Электронная библиотека » Александр Севастьянов » » онлайн чтение - страница 22


  • Текст добавлен: 28 апреля 2017, 13:10


Автор книги: Александр Севастьянов


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Циничный смешок победителя

Для Черчилля-отставника все происходящее было лишь подходящим поводом для агитации за уход Великобритании из Палестины, где она только путалась под ногами у сионистов, мешая им завершить создание Израиля. Поскорее поднять руки и бежать из Палестины, оставив евреев хозяевами положения, – вот смысл всех его речей теперь. Так, 12 марта 1947 года (не прошло и двух недель с последнего ужасного теракта) Черчилль с удивительным, особо извращенным цинизмом издевался над парламентом, призывая к уходу с Ближнего Востока: «82 миллиона фунтов стерлингов растрачено в Палестине с момента прихода к власти лейбористского правительства, и 100 000 англичан остаются вдали от своих домов из-за этой бессмысленной грязной войны с евреями, которая ведется ради того, чтобы в конечном счете отдать Палестину арабам или бог еще знает кому… Бегство отовсюду стоит теперь в порядке дня – бегство из Египта, Индии, Бирмы. И только одно должно сохраняться любой ценой – право сделаться предметом насмешек и ненависти всего мира из-за Палестины, право, которое обходится нам в 82 миллиона фунтов стерлингов ежегодно» (325).

Еще в своем потрясающем парламентском выступлении 1 августа 1946 года Уинстон Черчилль допустил такие мысли и выражения, которые откровенно говорят очень о многом, до тех пор скрывавшемся, и заслуживают пристального внимания. Эти финальные признания экс-премьера рисуют нам его моральный облик, как мало что еще. Он, например, признал: «Цена поддержания порядка в этом регионе составляет от 30 до 40 миллионов фунтов в год – денег, в настоящее время попросту утекающих прочь, в то время как они могли бы оказать большую помощь в борьбе с безработицей на наших островах или могли бы быть возвращены в страну и приносить доход нашим гражданам». Сто тысяч солдат, расквартированных в Палестине, «составляют очень значительную часть нашей армии. Сколько еще времени они должны находиться там? И для чего находиться?… Я никогда не видел, чтобы была получена меньшая отдача за приложенные усилия, чем это происходит в Палестине».

Гилберт наивно считает, что «Черчилль был убежден, что у Великобритании больше нет средств, воли или морального права продолжать удерживать в своих руках мандат на управление территорией Палестины». Он приводит слова бывшего премьера, который-де искренне не видел «абсолютно никакого смысла, почему обедневшая, перегруженная заботами и проблемами и тяжело пострадавшая в войне Великобритания должна продолжать выдерживать всю эту боль, труды, травмы и страдания» (324).

Четверть века! Черчилль почему-то этот смысл видел и преследовал его с упорством бульдога, а труды, жертвы и траты своей родины не замечал, они ему не резали глаз и не тяготили душу. А теперь вдруг прозрел и начал проливать крокодиловы слезы о бедной, «труждающейся и обремененной» Великобритании! Цинизм и лицемерие просто невероятные! За которыми просматривается все то же упорство во благо тех, кому он так преданно служил всю жизнь: конечно, теперь, после того как Израиль де-факто состоялся, англичанам надо было уйти из Палестины, оставив все на милость победителей – евреев!

Для Черчилля, выбитого из премьерского седла копьем народной воли англичан, пришло время последних откровений. Он не мог более решать вопросы, связанные с сионистским проектом, ему нечего стало терять в плане репутации, но он еще был в силах своим словом повлиять на ход событий, а потому выражался с последней прямотой. И он признал, наконец, что Великобритания «никогда не искала никакой выгоды в Палестине. Мы более четверти века выполняли эту неблагодарную, болезненную, дорогостоящую, тяжелую, неудобную миссию, и выполняли ее весьма успешно… Многие люди произносили красивые речи о сионизме. Многие щедро предоставили для осуществления сионистской идеи свои денежные средства, но именно Великобритания, одна Великобритания в одиночку, стойко и последовательно проводила эту линию в течение жизни целого поколения вплоть до настоящего момента, и живущие во всем мире евреи не должны забывать это» (318).

Все это, было, конечно, абсолютной неправдой. Нет, не Великобритания, а персонально Черчилль и очень немногие подобные ему «тигры сионизма» вроде Бальфура или Ллойд Джорджа, как мы видели, возложили этот тяжкий крест, эти бремена неудобоносимые на плечи империи-страдалицы – притом именно вопреки ее воле! Кто заставлял Великобританию, и впрямь не имевшую в том никакой выгоды, нести эти бремена? Кто, насилуя ее, настаивал на этом? Да кто же еще, как не он сам!

О том, каков был в этом его личный интерес, какие дивиденды это приносило ему лично за счет его страны, Черчилль, конечно, не сказал ничего.

И вот теперь, заявил он, пока Соединенные Штаты не готовы «встать рядом с нами на основе принципа равных усилий в проведении согласованной политики, принять на себя равную с нашей долю кровопролития, позора, забот, затрат и беспокойств, Великобритания должна сложить с себя мандат и положить его к ногам Объединенных Наций… Вызывает все больше беспокойства, что развенчание ложных надежд и послевоенные трудности, влияние которых нельзя недооценить, чересчур тяжелым бременем лягут на нас и расколют нацию, оставив глубокие шрамы в наших жизнях и чувствах» (324).

Опомнился… А ведь все это принесла стране политика Черчилля, это его итог, его вклад, его наследие, его результат. Черчилль 25 лет вел – и привел-таки! – Великобританию к этой позорной капитуляции перед истинными победителями, одолевшими в XX веке всех, с кем враждовали, – русских, немцев, арабов и… англичан.

В конечном счете все получилось так, как Черчилль хотел и призывал, действуя в соответствии с доктриной сионизма. Англия ушла, Палестина разделилась, сионисты преобразовали свою часть в Израиль, арабы попытались задавить их военной силой, но неудачно, Израиль выстоял и был признан миром, а там и Англией, в конце концов.

Беда, однако, в том, что счастливый Израиль не перестал терроризировать англичан. Безнаказанность и свобода рук, ставшие привычными благодаря Черчиллю, влекли сионистов все к новым «подвигам». И это делали уже не безбашенные еврейские экстремисты-террористы, а само государство. Так, «7 января 1949 года израильская авиация сбила три «спитфайера» ВВС Великобритании, совершавших рекогносцировочный полет над израильским позициями вблизи границы с Египтом в районе Синайского полуострова. При этом один из британских пилотов был убит».

Как отреагировала Англия? Очередной капитуляцией перед сильнейшим противником. Министр иностранных дел Эрнест Бевин принял военное преступление Израиля за выражение недовольства евреев британской политикой и поспешил немедленно освободить нелегальных еврейских иммигрантов, «застрявших» на Кипре (336).

Такая страшная и вопиющая неблагодарность евреев достала наконец даже Черчилля, который обиженно заявил на парламентских дебатах спустя две недели после гибели самолетов: «Мы получили незаслуженно малое и скудное вознаграждение за все, что мы создали и построили в Палестине благодаря нашей доброй воле и упорной работе в течение двадцати пяти лет… Я надеюсь, что со временем в самом Израиле возникнет более точное понимание того долга благодарности, который сионизм должен испытывать по отношению к нашей стране» (338–339). Боюсь, Англия так и не дождалась этого.

Вознаграждение? Более точное понимание… чем какое? Чем убийство английских солдат и офицеров? Уничтожение британских самолетов? Да уж, отблагодарило еврейское государство Великобританию за свое создание, ничего не скажешь.

Впрочем, Черчилль и тут нашел возможность обелить сионистов, возложив ответственность за произошедшее на правящую партию лейбористов, которые, оказывается, обидели Израиль своим отказом его признать. «И теперь бедная старая Великобритания с ее тори, социалистами, либералами, сионистами, антисионистами и несионистами оказывается сбитой в воздушной схватке и терпит пренебрежительное отношение со стороны израильского правительства, которое с издевкой говорит нам: «Насколько мы понимаем, вы нас не признаете» (340).

Самое время для доброй шутки, не правда ли? И даже для издевательства…

Triumphus post mortem

Воюя с собственным народом за интересы евреев, бесстыжий Черчилль не забывал при этом заботиться о своей популярности на родине. Он предпринимал регулярные поездки на места бомбежек, встречался с пострадавшими, с мая 1940 по декабрь 1941 года он выступил по радио 21 раз, его выступления слышали более 70 процентов британцев. Популярность Черчилля как премьера была беспрецедентно высока, в июле 1940 года его поддерживало 84 процента населения, и этот показатель сохранялся практически до конца войны. Но эта популярность мгновенно закончилась вместе с войной. И даже еврейские лоббисты и СМИ ему не смогли помочь.

Конечно, англичане не могли не чувствовать и не понимать, что Черчилль связан с евреями, которым мирволит по любому поводу везде и всюду, а их, англичан, интересы блюдет лишь постольку поскольку. Возможно, это послужило одной из причин, по которым народ выкинул его из политики уже в июле 1945 года во время Потсдама – дележки плодов Победы. Надо отдать должное, Черчилль принял свое поражение красиво, заявив: «Народ Великобритании имеет полное право голосовать как ему вздумается. Это – демократия. Это то, за что мы сражались» (307).

Еще одна причина была в том, что евреи, получив уже де-факто все, к чему стремились, были заняты подготовкой к обретению полного суверенитета, и им было не до Черчилля, исчерпавшего в их понимании свое историческое предназначение.

Похоже также, что уход Черчилля с поста премьера на шесть лет – прекрасный способ избежать ответственности за неотвратимый политический и экономический дефолт страны. Все результаты его правления – включая уход Англии из Египта, Индии, Бирмы, Цейлона, Пакистана, отказ Лондона от палестинского мандата, разрушенное хозяйство и гигантский внешний долг и т. п., и т. д. – пришлось теперь разбирать и исправлять лейбористам, притом под убийственным огнем критики бывшего премьера. Как я уже пытался доказать выше, Англия вообще понесла в войне тяжелое поражение. Но… сам-то Черчилль был теперь выведен из-под удара, за его преступления и ошибки должны были теперь платить другие, притом в максимально неблагоприятных обстоятельствах. Они все оказались в дерьме, а он – в белом фраке. Все их горькие унижения и провалы (его наследие, по правде говоря) служили ему мишенью для неистощимой иронии и подготовили его триумфальное возвращение в 1951 году.

Каким цинизмом надо было обладать, чтобы вернуться в премьерское кресло в ореоле «спасителя Родины»! Кто бы от него спас эту Родину…

Свой второй премьерский срок Черчилль отсидел сравнительно тихо, ничем особенным не отметив его, если не считать ожесточенного антисоветизма, в котором проявилась его извечная русофобия. Для него пришло время почивать на лаврах. Королева Елизавета Вторая поручила еврейскому скульптору Оскару Нимону изваять большой мраморный бюст Черчилля для особого зала в Виндзорском замке, где стоят памятники великим деятелям Британии. В 1953 году он стал нобелевским лауреатом по литературе (!) и удостоился рыцарского титула, а в 1963-м стал первым почетным гражданином США. В 1958 году в университете «Технион» (Хайфа, Израиль) открылся зал имени Черчилля. «Они очень вас любят», – отписывала отцу дочь Сара, представлявшая Черчилля на церемонии.

Он и после ухода в окончательную отставку жил еще долго и умер в своем лондонском доме 24 января 1965 года глубоким стариком. И тогда началась новая, посмертная, глава в истории его отношений с евреями, которые возвеличили его до небес и сделали британской культовой фигурой номер один.

Этот культ личности Черчилля начинался так.

«9 оркестров сопровождали его в последний путь. Три дня гроб с телом бывшего премьер-министра стоял в Вестминстерском холле. Несмотря на январские холода, люди терпеливо стояли в очереди, а добровольцы из Армии спасения раздавали им горячий чай, суп и сэндвичи.

Когда гроб на адмиральском катере двигался по Темзе, в лондонских доках были наклонены краны, флаги в городе приспущены, футбольные матчи отменены, а магазины закрыты. И далее, на всем пути следования похоронного поезда по стране до места захоронения, тысячи людей стояли в молчании, отдавая дань памяти. По желанию Черчилля похоронили его рядом с родителями на кладбище церкви Святого Мартина в Блейдоне, всего в миле от Бленхеймского дворца, где он родился. А в Лондоне на площади, напротив здания Парламента, установили статую-памятник. На постаменте – ни дат, ни званий, ни регалий. Только имя – «Черчилль»»[149]149
  http://www.newstyle-mag.com/personalii/data/uinston-cherchill-shtrixi-k-portretu.html


[Закрыть]
.

Почему англичане так гордятся Черчиллем? Да просто потому, что любому народу надо же кем-то гордиться. И убедить его в том, кто герой нации, довольно легко, если ты управляешь общественным мнением так, как научились управлять им евреи. Сколько улиц и площадей постсоветской России до сих пор носит имена таких «героев», а на деле ее злейших врагов и губителей?!

Простодушие и доверчивость народа поистине не знает границ. Побывав недавно в Иркутске, я лишний раз в этом убедился. Читая карту этого небольшого города, я задыхался, мне было тошно от такого сгустка революционно-большевистского истеричного самолюбования. Вот самые большие улицы: Карла Маркса, Ленина и Дзержинского. А рядом с ними, покрывая весь исторический, древний центр города, лежат улицы, названные в честь иных борцов с царизмом: Свердлова, Урицкого, Володарского, Трилиссера, Литвинова, Постышева, Бабушкина, Лопатина, Богданова, Энгельса, Фурье, Марата, Клары Цеткин, Карла Либкнехта, Сухэ-Батора, Степана Разина, Пугачева, Рылеева, Боткина, Софьи Перовской, Халтурина, Желябова… Только приснопамятных Троцкого, Зиновьева-Апфельбаума и Каменева-Розенфельда не хватает! А кроме них – улицы Советские (с 1-й вплоть до 6-й Советской), Красноармейская, Красногвардейская, Красноказачья, Красных мадьяр, Красного восстания, Польских повстанцев, Пролетарская, Коммунистическая, Комсомольская, 25 Октября, Третьего июля, Декабрьских Событий, 50 лет Октября, Партизанская (имеются в виду красные антиколчаковские партизаны времен Гражданской войны), Баррикад, Октябрьской революции, Борцов революции, Коммунаров, а также Пионерский переулок и Парк имени Парижской Коммуны, а заодно площадь Декабристов и улица Декабристов. К этому надо добавить еще десяток улиц, названных в честь местных революционеров, менее именитых, но знаковых для города… Читая эти названия, испещрившие всю сердцевину карты города, я поражался: в чем секрет этого красного безумия в далеком от столиц сибирском городе? Чем Иркутск так провинился перед Богом? Я заговорил об этом с сотрудницей иркутского краеведческого музея (отдел истории) и услышал полушутливый ответ: «Иркутск – еврейский некрополь!» Посмеялись невесело…

Вот и с Черчиллем, похоже, так получается: вопреки всему, что «самый великий британец» реально сделал для Англии и англичан (а сделал он, на мой взгляд, только плохое и ужасное), его имя не проклинается, а благословляется в родной стране, благодаря непрерывной и неустанной кампании по промыванию мозгов.

Обычное дело.

Глава VI. Черчилль и крах русской России

Как верно пишет профессор Принстонского университета Юрий Слезкин в увлекательной книге «Эра Меркурия. Евреи в современном мире», «современная эра – еврейская эра, а XX век – еврейский век». Это выразилось, в частности, в тех убедительных победах, которые одержали евреи в нескольких этнических войнах, имевших глобальное значение. Немецко-еврейская война, арабо-еврейская война, англо-еврейская война… История всего XX века во многом определилась в ходе этих необъявленных, условно именуемых, но реальных противостояний, в которых – во всех! – умудрился ярко отметиться наш герой.

Ну, а началось это «триумфальное шествие» с русско-еврейской войны, в которой Черчилль принимал посильное участие так же, как и во всех названных выше. Пришло, наконец, время поговорить и о ней, поскольку именно здесь ключ ко всей истории XX века. Разобравшись в ее истоках и причинах, мы сможем лучше осмыслить и понять также все последующие войны и победы евреев, о которых рассказано выше.

Конечно, нельзя упустить из виду, что главный герой нашей повести – не евреи, а Черчилль. Но все дело в том, что вне еврейского контекста он непостижим. Сэр Уинстон, как мы убедились, весьма успешно губил на своем веку немцев, арабов, индийцев, англичан – и очень хотел так же погубить нас, русских, которых ненавидел всю жизнь какой-то иррациональной ненавистью. У него это не получилось по ряду обстоятельств. В этой главе мне хотелось бы раскрыть некоторые эпизоды борьбы Черчилля с русскими. Но для верного понимания ситуации необходимо вначале развернуть и представить относительно новую для читателя гипотезу – гипотезу русско-еврейской войны[150]150
  Насколько мне известно, первым в постсоветское время тему «поистине странной» русско-еврейской войны заявил известный историк и публицист С. Н. Семанов в книге «Русско-еврейские разборки» (М., Алгоритм, 2003), одна из глав которой так и называется – «Русско-еврейская война. Краткий курс». С тех пор термин вошел в научный обиход и стал если не общепринятым, то распространенным.


[Закрыть]
, в которой Черчилль сыграл весьма видную роль. Объективности ради я постараюсь в основном опираться на источники еврейского происхождения, хотя моя база ими не исчерпывается.

О предпосылках русско-еврейской войны

Прежде всего надо напомнить читателю, что в состав дореволюционной России с конца XVIII века входила немалая часть современной Польши, в том числе земли, густо населенные евреями еще до присоединения к нашей империи.

Этнодемографический фактор – важнейший, едва ли не все объясняющий в истории человечества, ключевой для этнополитического метода. Динамика роста российского еврейства и порожденные ею последствия указывают на это очень ясно.

В целом за период от Екатерины Второй до конца правления Николая Второго население Российской империи выросло примерно втрое: от 50 до почти 150 млн человек. Причем это итоговое число образовалось не столько за счет естественного прироста русских, сколько за счет включения в его состав народов Польши, Финляндии, Молдавии, Причерноморья, Кавказа, Сибири, Дальнего Востока и Туркестана, присоединенных путем в основном династических завоевательных войн, ведшихся Романовыми. Собственно, русские к 1913 году составляли всего примерно 43 % от этого количества, их абсолютное число тоже росло, но удельный вес при этом падал.

Считается, что демографический рост русских ставил их по этому показателю на второе место в мире после китайцев и на первое в Европе (за русскими шли немцы). Но на самом деле это первенство мнимое: рост еврейского населения России дал бы фору всем прочим народам, включая и китайцев, просто на этот факт еще никто не обращал должного внимания. Пора об этом сказать.

Число «угнетаемых российским самодержавием» евреев росло, однако непрерывно и чрезвычайно быстро. В эпоху первых разделов Речи Посполитой (1772–1795) их насчитывалось только в Литве, Волыни и Подолье около миллиона человек, еще не менее 200 тысяч жило в т. н. Царстве Польском, в общей сложности – примерно 1.3 млн. Но уже в 1850 году на долю российских евреев приходилось 50 % всего мирового еврейства[151]151
  Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. С. 97–99; Россия // Краткая еврейская энциклопедия. – Иерусалим, 1994. – Т. 7, стлб. 382.


[Закрыть]
, и это не считая караимов, раббанитов, грузинских, бухарских, молдавских и горских евреев. В 1897 году в империи было уже 5 060 000 евреев. А в 1917 году – и вовсе 7 250 000[152]152
  Народы России. Энциклопедия. – М., 1994. – С. 25.


[Закрыть]
.

Итого всего за 140 лет (1775–1917), если русские выросли числом примерно втрое, то у евреев – почти семикратный рост, даже несмотря на усиленную эмиграцию!! Еврейская община России была во всех отношениях главной в мире, определяла судьбы мирового еврейства.

Российским евреям очень скоро стало нестерпимо тесно в черте оседлости, где они так бурно размножались. Высочайшее и все растущее демографическое давление в этом регионе выдавливало их вовне, в большую Россию и за рубеж, вопреки всем законодательным сдержкам. Евреи российского происхождения быстро стали проблемой не только для России, но и для всего мира. А более всего, особенно после 1917 года, – для отделившейся от России Польши, а также для Германии, Англии и США, куда направлялись основные потоки еврейской эмиграции. Можно сказать, еврейский джинн вырвался на свет божий из русской бутылки.

Стремительный демографический рост российского еврейства дает нам разгадку всех удивительных достижений и побед евреев в XIX–XXI веках. Человеческого ресурса, накопленного за теплой пазухой матушки-России (не только в черте оседлости), евреям в итоге хватило на покорение Англии и Америки[153]153
  «В 1881–1914 годах страну покинули 1 млн 980 тыс. евреев, из них 1 млн 557 тыс. эмигрировали в США» (Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). – М., Росспэн, 2006. – С. 30).


[Закрыть]
, на создание Израиля и на победу в четырех величайших этнических войнах XX века!

Самые большие проблемы столь бурный рост евреев доставил, конечно же, самой России, где им были созданы тепличные условия. Особенно мирволил евреям либеральный государь Александр Второй[154]154
  Недаром в Москве воздвигнут ему большой и великолепный памятник, по инициативе и иждивением… Бориса Немцова и Альфреда Коха!


[Закрыть]
. После смерти Николая Первого многие ограничения для евреев, в том числе в отношении их расселения в черте оседлости, были отменены или смягчены, что привело к очень быстрому распространению их по всему лицу империи. Царь, например, дозволил им проживать в Москве повсеместно – и вот уже к началу 1890-х годов, т. е. за какие-то 35 лет, в Москву вселилось свыше 70 тыс. евреев и образовался целый район (вокруг хоральной синагоги), где слышалась преимущественно или даже исключительно еврейская речь. В 1859 году евреям – купцам первой гильдии было предоставлено право жить и торговать по всей России. В эти же годы были открыты для евреев такие города, как Николаев, Севастополь, Киев. В 1865 году стал открыт «временный доступ» во внутренние губернии евреям – механикам, пивоварам, ремесленникам и мастеровым. Но практически этим правом смогли воспользоваться почти все евреи, кто хотел.

При последнем Романове освоение евреями России продолжалось ускоренными шагами. Упомянутый профессор Юрий Слезкин указывает: «В пределах Черты оседлости евреи перебирались из деревень в местечки, а из местечек в большие города. Между 1897 и 1910 годами еврейское городское население выросло почти на 1 миллион человек, или на 38 % (с 2 559 544 до 3 545 418). Число еврейских общин, насчитывавших более 5000 человек, увеличилось со 130 в 1897-м до 180 в 1910-м, а насчитывавших более 10 000 – с 43 до 76. В 1897 году евреи составляли 52 % всего городского населения Белоруссии-Литвы (за ними следовали русские – 18.2 %), а в быстро развивавшихся Херсонской и Екатеринославской губерниях от 85 до 90 % всех евреев жили в городах. Между 1869 и 1910 годами официально зарегистрированное еврейское население Санкт-Петербурга выросло с 6700 до 35 100 человек. Реальное число было гораздо выше»[155]155
  Yuri Slezkine. The Jewish Century. – Princeton University Press Princeton аnd Oxford, 2004. На русском языке: Юрий Слезкин. Эра Меркурия. Евреи в современном мире. – Москва, Новое Литературное Обозрение, 2007. – Сс. 158–159.


[Закрыть]
.

Надо отметить, что евреи весьма активно и успешно завоевывали себе «место под солнцем» в легальной сфере деятельности. Из 5.6 млн трудозанятых евреев, живших в 1913 году в России, только 50 тыс. были рабочими, 250 тыс. – ремесленниками, а остальные работоспособные евреи значились торговцами, ростовщиками, шинкарями и т. д.

Евреи были раньше всех и лучше всех в мире подготовлены к приходу капиталистической формации. И в России их экономическая сила быстро и убедительно проявила себя повсеместно. Не прошло и тридцати лет после отмены Александром Вторым ограничений – и вот уже «даже в Москве, этой цитадели старообрядческого купечества, традиционно враждебного по отношению к конкурентам-инородцам, в 1892 году насчитывалось 129 евреев – купцов 1-й гильдии из 740». Ну, а в целом в России уже к концу XIX века «евреи составляли 39.7 % всех занятых в торговле», а «в Черте оседлости число евреев-торговцев достигало 72.8 %». Будучи продвинутыми агентами капиталистических отношений, евреи сразу же резко потеснили русских в торговле и промышленности, в золотодобыче, а пуще того в финансово-банковской сфере. Их продвижение к высотам успеха было стремительным и наглядным: «В 1914 году евреи составляли около 20 % «деловой элиты» России»[156]156
  Будницкий О. В. Там же, с. 27, 35, 50.


[Закрыть]
. Здесь не место подробностям, найти их можно в книге Юрия Слезкина.

Одновременно осуществлялся массовый наплыв евреев в образовательную систему России, что для нашей темы даже более важно. По данным Слезкина, «между 1853 и 1886 годами общее число гимназистов в Российской империи выросло в шесть раз. За тот же период число гимназистов-евреев увеличилось почти в 50 раз (со 159, или 1.3 % от общего числа, до 7562, или 10.9 %)…

Чем ближе к вершине российской системы образования, тем выше доля евреев… Доля учеников-евреев в гимназиях была большей, чем в реальных училищах, а их доля в университетах – большей, чем в гимназиях… Между 1840 и 1886 годами число студентов университетов увеличилось вшестеро (с 2594 до 12 793). Число евреев среди них возросло более чем в сто раз: с 15 (5 % от общего числа) до 1856 (14.5 %). В Одесском университете каждый третий студент в 1886 году был евреем. Еврейки составляли 16 % слушательниц Киевских высших курсов и московских Лубянских курсов, 17 % – Бестужевских курсов и 34 % Женских медицинских курсов Санкт-Петербурга»[157]157
  Юрий Слезкин. Эра Меркурия. – С. 167.


[Закрыть]
.

Что проистекало из вышеназванных фактов? Во-первых, в 1910 году евреи составляли уже 10 % студенчества технических вузов. Во-вторых, еще с 1861 года все евреи – дипломированные специалисты получили право жить вне черты оседлости, и они же допускались на государственную службу. А результат? Общеизвестно, как показывает Слезкин, засилье евреев в предреволюционной журналистике, литературной критике, в руководстве всех политических партий левого толка и т. д. Ему вторит О. В. Будницкий в нашумевшей книге «Российские евреи между красными и белыми»: «Евреи играли заметную роль, особенно в начале XX века, в русской литературе и критике, но в большей степени в журналистике и издательском деле»[158]158
  Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми, со ссылкой на: Аронсон Г. Евреи в русской литературе, критике, журналистике и общественной жизни // Книга о русском еврействе: От 1860-х годов до революции 1917 года – М., Иерусалим, Минск, 2002 (воспроизведение издания Нью-Йорк, 1960).


[Закрыть]
. Как и отчего возникла эта «заметная роль», становится ясно в свете сказанного выше.

Последствия еврейской экспансии в экономику и систему образования России были колоссальны. Главное из них в том, что, поскольку правительство изначально видело угрозу данной экспансии для коренного населения страны, оно было вынуждено постоянно принимать определенные меры для ее сдерживания. Тем самым создавая из богатых и образованных евреев, стремящихся ко всей полноте могущества и влияния в России, самую настоящую контрэлиту, заинтересованную в смене строя и режима – со всем, что из этого вытекает. И не только из богатых и образованных, увы. Но и из бедных и темных евреев, всеми силами души стремившихся, однако, к образованию, богатству, положению в обществе, могуществу, влиянию, власти. А таких были многие сотни тысяч, особенно среди молодежи. Реальная и потенциальная контрэлита России: вот во что превратилось российское еврейство за сто лет проживания в теле России. Но контрэлита всегда стремится стать элитой и ради этого готова на все, даже на революцию.

Дело еще и в том, что в начале XX века 56 % в тех же технических вузах уже составляли крестьянские дети. Получилась гремучая смесь. Главная движущая сила, пушечное мясо грядущей «социалистической» революции – русская крестьянская масса, предельно напуганная и раздраженная развитием капитализма в деревне, а потому заряженная на коммунизм и на анархизм (бунт, попросту), – посылала в города на учебу своих сыновей и дочерей. Но в России с 1880-х годов наблюдался непрерывный кризис перепроизводства интеллигенции. Так что, по статистике, уже со второго курса свежий студент, не ожидавший в будущем для себя ничего хорошего, норовил идти не в мирную профессию, а в революцию, которая в российских условиях неизбежно оборачивалась тотальной крестьянской войной. И уже со студенческой скамьи русская революционная молодежь в городах получала себе еврейских вождей. Социальная война, таким образом, повседневно скрещивалась с войной этнической. Поначалу в верхушечном своем слое (студенчество, интеллигенция), но с началом Первой мировой дело дойдет и до низов, до масс.

В этом и была главная проблема, порожденная взрывным ростом количества евреев в России. Ибо все вышеназванное создавало предпосылки для той этнической войны (русско-еврейской), о которой я обмолвился в самом начале главы.

Ради чего велась эта война? Ради того же, ради чего ведутся все войны: ради власти в стране, контроля над территорией со всеми ее ресурсами, от человеческих и ископаемых – до культурно-исторических. Важно признать, что вопрос «Кто в доме хозяин?» со всей остротой поставили именно превратившиеся в контрэлиту евреи, а русскому народу и русскому правительству приходилось на него отвечать.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации