Текст книги "Дефолт совести"

Москва. Частное расследование

Похмельные колокола били в голове Багрянского с удивительно ритмичной настойчивостью. И только прислушавшись в полудрёме к этим отвратительным, раздражающим звукам, он понял, что на самом деле в квартире беспрерывно звонит телефон.

– Кому я понадобился на ночь глядя? – промычал он в трубку измученно.

– Простите, Лев Владимирович, это приёмная журнала «Экономист». Вас срочно хочет слышать Олег Олегович.

С этим возвращённым практически из небытия изданием Багрянский начал сотрудничать примерно пять месяцев назад за солидные гонорары, которые по старой памяти платил ему редактор Кулишов.

– Не темни, девочка. Наверняка соскучилась по мне, а прикрываешься именем босса, – едва ворочая языком и ощущая неприятный кисловато-горький привкус вечернего застолья во рту, сказал Лев.

– Даже очень, – не растерявшись, ответила девица. – Но шеф на этот раз, видимо, соскучился больше.

– Ладно, скажи, что буду…

Стоило ему оказаться на улице, как невольно захотелось пройтись. Но не просто так, а давно любимым маршрутом. Сначала через Маяковку, поздороваться с памятником, точно так, как почти сорок лет назад, когда здесь собирались не сумасшедшие демонстранты, а толпы любителей поэзии, влюблённые и жаждущие попасть на модный спектакль в «Современник»… Дальше, через жёлтые от опавших листьев Патриаршие, которые не торопились убирать дворники. Наверное, им, как и Багрянскому, было дорого это бесплатное убранство прудов.

– О, Лев Владимирович, приветствую! Рад видеть! Рад видеть! Давненько вы нас не посещали, – встал из-за стола Кулишов. – Как там поживает уважаемый Александр Павлович?

– Поживает как-то, – односложно ответил Багрянский. – Нам бы так поживать.

– Да-а, – мечтательно поддержал его редактор «Экономиста», который понимал Багрянского с полуслова. – Дорогой коллега, во-первых, от души поздравляю с выходом новой книги. Пока не читал, но уже наслышан. Думаем организовать в журнальчике некий доброжелательный отзыв. Как вы думаете?

– Что тут думать? Давно пора. Книга когда вышла? Уже успели позабыть. Ладно, проехали. Говори, Олег Олегович, что у тебя на второе.

– Я хотел бы посоветоваться по одному весьма важному и актуальному вопросу… – Старый приятель сделал многозначительную паузу. – Что ты думаешь по поводу последних трагических событий в Москве?

С этими словами Кулишов взял с письменного стола красную пластиковую папку и протянул Багрянскому. С видимой неохотой Лев открыл её.

В папке содержалась собранная в хронологическом порядке подборка сообщений информационных агентств и газетных заметок. Эти тексты давно были известны Багрянскому. Можно сказать, что благодаря Духону и Мацкевичу он даже был в теме. Но ради приличия Лев счёл нужным снова пробежать их глазами:

«…чиновника федерального уровня расстреляли прямо на пороге одного из спорткомплексов столицы… Киллеры били из двух стволов… Пуля в шею сбила Турова с ног, а контрольный выстрел в голову довершил дело…»

Какого чёрта Олег заставляет его перечитывать эти давние ужастики? – невольно задался вопросом журналист. Но заметив, сколь заинтересованно тот следит за его реакцией, Лев решил продолжить чтение криминальной хроники:

«…в районе Киевского шоссе застрелена известная российская журналистка Полётова. Как сообщил источник в правоохранительных органах, её тело было обнаружено рано утром следующего дня егерем местного лесничества… Вместе с ней был также убит неизвестный мужчина, документы которого, судя по всему, были похищены киллерами.... На месте происшествия работает оперативно-следственная группа Генеральной прокуратуры…»

«И это старьё, – вновь подумал Багрянский. – Что ему надо?» Но читать не бросил.

«…Город ещё не отошёл от известий о жестоких расправах над зампредом нацбанка Туровым и журналисткой Полётовой, как стало известно о новом заказном преступлении. На собственной даче заживо сгорел управляющий крупного филиала «Интербанка» Анатолий Надеждин. В прокуратуре уверены, что это, как и предыдущие преступления, были заказными и скорее всего связаны с профессиональной деятельностью жертв».

Багрянский резко захлопнул папку.

– Что ты хочешь, Олежка? Ты, должен сказать, достиг своего. Когда читаешь это всё подряд, так сказать, в хронологической цепочке, картина получается жуткая. А ведь действительно создаётся впечатление, что кто-то специально дал отмашку открыть новый сезон охоты на банкиров. Такое уже было в начале девяностых. Но тогда беспредел был в законе… Как-никак развал Союза нерушимого! Но что происходит сегодня? Развал чего?

– Знаешь, Багрянский, я и не сомневался, что ты обо всём этом отлично знаешь. Но когда я прочитал это, как ты сейчас, то ощущения были примерно такие же, как у тебя. – Редактор пристально посмотрел на Багрянского.

– Так зачем всё-таки ты хотел меня видеть, Олег Олегович? Да ещё так срочно? Кончай морочить голову. Мне положено видеть как минимум третий сон, а я пока так и не понял, в чём срочность вопроса.

– Ты что, не понял? Как раз в связи с этим… – Кулишов многозначительно кивнул в сторону папки. – Ты же видишь, как бурлит Москва. Как мечутся в поисках ответов правоохранители. Какой скандал в мире вызвала серия этих заказных убийств… Вот почему я хочу предложить тебе контракт на независимое журналистское расследование… Тем более, насколько мне известно, у тебя есть связи в определённых кругах…

– А зачем мне опять головная боль на старости лет? – искренне вырвалось у Багрянского, который тотчас вспомнил все свои «приключения» минувших лет. – Ты об этом подумал?

– Затем, дорогой мой коллега, что гонорар будет вот таким… – ехидно ухмыльнувшись, ответил хитрый Олег Олегович и крупно вывел красным фломастером на листке бумаги цифру пять с четырьмя нулями. – В евро, разумеется. Мы, как видишь, не отстаём от требований современной жизни.

«Вот хитрюга, мягко стелет, – подумал Багрянский. – Чего это так заинтересовала Олежку эта взрывоопасная тема? Неужели у него заказ? Тоже, к примеру, на пятёрку. Но уже с пятью нулями, а может, и того больше. На чужом горбу в рай хочет въехать… А когда в него, Льва Багрянского, начнут палить сразу из двух стволов, как в Турова, так тут уж никакие гонорары не спасут».

– Надо серьёзно обдумать, Олег Олегович. Судя по создавшейся в Москве ситуации, риск всё-таки немалый.

– Так и гонорар тоже не на семечки. Кто не рискует ничем, тот рискует вдвойне, – ухмыльнулся редактор.

– Сколько у меня времени на обдумывание?

– Ответ – завтра, – встав с кресла, сухо ответил приятель, ясно дав понять, что второй раз повторять своё предложение не намерен.

– А знаешь, Олег, что сказал Духон, когда десять лет назад брал меня на работу в банк?

– По поводу?

– Когда я спросил его, почему он, банкир, так сказать, мешок с деньгами, олигарх, сам за рулём, без охраны? Мол, не боится?

– И что он ответил? – более чем заинтересованно спросил Кулиш.

– Ответил, что ему некого бояться.

– Прости, Лев, я что-то не догоняю. Ты это к чему?

– А к тому, дружище. Устроит ли тебя, если в моей статье подтвердится, что просто так у нас в стране не убивают банкиров? А вдруг было за что? Я в этой теме уже давно, старик.

Кулишов дипломатично промолчал.

Выйдя из здания редакции, Багрянский в раздумье пошёл по Неглинке. Что всё-таки подвигло всегда осторожного Кулишова столь активно ввязаться в эти тёмные дела? Почему он готов выложить такую кругленькую сумму на независимое расследование? Только ли им движет забота о раскрутке журнала? Или всё-таки заказ? Тогда от кого? А может, он знает нечто такое, о чём пока умалчивает и хочет, используя меня, предать это «нечто» гласности? Что-то здесь не так.

Безрезультатные размышления на заданную тему привели Багрянского к единственно правильному выводу: надо срочно найти Духона и Мацкевича. Одна голова – хорошо, но когда сразу три… Словом, будет о чём посоветоваться. Тем более после их встречи с Зоммером и Фроловым и их рассказов картина в этом сериале убийств отнюдь не столь однозначна, как с газетных страниц.

За столом в доме Духона на Рублёво-Успенском шоссе чинно сидели двое мужчин. Александр и Зоммер уже были «тёпленькими».

– У вас, господа, гулянка? – спросил Лев разочарованно. Он примчался сюда по делу, а дела, судя по всему, не получится.

– Мы ищем взаимопонимания, – быстро объяснил Духон. – Вот ты меня, Лёвушка, понимаешь, а этот шваб не понимает.

– Чего уж тут не понять, – не стал развивать тему Багрянский, скосив глаза на три порожние бутылки шампанского. – О чём хоть дискуссия?

– Зоммер требует, чтобы я срочно его отправил из России. Он, видите ли, не верит тому, в чём я его убеждал в прошлую встречу.

– А в чём ты меня убеждал? Напомни, – подал голос Курт.

– Вот видишь, Лёвушка. Как можно с ним разговаривать, если он не помнит, с чем пожаловал.

– Не помню, – гордо сказал адвокат и икнул. – Ты помнишь?

– Я обещал тебе неприкосновенность в России, потому что ты никому здесь не нужен. Теперь вспомнил.

Интересно, сколько у них будет длиться перебранка.

– А ещё он не желает отужинать устрицами, – неожиданно пожаловался Духон. – Боится, что не свежие. Понимаешь, Лёвушка, у меня и не свежие!.. Он просто боится покушения на свою жизнь.

– Да, боюсь. Здесь у меня всех контрагентов поубивали. Меня чуть не убили.

– Бредит парень. Это Турова и Полётову он считает своими контрагентами. Совсем допился. Не хочет из моего дома уходить. А я в общежитии жить не хочу. Понимаешь? Придётся его высылать из страны. А то не ровен час ещё действительно ведь убьют. Я бы сейчас его точно убил. Русского языка не понимает.

Александр говорил уверенно, чётко, хотя был хорошо выпивши. И от этого их диалог становился всеё смешнее и смешнее.

– А ты, мой дорогой соавтор, что пожаловал? Тоже боишься за свою жизнь?

«Сейчас я им обоим испорчу настроение, если сразу брякну, что подрядился писать статью о сериале убийств», – подумал Багрянский.

– Что-то вроде того.

Он довольно коротко рассказал о предложении редактора журнала и о том вознаграждении, которое тот ему посулил.

– Бедненький. Ему, видите ли, не хватает денег, – с иронией заметил Духон.

– Денег никогда не бывает много. Вам, толстосумам, этого не понять. Правда, господин Зоммер?

Обрадовавшись, что с ним ещё советуются, адвокат охотно кивнул.

– Зачем тебе это надо, Багрянский? – уже серьёзно, на глазах трезвея, спросил Александр. – Штука-то опасная.

– Не опасней того, чем мы здесь занимаемся. Зато какие открывает возможности! По крайней мере, мне так показалось.

– Какие такие возможности? – засмеялся Духон. – Сейчас сюда пожалует Мацкевич. И знаешь, с кем? С самим прокурорским генералом Волиным, главным у них следаком. Вот-вот будут. Так что подождём.

Багрянский сначала опешил, а потом обрадовался, сообразив, какой материал нежданно-негаданно плывёт ему в руки.

– Смотри, Зоммер, как заблестели у него глаза! Нет, это у борзописцев неистребимо. Давай присаживайся, пока устрицы не кончились. Видишь, на столе, окромя устриц и шампанского ничего.

Через полчаса за столом уже сидело пятеро мужчин. Поначалу присутствие Волина несколько сковывало, но глядя, как тот активно присоединился к поглощению устриц и шампанского, натянутость постепенно улетучилась.

Наконец, когда на блюде остался лишь тающий лед, хозяин дома решил перейти к делу.

– Чудеса, да и только! – вдруг воскликнул хозяин дома. – Кто бы мог подумать, что сама прокуратура попросит помощи у пенсионера Духона, которого, было дело, сама когда-то навязчиво преследовала?!

– Извините, Александр Павлович, но я бы вас поправил. Не прокуратура, а всего лишь один её представитель.

– Никак не могу принять вашу поправку, уважаемый Виталий Валентинович. Для меня даже районный прокурор есть олицетворение прокуратуры в целом. А тут пожаловал генерал…

– Прокурорский, – скромно добавил Волин. – А пришёл я действительно за помощью, даже за советом, если выражаться точнее. Вот, к Леониду Сергеевичу…

Духон изобразил нечто вроде поклона в адрес гостя, но обратился к Мацкевичу:

– Бывает же в жизни и такое! Должен признаться, Леонид Сергеевич, что на этот раз интересы прокуратуры и нашего скромного сообщества каким-то чудесным образом совпали… Я ведь и сам, дорогой полковник, хотел поручить вам заняться расследованием странных серийных убийств моих бывших коллег. Разумеется, не устраивать там никаких слежек, засад, облав… не знаю, что ещё есть в арсеналах расследования. Лично мне нужна аналитика. Чистая аналитика. Умозаключения. Теперь, как я понимаю, этого желает и прокуратура. И Лёвушке, похоже, может понадобиться ваша помощь. Кстати, у него имеется заманчивое предложение от владельца одного столичного издания провести независимое журналистское расследование. И знаете, сколько ему посулили за это?.. Не поверите!.. Аж пятьдесят тысяч евро! Сначала я хотел было отговорить его от этого соблазна, но потом подумал – а почему и нет?! Хотя, конечно, истина стоит куда дороже предложенной суммы! Тут как раз я сам готов доплатить… Даже прокуратуре! Ха-ха!

– Что ты так разошёлся, Саша? – мягко положив руку на плечо друга, спросил Багрянский.

– Да, действительно, зачем всё это лично вам, Александр Павлович? – обретя наконец привычное хладнокровие, поддержал журналиста Мацкевич.

– А затем – я вам, помнится, говорил об этом, да и Зоммеру тоже, – что и у олигархов на пенсии ещё остались принципы. Буду со всеми предельно откровенен. Не только последние трагические события в Москве воскресили во мне давнее и жгучее желание разобраться, кто же всё-таки был главным виновником разорения моей бывшей империи и главным «героем» дефолта. Разбудил меня, как ни странно, этот странный правдоискатель Фролов.

При упоминании этого имени Зоммер словно очнулся от дрёмы.

– Что? Что, Павел?

– Ничего, герр Зоммер, дремлите на здоровье, – поспешил его успокоить Духон и продолжил: – Этот вопрос вот уже восемь – нет, девять лет, – точит меня изнутри, как незаживающая язва… Сам я убеждён, что виновны не только тогдашние российские правители. Это было бы слишком просто. Есть у меня, разумеется, на этот счёт свои соображения, догадки, предположения… Но одних моих догадок, уважаемые господа сыщики, недостаточно.

– Вас вполне можно понять, Александр Павлович, – живо откликнулся генерал. – Хотя, признаться, я не в теме тех далёких событий. Даже несмотря на то, что довольно долго занимался Туровым. Не могу понять другого. Почему вы так убеждены, что, раскрыв тайну недавних убийств, можно найти виновников дефолта?

– Вы хотите, чтобы Мацкевич помог вам в этом деле? Отлично! Только тогда и вы помогите мне!

– Конкретней, пожалуйста.

– Охотно. Друзьям я уже как-то говорил, что в жизни все взаимосвязано. Если, например, с каких-то банковских счетов деньги испарились, то, хоть убей, где-то они – рано или поздно – должны обнаружиться. Кстати, благодаря Зоммеру я лишний раз в этом убедился. А мы будем заниматься своим делом – аналитикой и время от времени с помощью Лёвы выстреливать в прессе. Уверен, что при этом те, у кого рыльце в пушку, засуетятся.

– И при удобном случае кого-то прибьют из-за угла, – мрачно закончил фразу Багрянский.

– Помолчи! – отмахнулся от него Александр.

Неожиданно Духон резко встал из-за стола и спустился с террасы в сад.

– Вы не задавались вопросом, почему все эти убийства в Москве, да ещё в узкой банкирской среде, произошли так внезапно? Что послужило импульсом?

– Лично я задавался таким вопросом, – живо откликнулся Мацкевич, – но никаких реальных, обоснованных догадок у меня пока нет. Можно, конечно, предположить, что подоплёка, как всегда, политическая. Весной будущего года предстоят выборы в Госдуму, а осенью начнётся президентская гонка! Самое время замутить воду…

Мацкевич пожал плечами. Почему нет?

– У меня тоже имеется одно предположение. Правда, в отличие от вашего несколько абсурдное. Обратите внимание: как только Зоммер с Фроловым объявились в Москве, кто-то сразу дал отмашку на отстрел, – высказался Багрянский.

– Так-так, кажется, улавливаю! – осенило Мацкевича, и он воскликнул: – Уж не хотите ли вы сказать, что некто серьёзно препятствует расследованию нашей парочки здесь, в Москве, и не нашёл ничего лучшего, кроме как убивать свидетелей? Зачистить поляну, одним словом.

– Интересно, – задумчиво протянул Духон, – впрочем, сейчас это уже неважно. Хотя мысль очень любопытная.

– Давайте всё же тогда определимся, кто с кем схватился в этой истории? – предложил Волин.

– Тут и определяться нечего. Все на виду, – не согласился Багрянский. – С одной стороны, те, кто хочет добраться до каких-то мифических досье, а с другой – те, кто хочет этому помешать.

– Если бы было всё так просто, дорогой Лев Владимирович, то многого не произошло бы. Ответьте, пожалуйста, все. Кто, по-вашему, заказчик убийств? – оживился Мацкевич. Он почувствовал себя на своей любимой стезе.

– Да кто угодно, – счёл необходимым высказаться первым Волин. – Например, ФСБ, СВР или конкурирующее со всеми сразу агентство Кушакова.

– Кремль! – выпалил Багрянский. Но сразу сам себя поправил: – Хотя это почти то же самое, что сказали вы, генерал. По собственной инициативе эти службы вряд ли бы действовали.

– Заказчиками могут быть те же самые виновники дефолта, но рангом выше, чем Туров. Много выше! – предположил Духон. – Обратите внимание – убивают в основном третьеразрядных банковских начальников. Спрашивается, кому они нужны? Какими тайнами владеют? Наверняка какие-то махинации с отмывкой денег. Вот здесь, мне кажется, собака и зарыта.

– Это Блейк! Искуситель моего доверителя Пашки Фролова, – ещё как следует не протрезвев, брякнул адвокат. – Иностранцам можно участвовать в ваших гадалках?

– Кто этот господин? – наклонившись к Мацкевичу, тихо спросил Волин. За столом ему было неудобно расспрашивать, а потом он об этом забыл поинтересоваться.

– Так это же тот самый адвокат Зоммер, кейс которого разыскивали твои служивые, – так же тихо ответил полковник.

– Надо же, и он здесь? Честно говоря, я даже фотографии его не видел. Раз он здесь, у Духона, значит неспроста. А кто такой Блейк, о котором вспомнил адвокат?

– О! Этот долгая история, так сразу и не расскажешь…

– Что вы, господа, шепчетесь? Мы тоже хотим знать. Вы не замерзли? Ночи уже совсем не тёплые. Хотите чаю, кофе? – предложил хозяин.

– Хотим! – дружно воскликнули все.

– Можно и что покрепче, – добавил Курт, кутаясь в плащ.

– Сейчас он окончательно протрезвеет и до него дойдёт, что ты прокурор, – вновь наклонился к уху Волина отставной полковник. – То-то будет визгу.

Спустя несколько минут, вернувшись из сада в дом, компания увидела на столе сладости, фрукты, чайник и рюмки под Porto. Бутылка этого явно недооценённого в России напитка тоже стояла на скатерти.

Когда все выпили, Мацкевич на правах арбитра важно сказал:

– Зерно имеется во всех ваших догадках, господа-товарищи. И если позволите, к этому я ещё вернусь. А сейчас позволю себе несколько расстроить моего старого друга. Мог сделать это ещё у себя дома, но теперь понял, что лучше пусть это будет здесь. И знаете почему? Потому что это очень важный нюанс в наших версиях. – Тут Мацкевич повернулся к взволнованному таким неожиданным поворотом Волину и строго спросил: – Ты хотя бы догадываешься, Виталий Валентинович, что, как это ни прискорбно звучит, тебя просто подставили, поручив возглавить следственную бригаду?

– Всё те же, ревизор и немая сцена, господа, – от души рассмеялся Багрянский. – Вы бы сейчас видели себя со стороны.

– Не мешайте, – остановил его Мацкевич. – Да-да, дорогой мой Виталий, тебя специально выдернули со старой работы, дали должность лишь для того, чтобы ты в нужный момент возглавил данное следствие.

– То есть ты хочешь сказать, что кому-то наверху давно было ясно, что Турова убьют? – упавшим голосом спросил Волин. – Ври, да не завирайся.

– Нечто в этом роде, – не обращая внимания на последние слова генерала, продолжил Мацкевич. – Не забывайте, господа, что мои слова – это не обвинительное заключение, а всего лишь версия. Точнее, одна из версий. Не удивлюсь, если уже утром ты получишь прямой приказ из Кремля спустить на тормозах дела по убитым банкирам и, надо полагать, журналистки Полётовой. Сам знаешь, это в нашей стране вполне нормальная практика. По статистике, за последние пятнадцать лет из десятков подобных заказных убийств до конца были раскрыты лишь единицы. И то в ряде случаев преступления на кого-то просто повесили. Как говорится, если верхи не хотят, то низы ничего не смогут. Видимо, и сегодня никто в верхах не заинтересован, чтобы ты докопался до истины. И ты в этом смысле идеальная фигура. Неопытный, я имею в виду, в расследовании заказных убийств.

– Но у нас уже имеются подозреваемые лица! – воскликнул Волин. – Им будет предъявлено обвинение.

– Ты, Виталий, в настоящий момент не у Беркутова. Сам-то веришь, что говоришь? Газеты писали. Да, конечно, в худшем случае их могут даже осудить. Если дойдёт до суда.

– А меня сделают козлом отпущения, так?! Ты прав, Леонид! Чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что мой перевод в прокуратуру тоже был кем-то специально задуман.

Едва сдерживая ярость, Волин опрокинул в себя бокал, забыв на минуточку, что в нём не водка, а Porto.

– Ты просто растёшь на глазах, дружище, – безжалостно констатировал Мацкевич. – Хотя может повернуться и иначе. Так что успокойся. Я же повторяю, это всего лишь версия. И если следовать ей, тебя могут даже повысить или поставить на расследование очередного громкого дела. Например, всяких там финансовых махинаций нашего лондонского затворника господина Эленского. Знаешь, сколько впереди ещё может оказаться интересненького?!

«Версии, версии, а что толку? – слушая Мацкевича, размышлял Багрянский. – Чтобы взять такую версию в статью, нужны хоть какие-то доказательства. Версии, конечно, всегда интересны, а найдёшь доказательства – тебе ещё рот заткнут или хуже того – пришибут, как шелудивого пса».

– Пойдём дальше, – продолжал излагать свои соображения Леонид Сергеевич. – Мы все полагаем, что убийства Турова и других банкиров, даже журналистки Полётовой, – всё это звенья одной цепи, так сказать, взаимосвязаны. Даже в газетах уже их обозвали сериалом. А я сомневаюсь! Что, если у каждого из этих преступлений свои мотивы и свои заказчики? Они только внешне кажутся в одной цепочке, потому что произошли почти одновременно, в один короткий промежуток времени. В этом смысле предположение, что некоторые тузы осуществляют вокруг себя зачистку, не лишено смысла. – Мацкевич сделал паузу и пригубил стакан с остывшим чаем. – Я не случайно ранее заметил, что несчастного Турова рано или поздно должны были ликвидировать. Ты же знаешь, Валентин, что досье Турова – это реальность. Оно, кстати, в чём-то перекликается с твоими материалами, которые ты добыл ещё в свою бытность в ФСБ. В них, называя вещи своими именами, компромат на сотни банков, тысячи персоналий, которые до, во время и после дефолта участвовали в отмывании денег и перекачке их за рубеж. А теперь пойди и залезь в те старые архивы. Много там найдёшь? Пока ты переезжал с Лубянки на Большую Дмитровку, все документы испарились, как те деньги, о которых давеча вспоминал Александр Павлович. Но вот у Турова, судя по всему, что-то осталось. И он умело это использовал. Заняв высокий пост в нацбанке, он скорее всего начал шантажировать, с одной стороны, криминальных банкиров, а с другой – скажем, частых лиц, которым сам же помогал легализовать деньги на Западе. И в этом деле у него были свои подельники, которые ныне тоже в мире ином.

– Подождите, подождите, Леонид Сергеевич, – вновь встрепенулся Багрянский. – Очень уж ловко вы тасуете колоду. Я сам был на последней пресс-конференции Турова, где он дал всем понять, что совесть у него якобы чиста. И что он готов передать своё досье кому надо. А вы говорите – шантаж индивидуалов…

– Не вижу в этом противоречия, пресс-конференция очень эффективный способ для шантажа. Как в политике, так и в криминальных делах.

– Где Туров и где чистая совесть?! Прости, Лёвушка, но ты явно перегнул. Если бы я его не знал как облупленного… – начал было Духон, но, спохватившись, замолчал. И без слов было понятно, о мёртвых либо хорошо, либо ничего. – Вот следователи – другое дело. Им всё позволено.

Невольно Александр вспомнил, как узнал об убийстве Турова. Он тогда, кажется, сидел в столовой и смотрел телевизор. На экране был сюжет с заседания Европарламента. Выступал министр иностранных дел России Листов. Пыжась изо всех сил, он пытался убедить присутствующих в том, что ни власти, ни спецслужбы его страны не имеют никакого отношения к недавним трагическим событиям в Москве, что заказные убийства банкиров и журналистки не имеют никакой политической подоплёки.

И тут же противореча самому себе, министр вдруг заявил, что, возможно, эти громкие преступления совершены при содействии и сценарию внешних сил, стремящихся дестабилизировать политическую ситуацию в России. Зачем ему оправдываться?

Надо же?! Убили Турова. Прислушиваясь к самому себе, Александр не понимал, как к этому относиться. Эта личность была знакома давно, но, увы, не с лучшей стороны. Имя убитого чиновника неразрывно ассоциировалось с августовским крахом девяносто восьмого года. Именно из-за таких банковских деятелей, как Туров, Духон оказался в списке без вины виноватых, которых власти, при самом активном участии той, нацбанковской команды попытались сделать козлами отпущения.

Нет, он не злорадствовал относительно гибели Турова – человек есть человек и никто, кроме Бога, не вправе отнимать у него жизнь. Но и человек должен отвечать за свои поступки…

– Кстати, в его пресс-конференции, – слова отставного полковника вернули Духона к реалиям, – лично мною усматривается некий демарш. Туров в какой-то момент испугался за свою жизнь и решил выйти из игры. Не удивлюсь, что именно на этой почве он сблизился с Полётовой. А там уж вольно или невольно, увел её за собой в могилу. Хотя это не столь очевидно. К теме журналистки я вообще хотел бы вернуться отдельно.

Так вот, тем, кто платил Турову, не понравилось, что он стал самовольничать, и незамедлительно лишили его лицензии. Это я так, фигурально. Остается только выяснить, кто платил Турову? Чиновники, которым он помогал отмывать деньги, платили ему комиссионные. Банки? Тоже комиссионные или взятки. В таких случаях далеко не всегда лишают жизни. Скорей сторговываются. А вот если предположить, что у Турова все же был таинственный хозяин, который платил ему за работу и послушание несравнимо больше, чем составляли комиссионные и взятки, получается, что он и является заказчиком убийства!

Слово «убийство!» прозвучало в зале столовой как раскат грома. Все стали оглядываться по сторонам, словно убийца был рядом.

– Блейк! – на сей раз твёрдо, по-видимому, окончательно протрезвев, вдруг вновь сказал адвокат из Страсбурга. – Александр Павлович, вывезите меня поскорее в Европу!

Но на него никто не обратил внимания, пожалуй, кроме бывшего главного аналитика ФСБ, поскольку его сокровенные мысли, как ни странно, перекликалась с эмоциями Зоммера об американском миллиардере. В его памяти расплывчатым абрисом всплыло лицо тогда совсем ещё юной Лилии Гордон, и от этого невольного воспоминания у него защемило сердце. Фамилию Блейк, в отличие от всех присутствующих за столом, Леонид Сергеевич знал очень, очень давно. Даже раньше, чем он вновь услышал её в связи с историей Фролова.

– С убийством Турова и других банкиров мне, например, всё ясно. Но первая статья для журнала будет не о частностях, – важно изрёк Багрянский.

– Сейчас это неинтересно, Лёвушка, – попытался урезонить друга Александр.

– Нет. Я тоже, как и Леонид Сергеевич, имею право поделиться своими мыслями.

Зная характер друга, Духон понял, что отвязаться не удастся и, подперев подбородок руками, сделал вид, что готов слушать.

– Искать заказчиков убийства абсолютно бесполезно! – выпалил Лев. – Кто-нибудь из вас, господа, помнит детектив Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе»?

– Ну? – Волин с удивлением уставился на Багрянского.

– Там убийцу из чувства мести закалывают ударами кинжала одновременно двенадцать человек…

– И что вы хотите этим сказать? – вновь спросил Волин.

– А то! Как Пуаро может доказать, после чьего удара наступила смерть? Кто юридически настоящий убийца? Так и в случае с Туровым. Вы сами тут говорили, что немало народу мечтало, чтобы этот злой гений поскорее убрался на тот свет. Так что среди тех, кто держал курок на взводе, были все. Или почти все. Чиновники, которых он мог шантажировать. Банкиры, у чьих банков он грозился отозвать лицензии. Начальники, которых он вдруг послал на три буквы. И даже этот неизвестный всем нам Блейк. Тот самый, кто купил с потрохами нашего учёного Фролова. Лишь бы тот его излечил. А как Блейк узнал о Фролове? Когда тот, собственно, и заварил кашу – подал иск в Страсбургский суд на гипотетических виновников дефолта. Не кажется ли странным подобное совпадение?

– Ну и загнул ты, Багрянский! – только и вымолвил Александр. – Занятная получится статейка!

– Да-а, озадачили! – почесав макушку, поддержал его генерал Волин. – Кто ж способен разгрести подобные авгиевы конюшни?!

– Вот о том я тебе и толкую, – тяжело вздохнув, ответил Мацкевич. – Тем не менее находятся дураки вроде нас с тобой, которые как донкихоты бросаются в бой с ветряными мельницами. Да, конечно, зло – данность нашего бытия. Но это не значит, что с ним не надо бороться.

– Что это вы все, господа, в философию ударились? А мне, между прочим, единственному из вас завтра с утра на работу, – грустно заметил Волин.

У хозяина дома сложилось впечатление, что прокурорский начальник собрал нужную ему информацию и поэтому заторопился.