Текст книги "Рассказы из правого ботинка (сборник)"

Марсиане давно вымерли

Поздний вечер. Дождь льет. А я, как назло, без зонтика. Неприятно. Прямо-таки фатум – если беру зонтик, так небо остается безоблачным. А стоит оставить дома – так сразу хлынет.

Вот и моя остановка. Посижу, подожду транспорт – заодно спрячусь от ливня. Интересно, надолго ли он затянется?

Скамейка жесткая. Грязная. Да еще и пахнет скисшим пивом. Но это все же лучше, чем мокнуть под дождем.

Глядя на потоки воды, я просидел минуты три. На четвертой подошел этот тип. Долговязый, нескладный, лицо длинное, взгляд отрешенный.

– Присесть можно? – уныло спросил он, глядя куда-то меня.

– Свободно.

Он уселся. Несколько минут мы сидели молча на противоположных краях скамьи. Транспорт все не идет, дождь все не прекращается.

– Вы любите смотреть на звезды? – вдруг спросил сосед.

– Ум-м?..

– Звезды… Они такие красивые…

Я молча пожал плечами. Странный какой-то тип. При чем тут звезды? В такой дождь их все равно не видно.

– Видите вон ту красную звезду? – поднял руку сосед. – Это Марс…

Я проследил за его пальцем. Да, и в самом деле – на горизонте туч нету, небо ясное. Действительно, Марс.

– Американцы на днях еще одну ракету на Марс послали, – сказал я. Из вежливости – как-то поддержать разговор. – Видели?.. В новостях показывали.

– Не видел, – усмехнулся мой собеседник. – Не интересуюсь этим баловством.

– Баловством?..

– Да… Все эти людские глупости… Машины, механизмы… Это все баловство, детские игрушки…

– Вот как?

И в самом деле странный тип.

– Да… Мне это неинтересно… Сколько бы люди ни строили эти железяки, Марс им все равно не откроется… Настоящий Марс…

– Как понять «настоящий»?

– Настоящий… – замутился взгляд собеседника. – Тот, что помню я…

Я замолчал. По спине пробежал холодок. Уже почти ночь, вокруг ни души, даже машин не видно – а я сижу тут наедине с каким-то чудаком… Выглядит-то он вроде безобидно, но кто его знает? Вдруг сейчас достанет из-за пазухи что-нибудь острое, да пырнет?..

– Я, наверное, кажусь вам странным? – печально усмехнулся сосед. – Ничего, я привык…

– Да нет, нисколько, – пожал плечами я. – А что вы там про Марс сказали?..

– Да, Марс… Я помню его города, каналы, жителей… Это был прекрасный мир – цветущий, радостный, полный счастья…

– Но Марс же вроде как необитаем.

– Да… Необитаем… Марсиане давно вымерли… Я – последний марсианин.

Все, дальше ехать некуда. У этого парня точно не все в порядке с головой. Может, в сумасшедший дом позвонить? Интересно, какой у них телефон… В обычную скорую – ноль три, это я помню. А в психиатрическую?..

– Вы ведь мне не верите, сознайтесь, – грустно посмотрел на меня «марсианин». – Я бы и сам на вашем месте не поверил.

– Ну, в такое поверить сложно… – деликатно согласился я. Главное сейчас – ничем этого типа не раздражать. – Вы ведь выглядите так же, как земляне…

– Да, это так… Когда-то я выглядел иначе, но на Земле мое настоящее тело не смогло бы существовать… и мне пришлось влезть в эту… оболочку.

– А, вот как…

Жаль, нельзя отодвинуться еще дальше. Я и так на самом краю скамейки.

– Ну и как там было – на Марсе? Почему вдруг все вымерли? Куда делись города? Вы же сказали, что там были города, верно?

– Это долгая история… очень долгая и довольно скучная… Вы в самом деле хотите ее услышать?

Я заколебался. Ответить «да» – обречь себя на выслушивание нового потока бредней. Ответить «нет» – подвергнуться риску. Мало ли чего можно ожидать от этого придурка?

Чего это он руку в карман засунул?

– Вот, возьмите. Здесь все написано.

Я взял предмет, протянутый «марсианином». Книжечка малого формата, в бумажной обложке. Самиздат, скорее всего. Заглавие – «Подлинная история Марса».

Я полистал страницы, с трудом разбирая текст в слабом свете уличного фонаря. Бред какой-то. Напоминает эзотерическую чепуху от мадам Блаватской.

– Так вы, значит, настоящий марсианин… – медленно произнес я, уже не зная, что еще сказать. – С самого Марса… А можете как-то это доказать?

– Как доказать? – грустно улыбнулся собеседник. – Как я могу это доказать?

– Ну, покажите что-нибудь… убеждающее. Ну, я не знаю… летающую тарелку? Как-то ведь вы прилетели сюда, на Землю?..

– Это не так просто… Так называемые «летающие тарелки» – всего лишь выдумки слишком впечатлительных индивидуумов. Ничего подобного не существует.

– Ну, тогда что-нибудь еще. Любую инопланетную технику.

– Простите. Здесь и сейчас я ничем не отличаюсь от вас, землян. У меня нет никаких зримых доказательств. Я ничего не могу вам продемонстрировать.

– В таком случае мне очень сложно вам поверить…

– Я понимаю, – пожал плечами «марсианин». – Мне, собственно, и не нужно, чтобы вы мне верили. Просто хотелось кому-то рассказать… с кем-то поделиться. Ведь все марсиане давно вымерли, я – последний из последних…

– Бесконечно вам сочувствую.

– А, что уж там… – отмахнулся «марсианин». – Я же понимаю, что вы считаете меня сумасшедшим. Я уже привык.

Правильно привык. Если он всем рассказывает эту историю про Марс, то неудивительно, что его считают чокнутым. По-моему, он и есть чокнутый.

Дождь прекратился. И трамвай подъезжает. Мой странный собеседник со вздохом поднялся и подошел к краю тротуара.

– Книжку забыли! – окликнул его я.

– Оставьте себе. У меня еще есть.

Я пожал плечами, глядя вслед отъезжающему трамваю. Сегодня это последний – других уже не будет.

Оставьте себе, он сказал… а зачем мне эта макулатура? Вот как раз урна рядом стоит.

В ночном небе засветились три ярких огня. Я отступил назад, прикладывая ладонь ко лбу. Чуть слышное гудение – и рядом с остановкой приземлился дискообразный агрегат размером с небольшой автомобиль. Дверца отъехала в сторону, и из кабины выглянуло крохотное студенистое создание с единственным глазом на тонком отростке.

– Как прошла миссия, разведчик И-Зо? – протелепатировал мой пилот.

– Все прекрасно, И-Го, благодарю, – ответил я.

– Мы не могли забрать тебя раньше – был свидетель. Кто это был?

– Какой-то марсианин.

– Марсианин?.. Настоящий?..

– Нет, просто какой-то сумасшедший из местных, – ответил я, отключая голографотон и залезая в кабину. – Возвращаемся.

Я не знаю, кем был этот странный тип с остановки, но точно не марсианином. Марсиане были совершенно другими, ничуть не похожими на ту ходячую нелепость. И они действительно давно вымерли.

А вот мы, жители Нептуна, существуем.

И летающие тарелки тоже существуют.

Метеорит

Кхадрат проснулся из-за повышения температуры. Теплее стало ненамного – одна тысячная, от силы сотая, – но разница все же чувствовалась. Похоже, он приближался к звезде.

Блаженная дрема, в которой кхадрат пребывал почти девятьсот стандарт-лет, подошла к концу. И его это совсем не обрадовало. Нет хуже, чем оказаться среди планет, этих неуклюжих громадин, бесконечно вертящихся вокруг своей звезды. Они так и норовят подхватить тебя, закружить, сделать частью своей орбиты.

Впрочем, звезды еще хуже. Звездный огонь – одна из немногих вещей, что могут погубить кхадрата. Прервать его бесконечное существование, полное неги и приятных мыслей. К звездам приближаться нельзя. Лучше уж планеты.

Когда-то кхадраты сами жили на планетах. Но те времена минули миллионы стандарт-лет назад. Покорив материю и энергию, овладев пространством и временем, познав все тайны мироздания, кхадраты достигли вершины возможного. Они открыли способ существовать неограниченно долго, не нуждаясь ни в чем и ни в ком. Кхадраты нашли нирвану. И теперь миллионы их парят в галактических безднах – счастливые и самодостаточные.

Пока не появляется какой-нибудь раздражитель, конечно.

Обычно кхадрат старался избегать звездных систем. Он так корректировал свою траекторию, чтобы приближаться к ним как можно реже. И по мере того, как он удалялся от центра галактики, делать это становилось все проще и проще. А однажды настанет и такой день, когда он покинет галактику совсем. Уйдет в безбрежный космический океан, где на десятки световых лет вокруг не будет ничего и никого, кроме самого кхадрата. Там-то он наконец-то сможет по-настоящему расслабиться.

Но в этот раз он слегка затянул с дремотным состоянием. Ему еще сто двадцать стандарт-лет назад следовало изменить курс на одну десятую градуса. Тогда бы он прошел мимо звездной системы и мог спокойно продремать еще восемьсот стандарт-лет. А теперь он попал в гравитационное поле, и будет проще пройти насквозь, чем сворачивать.

Эти резкие повороты так утомляют…

Оказавшись в плоскости эклиптики, кхадрат все же немного свернул. Совсем чуть-чуть, на одну сотую градуса. Но иначе его могло захватить притяжение звезды, а этого он никак не мог допустить. Теперь же он пройдет систему по хорде, между орбитами третьей и четвертой планет.

Однако в расчеты кхадрата вкралась крошечная ошибка. Он недооценил влияние пятой планеты, газового гиганта с кучей спутников. Сила его тяжести не смогла захватить кхадрата, но слегка исказила траекторию, в результате чего он излишне близко подошел к третьей планете… и попался в ловушку.

Кхадрат заметил это слишком поздно. К тому времени, когда он понял, что траектория неверна, его уже поймало гравитационное поле. Став невольным спутником этой планеты, он раздраженно задергался, потянулся вырваться – но в результате только сильнее застрял. Планета тянула его к себе.

Трое следующих суток кхадрат вращался вокруг нее, все ближе придвигаясь к поверхности. Ему было жарко, душно и тяжело, поэтому он недовольно светился и мерцал красным, желтым и белым. Не так уж и велика гравитация этой планеты, но зато у нее есть атмосфера – липкая, влажная, густая атмосфера. Кхадрат уже начинал чувствовать ее вокруг себя – этот противный, обволакивающий со всех сторон бульон. Он становился все плотнее, плотнее…

Но стократ хуже стало, когда кхадрат погрузился в по-настоящему плотные слои. Больше ста тысяч стандарт-лет ему не было так жарко и душно. Родная планета, которую он помнил уже очень смутно, не обладала атмосферой. Так называемый «воздух» – это такая глупая и бессмысленная вещь…

И хорошо еще, что он падает не в океан. На этой планете их до безумия много. Кхадрат с ужасом смотрел на почти семьдесят процентов поверхности, покрытые жидкой субстанцией. Если погрузиться в нее, он может на долгие тысячелетия сгинуть в недрах этой захудалой планетки.

Хотя на суше ему тоже будет не очень комфортно. Кхадрат предпочел бы вообще не спускаться на поверхность, но сейчас это от него не зависит. Гравитация жестока и неумолима, ее невозможно уговорить или обмануть.

И все же суша предпочтительнее океана. Кхадрат специально прицелился в самую середку крупнейшего материка – чтобы уж точно оказаться как можно дальше от любого водоема.

Правда, его неприятно удивило, что материк оказался весь изрезан изломанными каналами с текущими в них водой. Он разглядел их только когда снизился слишком сильно, и уже не мог ничего изменить. Пришлось продолжать, надеясь на лучшее.

Падая, кхадрат ужасно раскалился. Пылая огнем, он шел по касательной и все ускорялся, ускорялся… пока не врезался в твердую поверхность. Отвратительное ощущение. В воздух поднялся столб дыма и пыли, скрывший от кхадрата небо. Он зарылся глубоко в землю и затих.

На дне образовавшегося кратера кхадрат пролежал примерно двое местных суток. Он не имел ничего против покоя и охотно бы остался в этой яме хоть до конца времен, но там было довольно неуютно. Жарко, душно, воздушный столб давит и сила тяжести слишком большая.

Все это – лишь мелкие неудобства для того, кто познал истинную нирвану, но претерпевать мелкие неудобства на протяжении вечности не очень хочется. Лучше один раз претерпеть большое неудобство и вернуться в космос – в чистую, прохладную пустоту, где нет ничего досаждающего.

И все же кхадрат не спешил вылезать. Даже в таких неприятных условиях ему просто не хотелось шевелиться. Любое движение – это напряжение.

Кхадрат не любил напрягаться.

А на краю кратера как раз наметилось какое-то движение. Две крошечные фигурки совершенно нелепых очертаний. Колышась и трясясь, точно комочки геля, они слегка перевесились через край и слегка поколебали воздух. Кхадрат, который как раз обрел относительное спокойствие, издал недовольный импульс, но местные формы жизни его проигнорировали.

Кхадрат еще дважды сообщил им, что желает остаться один, но на него по-прежнему не обращали внимания. Такое впечатление, что эти двое вообще не умеют веджровать. Неужели эта планета населена настолько примитивными формами жизни?

Впрочем, он и не рассчитывал попасть на планету с высокоразвитой цивилизацией. Таких и в прежние-то времена было немного, а сейчас наверняка еще меньше. Вселенная деградирует. Кхадрат уже очень давно не видел колец л’еннавов – этих громадных сооружений, опоясывающих звезды. Перестали попадаться и Туманные Сети урболиков – а ведь когда-то они сильно затрудняли перемещение в космосе. И кхадрат забыл, когда последний раз встречал мистральные рельсы – эти бесконечные ленты, по которым от звезды к звезды ходили галактические поезда мехтерьгу.

Возможно, конечно, дело в том, что кхадрат все дальше улетает от центра галактики. Там, рядом с Центральным Огнем, расстояния между звездами в десятки, даже в сотни раз меньше, чем здесь, на окраинах. Там гораздо больше света, жизни и разума.

Но по крайней мере жители этой планеты разумны. Их мягкие студенистые тела покрыты искусственными оболочками, а в верхних конечностях висят некие орудия. Возможно, с ними получится установить контакт.

Придя к такому выводу, кхадрат стал выбираться из ямы. Он начал с того, что изменил форму тела, взяв за основу туземцев. Две нижние конечности – движители, две верхние – функционалы. Вертикальная ось симметрии. Сверху приплюснутые шары с несколькими отверстиями. Кхадрат легко все это скопировал.

Жаль только, что он не мог изменить массу тела. Да и с объемом получалось не очень-то. И хотя кхадрат не отличался особой тучностью, весил он все же несколько больше крошечных туземцев. Пришлось работать в масштабе пятьдесят к одному.

Туземцы оказались очень робкими и пугливыми. Когда кхадрат выпрямился в измененной форме – точно такой же, как они сами, только в пятьдесят раз выше, – они особенно активно заколебали воздух, а потом быстро-быстро задвигали нижними конечностями. Кхадрат сначала не понял, что они делают, но потом догадался, что эти существа стремительно удаляются.

По их меркам стремительно. Для кхадрата подобная скорость была практически неподвижностью. Он ведь даже не сразу заметил, что они вообще преодолевают какое-то расстояние.

Впрочем, было бы странно ожидать большего от столь микроскопических созданий.

Кхадрат некоторое время наблюдал, как ползут прочь туземцы, но ему быстро надоело. Удивительно скучные существа. Уже не обращая на них внимания, он ухватился за край кратера и вытащил себя наверх. Яма от его падения осталась внушительная. Пожалуй, в сотню раз больше самого кхадрата.

После приземления планета не стала более впечатляющей. Довольно унылый пейзаж. Куда ни глянь, все покрыто мелкой зеленой растительностью. Хрупкие формы жизни на основе хлорофилла.

Некоторые из них достигали почти половины роста кхадрата, но более прочными от этого не становились. Кхадрат пытался двигаться как можно осторожнее, но местная флора оказалась ну слишком уж уязвимой. Достаточно было легкого взмаха конечностью, чтобы обрушивать десятками эти тонюсенькие столбики.

Из-за одного только его приземления они повалились сотнями тысяч. Конечно, кхадрат ударился оземь довольно сильно, но все же им следовало бы задуматься об укреплении своих каркасов. Нельзя же нормально существовать, будучи столь непрочными.

Форма туземца, в которую трансформировался кхадрат, оказалась довольно удобной для передвижения по планете. Вначале ему казалось, что всего две опоры – это слишком мало, и первое время он даже помогал верхними конечностями, но понемногу приноровился. Кхадрат сосредоточил зрительные йатлы в верхнем шаре, и обнаружил, что так открывается очень неплохой обзор. На пробу он отправил несколько йатлов и в нижнюю часть, но там не было видно ничего, кроме почвы и бесконечной растительности. Неинтересно.

Одну восьмую местных суток кхадрат просто бесцельно бродил вокруг кратера. В конце концов, за неимением других вариантов, он решил еще раз попробовать установить контакт с местным населением. Те двое, что встретились ему первыми, давно скрылись среди растений, но должно же у них где-то быть гнездо или иное логово. Может быть, даже какое-нибудь поселение, хотя на это кхадрат особо не рассчитывал.

Еще через одну пятнадцатую местных суток поселение нашлось. Кхадрат завидел его издалека, хотя и не без труда – очень уж маленькие оказались у туземцев хижины. Поначалу он вообще принял их за очередные растения. Но они дымились и обладали чересчур правильной формой. Природа не любит прямых углов, а эти штуковины почти кубические.

Туземцы высыпали из домов задолго до приближения кхадрата. Его сложно было не заметить. Таким крохотулечкам он должен казаться колоссом, каменным гигантом, сотрясающим землю при каждом шаге.

Всего туземцев было шестеро. Они очень суетились, бегали туда-сюда, колебали воздух. У многих в руках были длинные орудия. Вот один поднял свое почти горизонтально и… громко всколебал воздух.

Кхадрат почувствовал слабенький, почти неощутимый толчок в нижней части правой конечности. Потом еще и еще. Другие туземцы тоже стали колебать воздух своими длинными орудиями.

Стало любопытно. Кхадрат многократно усилил разрешение йатлов и слегка ускорил свое восприятие действительности. Теперь он смог понять, что туземцы делают. Они использовали какой-то примитивный вид вооружения, чтобы метать в него крошечные кусочки свинца.

Какая вопиющая глупость. Неужели эти дикари не понимают, что кхадрата таким способом даже не оцарапаешь? Чтобы убить их космического гостя, нужен как минимум звездный протуберанец.

И почему они вообще его атакуют? Он же не сделал им ничего плохого. Может быть, он по незнанию вторгся на их территорию, и теперь они пытаются его прогнать? В таком случае им придется потерпеть, пока кхадрат не отыщет способ убраться с этой планеты. Задерживаться здесь в его планы точно не входит.

Еще некоторое время кхадрат смотрел на бестолковых туземцев, а потом решил не обращать на них внимания.

Он мог бы просто передавить их всех, но стоит ли проявлять беспричинную жестокость? Через десяток-другой оборотов своей планеты вокруг звезды эти несчастные умрут сами собой, такие они хрупкие и недолговечные. Нет необходимости сокращать их и без того краткий жизненный срок.

Но пользы от них ему тоже не будет. Нечего и надеяться, что у туземцев найдется средство вынести груз в космос. Судя по их примитивным постройкам и вооружению, они даже ядерный синтез еще не освоили…

Придется выкручиваться самому. Кхадрат с тоской посмотрел в небо – глупое серое небо, все покрытое тучами. Даже на таком расстоянии он мог с уверенностью сказать, что эти тучи полны липкой противной воды, которая только и ждет, чтобы пролиться вниз.

Но за этими тучами космос. Прохладный бездонный космос. Кхадрату очень хотелось туда вернуться, и если ради этого придется претерпеть некоторое напряжение – что ж, пусть так.

Немного поднапрягши память, кхадрат припомнил устройство гравитационной ловушки. Из всех способов покинуть планету наиболее простой – соорудить элементарную гравитационную ловушку и поменять направленность потока, превратив ее в гравитационную катапульту. После этого она будет выпуливать на орбиту все, что в нее попадет. А уж оказавшись на орбите, кхадрат приложит максимум усилий, чтобы оторваться от этой глупой планеты и уйти как можно дальше.

Первое, что требуется для гравитационной ловушки стандартного типа – округлое углубление в твердой поверхности. Чем больше, тем лучше. И долго искать его не пришлось – кхадрат решил воспользоваться тем кратером, который сам же невольно и создал. Как раз отлично подходит и по форме, и по размерам.

Приступив к работе, кхадрат немного изменил свою конфигурацию. Он вырастил десять дополнительных конечностей разного типа, преобразовав их окончания в специализированные инструменты. В центральной своей части он сформировал небольшой нуклеотический реактор для создания необходимых элементов. Поглотив некоторое количество углеводородов, в изобилии содержащихся в растительности вокруг, он трансмутировал их и принялся выдувать детали для катапульты.

Деталей потребовалось не очень много. Гравитационная катапульта – устройство простенькое, даже примитивное. Именно с их помощью кхадраты впервые вышли в космос. Это потом уже они пошли дальше – к гравитационным каналам, направленным лучам и прыжковым портам. А начиналось все с такой вот гравитационной ловушки, которую один сообразительный кхадрат додумался «перевернуть» вверх ногами.

Частично погрузившись в землю, кхадрат протянул энергоканалы, настроил гексагональную сеть и очертил контур. Теперь гравитационная катапульта готова была заработать в любой момент.

Конечно, она получилась очень недолговечная. Энергоемкости хватит на один-два оборота планеты вокруг звезды, а потом она просто «умрет». Но большего и не нужно.

Затягивать сверх необходимого кхадрат не стал. Он сразу же включил ловушку – резкий хлопок воздуха! – и тут же переключил полярность. Теперь надо еще немного подождать – если стартовать сейчас, кхадрат полетит прямо в сторону звезды. Если же дождаться ночи, его может захватить спутник этой планеты – он у нее всего один, зато необычайно крупный.

Идеальный момент наступит… так-так… через одиннадцать местных суток, в ночной период.

Кхадрат опустился на землю и принялся ждать. Он уже немного привык к огромной силе тяжести, атмосферному давлению и плотному воздуху вокруг. Это все по-прежнему раздражало, но от подобных мелочей вполне можно отрешиться. Скоро, скоро уже он вернется к бесконечной нирване в бесконечной пустоте.

Пять суток кхадрат просидел в полной неподвижности. Его не беспокоили. Местная фауна была слишком мелка, чтобы ее замечать, а более-менее крупные организмы здесь либо не водились, либо проявили деликатность и откочевали подальше.

На шестой день поблизости появились туземцы. Они больше не обстреливали кхадрата кусочками свинца, но разумных действий тоже не предпринимали. Сначала просто постояли на значительном расстоянии и ушли. Потом вернулись, зачем-то приняли горизонтальное положение и принялись бить о землю своими верхними шарами.

Кхадрат не понимал, что это значит. Возможно, местный ритуал приветствия.

Гравитационная катапульта тем временем стабильно работала. Земля уже сильно вспучилась, от кратера не осталось почти никаких следов. Более того – на его месте образовалась явственная пологость.

Растительность тоже поднялась очень бурно. Еще совсем недавно тут была выжженная пустошь – а теперь уже все зеленое, и повсюду видны эти тоненькие шершавые столбики, которыми заросла вся планета.

Удивительно быстро растут. Кхадрат и не подозревал, что гравитационная катапульта вызывает такой эффект. На его родной планете растительность выглядела совсем иначе, имела совсем другие свойства и состояла совсем не из углеводородов.

Когда туземцы явились в третий раз, они задержались подольше и рискнули подойти поближе. Выложили перед кхадратом какие-то предметы и обратили к нему верхние шары с отверстиями. Кхадрат по-прежнему не понимал, что это значит.

От нечего делать кхадрат усилил свое восприятие колебаний и начал слушать, о чем туземцы говорят. Их способ общения оказался ужасно примитивным – с помощью звуков. Кхадраты никогда не общались с помощью звуков.

Но принимать такие сигналы кхадраты умеют. Конечно, их смысл оставался темен… да и вряд ли туземцы вообще могут сообщить что-то важное.

Некоторые сочетания колебаний повторялись чаще других. Кхадрат выделил такие из них, как «агдыллян», «чэвэки», «бурускалун» и «дулгукатэнна». Полная бессмыслица. Можно бы, конечно, выучить туземный язык, но на это потребуется пять-шесть суток, а к тому времени придет пора улетать.

Теперь туземцы уже не уходили. Убедившись, что кхадрат их не трогает, они постоянно болтались где-то поблизости. Иногда колебали воздух, но обычно просто пребывали в покое. Возможно, они тоже искали свой путь к нирване. Если так – кхадрат желал им его найти.

А потом пришло время улетать. Глубокой ночью кхадрат занял место в центре гравитационной катапульты и активировал ее.

Долго глядели эвенки вслед Каменному Богу. Потом, когда тот совсем скрылся из виду, они молча переглянулись. Чучанча посмотрел на Чекарена, Чекарен – на Чучанчу. И оба, не сговариваясь, устремили взгляды на старика Алитета.

Тот долго кряхтел, задумчиво тер седую бороду. Каменный Бог так и не принял их даров. Плохо. Но он их и не отверг, зла никому не сделал. Алитет был плохим шаманом, духи говорили с ним редко, и он не мог понять, для чего Каменный Бог вообще сюда спускался.

– Русским рассказывать будем? – нарушил молчание Чекарен.

– Нет, – покачал головой Алитет. – Ничего не говорите. Все равно не поверят.

– А если поверят?

– Если поверят, то еще хуже. Много шума будет. Много людей приедет. До самого царя дойдет, поди. Не надо нам этого.

– А что говорить, если спросят?

– Говорите про то, про что все видели. Шум был, гул был, огни в небе были. Гром большой. А про Каменного Бога ничего не говорите. Он на Тунгуску прилетал – Тунгуска о нем и знает. А другим незачем.