Текст книги "Земной рай. трилогия"

Мужчина без женщины человек не полноценный. Про разведенных мужчин женщины иногда употребляют термин – уцененный. В какой-то мере они правы, но нормальный исправляет этот недостаток быстро. Но случается так, что мужчина женат, но без женщины. В этом случае нормальный заводит любовницу. От хорошей жены муж никогда не станет искать любовницу. Кстати, жены часто бывают лучше любовниц. Примеров сколько угодно. Почему это происходит, чем отличается жена от любовницы? Последняя любит, не перечит, со всем соглашается, иначе получит отставку. Жена права качает, спорит, делает по своему и уж когда она совсем наглеет, ей отставку не дашь. Приходится только делать ноги, бросать все нажитое непосильным трудом и начинать все с начала, ведь без женщины все равно не обойтись. Начальником не станешь, в партию не вступишь, репутация подмочена, а значит и зарплату не увеличишь. Уменьшается энергия, пропадает сила воли и руки невольно тянутся к бутылке.

Девушка Дивон – так звали ее на работе. Николай работал в конструкторско-технологическом бюро НИИ прикладной физики. Оно располагалось в переходе с одного здания в другое на уровне десятого этажа. Переход был перегорожен пополам легкой перегородкой. С одной стороны КТБ с другой отдел в котором и работала девушка Дивон и еще несколько сотрудников. Среди них Юра Зайцев – маленький, белобрысый, с ежиком на голове, крепыш и весельчак. Он то и прозвал ее девушка Дивон. Юра же через несколько месяцев станет лучшим другом Степанова на много лет. С Дивон и Юрой Николай не был знаком, хотя иногда переговаривались через стенку. Дивон – женщина за тридцать с не большим, довольно крупная шатенка, крепкая, плотная, ноги и бедра, как мешки набитые песком, нисколько не безобразные. Открытое лицо с чуть насмешливыми глазами. Очень легкая, кошачья походка. Отлично играла в волейбол. Как Николай потом убедился необыкновенная труженица. Без дела ее невозможно было увидеть. Она не сторонилась других, не замыкалась, но когда другие женщины сидели и просто трепались, она сидела и обязательно что-нибудь делала. Она окончила дневной ВУЗ, и хотя не была начальником, но была безусловно прирожденным лидером. Все что исходило из ее уст заслуживало внимания. Она никогда и никуда не торопилась и очень редко ошибалась. Ей можно было верить не слово, без проверки. Однажды она сказала Николаю.

– Ты мужик, не ссылайся на молодость, на не опытность, не спрашивай ни у кого, как быть – решай сам.

В начале лета Степанова отправили в совхоз и дали в подчинение тридцать оболтусов. В основном молодые девчата и парни из его же института. Все инженерно-технические работники – иначе говоря, бездельники. Двое или трое были старше Степанова, остальные зеленая молодежь. Среди них Зайцев и Дивонина. С ними он подружился. С их легкой руки его стали звать начальником. Николай Николаевичем – чересчур, Колей – не хорошо, начальником – как раз.

Готовить еду для себя временные колхозники должны были сами на летней кухне. Выбрали повара, им стала Дивон. Ребята спали в одной комнате, девчата в другой, а Николай смастерил для себя небольшую каморку отдельно.

Степанову сразу понравилась Дивон, не ее внешность, а внутренний мир. Он пытался его разгадать. В ней ему нравилась – спокойная уверенность, врожденный талант к лидерству, к которому она совсем не стремилась. Некоторые люди мечтают стать начальником, рвут и мечут, используют все что можно и нельзя, игнорируют мораль и совесть, применяют коварство, хитрость и все остальное – лишь бы достичь более высокого общественно положения – стать начальником. Но это стремление чаще всего не реализуется, не может быть осуществлено, если нет задатков, предпосылок, заложенных природой при рождении. Если медведь на ухо наступил, ну ни как не сможешь стать Поганини.

Дивон была рождена стать руководителем, но не хотела. Ее жизнь. Ее тайные устремления для Николая остались навсегда загадкой. Она не стремилась выйти замуж, создать семью, не хотела стать руководителем, получать больше денег, не стремилась достичь уважения, признания. Она просто жила, наслаждаясь хорошей погодой, природой, с удовольствием общалась с талантливыми людьми, балдела от тонкого юмора. Суждения Степанова вероятно были не совсем объективны, еще как не объективны. В душе он понимал, что здесь не все так просто и до конца не понял ее, несмотря на все последующие отношения. У нее был хороший голос и она хорошо пела, хотя очень редко. Она и Заяц уже долго работали вместе. Заяц обладал великолепным юмором. Очень тонким, который не все понимали. Она относилась к нему с большим уважением и… братской любовью. Юра был отличным парнем. Он был влюблен в Дивон. Она это знала, но шага навстречу не делала. У Зайца был комплекс. Николай узнал об этом позже, а Дивон знала его. Она любила его за ум. Он был большой умница, за юмор, за профессионализм – и только. При всем своем уме и юморе Юра был очень не уверен в себе. У него были, скорее мнимые, нежели реальные проблемы с сексом. Пару раз он опозорился. Попались в его жизни гадкие, не чуткие и может быть глупые женщины, вместо того, что бы поддержать его, успокоить, оскорбили его и унизили. С тех пор, он еще больше стал комплексовать. Боялся снова испытать унижение. Мужчины, в своем большинстве, хоть и сильные физически, очень хрупкие и чувствительные кобели. Об этом его комплексе, позже узнал Николай и догадывалась или тоже знала Дивон. Сама она к постеле была достаточно равнодушна. Принимала ее как необходимый атрибут, для мужчин. Есть женщины,. Для которых постель нужна как воздух – чем больше, тем лучше. Как жаловалась одна другой.

– Отнес на руках в койку, один раз оприходовал и уснул. Меня только раздразнил. Я хочу много и больно.

Дивон избегала койку – она ее мало занимала. Она быстро получала свое и затем все последующее ей было просто неприятно. Но до этого дошло не сразу. Николай понравился ей тем, что ладно скроен и крепко сшит. Хорошо играл в волейбол, бегал, прыгал, плавал. Иногда выдавал что-нибудь в устной речи. Особенно ей нравилось его пение. Тогда он был действительно в ударе. Пел, как соловей. Она восхищалась его умением проникнуть в песню, соединить воедино мелодию и стихи, создать короткий спектакль из одной песни. Почему Пугачева стала великой певицей. Великий голос – нет, неподражаемый танец – нет, одежда. Поведение – нет. Потому Великая, что создавала из своих лучших песен великолепный сплав из всего, что дала ей природа. Отрывая куски от души, от сердца, соединяя свою боль с душой и болью композитора и поэта. В эпогее души и сердца создаются шедевры, которые потом повторить невозможно. Можно иметь хороший голос, слух, оркестр и прочие атрибуты на самом высшем уровне, а шедевра не получится. Он создается в период наибольшего душевного подъема, на уровне подсознания и длится очень не долго. Вот такой период и был в жизни Степанова – – наивысший расцвет души и тела. Дивон его за песни полюбила, а он ее за понимание их.

Часто городские работники, по вечерам собирались на летней кухне и пели песни. Сладко для Степанова звучали слова.

– Начальник, спой зореньку.

Николай с Дивон часами занимались любовной игрой. На людях и на едине. Она сидела на траве, он клал ей голову на колени, она трепала его за волосы, а он млел от восторга как ребенок. Необыкновенная теплота окутывала обоих.

Кончилось все мгновенно и непонятно. К ним в совхоз приехал молодой человек – высокий, красивый. Он приехал к Дивон. Она познакомила его с Николаем.

– Алексей, это наш начальник и мой друг Николай.

Парень оказался профессиональным певцом из ансамбля песни и пляски Советской армии. У него был великолепный голос. Он продемонстрировал несколько нот. Дивон, сидя у пианино попросила Николая и Алексея сразиться в пении. Алексей был не против, а Николай сам не зная почему отказался и сколько его Дивон не упрашивала, отказался наотрез. Потом пожалел об этом, но было уже поздно. Мучаясь ревностью он оставил их одних. Какие у них были отношения он так и не понял. Дивон сказала, что они только друзья, но он в это не верил. Николай вроде бы и не был ревнивцем, никогда за собой такого не замечал, но здесь он просто сходил с ума. Тайком следил за ними. Весь день, не всегда на виду, они провели вместе. Вечером Алексей уехал. Мучаясь ревностью Николай рассказал Дивон, что страшно ревнует, что следил тайком. Спросил.

– Кто он тебе?

Она выслушала его спокойно, потом стала вдруг холодной как лед и он перестал для нее существовать. Мольбы и слезы – все оказалось напрасным. Потом больше ее он не встречал. Младшая дочка Степановых была еще маленькой, а старшей исполнилось двенадцать. Путевки в пионерский лагерь Степанову не досталось, лагерь был переполнен и ему предложили поехать в лагерь рабочим по кухне и тогда можно будет взять с собой и дочку. Николай согласился. На работе будет идти средняя зарплата, а в лагере наверно есть речка, можно порыбачить, а работы он не боялся.

Всех работников лагеря, то есть обслугу тщательно обследовали врачи. Особенно скурпулезно проверяли наличие кожных, заразных и венерических заболеваний. Каждого будущего сотрудника раздевали догола, осматривали все конечности и отверстия, брали мазки, кровь из пальца и из вены на реакцию Вассермана, проводили флюорографию. Все должны были иметь дело с детьми и с продуктами на кухне. И, конечно, имели в виду случайные связи, оторванных от семей мужчин и женщин, а некоторые женщины, особенно не замужние, ехали с надеждой на новую связь. Степанов об этом не думал, его больше интересовала река и рыбалка. Через несколько дней после заезда, когда немного ослабла дисциплина и обслуга свободнее стала употреблять спиртное, определились, завязывались и распадались половые связи. Часто бывает, что пара готова и не против завести роман, но боятся. А вдруг подцепишь что-нибудь на конец или внутрь, а лагере все стерильно и безопасно. Руководство лагеря тоже не брезговало посторонними связями. У директора был отдельный домик, где он находился со своей любовницей, заместитель по хозчасти, главный бухгалтер – всем не чуждо сладостное удовольствие. Молодые девки, к которым по выходным приезжали мужья, после проводов во второй половине воскресенья, отправлялись к новым ухажерам в соседний лагерь, подальше от местной обслуги и лишних разговоров. Солидные, интеллигентные люди не афишировали своих связей, но и не боялись, все были грешны.

Степанов числился на кухне рабочим, но приходилось чистить и варить картошку, пропускать через машину, вытаскивать мясо из котлов с первым блюдом – делал любую поварскую работу. Его только не допускали на раздачу. Раздавал слишком большие порции. Вторым рабочим по кухне был напарник Степанова Виктор. Жили они в одной каморке, а работали через день, с шести утра до десяти вечера. Виктор быстро нашел себе подружку – Наташу. Это была крупная, плотная, с огромными бедрами, совсем молодая девица. Она прежде всего любила выпить, и пока у Виктора были деньги с удовольствием с ним кувыркалась. Они вдвоем выпивали бутылку водки, при этом щуплый Виктор здорово косел, и он позволяла ему все. Деньги как известно кончаются и она стала искать себе раджу по богаче. Для Степанова тоже были предложения. После ужина, шеф-повариха, полная женщина, лет сорока обратилась к Николаю.

– Вот тебе ключи от кухни, когда все закончите, закрой, возьми яблоко на закуску и вечером занеси ключи ко мне в комнату.

Намек был более чем прозрачный. Николай, конечно, ключ отнес, но не остался у поварихи. Впрочем она не обиделась и отношения не испортились. Что б не прослыть немощным представителем сильного пола Степанов решил хотя бы сделать вид, что у него тоже есть подружка. И она появилась по настоящему, так сказать, служебный роман. Среди помощников-поваров, а на кухне их было четыре, одна Надежда держалась независимо и спокойно. Глазки не строила, случайно не задевала, водки не пила и вообще была мало заметна. Ковырялась потихоньку, отбывала срок на кухне. Ни от какой работы не отказывалась, инициативу не проявляла. Так, серенькая мышка. Одевалась не броско, женских прелестей напоказ не выставляла, хотя последнее не совсем верно. По вечерам или даже ночью, часто ходили купаться на речку. Вот там эта Надежда не упускала случая покрасоваться своей фигурой, а было чем. Считают, что красивые модели должны иметь ноги из ушей, рост не менее ста семидесяти пяти сантиметров и стандартные объемы. У нее не было ста семидесяти и стандартных объемов и длинных ног, но сложена она была превосходно. Кому что нравится, одним свиной хрящик, другим шерстяные носки. Надежда при лунном свете напоминала мраморную скульптуру какой-то амазонки. Украл, выпил, в тюрьму – – простите – Выпил, прижал и в постель, ее не устраивало. Она хотела много, долго, необыкновенно, торжественно, ласково и страстно. Без спешки и оглядки. Она в этом не одинока. Большинство женщин, знающие мужчин, замужние, родившие детей не хотят изнасилования, даже от приятного мужчины, даже от мужа. Нужно другое. Теплота, искренность, нежность, любовная игра, а не кратковременная животная страсть. Кстати, о животных. Маленькие дети шимпанзе, при отличном уходе и питании, погибают от недостатка любви и ласки. Женщина, имеющая железный секс и кучу денег, вряд ли более счастлива, чем женщина имеющая ласкового, любимого и надежного мужа, ну и немного денег.

В лагере обслуга жила, в прочем, как и все люди, с надеждой получить жрачку, водку и бабенку – утрированно, конечно. С едой проблем нет – ешь от пуза. Вода, кому нужна, тот достанет, ну а женщину или мужичка по потребности. Несчастна та женщина, которой нужно много – вечно искать будет.

Ни Надежда, ни Степанов не жаждали быстрого, жесткого секса, да к тому же Николай и не знал, что это такое. Забегая вперед, позже он узнает много чего от своей серенькой мышки.

Игра в легкий флирт началась с пустяка. Вытаскивал Николай из духовки порции кур на противне. Куски кипели в жире и масле. Нечаянно, он наклонил противень и пролил немного кипящей жидкости на голые ноги в босоножках. Он бросил противень на плиту и кинулся бежать в ванну. Открыл воду и влез с ногами в ванну. Ноги жгло огнем, кожа слезала клочьями. Пришла на помощь Надя – – редкое имя, и потом долго еще ухаживала за Степановым, искренне жалея его. Делала примочки, бинтовала, меняла повязки. Стали встречаться помимо работы. В выходные, которые были через день, ходили на пляж, играли в карты. Эта серенькая мышка могла дать фору Николаю во многих вещах. В карты он выиграть у нее не мог, хотя и очень хотел. На пляж они брали с собой чайник и Николай иногда поливал ее из чайника. Он оттягивал у нее резинку трусов, давал возможности воде затекать. Она грозила ему пальцем. В дурака она безжалостно обыгрывала его, раз за разом. Повесила ему на погоны всю колоду, и не один раз, от шестерки до туза. Николай даже злиться начинал. Наверно у нее был талант для карт. Но этот талант был у нее не единственный. Она – мышка, играла с Николаем в кошки-мышки, но сама была кошкой. Они уединялись, гуляли по ночам на реке, уходили далеко в пшеничное поле, на лесные поляны. Она позволяла почти все, но как кошка, во время хватала когтями мышку и выдворяла на место. Она боялась залететь, но это не главное. Играла, раззадоривала, доводила и отвергала, как собака на сене. Но пришло время и она сказала об этом. Завтра, в выходной пойдем далеко в лес и надолго. На следующий день Надежда затеяла любовную игру, по своему, известному только ей сценарию. Николай, не искушенный в таких делах, был доведен до зверского состояния. И когда она, наконец, удобно устроилась и привлекла его к себе, у него произошло извержение вулкана. Это ее немного огорчило, но не надолго. Она стала матерью и утешала, обессилевшего мужичка, как ребенка.

Началась последняя пересменка. Надежда уехала домой, а не солоно хлебавшему Николаю, оставалось двадцать дней. Но на этом флирт-роман Степанова с Надеждой не кончился. Они конечно обменялись телефонами. Состоялось три встречи кошки с мышонком. Кошечка пригласила Николая на квартиру подруги, которая, конечно, уехала.

Четыре часа неповторимого безумия, когда разрывалось все внутри и снаружи, сплошной туман в глазах и в мозгу, сплетались в неистовый клубок и теряли сознание. После этого безумного секса, Николай долго не мог прийти в себя.

– Вот это профессионализм.

Никогда, ни раньше, ни позже, ничего подобного Николаю Степанову испытать не приходилось.

Потом они еще дважды встречались, на этой же квартире. Во второй раз, все было не так, бледнее и короче. В третий раз, старик закинул невод, когда они зашли в квартиру, Мышка завалила Николая на спину и быстро довела его до оргазма, а потом сказала.

– У меня дома нет мяса, у тебя деньги есть?

Последняя женщина Николая Николаевича Степанова вошла в его жизнь, когда ему уже исполнилось шестьдесят лет. Он ушел из последней семьи, которой уже несколько лет не существовало и перешел жить в свою квартиру, доставшуюся ему от родителей. Ушел в чем был, не взяв ничего в бывшей семье. Дети выросли, стали взрослые, работали и учились, а жене он был не нужен. Он сел на машину, купленную только на свои деньги, в одной куртке, рубашке и ботинках и уехал навсегда. Не взял ни запасные колеса, ни одежду, ни шахматные книги – ничего. И об этом совсем не жалел.

Отцу уже исполнилось девяносто лет и одному ему жить стало тяжело. Он уже несколько месяцев искал себе женщину, помогать доживать век, не как жену, а как помощницу по хозяйству, с кем можно поговорить, кому рассказать о себе. Старики часто оставаясь одни, не могут пережить одиночества. Он ходил по своему району и искал помощницу. Спрашивал у приезжих торговок, нуждающихся в жилье, в магазинах и овощных точках.

– Мне нужна помощница, помогать мне по дому. Я не буду брать у нее за жилье, пусть живет, но только, что б она не пила, не водила мужиков и не курила.

Работницы посмеивались над стариком, а разговаривая между собой и перебирая всех знакомых, убеждались, что таких среди нас нет. Но потом вспомнили, есть одна молдаванка, не пьет, не курит и не, дальше они выразились нецензурно. Ей передали, что предлагает старичок и дали его адрес. Галя, как звали эту молдаванку, снимала угол у нахальной, хамовитой бабы и спать ей приходилось почти под кроватью. Да и выходной, если таковой случался, хозяйка не пускала ее в дом, только на ночлег.

Перед самым Новым годом, Николай Николаевич был у отца. Окончательно он перешел к нему через месяц. В дверь позвонили. Николай открыл дверь. Перед ним стояла симпатичная, как он заметил, женщина. Она объяснила, кто она и зачем пришла. Степанов пригласил ее в квартиру, представил отцу. С тридцать первого декабря, и как потом оказалось на семнадцать лет, до конца жизни, Галина Георгиевна, через пару лет – Степанова, вошла в судьбу Николая Николаевича.

Говорят, что в каждом порядочном человеке полно дерьма или иначе тараканов. У Гали их было предостаточно. По всей вероятности, она не прочитала ни одной книжки из классической литературы. И если Николай вставлял в свою речь то или иное выражение из классиков, она его или не понимала, или исправляла. Как-то Николай Николаевич сказал.

– … Тоже мне, укрощение строптивой.

Галина поправила.

– Не строптивой, а строптивого.

Оказывается было кино – укрощение строптивого, а то что написал Шекспир ей было неведомо. Она умела говорить на двух языках. На молдавском или румынском, что может быть одно и то же, и русском, а вот последний она коверкала до безобразия. Он, она, оно, они – все для нее одинаково. И когда Николай поправлял ее, она отвечала.

– Какая разница, ты меня понимаешь хорошо.

Она легко воспринимала односложные высказывания, предложения, но совершенно было для нее недоступно, предложение из четырех, пяти строк. Она сразу же прерывала.

– Хватит, я все равно ничего не понимаю.

Если ей необходимо было самостоятельно написать двадцать строк, то можно было смело спорить, что она сделает сто ошибок. Галина очень быстро и почти всегда не по делу обижалась, сильно и искренне. Из-за самой простой, нейтральной, элементарной фразы, могла обидеться смертельно. В любом простом высказывании или вопросе она сразу находила второе дно, хотя его там и в помине не было. И еще она очень любила, своего Колюшку, поучать. Она учила его всему. Что нужно сказать, что сделать, как копать лопатой, как гвозди забивать и строгать доски, как водить машину. Водительских прав она, конечно, не имела. Особенно она учила его как делать тележку, возить всякую всячину до ста килограммов.

– Тележка должна быть очень легкой, невесомой и крепкой, чтоб на все жизнь хватило, и что б сто килограмм возила. В ней было много и других неисправимых тараканов, больших и маленьких. В начале совместной жизни и до самого своего конца Николай Николаевич изображал для себя немую сцену, слушая выводы жены. Сначала все тараканы Галины раздражали Николая, а бороться с ними оказалось бессмысленно и он принял всех ее ненужных, но существующих черных друзей, как неизбежность. Принять-то принял, но до конца понять не смог никогда. В этом смысле она осталась для него не разгаданной загадкой.

Вместе с тем, Галина была бесконечно преданной, бескорыстной, искренне любящей и ласковой женой. Ее работоспособность поражала. Сам Николай Николаевич считал себя работящим, да и другие, знавшие его, но против Гали он был отъявленный бездельник. За сорок лет работы ему не приходилось встречать или слышать о такой работнице. В детстве, как она сама признавалась, ее прозвали трактором. Она могла вскопать шесть соток земли за один день, только воды давай побольше. Не страшилась никаких объемов работы и любых трудностей.

С Николаем вдвоем они без напряжения держали одновременно целый двор скотины. Одно время у них были – корова с теленком, лошадь, до десятка свиней с приплодом, куры, утки и кролики, собака и две кошки. И трудились они не ради денег, а ради удовольствия.

И еще одна, весьма полезная особенность, была у Галины. К ней прилипали деньги. Может потому, что родилась она в очень зажиточной семье. У них была своя мельница, несколько волов, большой дом и много чего другого. Галина с Николаем начали с нуля. У них не было ничего кроме практически пустой квартиры, старенького Москвича и заброшенного садового участка. Степанов так и считал, только благодаря ей, они через два года купили квартиру в соседней области и когда переехали туда, их стали звать новыми русскими.

Галя, как все ее звали в поселке, и Николай Николаевич взаимно дополняли друг друга. Его образование и практичность обоих, а также магнит Галины позволили им жить безбедно. Николай искренне считал, да так оно и было на самом деле, что ему и ей повезло, что чья-то добрая воля соединила их вместе и подарила им напоследок самые счастливые годы. За все прошлые, не слишком веселые годы в личной жизни. Галя, выйдя замуж в шестнадцать лет и нарожав подряд троих детей, практически дальше жила одна без мужа. Работала всю жизнь до Николая на трех работах, а спала в холодной постели.

После кончины советской эпохи, дела в Молдове стали идти из рук вон плохо. Например, пенсия по старости была меньше платы за коммунальные услуги, а зарплаты меньше пенсии. В такое время, Галина Георгиевна, уже далеко не молодая женщина подалась на заработки в Москву. Где ей через восемь лет жизни и работы в немыслимых, нечеловеческих условиях, повезло. Повезло и Степанову, который тоже уже поставил крест на своей жизни. Они встретились.

Это была последняя женщина Николая Николаевича Степанова, самая дорогая, самая лучшая, самая красивая, самая, самая.