Текст книги "Король и Шут. Как в старой сказке"

Балу. То есть сначала эта песня была на стихи «Жаль, нет ружья!»? Я для читателей поясняю.

Князь. Да, получается так.

Балу. Была песня «Жаль, нет ружья!» на мелодию «Ботинок», и мы играли ее на концертах. А к записи ты принес новые стихи. Мы послушали, и всем понравилось, потому что они очень в стилистике «Акустического альбома». Такой дурацкий, в хорошем смысле слова, текст.

Князь. Я уже не помню, что было раньше, курица или яйцо. То ли я песню «Ботинки» писал под стихи «Жаль, нет ружья!», то ли я текст «Жаль, нет ружья!» писал под музыку «Ботинок». Я этого не помню. Но каждый из читателей может попробовать и сам подставить на мелодию «Ботинок» стихи «Жаль, нет ружья!».

Балу. Кстати, друзья, раз уж мы с вами вместе слушаем альбом, то давайте так и сделаем. Споем вместе! (Учтите, что мелодия припева со стихами «Жаль, нет ружья!» не используется, поется только куплет.)

Князь. Да я и сам сейчас спою!

Балу. Замечательно! А сейчас ты исполняешь эту песню на своих концертах?

Князь. Да, я сам беру гитару, мы вдвоем со скрипачкой остаемся на сцене и исполняем ее. Очень камерно и душевно получается.

Балу. Романтично, наверное, выглядит. Ведь песня, хоть и шутовская, но очень лиричная.

Князь. Эта песня, конечно, как бы с юмором, но… Шутовской юмор бывает разным. Есть веселый шут, есть насмешливый шут, есть тупой шут. А есть грустный шут. Вот песни «Арбузная корка», «Екатерина» – это грустный шут. А «Забытые ботинки» – это…

Балу. Тоже грустный?

Князь. Нет, это шут рассеянный, шут неуклюжий. Он забывает свои штаны. То есть, в принципе, это, конечно, все шутка, но она описана серьезно.

Балу. Там непонятно, на мой взгляд, то ли шутка, то ли не шутка. На грани.

Князь. Да. Потому что песня поется от имени тонко чувствующего персонажа. Он «зажжет свечу, но будить ее не станет». То есть он человек романтический, но очень рассеянный… человек рассеянный с улицы Бассейной. Многие знают произведение Самуила Яковлевича Маршака «Человек рассеянный с улицы Бассейной», так вот, верите или нет, но с рождения и до пятилетнего возраста я как раз и жил на этой улице.

Балу. Да ты что?! На Московском? Там сейчас рядом площадь назвали в честь братьев Стругацких, я слышал.

Князь. Да, напротив парка Авиаторов, где самолет стоит.

Балу. Тогда это многое объясняет.

Это был этакий альбом-протест. Мы позорим русский рок? Нате вам до-соль в куплете. У нас несерьезные песни? Нате вам такие несерьезные песни, по сравнению с которыми прежние уже покажутся серьезными. Для вашего радиоэфира наше творчество неформат? Нате вам такой неформат, что мне самому страшно. Страшно смешно. На самом деле, ни о чем таком мы не думали, это я уже с высоты прожитых лет описываю один процент наших чувств и стремлений. Просто было море безудержного веселья и полное отсутствие каких-либо рамок и авторитетов.

Но, блин ты мой поминальный, грин ты мой зеленый! Вы думаете написать песни и записать их на студии это полдела? Ничего подобного. Даже не четверть. Но обо всем по порядку.

40. Продажа «Акустического»

 
Нам всегда чинили запреты.
Обычно так мы и узнавали,
что нужно делать в жизни.
А может, это жизнь нам так
подсказывала наш путь.
 

Александр «Балу» Балунов

Итак, альбом записан. В смысле, записаны все треки. Осталась ерунда: свести их, отмастерить и издать. И тут выясняется, что никому, кроме нас, это неинтересно. Никто не хочет связываться с нашим альбомом. То есть он реально никому не нужен, и никто его не хочет ни доделывать, ни выпускать. Совсем. Что, конечно, было обидно, но нисколечко нас не смутило.

Отвлечемся от альбома. Давайте я расскажу вам, что такое акустика в нашем понимании.

Как только мы взяли электрогитары и начали играть под барабаны, в воздухе сразу появилось то, что преследует меня до сих пор. Энергия. Мы всегда были энергичной группой, а Горшок и вовсе говорил, что девяносто процентов нашего успеха на сцене – это энергетика. Все правильные ноты взяты до нас, и ничего нового тут уже не изобретешь. А вот привести в мир новую силу и воздействовать ею на окружающих – возможно. Именно это мы и делали. Однако если играть не умеешь, то донести свою энергию до слушателя будет сложновато. И поэтому мы очень много репетировали. Все свободное время.

Мы выплескивали на сцене море энергии, и она затапливала зрителя. Благодаря этому мы и вышли на большие площадки. Каждый, кто попадал на наш концерт, даже случайно, даже просто так, за компанию, уже не мог остановиться и приходил снова и снова. И друзей приводил. Правда, контролировать этот океан энергии мы еще не особо умели, что зачастую приводило ко всяческим эксцессам на концертах. Сломанные стулья, например, были не исключением, а скорее правилом. Общая ситуация усложнялась тем, что у Горшка был период непримиримого панк-рока, что выражалось в дикой агрессии в жизни и на сцене, поэтому нас неохотно пускали куда-либо играть. Нужно было что-то делать, и мы придумали акустические концерты. Мы переделали наши энергичные боевики в подобие акустики и играли их облегченный вариант, что, впрочем, еще больше заводило публику. Можно это послушать у меня на сайте.

✔ «Электрический» акустический концерт

https://balu.kroogi.com/ru/download/3238812-Korol-i-Shut-Akusticheskiy-kontsert-Art.html

«Гони бабки, менеджер!» Рисунок А. Князева

Поскольку концерты назывались акустическими, мы обещали организаторам, что будем на сцене сидеть на стульчиках. Кроме меня, конечно, я всегда играл и записывался стоя. Нам и вправду выносили стульчики, и мы на них сидели. Первые две песни. А потом энергия, которая волной накатывала из зала, захлестывала нас – и душа неслась в рай! Концерт превращался в обычный праздник, разве что у Яхи гитара была не подключена через овердрайв, а выдавала обычный чистый звук. Иногда к таким концертам мы привлекали Александра Леонтьева, гитариста Лешкиной группы «Кукрыниксы», потому что у него была приличная акустическая гитара.

А теперь вернемся к альбому.

По совету Евгения Левина, самого улыбчивого гитариста группы «Алиса», мы изыскали средства на покупку компьютера и суперзвуковой карты, и вот зачем. Мы решили свести альбом сами – дома на компьютере. Дело было для нас новое, но интересное. Занимался им в основном Яха. Я приезжал пару раз с творческой инспекцией, но он убедил меня, что работа эта нудная и кропотливая, и я буду только мешать. Я ему сразу поверил, ибо в первый мой приезд Яха три часа занимался тем, что вырезал по одному удару каждого барабана и ставил его на место, ибо барабаны сыграны были не очень ровно. Титанический труд! Яхе помогал Павлик Сажинов, присоединившийся к нам звукорежиссер. Они не только выровняли барабаны и вычистили из них всю грязь (лишние удары, щелчки и пр.), но и полностью сделали весь саунд альбома. То, что мы сейчас слышим, – это результат их трудов.

* * *

Собрали мы, значит, альбом и попытались кому-нибудь продать или хотя бы просто втюхать. Не тут-то было. «Мы» в данном случае означает, что этим занимались я и Яха. Наш друг и соратник директор Шумный на тот момент был страстно влюблен в свою будущую жену, у него где-то в это время должна была родиться дочка, и поэтому всеми делами уже несколько лет занимались мы вдвоем.

Горшок нашу невостребованность принимал очень близко к сердцу. Я однажды пришел к Горшку и принес одну прикольную музыкальную тему с риффаком. Горшок посмотрел и говорит: «Знаешь, Шура, ее можно сделать не так, а значительно лучше». И переделал. И хотя от того, что я ему принес, не осталось и следа, я был доволен. Позже эта тема превратилась в песню «Разговор с гоблином». И под конец Горшок сказал:

Концерт в «Арт-клинике». 22 марта 1997 года. Фото И. Девяткиной

– Ты знаешь, все эти песни – очень хорошо, но если нас никто не услышит, то и смысла в этом мало. Вот, посмотри, у Стругацких книга «Град обреченный» после написания пятнадцать лет пролежала в столе. Пятнадцать! А если бы за это время рукопись потерялась? Чем бы тогда писатели отличались от своих соседей-алкоголиков, если в результате на выходе ноль?

В общем, он попросил меня все свои силы направить не на творчество, а на административную работу, это, мол, полезнее для группы будет. А что, ведь верно? Музыку Горшок лучше меня пишет, Князь у нас по стихам, а главное, делаем-то мы одно дело! И пришлось мне впрячься в организационные дела, тем более что у нас к тому времени уже и Яха был, и делали мы почти все вместе.

Вместе с Яхой мы и пытались пристроить «Акустический альбом». И как уже сказано выше, результата было ноль. Все это было настолько скучно, нудно и утомительно, что и рассказывать смысла нет. Скажу лишь, что последняя фирма, которая согласилась взять альбом, была «Фили Рекордс». Игорь «Танкист», тамошний заправила, несколько месяцев переписывался со мной и сбивал цену до неприличия. Последним его предложением были две тысячи долларов за все права на альбом на пятьдесят (!) лет. Это был грабеж. Но эта запись у нас уже год валялась без дела. Деваться было некуда. Дело было в декабре, и, хоть я и был против, Горшок сказал: «Да давайте уже отдадим его, получим деньги, да Новый год нормально отпразднуем, а песен мы еще новых понапишем!» И мы согласились, но с условием – бабки до Нового года. А Танкист исчез. Несколько месяцев сбивал цену, а когда мы сказали «да», пропал. А ведь при личных встречах производил очень адекватное впечатление.

Ну да черт с ним, давайте лучше о чудесах расскажу.

Чудеса у нас были прежде всего в музыке. Причем речь не о той музыке, что в песнях да стихах, а о той, что в душе.

* * *

В один прекрасный день сижу я у себя дома, в закуточке. Раньше мы тут жили с Горшком, а теперь я со своей женой любимой жил, вот оно как. И тут телефон звонит. Кто такой? Чего надобно? А трубка говорит голосом мне человечьим: «Здрасьте, я Гоша! У вас директор в неадеквате, я ему уже месяц звоню, сообщения оставляю, а в ответ тишина».

И этот Гоша говорит, что нашей группой заинтересовался лейбл «ОРТ-Рекордс» и ждет нас на переговоры: они не против альбомчик какой-нибудь прикупить.

Звоню Шумному. Что, мол, за движуха? Что за тема? Почему я не в курсе? А Шумный говорит: «Им надо – пусть они и приезжают. Почему это мы должны в Москву тащиться?» Логику этого поступка и поведения я подробно объясню в отдельной главе, посвященной нашему другу и соратнику Шумному.

Через какое-то время снова звонок – звонит Лена Карпова, которая занималась отбором групп для «ОРТ-Рекордс». Я взял Яху, и мы поперлись в Москву. И Шумного с собой прихватили.

Прибыли в столицу в шесть утра на самом дешевом поезде и часа три катались по кольцевой ветке метро, спали там. Потом приехали к милейшей Лене Карповой, человеку начитанному и эмоциональному, попили чайку и переместились на «ОРТ». Познакомились с Гошей, он нам очень понравился: был лыс, имел сзади маленький хвостик, а еще у него был «Фольксваген-жук».

В офисе «ОРТ-Рекордс» дым стоял коромыслом. Одних секретарш было несколько штук, и щеки они надували – лох цепенел. В отдельном кабинете за одним из четырех вроде столов сидел некто Иосиф Пригожин. С виду лет на пять старше нас, но с пузом, как у нас с Яхой, вместе взятых.

Пока мы с Леной Карповой у открытых дверей ждали аудиенции, он совершил две вещи. Во-первых, очень по-хамски уволил одну из своих секретарш лет девятнадцати (наверное, за дело, ему виднее). Девочка, кстати, нимало не расстроилась, а пошла вниз в буфет, купила подружкам шампанского, и они устроили отвальную прямо на бывшем рабочем месте. Мне понравилось, как девки, не моргнув глазом, за пятнадцать минут пропили двести баксов. А во-вторых, жестко, по-бандитски, наехал на какую-то пиратскую контору. Представьте, берет трубку, набирает номер и начинает с характерным акцентом:

– Але! Эт фирма «Хрен Поймешь Рекордс»? У вас можно купить партию аудиокассет сборника «Крути жопой – 28 1–2»? Э-э, да! Это Иосиф Пригожин из «ОРТ-Рекордс», вы включили в свой сборник нашего артиста Хуембекова, да?! Вы взяли наше, и за это ответите! Мы люди дерзкие в этом отношении, вы понимаете? У нас крыша – четвертое управление, вы в курсе, что это? Короче, я сейчас подъеду с ребятами, приготовьте деньги и не пытайтесь исчезнуть, а то хуже будет!

Впечатление, надо сказать, произвел. Позвал нас, мы немного поговорили. Шумный вдруг достал из кармана нашу афишу из «Юбилейного». «Вот, – говорит, – мы во дворце спорта играем». Договорились так: мы отдаем им альбом, плюс делаем еще один – «Тхе Бест», то есть сборник лучших песен. А «ОРТ-Рекордс» нам за это тридцать тысяч. Мы, конечно, обрадовались, поэтому как-то не очень серьезно отнеслись к словам, которые Иосиф Пригожин сказал нам на прощание:

– Ребята, вы понимаете, что такую сумму мне за один раз не собрать. Так что заплачу я вам частями. И в контракт лучше не будем вносить такие деньги, а то вам же с них придется налоги платить.

И мы повелись. Нет, ну в натуре! У человека офис в телецентре «Останкино», все по-богатому. Пока мы ждали приема, Лена и Гоша сводили нас в местную столовку – ресторан, вообще-то, – где покормили за свои бабки, баксов на триста. То есть все говорило о том, что не будут люди кидать нас на бабки из-за небольшой, по московским меркам, суммы. Мы ошибались.

Подписали контракт не без приключений, договорились альбом привезти.

Отдельная история была с оформлением. Портрет девушки с вампиром для обложки нарисовал Князь, а все остальное – компьютерные дела и прочее – сделал я на пару с любимой женой Инной Демидовой. Она у меня крутой дизайнер и художник, и ее кисти принадлежит рамочка вокруг князевского рисунка и рисунок замка на внутреннем развороте. Я же все это слоями накладывал в фотошопе, ставил фильтры и занимался прочей ерундой – с ее помощью, конечно. Еще нам помог наш веб-кудесник Тимофей Епрст по прозвищу Артем Блюм. Он одолжил мне мышку, чтобы я мог закончить дизайн, потому что моя сломалась, а на новую не было денег. Когда мы отдавали дизайн Пригожину, он скривил губы: его, мол, дизайнер говорит, что там то ли точек мало, то ли еще чего. Короче, надо переделывать. Мы подорвались и специально из Питера отправили Тему Епрста поездом с грузом дискет, на которых находилось все то же в большем разрешении – хоть для плакатов дизайн бери.

Так ведь этот дизайнер, молодой совсем парень, один хрен все переделал, причем так по-уебански, что нет слов. Он просто прилепил какое-то пламя. Причем в плохом качестве. Где он его взял, я не знаю, но зачем он это сделал, стало понятно, когда Лена Карпова показала нам счет за доработку дизайна штуки на полторы баксов. И не столько из-за денег было обидно, сколько из-за того, что обложку сделали фигово. Некачественно и без души.

А с деньгами получилось так. Из обещанных тридцати тыщ мы в итоге получили около то ли двенадцати, то ли тринадцати. Мы ездили за ними в Москву раз пять, причем три из них – зря. Лена Карпова и Гоша разводили руками: «Нет сегодня денег, зря приехали». Это было унизительно, но мы все равно на что-то надеялись. В последний раз поехали вместе с Горшком. Лена Карпова попросила нас подождать в соседнем кабинете, а через несколько часов сказала, что Пригожин уже ушел и денег сегодня не будет. Сегодня. А мы, вообще-то, специально приехали, и ночевать нам в Москве негде, да и зачем? Ясно, что кидалово. Причем к Лене и Гоше у нас претензий не было и нет, это же не они нам деньги обещали. Короче, Горшок психанул и побежал за Пригожиным, пока тот не уехал. Вернулся ужасно довольный.

– Неужели, – говорим, – догнал?

– Догнал, – говорит, – у самой машины, он уже сел в нее, только дверь не успел закрыть.

– И что, прям денег дал?

– Да нет, стал мямлить, что ему заправиться не на что, и всякое такое.

– А ты тогда чего такой довольный?

– Да я штаны расстегнул и нассал на него, прям на руль, на пиджак, на пальто его поганое. На лысину хотел, но не достал.

– А он чего?

– А чего он? Промок, наверное.

Вне зависимости от этой истории было понятно, что бабосов мы больше не увидим. А где-то через год и «ОРТ-Рекордс» развалилась.

41. «ОРТ», продолжение

Итак, несмотря на то что нас динамили оэртэшники, группа обзавелась настоящими фирменными инструментами. Это о-очень сказалось на звуке. Особенно хорошо было слышно на гастролях в небольших городах, где не было качественного аппарата.

И еще Лена Карпова подогнала нам директора Сашу Гордеева. Мы с Яхой вздохнули с облегчением и, заручившись согласием группы, передали ему все дела (хотя долго еще ему помогали, ведь мы делали общее дело и неважно было, кто чем занимается). У меня просто груз упал с плеч. Или камень с души? Все-таки заниматься административными делами – мерзкое для музыканта дело. А когда ты занимаешься мерзким делом, то и сам со временем становишься мерзким.

О! Еще про мудрость и доверие! В контракте с «ОРТ» был пункт о том, что им положено тридцать процентов от гонорара за наши концерты. Концертов у нас в то время было мало. Поэтому и процентов было не жалко. К выходу альбома мы сами (!) устроили себе концерт в Питере, в «Юбилейном», а «ОРТ-Рекордс» устроили нам концерт в Москве, в ДК имени Горбунова. Естественно, «ОРТ» захотели свои тридцать процентов. Хитрый Яха написал Лене Карповой и предложил следующее: поскольку «ОРТ» с нами до конца не расплатились, можно вычесть положенную им за концерт сумму из суммы долга. Как нам потом рассказывал Гордеев, Лена Карпова бросила это письмо ему в лицо и принялась кричать: «Как так? Они что, нам не верят?! Как можно работать с людьми без доверия?!»

Ну и последнее о доверии. «Горбушку» нас уболтали играть не за гонорар, как в Питере, а на кассу. Это значит, что все деньги за билеты идут нам, минус, естественно, тридцать процентов «ОРТ». Концерт мы отыграли на отлично. Все было круто. Набился полный зал, за что еще раз спасибо нашим слушателям. За любовь и поддержку. И это даже несмотря на какие-то несусветно высокие цены на билеты. А после концерта нам дают бумажку, где расписано, сколько стоил звук, сколько аппарат, сколько зал и прочая хренотень. В конце сумма: триста долларов США, из которых тридцать процентов полагается «ОРТ». От такой наглости офигел даже начинающий директор Гордеев, хотя Лена Карпова была его подругой, и он был ей многим обязан.

42. Послесловие об «Акустическом»

Я вам обещал рассказать о «смешных и не очень» проблемах с друзьями, которые возникли из-за этого альбома. Напомню, что идея записать именно эти песни и именно в таком виде была полностью моя, поэтому и ответ пришлось держать мне. Когда мы приступили к альбому, у Горшка был период жуткого панк-рока, и вести какие-либо серьезные или, не дай бог, административные дела ему было затруднительно. Что, впрочем, не мешало ему активно участвовать в творческой жизни группы, когда он вдруг появлялся на точке. Поэтому создание концепции прошло практически без него, а потом уже все завертелось, обросло деталями и зажило своей жизнью. Очень долго, полгода, наверное, Горшок вообще отказывался считать эту запись номерным альбомом группы. Говорю же, у него был период дикого панк-рока и угара! Особенно угара. (Это, кстати, послужило отправным толчком для появления в коллективе скрипачки, но об этом позже.) И мне стоило больших трудов убедить его, что это полноценный альбом, и последним моим аргументом было название. Я его придумал специально для Горшка. Князь предлагал назвать альбом «Любовь негодяя». Горшку эта идея, мягко говоря, не нравилась:

– Вы охуели все! Мы панк-рок играем! Над нами смеяться будут!

– Пусть смеются, – говорю, – можем себе позволить. Мы для этого его и записали!

– Но люди же на меня подумают!

Князь, Балу и Горшок в клубе «Не Бей Копытом», 1998 год. Фото Е. Евсюковой

– Хуй на них на всех! Мы панки, делаем, что хотим! – я умел быть убедительным.

– Хорошо, сделать уже ничего нельзя, но номерным этот альбом не будет!

Я уже не помню, чего вдруг его прибило на номерные альбомы.

– Хорошо, Мишка, смотри, сделаем так! Назовем его «Акустический». Вот зацени. Первый альбом – «электрический», – я загибал перед ним пальцы, – второй альбом – «электрический», а третий – бац! – акустический. Никто и не заметит, а если заметит, то относиться к нему будет соответственно – как к акустическому.

Уболтал, одним словом, но только потому, что я очень полюбил этот альбом и не собирался расставаться с ним из-за каких-то условностей. Хотя и Горшка отлично понимал. Мы уже начали понемногу ездить по стране, исполнять «Сапоги», «Охотника» и прочее, а когда народ подходил за автографами, выяснялось, что все слушают только «Акустический альбом», ведь других-то в продаже не было. C’est la vie.

Неожиданно к спору подключился Князь. Он наезжал на меня и кричал, что я ему все песни своими аранжировками испортил! Они, мол, у него были светло-синие, а сейчас стали салатно-зеленые, и слушать он их теперь спокойно не может. Я нагло отбивался, утверждал, что я нарочно их так переделал, потому что салатно-зелеными они мне нравятся больше, что я не предал панк-рок, а сделал то, что посчитал нужным для нашей общей идеи.

Выручило меня только то, что впоследствии этот альбом стал самым популярным и продаваемым за всю историю группы. И тогда песни из «Акустического» постепенно переползли в «электрическую» программу, переплелись, перемешались. Теперь никто и не помнит, что изначально это были две разные и не очень совместимые программы. Вот такие пироги.

Где-то через год после описываемых событий у меня вышел с Горшком довольно интересный и уже серьезный разговор по поводу «Акустического альбома» и его к нему отношения. Он сказал:

– Шура, понимаешь, бывают разные подходы – что в творчестве, что в жизни. Бывает, когда ты весь напрягаешься ментально и скользишь по жизни, как по гребню волны, балансируя на грани, и тогда все, что тебе по дороге встречается, поворачивается к тебе лучшими и самыми полезными для тебя сторонами. Откуда ни возьмись появляются кассеты с новой музыкой, которая помогает тебе найти новые музыкальные решения, ты начинаешь слышать в словах окружающих подсказки для своих стихов, любой светофор может тебе подсказать ответ на незаданный вслух мучающий тебя вопрос и так далее. Ты снимаешь с окружающего мира сливки и синтезируешь их в себе. И уже из себя ты делаешь что-то, из чего потом выходит музыка, стихи и прочее, прочее, прочее… в большинстве своем неназываемое. А бывает, что ты окрылен какой-то идеей, подпитываешься ее силой и прешь по океану жизни как корабль. И мир подчиняется твоей воле. Не ты берешь, а он сам дает все то же самое, что и в первом случае. Вот так ты поступил с «Акустическим», а такой подход мне не очень нравится.

Я его прекрасно понимал, тем более что мы и правда балансировали на грани, – это вообще была наша старая тема, потом как-нибудь расскажу подробнее. Поэтому пришлось извиниться:

– Ну, Мишка, ты увлекся веществами и слегка бросил нас. Вот мне и пришлось переть одному, как кораблю. Я ждал тебя все это время, ведь, знаешь, скользить по гребню волны в одиночестве, без друга, понимающего меня с полуслова, довольно скучно.