели над нашей территорией до 100 и больше километров и особенно в направлении районов, где возводятся оборонительные сооружения, и над пунктами расположения крупных гарнизонов Красной армии.

15 апреля этого г. в районе г. Ровно истребителями Красной армии был приземлен германский военный самолет, у экипажа которого оказались карты Черниговской области Украинской ССР, а также аэро-фотосъемочные принадлежности и заснятая пленка. Этот самолет залетел на нашу территорию, на глубину до 200 км.

С 1 января по 10 июня 1941 г., то есть за 5месяцев и 10 дней, всего было задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии.

Из этого числа уже разоблачено 183 агента германской разведки…

За последнее время был ряд случаев задержания заброшенных в СССР агентов германских разведывательных органов, снабженных портативными приемопередающими радиостанциями, оружием.

Народный комиссар внутренних дел СССР Л.БЕРИЯ

Вспоминает маршал Жуков: «В июне немцы еще больше усилили разведывательную деятельность своей авиации. Различные диверсионные и разведывательные группы все чаще проникали через границу в глубь нашей территории. Не ограничиваясь личными докладами, мы еще раз написали донесение И. В. Сталину и приложили карту, на которой указали районы и направления воздушной разведки немцев. Просили конкретных указаний.

И. В. Сталин ответил: «О всех нарушениях наших воздушных границ передайте сообщение Вышинскому, который по этим вопросам будет иметь дело с Шуленбургом».

Сталин просто продолжал БЛЕФОВАТЬ. И абсурдное разрешение врагам проводить наземную разведку на советской территории под видом поиска могил, и абсурдный приказ не препятствовать воздушной разведке служили только одной цели – все эти приказы должны были показать миру, насколько Сталин «наивен» и «доверчив», насколько он «верит» Гитлеру и «не верит» в приближающееся нападение Германии на Россию.