Текст книги "Король и Шут. Как в старой сказке"

73. Скучная глава

Горшка забодало то, как Гордеев работает, а точнее, не работает, и он сказал ему об этом. Высказал ряд претензий, попросил исправиться. Об увольнении речи не шло. На что Гордеев ответил: «Меня так просто с этого места не сколупнешь. Я все про вас всех знаю. Знаю про твои проблемы с наркотиками. Знаю, когда и как вы получаете деньги, как перевозите и где храните. Знаю, где вы живете. И связей с бандитами у меня хватает». В это время мы были в туре по Украине, где у него и правда хватало мутных друзей. А однажды Горшок пришел ко мне в номер и сказал, что нас действительно пасут какие-то бандитского вида личности. Я к этому отнесся не очень серьезно, потому что считал всех друзьями, а заскоки бывают у каждого.

В итоге с большим трудом Гордеева все же уволили. Он уже давно не только не приносил пользы группе, но и откровенно вредил (см. главу о «Нашем Радио»), но уже совсем заврался и был в этом уличен. После его увольнения начали всплывать контракты на продажу альбомов, заключенные им по нашей доверенности, о которых никто не знал.

Горшок с Князем воспрянули духом и сказали группе (припоминаю, это было почему-то в довольно грубой форме), что пока нет нового директора, все дела они будут вести сами. Я вздохнул с облегчением, ибо снова надевать на себя административное ярмо совершенно не хотел. Правда, продлилось все недолго. Уже через двое суток мне позвонил Князь и попросил разруливать дела. Потому что Гордеев успел обежать все мерчандайзинговые конторы, которые, например, делали наши футболки, и, пока еще действует наша доверенность, нахапать денег и поднасрать нам. Собственно, тут я и вскрыл, что он не просто обворовал нас напоследок, но, пользуясь нашим доверием, делал это уже давно. Как сказал Горшок: «Как в кино, помнишь, “Место встречи изменить нельзя”? Воровка на доверии».

Маша и Балу в ДС «Юбилейный». 13 сентября 2003 года. Фото А. Федечко

И потому как мне приходилось все это разгребать, я всем об этом рассказал. Ведь я действовал не ради денег, а на благо группы, а выше цели в моих действиях, чем группа, никогда не было. И я мог простить предательство по отношению к себе, но не к нашему общему делу.

Но проблемы остались. Один из музыкантов недавно купил квартиру и боялся, что Гордеев, как и обещал при расставании, настучит в налоговую. Даже Горшок с Князем настолько не хотели трогать это говно, что, когда Гордеев уже после ухода стал вымогать у них «отступные», заплатили ему без вопросов. Из общих денег, правда. Однажды ко мне подошли музыканты и говорят: «А может, не надо всем рассказывать, что Гордеев у нас воровал? А то мы после этого выглядим, как обсосы. И вообще стремно. Может, скажем, что расстались друзьями?» Я ответил, что, во-первых, он на это и рассчитывает, а потом, когда будет обворовывать следующего, ссылаться станет на честную работу с нами. А во-вторых и главных, как вы себе это представляете? Я сейчас пришел в контору, которая производит наши футболки. Если я говорю, что мы директора выгнали за воровство, то работа начинается по новой. И все контракты, которые он успел заключить за эту неделю, теряют силу – и все. И предоплаты, которые он успел насобирать, – это не наша проблема. А если я говорю, что все хорошо и мы друзья, то тогда наоборот. Вы будете отрабатывать эти контракты бесплатно, ибо Гордеев деньги только что получил. Но всем хотелось и контракты вернуть, и деньги получить, и чтобы проблем у них лично не было. И чтобы сделал все это я.

И вот тут на горизонте возник В. Батогов, директор группы «Алиса». Когда он устраивался к нам, первым делом сообщил, что имеет определенные связи, и поэтому гордеевских бандитов бояться не надо. Гарантировал в случае чего силовую поддержку.

Ок. Зашибись. Хоть это с плеч долой. Я, честно говоря, гораздо больше переживал по поводу обстановки в группе. Очень хотелось заниматься только музыкой. Следующий альбом мы собирались записать мощный и четкий и очень серьезно к нему готовились.

Прошло время, и мы снова поехали в тур по Украине. Гордеев позвонил и предложил «просто встретиться» в ресторане. Хоть ссы в глаза – все божья роса. Князь даже не усмехнулся, а Горшок дико разозлился. И когда узнал, что музыканты собрались на встречу, сделал круглые глаза и очень грязно обрисовал их личностные качества. Самое смешное, что в ресторан поперлись те, кто наиболее активно требовал увольнения Гордеева.

Я туда не пошел вот почему. Вообще я не испытывал личной неприязни к Гордееву. Слишком многое нас связывало, и мне не верилось, что можно все перечеркнуть ради денег. Однажды в поезде Питер – Москва он сильно передолбился, а потом нажрался коньяка, вырубился и начал глотать язык. Никто не обратил на это внимания – пусть отдыхает. И не по злобе или какому умыслу, просто пьяные были. И я сидел всю ночь, держал его голову на коленях, чтобы он не задохнулся. Не мог я плохо относиться к человеку, которому спас жизнь. Но и спокойно выпивать с человеком, который меня обокрал, а теперь делает вид, что так и надо, я тоже не хотел. Попытался отговорить музыкантов, но куда там. Понять я этого не мог, поэтому остался в гостинице, выпил в одиночестве водки и лег спать.

Проснулся я от чудовищной вспышки в голове и дикой боли. Надо мной стоял Гордеев и чем-то тяжелым бил меня прямо в висок. Я попытался сопротивляться, но он схватил меня за волосы и начал бить в висок уже головой. А драться головой он умел (я сам у него учился, умение в дороге полезное). Его безуспешно пытался удержать совершенно пьяный Ренегат, приговаривая: «Саня, ну не надо…», а иногда оборачиваясь ко мне: «Он сам догадался, в каком номере ты живешь, я тут ни при чем…»

Горничная вызвала ментов, которые и надели на Гордеева наручники. Башка у меня была разбита, морда исцарапана, номер был усеян клочьями моих белых волос. Внизу, на ресепшен, Гордеев немного успокоился и сообщил мне, что клянется своей жизнью и здоровьем своей матери, что непременно меня убьет. Я подумал, что это уже серьезно. А впереди было еще шесть украинских городов.

Дальше все как в тумане. В следующем городе меня отвезли в больницу, где дали справку о том, что у меня сотрясение мозга и множественные ушибы. Таблеток никаких не назначали. Помню, как я пару раз после концерта терял сознание, и Горшок меня приводил в чувство, и почему-то в одиночку. Но больше всего меня поразила реакция одногруппников: «Сам виноват, надо было с нами в ресторан идти, и вообще это ваши разборки. Зря ты его в воровстве уличил».

Я искренне не понимал, как мои друзья могут говорить такие страшные вещи, и пытался спорить, хотя меня просто слезы душили. Но, может быть, это была реакция на сильное сотрясение мозга… Что-то неправильное происходило в моей жизни.

Гордеев срочно поехал в Питер, где рассказал всем свою версию произошедшего. Первую неделю мне было так плохо, что я просто лежал. Когда полегчало, я оповестил всех, что Гордеев поклялся убить меня. Из-за денег! Из-за каких-то сраных денег. Из-за того, что я ему помешал комфортно воровать. Я не хотел, чтобы он вошел к кому-нибудь в дом под видом моего друга. И вот тут началось самое странное.

Я узнал множество престранных фактов, доселе от меня скрываемых. Оказывается, Гордеев не сошел с ума, он всегда таким был. Просто все стеснялись сказать. Например, Маша рассказала, что, когда от Гордеева хотела уйти его предыдущая жена, он взял свою дочку и высунул в окно пятого этажа, угрожая отпустить, если жена уйдет. Я спросил:

– Маша, а тебе не кажется, что скрывать такое неправильно? Я бы в жизни не стал с таким человеком вести дела, а тем более дружить. И вообще в свою жизнь пускать.

Маша ответила, что просто не хотела, чтобы думали, что она живет с сумасшедшим. И таких историй оказалось море. Поэтому, повторюсь, я посчитал своим долгом всем своим друзьям и знакомым сообщить, что Гордеев опасен и безумен. Многие мне впоследствии сказали за это спасибо.

А через пару месяцев у Горшка была свадьба, и я, как свидетель, всячески помогал.

А главное – впереди была новая вершина! Наш новый альбом. Я готов был простить всех и вся, главное было добиться цели. Материал мы подбирали очень внимательно и записать его собирались не абы как, а самым наилучшим образом. И все это на фоне моей все более разгорающейся любви к Иришечке. Нет, славное было время. Одна моя любовь стоит того, чтобы пережить все эти «неприятности».

74. Альбом «Бунт на корабле», 2004

Вот мы добрались до еще одного альбома, который был записан также очень быстро, но вовсе не потому, что у нас не было времени. Наша группа стала дико популярна. Казалось, что бы мы ни сделали, – все будет круто и востребовано. Так, впрочем, оно и было. Это полотно дает прекрасное представление о состоянии наших умов на тот момент.

Вообще, душа давно уже просила, и не у меня одного, записать что-то серьезное, не демозапись, а полноценный качественный альбом. Посидеть, поработать со звуком. Наложить какие-то эффекты и дополнительные звуки, чтобы альбом было слушать интересно и с точки зрения качества записи, а не только материала и исполнения. Мы все-таки, как не раз говорил Горшок, были концертной группой, берущей за живое прежде всего энергетикой.

Забегая вперед, скажу, что так мы и собирались сделать со следующим альбомом, с «Продавцом кошмаров». Все песни для него мы почти год, практически каждый день, репетировали и оттачивали на предмет улучшения. Мы всматривались в каждую нотку и слушали, нужна ли она там, и как можно улучшить, и что потом делать на студии. Но ни фига не вышло, сначала ушел Реник, потом я, а то, что потом ребята записали, конечно, не плохо. Но когда я это послушал, то расстроился. Это была просто демозапись. Просто сыграли на гитарках, и зашибись. А я вам серьезно говорю, что если бы мы успели все это записать по-человечески, как и собирались, то… если бы, короче. И даже то, что они в нескольких песнях снова привлекли Реника, делу не помогло. Одно дело – играть в группе, а другое – отыграть свои партии. А жаль! Очень хотелось сделать приличную запись, ведь если призадуматься, то у нашей группы были исключительно демозаписи, в международном смысле этого слова, нет?

Горшок и Князь на MTV: «Полный контакт. Битва года». 11 июня 2005 года. Фото Л. Семеновой

Читатель. Это ты загнул!

Балу. Я не говорю, что демозапись – это плохо. В России большинство альбомов – это просто хорошие демозаписи. Типа, вот хорошо записаны гитары, голос и прочая фигня, чего вам еще нужно? А хороший альбом всегда хочется переслушать. Наша идея была в том, чтобы соединить хорошие песни и серьезную работу над саундом. Давайте вспомним, как все происходило до этого.

«Истинный убийца» – альбом, который можно по праву назвать альбомом, хоть и записан он в допотопных (даже по тем временам) условиях. Мы сказали им ровно то, что хотели сказать! Не больше и не меньше!

Читатель. Но он не номерной.

Балу. Номерной, не номерной – мы всегда с презрением относились к такому разделению альбомов. Впрочем, года примерно с 2000-го, за номерной альбом стали платить нормальные деньги. Да и то в глубине души (в данном случае я говорю только за себя и Горшка) мы посмеивались над теми организациями, которые их покупают. Ведь важны только песни. Позже, впрочем, все изменилось.

Для «Камнем по голове» нам дали студийное время по остаточному принципу. Мы решили записывать новые песни. Ни о какой «работе на студии» не могло быть и речи, не было времени. Аранжировки части песен («Лесные разбойники», например) придумывались на ходу, а в некоторых («Блуждают тени») гитарные партии не то что не продумывались, а даже для музыкантов были неожиданностью. Но, впрочем, это все фигня по сравнению с тем, что на альбоме двадцать одна песня и практически каждая из них – хит.

«Король и Шут» писался на репетиционной точке «ДДТ». У нас и не было задачи как-то по-особому работать со звуком, хотелось просто качественно записаться. Это нам удалось. Кроме того, на альбоме опять-таки более десятка безусловных хитов.

Князь и Балу на MTV: «Полный контакт. Битва года». 11 июня 2005 года. Фото Л. Семеновой

«Акустический альбом» – мы еле успели записать дорожки, сводили уже дома, на компьютере, что нисколько не умаляет новаторства этого альбома, качества песен и прочего. Да и со звуком Яха хорошо поработал. Кстати, напомню, песню «Ели мясо мужики» мы записали тогда же и там же просто потому, что на бобине пленка осталась.

«Герои и Злодеи» – у нас физически не было студийного времени. Нам и так две дружественные группы разрешили влезть между их студийными сессиями.

«Как в старой сказке» – был шанс поработать со звуком, но получилось не очень. Мы были очень увлечены самим процессом записи, ну и обстоятельства так сложились.

«Жаль, нет ружья» – мы даже сведение «доверили мастерам», как сказал Князь. И альбом настиг нас уже в дороге, на гастролях.

Все, что я сейчас сказал, не уменьшает мою любовь к этим записям. Ни в коем случае! Если бы Князь сейчас в разговоре не рассказал, как мы заканчивали «Жаль, нет ружья», я бы и не вспомнил. Я привык к этому звучанию и даже подзабыл, что добиться мы хотели немного другого. Одним словом, вы видите, что по разным причинам посидеть долго на студии нам ни разу так и не удалось. И мы честно собирались это упущение исправить на следующем после «Бунта на корабле» альбоме.

Перед записью у меня состоялся серьезный разговор с Горшком, и мы решили, что этот альбом запишем как есть, но уже над следующим точно поработаем серьезно, без спешки. Сделаем перерыв в гастролировании, скроемся куда-нибудь из города, подальше от соблазнов. Его наркомания и мое пьянство если еще не в творчестве, то в личной жизни уже точно становились проблемой.

Было еще кое-что. Знаете анекдот:

– Что говорит барабанщик перед тем, как его увольняют из группы?

– Почему мы не разбираем мои песни?

Ха-ха. Именно с таким вопросом к Горшку подвалил Реник. И был жестко послан. Мне показалось странным, что вместо того чтобы попробовать свои темы с нами, музыкантами, он полез сразу к Горшку. Я пожалел Реника и даже попросил его показать нам с Яхой, что он там придумал, вдруг нам понравится. Не понравилось. Хилый закос под «Металлику». Тогда Реник стал давить на другое слабое место Горшка. Стал ему втирать, что тот фиговый панк, играет попсу и князевские смешные песенки. И что круто было бы играть как «Металлика» или в нашем случае «Эксплойтед». Все эти «А, вот слабо?» я всерьез не воспринимал, да и не дурак ведь Горшок, чтобы на такое вестись? Все мое, да и Горшка тоже, хорошее отношение к «Металлике» Реник с Яхой убили напрочь. Они на каждом гастрольном саундчеке в две гитары играли одни и те же песни, пока Горшок официально не запретил им это делать. Как показало время, я ошибался.

Итак, «Бунт на корабле».

Читатель. Давно пора, ни фига себе вступление!

Балу. Совершенно не помню, сколько у нас было времени на альбом, спешили мы или нет. Привет, Андрюха! Может, ты помнишь?

Князь. Нет, не помню, чтобы спешили, но это и не важно. Альбом получился крайне противоречивым. Дело в том, что еще когда мы стали зачем-то утяжелять альбом «Жаль, нет ружья», у Горшка появилась идея добить аудиторию, которая кричала, что «Король и Шут» – это не панк. Он хотел доказать, что мы не просто панки, но еще и врубаемся в жесткую музыку, можем играть хардкор и вообще давать такого жару, что дальше некуда. Именно такими амбициями был вызван этот альбом. Ренегат особо усердствовал, причем давил именно на Горшка, потому что остальные его не слушали.

Балу. Ну почему не слушали. Слушали, просто во всем должна быть мера.

Князь. Была еще одна причина. Если помнишь, мы продали выпускающей компании два альбома – «Жаль, нет ружья» и вот этот, который еще не записали. И Горшок тогда сказал: «Мы за этот альбом уже получили бабки. Соответственно, отдавать какие-то мегашедевры неохота. Они и так наварятся. А следующим альбомом уже можно и шедевры выпускать».

Балу. Бизнес-идея, блин.

Князь. Жена повезла его на Кипр подлечиться и отдохнуть. И у меня с ним состоялся очень неприятный разговор, причем, по-моему, он выдал мне уже заранее заготовленные фразы: «Андрюха, этот альбом я делаю жестким. Сейчас у меня есть Ренегат, который жестко рубит. Соответственно, мы с ним решили сделать все типа “Эксплойтед”. Поэтому в этот альбом ты песен не приноси, а пиши только тексты на мою музыку».

Балу. Звучит, и правда, как заученная фраза, не его стиль общения. Хотя идея, может, не такая уж и плохая. Мне лично пофиг всегда было, кто что написал, лишь бы песни были достойные. Ладно, а ты ему чего?

Князь. Я рассердился, потому что мне было скучно делать альбом без собственного композиторского участия, хотя бы потому, что на концертах мне хотелось петь песни. Если я не участвую в альбоме, то значит и на презентации его я не пою ни одной своей песни. А мне нравилось петь и играть. И отказывать себе в этом я не хотел. Поэтому мне такие условия не понравились.

Балу. Да, просто как автор стихов на концерте не разгуляешься. С другой стороны, разве у тебя мало песен, которые ты поешь? С третьей стороны, что тебе теперь до конца жизни только «Со скалы» петь? Как бы хорошо я к этой песне ни относился.

Князь. Тогда я ему сказал: «Если ты считаешь, что я не должен в этот альбом писать музыку, тогда, извини, и тексты пиши сам». Конечно, Горшок со своим самомнением на это обиделся, но к каким-то выводам пришел. Мне не понравилось его решение, ему не понравилось мое.

Балу. Но ведь вы не поссорились?

Князь. Нет, конечно! Как бы мы могли поссориться? Он вернулся с Кипра, мы повстречались, и я говорю: «Я буду писать музыку в этом альбоме». Но что-то, конечно, в нем засело, и он решил доказать мне, что сам может писать стихи. Но не доказал. Хотя взялся аж за целых четыре песни.

Балу. Как за четыре, погоди…

Князь. Ты погоди, две песни я успел переделать. Когда пришло время записи, я его убедил, что он написал полную фигню с наивными детскими оборотами. Сказал, что если он хочет сохранить какую-то идею, пусть даст мне отредактировать. Я не могу себе позволить, чтобы после такого количества успешных работ у «Короля и Шута» была хоть одна песня такого планосодержания.

Балу. Хорошее слово. А что за песни?

Князь. Нарекания у меня были к следующим песням: «Звонок», «Северный флот», «Хозяин леса» и еще по какой-то, кажется, «Раненый воин».

Балу. А это же твоя старая песня.

Князь. Сейчас вспомню. Или он в «Воине» чего-то поменял, напортачил. Короче, сейчас по песням пойдем, вспомню.

Балу. Да, давай по песням уже…

Князь. В песне «Хозяин леса» Горшок написал текст, от которого я чуть со стула не свалился. Потому что, извините, так пишут наши поклонники, причем младшего школьного возраста, при всей моей к ним любви. Я с пеной у рта настоял на том, что надо все переделывать. Переделал «Хозяина леса», Горшок утвердил и признал, что так лучше. Вторую, «Раненого воина», вроде тоже переделал. А вот с песнями «Звонок» и особенно «Северный флот» не успел.

Балу. В «Звонке» текст написан же по мотивам твоих стихов «Мертвая земля».

Князь. Да, а стихи «Мертвая земля» были написаны по мотивам моего рассказа «Альфред Копысов».

Балу. А где он сейчас?

Князь. Сейчас он на фиг утерян. Но мы о стихах. Мне не понравилось, как он перелопатил «Мертвую землю» и превратил в «Звонок». Написано очень сумбурно, а главное, непонятно, в чем суть. Я бы к ней сделал эпиграф…

Балу. Кстати, музыка к «Звонку» тоже из тех древних времен.

Князь. Да, она была, еще когда мы назывались «Король шутов».

Балу. Но довольно. Давайте снова вместе послушаем пластинку, а мы с Андрюхой проплывем на двухвесельной лодке по волнам нашей памяти и постараемся рассказать вам о создании каждой песни.

1. Хардкор по-русски

Балу. Самая, наверное, мощная песня с альбома. Просто то, что надо!

Князь. Да, музыка была самая ядреная по натиску, соответственно, и стихи я решил писать брутальные. Признаюсь, что на такую музыку писать стихи не очень легко. Скажем, моя самая любимая стилистика в «Короле и Шуте» – это погружение в театральные образы. Но тут она явно не подходила. Должна была быть проделана жесткая конкретная стилистическая работа. Надо было отчеканить каждое слово, да еще увязать все это с музыкой, чтобы пелось легко.

Горшок на рок-фестивале «Крылья». 23 июля 2005 года. Фото Л. Семеновой

Князь на рок-фестивале «Крылья». 23 июля 2005 года. Фото Л. Семеновой

Горшок на рок-фестивале «Крылья». 23 июля 2005 года. Фото Л. Семеновой

2. Волшебный глаз старика Алонса

Балу. Это ведь не старая твоя песня?

Князь. Нет, я ее написал специально к этому альбому. Она у меня довольно забойная, хотя и немного монотонная. Такая стебная, проходная песенка получилась. Я до сих пор угораю от этого текста.

3. Исповедь вампира

Балу. Вот, шикарный хардкор, что и говорить! История создания музыки к этой песне проста и незатейлива. Мы сидели на точке, репетировали. В перерыве Реник стал наигрывать риффак, вот тот самый, который в начале. Мы болтали о чем-то, а он все играл. В результате Горшку это надоело, и он говорит: «Слушай, ну что ты все одно и то же лепишь? Хочешь, я на эти три ноты песню придумаю?» Взял в руки гитару, подошел к микрофону, и правда – фигак! Через пятнадцать минут уже была готова, и это одна из мощнейших песен альбома.

Князь. Болванка для стихов мне досталась жесткая, поэтому и персонажа для стихов я выбрал максимально зловещего и беспощадного. Вампира. Но в этот раз я решил раскрыть его образ так, чтобы все видели, что он зловещ, он опасен, но он заставляет слушателя его понять. Он как бы помогает слушателю встать на его сторону.

4. Месть Гарри

Балу. Насколько я помню, эту песню ты не писал специально к этому альбому, она ведь уже лежала какое-то время?

Князь. Да, она была написана значительно раньше, но я планировал сделать ее в жестком ключе. И когда мы начали планировать этот альбом, то она сразу же всплыла.

Балу. Мы даже, по-моему, твою болванку для этой песни не меняли почти в смысле аранжировки, как ты ее принес, так и осталось. Ты настоял, а мы согласились, очень уж тебе дорога была эта аранжировка.

5. Северный флот

Балу. Что говорить, шикарная кричалка с мелодией от New Model Army. Мощная и боевая!

Князь. А ты будешь это упоминать, говоря про музыку?

Балу (задумчиво). Ну, во-первых, мы договорились говорить правду… Во-вторых, все об этом знают, да и Горшок этого особо не скрывал тогда. А сейчас набираешь в сети: «New Model Army, песня “Vagabonds”», и все ясно. Тем более, что мелодия все равно без дела лежала, хоть песня и хорошая, а мы ее приспособили.

Князь. Когда мы составляли программу для концерта в Праге, сделали The Best, но я не принимал в этом участия, потому что был чем-то занят. И когда мне Яха показал список песен, то я у него поинтересовался, по какой причине не включена песня «Северный флот», она же хит по музыке. На что он ответил, что в Европе очень следят за авторскими правами, а тут налицо заимствование. И я тогда не понял, говорю: «Ты чего, серьезно?»

Балу. А ты не знал, что ли?

Князь. Я не знал, для меня это был шок! Я вообще не мог себе представить, что Горшок такое может сделать.

Балу. Ну извини, я думал, ты в курсе. Ты просто не так часто из своего Купчино выбирался к Шумному на тусовки, вот и пропустил эту песню. Да все равно шикарно получилось! И уж точно не хуже оригинала.

Князь. Впоследствии я понял политику Горшка. Если ему сильно понравился какой-то музыкальный оборот, то теоретически он мог с ним чего-то делать. Ну, как Кинчев «Театр теней»… позаимствовал. Кстати, а стихи в итоге, куплеты точнее, я все-таки уговорил Горшка переделать, но, к сожалению, не успел.

6. Идол

Балу. Ни фига не помню, как и что делали с этой песней по музыке, почему-то.

Князь. На мой взгляд, это лучшая моя песня на альбоме и одна из интереснейших песен, что я написал в тот период. Хоть ее и сложновато петь, но думаю ее сейчас включить в репертуар группы «КняZz», очень уж мне текст нравится.

Балу. Да, текст по смыслу очень даже козырной.

7. Бунт на корабле!

Балу. По-моему, тут всю музыку ты принес, включая партии всех инструментов.

Князь. Я очень долго над ней думал, хотелось добиться пульсирующего звучания музыки, как сердцебиения. И текст нужно было написать и тревожно-квестовый, и в то же время интересно-оригинальный.

Балу. О, блин! Так ведь слово в слово удалось. Всем четырем прилагательным соответствует.

Князь. Понимаешь, я любил разношерстный «Король и Шут», когда есть и драйвовая песня, и готическая, и сказочная, тогда я мог раскрыться как поэт. И альбом в этом плане все-таки немножко отличается от других.

8. Хороший пират – мертвый пират

Балу. Не могу молчать! Вот на что нужно было снимать клип! Я видел в сети фанатский клип, из фильма нарезанный, и мне очень понравилось. Жаль, ссылку дать мы не можем.

Князь. Песня написана под впечатлением от первой серии фильма «Пираты Карибского моря».

Балу. Я знал, я знал! То есть, конечно, я не знал, но всегда чувствовал что-то такое…

Князь. Кроме фильма, еще есть одна составляющая, повлиявшая на появление этой песни. В то время я сильно залип на одну крутую игру, которая называлась «Корсар». Она выходила в нескольких частях и постоянно была вся в багах, и я заколебался скачивать для нее патчи. И я бы это дело давно забросил, но уж очень игрушка была интересная. Там был целый мир, где можно путешествовать на своем корабле, сражаться с другими, выбирать оружие, добирать себе людей в команду и вообще куча всего, что я люблю. Жалко, что разработчики ее не доделали, как надо. Но главное, что под впечатлением от всей этой корсарской темы у меня песня и написалась.

9. Рыцарь

Балу. Это какой-то древний раритет, и ты его уже не раз приносил, да?

Князь. Да, это действительно очень древняя песня, я ее пел еще в армии. И на записи мы сохранили оригинальную аранжировку.

10. Звонок

Балу. Музыку я эту помню давно. Мы еще на гитарах «Урал» играли, или даже раньше.

Князь. Вот в этой песне я очень хотел переделать текст, но не успел по времени. Эта песня и написана по мотивам моего рассказа. А музыкально она очень даже интересная.

11. Инквизитор

Балу. Еще один трешачок!

Князь. Это вторая такая вещь на альбоме, она у меня ассоциируется с «Исповедью вампира». На создание текста повлиял, не буду называть имени, один наш отечественный рокер старого поколения, красной волны, которого я очень уважаю. И Горшок его уважал. Ну, и он нас тоже. Но в тот период мы подвергали его определенной критике, потому что он нам в личной беседе сказал: «Вообще, я смеяться не люблю. Смех – это от лукавого». А мы с Горшком всегда культивировали идею, что человек должен смеяться. А если человек религиозен и отвергает смех… Вот я и написал песню «Инквизитор», которая начинается со слов «ненавижу смех».

12. Задира и солдат

Балу. Задорная песенка. Мне кажется, или я этот текст уже и раньше видел?

Князь. Музыка была написана специально к этому альбому, а текст старый, да, я его давно хотел использовать.

Балу (поет). А я, глядишь, любому наваляю!

Князь. Ха-ха. И это редкий случай, когда я музыку начал писать на готовый текст.

13. Раненый воин

Балу. Вот раритет так раритет. Мы ее играли, когда еще назывались «Контора». Но тут, конечно, мы ее немножко переделали. Помню, когда мы ее записывали, вы с Горшком опоздали на студию. И я из хулиганских, конечно же, побуждений, подговорил всех в начале крикнуть по-немецки: «Ein, zwei, drei, vier!». Причем не просто крикнуть, а каждый крикнул в микрофон, через который записывается его инструмент. То есть если шутка и не понравится, то удалить ее будет практически невозможно.

Князь. Эта песня еще старше, чем «Старая церковь». В «Конторе» я пел в этой песне куплеты, а Горшок пел припевы. Это было очень весело.

Балу. Да и сейчас очень смешно получилось. Песня совершенно без претензий, зато веселая. По крайней мере я ее без улыбки слушать не могу.

14. Хозяин леса

Балу. Это в ней стихи ты переделал?

Князь. Да, это еще одна песня, которую я не мог пропустить по текстам и успел переделать. То, что принес Горшок, никуда не годилось, и Горшок это признавал. Тогда я взял его первые две строчки и написал стихи, сохранив общую идею.

Балу. Хорошо, а что тогда на альбоме делали Рикошет и Ай-яй-яй?

Князь. Они бухали на студии «Добролет», и Горшок к ним прицепился на предмет спеть хоры в песне «Хороший пират – мертвый пират».