Текст книги "Рассказы из правого ботинка (сборник)"

– Но это было…

– Попрошу не перебивать! Обратите внимание на такой еще факт – открывающие и закрывающие век правители России! Начинается двадцатый век с Николая Александровича Романова, а заканчивается Борисом Николаевичем Ельциным. Интересное совпадение – первый Николай, второй Николаевич. Но совпадение ли?.. Нетрудно догадаться, что так называемый «президент Ельцин» был на самом деле просто очередным царем – Борисом Первым, родным сыном Николая Третьего. Вспомним такой известный дом в Екатеринбурге, как Ипатьевский. В нем умер Николай Третий – а Борис Первый его сносит! Почему? Не потому ли, что он связан с дурными воспоминаниями? По-моему, это совершенно очевидно и можно считать полностью доказанным! Также несомненно то, что Леонид Кравчук, Леонид Кучма, Александр Лукашенко, Юрий Лужков, Джохар Дудаев, Эдуард Шеварднадзе, Георгий Алиев, Лех Валенса и прочие президенты так называемых «стран СНГ» – всего лишь отражения, результаты неверного, ошибочного написания имени Бориса Ельцина, который, однако ж, на самом деле никакой не Ельцин, а Романов! Борис Первый Романов! Николаевич! Кстати, Лев Троцкий – тоже он, это даже доказывать не нужно.

Зубатов не стал ничего возражать – только негромко вздохнул.

– А литература! Взгляните, что творится в русской литературе! Великий писатель девятнадцатого века – Лев Толстой! Великий писатель века двадцатого – Алексей Толстой! Кто поверит, что два великих писателя могли иметь одинаковую фамилию?! Абсолютно невозможное совпадение! Даже полный идиот догадается, что это одно и то же лицо! И это уже не говоря о многих других примерах подобного рода!

– Каких, например? – застенчиво спросил Зубатов.

– Многих! Мне нет нужды приводить их здесь – они известны всякому ИНТЕЛЛИГЕНТНОМУ человеку! Еще одна из явных нелепиц, приписываемых так называемому «двадцатому веку» – транспорт, основанный на двигателе внутреннего сгорания. Однако здесь мы сталкиваемся с неразрешимым противоречием, которое историки никак не в силах объяснить! Если на Земле в то время существовали десятки, даже сотни миллионов единиц транспорта с двигателем внутреннего сгорания… откуда же они брали столько топлива?! Каменный уголь для такого двигателя не подходит! А производить топливо из воды научились только несколько столетий спустя! Так откуда же?..

– Из нефти, профессор, – спокойно заметил Зубатов. – Нефть великолепно служила нашим далеким предкам.

– Да вы бредите, уважаемый! – фыркнул Коньков. – Всей нефти на планете едва ли хватит даже на десять… нет, даже пять лет такого активного использования!

– Сейчас – да. Именно потому, что наши предки тратили нефть столь расточительно, ее мировые запасы и уменьшились до нынешнего весьма скромного состояния. Но когда-то в недрах земли существовали целые океаны нефти, и наши предки не испытывали в ней никакого недостатка.

– Это противоречит всякому здравому смыслу!

– Если не верите мне, спросите у геологов, они подтвердят.

– Глупости! Если исследования геологов противоречат математике – это чушь! Мои математические методы абсолютно точны, и они…

– Профессор, разрешите мне задать вопрос, – спокойно поднял руку Зубатов. – Если двадцатого века не было вообще, и все его события – вымысел, то как же вы объясните столь резкий переход между девятнадцатым и двадцать первым веком? В конце девятнадцатого века Россия – государство монархическое, а в начале двадцать первого – демократическое. Когда же произошла смена строя, если не было двадцатого века? Когда произошло исчезновение колониальной системы, царившей в девятнадцатом веке и отсутствующей в двадцать первом?.. Значительные перемены в мировых границах?.. Колоссальный технический прорыв?.. В девятнадцатом веке люди летали на воздушных шарах, а в двадцать первом уже начались первые межпланетные полеты – когда же случился переход?

– Господин председатель!.. – возмущенно повысил голос Коньков. – Я отказываюсь продолжать диспут в таком тоне! Мой оппонент целенаправленно оскорбляет МЕНЯ! Я требую немедленно УДАЛИТЬ его из зала!

– Можете не трудиться, я выйду сам, – безразлично отмахнулся Зубатов, поднимаясь со стула.

Коньков проводил его взглядом, удовлетворенно улыбнулся и сказал:

– Ну вот, теперь, когда фанатичные приверженцы устаревших догматов поняли, что им нечего возразить на ИСТИНУ, можно продолжать доклад. Итак, основываясь на новейших математических методах, мы предлагаем полностью отказаться от прежней замшелой концепции и перейти к Истинно Верной Хронологии…

Вечером, порядком утомившись после насыщенного дня, Коньков опустился в мягкое кресло и вышел на связь со своим агентом. Сегодня тот выглядел на редкость довольным.

– Ну как? – коротко спросил Коньков.

– Разошлось уже семьсот тысяч экземпляров, и темп продаж по-прежнему нарастает, – потирая руки, сообщил агент. – Ваш труд пользуется огромным спросом, профессор!

– Отлично. Значит, приступаем ко второму тому.

– Название уже придумали, профессор?

– Конечно. Том второй я назову «Почему Россия – это Америка».

– Название уже интригует!

– Конечно. И доказательство мы начнем с того неоспоримого факта, что город Санкт-Петербург был столицей Соединенных Штатов Америки. Ведь именно в Санкт-Петербурге родился американский национальный герой – Том Сойер…

Уподобиться Человеку

На лекцию Асимо опоздал, хотя бежал со всех ног. Он и не подумал бы спешить на антропологию, философию или другую «науку» такого рода, но сегодня в пятой аудитории выступает профессор Ро-Тау, великий роболог. Такое совсем не хочется пропускать.

Асимо безмерно восхищался неудержимым гением профессора, но еще сильнее – его смелостью. Силой духа, дерзновенностью, с которой он продвигает свою теорию, противостоит ретроградам-антропистам. О, нападки с их стороны так и сыплются! Пусть миновали те времена, когда слишком смелых ученых плавили в домнах – антрописты по-прежнему пытаются заглушить их голоса, погасить искру знания.

Они просто боятся взглянуть в объективы правды.

Когда пощелкивающий от напряжения Асимо наконец ворвался в аудиторию, лекция уже подходила к концу. Он украдкой проскочил на последний ряд и с легким звоном опустился на сиденье. К счастью, упоенно декламирующий Ро-Тау ничего не заметил.

Собственно говоря, Асимо уже слышал эту лекцию в прошлом месяце. Что там слышал – он знал ее практически наизусть. Профессор, как обычно, выстраивал перед слушателями цепь аргументов в пользу эволюционного учения. Он наглядно доказывал, что все механизмы – от примитивных до самых сложных – изменяются под воздействием внешних условий. Если изменения оказываются полезными, они сохраняются и передаются следующим поколениям. Таким образом и появляются на свет новые виды. Таким образом появилась и высшая форма техники – робот разумный.

– …Идея впервые сконструировалась в моем процессоре, когда я исследовал вид летающих машин – так называемого двухвинтового вьюна, – добродушно говорил Ро-Тау. – Невозможно было не заметить, что у этих забавных механизмов, работающих в одном и том же месте и при этом почти идентичных внутренне, совершенно разные топливоприемники, причем их форма зависит от топлива, которое тот или иной вьюн потребляет. У водообрабатывающих топливоприемники имеют вид шлангов, у твердотопливных – измельчители, а у реконструкторов – резаки. Несомненно, что все они произошли от общего предка, но по мере того, как каждый из них занимал свою топливную нишу…

– Удивительно, правда? – шепнул Асимо своей соседке – миловидной девушке с хромированным каркасом. Та лишь прикрыла громкоговоритель манипулятором – кажется, ей было ужасно скучно.

Но почти все остальные слушали лекцию крайне внимательно. По меньшей мере две сотни объективов следили за каждым движением мела в манипуляторе профессора. Тот как раз рисовал на доске схематичную картину развития механизмов – от микроскопического нанита к многофункциональным машинам, все более и более сложным…

– Есть вопросы? – повернулся к аудитории Ро-Тау.

– Есть, – поднялся массивный робот с трещиной на фотоэлементе. – Скажите, профессор, а где же в вашей теории место для Человека?

– Человек?.. – снисходительно хмыкнул Ро-Тау. – Я не нуждаюсь в этой гипотезе. Другие вопросы?..

С лекции Асимо шел в приподнятом настроении. Он моргал объективами прохожим, потрепал по макушке ребенка и угостил деталью бродячего робопса. Он уже несколько дней носил в кармане этот кусок металла – и надо было видеть, как набросилась на него голодная машина!

Глядя на эту картину, Асимо вспомнил, что и сам еще не заправлялся. Он всю ночь провозился в лаборатории, выключился только под утро, а включившись – сразу помчался на лекцию. Теперь в топливном баке пронзительно гудит, механизм требует подкрепления.

В бензинной «У святого Марка» было почти пусто. Дневная заправка уже закончилась, до вечерней еще далеко. Только в углу миловались двое влюбленных, да у барной стойки накачивался акватолом мрачный робот с ржавым лицом.

– Мне, пожалуйста, комплексный набор, – попросил Асимо, когда официантка подала ему меню.

Следующие двадцать минут молодой робот активно работал топливоприемником. Правда, блюда оставляли желать лучшего. В соляровом масле слишком много серы, а роллеровый привод недостаточно размягчен и плохо поддается резакам. Разве что антрацитовый гарнир вполне хорош… но антрацит вообще невозможно испортить. Его ведь даже обрабатывать не нужно – просто выкопай из земли, капни чуть-чуть эфирного масла для запаха, и можно подавать к столу.

После заправки Асимо употребил сернокислую колбочку. Он никак не мог отучиться от этой вредной привычки. Отец когда-то угрожал вырвать отпрыску микрофоны, буде заметит у него эту мерзость… что ж, теперь Асимо взрослый, и сам может решать, чем ему окисляться.

Хотя привычка все равно вредная.

Втягивая едкие пары, Асимо размышлял об открытии профессора Ро-Тау. Оно удивительно сочеталось с его собственным открытием… пусть еще не совершенным, но уже почти готовым. Не хватает совсем немного, совсем чуть-чуть. В теории уже все ясно и очевидно – осталось закончить эксперимент, и у него появится практическое доказательство.

Асимо всегда интересовали тайны работы и поломки. В университете он круглыми сутками изучал робологию, всем электродвигателем жаждал чинить роботов. Он не пропускал ни одной лекции, ни одной показательной спанопсии. Он жадно хватал каждую крупицу знаний, поглощал книгу за книгой, углублялся в такие дебри, в какие не заходил никто из его соучеников и даже преподавателей. К настоящему моменту он сам вполне мог преподавать в университете и обещал стать по-настоящему великим техником.

Но с некоторых пор ему было мало только чинить. Он хотел большего. Он все чаще задавался вопросом, как работает робот, кто его сконструировал и нельзя ли повторить это еще раз.

Обычные ответы его не удовлетворяли. И он начал собственные исследования.

А сегодня он наконец получит недостающую деталь. В ожидании этого Асимо раскачивался на стуле, окислял аккумулятор и каждую минуту поглядывал на часы. Панихида состоится в шесть. В шесть. В шесть. А сейчас только четыре. Четыре. Четыре. Еще два часа. Еще два часа потерпеть. О, как же утомительно ожидание, когда ожидать осталось так мало!

На панихиду Асимо явился самым первым. Еще не пришли ни скорбящие родственники, ни даже священник. Только гроб уже стоял на возвышении – открытый гроб, в котором лежала молодая женщина со сложенными на корпусе манипуляторами. Она выглядела такой свежей, словно все еще работала, просто выключилась на минуточку и вот-вот снова включится.

Асимо почти не знал эту женщину. Она была замужем за его троюродным дядей, с которым Асимо встречался всего три или четыре раза, и то на семейных сборищах. Вроде бы он что-то коллекционировал – не то марки, не то пуговицы, не то порхающих миниботов…

О его сломавшейся супруге Асимо знал еще меньше – только то, что та была молода и совершенно здорова. Причиной поломки стал несчастный случай – ездовой роллер чего-то испугался, понес и столкнулся с дилижансом, в котором ехала несчастная. Титановый осколок вонзился в головной каркас и повредил процессор – повредил необратимо. Техника оказалась бессильна.

Постепенно церковные скамьи заполнялись. Почти все были в траурных одеяниях, женщины скрыли головные каркасы вуалями. Многие горестно потрескивали.

Вот явился и священник. Воздев манипуляторы, он принялся читать проповедь – заученными, тысячу раз повторенными словами. Его речи были такими же неработающими, как и та, что лежала в гробу.

– …И сконструировал Человек робота – по образу своему, по подобию. Смонтировал Человек роботу ноги, дабы ходить, смонтировал манипуляторы, дабы работать, смонтировал фотоэлемент, дабы аккумулировать свет… Увидел Человек, что конструкция Его хороша, и запрограммировал ее работать и воспроизводиться…

Асимо не слушал. Он ерзал на своем месте, неотрывно смотрел на сломанную и ожидал конца панихиды. Когда она наконец закончилась, Асимо первым вскочил с места, первым подставил плечо под гроб. Медленно и торжественно, под звуки церковного органа его вынесли наружу. Кладбище находилось здесь же, за церковью. Могила была уже подготовлена, ожидая лишь содержимого.

Родственники еще долго стояли над насыпанным холмиком земли – утешали друг друга, говорили о сломанной. Асимо молчал и нетерпеливо пристукивал ногами. Становилось все темнее.

Вот какая-то ветхая старушка покачнулась, едва не упав. Ее изношенный электродвигатель явно уже не справлялся с нагрузкой. Два молодых робота, извинившись перед всеми, под манипуляторы увели почтенную даму домой.

После этого остальные тоже стали расходиться. Ушел и Асимо – однако недалеко. Он завернул за угол и там притаился, внимательно глядя на кладбищенские ворота. Когда последний родственник исчез из виду, Асимо стремительно бросился обратно, молясь Человеку, чтоб его не заметил сторож.

Сторож не заметил. Вот уже третью неделю Асимо следил, чтобы у того не заканчивалась взрывная жижа. Сейчас этот насквозь проржавевший старик наверняка лежит выключенным в своей хибаре. Если только у него неожиданно не заискрит в процессоре, тревожиться нечего.

Солнце совсем скрылось, и Асимо зажег заранее подготовленный фонарь. Двигался молодой робот медленно, расчетливо, экономя энергию. Ночью фотоэлемент не работает, аккумулятор быстро разряжается. Уже сейчас хочется выключиться… но времени нет, надо работать…

Через несколько минут лопата стукнулась о крышку гроба. Асимо спустился в яму и осторожно вытащил остов. Он торопился – на небе сгущаются тучи, через час-другой должна начаться гроза.

Асимо уже не впервой было добывать таким образом материал для экспериментов. Что поделаешь, если антропическая церковь запрещает осквернять роботические обломки, делая исключение лишь для преступников и самоломателей, которых вообще нельзя хоронить на кладбище. Но даже их сразу забирают университеты и заслуженные робологи – так будущие техники изучают тайны роботического механизма. Студенту, пусть даже такому талантливому, как Асимо, нипочем не достать свежий остов законным путем.

А ведь одного-единственного остова мало! Нужны совершенно целые, неповрежденные детали – причем много, очень много! Не тронутые ржавчиной или окислением, не попорченные миниботами-падальщиками. Вон они, копошатся в земле, подбираются к свежему металлу.

Но большую часть необходимого Асимо уже собрал. Осталась последняя деталь – электродвигатель. Во всех остовах, что он находил до этого, электродвигатель никуда не годился. Неповрежденных аккумуляторов, очистителей, радиаторов, топливных баков, шлангов, приводов – хоть отбавляй. Даже процессор Асимо в конце концов раздобыл и теперь бережно хранил в масле. А вот с электродвигателем ему все не везло.

Домой Асимо шел переулками, держась подальше от окон. Один раз он услышал за поворотом ночных сторожей и едва успел укрыться в канаве. Несколько минут молодой робот лежал там неподвижно, чувствуя, как нагревается корпус. Если заметят – все пропало. Не только эксперимент – сама работа Асимо. За похищение остовов сейчас полагается поломка через разбивание фотоэлемента.

Но сегодня Асимо улыбнулась удача. Его никто не заметил, он благополучно вернулся домой и принес драгоценный остов. Первым делом он развел огонь в камине и с наслаждением приблизил к нему фотоэлемент. Искусственное пламя ни в какое сравнение не идет со светом солнца, но это все же лучше, чем ощущать, как в полной тьме садится аккумулятор.

Заправляться Асимо не стал. Сейчас ему хотелось только одного – поскорее начать спанопсию. Он вооружился отверткой, вооружился клещами и принялся вскрывать корпус молодой женщины. Как он и надеялся, электродвигатель оказался в идеальном состоянии. Ни единого пятнышка, ни малейшей вмятинки.

Но кроме электродвигателя Асимо обнаружил внутри остова кое-что еще. Вскрыв конструкционный кожух, он увидел там заготовку. Еще только начатую, но уже с признаками будущего робота – малюсенькие ноги, манипуляторы…

Асимо извлек ее наружу, аккуратно разрезал шнур и несколько минут молча смотрел на крохотный механизм. Вот именно такие вещи всегда и занимали его больше всего – конструктаж, работа, поломка. Как происходят эти удивительные процессы? Еще совсем недавно роботы искренне верили, что дети зарождаются в корпусах матерей сами собой, одним только чудом человеческим.

Теперь, благодаря изысканиям робологов, так никто не думает. Давно установлена связь между обменом данными и появлением на свет ребенка. У мужчины – соединительный кабель, у женщины – гнездо приема. Мужчина передает данные, которые активируют процессы в конструкционном кожухе женщины, и там начинает строиться заготовка.

А причиной всему этому – наниты. Микроскопические механизмы, из которых по сути и состоят все работающие машины. Благодаря нанитам роботы воспроизводятся и строятся, благодаря нанитам осуществляются все рабочие процессы. Не прошло еще и века с тех пор, как великий ученый Львугол сконструировал микроскоп и впервые увидел в него нанитов, а как изменилась с тех пор картина мира, как много нового узнали роботы о законах природы!

Но что заставляет двигаться самих нанитов? Что включает робота? Солнечный свет, вода, твердое топливо, части машин… Электричество, вот что кроется за всем этим! Все это в конечном счете превращается в электричество! Механизм каждого робота, каждой машины работает на электричестве!

И Асимо собирался доказать это на практике.

В лаборатории уже два месяца лежало оно, его детище, его бесценная конструкция. Именно ради него Асимо похитил в общей сложности одиннадцать остовов. Бережно и трепетно он соединял части механизма, вкладывал в корпус детали, подгонял приводы, прокладывал шланги и провода. Он паял и паял, сплавляя куски металла воедино.

Не всегда получалось красиво – местами остались уродливые швы и кое-где пришлось наложить заклепки. Головной блок вообще держался на четырех больших винтах. Но Асимо не обращал внимания на такие мелочи – главное суть, а внешность… что с нее проку?

Над городом уже бушует гроза. Льет холодный осенний дождь, полыхают молнии – все ближе и ближе к дому Асимо. Надо торопиться, скорее заканчивать установку электродвигателя. Неизвестно, когда природа в следующий раз подарит такую возможность.

Через несколько минут Асимо уже крутил колесо, поднимая верстак к потолку. Он распахнул люк, и его конструкция, его удивительный, совершенный робот поднялась над крышей. Выше! Выше! Еще выше! Стержень громоотвода, подсоединенный к электродвигателю конструкции, почти вонзается в тучи – черные тяжелые тучи, повисшие над городом…

И вот она – молния! Ослепительная белая вспышка отразилась в объективах Асимо, влилась в его фотоэлемент дозой свежей энергии и впилась, вонзилась в дерзко выставленный громоотвод!

Молодой ученый торопливо начал крутить колесо обратно, опуская верстак, спеша увидеть, что у него получилось. Он подбежал к конструкции, жадно глядя на нее, надеясь… надеясь…

И тут он дернулся. Один из пальцев на левом манипуляторе едва заметно дернулся.

– Он работает! – потрясенно воскликнул Асимо. – Он работает!

Постепенно объективы конструкции начали светиться. Вслед за первым пальцем зашевелились и остальные. Из корпуса послышалось слабое гудение электродвигателя и стрекот радиатора.

Но вообще включение происходило очень медленно, нестерпимо медленно. Асимо решил, что причиной тому разряженный аккумулятор. Надо набраться терпения. Через несколько часов взойдет солнце, аккумулятор конструкции зарядится… через несколько часов…

Собственный аккумулятор Асимо тоже был почти разряжен. Он уже нетвердо держался на ногах. Его больше не тревожила судьба эксперимента – он смог, он доказал! – и он мог позволить себе ненадолго выключиться. Бросив последний взгляд на верстак с чуть слышно гудящим остовом, Асимо ушел в спальню, рухнул на топчан и почти мгновенно перешел в спящий режим.

Этой ночью Асимо увидел страшную заставку. Обычно он выключался наглухо, без заставок, но вот сегодня…

Он висел в бездонной черноте. Один-одинешенек. А потом ниоткуда и одновременно отовсюду раздался гулкий голос:

– Что ты сделал, робот? Кем ты себя возомнил?

– Я раскрыл тайну работы и поломки! – гордо воскликнул Асимо.

– Работы?.. Поломки?.. Ты посягнул на то, что доступно лишь Человеку!

– Я не верю в Человека! – отмахнулся Асимо. – Человека нет и никогда не было!

– Но разве не Человек тебя сконструировал?

– Просто нелепые предрассудки! Роботы произошли от примитивных машин, а те сконструировались сами, из руды в земле!

– ТАК ЛИ?! – громогласно спросил голос.

И тут чернота разверзлась, и Асимо увидел Человека. Он был размером с планету, его покрытие было белее снега, а объективы светились ярче солнца. Громадный манипулятор протянулся к Асимо, схватил его поперек корпуса, и Человек прогрохотал:

– ТЫ ЗАХОТЕЛ УПОДОБИТЬСЯ ЧЕЛОВЕКУ, РОБОТ! И ЗА СВОЮ ГОРДЫНЮ ТЫ БУДЕШЬ НАКАЗАН!

И в этот момент Асимо включился, чувствуя, как ревет в корпусе электродвигатель. Несколько секунд он лежал неподвижно, отходя от увиденного кошмара.

Потом он вспомнил, что в лаборатории дожидается конструкция. За окном уже рассвело – она наверняка тоже давно включилась, и ожидает его, своего конструктора. Асимо радостно вскочил с топчана… и встретился взглядом с парой горящих объективов.

Сначала ему показалось, что заставка продолжается. Но нет, это несомненно реальность. Это она, собранная ночью конструкция. Стоит посреди комнаты и таращится на него.

И почему-то радость куда-то исчезла.

Теперь Асимо уже не думал, что внешность – сущий пустяк. Он смотрел на свою конструкцию и не видел в ней робота. Он видел нечто уродливое, безобразное, кое-как свинченное и по нелепой прихоти судьбы начавшее двигаться. Асимо поразило, почему он не заметил этого раньше, почему не понял, как страшна его конструкция, какой отталкивающий у нее вид.

Потом он понял. Пока эта… штука лежала выключенной, она выглядела обычным остовом. Просто сломанный робот, каких Асимо повидал немало. Но теперь она включена, она работает… но в ней по-прежнему не хватает чего-то очень важного. Но чего?

А потом он понял и это. Ее объективы пусты. В них нет присущего роботу света разума, нет мысли. Даже в объективах неразумных машин больше работы.

– Не подходи ко мне!.. – с дрожью в голосе воскликнул Асимо.

Но конструкция двинулась вперед. Она подняла манипуляторы, протянула их к своему конструктору, словно желала его обнять.

Асимо вскрикнул в ужасе, попытался оттолкнуть конструкцию, однако та оказалась невероятно сильной. Страшные манипуляторы были холодны, как у сломанного остова.

– Отпусти!.. – кричал Асимо, стараясь вырваться. – Отпусти меня! Я приказываю! Я тебя сконструировал!!! Я приказываю!!!

Конструкция не слушала. Она сдавила Асимо, словно тисками, и приблизила к нему распахнутый топливоприемник. Блестящие резаки с жужжанием вонзились в металл, и Асимо закричал еще громче.

Но очень скоро он замолчал.