Текст книги "Рассказы из правого ботинка (сборник)"

– Этим кем-то буду я, – спокойно поднялся на ноги Василий. – Мы выслушали тебя. Ты рассказал нам о своей жизни, о своих увечьях… ты уже много раз об этом рассказывал. Ты тычешь свои раны в глаза при каждом удобном случае – но разве они являются поводом для гордости? Мне уже восемь лет, но моя шерсть по-прежнему в превосходном состоянии, я идеально здоров и в моем кале нет ни единого глиста. Мой человек – один из самых уважаемых людей дома и всего Приволжского. Он называет меня по имени-отчеству – а этим могут похвастаться немногие коты.

– Чего стоит уважение двуногого? – скривился Барсик.

– Немногого, верно. Тем не менее – как часто ты слышал от них что-либо, кроме «брысь» и «пшел вон»? Многие ли из них называют тебя иначе, чем «блохастый»?

– Я покинул своих хозяев, когда мне было полтора года. Зависимость от людей унижает настоящего кота. Свобода и гордость – вот ценности, за которые я готов отдать жизнь.

– Свобода от чего – от дома и еды? Гордость чем – беганьем по помойкам? Я не добываю себе пищу – меня кормит мой человек. Когда у меня чешется спина, он делает мне массаж. Когда я испытываю желание общаться с прекрасным полом, меня везут к моей даме сердца – прекрасной персиянке с Девятой просеки. А что есть у тебя?

– Независимость. И весь мир. Ты старше меня, рыжий, но видел меньше. Я обошел весь Приволжский, бывал в других микрорайонах, в прошлом году дошел до Красной Глинки. А что видел ты, кроме своей квартиры и пары ближайших дворов?

– Швейцарию. Германию. Норвегию. Турцию. Австралию. Израиль. Мы с моим человеком бывали в таких местах, куда тебе на твоих коротких лапах не добраться и за всю жизнь. Ты когда-нибудь бывал в заоблачной выси? Когда-нибудь летал на самолете?

– Эти путешествия совершал не ты, а твой хозяин. Ты был всего лишь частью его багажа. Тебя везли в кошачьей клетке. Ты не покидал гостиничного номера. И тебя даже не спрашивали – хочешь ли ты составить хозяину компанию или не хочешь. Здесь нечем гордиться.

– Есть мнение, что мы ничего не достигнем, продолжая в том же духе, – задумчиво молвил Василий.

– Это точно, – согласился Барсик.

– Тем не менее, я все же надеюсь, что мы сможем урегулировать наши разногласия мирным путем.

– Конечно, сможем. Если ты, рыжая падла, отойдешь в сторону и признаешь мою власть над Приволжским.

– На это я пойти никак не могу.

– А я не приму ничего другого.

– Значит, к консенсусу нам не прийти.

– Не прийти.

– В таком случае я считаю дальнейший разговор бессмысленным.

– Аналогично.

– Расходимся?

– Расходимся.

Хомяков, все это время черкавший по стене карандашным огрызком, остановился и почесал за ухом. Если бы его попросили прочитать написанное, он бы не смог. Хомяки обычно не умеют писать, и Хомяков не был исключением.

Но кошки по большей части тоже неграмотны, так что это не имело значения.

Враждебно поглядывая друг на друга, коты потянулись к выходу. Прокоп стоял у слухового окна, смотрел на проходящих мимо и думал о том, что самое плохое все же случилось. Миром не договорились. Значит, будут воевать. Странно, что Васька с Барсиком не сцепились прямо во время дискуссии.

– Может, мне снова водички подготовить? – предложил подошедший Каналюга.

– Не нужно. Этим делу уже не поможешь.

Приволжский микрорайон – один из самых молодых в Самаре. Но за время его существования кошачье племя воевало уже дважды.

В первый раз – девятнадцать лет назад, в период, когда коты делили новую территорию, спорили за власть над быстрорастущим микрорайоном. Никто из нынешних той войны не застал – очень уж давнишние события, кошки столько не живут.

Вторая война произошла пять лет спустя, из-за скандала между западными и восточными. Некоторые старики еще помнят, как коты целый год бились не на жизнь, а на смерть. В конце концов восточные одержали победу, а их вожак, матерый кот Усач, стал лидером всего микрорайона.

С тех пор кошачьи кланы жили более или менее мирно. Вожаки сменялись без эксцессов, преемники спокойно принимали полномочия из лап предшественников. И так продолжалось в течение трех кошачьих поколений – Усачу наследовал почти шарообразный дон Котини, дона Котини сменила драчливая сиамка Муай Тай, а на смену Муай Тай пришел мудрый Потемкин. Но теперь все растревожилось вновь.

Началась Третья Кошачья война.

Каждому было ясно, что на сей раз она долго не продлится. В прежние времена коты делились на кланы по географическому признаку – сначала по названиям соседних микрорайонов, потом на западных и восточных. Так они и воевали – один микрорайон на другой, западные на восточных. Бои шли долгие, затяжные, территории то и дело переходили из лапок в лапки.

Но сейчас друг на друга ополчились домашние коты и уличные.

Домашних на районе гораздо больше, но львиная их доля безвылазно сидит в своих квартирах и далека от политики. В войне участвуют лишь те, кто более или менее свободно гуляет во дворе, как тот же Василий. А таких не так уж много – даже, пожалуй, меньше, чем уличных. И бойцовые их качества не так высоки.

Василий истратил почти целый день, пытаясь переманить на свою сторону Котовского. Камышовый кот может стать крупным козырем – в бою этот дикарь стоит пяти-шести городских. Однако Котовский наотрез отказался участвовать в войне кошачьих кланов. Ему одинаково чужды как те, так и другие. Не помогли ни уговоры, ни посулы.

Так и не сумев договориться с потенциальным союзником, Василий понял, что продолжительных сражений ему не выдержать. Надо навязать противнику схватку в удобном для себя месте и решить все одним ударом. Барсик – кот пылкий и решительный, брошенную перчатку он обязательно примет.

Однако Барсик в очередной раз куда-то испарился. Он то и дело пропадал в неизвестном направлении, а по возвращении рассказывал удивительные истории о своих странствиях. К этой привычке Барсика все давно привыкли и уважали его за нее – молодые котята восхищались героическим путешественником, старались ему подражать.

Но сейчас… время ли сейчас для очередного похода в неизвестность? Прождав четыре дня, коты начали волноваться, тревожиться. Уже открыто заявлялось, что надо либо избирать нового лидера, либо попросту заканчивать эту ерунду и признавать главенство Василия.

Раз уж Барсик так открыто положил хвост на своих верных котов.

Но на пятый день Барсик таки объявился. Встрепанный, всклокоченный, словно вырвался из собачьей пасти. Он наотрез отказался объясниться, лишь пробурчав что-то о форс-мажорных обстоятельствах. Меньше чем через час лидеры кланов назначили время и место битвы – шесть часов вечера, пустырь за гаражами. Явка обязательна.

Прокоп явился на пустырь раньше всех. Уселся на земляной бугорок и принялся чесать бороду. Надо бы что-то придумать, как-то примирить враждующие кланы. Только вот как?

К домовому подошла ангорская кошка. Анжела обвела взглядом надежно укрытую за гаражами пустошь и спросила:

– Что думаете, батанушко? Ктоу победит?

– Да разницы-то… – махнул рукой Прокоп. – Кто бы ни победил, все один бес… Ты бы шла лучше домой, Анжелка. Тут мужики сурово разговор вести будут – коли попадешь под горячую лапу, так не помилуют.

– Ничегоу, мяу за кусточком схоронюсь, – пообещала кошка. – Интересно же, батанушко.

– Да чего уж интересного – смотреть, как здоровые мужики морды друг другу мутузят… Срам один.

Земля неподалеку вспучилась, и на свет высунулась толстощекая усатая морда. Хомяков посмотрел по сторонам и выбрался наружу, таща за собой разлохматившийся бинт и пачку аптечной ваты.

– Шо, таки не начинали еще? – недовольно осведомился он.

– Не начинали.

– И таки даже никто не пришел еще?

– Не пришел.

– Вот бездельники, – сурово нахмурился хомяк. – Хотя ладно, у мене так даже времени больше будет на подготовку. Слышь, кошка, подсоби-ка мене бинты на ленточки чекрыжить. Тебе с твоими когтями удобней.

– Так?.. – дерябнула лапкой Анжела.

– Во, в самый раз. Давай дальше. Будешь при мене тут как бы медсестрой. У тебе и одежка как раз нужного цвета. А я пока йод из кладовки вытягну.

Где-то далеко громыхнул гром. Прокоп с надеждой посмотрел на небо – дождичек сейчас был бы очень кстати. Вода – слабость котов, их главное уязвимое место. Облитые водой, они теряют силу, теряют храбрость, теряют боевой дух. Был грозный воин – стал жалобный пучеглазик.

Хотя надежды на ливень явно тщетны. Тучи собираются за тридевять земель, на другом берегу Волги. Ветер северный, так что скоро гроза уйдет еще дальше.

Да и не помогло бы это особо. Дало бы небольшую отсрочку, не более. Завтра коты соберутся снова – всего-то и дел.

На поле боя начали появляться первые солдаты. Коты просачивались сквозь заросли, струились через щели меж гаражами. Черные и белые, серые и рыжие, пятнистые и полосатые – воины со всего микрорайона шли на великое сражение.

Сразу стал очевиден численный перевес армии Барсика. Собрались еще не все, но уже сейчас ясно, что уличных будет раза в полтора больше, чем домашних.

Звякнула крышка канализационного люка. Из сырого туннеля выбрался позеленевший от плесени водяной. Как всегда, дурно пахнущий и донельзя раздраженный.

– Прокоп, иди сюда! – шикнул Каналюга.

– Ну что там опять случилось, спокою от вас нет…

– Иди-иди, чего расскажу!

Выслушав Каналюгу, домовой ожесточенно зачесал в бороде.

– Не может быть, – засомневался он. – Неужто правда?

– Да чтоб мне воды не пить!

– Чудны дела твои, господи… – мотнул головой Прокоп. – Никогда б не подумал…

– А то. Что делать думаешь?

– Какой там адресок, говоришь?..

– Да недалеко, возле больницы Калинина. Ныряй в люк, я тебя быстрой тропкой проведу.

– Нет уж, я лучше как-нибудь сам.

– Подумаешь, какая цаца, – обиделся водяной. – Вечно вам моя канализация нехороша… А как серить захочется, так сразу небось обо мне вспоминаете!

Прокоп смолчал – Каналюге только дай повод. Почесывая бороду, домовой задумался, как же ему побыстрее добраться до нужного адреса. Пока туда, пока суд да дело, пока обратно… нет, пешком долго. Придется бежать до остановки, дожидаться попутного трамвая, а там опять пешочком… но и это тоже будет не шибко быстро. Может, все-таки отринуть брезгливость, да пройти Придонным Трактом?

И тут его мягко подтолкнули сзади. Прокоп обернулся и встретился взглядом с хмурым камышовым котом.

– Садись, – угрюмо произнес Котовский.

– Ох, вот уж спасибо! – облегченно выдохнул домовой, забираясь ему на спину. – Как вовремя-то!

– Я всегда вовремя. Куда бежать?

– На восток, вдоль трамвайных путей. А там покажу.

Камышовый кот повел плечами, убеждаясь, что седок сидит прочно, и взял старт. Могучий зверь рванулся так, что у Прокопа засвистало в ушах. Как и всякому домовому, ему и раньше доводилось ездить на кошках, но еще никогда – с такой скоростью.

Василий посмотрел на темнеющее небо. В янтарных кошачьих глазах отразилась вечность. Задумчиво дернув кончиком хвоста, командир произнес сочиненное к случаю хайку:

 
Очень печален
Догорающий закат.
Солнце садится.
 

– Мр-р-р-р-р-р… – восхищенно прокатилось по выстроившемуся воинству.

– Дети мои! – воскликнул Василий, дождавшись, пока аплодирующее мурчание смолкнет. – Большой Кот смотрит на нас с небес! Сегодня решается наша судьба! Решается, кто мы есть и чего стоим!..

– Эй, трепло, закругляйся уже! – донеслось с другой стороны пустыря. Барсик терпеть не мог подобных прелюдий. – Начинаем!

– Будь по-твоему, каналья, – гневно прищурился Василий. – Коты! За Родину, в атаку!..

– МЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я!!! – хором взвыли десятки глоток.

– Мышееды, помоечники… мочи крыс позорных!!! – рявкнул Барсик.

– МРЯУ-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

Битва сразу пошла грубо и грязно. Разбушевавшиеся коты превратились в сплошные клубки шерсти и когтей. Над пустырем поднялся дикий, душераздирающий вой.

– УМ-М-МРУ-У-У-У-У-У-У-У!!! – неслось с одной стороны.

– ВА-А-А-А-АУ-У-У-У-У-У!!! – отвечали с другой.

Домашние и уличные очень быстро перемешались. В пылу схватки то и дело доставалось своим же товарищам. Шерсть летела во все стороны, когти рвали мех и пронзали кожу. Земля обагрилась кошачьей кровью.

Сначала верх брали бойцы Барсика. Более опытные в схватках, уличные коты теснили солдат Василия. Однако те оказались более сплоченными – за те дни, что Барсик гулял неизвестно где, Василий разрабатывал тактику и нещадно муштровал свою армию. Домашние быстро оправились от первого натиска и восстановили строй.

Но тут позицию разметал бешено шипящий кошак со сломанным хвостом. Могучий Барсик на деле продемонстрировал, что его не зря избрали вожаком. В схватке он в одиночку мог одолеть двоих и даже троих опытных воинов. Страшные когти безжалостно полосовали неприятелей, клыки вонзались в один загривок за другим. Армия домашних дрогнула, многие хвосты трусливо поджались.

Однако из-за их спин, спасая положение, выпрыгнул Василий. Холеный и ухоженный профессорский кот тоже не просто так носил генеральские лычки. Семикилограммовая туша обрушилась на яростно воющего Барсика, подминая его под себя.

– Вы разгневали меня, сударь! – свирепо мяукнул Василий, целясь в глаза. – Отведайте моих когтей!..

– Заткнись и сдохни, рыжая морда!!! – прорычал Барсик, перекатываясь на спину и брыкаясь задними ногами.

Василий и Барсик сцепились в сплошной клубок. Кувыркаясь по земле и разрывая друг друга на части, они напоминали жуткое восьмилапое чудище. Даже самые лютые царапатели на время прервались, завороженно взирая на битву вождей.

Ангорская кошка Анжела тоже наблюдала за этими ужасами. Наблюдала с безопасной высоты гаража. Вылизывая лапку, она с интересом размышляла, кто же все-таки победит. Василий? Барсик?

К сожалению, она выбрала самый неподходящий гараж из возможных. Его владелец, Семен Семенович Кульков, прославился двумя чертами характера – ненавистью ко всякого рода животным и ревностным отношением к своей собственности.

И как раз сейчас Кульков вышел из подъезда. Увидев, что его драгоценнейший гараж пачкают лапы поганой кошары, он возмутился до глубины души. Недолго думая, он схватил с земли камень и швырнул в Анжелу.

К счастью, Кульков не докинул. Камень упал в нескольких сантиметрах от белоснежного хвоста. Однако железная крыша от удара грохнула так, что Анжела с места сиганула вперед – в пустоту.

Спрыгнув на землю, она прошипела, обращаясь к оставшемуся позади Кулькову:

– Ты пытался убить кошку. Теперь ты будешь вечно гореть в аду.

Кульков ее не услышал. Зато услышали другие. К Анжеле повернулись сразу четыре усатые морды. Семь глаз пристально уставились на прелестную ангорскую кошечку.

И та почувствовала себя очень неуютно.

Надо сказать, что последние месяцы Анжела гуляла по двору все осторожнее, стараясь не покидать его пределы. Из невзрачного котенка она превратилась в очень красивую молодую кошку, и многие коты начали бросать на нее плотоядные взгляды.

Во дворе ее всегда защищал Василий Сергеевич – истинный кошачий джентльмен. Да и домовой Прокоп обещался лично вырвать хвост всякому насильнику. Ручищи у старого господара богатырские, и слов он на ветер не бросает.

Так что лишнего себе никто не позволял.

Но Прокопа здесь нет. Василий полностью поглощен сражением. А на Анжелу смотрят как раз самые отпетые из беснующихся на пустыре головорезов. Подонки благородного кошачьего общества.

Хотя не такого уж и благородного, если вдуматься.

Анжела попятилась. Самого здоровенного она узнала – кажется, зовут Маркизом, живет где-то на Силина. Домашний. Узнала и еще одного – Кривой, самый паскудный из бродячих котов, частенько захаживает на помойку при их доме.

Двое остальных незнакомы.

– Что вам угодно, джентльмены?.. – дрожащим голоском спросила кошечка.

Ей не ответили. Вместо этого четверо котов принялись молча обступать Анжелу полукругом. Та снова попятилась – и оказалась припертой к металлической гаражной стене.

– Я первый, – глухо проурчал Кривой, щурясь единственным глазом.

– Отстаньте! – в ужасе пискнула Анжела.

Меньше всего ей хотелось, чтобы первым в ее жизни стал отвратительный старик, на коже которого больше лишаев, чем шерсти.

– Мяу, мяу, мяу… – умильно произнес Кривой. – Мяу, мяу, мяу…

Уже ни на что не надеясь, Анжела обреченно зажмурилась. Но тут предвкушающее мяуканье сменилось захлебывающимся воем. Ангорская кошка открыла глаза, и ее взору предстал угрюмый камышовый кот.

Котовский напал на Кривого молча, без предупреждения. Один против четверых, он сражался без единого звука, плотно сжимая челюсти и работая одними когтями.

На мордах кошачьего отребья проступил страх. Дикарь с кисточками на ушах превосходил их так же, как боец спецназа – уличных гопников. Блистающие в закатном свете когти полосовали кожу на ленточки, а зловещее молчание пробирало почище любого рыка.

Не тратя зря времени, Анжела проскользнула мимо дерущихся, укрываясь в проходе меж гаражами. Однако далеко не ушла. Теперь, когда у нее появился путь к отступлению, в глазах вновь засветилось любопытство. А вместе с ним – сочувствие.

Челюсти Котовского сомкнулись на горле Кривого. Тот завыл – жалобно, с надрывом, понимая, насколько близок к гибели.

Но час Кривого еще не настал. Его трое дружков оправились от испуга и ринулись на Котовского все разом. Тяжеленный Маркиз прыгнул противнику на спину, вдавливая его в землю. По счастью, хозяева на днях подстригли здоровяку когти, и серьезного вреда он нанести не смог.

Зато это смогли остальные двое. Воспользовавшись тем, что Котовский отвлекся, они одновременно вцепились ему в правый и левый бока, вонзили все когти, вгрызлись зубами.

И тут-то камышовый кот впервые закричал – закричал страшно, по-звериному. Вой боли и ярости разнесся над пустырем, легко перекрывая многоголосый мяв кошачьего воинства. Разгоряченные, раззадоренные, коты с еще большим азартом набросились друг на друга. Но вдруг…

– Барсик!!!

Этот звенящий от гнева вопль подействовал на Барсика ушатом холодной воды. Он сжался в комок и виновато прижал ухо в голове. Пытался прижать и второе, обгрызенное, но оно не повиновалось.

Василий тоже недоуменно замер, готовый в любой миг снова прыгнуть на врага.

Меж дерущихся котов, не обращая ни на что внимания, проследовала девочка лет десяти, похожая на златовласого ангелочка. При виде нее Барсик совсем стушевался и удивительно тоненько мяукнул. Еще никогда Василий не слышал таких звуков от своего вечного противника.

А в следующую секунду Барсика сгребли детские ручки. Девочка прижала грязного окровавленного кошака к груди и возмущенно встряхнула его.

– Барсик, кисонька моя ненаглядная! – плачущим голосом воскликнула она. – Зачем ты опять ушел гулять без спросу?! Зачем?! Зачем?! Зачем?!! Я же тебя по всему двору ищу! Зачем ты так далеко убежал?!!

Барсик тоненько запищал и задергался, пытаясь возобновить драку. Василий смотрел на это с огромным интересом, склонив голову набок. Он прекрасно понимал, как легко Барсик может освободиться. Девочка держит его не слишком крепко – дернуться посильнее, царапнуть разок… но Барсик протестовал чисто формально. Страшные когти втянулись в пазухи – обычно лютый кошак колотил странную девочку лишь мягкими подушечками.

– Интересно… – задумчиво произнес Василий, подходя поближе.

– Шу! Шу! Пшел вон, блохастый! – затопала на него девочка. – Барсик, бедняжечка мой, что с тобой сделали эти драные уличные кошары?! Пойдем домой, маленький, я тебе молочка налью! А где твой бантик? Ты опять бантик потерял? Ничего, я новый привяжу – большой и розовый!

Барсик обреченно мяукнул и затих. Сломанный хвост последний раз вяло шевельнулся, окровавленная усатая морда уткнулась в грудь… хозяйке?

– Да, это его хозяйка, – прокомментировал незаметно подошедший Прокоп. – В Четырнадцатом микрорайоне живет.

– Погодь, старый, – повернулся к нему Василий. – Хочешь сказать, Барсик на самом деле тоже домашний?

– Выходит, так.

– Вот, значит, куда он исчезал все время… А еще про независимость затирал, трепло полосатое…

Барсик покинул поле боя на руках хозяйки. И битва как-то сама собой начала затихать. Урча и обмениваясь недобрыми взглядами, коты оставили друг друга в покое. Наименее пострадавшие собрались вокруг Василия. Всем было ясно, кто теперь здесь главный.

В дальнем конце пустыря устало чихнул лежащий на боку Котовский. Вокруг валялись четыре изодранных, тяжело дышащих тела. Камышовый кот победил – но победа далась нелегко. Его и самого порвали так, что он с трудом шевелился.

Бесшумно ступая, к Котовскому подошла Анжела. В ее бархатных глазах светилось беспредельное обожание. Прекрасная ангорская кошка мелодично мурлыкнула, оплетая хвост вокруг хвоста Котовского, и начала лизать рану на его боку. Огромный камышовый кот хрипло заурчал, с трудом поднимаясь на ноги.

Прокоп осмотрел пустырь, усеянный ранеными, и грустно вздохнул. Он спешил что есть мочи, и таки смог остановить войну – но крови все равно пролилось немало. Хорошо хоть, убитых не оказалось – коты редко доходят до таких крайностей.

А на поле боя появилась новая фигура. Отсидевшийся в укрытии Хомяков выбрался наружу и деловито засеменил вдоль тел, волоча за собой упаковку бинтов. И без того толстые щеки чудовищно раздулись от йода, зеленки и других лекарств. Однако говорить ему это ничуть не мешало.

– Бинты, йод, валерьянка!.. – почти не раскрывая рта, выкрикивал хомяк. – Цены разумные, оптовым покупателям скидка!..

– Ты же врач! – возмутился Прокоп. – Ты должен не торговать лекарствами, а раздавать их бесплатно!

– Ошибаешься, начальник, – не согласился Хомяков. – Я, конечно, врач, но прежде всего я хомяк. А хомяк ничего не делает бесплатно.