Текст книги "Рассказы из правого ботинка (сборник)"

Миниатюры

Старый боров рылся в помоях, жадно похрюкивая. Хозяйка всего минуту назад вывалила целое ведро очистков, и теперь щетинистый пятачок умудренного жизнью свина выискивал среди них самые лакомые кусочки. Толстый зад подергивался одновременно с каждым глотком, спиралевидный хвостик вихлялся из стороны в сторону.

На забор уселся соловей. Крохотная серая птичка с интересом повернула голову, рассматривая пожирателя отбросов, а потом тоненькое горлышко напряглось, пернатая грудка раздулась, и из распахнутого клюва полилась чудесная мелодия.

Свин отвлекся от еды и поднял голову. Малюсенькие глазки смерили пичугу непонимающим взглядом, кожа на лбу пошла складками. Боров оглядел взглядом двор и обнаружил, что все животные с большим вниманием слушают соловья. Тогда в движение пришли задние ноги – свинские копыта замелькали в воздухе, забрасывая несчастную птаху помоями. Соловей, превращенный в ком грязи, последний раз пискнул и упал на землю.

– Никому не нравится здоровая критика! – обиженно хрюкнул боров.

* * *

Под куполом цирка шло очередное представление. Зрители, затаив дыхание, следили за происходящим на арене, слышались вскрики ужаса – звери, выступающие внизу, могли напугать кого угодно.

Укротитель смотрел на это, затаенно улыбаясь. О, сам-то он нисколько не боится своих питомцев! Пусть они свирепые хищники, пусть их зубы и когти остры и безжалостны – но в его венах течет кровь настоящего мужчины!

– Алле-оп! – гаркнул дрессировщик, хлестнув бичом.

Полосатая зверюга утробно взвыла и перепрыгнула на соседнюю тумбу. Желтые глаза горят бешеной яростью, усы гневно топорщатся – получи он малейшую возможность, и франтовской костюм этого ничтожного двуногого обагрится алым!

Укротитель вновь улыбнулся. Он прекрасно понимал, о чем думают его питомцы. Однако страха по-прежнему не испытывал – хотя на теле хватает шрамов, полученных от столкновений с этими зверюгами.

Храбрец сожалел только об одном… Он до сих пор не сумел исполнить заветную мечту, совершить коронный номер всех укротителей хищников – засунуть голову в пасть зверя. Возможно, никогда и не совершит… А как бы хотелось однажды… но увы, увы…

Он выпрямился и раскланялся во все стороны – не годится показывать публике грустные мысли.

А зрители продолжали скандировать:

– Ку-кла-чев! Ку-кла-чев! Ку-кла-чев!

* * *

На скамейке сидел старенький дедушка, кутающийся в рваненький тулупчик. Настороженный взгляд не отрывался от подростков, снующих туда-сюда по аллее. У многих в руках чудные приборы, мигающие огоньками, в ушах диковинные штуковины, они вели странные и непонятные речи на каком-то диком жаргоне.

Старик взирал на это с ужасом – все это так не похоже на блаженные времена молодости! Нынешняя молодежь не имеет ничего общего с той, что была когда-то. Культура исчезла бесследно, остался какой-то уродливый суррогат!

К скамейке подошел внук старика. Он потянул его за рукав и строго сказал:

– Деда, пошли домой. Мама велела тебя привести – ужин остывает!

– Зочем ви тгавите?! – жалобно возопил дедушка. – Выпей йаду, сцуко!

– Дед, я тебя не понимаю, – устало ответил внук. – Выражайся нормальными словами, а?

– В Бобруйск, жывотное! – заорал на него старик. – Учи албанский!

Внук устало вздохнул и уселся рядом. Дед безнадежно отстал от жизни…

Шел 2060 год…

* * *

Был у некоего человека сосед, в саду которого росли яблони. Каждую ночь этот человек перелезал через забор и до отвала наедался спелыми яблоками. Хозяин сада знал об этом, но не хотел ссориться с соседом, поэтому никому не жаловался. Однако каждый раз укорял ночного вора:

– Что же ты делаешь, друг? Я эти яблони растил, поливал, ухаживал за ними, я торгую ими на базаре и с этого живу – отчего ты лишаешь меня куска хлеба?

Тот опускал глаза и стыдливо говорил:

– Прости, друг, я сам не рад, да уж больно люблю яблоки – не могу удержаться…

– Так почему тебе не сходить на базар, да не купить столько, сколько захочешь?

– Э, друг, разве ты не знаешь – до базара далеко, идти долго, да и цены там такие, что мне не по карману…

Подумал-подумал садовник и стал продавать яблоки не только на базаре, но и перед своим домом – специально для соседа. Сосед посмотрел на это, обрадовался, и сказал:

– Ай, хорошо придумал, друг! Вот накоплю монет – обязательно куплю у тебя много яблок! Сейчас, уж извини, нету.

Но как только зашло солнце, он вновь перелез через забор…

* * *

Бяшка и Игнат паслись вдалеке от остальных овец, у самого леса. Бяшка – барашек молоденький, еще ягненок почти что, Игнат – уже старик, по овечьим меркам – чуть ли не долгожитель. В такт мерному движению рогатых голов звенели подшейные колокольчики – красивые, гладенькие, с орнаментом.

– Дедко Игнат, а на кой нам эти звенелки? – сердито спросил Бяшка, вертя головой. Ремешок натер ему шею, а постоянный мелодичный звон уже сидел в печенках.

– Витька-подпасок тоже про это вчера спрашивал, – степенно ответил Игнат. – Пастух сказал – чтоб волки не трогали. А не будет колокольчика – придет серый и сцапает тебя.

– Брехня! – недовольно откликнулся барашек, перетирая ремешок о дерево. – Чем волку эта звенелка-то помешает?.. Только обуза лиш…

– Бяшка?.. – обернулся старый баран.

Его там не было. Только в траве валялся колокольчик с перетертым ремешком.

* * *

Человек шел по улице. Воскресное утро выдалось приятным – летнее солнце светит вовсе, ласковый ветерок обдувал волосы. Благодать, да и только…

Если бы только не маленький раздражающий фактор… Человек остановился, недовольно поморщился и потряс ногой. В башмаке что-то ощутимо перекатилось, уколов пятку даже сквозь носок.

Маленький камешек. Всего лишь маленький случайный камешек… Человек прислонился к стене, снял ботинок, аккуратно вытряс мусор, пошевелил пальцами и вновь обулся.

– Совсем другое дело… – удовлетворенно сказал он сам себе.

Прошло несколько минут. Человек по-прежнему шел по улице. И вдруг… земля содрогнулась. Дома явственно затряслись, послышались крики ужаса – многие попадали, не в силах удержаться на ногах.

Творилось что-то невероятное. Что-то жуткое. Катаклизм с каждой минутой рос и ширился – вот уже и горизонт пошел ломаной линией, вот и солнце покатилось по небу, словно огненный мяч… Среди белого дня объявились луна и звезды – все они выписывали какие-то чудовищные кривые, будто вся Вселенная заходила ходуном…

Наступил Апокалипсис.

А потом, когда уже планеты летели в черную бездну Хаоса, в последний миг Бытия над всем существующим Универсумом прогремел удовлетворенный голос:

– СОВСЕМ ДРУГОЕ ДЕЛО…

* * *

Олари стояла на смотровой площадке, с тревогой глядя на запад. Ветер с каждым днем все усиливался. Он крепчал, свирепел, лютуя и беснуясь так, как еще ни в один сезон до этого. Флюгера вращались непрестанно, крылья ветряных мельниц крутились с такой силой, что грозили отломиться. Корабли уже вторую неделю оставались в гавани со спущенными парусами – подобные вихри хуже любого штиля. По морю ходили буруны, еще в прошлом месяце бывшие всего лишь крохотными пенными барашками.

– Что это, дедушка?! – крикнула девочка, с трудом пересиливая свист и рев. – Такое когда-нибудь было?!

Старый смотритель маяка угрюмо вздохнул. Он-то знал, что происходит, когда с запада приходят большие ветра – на его памяти такое было дважды, и вот теперь повторялось в третий раз. Арима идет – ужасный, беспощадный Арима Западный Ветер. Перед ним всегда следуют потоки воздуха – страшные, могучие, все усиливающиеся. Но сами они еще не так страшны – их хозяин намного страшнее…

Обойдет ли Арима и в этот раз остров стороной?.. Или пройдет прямо по нему, сотворив то же, что сотворил со Скалистым Кряжем полвека назад?.. Старик содрогнулся – ему вспомнились стервятники, много дней кружащие над разрушенным поселком…

– Дедушка?.. – не дождалась ответа Олари.

– Я уже стар, я пожил… – пробормотал смотритель маяка, бросая взгляд на сигнальную вертушку. Показания очень скверные.

Все знают, что следует делать, когда идет Арима – молиться, чтобы он прошел стороной. Бороться с ним бесполезно. Бежать тоже – куда убежишь с острова в такой шторм?..

Так прошло несколько дней. Городок становился все тише и молчаливее – жители почти не покидали домов, стремясь законопатиться как можно тщательнее, сделаться совершенно незаметными. Все затаились, словно мышки, и ждали, ждали, ждали… Ждали того, что произойдет.

И вот оно произошло. Вновь старик с внучкой стояли на смотровой площадке маяка и вглядывались вдаль. Там, на горизонте, медленно пухло и раздувалось нечто мертвенно-сизое – словно разбухший труп циклопических объемов. На его поверхности клубились дымы и смерчики – Арима Западный Ветер дышал. Тяжело, гулко – каждый вздох этого колосса отзывался ураганом. Именно его дыхание порождало эти ужасные ветра.

Чудовище приближалось очень медленно. Так ползет песчаная лавина. Так накатывается волна цунами. В каком-то смысле Арима и есть стихийное бедствие – живое, дышащее, но бедствие.

Там, где он проползает, схлестываются две огромные водные стены – титан ползет по дну океана, над водой виднеется лишь спина и часть головы. И если он и дальше будет ползти по дну, обогнув остров… все в порядке.

Но вот если он решит выползти на сушу…

Арима ползет. Ползет. Ползет. Все ближе и ближе. Олари, зажмурив глаза, что-то шептала и просила дедушку уйти – уйти, не видеть этого склизкого кошмара, закрывшего половину горизонта. Но старик упорно не уходил – оба прошлых раза он прятался в погребе, но теперь решил рассмотреть Ариму как следует.

Отсюда видно очень хорошо. Несколько огромных глаз – пустых и бессмысленных, как болота. Дыхальца – сотни дыхалец, каждую минуту захлопывающихся с чмокающим звуком и вновь раскрывающихся. Каждый такой хлопок исторгает лавину воздуха – отнюдь не зловонного, наоборот, очень свежего и чистого. Арима втягивает воду и выдыхает чистейший кислород.

Вот он подполз почти вплотную. Склизкая громада начала медленно выбираться из воды – Арима Западный Ветер выполз на мелководье. Что теперь – обойдет ли он остров, как в прошлые разы?.. Или все-таки проползет по суше?..

Обойдет?.. Не обойдет?.. Пальцы старика посинели от напряжения, в глазах начали лопаться кровавые прожилки.

Ветер усиливался с каждой секундой.

* * *

– «Пропажа была зафиксирована в понедельник, восемнадцатого числа, в четырнадцать тридцать»… – скучающе записал сержант милиции. – Дальше что было?

– Ну а что было?.. – растерянно пожала плечами потерпевшая. – Дальше я заметила пропажу… ну…

– Ну?..

– Ну, сначала я решила, что он еще найдется – ну мало ли, может, завалился куда… Знаете, такое бывает иногда – вроде пропал, ан нет – вот он, голубчик!

– Но не нашли?

– Не нашла. Везде, знаете искала… искала… и в шкафу, и под шкафом, и в столе, и под столом…

– Под подушкой искали?

– Искала – нету.

– А под кроватью?

– Под кроватью я в прошлый раз нашла – совсем уже было отчаялась, решила пропылесосить – да и нашла! Лежит в уголке, родимый!.. Даже не запылился – тряпочкой обтерла и как новенький…

– Не отвлекайтесь, гражданочка. Значит, так и запишем – в квартире искомое обнаружено не было… Может, кто из знакомых взял?

– Да нет! Я и у соседей спрашивала, и сестре звонила, и маме, и бабушке, и на работу – никто не брал! Говорят – нам чужого не надо, у самих такого добра хватает…

– Так… А может, кошка съела?

– Ой, да вы что – у меня и нет никакой кошки!

– А если собака?

– И собаки нет!

– А?..

– Да нет никакой живности! Даже детей нет! Просто вот вроде еще минуту назад был… и нету, пропал…

– Может, стащил кто?

– Да кому он нужен – он же уже подержанный, разваливается на ходу… Давно выбросить надо было, да вот, привязалась как-то…

– Угу, – сочувствующе кивнул милиционер. – А во сколько оцениваете пропажу?

– Да во сколько… – опустила плечи потерпевшая. – Б/у, как говорится – грош цена в базарный день… Но все ж память…

Милиционер еще некоторое время царапал ручкой по бумаге, а потом хлопнул ладонью по столу и вздохнул:

– Ладно, гражданочка, не отчаивайтесь! Найдем мы вашего мужа!

* * *

Дряхлый священник тяжело вздохнул, переворачиваясь на другой бок. Последние месяцы он почти не вставал с постели. Недолго уже осталось ждать. Врачи дважды предлагали обратиться за помощью к эвтаназии, но самоубийство – тяжкий грех. Пока жив – терпи и надейся.

Сан больного старика был всего лишь условностью. Последний храм на планете закрылся пятнадцать лет назад. Других священников не осталось. Люди давно перестали верить в то, что нельзя увидеть и измерить. Некому оказалось даже исповедать умирающего.

– Господи, прости мне мои грехи… – еле слышно прошептал старец, испуская последний вздох.

И в тот самый миг, когда его сердце остановилось, где-то в необозримой дали, недостижимой для человека, что-то вздрогнуло и прислушалось к происходящему на голубой планете. Долгое время стояла абсолютная тишина, а потом ее нарушило еле слышное:

– Последний сигнал на Земле угас…

– Как жаль… – раздалось в ответ. – Точно ни одного не осталось?

– Совершенно точно. Оттуда ничего не поступает. Люди несомненно вымерли.

– Ну что ж, тогда выключайте Солнце.

* * *

Иммиграция шла бурно. Граждане Телесной Федерации распихивали друг друга, спеша побыстрее получить визу и покинуть опостылевшую отчизну. Неудержимый красный поток тек в открывшиеся ворота, и каждый в нем надеялся, что там, за рубежом, жизнь будет веселой и приятной.

– Куда вы, куда? – взывали отдельные голоса. – А дома-то кто останется?!

– Дураки останутся! – насмешливо отвечали из толпы.

– А работать-то кто будет?!

– Вы и будете! – смеялись над этими домоседами уезжающие. – Оставайтесь и работайте, если охота!

Таможня очень скоро прекратила службу. Таможенники тоже решили убраться куда подальше. Зачем оставаться дома, если можно уехать за границу?

Выход свободный – вперед, на поиски лучшей жизни!..

А тем временем на земле лежал тяжело дышащий человек, безуспешно пытающийся зажать чем-нибудь рану. Из перерубленной артерии хлестала кровь, и с каждой потерянной каплей ослабевшие руки двигались все медленнее…

Кровь текла безостановочно, впитываясь в бурую грязь, окрашивая ее ярко-красным.

Человек умирал.

* * *

Рыцарь внимательно посмотрел на девушку. Девушка внимательно посмотрела на рыцаря. Он сразу догадался, что у этой юной особы какие-то проблемы.

Иначе с чего бы она висела прикованной к скале?

– Чего висим? – вежливо поинтересовался храбрый рыцарь.

– Проходи мимо, не задерживайся. И без тебя день не задался.

– Мы еще даже не знакомы, а ты меня уже прогоняешь, – обиделся рыцарь. – Тебя зачем подвесили?

– В жертву морскому чудовищу. У нас тут принято каждый год приносить ему в жертву прекрасных девственниц. В этот раз жребий пал на меня.

– А почему именно девственниц?

– Чудовище ест только девственниц. Не знаю почему.

Рыцарь задумался. Постояв немного, он подергал цепи.

– Крепкие.

– Еще какие.

– Мечом ведь их не разрубишь?

– Вряд ли. Может, вскроешь замок?

– Прости, я не особенно силен во взломе. Ключа у тебя нет?

– Если бы был, я бы тут не висела.

– Ладно, будем тебя спасать, – решительно произнес рыцарь, берясь за рукоять меча.

– Ты убьешь чудовище? – обрадовалась девушка.

– Нет, мы поступим проще, – ответил рыцарь, снимая ножны. – Когда, говоришь, это чудовище явится?

– Минут через пятнадцать.

– Успеем.

– Что успеем?

– Что надо, то и успеем, – пожал плечами рыцарь, расстегивая пояс на штанах. – Чудовище ест только девственниц, верно?

* * *

Деревня выглядела дружелюбно. Колосящаяся пшеница на поле, опрятные соломенные крыши, весело смеющиеся дети. Крохотное поселение в одну улицу – и все так красиво, словно на пасторальной картинке.

Оксана всхлипнула от облегчения. После трех часов блуждания по лесу признаки цивилизации стали для нее настоящим счастьем. Не помня под собой ног, девушка бросилась к домам, к людям.

При виде незнакомки селяне ничуть не встревожились. Во взглядах засветилось только любопытство. Двери начали распахиваться, народ потянулся на улицу. Не прошло и минуты, как пришелицу из другого мира обступили со всех сторон.

Оксана не произносила ни слова – только глупо улыбалась. Она все еще не могла осознать, что вокруг другой мир. Второе солнце наглядно доказывало, что это не Земля.

Из толпы выступил благопристойного вида мужчина лет пятидесяти. Вероятно, местный вождь или староста. Он поклонился Оксане и произнес несколько слов, похожих на поросячье хрюканье. Смысла девушка не поняла, но тон показался ей дружелюбным.

– Здравствуйте, – заговорила она. – Меня зовут…

Не договорив коротенькой фразы, Оксана осеклась. Селяне, еще только что такие спокойные, отшатнулись с хоровым «А-а!..». На лицах проступил страх… да нет, ужас, паника!

– Что случилось? – растерянно спросила девушка, делая шаг к старосте. – Здесь кто-нибудь понимает, что я говорю?..

– Грыхрум! – выкрикнул насмерть перепуганный мужчина, махая руками так, словно отгонял шмеля. – Грыстхысь! Крузюгузюр!

– А?..

– Грымбгузюк! – выкрикнул староста, указывая на Оксану.

Из толпы нерешительно выступили четверо крепких парней. Понукаемые своим лидером, они обступили незваную гостью и схватили ее за руки, не обращая внимания на крики и протесты. Оксана попыталась продемонстрировать карате – все-таки целых три недели ходила на занятия! – но ее потуг даже не заметили.

Через несколько минут несчастная девушка лежала связанная на земле. А селяне уже таскали со всех сторон охапки хвороста…

– Что происходит?! Что вы делаете?! – прорыдала Оксана, когда ее схватили и водрузили в центр костра.

– Мрадурмюхмюх! – прикрикнул староста, взмахивая рукой.

Кто-то чиркнул огнивом. К небу потянулась струйка дыма.

Не обращая внимания на плач и крики сжигаемой заживо, староста извлек из кармана тоненькую книжицу. Раскрыв ее перед своими односельчанами, он начал читать на правильном и чистом Человеческом Языке:

– «Сказано Тем, Кто Знает, что всякий человек говорит на Человеческом Языке. Если же кто хрюкает и воет по-звериному, непонятно и подозрительно, надлежит немедля схватить его и в костре изжарить. Ибо если кто выглядит как человек, но Человеческого Языка не знает и не говорит на нем, то есть это Враг, нечистая сила, человеком прикинувшаяся. Так сказал Тот, Кто Знает».

– Тот, Кто Знает! – хором повторили селяне, с ненавистью глядя на корчащегося в огне демона.

* * *

Корабль подошел к Земле в шесть часов утра по гринвичскому времени. Это был по-настоящему огромный корабль – он остановился где-то над Тибетом, но его было прекрасно видно даже из Англии и Японии. Он уступал размерами Луне, но не сказать, чтобы очень уж сильно.

Поначалу он висел молча. Медленно перемещался по орбите, словно желая, чтобы его заметили все земляне до единого. И своей цели он достиг – уже через пару часов во всех СМИ всех государств ни о чем другом не говорили.

И вот тогда он заговорил сам. Неведомые пришельцы вклинились на все радио– и телеканалы, транслируя на сотнях земных языков один и тот же текст. Громогласное, угрожающее, недвусмысленное объявление:

– Люди планеты Земля! Мы прибыли с миссией Судного Дня! У вас есть двадцать четыре часа на подготовку к встрече с Мирозданием! По истечении этого срока ваша планета будет уничтожена!

Это краткое объявление вызвало самую массовую панику в истории человечества. По всей планете прокатились истерические волны. Люди выбегали из домов, метались по улицам, хватали родных, скарб и тащили… куда?.. Довольно быстро все понимали, что бежать просто некуда.

Уничтожена будет вся планета. Безопасных мест нет.

С пришельцами пытались связаться, поговорить, обсудить, умолять… все тщетно. Гигантский корабль хранил гробовое молчание. Крупнейшие государства спешно мобилизовали ресурсы и отправили несколько ракет, но все прекрасно понимали, что они не успеют долететь. А если даже каким-то чудом долетят – что делать дальше? Стучаться в стенку? Всем было очевидно, что не в силах Земли одолеть подобного врага.

Когда наступил последний час из отведенных суток, Земля погрузилась в тишину. Все застыли в безмолвном ожидании. Люди собирались на площадях, полях, в храмах и напряженно следили за временем.

И вот наступила последняя секунда. Снова ожил эфир, заговорили все теле– и радиоприемники. Снова на сотнях земных языков заревел инопланетный голос:

– Люди планеты Земля! Мы… пошутили.

После этого корабль улетел.