Текст книги "Жизнь. Срез для диагноза"

Глава 59

Жизнь шла своим чередом. Лариса стала простой домохозяйкой, так как их финансовый тыл был не просто крепким, а не пробиваем обычной жизнью. Она всецело посвятила себя семье. Тамаре исполнилось семь лет, она должна пойти в школу и Лариса готовилась ввести ее в новую жизнь. Девочка росла шустрой, разносторонней, но пока без особых склонностей к чему-либо конкретному. Они с Ларисой перепробовали все от рисования, спорта, до бальных танцев. Везде у нее неплохо получалось, но очень быстро надоедало. Ну, а водить через силу Лариса не хотела. Какие-то основы она получила, если возникнет интерес, отправные знания есть, а захочет пусть совершенствуется, тогда уже включаться серьезно. Во дворе у них было очень много знакомых мам и детей сверстниц и сверстников, в диапазоне плюс минус два года. Все от совместной игры в песочнице, до разборок по более серьезным детским проблемам, в которых мировыми судьями выступали мамы. Так что и дети, и мамы знали друг друга и семьи очень хорошо. Лариса умела себя вести без показного богатства, без всякой заносчивости и чопорности. Просто хорошо обеспеченная семья, с доходами, позволяющими хозяйке не работать. Тамару воспитывала также, девочка была общительной и принималась в любой детской компании. Сергей в дворовый мир вписывался хуже. Его явно кавказская внешность, непонятный род занятий не притягивали к нему мужиков-дворняг и соседей, но русские имя и отчество сглаживали ситуацию и не давали выхода отрицательным эмоциям. В общем здрасте, до свидания вот и все его общение, иногда пара слов о погоде.

И вот во двор нагрянула беда. В конце лета, в пятницу, во дворе прорвалась труба горячей воды, она парила, пробив ход на поверхность. Вечером приехала аварийная машина с экскаватором. А дальше все по-нашему, безалаберному способу ремонта. Возле асфальтированного дворового проезда выкопали яму, десять– пятнадцать квадратных метров и глубиной около двух с лишним метров. Как попало заварили, открыли задвижку, чтобы народ в выходные не ругался из-за отсутствия воды. Сами укатили на новый свинорой, не оградив яму и не убедившись, что вода не поступает. К утру получилось такое горячее озерко с оползающими стенками. Утром, девятилетний Андрюшка, с детским любопытством осматривал с асфальта, созданное умелыми руками за ночь озеро. Потом он совершает ошибку, перешагивает через бордюр на траву возле края ямы. Дерн обрывается, он падает вниз, каким-то чудом извернувшись лицом к земле, цепляется руками за откос. Но тут срывается бетонный бордюр и падает ему на ногу и на его счастье слетает с ноги глубже в горячую воду. На его истошный крик выскочили жильцы, вытащили его перепуганного с окровавленной, явно переломанной ногой. Вызвали скорую помощь, Андрюшку увезли в травматологию. А еще немного и он бы мог весь очутиться в горячей воде градусов шестьдесят – семьдесят и куда бы пришлось его везти потом, большой вопрос? Андрюша был сыном дворничихи Вали, которая растила его одна и трудилась на двух территориях, чтобы прокормится, одеть, обуть сына, чтобы он был в школе не хуже других. Не чувствовал себя бедным и ущербным во время все возможных школьных поборов. Плюс соблазны, елки, экскурсии, поездки в каникулы. Отец выпивоха и гуляка смылся на второй год их совместной жизни. Искать его она и не пыталась, бюджет от него все равно не пополнится, а вот проблем добавится точно. Устроилась дворником, чтобы присматривать за своим маленьким, без отрыва от работы и накормить во время. Работала на двух участках, а когда пришла пора школы, пришлось добавить еще один, но и время работы добавилось, ведь полдня Андрей был в школе. Если рано встать, два часа до школы поработать, потом еще полдня попахать, то можно и три участка одолеть. Правда особенно тяжело осенью и зимой, дни короткие, листья, сырость, грязь, снег, а впереди минимум восемь лет строгого режима, без конвоя и обслуживания. Андрюша рос бойким, себе на уме и своевольным, хотя вряд ли его можно назвать неуправляемым, но и маленьким старичком он тоже не был. Обычный пацан, воспитываемый одной матерью и двором.

Лариса знала его с малых лет. Девочки ходить начинают рано и летом годовалая Тамара с трехлетним Андрюшкой копались в песке под присмотром Ларисы, давая Валентине возможность делать работы, мешающие присмотру за малышом. Он не был задирой, разговаривали они примерно на одном уровне, Лариса понимала обоих. Отдалились они немного, когда Андрей пошел в школу, а Тамара еще не доросла до нее.

Поэтому все случившееся Лариса восприняла очень глубоко и остро. Она по-матерински сочувствовала Валентине и понимала ее дополнительные проблемы с Андреем. Особенно ее расстроило, когда вечером она встретила Валентину, возвращающуюся из больницы. Она со слезами рассказала, что перелом очень сложный и если не сделать операции Андрюша будет инвалидом. Операция платная, срок ее проведения не позже полутора недель, иначе будет поздно. Плата за операцию, тысяча долларов, деньги по тем временам очень большие. Женщины поплакали вместе, Лариса пошла домой с твердой решимостью помочь Валентине.

Сергей был дома. Увидев заплаканную Ларису, он с испугом спросил:

– Что с тобой случилось? В чем дело? Почему ты в слезах?

– Да со мной ничего, а вот с Андрюшкой беда, ты слышал?

– Конечно, слышал, – сказал Сергей. – Это вообще ужасно! Хорошо, что живой остался, мог вообще свариться.

– Жив он будет, – сказала сквозь слезы Лариса. – Вот только врачи сказали, что если не прооперировать, останется инвалидом.

– Ну, так надо оперировать, в чем вопрос? – спросил Сергей.

– Как всегда в деньгах. Операция стоит тысячу долларов. Для нее это немыслимая сумма, – ответила Лариса, продолжая всхлипывать.

– Успокойся. Что поделать если мы живем в такой стране, где все нищие. Все бесплатное – платное. Безысходность стоит еще дороже, в расчете, что человек выложит деньги, никуда не денется.

– Откуда она выложит, Сергей. Одна. Денег от работы хватает только на еду, одежонку и платы. Продать однокомнатную квартиру, а потом куда?

– Твои слезы делу не помогут. Пойми, такая страна, законы есть, но они не работают, работают только деньги, но их у большинства нет. И вылей хоть море слез, ничего ты не изменишь. Надо принимать жизнь, такой как есть, иначе в пьянку или в дурку.

– Тебе рассуждать легко, а ты встань на место Валентины. И вообще мужики, вы по жизни кирпичи бездушные и безмозглые, расселись по хлебным местам и чешете то пузо, то языки. Вот поэтому так и живем.

– Ну, так что ты предлагаешь? С камнями, знаменами, да палками выходить?

– Сначала подумать, как человеку помочь мы сами можем. Реально. Материально. – Парировала Лариса.

– Тоже мне мать Тереза! Да ты знаешь, сколько в стране таких обездоленных? Всем не поможешь. – Сказал Сергей.

– Обездоленных конечно в сотни раз больше, чем их обобравших, тем или иным способом. Может быть, хоть иногда надо и дать, не все же время брать.

– Так что ты предлагаешь, чтобы я дал тысячу долларов на операцию? Как в долг или подарить? А сможет ли она отдать и когда? Ответь мне внятно, хоть на один из моих вопросов. – Жестко сказал Сергей. – Я не Буратино, чтобы закапывать свои деньги.

– Хорошо, я отвечу. Тысяча для тебя это около десяти копеек. Деньги это не твои и даже сделаны не твоей головой, а Вахтанга Георгиевича, а еще точнее уворованные у государства, которое через такую публику как вы, сделало людей нищими. В долг или в подарок Валентина таких денег не возьмет, отдать ей нечем, а просто взять характер не позволит. Я считаю, что ты вполне спокойно мог дать сотку! Тебе это не ущерб, а для нее хорошее начало, – вдруг перестав плакать и побледнев, сказала Лариса. – Я-то думала, что живу с человеком, а он ведет себя как жмот, сидящий на мешке с деньгами.

– Ладно, успокойся, – начал отступать Сергей. – На мой взгляд, можно обойтись и полтинником. Десять человек по полтиннику уже пятьсот, а двадцать – тысяча.

– Классная у тебя таблица умножения. У людей доход месячный двадцать долларов у всей семьи, в обеспеченных семьях на десятку больше, а ты тут умножаешь. Тут делиться надо. – Зло сказала Лариса. – Тебе что дороже, наши отношения или сотка? Хотя и так, свое положение ты подпакостил крепко.

– Все, закрыли тему. На тебе сотню. И пусть она принесет пользу парню, – сказал Сергей, мысленно похвалив себя за неожиданное дополнение.

– Вот. Сразу бы так, – чуть мягче сказала Лариса.

– Сейчас я с Катькой, из соседней парадной, пойду по квартирам. Может, еще чего подсоберем.

Через час она вернулась со списком и деньгами:

– Обошли только наш дом, собрали еще триста долларов, кроме наших. – Довольная сказала она. – Завтра пойдем в соседний, она там тоже убирает. Знаешь, никто не отказал, даже бабушки одинокие и те давали понемногу. Никаких разговоров лишних. Я, конечно, понимаю, что тысячи мы не наберем, но все-таки, а там выход найдем.

– Ну и какой ты бы предложила выход? – Спросил Сергей и даже предположить не мог, что вопрос даст такой оборот.

– Я предложила бы такой выход, Сережа. Ты собираешься в депутаты и тебе необходима поддержка народа. Так вот, вместо того, чтобы лизать начальственные зады, предлагаю тебе включиться в это дело. Это будет не высосанная из пальца проблема, а реальная серьезная помощь человеку и если ты ее окажешь и пробьешь, то Господь тебе тоже поможет, Твой поступок не останется без внимания божьего и людского, ты проще достигнешь своей цели.

Ведь она права, подумал Сергей. Ее предложение реально, человечно, а такое людьми ценится.

– Что я должен сделать еще? – Спросил он, насилу удержавшись от второго вопроса о добавке необходимых денег.

– Мне кажется, что ты бы мог договориться с врачами, прооперировать Андрюшу за те деньги, которые мы соберем. А врачам пообещать в течение одной – двух недель принести остальные.

– А где я их возьму? Свои добавлять? – спросил Сергей.

– Нет. Надо пойти в организацию, которая допустила эти безобразия, потребовать с них недостающие деньги. Подключить администрацию района. Пригрозить судом. Найти хорошего адвоката и вместе с ним сходить к руководителю. Будешь стучаться откроют. Я уверена. Валентине не до этого, работа, больница… Да и вообще женщина, тем более мать, в этих делах мало толку и много слез. А слезы нынче не в цене.

Во втором доме собрали около двухсот долларов. Итого шестьсот получилось.

Глава 60

В понедельник утром Сергей отправился в больницу, где лежал Андрюша. Валентине пока ничего не говорили, Решили сначала утрясти дела с врачами, а вдруг откажутся опять травма, слезы. Надо сначала получить ответ от врачей, если упрутся то объяснить ей, что собрано шестьсот, на днях соберем еще четыреста, все будет хорошо.

Сергею пришлось подождать, когда пройдут планерка и обход. Заведующий отделением выслушал его и вызвал лечащего врача. Они поговорили о состоянии Андрюши и что нужно предпринять, чтобы прооперировать парня и сохранить ему полноценную ногу. Еще раз прикинули затраты на материалы для операции и после операционный период.

– Сергей Васильевич, как Вы слышали, дешевле эту операцию мы провести не сможем, – констатировал заведующий. – Алексей Павлович, а если на принесенную часть денег мы докупим все необходимое только для операции, мы сможем провести операцию завтра. Остальные нам принесут в кратчайшие сроки.

– Нам кое-что надо прикупить, но этих денег на первом этапе для приобретения хватит, мы сегодня начнем готовить парня к операции на завтра. Ведь каждый день может принести новые неприятные сюрпризы. – Пояснил лечащий врач.

– Ну, а я со своей стороны гарантирую отдать недостающие деньги в течение полутора недель, не более. – Заверил Сергей.

– Вот и договорились. – Удовлетворенно сказал заведующий. – Вы, Сергей Васильевич, не думайте, что все врачи – рвачи. У нас есть только головы и руки, а все остальное надо покупать. Государство ничего не дает, да и откуда, все медицинские предприятия стоят, нет качественного отечественного сырья и субстанций, нет и денег на их закупку за рубежом. Нам под силу, только вредный и опасный контрафакт. Поэтому все необходимое ввозится из-за границы, а там цены под их жизненный уровень, плюс расходы по доставке, плюс навар поставщика, ведь и они хотят жить и жить неплохо. Вот и цепочка, не можешь – не купишь, не купишь – не сделаешь, не сделаешь – получишь, нахлебника, обузу для общества и семьи. Вот такой прямой переход от политики государства к экономике государственной и семейной. Об этом не хотят думать ни государство, ни люди. Было мол, столько лет бесплатно, а теперь такие огромные деньги стоит? Врачи – сволочи!

Начальник районной теплосети был хитрее и наглее. Когда Сергей сказал секретарю, по какому вопросу он пришел, начальник вдруг развил кипучую деятельность. Попросив через секретаря, чтобы Сергей подождал, пока он решит неотложные дела, он начал одного за другим вызывать подчиненных. Люди сновали в кабинет и обратно, а Сергей ждал. Через два часа начальник сам вышел в приемную и сказал Сергею:

– Извините, Сергей Васильевич, я Вас сегодня принять не могу, крупная авария. Уже выехало районное и городское начальство, я выезжаю туда и, наверно, сегодня не буду. Приходите завтра, часов в десять, я разберусь с текучкой и мы все с Вами обговорим. Вы же понимаете, сети изношенные и аварии вещь почти ежедневная. – Сказал он и протянув руку с сожалением. – До завтра!

На следующий день его опять на месте не было:

– На совещании. Когда будет, сказать не мог, ведь не он проводит, – передала секретарь. – Скорее всего, после обеда. Сергей ушел до двух часов, переводить бестолково разбитый на части необязательным чиновником день.

В два часа его на месте опять не оказалось:

– Он приехал через час после Вашего ухода. Сказал, что извиняется за несостоявшуюся встречу и час назад опять уехал по вызову какого-то начальства, – ровным и равнодушным тоном сказала секретарь. – Может к концу дня вернется, может, нет. Хотя скорее нет, вот лежит факс на четыре часа на следующее совещание. Он знает.

Сергея это начало выводить из себя. На третий день он явился в половине восьмого утра и устроил в приемной засаду. В начале девятого появился начальник. Увидев Сергея, он изобразил радость на лице, протянул руки и сказал:

– Извините меня, э.э.э.? – начал он и замялся.

– Сергей Васильевич, – услужливо подсказала секретарь.

– Ах да, Сергей Васильевич, извините! – с пафосом продолжал он. Вы же видите, что это за работа, что это за должность. Ни минуты покоя и свободы. На износ работаем. Я сейчас быстренько проведу планерку и займусь Вашим вопросом. Быстренько растянулось на час с хвостом. Вот в половине десятого Сергей попал на прием и поведал о происшедшем во дворе. Он выслушал внимательно все и обо всем, включая деньги.

– Я этого так не оставлю, – грозно сказал он и начал по телефону разносить своих подчиненных, ну чисто расходившийся Зевс на Олимпе.

Угрозы выговоров, увольнений, лишений квартальной премии, летели в трубку добрых тридцать минут. Потом с чувством выполненного долга и выдержав многозначительную двухминутную паузу, он вновь обратился к Сергею. – Разве можно нормально работать с такими безответственными людьми. Ну, Вы, Сергей Васильевич не беспокойтесь, я доведу все до их сознания, они у меня свое получат, это я Вам обещаю! Можете спокойно возвращаться, меры будут приняты самые жесткие.

– Я в этом не сомневаюсь, но вернемся к самому случаю, Павел Львович. Ваша фирма нанесла значительный физический и материальный ущерб ребенку из малообеспеченной, неполной семьи. Жильцы по доброте душевной, компенсировали пострадавшим почти две третьи свалившихся на них расходов. Скажите, согласны ли Вы отдать недостающую сумму матери пострадавшего ребенка? – спросил Сергей.

– Извините, позвольте Вам на вопрос в ответ задать тоже несколько вопросов по этой же проблеме, – сказал многоопытный в словесных баталиях Павел Львович.

– Вопрос первый, чем Вы можете подтвердить сумму иска к нам? Какие документы у Вас есть на эту сумму?

– Нет у меня никаких документов, никто мне их не даст, – ответил Сергей.

– Кто Вы пострадавшему, член семьи, родственник, или кто?

– Нет, никто. Мы просто живем в одном доме, – понимая уязвимость своей позиции, сказал Сергей.

– У Вас есть нотариальная доверенность на представление интересов пострадавших во всех инстанциях?

– Нет.

– Так, извините, с кем имею честь, и почему мы говорим о такой сумме. Давайте говорить о десяти тысячах пятьсот долларов. Пять тысяч – Вам, пять тысяч – мне и пятьсот пострадавшей. Интересный ход, не правда ли? – С усмешкой сказал Павел Львович.

– Получается, что Вы мне не верите? – Спросил Сергей.

– Вера – это одно, документ – другое, возможности решить финансовый вопрос – третье. А деньги Вы хотите получить немалые. Извините, но у меня нет ни оснований, ни источников их выплатить. Считаю наш разговор оконченным. Если у Вас появятся более серьезные аргументы кроме слов, готов продолжить разговор с Вами, уважаемый Сергей Васильевич, а пока… увы! Рад был с Вами познакомиться! Всего Вам хорошего!

Сергей вышел от него и понял насколько он дилетант в этой жизни. Надо отдать должное Павлу Львовичу, разговор он провел убедительно, юридически грамотно и красиво. Жаловаться бесполезно. Но сдаваться тоже не хотелось. Надо попробовать продавить. Лариса говорила о районной власти. Он пошел в администрацию района. К главе его, конечно, не пустили, посоветовали обратиться к одному из замов, у которого через два дня приемный день. Это была пятница, неделя уже пролетела.

Встреча с вальяжным чиновником из администрации тоже ситуации не изменила. После того как Сергей вкратце рассказал ему сложившуюся ситуацию, он попросил секретаря срочно соединить его с Павлом Львовичем, который слово в слово выдал ему последние аргументы из их беседы с Сергеем.

– Вы понимаете все, что сказал Павел Львович, действительно может быть основанием для отказа в выплате никем не зафиксированной официально суммы. Да и Ваше отношение к пострадавшим весьма стороннее. – Сделав небольшую паузу, заместитель главы добавил. – Конечно, Ваше участие в деле и последующей судьбе ребенка, характеризует Вас, как активного, неравнодушного человека, но к сожалению этого мало – это эмоции, а нужны бумаги и факты.

– Но ведь факт есть. Ребенок пострадал. Находится в больнице. Ему сделана операция, за которую надо заплатить, – возбужденно сказал Сергей. – Да ведь платить надо не гонорар врачам, а за материалы и медикаменты, необходимые для операции. Посторонние люди собрали по крохам деньги, а виновник платить отказывается, даже всего третью часть. И очень странно, что власть занимает позицию на стороне виновного, а не пострадавшего.

– Власть занимает позицию правовой ответственности, а не эмоциональной. На сегодня Ваша юридическая готовность решить вопрос равна нулю. Вы можете и в состоянии ее изменить, тогда эмоции и право сойдутся и смогут помочь потерпевшему, – спокойно сказал заместитель. – Вот тогда, в случае непонимания обращайтесь в суд. А пока Вы хоть и хороший человек, но просто человек с улицы. Я думаю, что на этом мы беседу закончим.

Выйдя из кабинета, Сергей подумал вот и все наше правдоискательство. В суде так же виновник выставит юриста, констатируют что умысла в травме не было, нарушение обоюдное, один не оградил – второй полез и учитывая, что виновники наказаны размажут ответственность и судебные издержки пополам. Вот и все дела.

Ну, я, однако, попал. В больнице гарантировал, что деньги принесу. Это еще ладно. Свои деньги отдам, за все надо платить. Послушал жену – заплати. Лучше воевать с вырытой канавой и спокойнее всем и себе дешевле, ведь когда что-то случается люди начинают изворачиваться и стараются уйти в сторону. Что если поговорить с Вахтангом Георгиевичем, он наверняка найдет толковый совет. Вахтанг Георгиевич был на месте. Он был рад визиту Сергея, но по его лицу было видно, что он очень чем-то озабочен:

– Здравствуй Сергей! Рад тебя видеть!

– Я тоже! Здравствуйте Вахтанг Георгиевич!

– Просто, или по делам?

– За советом, Вахтанг Георгиевич.

– Дело терпит или очень срочное?

– Срочное, но не горит.

– Хорошо, Сережа. Давай встретимся сегодня в семь вечера. Тогда спокойно обсудим твои проблемы и подумаем о решении.

Глава 61

Вечером в семь они встретились. Сергей все как есть рассказал о своем начавшемся так неудачно походе за славой людской, вспомнив при этом с горечью советы жены. Вот сделал бы наоборот, все было бы хорошо. Вахтанг Георгиевич дал ему выговориться, а когда он замолчал не спеша начал.

– А, по-моему, Лариса права. Просто она видит за этим еще труд на пользу другим. Ты видишь только поступок и лавры. Поэтому первая же неудача тебя обломала и разочаровала в затее.

– Вахтанг Георгиевич, Вы думаете, что я не достаточно упорно добивался? Я целую неделю потратил на встречи, переговоры и уговоры.

– Нет, Сергей, я так не думаю. Просто ты пошел против системы, которая не привыкла защищать пострадавших, привыкла брать, наказывать и стараться никому ничего не давать, кроме людей, сросшихся с ней. Кроме того, за то, что откажешь, тебе ничего не будет, разрешишь, можешь получить по полной. Воевать с ней голыми руками – это все равно, что наскакивать с вилами на паровоз, электровоз или танк. Это могут делать только две категории пьяные или сумасшедшие.

– Как же мне быть в этой ситуации, Вахтанг Георгиевич?

– Не торопиться – раз. Коли влез – не отступай, два. Будь готов заплатить свои деньги за операцию, три. Не делай глупостей и резких ходов, ни на кого из власть имущих не нападай, четыре. В средства массовой информации не лезь, пять. Будь готовым к продолжению борьбы, шесть.

– Что-то мне непонятно, а что же я должен делать?

– Ждать. Я постараюсь подключить под это дело хорошего адвоката, с именем, связями, члена городской коллегии.

– Из пушек по воробьям. Это же будет стоить очень больших денег. Может быть достаточно рогатки, Вахтанг Георгиевич?

– Рогатка вызовет смех, а заряженная и направленная в лоб пушка – ужас, весь инцидент исчерпывается мигом. Кроме того, он зарабатывает свои деньги сам, изымает их у проигравшего, неважно с преступника или должностного лица. С потерпевших денег не берет. Мы с ним старые знакомые, можем говорить обо всем откровенно. Пусть финансовая сторона тебя не беспокоит.

– А возьмется он за такое пустяковое дело. На нем много не заработаешь.

– Но и времени на него он тратить не будет. День – два и все будет решено. Я попрошу его – сделает. Я не докучаю ему с просьбами по пустякам.

– Все понятно. Спасибо Вахтанг Георгиевич!

– Ничего тебе еще не понятно. Слушай. После окончания дела он передаст тебя журналистам, они раструбят о твоем поступке в газете. Не исключено телевидение. Ты станешь на месяц народным героем. Прошу тебя народный герой, без глупостей! Ты должен говорить о твоем долге перед мальчиком, о своем сочувствии и сопереживании, поблагодарить за помощь администрацию района и ничего ни хорошего, ни плохого в адрес начальника теплосети. То есть будь этаким мягким, пушистым и жалостливым, не могущим спокойно проходить мимо чужой беды, который вместе с районными властями оказал помощь пострадавшему ребенку. Текст интервью согласуешь со мной, до своей встречи с журналистами. Теперь все. Можешь начинать писать интервью. Пока родишь что-то путное, раза четыре перепишешь.

– Да наверно у меня не получится. Лариса смогла бы, но я ее просить не буду, потеряю ее уважение и дам повод себя не уважать, – размышляя, сказал Сергей.

– Ладно, журналюги сами сочинят, Им только повод и деньги, а они все обработают в лучшем виде. – Освободив Сергея от нереального для него дела, сказал Вахтанг Георгиевич. – Но только вот что, ты все равно должен написать, потому что тебе надо учиться писать, читать и говорить, ведь метишь не в вахтеры районной администрации. А потом сравнишь свои литературные опусы, с работой профессионалов. Ведь еще Ленин говорил учиться надо, а он это понимал и владел в совершенстве, вон какую смуту замутил, семьдесят лет разгребали. Да и сейчас еще много чего из нее живо и работает. Ты конечно не Ленин, но азы постигать надо.

В воскресенье позвонил адвокат, он представился Аркадием Семеновичем. Продиктовал программу на два дня. В понедельник в десять утра мы должны встретиться, он с нотариусом и Сергей с Валентиной. На Сергея они оформят документ, удостоверяющий, что потерпевшая сторона поручает ему представлять ее интересы во всех учреждениях, включая участие в судебных делах. Потом они отвезут нотариуса, поедут в больницу, возьмут выписку из истории болезни мальчика и список необходимых для операции медикаментов, материалов, приспособлений с указанием ориентировочной рыночной стоимости. Вторую половину дня в понедельник, он проведет на работе, подготовит необходимые для встречи документы. Сергея он попросил поговорить с Валентиной, чтобы она приготовила паспорт, была в десять часов дома и не пугалась визита такой делегации. С Павлом Львовичем о встрече на вторник он договорится сам, а медицина и так будет на месте.

Дело в понедельник пошло быстро и в нужном русле. Оформили нотариальные документы, завезли нотариуса в контору и поехали в больницу. Единственное, что вызвало опасение медиков это справка о стоимости всего необходимого для операции. Ведь на частные поставки не существует прейскурантов, они являются продуктом переговоров посредников с медиками. Посредники не хотят быть засвеченными, хоть это и не криминал, но имеет затхлый душок, определяемый словом спекуляция. Странно, но государство само не решает проблемы и готово бить по рукам тех, кто решает их самостоятельно. Адвокат успокоил, что этот список не будет использоваться против врачей и поставщиков, даже написал им собственноручную расписку на именном бланке. После этого все медицинские документы были получены. Аркадий Семенович отбыл в адвокатскую контору, готовить документы для встречи с начальником районной теплосети. Встреча была назначена на завтра, на десять утра.

– А не сорвет он ее? Меня он три дня за нос водил! – Сказал Сергей.

– Со мной этот номер безнаказанно не пройдет и он это прекрасно понимает. А Вас он испытывал на прочность, а может быть плюнет и перестанет его ловить. Позиция понятная всем, но иногда срабатывает. Адвокат должен обладать бульдожьей хваткой, вцепился – не отпускай. Он защищает один, остальные шьют дела, обманывают, нарушают права и не всегда верно трактуют законы, мог бы сказать большее, да воздержусь. – Твердо сказал Аркадий Семенович. – Только очень Вас попрошу, завтра, в разговор не вступать, ничему не удивляться и не делать попытку решить вопрос по-другому. Одно неправильное слово может испортить все. Поэтому, даже если Вас попытаются втянуть в разговор, говорите, что все переговоры поручаете вести своему адвокату и точка.

Во вторник они приехали в теплосеть ровно к десяти часам. Секретарь немедленно доложила и навстречу им доброжелательно улыбаясь, вышел хозяин кабинета и пригласил пройти.

– Чай, кофе? – Чтобы придать разговору непринужденную форму, предложил Павел Львович.

– Нет спасибо. – Сказал Аркадий Семенович. – Время дорого, перейдем к нашим делам. Разрешите представиться. Вот мое служебное удостоверение и визитная карточка. Ваше удостоверение мне пока не нужно, в кабинете подмена человека маловероятна. Моего спутника Вы уже видели и знаете. Его право присутствовать и участвовать в решении данного вопроса подтверждаю необходимыми документами, которые я Вам сейчас предъявлю.

После этих слов Аркадий Семенович раскрыл папку и стал выкладывать на стол документы.

– Ну, круто Вы начали. Я думал, что мы с Вами просто обговорим проблемы и попытаемся найти обоюдное решение. – С гримасой некоторой обиженности, сказал Павел Львович. – Ведь любой вопрос можно решить, не давя на официоз и нервы.

– Насколько мне известно, эту стадию Вы прошли во встречах с Сергеем Васильевичем, результаты Вам обоим известны. Так что вынужден, официально ввести в дело. Это исковое заявление на предъявление Вам обвинения в преступной халатности, повлекшей за собой получение тяжких телесных повреждений ребенком.

– Позвольте, Аркадий Семенович, ведь не я же копал этот котлован, это моя служба и они наказаны, – запротестовал, было, Павел Львович.

– Ваша служба не является самостоятельным юридическим подразделением, а юридическую ответственность за все виды деятельности Ваших подразделений несете Вы, как руководитель. Кроме того, хочу Вам сказать, что наказание, которое Вы наложили, не адекватно тяжести содеянного поступка и его последствиям Прошу Вас ознакомиться с документами и после этого дать мне конкретный ответ. – Спокойно пояснил Аркадий Семенович.

– Ну, я же не могу так быстро принять решение? По-моему, Вы ставите мне неправомерные сроки рассмотрения? – Попытался отыграть Павел Львович.

– Во-первых, этим делом Вы уже не первый раз занимаетесь. Во-вторых, ничего неправомерного в моих действиях нет. Я наоборот пытаюсь Вам помочь. Я знакомлю с претензиями к Вам и предлагаю путь мирного разрешения дела. Поэтому ждать и повторять заходы, я не намерен. Если Вы в результате нашей беседы не примете наших условий, или начнете торг, увиливания, я перейду к следующему этапу. Если Вам интересно могу рассказать?

– Уж будьте так любезны! – Сказал Павел Львович, пытаясь держать удар.

– Пожалуйста. Я иду к прокурору, он вынужден будет открыть уголовное дело на Вас. Дальше суд. Принудительное взыскание денег плюс, в лучшем для Вас случае, частное определение суда о несоответствии занимаемой должности. На суде о пострадавшем ребенке будет пресса и телевидение. Начальственное и общественное мнение о Вас в городе будет опущено ниже низкого. Я этого делать не хочу и прошу Вас не вынуждать меня это сделать. Надеюсь, я понятно изложил свою программу?

– Вполне, – сказал посеревший Павел Львович. – Давайте Ваши документы.

Он углубился в их чтение, пытаясь найти там хоть какую-то спасительную для себя соломинку. Но адвокат был сильно опытен, чтобы допустить прокол.

– Простите, но мы с Сергеем Васильевичем говорили о сумме эквивалентной четырем сотням долларов? – Робко спросил Павел Львович, заискивающе заглядывая в глаза Сергея. – А тут стоит сумма эквивалентная тысяче долларов?

– Такой суммой Вы могли бы отделаться, если добровольно решили вопрос с Сергеем Васильевичем. Теперь взыскание добровольно-принудительное и сумма выросла. Затраты понимаете ли. Начнете упираться дальше, добавятся судебные издержки, возможен регрессный иск по ежемесячной выплате ребенку, компенсационных выплат за лечение и последующую реабилитацию, продолжать дальше или хватит, – забил последний гвоздь в ладно сшитое обвинение Аркадий Семенович. С трудом дочитав до конца документы, Павел Львович, задал последний вопрос: