Электронная библиотека » Жеральд Мессадье » » онлайн чтение - страница 17


  • Текст добавлен: 11 декабря 2013, 14:05


Автор книги: Жеральд Мессадье


Жанр: Историческая литература, Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Это демон покидает ее тело, – сказал один из зевак.

– Отойди в сторону, а то он войдет в тебя, когда покинет ее тело» – посоветовал ему кто-то из толпы.

Люди расступились. Иисус резко поднял женщину. Раздался хруст, и она потеряла сознание. Иисус опустил руки, и женщина плашмя упала на землю, несомненно, впервые за многие годы. Иисус нажал большими пальцами на веки. Она закричала – следовательно, была жива. Симон-Петр поставил ее на ноги. Она встала, сначала согнувшись, как и привыкла. Толпа затаила дыхание. Затем женщина стала медленно распрямляться, держась за поясницу. От удивления она даже открыла рот.

– Воздайте хвалу Господу! Вы убедились в могуществе нашего учителя Иисуса! – вопила женщина.

Все рукоплескали, кричали, топали ногами, плакали. В течение часа Иисус вылечил еще нескольких человек.

– Я устал, – сказал Иисус. – Давайте поедим!

В толпе Иисус увидел Симона Зилота и Искариота. Раньше он их не замечал. Прибыли ли они вместе с остальными на лодке? Почему они не подошли к нему поприветствовать? Иисус пристально посмотрел на них. Они ответили суровыми взглядами холодных глаз.

«Вероятно, они считают, что следуют за лекарем», – подумал Иисус.

Он был неприятно поражен взглядом Искариота. Холодным и мрачным. Толпа взбиралась на холм, возвышавшийся недалеко от берега. Яростно работая локтями, чтобы уберечь от удушья Иисуса, горстка учеников, окруживших его, позволила своему учителю без особого труда добраться до вершины.

– Посмотри, – сказал Фома. – Их больше тысячи.

Взгляд Иисуса скользнул по склону холма, по скопищу голов, лысых и с всклокоченными волосами, непокрытых и в головных уборах.

– Теперь ты понимаешь, что Галилея завоевана? – спросил Фома.

– Завоевана? – удивился Иисус.

– Подожди, вот когда мы придем в Иудею!.. – восторженно воскликнул Иоанн.

По всему холму цвели цикламены, сливаясь с голубоватым туманом, клочьями опустившимся по берегу моря. Толпа разбилась на кучки. Люди садились на землю. Зачем пришли сюда все эти люди? Неужели они еще раз хотели послушать о Крестителе и потребовать мести? Надо было опередить их.

Иисус протянул руки.

– Он будет говорить! – шептали те, кто сидел ближе, и это известие эхом покатилось по склону. Все замолчали и повернулись к нему лицом.

– На следующей неделе, – сказал Иисус звонким голосом, разносившимся далеко по окрестностям, – начинается Пасха. Я хочу, чтобы вы вспомнили о смысле этого праздника. До Моисея он знаменовал начало нового года, так что народ Израиля мог очиститься от всех грехов прошедшего года благодаря приношению жертв Господу. Следовательно, каждый мужчина и каждая женщина, принимавшие участие в этом обряде, освобождались от прошлого.

Иисус стал спускаться по склону. Они слушали, но понимали ли они его? Они привезли с собой корзины с провизией, в основном это были хлеб и сушеная рыба. Морской ветер, несомненно, пробуждал аппетит. Они ждали, когда Иисус станет есть, чтобы получить возможность самим подкрепиться.

– Прежде египтяне не позволяли иудеям праздновать Пасху, – продолжал Иисус, – но Моисей решил положить конец нашему рабству и вывел нас из Египта. После того как мы пришли в Землю обетованную, Пасха приобрела для нас новое значение. Она воплощает свободу, за которую мы сражались с помощью всемогущего Бога. Опресноки должны напоминать о жертвах, которые были принесены ради обретения нами свободы, ибо, если бы мы потратили время, чтобы добавить в тесто дрожжей, нас бы разгромили армии фараона.

Иисус говорил настолько просто, насколько мог. Однако он не был уверен, что слушатели схватывали суть сказанного им.

– И значение Пасхи остается неизменным по сей день. Она служит символом освобождения.

Какая-то женщина прошептала совсем тихо, но Иисус услышал ее слова:

– Он говорит, как раввин. Наверное, он все же раввин.

«Скольких из них надо излечить от слепоты и глухоты?» – подумал Иисус и продолжил:

– Пасха – это также и наша надежда. Говорю вам, новые колосья не взойдут прежде, чем спелые колосья будут убраны, а новое зерно – посеяно. Каждый уходящий год для вас должен стать соломой, на которой взойдут новые колосья.

Искариот и Зилот, сидевшие неподалеку, внимали словам Иисуса с полным равнодушием.

– Никто не может сохранить весь урожай, – продолжал Иисус, – если он надеется получить новый. Человек, верящий в Господа, откладывает по одной мере для каждой из мер, которые он рассчитывает собрать.

Иисус обернулся. Андрей и Иаков тоже сидели с равнодушным видом. Когда он закончит, они, несомненно, спросят его, что он хотел сказать и почему говорил метафорами.

– Птица спускается с небес, чтобы найти себе корм, а затем вновь поднимается. Посмотрите же на птиц, они подают вам пример. Хлеб выпечен не для того, чтобы верующий жирел, а чтобы позволить ему дожить до следующего дня. Единственная пища, которую можно собирать всю жизнь, – это слово Господа. Пища, которую вы вскоре примете, позволит вам всего лишь дожить до завтрашнего дня, но слово Божье поведет вас в вечность. Обратимся же к Господу с просьбой благословить наш хлеб!

На холме раздались слова молитвы, которые ветер унес в открытое море. Люди начали есть птицу, сваренные вкрутую яйца, рыбу.

– Где эти люди раздобыли еду? – спросил Матфей у Симона-Петра.

– Привезли с собой, – ответил Симон-Петр.

– А вы привезли что-нибудь съестное? – спросил Иисус.

– У нас только пять ржаных хлебов и семь сушеных рыб, – ответил смущенный Матфей.

– Давайте разделим их между всеми нами, – предложил Иисус. Но когда он поделил хлеб и рыбу, Иоанн заметил, что ему самому ничего не осталось.

– Я поем позже, – ответил Иисус.

Его слова услышали в толпе. Через несколько минут им принесли полные корзины еды.

– Вот, – прошептал Матфей. – Еще несколько минут назад для него ничего не было, а сейчас у нас корзины, полные снеди!

Иисус взял лишь столько, чтобы насытиться, и отослал корзины назад. Затем ему вновь пришлось лечить больных. У трехлетнего ребенка был нарыв в ухе: размолоть горсть горчичных семян, в течение ночи настоять их на льняном масле с цветами граната, смочить им фитиль и ввести его в ухо. Повторять процедуру до тех пор, пока нарыв не прорвется. Молодой человек с язвой на голове. Немощный старик. Бесплодная женщина. Медовый компресс для первого. Холодные ванны для второго. Что касается женщины, пусть она усыновит сироту. Иисус начал терять терпение, и Фома это заметил.

– Мессия должен лечить не физические недуги, – сказал Фома, – а язвы в ваших душах!

Искариот и Зилот присоединились к остальным, чтобы защитить Иисуса от слишком назойливых просителей. Задыхающийся Иисус лег на землю и закрыл глаза. Несколько человек подошли ближе, чтобы посмотреть на спящего Иисуса.

– Он тоже спит! – изумился юноша.

Да, он спал. А что они думали? Он спал и страдал, он справлял нужду и смеялся. Порой он злился. Он злился, осознавая бесполезность всего сделанного им. Голод, похотливость, алчность, страх и ярость двигали людьми. И когда он и его ученики вели их за собой, оставалось очень мало времени, чтобы понять, что такое добро и что такое зло. Людям требовались простые, опробованные правила, похожие на медные лезвия, которые отсекали то, что необходимо было сделать, от того, что было запрещено. Люди не задумывались о правилах, они слепо следовали им. Но, в конце концов, если бы они принялись обсуждать правила, правила перестали бы быть таковыми! Нет! Правила превратились бы в слова, знаки и звуки. Если попытаться разбудить их ум, они погибнут. Что, новые слова? Новые правила?

Иисусу не пришлось отдыхать долго.

Он услышал какой-то шум, затем раздались голоса. Фома, Симон-Петр и Иоанн в окружении нескольких человек. Иисус сразу понял в чем дело. Иоканаан. До него долетали обрывки фраз, хотя ветер дул в противоположную сторону, а ученики пытались держать недовольных на расстоянии.

– …Мы станем хуже язычников, если позволим, чтобы пролитая кровь святого человека осталась… Мы дважды посылали к нему наших представителей, но он не захотел… Если он Мессия…

Внезапно Иисусом овладел гнев. Он встал и пошел навстречу этим отщепенцам. Судя по выражению их лиц, потасовки было не избежать.

– В чем дело? – спросил Иисус, не скрывая недовольства.

– Почему ты не хочешь отомстить за Иоканаана? – спросил пожилой мужчина.

– Иоканаан принадлежал царству Божественного. А в этом царстве не существует мести. Значит, отомстить за него невозможно.

– Ты не читал Книг! – воскликнул другой мужчина. – Разве Бог не мстил неверным? Разве он не ниспослал огонь, чтобы уничтожить проклятые города? Ответь мне!

– Бог намного величественнее, чем ты в состоянии себе представить. И ни одна месть не может искупить нанесенную Ему обиду.

– Ты оскорбляешь Книги! – вскричал мужчина, вне себя от ярости. – Ты не Мессия! Ты всего лишь кудесник!

– Я не оскорбляю Книг, я оскорбляю тех, кто лишь читает в них слова. Что же, идите, мстите за Иоканаана, проливая кровь римских солдат, и в ответ прольется кровь ваших жен и детей.

– Возможно, он прав, – задумчиво произнес кто-то из присутствующих.

– Если он прав, значит, у нас больше нет чести! – продолжал кричать пожилой мужчина.

– Если твоя честь заключается в пролитии крови, старый человек, – сказал Иисус сквозь зубы, – тогда она не выше чести мясника.

– Он прав, – сказал еще один мужчина.

– Иоканаан был убит Иродом, – продолжал Иисус – При чем тут римляне, которым вы собираетесь мстить? За что?

– О Израиль! – запричитал мужчина. – Бесконечен твой стыд!

В конце концов мужчину увели. Зеваки выглядели растерянными.

Приближался вечер. Жители Капернаума отправились домой на лодках, жители Вифсаиды пошли пешком. Птицы в поисках крошек слетелись на холм – славки, зяблики, первые зеленушки. Фома хмуро смотрел на птиц. Заканчивался какой-то этап. Теперь, когда люди приходили к Иисусу, чтобы излечиться, его терпение уступало место отчаянию и апатии. Возможно, Галилея и была завоевана, но это завоевание не было окончательным. Главная партия будет разыграна в Иудее. И тогда?…

Поднялся ветер. Иисус вздохнул.

– Ты выглядишь уставшим, – сказал Иоанн.

– Это может продолжаться много дней и даже месяцев, – ответил Иисус. – Но что изменится? Эту работу за меня должны выполнять вы.

– Мы уже пытались это сделать и попытаемся вновь, – откликнулся Матфей. – Но нам не хватает твоих знаний. Мы же не терапевты!

– Задул хороший ветер, – сказал Андрей. – Нам надо наловить немного свежей рыбы. Все время питаться сушеной рыбой не полезно для здоровья.

– Я так понимаю, что вы просто хотите вернуться в Капернаум, – улыбаясь, сказал Иисус. – Ну что же, возвращайтесь! Я еще немного побуду здесь. Полагаю, что нам придется слушать призывы отомстить за Иоканаана вплоть до самой Иудеи. Я присоединюсь к вам в Капернауме. Ждите меня!

Они спустились с холма. Он видел, как они сели в лодку, выбрали якорь, наполнили корзины хлебом, который захватили с собой, поставили большой парус и взяли влево, держа курс на заходящее солнце.

Иисус остался один. Он вздрогнул. Да, дул свежий ветер, но не он вызвал у Иисуса дрожь. Какая-то сила, дремавшая в нем, пока его окружали люди, пробудилась вопреки воле Иисуса. Он застучал зубами и глубоко вздохнул, пытаясь овладеть своими чувствами. Такого с ним уже давно не случалось, но он знал, что когда-нибудь это вновь случится. Иисус вздрогнул, а его тело забилось в конвульсиях.

– Господи! – молился Иисус. – Я вновь обретаю Тебя, как и прежде. Да будешь Ты благословен! Я люблю Тебя!

Слова из-за дрожи слетали с его уст, словно обрубленные. Но слова ничего не значили. Он хотел сказать «любовь», единственное слово, которое годилось для обозначения этого неумолимого неистовства, так и брызжущего из всех его фибр. С севера набежали низкие облака, похожие на плашки глинистого сланца, и быстро закрыли заходившее солнце. Еще мгновение – и кровавые лучи солнца потекли сквозь просвет в этой траурной пелене. Кровь обагрила темно-свинцовое море, а затем все почернело и берега Капернаума исчезли в неожиданно наступившей ночи. Дрожь утихала по мере того, как приближалась буря. Иисус дышал в унисон с ветром, глубоко, отчаянно. Он больше не сопротивлялся. Он чувствовал себя легким и знал почему: это тревожное и одновременно волнительное ощущение всегда овладевало им, когда он преодолевал земное притяжение. Иисус незаметно для себя поднялся и заскользил к берегу. Молния соединила облака и море. Затем сверкнула еще одна молния, затем еще и еще. Окружающий пейзаж окрасился в мертвенные цвета. Иисус услышал крики. Это был голос мужчины, в отчаянии воскликнувшего:

– Мы сейчас утонем!

Иисус узнал голос Иоанна, а затем услышал еще один голос, распорядившийся убрать парус. Этот голос принадлежал Симону-Петру. Иисус двигался вдоль берега, едва касаясь ногами земли. Перед ним бушевали волны. Он бросился вперед, разрезая гребни, словно плыл поверх волн к лодке, в которой находились его ученики. Они не должны были умереть сейчас, только не сейчас, нет, не сейчас! Рядом сверкнула молния. Пар, поднимавшийся над морской поверхностью, и пена на несколько мгновений закружились в едином вихре. Иисус увидел лодку, совершавшую опасные маневры, когда она не погружалась в мрачную пучину. Сначала Иисус разглядел Симона-Петра и Иоанна. Как и все остальные, они крепко держались за ближайший борт, чтобы не быть смытыми волной. Двое мужчин, один пожилой, а второй помоложе, потеряли точку опоры и катались по дну лодки. Другие заметили вроде бы и человеческую, но светящуюся фигуру, двигавшуюся вдоль лодки, и к страху погибнуть в бурю примешался страх перед сверхъестественным. Симон Зилот, державшийся за мачту, сполз на дно лодки. И только Фома смотрел на фигуру без видимого страха.

– Не бойтесь! – воскликнул Иисус. – Это я. Не бойтесь!

Иисус находился рядом с бортом, и Фома по-прежнему не спускал с него глаз. Мокрые волосы и одежда прилипли к голове и телу Иисуса. Другие тоже смотрели на него, преодолев испуг. Потом Иоанн бросился к его ногам и сжал их так сильно, что Иисус потерял равновесие и упал, а юноша все не отпускал его лодыжек. Наконец Иисусу удалось подняться. Иоанн разразился рыданиями, и Иисус обнял его. Остальные ученики, измотанные бортовой и килевой качкой, оглушенные ревом волн и ударами грома, промокшие до мозга костей, смотрели на Иисуса, словно завороженные Медузой.

Дождь все еще шел, когда они добрались до Капернаума, но гроза постепенно уходила на восток. На небе появились разрывы в облаках. Стали видны звезды. Иоанн уснул. Когда лодка причалила и они сошли на берег, единственным, кто смог вымолвить хоть слово, был Искариот.

– Учитель! – сказал он. – Ты настоящий царь!

– Где мое царство? – ответил Иисус.

Глава XIX
Три дворцовые интриги

В ночь после казни Иоканаана Ирод не смог сомкнуть глаз. Посреди ночи он отправил Саломию под надежной охраной в Иерусалим, несмотря на гневные протесты ее матери. А саму Иродиаду, мертвенно-бледную от досады, понимавшую, что потерпела поражение из-за собственных интриг, пытаясь добиться казни Крестителя, запер, тоже под вооруженной охраной, в ее покоях. В нем заговорила древняя кровь Ирода Великого: она требовала меча, удавки или, в крайнем случае, яда. Придворные утратили свою обычную развязность, а представители Синедриона изнемогали от тревожного беспокойства. Казалось, в годовщину смерти Ирода Великого вернулся его призрак и желтая тень страха и красная тень насильственной смерти опустились на этот мнимый праздник одинокого деспота, устроенный в трех перелетах орла от Содома.

Занимался перламутровый рассвет, он проникал сквозь газовые занавеси в опочивальню тетрарха, не принося ему покоя. Ирод то покрывался холодным потом, то его бросало в дрожь.

Манассия, которому тетрарх приказал провести ночь рядом с ним, лежа у изголовья, тоже не сомкнул глаз. Слишком много вина, вернее, вин, и слишком много тревожных переживании придали лицу придворного восковую бледность, которую высветил рассвет, как и блестевшую кожу и заячьи глаза.

– Пусть мне приготовят баню, – хриплым голосом приказал Ирод. – Да побольше масла. Кстати, ты отправишься вместе со мной.

Когда они спустились в мраморный бассейн, вдыхая испарения кедрового и гвоздичного масел, поднимавшиеся вместе с водяными парами, и выпили миндального молочка и гранатового сока, сидя напротив друг друга, так что их толстые животы почти соприкасались, Ирод сказал:

– Ты должен был дать мне иной совет.

Казалось, Манассия еще больше погрузился в воду.

– И ты бы это сделал, если бы у тебя было побольше мозгов, – добавил Ирод, потирая плечо.

Манассия прекрасно знал, что такое настроение, такой голос, такой тон предвещали принятие неожиданных решений. Когда случались подобные бури, разумнее всего было спустить паруса и привязать себя к мачте. Обдумывая решение, Ирод никогда не шел по одному и тому же пути. Нет, он мог внезапно изменить направление и отправиться в противоположную сторону. Приходилось проявлять осторожность и не бросаться сразу же опрометью вслед за ним. И Ирод знал, что Манассия знает об этом. Да и Манассия знал, что Ирод знал, что он знал… И поэтому иногда становилось невозможно продолжать игру. Манассия молчал.

– Сегодня я возвращаюсь в Иерусалим. Что ты об этом думаешь? – спросил Ирод.

Манассия погладил свою грудь.

– Ты хочешь быть там на Пасху, – откликнулся придворный. – И ты хочешь быть там на тот случай, если вспыхнет восстание, – все должны знать, что ты во дворце. Но я сомневаюсь, что восстание вспыхнет, поскольку не вижу, кто бы его возглавил. Я говорю о мощном восстании. И отнюдь не ессеи станут зачинщиками, поскольку их слишком мало в Иерусалиме, к тому же Иоканаана они считали отщепенцем. Что касается его учеников, то их всего лишь горстка.

Раб намыливал Ироду волосы мылом, специально привезенным для него из Рима. Другой раб чуть позже проделал эту же процедуру с Манассией. И тетрарх, и придворный закрывали при этом глаза.

– Прости, – продолжил Манассия, – но я вынужден напомнить тебе, что в Иерусалиме у тебя нет власти. Там ты владеешь лишь дворцом твоего отца. Если вспыхнет восстание, это будет делом Понтия Пилата, а поскольку Иерусалим находится под властью прокуратора Иудеи, маловероятно, что несколько последователей отшельника из Галилеи осмелятся устроить потасовку. Наконец, твой родственник Агриппа наверняка находится в Иерусалиме. А этот тщеславный наглец, по уши увязший в долгах, только и думает, как бы сыграть с тобой злую шутку. В Иерусалиме ты не обретешь покоя!

– Все это достаточно серьезные причины для моего отъезда в Иерусалим, – возразил Ирод. – Если вспыхнет восстание, Агриппа поспешит распустить слухи, будто в этом виноват я. И сделает он это через Понтия Пилата, чтобы слухи дошли до Тиверия. Если же я буду в Иерусалиме, начнут говорить, что ученики Иоканаана боятся меня. И Агриппе придется заткнуться!

Раб спустился в бассейн, чтобы растереть Ироду плечи.

– Я крайне заинтересован в том, чтобы оказаться в Иерусалиме как можно быстрее, – продолжил Ирод. – И не забывай о том другом, об Иисусе!

– Да что этот Иисус сделает?

– У него гораздо больше последователей, чем у Иоканаана, – ответил Ирод.

– Если он поднимет в Иерусалиме бунт, как и в случае с Иоканааном, это будет касаться только Пилата или Синедриона…

– Я говорю не о восстании в Иерусалиме, – резко прервал придворного Ирод, вытирая подбородок, с которого стекал пот, – а о восстании в Галилее, которое создаст угрозу моей власти. А поскольку все решается в Иерусалиме, я должен быть там, чтобы обеспечить себе надежные тылы. И я должен знать, что замышляют эти интриганы и болтуны из Синедриона.

– Тогда едем в Иерусалим, – согласился Манассия. – Но помни: если Иисус поднимет восстание, не важно где, это будет касаться Рима и Синедриона в большей степени, чем тебя, потому что Иисуса принимают за Мессию, то есть за царя всего Израиля, не только Галилеи и Переи, но и Итуреи, Трахонитиды, Самарии и Иудеи и – почему бы и нет? – Финикии и Идумеи, то есть всех римских провинций Палестины. Оскорбление будет нанесено не столько Синедриону, сколько Пилату и Тиверию. А это совсем другое дело! Пусть этим Иисусом занимаются Пилат и Анна. Если только…

– Что – если только? – произнес Ирод, резко откинув голову назад» поскольку не ожидал, что пальцы массажиста так сильно нажмут ему на грудь.

– Если только самому тебе нечего делить с этим Иисусом. Что ты собираешься делать в Иерусалиме? Ты потребуешь арестовать Иисуса? Но тогда произойдет то же самое, что случилось с Иоканааном, – сказал Манассия.

Ирод омыл лицо свежей водой, которую принес раб в кувшине, и протер глаза.

– Ты забываешь, что именно в Галилее, на территории, находящейся в моей юрисдикции, у Иисуса больше всего последователей. Мои соглядатаи доносят, что он покорил всю Галилею. И кто знает, какую выгоду может из этого извлечь старая обезьяна Анна, который, опираясь на Агриппу, попытается уничтожить меня!

– Ты заигрываешь с опасностью, Ирод, – заговорил Манассия. – Это следует из того, что ты уверяешь, будто Галилея завоевана Иисусом. Где бы Иисуса ни арестовали, его арест повлечет за собой большие неприятности для властителя Галилеи.

– Посмотрим! – сухо отозвался Ирод.

Тетрарх вышел из бассейна и позволил рабу обтереть свое тело. Растерянный Манассия остался сидеть в бассейне.

Чуть позже царская галера Ирода Антипы, нагруженная железом, на всех парусах спешила к противоположному берегу Мертвого моря. Сорок гребцов усердно работали веслами на палубах биремы, а десять матросов и капитан, стоя на мостике, изо всех сил натягивали грот и фок. Ирод сидел под балдахином. Манассия и Иешуа стояли по бокам. Недалеко несли вахту стражники. Шесть лошадей из царской конюшни ржали в стойлах, специально оборудованных для них на корме. Несмотря на ветер, солнце всем своим жаром обрушилось на свинцовые воды, поднимая пар, который устремлялся к берегу, сверкая, словно вода, – иллюзия воды на поверхности мнимой воды, которая не могла утолить жажду. Гребцы изрыгали гневные проклятия. Ирод смутно слышал их голоса, погрузившись в размышления о свете, похожем на спящего Левиафана, покрытого липким потом, в то время как бульканье в желудке сливалось с нервным пережевыванием мыслей в мозгу. Манассия уголком глаза следил за Иродом, пытаясь предугадать ход событий, а также – мыслей своего повелителя. Но его отвлекали посторонние мысли – то об Иродиаде, которая побелела от ярости, узнав, что ее собираются оставить одну в крепости Махэруза; то о блаженстве, которое он испытает в публичных домах Аидды или Иерихона, куда собирался непременно заглянуть. Расстроившись, он уже дремал, когда, несмотря на жару, его озарило откровение, невыносимое отражение смеси густых паров ночного возлияния, ядовитой влаги утреннего недомогания и безымянных тревог. Ирод испытывал страх! Ирод боялся Иисуса, поскольку полагал, что галилеянин и в самом деле был Мессией! Как же он этого раньше не понял?! Вот истинная причина неожиданного возвращения в Иерусалим! Манассия хлопнул себя рукой по бедру, и тетрарх от неожиданности подскочил.

– Что еще? – недружелюбно спросил Ирод.

– Эти проклятые мухи…

Ирод вновь впал в оцепенение, а вскоре даже захрапел. Манассия опять принялся обдумывать сложившуюся ситуацию, внезапно ясно высветившуюся благодаря его интуиции. Иродиада была зачинщицей казни Иоканаана. Ирод согласился на эту казнь скрепя сердце, околдованный своей падчерицей. Теперь, и это было первым и единственным ощущением, которое Ирод выразил при разговоре в бане, он сожалел о смерти Иоканаана и дал волю чувствам, оставив Иродиаду в Махэрузе. Он считал, что Креститель был святым человеком, возможно, пророком, и опасался, как бы его казнь не побудила Иисуса к мести. Ироду никогда не приходилось непосредственно сталкиваться с Иисусом, но он его боялся. Почему? Потому что галилеянина считали Мессией. А тетрарх, который ловко дергал за веревочки, проводя собственную политику, плохо разбирался в религиозных проблемах, особенно такого уровня. Мессия! Это был опасный враг, даже для тетрарха, ставленника Тиверия. Манассия почувствовал, как кто-то смотрит ему в затылок. Он обернулся и поймал на себе взгляд лисьих глаз властителя, сына самаритянки Мальфасии. Проклятое отродье!

– Что там копошится в твоей башке? – спросил Ирод.

– Болезнь, – ответил осторожный Манассия.

– Не лги. Ты не перестаешь думать, даже когда на тебя нападает четырехдневная лихорадка. Говори!

– Хорошо. Я обдумывал, насколько велики твои шансы найти союзников.

– И ты это определил?

– В отношении Пилата – никаких шансов. Что касается священников, в частности Анны и его вши Годолии, я посоветовал бы тебе придерживаться определенной стратегии.

Ирод что-то недовольно проворчал, но все же спросил, какой именно.

– Сделай вид, что ты очутился в Иерусалиме случайно. Будь довольным, как крот в своей норе, немного ироничным. Попытайся расспросить священников об Иисусе, намекни об опасности, грозящей им. Немного пошути.

– И все же надо убедиться, что Пилат не станет вмешиваться.

– Я придерживаюсь иного мнения, но решать тебе.

Они причалили недалеко от Кумрана. Ирод, два его советника и стража сели на лошадей и рысцой поскакали в сторону Иерусалима, куда прибыли в полдень. Старый дворец Асмонеев, резиденция Ирода, когда он жил в Иерусалиме, круглый год готов был принять тетрарха, поскольку новый дворец превратился в резиденцию префекта. Ирод еще раз совершил омовение и послал к Пилату гонца с просьбой об аудиенции. Гонец вскоре вернулся и сообщил, что проконсул ожидает тетрарха. Ирод надел белое платье с пурпурной каймой, расшитую накидку, также окаймленную пурпурной полоской, повязал золотой пояс, прикрепил к плечу золотой аграф, выпил чашу вина с корицей и взошел на кресло-носилки. Впереди и позади тетрарха шли стражники, которые несли факелы, а также по восемь вооруженных солдат из его галльской охраны.

Стоя у окна своей резиденции, Пилат наблюдал за прибытием тетрарха и его свиты. Его лицо, изъеденное оспой, потемневшее за несколько месяцев под лучами солнца Востока, было хмурым. Около уголков губ и глаз образовались глубокие морщины. Всем было известно, что представитель императора и Сената с трудом находил общий язык с уроженцами Востока. К тому же теперь приходилось соблюдать особую осторожность при контактах с иудеями. Тиверий так и не дал согласия на отправления их культа в Риме, К тому же Ирод Агриппа, племянник Ирода, отъявленный негодяй, наделавший долгов где только мог – от Александрии до Антиохии, – был на ножах с Иродом Антипой, но поддерживал прекрасные отношения с ближайшим окружением императора. Пилат чуть плеснул винного спирта из флакона из сирийского стекла на салфетку и протер лицо и руки. На нижнем этаже раздался звон оружия и доспехов, и в залу вошел командир, чтобы сообщить о прибытии тетрарха Галилеи и Переи. Пилат кивнул и направился к курульному креслу, сел, устроив поудобнее страдавшие от чесотки ягодицы подал знак секретарю, и тетрарх вошел. Пилат продолжал сидеть но только в течение одной минуты, всего лишь одной – этого было достаточно, чтобы показать превосходство Рима, затем встал и сделал два – именно два! – шага навстречу гостю, изобразив на лице улыбку. Оставшиеся пять шагов сделал Ирод.

– Счастливое предзнаменование, Ваше Величество, – хрипло сказал Пилат по-латыни. – Если бы я знал заранее о твоем приходе, я бы устроил в честь тебя пир.

Затем Пилат сел и жестом пригласил Ирода сесть напротив.

– Нежданная честь для меня, – добавил Пилат.

– Честь для меня, – возразил Ирод. – Я пришел, чтобы узнать мнение вашего превосходительства прокуратора Иудеи.

– Я всегда готов поделиться своими скромными познаниями с союзниками империи.

Ирод поправил платье.

– Ты, несомненно, слышал об Иисусе? – задал вопрос Ирод.

– Об Иисусе? – переспросил Пилат, поворачиваясь лицом к своему секретарю.

– Терапевт и кудесник из Галилеи, – пояснил секретарь.

– Ах, да, – отозвался Пилат. – Терапевт. Моя жена хочет попросить у него снадобье от бессонницы.

– Терапевт? – растерялся Ирод, отводя взгляд в сторону. – Ну, полагаю, его можно охарактеризовать и так. Однако его скорее знают как человека, который выдает себя за Мессию.

– Кто такой Мессия? – спросил Пилат.

Казалось, Пилат был искренен в своем неведении. Он бросил вопрошающий взгляд на секретаря, но тот вынужден был признать свою некомпетентность.

«В конце концов, – подумал Ирод, – он не иудей и не ждет ничьего пришествия».

И тетрарх попытался как можно короче объяснить, что Мессия – это тот, кто получил помазание как царь и одновременно как первосвященник.

– Как твой покойный отец, полагаю? – уточнил Пилат.

– Что? – прошептал Ирод, внимательно наблюдая за выражением лица Пилата, ожидая, что тот подмигнет.

Ирод Великий – Мессия! Наверное, сейчас скелет старого кутилы сотрясается в гробу от смеха!

– Полагаю, – заговорил Ирод, сделав над собой усилие, чтобы самому не рассмеяться, – что моего отца нельзя сравнивать с Мессией. Разница состоит в том, что Мессия послан самим Богом.

– Понимаю, – сказал Пилат, который на самом деле ничего не понял и начал терять терпение, поскольку все эти россказни об иудейском едином Боге всегда ставили его в тупик. – И часто ваш Бог посылает Мессию?

«Невероятно! – подумал Ирод. – И этот осел стал прокуратором Иудеи!»

Ирод благодушно улыбнулся.

– До сих пор никто еще не видел Мессию. Тем не менее иудеи ждут его прихода, – пояснил Ирод.

– Почему? – спросил Пилат.

– Потому что это будет совершенный царь. Царь, который превратит Палестину в рай, – ответил тетрарх, также начавший терять терпение.

Чума на голову Манассии! Эта крыса оказалась права в отношении Пилата!

– Кроме того, – продолжил Ирод, – Мессия, став царем, освободит Израиль от чужеземного господства.

Теперь Пилат явно был озадачен.

– И галилеяне тоже ждут Мессию? – спросил он.

– Ждут ли они Мессию! – воскликнул Ирод. – Да они самые рьяные приверженцы Иисуса!

Пилат почесал подбородок и сказал:

– Я понимаю, иудеи ждут царя, поскольку его у них нет, и он освободит их от нашей опеки. Но галилеяне! Разве у них нет царя, Ваше Величество? Разве сейчас предо мной не сидит тетрарх Галилеи? Разве он не иудей? Разве его уважаемый отец не построил самый дорогой для иудеев, как мне сказали, памятник, Храм Иерусалима? Вся эта история приводит меня в замешательство!

Ироду с трудом удавалось сохранить спокойствие.

– Я забыл сказать, что Мессия станет царем, принадлежащим к Давидову колену.

– И в чем же преимущество? – спросил Пилат, с каждой минутой все больше удивляясь.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации