Текст книги "Земной рай. трилогия"

– В чем дело, выкладывай.

– Двое моих застранцев хотели пощипать заезжих московских молокососов. Те уехали, а пока мои их догнали, москвичи уже стояли и бежать не собирались. Уперлись и все. Не были мы, ни в какой магазин не ездили и на дороге не были, стоим здесь целый день.

– А сколько было москвичей?

– Да, в одних Жигулях пятеро, а моих двое.

– Свидетели есть?

– Да нет, ночью дело было, уже около десяти, темно.

– А в магазине не опросили продавцов?

– Нет, не до них было. Все произошло перед самым новым годом.

Судья задумался.

– Два твоих, пятеро их, без свидетелей, не на чем строить обвинение.

– Сотрудники составили протокол, обвиняли молодых, что были пьяны, что скорость была сто двадцать. Но водитель, москвич, молодой пацан, да ранний. Ничего подписывать не стал, на освидетельствование ехать отказался. Идет в полный отказ.

– Можно вменить не подчинение, можно упереться пьяный и все тут, но этого мало. Показания радара есть?

– Нет, ночь, да они олухи и не успели.

– Значит надо успеть теперь. Показания радара со скоростью сто двадцать и номером их машины сделаешь?

– Придется, сделаю.

– Тогда я ничего проверять не буду, лишу прав на два года и штраф припаяю. Да еще есть безотказное средство. Они живут в Москве?

– Да.

– Отлично, назначу заседание суда, они приедут, а я отменю. Потом второй раз, третий. Им надоест ездить сюда за сто десять километров, а без них решим без проблем. Но показания радара организуй.

– Лады.

Начальник передал судье конверт.

– Извини, пока вот это. После суда добавлю, своих обдеру. Слышал, скоро штрафы в разы увеличат, тогда побанкуем.

– Не сомневаюсь, и про меня не забудешь?

– Без вопросов. Ну пока.

Полковник пожал руку судье и последний покинул кабинет.

Заседание суда было назначено на десять часов. Вадим получил повестку по почте и в девять часов заехал за сторожем.

– Игнат Савельевич, сегодня суд,? через час должен начаться. Поедемте.

– Хорошо. Две минуты и я буду готов.

Когда судья пришел было уже десять часов пятнадцать минут.

– Проходите стороны, а свидетели останьтесь в коридоре.

Судья уселся за стол, а гаишники и Вадим устроились на длинную скамейку напротив. Судья полистал бумаги и предложил.

– Сотрудники ГИБДД – он назвал их по фамилиям – изложите дело, как оно вам представляется.

Соколов поднялся и начал.

– Вечером, двадцать шестого декабря прошлого года, мы с напарником стояли на перекрестке второстепенной дороги к оздоровительному комплексу Ёлочка и федеральной трассы. Со стороны Москвы, на бешеной скорости ехал вот этот тип – он указал на Вадима.

Судья перебил его.

– Прошу соблюдать приличия и не оскорблять вашего оппонента. С какой скоростью ехал обвиняемый?

– Со скоростью сто двадцать километров в час.

– Чем вы можете это подтвердить?

– У нас есть показания радара, где показана скорость и номер – вот его. – Он показал на Вадима.

– Где ваш радар? Покажите?

– С собой нету.

– А вы куда пришли? Здесь нужно доказывать, что и кто нарушал – выговаривал судья гаишнику.

Соколов молчал, а про себя подумал.

– Тоже мразь, свой зад защищает.

Опять заговорил судья.

– Я переношу заседание на две недели, принесите показания радара и тогда продолжим рассмотрение дела, – он хлопнул ладонью по столу. Вадим не выдержал и аж закричал.

– Да вранье все это.

– Обвиняемый успокойтесь. Заседание окончено. Следующее рассмотрение – судья стал следить по календарю – шестнадцатого в десять часов. Прошу освободить помещение.

Все вышли в коридор. Вадим рассказал своим четверым друзьям и Игнату, чем кончилось дело.

– Сволочи, паразиты, но я это дело так не оставлю. Они у меня еще покрутятся вместе с судьей, как вши на гребешке. Твари. – Никак не мог успокоиться Вадим.

Ребята отвезли сторожа в лагерь, он в этот день сторожил, а сами отправились в Москву.

Отец Вадима – Переверзев Иван Николаевич, был председателем совета директоров крупной торговой фирмы. Вадим заехал в его офис.

– Папа, эти паскудники, видимо заодно с судьей, перенесли рассмотрение дела на две недели.

– Ничего сынок, езди пока со справкой, а я что-нибудь придумаю, подключу специалистов. И самое главное запомни раз и навсегда. Начал драку, доводи ее до конца, бей со всей силы, рви зубами и ногтями, не отступай никогда. Один раз спасуешь – грош тебе цена. На первых парах я тебе помогу. Не жалей денег, но и зря не сори. С законом поосторожней, посоветуйся со мной.

Вечером отец пригласил Вадима к себе в домашний кабинет.

– Сынок, я уже в курсе твоего дела, но попробуем закон пока не нарушать. На следующее заседание с тобой поедет мой адвокат. Ты провези его по маршруту, пусть посмотрит место, где тебя пытались грабить сотрудники МВД, в лагерь заехайте, а ты можешь отдохнуть пару дней.

– Хорошо папа, я тебя не подведу.

– Надеюсь, сын.

В своем городишке Капров и гаишники и судья даже и не подозревали с какими людьми они связались. А если бы знали, то немедленно бы вернули права Вадима и долго, до противности извинялись бы и просили прощения. Но им это пока было неведомо и они по-прежнему беззаботно работали и отдыхали. Сержанты и полковник – их непосредственный начальник, больше не встречались. Много чести для рядовых с полковником якшаться. Это он сделал исключение, что бы быть ближе к коллективу и на дармовщинку напиться и нажраться. Зато сержанты увеличили подношения. Сами младшие сотрудники тоже хотели денег и наглели на дороге еще больше.

Прошло две недели и опять состоялось заседание суда. На этот раз сержанты принесли распечатку с радара, где четко проглядывалась цифра 120 и рядом номер машины Вадима. Но из Москвы приехали только два парня свидетеля и адвокат. Судья пригласил обе стороны в зал заседания. Он увидел, что у ответчика всего два свидетеля, а на третьего, адвоката он не обратил внимания. Когда все вошли в зал, судья сказал.

– Попрошу посторонних покинуть зал заседаний.

Адвокат Вадима поднялся и представился.

– Арон Моисеевич Шлиберзон – адвокат обвиняемого.

У судьи от одной фамилии засосало под ложечкой. Этот из Москвы будет копать глубоко. Надо выносить решение, а потом уничтожить основное доказательство. Будь, что будет, а то с полковником спорить, терять отношения себе дороже.– Рассуждая про себя так, он успокоился и открыл заседание.

– Прошу встать. Приступаем к судебному разбирательству. На прошлом заседании мы заслушали работников ГИБДД, только они не представили показания радара – и обращаясь к Соколову добавил – принесли показания?

– Да, принес.

– Передайте.

– Ответчик и адвокат ознакомьтесь с документом.

Арон Моисеевич и Вадим посмотрели распечатку.

– Липа – Шепнул Вадим адвокату.

– Молчи, пока не время.

– Ответчик, – Обратился судья к Вадиму. – Встаньте и расскажите свою версию происшествия.

– Ваша честь, все, что здесь докладывал Соколов, ложь с самого начала и до конца. У меня нет слов. Мой адвокат скажет за меня.

– Это ваше право. Слушаем адвоката, не без ехидства проговорил судья.

Арон Моисеевич не встал, а произнес.

– С вашего разрешения, ваша честь, я доложу суть дела сидя – и не давая вставить слово судье начал.

– От вашей распечатки господа гаишники за версту пахнет липой. Развить скорость на указанных отрезках дорог невозможно, ни физически и не теоретически. Это было бы невозможно и Шумахеру на Феррари, не то, что этому мальчику – он кивнул на Вадима – на наших Жигулях. Я лично наблюдал, как на гоночном автомобиле, где за рулем сидел мастер международного класса по шоссейным гонкам, не сумел, с риском для жизни, развить скорость сто двадцать километров в час. Липа – господин судья.

– Это первое. Второе. Как известно, не пойман, не вор. Хотя, как говорил товарищ Жиглов – вор должен сидеть в тюрьме. То, что работники ГИБДД взяточники, известно всем. По социологическому опросу 99 процентов россиян считают, что работники ГАИ берут взятки. Один процент опрошенных – это попались сами работники ГАИ. Красноречивые цифры.

У судьи отвисла челюсть и похолодело внутри, но он не подал вида и перебил адвоката.

– Прошу ближе к делу, господин адвокат Моисей как будто и не слышал судью, продолжал.

– Я не обвиняю этих двух молодых сотрудников, их еще не поймали, но я могу это организовать. Их слова – это только всего на всего слова. Их двое, говорят одно, а пятеро говорят другое. Вывод очевиден. И наконец, третье. Совершенно выпало из поля зрения суда вопиющее беззаконие этих двух государственных служащих.

Для судьи это оказалось убийственным известием. О том, что гаишники увезли жигули на эвакуаторе он слышал впервые.

– Они вызвали эвакуатор и увезли машину моего подзащитного помимо его воли, без его согласия, на штрафную стоянку. Это подпадает под несколько статей уголовного кодекса Российской федерации. А именно, – неприкосновенность частной собственности, превышение должностных полномочий и самоуправство. В общей сложности, путем полного сложения наказаний, за подобные действия государственным служащим – вот им – повернулся к полумертвым гаишникам адвокат – до семи лет лишения свободы. Доказательства – пожалуйста. Во первых, во вторых, в третьих и так далее – показания сторожа, водителя эвакуатора, Вадима Переверзева и четверых его товарищей. Все эти доказательства будут представлены хоть сейчас, а работники ГИБДД, здесь же подтвердят. – И обращаясь к сержантам адвокат коротко бросил.

– Было?

– Да – ответили по очереди Соколов и Неверов, надеясь теперь только на чудо.

– В связи с этим выдвигаю от имени моего подзащитного встречный иск, а именно. Взыскать с работников ГИБДД, Соколова и Неверова десять тысяч рублей за расходы связанные с эвакуацией машины, а также возместить моральный ущерб с каждого по сто тысяч рублей. У меня все.

Как туман, по залу ползла тишина. Гаишники сидели молча, прощаясь со своими разрисованными палками-наживалками. Судья был тоже близок к панике.

«– Сука, еврей, как разложил, не дай Бог, подаст апелляцию в московский суд, это будет катастрофа. Лишат насиженного места. Мерзавец-полковник, подвел под монастырь, а сам в стороне, чистенький останется, надо сегодня же с ним встретиться.»

Поборов оцепенение, судья довольно бодро произнес.

– В связи с новыми открывшимися обстоятельствами, решение суда переносится на завтра. Прошу к десяти не опаздывать.

Моисей поднялся и попросил.

– Два слова, господин судья.

– Говорите.

– Я завтра улетаю в Амстердам, поэтому не смогу присутствовать завтра на оглашении решения, но надеюсь на единственно верный вердикт в пользу моего подзащитного.

– Завтра к десяти, – напомнил судья и хлопнул ладонью по столу.

– Заседание окончено.

Из зала суда выходили парами. Оба гаишника с серыми, озабоченными лицами, потом Вадим со своим адвокатом – довольные и веселые.

– Задал ты им жару Арон Моисеевич, наверно у них штаны мокрые до сих пор. Как ты их по всем статьям разложил. Вернут права и еще денег нам дадут.

– Не спеши молодой человек, я не так уверен, как ты. Человек сложная штука. Гаишники, конечно, струхнули. Как ты говоришь в мокрых штанах, но судья не так прост, держался и не показывал вида. Думаю пятьдесят на пятьдесят, но в нашу пользу – смеялся Арон Моисеевич.

– Ты в Москву Вадим?

– Нет, я переночую в лагере, а завтра к десяти в суд.

– Я бы тебе посоветовал уехать. Лагерь слишком близко от города, что можно ожидать не знаю, но лучше от греха подальше.

– Да ничего Арон Моисеевич, я закроюсь, да я и не один буду, там еще люди есть.

– Ну смотри, а я уезжаю, завтра мне правда в командировку.

– Арон Моисеевич, а что правда по нашему злополучному маршруту вы ездили на гоночном с мастером?

– Ха, Ха, Ха – конечно нет, да и судья не дурак, он то уж точно не поверил, но это так для красного словца. Ты уезжай лучше Вадик.

– Нет, Арон Моисеевич, путь не близкий, опять же пробки. Отец мне сказал, что я могу отдохнуть пару дней здесь.

– Вадим, поглядывай назад, у нас сзади хвоста нет.

– Да не видно, вон где-то далеко кто-то тащится.

– Хорошо Вадик останови, я поймаю такси и домой, а ты будь все таки начеку.

Вадим подождал пока Арон Моисеевич поймал частника, помахал ему рукой и вернулся в лагерь.

Семен и Фома после суда не сговариваясь зашли в магазин.

– Семен может в ресторан завалимся?

– Вот именно завалимся, я сегодня хочу напиться как следует, стресс снять, а завалимся спать у меня дома. Пошли.

Они купили две водки, четыре пива и две бутылки сухого вина на опохмелку.

– Хочешь анекдот Фома? Что мы получаем из Бразилии – спрашивает профессор у студента?

– Чай.

– А еще что? Ну что ты студент пьешь по утрам?

– Неужели огуречный рассол.

– Ха… Ха… Ха…

Часа через два оба мента мертвецки спали

валетом на одном диване.

Судья с секретаршей вышли из зала последние. Он взял у нее документы и сказал.

– Иди милая домой, я все сам сделаю.

– Спасибо, всего доброго.

Судья прошел в свой кабинет и закрылся на ключ. Открыл сейф, достал бутылку коньяку, налил пол стакана и выпил.

– Проклятая еврейская морда. Что делать?

Он набрал номер на телефоне.

– Михаил, осложнения с простым делом.

– Что такое?

– Позже, пожалуйста, к восьми часам в Сказку подскочи, – срочное дело.

– Ладно, подъеду.

Судья приехав в Сказку, заказал столик на двоих.

Подъехал и полковник.

– Ты чего такой хмурый? Николай.

– Сейчас и ты станешь не веселый. Этот юнец с Жигулей привез из Москвы, знаешь кого?

– Кого?

– Шлиберзона-адвоката.

– Кончай при мне выражаться судья.

– Мне не до шуток полковник. Давай вмажем, а то меня аж трясет до сих пор от этого жида.

После выпивки ситуация показалась не такой уж и страшной.

– Ты знаешь Миша, этот еврей штучка та еще. Если будет еще заседание с ним и еще притащит кого-нибудь в свидетели проиграем. Как пить дать – – проиграем. Может сдать нам твоих оболтусов?

– Ты что с ума спятил, а если они расколятся, то и мне конец. Я с ними водку пил, обсуждал, как липовый радар сделать.

– Ну что же делать? Завтра я должен огласить решение, хорошо еще, что этого адвокатишка не будет.

– Не будет говоришь?

– Нет, он сам сказал, что улетает в Амстердам. Врет падла. Но не будет, это точно.

– Вот что, – посерьезнел полковник. – Сделаем так. Вешай завтра всех собак на юнца, а документы все уничтожь, оставь только решение суда. И концы в воду. Ты на коне. Были документы, да сплыли.

– Но как уничтожить, подозрительно.

– Со следами насилия на лице. Ха… Ха… Ха…

Полковник согнул руку и показал кулак.

– Опять шуточки, это не кино.

– Нет, это уже не шутка. Возьми после решения с собой секретаршу, а я организую на вас нападение, следы на лице останутся, а документы исчезнут.

– И секретарша подтвердит нападение.

– А потом можно будет юнца обвинить в нападении. Мотив на лицо отличный.

– Ты полковник, хоть и мент поганый, а чуть– чуть соображаешь. Потом ты расследуешь и берешь юнца. Улики должны быть неопровержимые. Я судить не буду, а кто вместо меня, будет использоваться в темную.

Заговорщики повеселели, да и коньяк сделал свое дело. К концу пьянки, оба поверили в свой успех, в свое черное дело.

На следующей день судья выглядел не плохо. С утра хорошо похмелился, поел борща. Перед самым заседанием сделал глоток коньяка и начал разбирательство уверенно и смело.

– Вчера и на первом заседании мы выслушали и истца и ответчика. На основании представленных доказательств, ответчика Переверзева Вадима Ивановича признать виновным и по статьям административного кодекса РФ, – он перечислил статьи, – наказывается лишением права управлять транспортными средствами в течении двух лет и выплате штрафа в размере десяти тысяч рублей в доход государства. Решение может быть обжаловано в течении десяти суток в установленном порядке. Решение суда ответчик может получить, через два часа, у секретаря. Заседание окончено.

Сержанты-гаишники, не ожидавшие такого решения в душе ликовали, хотя и напускали на себя вид достойного удовлетворения. Не торопясь вышли, сели в машину и укатили.

Вадим опешил, он ожидал всего чего угодно, но не того, что произошло.

– Безобразие, это произвол, вы еще пожалеете об этом, вам это даром не пройдет. Сволочи. Убивать таких надо.

Вадим от возмущения потерял над собой всякий контроль и говорил громко, так, что все его проклятья слышали и судья и гаишники и секретарша. Немного успокоившись, но, конечно, не сдаваясь, не впадая в панику, прекрасно помня наставления отца, вспомнил последние предупреждения своего адвоката.

– Прав был Арон, они не сдались и видимо еще что-то про запас имеют. Беззаконие налицо, но это необходимо доказывать.

Домой он решил не ехать, пока совсем не успокоится.

– Еще одну ночь переночую в лагере, потом домой – решил он.

Судья уже собирался уходить из зала заседаний, как заметил под лавкой, где сидели гаишники и Вадим перчатку.

– Интересно, кто ее оставил?

Он аккуратно ее поднял, так чтоб секретарша не заметила и сунул в карман.

– Если это перчатка Переверзева, то это просто везение, сам для себя подбросил улику.

Закрывшись в своем кабинете, судья прямо из горла глотнул коньяку и позвонил полковнику.

– Михаил, дело сделано, два года лишения прав и штраф десять штук. Организуй, что нужно около дома моего секретаря в восемь часов. Да, в зале заседаний кто-то потерял перчатку, спроси своих, если она не их, то что нам нужно. Понял?

– Конечно, договорились, передай, что нашел.

– Занесу.

В середине дня судья после обеда передал пакет с перчаткой начальнику ГИБДД. Полковник спрятал пакет в сейф и позвонил начальнику отделения милиции Анатолию Петровичу Першину. Они давно и хорошо знали друг друга, их связывала не только служба и еще некоторые неофициальные дела. И хотя Першин-подполковник завидовал полковнику, но это не мешало им иногда по ночам расписывать пульку, посещать пивное заведение, это как правило была Сказка – ресторан на трассе. Чиновники кроме законной зарплаты имели и другие не официальные и тщательно скрываемые, даже друг от друга доходы. Но оба знали прекрасно, что у каждого рыльце в пушку, терпели друг друга и при необходимости, активно помогали.

– Михалыч, помощь требуется, у тебя Коновалов свободен?

– Да, сейчас у себя.

– Подошли его ко мне, дело есть.

– Когда?

– Да прямо сейчас.

– Хорошо, жди.

После звонка Першину, полковник позвонил в дежурку.

– Где сейчас сержант Соколов?

– Дома, товарищ полковник.

– Позвони ему, пусть немедленно ко мне идет.

– Хорошо.

Через полчаса сержант стоял в кабинете у начальника.

– Соколов, ты или твой друг Неверов не теряли перчаток?

– Нет, не теряли.

– Тогда вот эта, чья?

– Это, того – Переверзева.

– Точно?

– Точно,. Товарищ полковник.

– Свободен.

Капитан Коновалов – начальник отделения в уголовном розыске выполнял иногда деликатные поручения для начальника отделения и начальника ГИБДД. Об этом многие знали или догадывались, но помалкивали. Оперативники поговаривали между собой, что Коновалов как-то связан с братками, что стучит, но толком точно ничего не знали. Капитан был на хорошем счету у начальства и связываться с ним никто не хотел, А команды искать крысу не поступало.

Капитан вошел к полковнику, козырнул и поздоровался.

– Садись капитан, ближе садись.

Он понизил командирский голос.

– Сегодня вечером, в восемь часов, судья Хрунов со своей секретаршей будут около ее дома. Твоя задача. Организуй нападение на судью.

Он хмыкнул и криво усмехнулся.

– Со следами насилия на лице. Сам не светись. Дипломат судьи пусть возьмут, пару раз врежут,. что б синяки остались, понял?

– Все ясно, но…

– Не скрипи – вот возьми. – полковник достал из стола и бросил капитану несколько зеленых купюр.

– А с дипломатом, что делать?

Там деньги будут, могут взять, а бумаги спрячь у надежного человека.

– Сделаем экселенц.

– Капитан не наглей. Дело делай не своими руками. Дипломат пусть бросят где-нибудь поблизости. Ты потом и искать будешь. Найдешь дипломат, лучше не ты, а кто-нибудь из сотрудников и вот эту перчатку.

Он подал капитану не прозрачный полиэтиленовый пакет.

«Кого-то подставляют, – про себя решил Коновалов, – но это не мое дело.» Обращаясь к начальнику добавил почти весело.

– Все сделаю в лучшем виде.

– Это не все. Найдешь сегодня толкового человека, пусть посмотрит, только посмотрит, что будет делать вот этот гражданин в лагере Елочка.

Полковник подал сотовый телефон с фотографией Вадима Переверзева.

– Переведи на свой, потом удали. Отчет лично мне в устной форме. Все понял?

– Так точно, товарищ полковник.

– Молодец, ну иди, свободен.

Небольшой городишко, около пятнадцати тысяч законопослушных граждан, давно контролировался двумя кланами. С одной стороны это были настоящие бандиты со своим руководством, бригадами и шестерками. С другой стороны милиция, суды, прокуратура и местные власти. Обе стороны жили мирно и взаимно дополняли друг друга. Численность братков и их преступлений регулировалась самим руководством криминала. Время от времени крестные отцы, паханы или авторитеты сдавали из своих рядов, провинившихся бандитов, которые отправлялись на зоны, отдавались мелкие, не санкционированные кражи, драки, поножевщины, а милиция не замечала неприкасаемых, а где-то и помогала. Местные власти в виде взяток раздавали землю, дома по бросовым ценам авторитетным бандитам.

Милиция иногда ловила взяточников, как например судья предлагал сдать обоих сержантов-гаишников и все были довольны. Верхушки обоих сторон жили безбедно и в полной безопасности. Не опасаяся врагов, за гранью дружеских штыков. Местная власть ежегодно снижала показатели преступности, бандиты, контролируемые ворами в законе, авторитетами, беспредела не допускали и все были довольны. А то, что закон становился как дышло, куда повернешь, туда и вышло, что страдали простые, ни в чем не повинные люди не интересовало ни власть ни бандитов. Крупные бандиты и серьезные преступления, как правило, не раскрывались, дела, если бывали заведены, разваливались и поочередно наживались, то бандиты, то чиновники. Обе правящие стороны как могли помогали друг другу. И когда в конфликте между правдой, законом и беззаконием принимали участие высокопоставленные чиновники, то их выручали бандиты. Именно это и должно было произойти.

Капитан Коновалов, посол полковника без верительных грамот, обратился к криминальному авторитету – вору в законе среди братков, а в миру преуспевающему бизнесмену. Он позвонил и уважительно, как в благородном семействе начал:

– Уважаемый Тарас Владимирович, вас беспокоит капитан Коновалов, у меня очень срочное дело.

– Базарь, не сюсюкай.

– Не могу по телефону, я подъеду, ладно?

– Ладь горбатого к стенке. Подъезжай, но не в офис, а в голубятню, понял?

– Сейчас приеду.

У Тараса, по погонялу Угрюмого, был второй офис или просто голубятня на автостоянке напротив рынка. Он контролировал рынок, собирал мзду с продавцов и назначал им посредников доставляющих товары. На автостоянке, которая тоже была его, была построена будка для сторожей. Над ней он надстроил, так из всякого барахла небольшую башню, где принимал дары с рынка, там же на втором этаже, за стенкой держал двух рысей. Когда капитан поднялся по крутой наружной лестнице на второй этаж, Угрюмый забавлялся с рысями. Он кормил их парным мясом, телятиной или говядиной, которую тоже приносили с рынка. Он брал не только деньгами, но и мясом, котятами, собаками – ничем не брезговал.

Он потрепал хищницу по ушам с кисточками и вышел.

– Зачем пожаловал мент?

В свои сорок восемь лет он почти четверть века провел в местах не столь отдаленных и разучился говорить на нормальном языке, но положение бизнесмена обязывало и он учился.

– Базарь, то есть рассказывай.

– Сейчас, только дверь прикрою.

Он уже хотел излагать, как в дверь постучали.

– Заходи – заорал Угрюмый.

Вошла молодая симпатичная женщина в грязном, белом халате. Достала из кармана стопку мятых купюр и положила на стол. У авторитета заблестели глазки.

– Как закроется рынок, загляни ко мне мадам.

– Приду, – продавщица вышла.

Капитан прикрыл дверь поплотней и сел напротив Угрюмого.

– Говори капитан.

– Сегодня вечером, в восемь часов…

Он подробно рассказал, где нужно встретить мужчину с дипломатом и девушку.

– На мужике оставить, как сказали, – он поднял руку и указал в потолок, – следы насилия на лице, отобрать дипломат, бумаги внутри пусть принесут тебе, а на месте оставить, ну где-нибудь в ближних кустах дипломат и эту перчатку. Один из нападающих должен быть немного выше среднего роста в черной куртке. На голову пусть натянут колготки. Если справится один, пусть будет один.

– Ну и подлые же вы менты. Не моих братанов подставляете?

– Нет, нет, не твоих.

– Заметано. Не мое это дело, но взамен пусть пособят организовать досрочку моему бродяге. Но это потом, чуть позже, но об этом скажи. Бабки у того мужика с дипломатом есть?

– Есть, но не много.

– Договорились. Ступай отсюда мент поганый.

Угрюмый позвонил.

– Сабля зайди в голубятню, – угрюмый всегда страховался и доверял только особо проверенным, и в случае какого-либо провала всегда оставался в стороне. Поэтому сам редко кого отправлял на дело. В качестве буфера использовал своего подручного. Когда Сабля вошел, Угрюмый ему прямо сказал.

– Сегодня в восемь вечера нужно сделать скачок – вот здесь.

Он нарисовал на клочке бумаги план, где должна была состояться акция.

– Пошли Сциллу, пусть оденет черную куртку, на голову черные колготки.

Далее подробно объяснил, что сделать.

– Сам сходи с ним на место, посмотрите, где залечь перед налетом. Все понял?

– Все понял братан.

– Выполняй.

Сабля в точности выполнил все указания Угрюмого, проинструктировал Сциллу и сам с ним побывал на месте нападения.

После суда Вадим был вне себя, тоже в магазине по пути купил бутылку водки. Никак не мог успокоиться. Доехал до лагеря, помахал сторожу, в этот день дежурил дед Игнат, оставил машину у входа и пошел на территорию. Он обошел весь лагерь, но нигде никого не было. Зашел в котельную.

– Павел, где весь народ, в лагере никого?

– Разъехались все – я да сторож, больше никого нет.

Вадиму было тошно, а одному пить не хотелось и он пошел к сторожу.

– Здравствуйте Игнат Савельевич, приютите осужденного.

– Что случилось, почему осужденного?

– Меня сегодня судья лишил прав на два года – сволочь, паразит, взяточник, чтоб ему пусто было, и десять тысяч штрафа.

Он еще долго клеймил судью и ругался.

– Крепись Вадим, расслабься. Еще можно обжаловать.

– Как назло мой адвокат, Арон Моисеевич уехал в командировку, он бы написал, что надо, а я не умею..

Вадим достал водку и со сторожем, прикладываясь потихоньку они уговорили всю бутылку. Потом они пили чай и Вадим ушел спать в административный корпус уже в одиннадцатом часу.

Капитан Коновалов решил никому не поручать задание проследить за Вадимом. Сыщиком он был не плохим. Всегда носил с собой накладные усы и два лесных ореха. Усы наклеивал, а орехи клал за щеки и становился другим человеком, не похожим на себя. В этот раз он прихватил с собой еще и полевой бинокль. Оставил машину на перекрестке, за два километра от лагеря, встал на лыжи и через лес дошел до лагеря. Перед сторожкой, на освещенной, почищенной площади от прожекторов на крыше сторожки, было светло, как днем. Капитан не хотел никому попадаться на глаза.

– Как хорошо, что взял бинокль, – решил он.

Минут двадцать он разглядывал пьющих в сторожке мужчин. Они были как на ладони, хотя он находился метров за сто пятьдесят от них.

– Хорошо, плотно сидят, – констатировал капитан и вернулся к машине.

Позвонил начальнику ГИБДД.

– Товарищ полковник, наш подопечный сидит хорошо, один рядом, кругом никого.

– Один свидетель?

– Да.

Судья Николай Петрович Хрунов нагрузил работой свою секретаршу так, что доделать ее она никак бы не успела в один день. Он сам сидел тоже и переписывал и читал бумаги, а на самом деле ждал восьми часов. На душе у него скребли кошки, от страха не понимал чем занимается. Половина восьмого вечера, глубоко вздохнул и сказал.

– Все Ирочка, хватит на сегодня, засиделись, все равно все не переделаешь. Завтра можешь придти на работу к одиннадцати, а сейчас я тебя подброшу до дома.

– Спасибо Николай Петрович, я сейчас соберусь.

В это время Сцилла, он же Степан Иванович Сельпин, уже минут двадцать сидел в развалинах недавно сгоревшего дома и поглядывал на тропинку. Это был парень тридцати двух лет, выше среднего роста и крепкого телосложения. За плечами у него было уже три ходки на нары, эрудицией и образованием его Бог не наградил, а силушки ему было не занимать. Он уже давно натянул на голову колготки и посматривал на часы. Время приближалось к восьми.

Судья неторопливо ехал на своем мерседесе, рядом сидела Ирочка. Она жила от центра не далеко, но от дороги нужно было пойти по тропинке между одноэтажными, деревянными домами, один из которых недавно сгорел. Ирочка вылезла из машины.

– Спасибо Николай Петрович, здесь рядом, я дойду.

– Нет, нет, я провожу.

Он щелкнул пультом. Машина легонько вскрикнула, мигнула подфарниками и замолчала. Судья пропустил девушку вперед и пошел за ней. В этом месте, да еще после яркой вспышки фар, было абсолютно темно. Он проворчал:

– Наверно никогда не сделают нормальное освещение. Впереди семенила красивыми ножками молоденькая секретарша, но сейчас он о них не думал. Втянул голову в плечи, ожидая удара. И он не ошибся – из сгоревшего дома вылетел черный силуэт и треснул, уже до удара полумертвого судью по голове здоровенным, как чайник кулаком. Обмякнув, как мешок он рухнул на тропинку. Девушка в ужасе закричала.

– Помогите! – и пулей побежала вперед.

Сцилла не торопясь вытащил из под неподвижного тела дипломат, пнул ногой в бок еще живого судью, от чего тот подтянул ноги к животу.

– Ах, ты еще дышишь? Что же я тихо ударил? – подумал Сцилла, обиделся на себя за свою слабость и со всей силы ударил несчастного судью носком ботинка по лицу пару раз. На этот раз судья уже без притворства отключился Сцилла бросил в кусты пустой дипломат,. А рядом, а рядом с тихим судьей перчатку и потихоньку пошел во свояси. Все, что было в дипломате запихал в полиэтиленовый пакет. Ирочка забежала домой, трясущимися руками набрала 02 и прерывающимся голосом продиктовала адрес.

Капитан Коновалов, после прогулки на лыжах по темному лесу, засунул лыжи в машину и заехал на работу. Только он вошел, как дежурный в окошке аж закричал.

– Коновалов, как ты во время, только что звонила девушка, нападение на судью.

– Скажи, что не видел меня. Но тут появился еще дин сотрудник и капитану улизнуть не удалось. Минут через пять судья пришел в себя, поворочал языком во рту. Корчась от боли, выплюнул несколько зубов.

– Ну сука полковник, подставил падла, нужно было лучше сдать его халуев и все были бы чистые борцы со взяточничеством. Если бы он мог сейчас узнать, что будет с ним потом, то предпочел бы еще раз быть так жестоко побитым.