Текст книги "Жизнь. Срез для диагноза"

Когда я Вам говорил о конфиденциальности я имел ввиду, что Вы никому не будете говорить том, что сейчас услышали, а если захотите, то примете участие в реализации этих планов. В каком качестве и направлении мы поговорим отдельно. Я бы хотел услышать Вашу реакцию на сказанное мной, хотя бы предварительно, согласие или отказ от участия в их реализации и если есть предложения о направлениях своего участия, мы внимательно их рассмотрим – закончил очередной монолог Гурген Матусович.

Сергей напряженно раздумывал о своем отношении сказанному. Он размышлял, что можно ответить, вспоминал последний разговор с Вахтангом Георгиевичем, тоже очень важный и несущий очень глубокий смысл. В словах и программе Гургена Матусовича сквозил безрассудный армянский национализм, перенесенный на российскую землю. Слова Вахтанга Георгиевича, тоже не лишены элементов паразитирования на российских богатствах, раздолбайстве и продажности чиновников, но все равно он напоминал о людях, на чьей земле мы живем и кормимся, в большинстве своем ничего не создавая. Он говорил о необходимости считаться с обычаями, менталитетом и укладами и не выказывать неуважения и пренебрежения ими. Не следует забывать, что это сто миллионная страна русских и если она сорвется с тормозов, тогда нашему деланному благополучию мигом придет конец. Не спасут ни деньги, ни продажные холуи от власти, ни охранные подразделения, ничего не поможет. Практически сейчас он стоит перед выбором позиции корпорации или Вахтанга Георгиевича. Принять позицию корпорации – значит стать одним из баранов стада, которых руководители – пастухи гонят по направлению захвата чужих пастбищ и обещают сытую жизнь за чужой счет. Сергей не совсем разделял эти посылы и решил, что если его сейчас пока считают за умного, показать, что у него есть и своя позиция.

– Программу корпорации и пути ее реализации, Вы изложили понятно, четко, структура тоже соответствует задачам и все построено умно, расчетливо и продуманно, – Сказал Сергей и вставил цитату из Вахтанга Георгиевича, – в Вашей программе совсем не учитывается, кто к кому приехал и на чьей земле живет. Людям, к которым мы приехали, убегать некуда – это их земля. Если ста миллионной стране рассказать такую позицию, то всему нашему деланному благополучию конец придет моментально. Почему Вы считаете русских неспособными понять и увидеть происходящее и не принять защитных мер? Я думаю, что это серьезный недочет в программе. Мне кажется надо быть скромнее и терпеливее, а главное не кичится и не высовываться. Жили мы здесь неплохо, живем, будем жить, до тех пор, пока не полезем во власть и руководство государством. Тут власть включит народ и нам кирдык. Это, что касается, нравится мне программа или нет. Не очень. А может быть Вы её мне, специально немножко провокационно изложили?

– Да! Начало нашего разговора для меня очень неожиданное, неординарное и даже можно сказать интересное. Интересно до чего мы договоримся? – Спросил Гурген Матусович. – Вы оказались таким рьяным оппозиционером, да еще и с аргументацией и мнением.

– Ну, насчет, до чего мы договоримся, я не знаю. Все зависит от того, захотим мы услышать, понять и принять мнение другого. – Парировал Сергей. – Быть кивалой и болванчиком проще и выгоднее, но надо быть собой. По-моему у нас, всех бывших совков, все так плохо, потому что власть окружена поддакивалами, как мудрыми, так и бездумными.

– Опять интересная позиция! – Оживился Гурген Матусович. – Вы серьезный собеседник. Не армянин, а диссидент какой-то.

– Я думаю, что дело не в национальности. – Спокойно ответил Сергей. – Я люблю свой народ и очень хочу, чтобы у него все было хорошо, но для этого надо думать самим и считаться с окружающими. Тем более что мы живем здесь, нарушая очень много правил и законов, используем все только для своей пользы и блага. Но хоть элементарные правила поведения надо соблюдать даже в своей стране, а в чужой тем более.

– Если бы Вы не были предпринимателем, я бы еще поверил, что передо мной святоша-теоретик. Но если у Вас действующая фирма, то Ваши слова либо фальшивы, либо это откровенное издевательство! Не может быть Ваша фирма быть под лабораторным колпаком и неприкасаемой. – Сказал несколько раздраженно Гурген Матусович. – Вы ничего не знаете, не видели коррупции, уходов от налогов, липы и обмана? Не верю. Вы не видите, что все вокруг разворовывается? Чем армяне в этом хуже других национальностей, почему они должны сидеть и смотреть, как другие тащат своим огромные куски ничьего, общественного государственного пирога? Что ума маловато – нет, денег – деньги есть! Если позже включимся в этот процесс, то брать будет нечего. Все возьмут те, кто не тратил время в бесполезных полемиках, а брал то, что можно взять сегодня и сейчас. В большой семье за столом ртом попусту не хлопают. Семья в России не маленькая, довольно разношерстная и моралью не отягощена.

– Вы неправильно развернули мою мысль. Я говорил не о неучастии и соблюдении святости в бизнесе. В нем надо играть по правилам, действующим на сегодня. Мне не нравится позиция о перехвате власти и переходе России в состав и подчинение Армении. Утопическое нахальство, не имеющее под собой совершенно никакого фундамента или даже более слабой основы. Почему нельзя лезть во власть и подминать под себя людей и экономику. Соотношение численности населения несопоставимо. По уровню образования населения мы так же проигрываем с крупным счетом. Предложить хорошую и обеспеченную жизнь мы им не сможем, они нам не поверят. Веками свои их обманывали, а тут пришли чужеземцы-благодетели, чтобы осчастливить, а не обобрать? Что мы умеем: организовать науку; производство; искусство; экономику – только свою и для себя; торговать – только без налогов; а далее также и то же. Результат Армения не процветает. Армяне разъезжаются, а из благополучных стран не уезжают. Сами говорите, в России нас уже больше миллиона. Москва, Сочи, Питер и дальше со всеми остановками.

Как можно лезть в управление чужой страной, если в своей не можем навести порядка? Получить еще один Нагорный Карабах, но тут проблем будет несоизмеримо больше, вплоть до ликвидации Армении, как государства. Второй вопрос, а это нам нужно? По-моему надо не переходить границ терпения людского, жить и развиваться вместе со страной, в которой мы живем и не высовываться со своими национальными апломбами, чтобы не было обломов.

– Да. Тут мне крыть особенно нечем. В Вашей колоде больше тузов. Может мы с Вами два шулера, но Вы оказались сильнее. Ну, а жизнь сама все расставит по своим местам, без наших речей и прогнозов. Политологи не делают политики. – Сказал Гурген Матусович. – Они ее обмусоливают. Все, наши дебаты мы можем закончить. Скажите, у Вас есть свои предложения о работе в составе нашей корпорации, если да, пожалуйста, расскажите о них.

– Опять же начну с реальной самооценки. – Начал Сергей. – Фирма, которой я владею не крупная. Но и расширять её не под что и не на что, объемы не прирастают и смысла в расширении нет. Мог бы я справиться с большими объемами, наверно бы смог, если бы мне дали аванс в пределах тридцати процентов от стоимости работ и дали возможность докупить недостающую технику или взять ее в лизинг. А так брать большие объемы, что кидаться с вилами на тепловоз, безрассудно. Да и кто их даст. Конечно, объемы тоже надо рассмотреть, а то можно ухватить такой подарок, который будет последним для фирмы.

Что касается моего общественного положения, то тоже желательно перебраться на ступеньку выше. Когда я это говорю, я предлагаю это, не как карьерист, а как прагматик. Я несколько по другому вижу наше вхождение в российские властные структуры и пути влияния на наше комфортное пребывание и жизнь в России. Нам надо продвигать и везде иметь умных влиятельных людей, армян с которыми считается власть. Эти люди своим ненавязчивым влиянием будут лоббировать интересы армянской диаспоры, защищать их, каждый по профилю своей деятельности. Кроме того, приобретенные связи с людьми, от которых много зависит, работа с ними не в роли ходатаев и просителей, а на равных, что упрощает решение вопросов. Да и иммунитет от несвободы в случае неудач, подстав, промахов или каких либо разногласий с законом, лишним не будет. Туда случайных людей не берут, нужны либо очень большие деньги, либо очень мощные толкачи, а лучше и то и другое. Не зря пишут Россия страна возможностей, но дело не в самих возможностях, а возможности их реализации. Я пока под потолком, самостоятельно мне этот потолок не поднять и не пробить. Вот такое мое видение.

– Ну что же. Коротко, откровенно, понятно. – Резюмировал Гурген Матусович. – Давайте мы сделаем перерыв в нашей беседе часа на три – четыре. У Вас обратный билет есть или надо покупать?

– Есть. На десять часов вечера. – Ответил Сергей.

– Тогда я позвоню охране, чтобы у Вас не забирали пропуск, а в четыре часа я, или мы, ждем Вас у меня. Договорились? Пока погуляйте, посмотрите город, отдохните и покушайте.

– До встречи! – Сказал Сергей.

Он вышел из здания, зашел в один из дворов, нашел скамейку в тени. Сел. Подумал о беседе. На его взгляд он повел себя правильно. Занял свою позицию, а не принял того, с чем не согласен. Ладно, нечего копаться, что сказано, то сказано.

Наверняка наш разговор записывался на диктофон и его понесли на прослушивание решающему начальнику или группе специалистов по поведенческому анализу, психики или психологии. А как можно перенести или передать в оригинале столь длинный и серьезный разговор, не упустив ничего важного. Вольные пересказы, кроме сомнительной полноты, не передают эмоциональных отношений к вопросам. Пригласить человека на собеседование с группой лиц, значит обеспечить себе численное и умственное превосходство, что может сказаться на правдивости, искренности ответов, изменения в поведение приглашенного лица и повлиять на реальность исхода собеседования. Так что все нормально, все правильно.

Ровно в четыре часа он снова вошел в кабинет Гургена Маркосовича. Навстречу ему поднялся еще один работник:

– Гарегин Ованесович! Можно Григорий Иванович! – С располагающей улыбкой представился он. – Директор по персоналу. Вот пришел познакомиться с Вами поближе. Уж больно неординарно прошла Ваша встреча с Гургеном Матусовичем. Прошу прощения, но мы все встречи записываем на диктофон, чтобы можно проанализировать ответы, поведение и пользоваться оригиналами разговоров, а не пересказами. Не обижайтесь.

– Я ничего не имею против. – Сказал Сергей. – Тем более что я об этом догадался, но интервью специально для записи я не давал. Говорил, что думаю.

– Ну, вот и наговорили, что я перед Вами! – Улыбаясь, сказал Гарегин Ованесович. – Такое бывает не часто. Позиции Ваши интересны и необычны. Не могу сказать, что бесспорные, но в основном не лишены истины и разума. Не будем заниматься анализом и полемикой. Поговорим о Вашем будущем, если такое будущее Вы захотите и примете наши предложения. Сейчас у нас на дворе лето, полгода ушло, все на этот год распределено, переделу не подлежит. На следующий год мы обязательно найдем для Вас работу, по возможности хорошую и денежную, чтобы Вы могли встать на ноги и укрепиться. Мы введем Вас в круг заказчиков и городских властей, от которых и Вы, и мы зависим. Дальше будем думать, как пересадить Вас в законодательное собрание города. Не говорю, что все получится и произойдет, но работать в этом направлении начнем. Результат зависит не только от нас, но и от Вас. Так что произойдет ли это и когда, предсказывать не будем. Остальное будет на деле, а не на обещаниях.

Они тепло распрощались, обменялись визитками и решили начать работу с осени. Пройдут отпуска, все рассядутся по рабочим местам и настроятся на рабочий лад до рождественских каникул. Вот тут можно вести серьезные разговоры и решать вопросы.

Ну, вот и хорошо, что ничего не сказал Ларисе, после поездки конкретики не добавилось. Декларации о намерениях и не более. Посмотрим на реализацию. А что собственно ты хотел, чтобы тебя незнакомого и непонятного встретили как родного. Осыпали тебя титулами званиями и деньгами, завтра выделили объект и необходимые машины и механизмы, а к концу года сделали депутатом законодательного собрания. Ты им земляк, но не родной. Деньги, как и депутатство с неба не падают, надо заработать дождаться и выиграть. Если тебя будут поддерживать, проталкивать, будет легче работать и избираться. Не надо строить иллюзий, надо смотреть, слушать и трудиться.

Глава 87

Переезд Бориса Калинкина в Питер, с божьей помощью, был принят городом и людьми. Ему сразу стало комфортно. Наличие всего комплекта документов, включая паспорт гражданина России, избавили его от мытарств по бюрократическим присутствиям. Он сразу стал полноценным членом российского общества, с образованием и неплохим опытом прошлой работы.

Борис не был в Питере на положении мигранта, какую приставку к этому слову не приделывай – эмигрант или иммигрант, количество проблем у человека с таким титулом примерно одинаково. А именно работа, жилье, адаптация, натурализация в обществе. Бог минул Бориса от многого, он приехал с документами, знанием своего родного языка, то есть полностью натурализованным и частично адаптированным. Назвать адаптацию полной – это значит слукавить. Общество и нравы российского народа за время отсутствия Бориса очень изменились и нельзя сказать, что все в лучшую сторону. Неудачный опыт с первой работой, это урок, преподнесенный Борису изменившимся российским обществом.

Сигнал быть более осторожным, Борисом был принят. Он стал более внимательным при решении таких вопросов, как работа, жилье, так как вокруг стало очень много людей подходящих под характеристику – жулье. Тем не менее, эти вопросы надо было решать.

Год назад однокомнатную квартиру в Питере на вторичном рынке жилья, теоретически, он мог купить сразу. Почему теоретически, потому что, во-первых, это было год назад, а, во-вторых, в расчет включались приваловские миллионы, то есть продажа однокомнатной квартиры в Харькове и направление этих денег на квартиру в Питере. А суровая реальность говорила следующее. Коммерсантом Борис оказался никаким. Деньги, вложенные перед дефолтом в квартиру в Харькове, в результате дефолта можно было вернуть в размере тридцати процентов, то есть только одну третью часть. Если бы он не вкладывал деньги в квартиру, он имел бы их в три раза больше, компенсировать эту разницу ему было нечем. Поэтому этой затее не дано было материализоваться.

За год цены на готовые квартиры подскочили вдвое, а эту планку Борис взять не мог. Осталось только влезать в долевое участие на строительство самой дешевой квартиры-студии, которая на тот момент ему была по карману. Деньги надо было оплатить на стадии строительства «забора», ограждения площадки под строительство дома. А дальше начиналась игра, вроде русской рулетки, только с той разницей, что в старой русской рулетке в барабане револьвера был один патрон, а в современной три – четыре, что составляет половину барабана. Вероятность благополучного исхода при вложении денег составляла менее пятидесяти процентов. Самым мягким исходом был долгострой, когда вместо двух-трех лет строительство дома по договору, процесс растягивался на пять или восемь, а иногда и дольше. Второй проблемой являлись двойные продажи, когда одну и ту же квартиру продают дважды, кому она в итоге достанется неизвестно, зато точно известно, что второй дольщик пролетает. Самый жесткий вариант, когда застройщик собрал деньги и растворился на территории нашей страны или за границей. Все это называлось обманутыми дольщиками, никто не хотел им помогать в решении вопроса восстановления справедливости, даже не хотели слушать. Государство заявляло, что это ваши коммерческие вопросы, сами заключали договоры сами заботьтесь о их выполнении. Но ведь лицензии на этот вид деятельности им давало государство, без него им не удалось бы и рубля собрать. Ларчик открывается просто, лицензию выдавал один или группа чиновников, когда же возникали проблемы, государство от них открещивалось, мол виноваты чиновники, а не государство. Нельзя же отождествлять чиновников взяточников с государством. Государство это только честные чиновники, не воровитые. Воров и взяточников ищите сами и не мешайте решать важные государственные дела.

Самыми проблемными являлись недорогие квартиры. Во-первых, потому что они не были очень дешевыми, а просто дешевле. Во-вторых, они быстро притягивали людей, квартиры раскупались в них, как горячие пирожки и уже до начала строительства деньги почти на весь дом были собраны. Дальше застройщик мог половину года имитировать начало строительства, а сам за это время надежно скрыться с деньгами. На них свободно можно было купить новые документы и жилье за границей испариться и раствориться в новой среде обитания. Ищи, свищи ветра в поле.

Вот в таких условиях Борису и другим, нуждающимся в жилье, приходилось принимать решения о выходе на минное поле, вложения денег. Деньги были готовы принять практически все, но ведь главное не потерять их и получить на них жилье. Тем временем цены на жилье росли на восемь двенадцать процентов в месяц. За год квартиры дорожали почти в два раза. Через год на имеющиеся деньги можно было купить только комнату в коммуналке на двенадцать персон. Надо было рисковать и принимать решение в течение месяца.

Узнав возможные риски, Борис начал продумывать способы, как их избежать. Долгострой – проблема очень трудно предсказуемая, единственный способ, анализ сдачи предыдущих объектов. Анализ показал. Досрочной сдачи ни у одного застройщика не наблюдалось. Задержка на полгода, массовое явление, ставшее нормой. Поэтому предсказать и предотвратить невозможно.

У двойной продажи одной и той же квартиры механизм следующий. Застройщик, по договору, передает право продажи квартир риэлтерским конторам, одной или более. Они продают квартиры, умышленно или по ошибке допускают двойную продажу. Умышленная двойная продажа предполагает, не единичные, а массовые случаи продажи, с последующей ликвидацией фирмы. Застройщик официально двойных денег не берет, добросовестный риелтор передает застройщику деньги за проданные квартиры, а недобросовестный уходит с ними, поделив их с застройщиком или нет – это тайна и по сути уже детали. Поэтому, чтобы избежать этого обмана Борис решил покупать квартиру непосредственно у застройщика, тем более что при уплате денег в сумме равной стоимости квартиры, застройщик несколько снижает и фиксирует её в договоре. Минусом в полной оплате является то, что в случае увода теряются все деньги. Приходиться рисковать.

В результате проявленной осторожности и осмотрительности Борис попал только на долгострой, строительство вместо трех шло пять лет, да еще два года ушло на передачу квартир в собственность, итого семь лет волнений. Волноваться было от чего. Стоимость квартир росла и каждый год удваивалась. Собранных денег явно не хватало, у застройщиков было два выхода «заморозить» стройку или продолжить ее за счет денег новых дольщиков, привлеченных на другие объекты. Мелкие застройщики шли по первому варианту. У крупных застройщиков все деньги были вложены в объекты и выдернуть их оттуда невозможно, свободных денег было немного, уводить нечего, а большое число дольщиков превратилось бы в рой озлобленных пчел, отбиться от которых было бы невозможно. Поэтому решение продолжить строительство за счет новых дольщиков было правильным, а сроки – это уже как Бог даст. Тем более что срыв сроков для застройщиков был не страшен. Если недовольный срывом сроков дольщик подавал исковое заявление, суд и застройщик претензию признавали обоснованной, застройщик выплачивал дольщику деньги с неустойкой в двойном размере от договорной стоимости. На следующий день застройщик получал судебное решение и продавал эту квартиру в четыре – пять раз дороже. Дольщик, получив эти деньги, ничего на них не мог купить.

Глава 88

Все эти познания позволили Борису решить жилищный вопрос, пусть не быстро, но без сбоев и трагедий. Потому что обман человека с потерей денег на жилье, это уже не неприятность, а трагедия.

Борис изменил свой подход и к поиску работы. Он разместил свое резюме не в обычном бюро по трудоустройству, а в агентстве по подбору VIP-персонала, с платной системой подбора специалистов для организаций. Организация оплачивала за нужного ей работника сумму десять тысяч рублей. Это были деньги в пределах хорошей месячной зарплаты. Когда Борису объяснили систему подбора и оплаты услуг он понял, что все ведется серьезно. Агентство не берет на учет людей с низким квалификационным уровнем. Организации действительно нуждаются в специалисте и готовы за него заплатить.

За Бориса заплатили, он стал по иностранному супервайзером, а не совсем по-русски инженером-резидентом по техническому надзору за строительством. Казалось бы, чего проще, контролировать легче, чем работать. Следи за исполнением проекта и требований нормативной и проектной документации, не допускай отклонений от них. На самом деле все было не так и просто. В реальности работа и политика были в соотношении пятьдесят на пятьдесят.

Борис прекрасно понимал, что на больших федеральных объектах не может быть случайных подрядчиков. Они должны иметь высочайших покровителей с очень мощным административным ресурсом, с которым заказчик не может не считаться. Заказчик вынужден принять такого подрядчика и вести с ним дела. Все дела между ними направлены на одно, перегнать деньги заказчика в свой карман с наименьшими затратами времени, труда, собственных оборотных средств и получить при этом наибольшую прибыль. Набольшую прибыль дают работы, которые не выполнялись – это приписки, но это очень опасно, ведь деньги бюджетные. Другой способ оформить дополнительные работы, получить за них деньги и не выполнять их вообще. Есть еще способ заменять, заложенные в проектную документацию дорогие материалы, полуфабрикаты, изделия и конструкции на более дешевые. Без изменения сметной стоимости работ. Все, кроме прямых приписок, требует грамотного документального оформления. В общем, это тоже продолжение игры в русскую рулетку, но в другой сфере.

Заказчик сам играть в эту игру не хочет, но участвовать вынужден. Вот он и нанимает супервайзеров, одного или команду для ведения этих дел. В задание контракта заказчика для этой команды добросовестно включены все виды контроля за деятельностью. Контроль, который должен был вести сам заказчик снимается, Перекладывается полная ответственность на надзор, за все функции заказчика, он становится белым и пушистым, подписывая документы, только после согласования надзором. За все отвечают надзор и подрядчики. Все нарушения со стороны подрядчиков, заканчиваются вызовом их руководителей с разгоном и последующим урегулированием проблемы. Все случаи непослушания надзора пресекаются цитированием пунктов из задания к контракту, где записано всё на все случаи жизни даже те, которые никогда не бывают.

Функция покровителей, чтобы все шло под их контролем, заказчик и подрядчики не зарывались и не творили дел не по чину. Если происходила стычка их интересов, покровитель разбирался и менял того, кто, по его мнению, был не прав. Все это сопровождалось предварительным выездом комиссии с конкретной задачей. Поэтому заказчику было очень важно, чтобы все дела у него были грамотно и квалифицированно оформлены, для этого ему был очень нужен надзор, который был, якобы независимой структурой и стальным щитом для заказчика. Вот такая, в понимании Бориса, славная работенка ждала его в дальнейшем. Оставалось ждать появления конкретных структур и вывесок.

Борис знал приемы ухода от прямого криминала и подстав, которые не бесят заказчика и позволяют аргументировать и выходить из сложных ситуаций, не подставляя себя и фирму. Конечно, эти приемы могут действовать ограниченное время, а потом необходимо будет перемещать людей, проводить ротацию специалистов. Иначе отношения между заказчиком и надзором будут испорчены, так как для создания стального щита, надзору надо ставить под удар своих работников. А строительство вместо щита получает грамотный забор, который хоть и не полностью удовлетворяет заказчика, но позволяет находить компромиссные решения сложных вопросов. Вот в таком коридоре и надо было работать, не раздражая никого и не согласовывая криминала.

Можно, конечно, встать на путь получения от работы дополнительных денег, никто тебя за это не привлек, но это, во-первых, претило Борису, воспитанному во времена совковской морали. Во-вторых, если начал брать, то понесут на оформление такое, что в обычной ситуации и не решились бы оформить. Поэтому надо было соблюдать дистанцию.

Работалось Борису легко, в основном он работал на опережение, расставляя запретные флажки подрядчикам. Он говорил им чего нельзя делать и почему. Эта аргументированная позиция доводилась до руководства подрядчика и заказчика. Они пытались ее смягчить и расширить поле допустимых нарушений, но получив отказ – успокаивались и начинали выдумывать другие способы. Как известно из той же классики, существуют тысячи способов законного изъятия денег у государства, а раз есть способы, значит, есть и люди, которые ими владеют.