Текст книги "Фабрики мысли в условиях глобальных трансформаций"

При отсутствии традиции отечественных фондов существенную роль в развитии фабрик мысли в постсоветских странах сыграли международные грантодающие организации, при этом часть из них имела офисы, например, в России, а другие действовали на расстоянии. Однако уже в начале нынешнего века многие из них стали свертывать свою деятельность в России, частично из-за правомерного тезиса о том, что в условиях высоких цен на нефть и газ международную поддержку стоит оказывать организациям стран, у которых нет таких мощных внутренних ресурсов. Другой причиной являлось растущие ксенофобские настроения правящей российской элиты и ее обвинения во вмешательство во внутренние российские дела. Некоторая относительная либерализация наступила в президентство В. А. Медведева, а после возвращения в Кремль В. В. Путина началась новая волна наступления на независимые источники от российской власти источники финансирования НКО, включая и фабрики мысли различного типа. Ярким примером такого наступления стало принятие поправок в закон об НКО, в соответствии с которым организации, реализующие свои проекты на иностранные гранты должны регистрироваться как «иностранные агенты».

Еще одним каналом финансирования могут служить гранты для НКО, выделяемые администрацией Президента РФ и администрациями глав субъектов РФ, и в некоторых случаях они становятся сегодня одним из источников финансирования российских фабрик мысли и центров публичной политики.

Информационные ресурсы. Здесь мы можем говорить об информационных ресурсах «входа» и «выхода». В первом случае речь идет о возможности для сотрудников фабрики мысли получить важную для решения его задач информацию – то есть доступ к сети Интернет, желательно – к подпискам наиболее важных СМИ, к базам данных различного характера, позволяющим проводить количественные исследования и выявлять коэффициенты корреляции. Важным ресурсом для серьезных исследований является также возможность использования научной периодики, в том числе и на английском языке.

Под информационными ресурсами «выхода» мы понимаем возможность оказания влияния на процесс принятия властных решений, в том числе и путем инициирования широких публичных дискуссий по актуальным для публичной политики темам. Здесь прежде всего важно иметь хорошо работающие и часто посещаемые веб-сайты, желательно, кроме основного, иметь также и тематические веб-страницы. Так, например, у СПб центра СТРАТЕГИЯ в период его максимальной активности (первая половина первого десятилетия нашего века) наряду с основным сайтом www.strategy-spb.ru также действовали и регулярно обновлялись веб-сайты программы «Омбудсман и права человека» – www.ombu.ru, веб-сайт программы «Прозрачный бюджет» – www.transparentbudget.ru и веб-сайт программы «Мягкая безопасность в Балтийском регионе» – www.balticsecurity.ru.

Второй важный информационный ресурс «выхода» – хорошо налаженное взаимодействие со СМИ, прежде всего с теле– и радиоканалами. И здесь оказывается незаменимым хороший пресс-секретарь, который поддерживает постоянное двухстороннее взаимодействия с журналистами соответствующих каналов. В последнее время все большее значение начинает также иметь Web-2, то есть блоги на Твиттере в различных социальных сетях, которые цитируются и широко распространяются через интернет-аудиторию. Соответственно, использование этого ресурса сотрудниками и экспертами фабрик мысли также увеличивает их влияние на публичную сферу страны.

Репутационный ресурс. Он складывается из собственных репутаций лидеров, ведущих сотрудников и экспертов фабрик мысли, а также из репутационного ресурса, накопленного самой организаций. Соответственно, люди с высоким репутационным ресурсом, идентифицируемые с конкретной фабрикой мысли, способствуют росту ее конкурентоспособности. Со временем начинает сказываться и авторитет самой фабрики мысли. Подчеркнем также, что репутационный ресурс может иметь различное значение на разных фокусных групп аудитории фабрики мысли, например, лояльность к структурам действующей власти может облегчить получение ею правительственных грантов, однако это обстоятельство может привести к отрицательному отношению к ней оппозиционных организаций и мирового сообщества.

7.2. Внешний менеджмент. Фабрики мысли как институты-медиаторы

Обращаясь к теме внешнего менеджмента, понимаемого как взаимодействия с другими акторами поля публичной политики, следует прежде всего остановиться на медиаторской стороне деятельности фабрик мысли различного типа. Как мы уже упоминали ранее, мы относим фабрики мысли к особому виду общественно-политических институтов, для которых свойственна функция посредника, медиатора между основными акторами поля policy[374]374
  Сунгуров, 1999.


[Закрыть]. К таким институтам – посредникам мы относим также институт омбудсмана (уполномоченного по правам человека), выполняющего медиаторские функции между жителями страны и исполнительной властью, а также между властью и многими неправительственными организациями[375]375
  Нездюров А. Л., Сунгуров А. Ю. Институт омбудсмана и его развитие в России // Права человека перед вызовами XXI века. – М.: Российская ассоциация политической науки (РАПН); Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. С. 288–312.


[Закрыть]. Еще один пример институтов-медиаторов – это общественно-консультативные советы различного вида и уровня[376]376
  Сунгуров и др., 2012.


[Закрыть].

В рамках такого подхода фабрики мысли контрактного и клиентского типов можно рассматривать как медиаторов между академическим сообществом с одно стороны и органами государственной власти и местного самоуправления – с другой. В ряде случаев, когда заказы поступают от промышленных корпораций, появляется и третий актор поля публичной политики – крупный бизнес.

Для фабрик мысли, позиционирующих себя как центр публичной политики, наряду с академическим сообществом и властными структурами появляется и третий основной актор – гражданские организации или структуры гражданского общество, общественные и некоммерческие организации различного типа. В обоих случаях фабрики мысли могут также взаимодействовать и со СМИ и с политическими партиями, если эти партии играют реальную роль в формировании публичной повестки дня.

Если рассматривать фабрики мысли как форму институционализации экспертного сообщества со стороны самого сообщества, то их деятельность может стать предметом анализа в сравнении с деятельностью различного рода экспертных научных советов, действующих при различных властных структурах[377]377
  См., например анализ деятельности Немецкого научного совета: Andreas Stucke. Quality assurance through procedures – policy advice by the German Scientific Council // The Politics of Scientific Advice: Institutional Design for Quality Assurance. / Ed. by Justus Lentsch and Peter Weingart. – Cambridge: Cambridge University Press, 2011. P. 157–174.


[Закрыть]. Тема взаимодействия экспертного сообщества и власти, в том числе, включая и критерии качества научного консультирования власти является предметом анализа многих исследователей[378]378
  См., например: Sheila Jasanoff, Judgement under Siege. The Three-Body Problem of Expert Legitimacy // Democratization of Expertize? Exploring Novel Forms of Scientific Advice in Political Decision-Making, ed. Sabine Maasen and Peter Weingart. – Dordrecht: Springer, 2005; The Politics of Scientific Advice: Institutional Design for Quality Assurance. / Ed. by Justus Lentsch and Peter Weingart. – Cambridge: Cambridge University Press, 2011.


[Закрыть]. Мы же здесь остановимся прежде всего на взаимодействии фабрик мысли и академического сообщества как такового. При этом мы будем иметь в виду прежде всего российское академическое сообщество в области политической науки, которое и само только начинает по сути складываться после советского периода, когда политической науки вроде бы официально и не существовало.

В этой ситуации можно сказать, что политическая наука развивалась параллельно и одновременно с российскими фабриками мысли и центрами публичной политики. Более того, некоторые центры публичной политики сыграли реальную роль в институционализации и развития сообщества российских политологов, так, веб-сайт Российской ассоциации политической науки в течение ряда лет размещался на веб-портале, созданном и поддерживаемом СПб гуманитарно-политологическим центром СТРАТЕГИЯ. Если понимать академическую науку в широком смысле, то сюда будут относиться и исследования, проводимые в институтах Российской академии наук, и в российских университетах. В этом плане в случае более или менее работающих фабрик мысли наблюдался взаимовыгодный альянс с академической политологией – ученые из институтов РАН и университетские преподаватели достаточно

активно участвовали в качестве приглашаемых экспертов в реализации проектов фабрик мысли и центров публичной политики, а сотрудники фабрик мысли успешно защищали диссертации в специализированных научных советах, повышая и подтверждая свой научный статус.

По мере исчезновения грантовой поддержки часть лидеров фабрик мысли и центров публичной политики переместили свой фокус деятельности в стены некоторых исследовательских университетов, точнее, речь идет скорее об одном – Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики», которую и сам ректор ВШЭ Я. И. Кузьминов сравнивал с фабрикой мысли[379]379
  Кузьминов, 2002.


[Закрыть].

В идеале именно представители академической науки должны гарантировать и проверять качество аналитической работы и исследований, проводимых в рамках деятельности фабрик мысли. Отчасти это так и происходит, например, в процессе выступлений представителей последних на научных конференциях и семинарах. В то же время можно с сожалением констатировать, что далеко не все представители университетской политической науки избавились от наследия практик научного коммунизма – предшественниц многих современных кафедр политологии. В этом смысле в ряде случаев можно говорить даже, что современная политическая наука, в том числе и основанная на достижениях мировой политической науки XX века, получает в рамках некоторых российских фабриках мысли и центрах публичной политики большее развитие, чем в политологических подразделениях некоторых региональных российских университетов.

В целом же можно считать, что исследователи-политологи российских фабрик мысли и центров публичной политики участвуют в становлении и дифференциации политической науки в России, развивая ее прикладную, ориентированную на практику компоненты. Более подробно о взаимодействии профессионального сообщества политологов с центрами публичной политики и другими структурами гражданского общества – см. серию статей по результатам исследования Российской ассоциации политической науки, выполненного в 2005–2006 гг. по заказу СПб центра СТРАТЕГИЯ[380]380
  Малинова, 2006; Дахин А. В., Макарычев А. С. Экспертное сообщество Нижегородской области: Опыт структурного участия в публичной политике. Там же, с. 55^_735 Фадеева Л. А. «Чужих меж нами нет»: политологи в региональном сообществе (Пермский случай). Там же, с. 74~81.


[Закрыть].

Так как конечной целью фабрик мысли любого типа является достижение желаемых изменений прежде всего в области политики– policy, которые происходят только после соответствующих властных решений, то взаимодействие с органами власти является одним из центральных направлений их «внешнего менеджмента». Соответственно, в рамках сотрудников центра желательно присутствие людей, хорошо знающих механизмы принятия властных решений. Оптимальным является также и работа в рамках фабрик мысли кого-то из активных политических фигур, временно или постоянно ушедших из органов власти по различным причинам. Некоторые из них возвращаются туда снова, уже на другом витке политического цикла. Ярким примером является избрание А. В. Шишлова, директора программ СПб центра СТРАТЕГИЯ, а ранее – депутата Ленсовета/Петросовета, депутатом Государственной Думы второго и третьего созывов. Именно в СПб центр СТРАТЕГИЯ он вернулся в 2004 году после того, как «Яблоко» не попало в Государственную думу на выборах 2003 года, а затем получил назначение на дипломатическую работу в Вене[381]381
  В 2012 году А. В. Шишлов был избран Уполномоченным по правам человека в Санкт-Петербурге.


[Закрыть].

Для «клиентских» фабрик мысли, созданных при поддержке и для обеспечения деятельности конкретных властных структур и их представителей остро встает проблема зависимость этих организаций от мнений и идеологических позиций их патронов во власти. В каждом случае эти проблемы решаются по своему. Так, например, как уже упоминалось, созданный как «клиентская» фабрика мысли Центр стратегических разработок далее эволюционировал в сторону центра публичной политики, выступая по отношению к российскому руководству с достаточно критических позиций. При этом, конечно возникли проблемы с финансированием его деятельности, однако за самостоятельность всегда приходится платить.

В случае «контрактных» фабрик мысли вопрос о зависимости от конкретных властных структур стоит менее остро, так как источники их финансирования исходно диверсифицированы. В этом случае, правда, и минимально желание добиваться каких-либо изменений в публичной политике, так как основной задачей этих структур является эффективное выполнение конкретных контрактов.

Для третьего из рассматриваемых нами типа фабрик мысли – центров публичной политики, поиск оптимальных форм взаимодействия с властью является наиболее сложной задачей, особенно в условиях полу– и просто авторитарного политического режима, к которому все более приближается современная Россия. Для достижения желаемого результата необходимо таким образом строить диалог с властью, чтобы она, точнее, ее конкретные представители прислушались к предлагаемым советам и предложениям и предприняли действия по их реализации. При этом необходимо и сохранение самостоятельной позиции по отношению в вертикали власти, что вызывает у многих чиновников недоверие и отторжение.

Таким образом, для достижения конкретного результата при действующей в данный момент власти центр публичной политики не должен все же оказываться в ситуации политической оппозиции к этой власти. В противном случае он уже переходит в другую плоскость, становясь мозговым центром для оппозиционных сил или партий, то есть переходит из области policy в область politics. Именно это и произошло, на наш взгляд с фондом ИНДЕМ в середине первого десятилетия нашего века, когда его руководитель Георгий Сатаров стал даже сопредседателем оппозиционного «Гражданского конгресса».

Для клиентских и контрактных фабрик мысли организации гражданского общества являются не более чем одним из акторов поля публичной политики, которых можно использовать для достижения требуемого результата, либо нейтрализовать, что не дать им воспрепятствовать принятию продвигаемого решения. Существенно иная ситуация с центрами публичной политики, многие из которых идентифицируют и самих себя как часть организаций гражданского общества, и для которых некоммерческие организации, наряду с властными структурами являются адресатами их деятельности.

Именно поэтому представители центров публичной политики участвуют в создании и деятельности различных коалиций и объединений некоммерческих организаций, что позволяет соединять интеллектуальный потенциал и знания этого типа фабрик мысли с гражданской активностью других участников коалиций. Примером может служить, например, коалиция «Мы, граждане», созданная на рубеже двух веков при активном участии фонда Интерлигал, а также коалиция «В поддержку третьего сектора», организованная в середине 90-х годов в Санкт-Петербурге при участии СПб центра СТРАТЕГИЯ[382]382
  М. Б. Горный. Коалиции неправительственных организаций (организаций третьего сектора) //На пути к гражданскому обществу / Под редакцией А. Ю. Сунгурова. – СПб., 1997, с. 134–148.


[Закрыть].

Мы уже упоминали ранее, что одним из отличий центров публичной политики от «технических» фабрик мысли, куда мы объединяем и контрактный и клиентский виды этих структур, является выраженная образовательная функция. Здесь имеется в виду именно образование представителей других организаций «третьего сектора», передача им в процессе семинаров-тренингов части накопленного центрами публичной политики экспертного знания. Примером могут служить, например, программа «Прозрачный бюджет», реализованная в 1998–2006 годах СПб центром СТРАТЕГИЯ, в ходе которой представители некоммерческих организаций различных городов России участвовали в семинарах-тренингах по общественному участию в бюджетном процессе, что позволяло участникам этих семинаров в дальнейшем квалифицированно участвовать в общественных слушаниях по бюджеты в их городах[383]383
  Городские жители и власти на пути к сотрудничеству. Бюджет, который можно понять и на который можно влиять. Итоги работы по проекту за 2000–2002 гг. – СПб.: Норма, 2002. – 56 с. http://www. strategy-spb.ru/index.php?do=biblio&doc=35.


[Закрыть].

Можно отметить в этой связи, что таким образом СПб центра СТРАТЕГИЯ и другие центры публичной политики реализовывали практики делиберативной демократии, в ходе которых обычные граждане приобретают знания, свойственные ранее только представителям экспертного и академического сообществ[384]384
  Назарчук А. В. Понятие делиберативной политики в современном политическом процессе. // Полис, 2011,5. С. 99–103; McLaverty Peter, Halpin Darren. Deliberative Drift: The Emergence of Deliberation of the Policy Process. // Int. Political Sci. Rev., Vol 29, N 2, March 2008, p. 197–214.; Nadia Urbinati. “Representation as advocacy: a study of democratic deliberation”. Political Theory 28 (2000): p. 758–786.


[Закрыть].

Собственно, именно фабрики мысли, действующие в режиме центров публичной политики, и играют важнейшую роль в развитии полноценной публичной сферы страны и ее конкретных регионов[385]385
  Зиновьев А. О. Публичная сфера как аналитический и нормативный концепт. // Идейно-символическое пространство постсоветской России: динамика, институциональная среда, акторы / под ред. О. Ю. Малиновой. – М.: Российская ассоциация политической науки (РАПН); Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. С. 47–62; Публичное пространство, гражданское общество и власть: опыт развития и взаимодействия. / Редкол.: А. Ю. Сунгуров (отв. ред.) и др. – М.: Российская ассоциация политической науки; РОССПЭН, 2008.


[Закрыть]. Действительно, они могут не только предлагать решения уже обсуждаемых проблем общества и государства, но и содействовать выявлению и артикуляции этих проблем, предлагая их в повестку дня общественных обсуждений. В этом проявляется коммуникативная функция фабрик мысли, при этом другие структуры гражданского общества являются важным компонентом этих обсуждений.

В случае центров публичной политики приобретает актуальность и вопрос об ответственности этих организаций за последствия властных решений, принимаемых по их инициативе и содействии, перед гражданским обществом, при этом ответственность подразумевает и отчетность[386]386
  Проскурякова Л. Н. Подотчетность обществу и критерии легитимности исследовательских центров // Публичная политика в сфере мягкой безопасности: балтийское измерение. Сборник статей. – СПб., Норма, 2003, с. 15–21; Крашенинникова Ю. А. Проблематизация роли экспертизы в демократической модели политического устройства. // Публичная политика – 2006. Сборник статей. – СПб., Норма, 2006, с. 30–40.


[Закрыть]. Точнее говоря, можно говорить об ответственности любых видов фабрик мысли, но, к сожалению готовы воспринять этот тезис, и то частично, пока только представители центров публичной политики. Здесь, однако, встает реальный вопрос о субъектности такой отчетности, иначе говоря – перед кем конкретно должен быть подотчетны центры публичной политики[387]387
  Сунгуров А. Ю. Кому могут и должны быть подотчетны центры публичной политики? – В кн.: Публичная политика в сфере мягкой безопасности: балтийское измерение. Сборник статей. – СПб., Норма, 2003, с. 22–26.


[Закрыть]? В любом случае, эта проблема должна также стать предметом публичных обсуждений.

В целом центры публичной политики выполняют важную роль обеспечения конструктивного и аргументированного диалога как между гражданскими организациями и властными структурами, так и между академическим сообществом, с одной стороны, и властью и гражданскими организациями, с другой. Они как бы находятся в центре треугольника, вершины которого составляют власть, гражданские организации и академическое сообщество.

Рассмотрим в заключение возможные формы взаимодействий фабрик мысли с другими институтами, выполняющими медиаторские, посреднические функции в поле публичной политики. К таким институтам относятся, на наш взгляд, разнообразные общественные и общественно-консультативные советы, общественные палаты и другие структуры, призванные реализовывать устойчивые формы взаимодействия власти и общественных организаций. Среди них, к сожалению, имеется много имитационных структур, задачей которых является создание видимости конструктивного взаимодействия, обеспечить хороший имидж власти в лице общества[388]388
  Тарасенко А. В. Деятельность общественных палат в регионах России: эффективность vs фиктивность. // Полития, 2010, № 1(56), с. 80–88.


[Закрыть]. Существуют, однако примеры общественно-консультативных советов, которые содействуют реализации не патерналистских, а партнерским моделей взаимодействия[389]389
  Нездюров А. Л., Сунгуров А. Ю. Взаимодействие органов власти и структур гражданского общества: возможные модели и их реализация в общественно-политической жизни современной России. // Факторы развития гражданского общества и механизмы его взаимодействия с государством / под ред. Л. И. Якобсона. – М.: Вершина, 2008. С. 209–236.


[Закрыть]. И важным элементом реализации такого варианта является участие в таких советах представителей фабрики мысли, как правило, действующих в режиме центров публичной политики. Именно в рамках таких центров и готовятся предложения по решению актуальных общественных проблем, выявленных ранее структурами гражданского общества (включая и центры публичной политики) и актуализированных на заседаниях соответствующих общественно-консультативных советов.

Примером такого участия на региональном уровне является разработка и реализация Концепции взаимодействия органов исполнительной власти и некоммерческих организаций Санкт-Петербурга, в подготовке которой самое активной участие принимал СПб центра СТРАТЕГИЯ и ряд других петербургских центров публичной политики[390]390
  Горный М. Г Общественные консультативные структуры при органах власти: опыт Санкт-Петербурга. // Публичная политика в контексте задач модернизации России: конструктивный потенциал и формы использования / Отв. ред. Л. И. Никовская. – М.: РАПН, РОССПЭН, 2012. – С. 262–293; Горный М. Б. Концепция взаимодействия исполнительной власти и общественных организаций: опыт Санкт-Петербурга // Социальное партнерство и развитие институтов гражданского общества в регионах и муниципалитетах: практика межсекторного взаимодействия – М.: Агентство социальной информации, 2008, с. 477–486.


[Закрыть]. На федеральном уровне таким примером может служить работа Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, в который входили несколько представителей эффективно работающих московских центров публичной политики. В рамках этого совета был разработан целый ряд конкретных предложений и проектов нормативных актов, среди которых можно назвать, например, Концепцию развития гражданского образования в РФ[391]391
  Сунгуров и др., 2012а.


[Закрыть].

На примере работы этого совета, в состав которого в 2004–2008 гг. входил и один из авторов этого текста, можно отметить, что работа в нем привлекала именно представителей фабрик мысли, работавших как центры публичной политики. Так, хотя в хотя в его состав в 2004–2008 гг. и входил В. Фадеев, руководитель ИНОП, фабрики мысли которую мы ранее отнесли к структурам клиентского типа, однако он фактически не принимал участия в постоянной работе Совета, появляясь лишь на его встречах с Президентом РФ. Свою активность он проявлял, впрочем, в рамках созданной в то время Общественной палаты РФ, законопроект о которой был разработан в ИНОП и председателем одной из комиссий которой он являлся. Деятельность Общественной палаты РФ, на наш взгляд, содействует реализации уже не партнерской, а патерналистской моделей взаимодействия общества и власти. Таким образом, можно также предположить, что активное участие представителей фабрик мысли клиентского типа в общественно-консультативных структурах связано с их ответственностью за реализацию разработанного ими проекта достаточно послушной к власти площадки диалога власть-общество.

Второй институт-медиатор, который является потенциальным партнером фабрик мысли, и, особенно, центров публичной политики – это институт омбудсмана, или Уполномоченного по правам человека. Этот институт, который во Франции так и называется – Медиатор Франции, прежде всего на основании жалоб обратившихся к нему жителей, выявляет «сбои» в работе чиновников различного уровня и затем принимает меры как по ликвидации конкретного нарушения прав человека, так и по предотвращению их нарушений в дальнейшем[392]392
  А. Ю. Сунгуров. Институт Омбудсмана: эволюция традиций и современная практика (опыт сравнительного анализа). СПб., Норма, 2005; О. О. Миронов. Очерки государственного правозащитника. – М.: Изд-во СГУ, 2009; Нездюров, Сунгуров, 2012.


[Закрыть]. Соответственно, работу Уполномоченных по правам человека можно разделить на две основные компоненты – ре-активную и про-активную. И если ре-активную деятельность (содействие в восстановлении нарушенных прав) Уполномоченный реализует вместе со своим аппаратом самостоятельно, то в рамках про-активной деятельности имеется широкое поле его сотрудничества с фабриками мысли, среди которых основным его потенциальным партнером являются центры публичной политики.

Так, в задачу Уполномоченного входит подготовка Ежегодных докладов о ситуации с соблюдением прав человека, в которые могут включаться и конкретные предложения по устранению системных нарушений прав, а также меры по предотвращению таких нарушений в будущем. Эти предложения, являются, с другой стороны мерами по улучшению качества государственного и муниципального управления, а также по решению актуальных общественно-политических проблем[393]393
  А. Ю. Сунгуров. Деятельность Уполномоченных по правам человека в субъектах РФ: нормативные основы и ежегодные доклады. // Институт Уполномоченного по правам человека в России: опыт ветеранов и позиции экспертов / Под ред. А. Ю. Сунгурова. – СПб., Норма, 2011. С. 124–170.


[Закрыть]. Здесь открывается широкое поле для взаимодействия обоих институтов-медиаторов.

К сожалению примеров такого плодотворного сотрудничества в современной России пока мало, как на федеральном, так и на регионом уровнях, однако оба института еще только начали свое развитие, и такое сотрудничество возникнет, мы уверены, в дальнейшем.