Текст книги "Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945"

Предпосылкой к развязыванию конфликта стала дешифрованная 7 июля 1938 г. Квантунской армией радиограмма начальника Посьетского погранотряда в Хабаровск о намерении занять и малыми силами оборонять господствующую высоту Безымянную[540]540
  Хаяси, Сабуро. Указ. соч. С. 120.


[Закрыть]. Поставленное в известность, командование Корейской армии начало спешное выдвижение к спорному участку подразделений 19-й пехотной дивизии, а также вывод хуньчуньской военной миссии в расположенные близ границы корейские посёлки Аоджи, Юки и Кёнхын с одновременным развёртыванием там сети наблюдательных пунктов[541]541
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 84.


[Закрыть].

После начала боевых действий командование Квантунской армии направило на помощь Корейской армии оперативную группу из 26 офицеров под руководством бывшего резидента ГШ в Новосибирске и Владивостоке подполковника Кавамэ Таро. Группа изучала захваченную советскую технику, проводила допросы военнопленных 32-й стрелковой дивизии и переводила подобранные на поле боя документы – личные записи погибших военнослужащих 40-й стрелковой дивизии, пилотов сбитого бомбардировщика СБ 59-й отдельной разведэскадрильи, сигнальную документацию танковых войск. В состав группы входили сотрудники харбинской миссии, которые подключились к гражданским линиям телефонной связи на территории СССР и вскрыли факт нештатного применения наиболее боеспособных частей 39-го стрелкового корпуса[542]542
  Там же. С. 154; Coox, Alvin D. Nomonhan: Japan against Russia, 1939. Stanford: Stanford University Press, 1990. P. 140; Архив НИИО МНО Японии. Мансю-сина дзихэн-74 (C13050325800).


[Закрыть].

5 августа Генштаб дополнительно командировал в район боевых действий оперативную группу из 9 офицеров во главе с полковником Тэрада Масао для изучения боеспособности и тактики действий советских войск[543]543
  Там же. S13-4-11 (C01004438500).


[Закрыть]. Кроме того, радиоразведка Квантунской армии отслеживала переброски частей ДВФ в район боевых действий. Особую ценность представляли расшифрованные ею радиограммы о прибытии танковых подразделений из Владивостока[544]544
  Kotani, Ken. Op. cit. P. 124.


[Закрыть].

Несмотря на скоротечность конфликта, обе стороны извлекли из него уроки. Прямым следствием хасанских событий стала реорганизация дешифровальной службы Генштаба Японии и техническое переоснащение шифровальных органов Красной армии. Ещё в июле 1936 г. шифровальное отделение было выведено из состава китайского отдела РУ ГШ и переподчинено начальнику военной разведки, а 10 марта 1939 г. перешло в прямое подчинение Ставки в качестве 18-го отделения, оставаясь до августа 1940 г. под руководством начальника РУ ГШ[545]545
  Арига, Цутао. Указ. соч. С. 147.


[Закрыть]. Дешифровальные органы Квантунской армии с 1 августа 1938 г. были преобразованы в самостоятельное Специальное информационное управление (СИУ) со значительным расширением штатов. Управление возглавил полковник Окубо Сюндзиро, которому подчинялись 11 офицеров-дешифровальщиков и радиоразведчиков, включая майора Фукаи Эйити. Общее количество сотрудников управления с учётом гражданского персонала РРП составило 131 человек[546]546
  Архив НИИО МНО Японии. S13-7-57 (C01002733200). Л. 1149, 1471–1474.


[Закрыть].

Кроме того, в октябре 1938 г. Военное министерство санкционировало организацию Корейской армией РРП в приграничном Нанаме в составе одного офицера разведки, одного переводчика и пяти технических сотрудников[547]547
  Там же. S13-31-140 (C04120672100).


[Закрыть].

Ответным шагом Советского Союза стал ввод в эксплуатацию машинных шифраторов, обладавших высокой криптографической стойкостью и позволивших надёжно закрыть каналы связи оперативно-стратегического звена.

Разработка отечественной шифровальной техники проводилась с 1932 г. Спустя шесть лет опытно-конструкторские работы были успешно завершены, и в мае 1938 г. нарком обороны К.Е. Ворошилов подписал приказ о принятии на вооружение шифровальной аппаратуры В-4 для эксплуатации в звене «округ – флот». Шифраторы В-4 и их модификация М-100 производились в ограниченном количестве, поэтому к началу Великой Отечественной войны в войска поступило только 96 таких аппаратов. Кроме того, с 1939 г. в звене «армия – флотилия – корпус» началась эксплуатация шифровальной машины с роторным шифратором К-37 «Кристалл», однако и она выпускалась малыми партиями, вследствие чего к июню 1941 г. Красная армия располагала всего 150 комплектами «Кристаллов»[548]548
  Дадуков Н.С., Репин Г.А., Скачков М.М., Филин Ю.П. Советская шифровальная техника. Ленинградский период: 1935–1941 гг. // Защита информации. INSIDE. 2006. № 4. С. 92–96.


[Закрыть].

Другим итогом хасанских событий стала реорганизация агентурной разведки Корейской армии. В связи с передачей региона Цзяньдао и дислоцированных там войск в ведение Квантунской армии с 8 октября 1938 г. хуньчуньская миссия также перешла в подчинение командования этого объединения. Личный состав органа, его агентура, техническое оборудование, за исключением радиоприёмника и двух фотокамер, подлежали постановке на учёт во 2-м отделе штаба Квантунской армии, однако до конца 1938 г. хуньчуньская миссия, гарнизонный отряд и 76-й пограничный отряд работали в соответствии с планами разведывательной, пропагандистской и диверсионной деятельности Корейской армии мирного и военного времени. Причиной передачи разведорганов в Хуньчуне от Сеула к Синьцзину явилось плачевное состояние работы разведки Корейской армии на территориях севернее бухты Ольга, где она «не имела никакого влияния». Уже в декабре 1938 г. хуньчуньская миссия была понижена в статусе до отделения и подчинена восстановленной ЯВМ Квантунской армии в Яньцзи[549]549
  Архив НИИО МНО Японии. S13-16-23 (C01004559300). Л. 1387–1388, 1391, 1393.


[Закрыть].

В качестве компенсации за потерю хуньчуньского органа 2 ноября 1938 г. командующий Корейской армией направил предложение в Военное министерство о формировании нового разведпункта в Раджине и утверждении его штатов. Спустя месяц Токио утвердил штатное расписание ЯВМ в составе её начальника, 1 внештатного, 2 административных и 3 вспомогательных сотрудников. Приказом командующего армией от 16 ноября на начальника органа майора Маэда Мидзухо возлагалось ведение разведывательной, пропагандистской и подрывной деятельности против Приморья с позиций Раджина, Сэйсина и Юки. В подробных инструкциях от начальника штаба армии перед миссией ставились задачи по координации и руководству работой против СССР разрозненно действовавших японского консульства в Сэйсине, разведывательных органов крепости в Раджине, располагавшихся там же отделений транспортного управления и военной жандармерии, а также напрямую подчинявшихся штабу Корейской армии разведчиков. Хотя разведывательная деятельность в Маньчжурии запрещалась, миссия могла проводить там необходимые для обороны Кореи контрразведывательные мероприятия и напрямую обмениваться информацией с ЯВМ в Хуньчуне. Для повышения эффективности агентурной работы начальник штаба армии предписывал Маэда активно задействовать ранее не привлекавшиеся к сотрудничеству с японской разведкой правительственные учреждения и торговые фирмы на северном побережье Кореи[550]550
  Там же. S13-4-11 (C01004435300). Л. 0288–0296; (C01004435400). Л. 0317–0318.


[Закрыть].

В свою очередь Квантунская армия значительно пополнила после хасанских событий свои запасы диверсионных средств, отправив 22 декабря 1938 г. запрос в Военное министерство на поставку военным миссиям 100 глушителей для винтовок, 500 мин замедленного действия и 500 единиц воспламеняющихся веществ, на что 16 февраля 1939 г. Токио ответил согласием[551]551
  Там же. S14-8-62 (C01003453800). Л. 1611–1613.


[Закрыть].

Кроме того, Квантунская армия тщательно изучила вопрос эффективности проводимой приграничными разведорганами пропаганды по склонению советских военнослужащих к бегству в Маньчжурию. На основании отчёта хэйхэской миссии начальник штаба объединения 18 января 1939 г. доложил заместителю военного министра о том, что главными причинами дезертирства советских пограничников являлись боязнь тягот и лишений воинской службы, а также эффективность японской пропаганды, поэтому предлагал и дальше активно склонять военнослужащих Красной армии к бегству за границу[552]552
  Там же. S14-2-56 (C01003426000). Л. 1402.


[Закрыть].

Поражение на Хасане привело к пересмотру планирующей документации японской армии на случай её войны с Советским Союзом. Осенью 1938 г. Генштаб начал проработку нового «Плана № 8», предполагавшего нанесение упреждающего удара не только с восточного, но и с западного направления.

План включал два варианта – «Ко» и «Оцу» – и основывался на прогнозах военной разведки о том, что в случае начала войны Советский Союз сумеет в течение трёх месяцев удвоить численность группировки своих войск на Дальнем Востоке и в Забайкалье с 30 до 50–60 дивизий. Вариант «Ко» предусматривал одновременное нанесение двух ударов силами 35 японских пехотных дивизий на уссурийском и амурском направлениях с последующим уничтожением противника в районе Большого Хингана. В соответствии с вариантом «Оцу» исходным районом атаки должно было стать Забайкалье, где 25 японским дивизиям предстояло уничтожить 30 советских[553]553
  Там же. Мансю дзэмпан-1 (C13010001000). Л. 0106–0110.


[Закрыть].

В начале 1939 г. оба варианта были направлены на рассмотрение командованию Квантунской армии. Проанализировав итоги сражения на Хасане и состояние советской обороны на Дальнем Востоке и в Забайкалье, в мае армия пришла к выводу о целесообразности принятия за основу варианта «Оцу». Однако это решение встретило резкое возражение у Военного министерства, резонно считавшего, что воплощение в жизнь варианта «Оцу» потребует грандиозного строительства железных дорог в западной части Маньчжурии, концентрации там 200 000 единиц автотехники и сосредоточения огромных запасов материальных ресурсов, что в условиях ухудшения ситуации на китайском фронте грозило ввергнуть военный бюджет империи в финансовую пучину[554]554
  Там же. Л. 0109–0110; Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 8. С. 584–585.


[Закрыть].

Поэтому вариант «Оцу» так и остался только проектом и не смог лечь в основу японского планирования боевых действий на р. Халхин-Гол (Халха, Номонхан), тем более что изначально Токио и Синьцзин не преследовали цель раздуть этот пограничный конфликт до размеров полномасштабной войны.

Об этом говорило хотя бы то, что введённый в действие Генштабом Японии 1 апреля 1939 г. оперативный план на 1939 г. ничем не отличался от предыдущих и не предполагал нападение на советские войска в Забайкалье и МНР. Более того, в связи с участием императорских войск в боях против китайской армии, на случай войны с Советским Союзом по данному плану выделялось в 1,5 раза меньше сил, чем по плану 1936 г. (32 дивизии вместо 46)[555]555
  Архив НИИО МНО Японии. 9 сонота-касумигасэки-93 (C14121203000). Л. 0833–0837.


[Закрыть], хотя японская военная разведка установила усиление к началу 1939 г. 1-й, 2-й Отдельных Краснознамённых армий (ОКА) и ЗабВО до 400 000 человек, 1700 танков и 1800 боевых самолётов[556]556
  Тэйкоку оёби рэккоку-но рикугун. Сёва 14 нэмпан. С. 124.


[Закрыть]. На тот момент против них Квантунская и Корейская армии могли выставить 305 400 человек, 170 танков и 340 боевых самолётов[557]557
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 27. С. 194–195. Исаев С.И. Мероприятия КПСС по укреплению дальневосточных рубежей в 1931–1941 гг. // Военно-исторический журнал. 1981. № 9. С. 65.


[Закрыть].

Разведка Квантунской армии обладала исчерпывающей информацией о ЗабВО и 57-м особом стрелковом корпусе, свидетельствовавшей о дисбалансе сил в регионе в пользу СССР. Как правильно установили японцы, к началу конфликта в Забайкалье дислоцировались 57-я и 93-я стрелковые, 15-я и 22-я кавалерийские дивизии, механизированный (на деле – танковый) корпус в составе 6-й и 32-й механизированных (на деле – танковых) бригад. Военная разведка предположила наличие кавалерийской дивизии в Улан-Удэ и стрелковой дивизии восточнее Бырки, тогда как там находились 5-я кавалерийская и 5-я моторизованная стрелково-пулемётная бригады. Более детальной была информация о 57-м корпусе: японцы знали о наличии в его составе 36-й мотострелковой дивизии, 7, 8, 9-й мотоброневых, 11-й механизированной (на деле – танковой) и кавалерийской бригад, которые превосходили развёрнутые в Цицикаре и Хайларе 7-ю и 23-ю пехотные дивизии Квантунской армии[558]558
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-245 (C13010625300). Л. 0052–0053.


[Закрыть].

Поэтому 25 апреля 1939 г. командующий объединением Уэда Кэнкити подписал совершенно секретный приказ № 1488 «Общие принципы разрешения конфликтов на маньчжуро-советской границе», носивший двойственный и противоречивый характер: с одной стороны, он предписывал всячески избегать способных привести к советско-японской войне действий, с другой стороны, требовал решительно пресекать любые попытки Советской армии нарушить границу с Маньчжурией, «невзирая на соотношение сил и правомерность начала войны». Предпосылкой для номонханского инцидента стал пункт 4 этой же директивы, разрешавший командованию японских войск в спорных районах самостоятельно определять линию госграницы и обозначать её командирам приграничных частей, а в случае нарушения маньчжурской границы советско-монгольскими подразделениями вступать с ними в решительные бои, вплоть до переноса боевых действий на территорию противника[559]559
  Там же. Мансю-номонхан-211 (C13010596700). Л. 1164–1168.


[Закрыть].

Самостоятельно проведя госграницу по р. Халхин-Гол, командир 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Комацу-бара Мититаро после получения 12 мая информации о появлении там 700 монгольских кавалеристов решил пресечь их «незаконные действия». Посланный в спорный район дивизионный разведотряд подполковника Адзума Яодзо 15 мая атаковал немногочисленных монгольских пограничников и вернулся в Хайлар, однако авиационная разведка Квантунской армии, войсковая разведка армии Маньчжоу-Го и захваченный в плен советский старшина-санитар Х.Г. Дроб вскрыли появление там 19–21 мая порядка 420 монгольских и 30 советских военнослужащих, 2 артиллерийских орудий, 3 бронемашин и 15 танков. Кроме того, в районе Тамцак-Булака был обнаружен советский механизированный батальон численностью 500 человек, 5 бронемашин и 12 противотанковых орудий[560]560
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 27. С. 443–444. Фактически в районе Халхин-Гола и Тамцак-Булака было сосредоточено 2300 военнослужащих 57-го особого корпуса и МНРА, 13 танков, 28 орудий (в том числе 4 самоходные пушки), 39 бронеавтомобилей.


[Закрыть].

Поэтому 21 мая Комацубара отправил в спорный район усиленный сводный отряд полковника Ямагата Такэмицу с задачей «уничтожить войска Внешней Монголии в районе Номонхана»[561]561
  РГВА. Ф. 32113. Оп. 1. Д. 4. Л. 5. Вместе с маньчжурскими частями он насчитывал до 2100 человек.


[Закрыть], не подозревая о вовлечении в боевые действия войск 57-го особого корпуса, тем более что 28 мая харбинская миссия пришла к выводу, что советские части в МНР не перейдут границу без приказа Москвы и ограничатся отправкой подразделений МНРА на восточный берег р. Халхин-Гол[562]562
  Симокобэ, Хиромицу. Номонхан дзикэн: коккёсэн-но синсо то дзикэн какудай-но ёин = Номонханский инцидент: правильность демаркации границы и основные факторы эскалации конфликта // Боэй кэнкюдзё киё. Дай 2 кан. Дай 3 го. Токио: Боэй кэнкюдзё. Декабрь 1999. С. 142.


[Закрыть]. Хотя 26 мая на правобережье были обнаружены советский механизированный батальон, 300 монгольских кавалеристов и 10 артиллерийских орудий[563]563
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-9-2 (C13010409700). Л. 0487–0488.


[Закрыть] (это были части 6-й кавалерийской дивизии МНРА, 175-го стрелково-пулемётного батальона 11-й отдельной танковой бригады, усиленного сапёрной ротой, ротой бронемашин и артиллерийской батареей 122-мм гаубиц), данное обстоятельство никак не повлияло на решение Комацубара выбить противника. Вопреки прогнозам Генштаба в первый же день боёв советское командование перебросило к Халхин-Голу 9-ю мотоброневую бригаду, 149-й мотострелковый полк и гаубичный дивизион 57-го корпуса. Хотя отряд Ямагата понёс большие потери, он сумел выбить противника на западный (левый) берег и по приказу командира дивизии от 31 мая вернулся в Хайлар. Действия отряда были высоко оценены командующим Квантунской армией: 29 мая генерал армии Уэда Кэнкити поздравил Комацубара с успехом, что объяснялось ранее полученной от него телеграммой о высоких потерях советско-монгольских войск – до 440 убитых, 21 уничтоженный танк и бронеавтомобиль[564]564
  Там же. Л. 0489; Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 27. С. 460.


[Закрыть]. Спорный район снова был пуст.

С этого момента Квантунская армия прекратила все активные боевые действия на р. Халхин-Гол, посчитав инцидент исчерпанным. 30 мая начальник штаба армии доложил в Генштаб, что в случае его повторения советская сторона из-за рельефа местности не сможет задействовать большие силы, поэтому выразил уверенность, что для разгрома противника будет достаточно имеющихся у объединения 23-й пехотной дивизии, авиации и частей непосредственного подчинения[565]565
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-211 (C13010596800). Л. 1211–1212.


[Закрыть]. На следующий день Генштаб сформулировал «Основные принципы разрешения номонханского пограничного инцидента», предполагавшие при его повторении ограниченное использование 23-й пехотной дивизии и истребительной авиации в районе р. Халхин-Гол, активную противовоздушную оборону Хайлара, запрет на нанесение авиационных ударов по территории МНР. Директива предписывала армии подталкивать монгольскую и маньчжурскую стороны к переговорам об установлении границы по р. Халхин-Гол и ставила конечной целью «нанесение противнику максимального урона во время его атак и склонение к мысли об отказе от любого продвижения к северу от р. Халха»[566]566
  Симокобэ, Хиромицу. Указ. статья. С. 137–138.


[Закрыть].

Наиболее здравомыслящие офицеры разведки Квантунской армии призывали вообще не раздувать пламя пожара. В самом начале конфликта заместитель начальника хайларской миссии майор Тамура Тосими подготовил доклад, в котором отмечал малоценность в военном отношении Номонхана, ставил под сомнение факт появления там 700 монгольских кавалеристов и предлагал ограничиться отправкой в спорный район механизированного батальона на случай вторжения в Маньчжоу-Го 6-й кавдивизии МНРА. Однако начальник миссии полковник Ёкои Тадамити не довёл эти соображения до командований 23-й пехотной дивизии и Квантунской армии, поскольку в Генштабе господствовало мнение о слабости советско-монгольских частей в районе конфликта, зафиксированное в аналитической справке 5-го отдела РУ ГШ от 21 июня 1939 г.: «Если Квантунская армия нанесёт мощный удар и займёт выжидательную позицию, то инцидент будет улажен»[567]567
  Там же. С. 139–140, 143.


[Закрыть].

Однако советское командование думало иначе. 4 июня командир 57-го особого корпуса Н.В. Фекленко, его комиссар М.С. Никишев, командир авиагруппы Я.В. Смушкевич и приехавший вступать в должность комкора Г.К. Жуков направили в Москву телеграмму с планом проведения 8 июня в спорном районе наступательной операции силами 1 стрелковой дивизии, 1 танковой, 1 мотоброневой бригад и 160 боевых самолётов[568]568
  Болд, Равдангийн. Ограниченная война: военно-дипломатическая история сражения у реки Халхин-Гол / Пер. с монг. М.: Весь мир, 2019. С. 262–263.


[Закрыть]. Хотя план так и не был реализован, Жуков через несколько дней обратился к наркому обороны с просьбой усилить авиацию группировки, выдвинуть в район боевых действий 3 стрелковые дивизии, 1 танковую бригаду и значительно укрепить артиллерию[569]569
  Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. М.: Изд-во АПН, 1988. С. 194.


[Закрыть]. Это прямо противоречило сделанному в это же время 5-м отделом РУ ГШ Японии выводу о том, что «у советской стороны, по нашей оценке, нет намерений расширять рамки инцидента»[570]570
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 27. С. 466.


[Закрыть]. Тем не менее уже в середине июня выехавшие из Москвы по Транссибу в Харбин военный атташе полковник Дои Акио и языковой стажёр майор Мияма Ёдзо обнаружили забитые движущимися на восток эшелонами железнодорожные станции восточнее Читы. По их оценкам, в Монголию перебрасывалось не менее 2 механизированных дивизий с приданными им 80 тяжёлыми орудиями[571]571
  Итигундзин юкоку-но сёгай. С. 108.


[Закрыть].

В первой половине июня командование 57-го особого корпуса проводило локальные наступательные операции на восточном берегу Халхин-Гола, что дало повод Комацубара доложить в штаб армии 19 июня о росте советско-монгольской группировки войск в спорном районе, предпринятых 18–19 числа танковой атаке дислоцированных там маньчжурских подразделений и авиационных налётах на маньчжурские города Аршан и Ганьчжур. В тот же день Уэда Кэнкити подписал приказ № 1530 о том, что «[Квантунская] армия намерена наказать армию Внешней Монголии за эти провокационные действия и разбить её вдребезги», для чего командир 2-го авиакорпуса должен был «перехватывать и сбивать перелетавшие госграницу самолёты противника и готовиться к последующему нанесению бомбо-штурмовых ударов (по особому распоряжению)»[572]572
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-211 (C13010597100). Л. 1233–1234.


[Закрыть]. 20 июня командарм завизировал приказ № 1532 о формировании в районе Джанджин-Сумэ – Аршан – Хандагая группировки войск из 23-й пехотной дивизии и 1-й танковой группы (2 танковых, 1 артиллерийский, 1 инженерный полки, зенитная батарея, Хинганская дивизия армии Маньчжоу-Го), чтобы совместно со 2-м авиакорпусом подготовиться и «[полностью] уничтожить армию Внешней Монголии, перешедшую границу»[573]573
  РГВА. Ф. 32113. Оп. 1. Д. 4. Л. 10–12. На восточном берегу Халхин-Гола дислоцировались 9-я мотоброневая бригада, 149-й стрелковый полк и 175-й стрелково-пулемётный батальон, на западном – 6-я и 8-я кавалерийские дивизии МНРА.


[Закрыть]. Приказ от 25 июня потребовал ускорить завершение подготовки к наступлению и разрешил командиру объединённой группировки генерал-лейтенанту Комацубара при необходимости форсировать Халхин-Гол[574]574
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-211 (C13010597100). Л. 1261–1262.


[Закрыть].

С момента отдачи первого приказа и вплоть до перехода японских войск в наступление 2–3 июля Квантунская армия вела интенсивную разведку районов сосредоточения советско-монгольских войск на обоих берегах Халхин-Гола главным образом с помощью разведывательной авиации и радиоперехвата.

Следует отметить, что, хотя к началу конфликта сбором информации по советской тематике занимались девять миссий Квантунской армии в Харбине, Цзямусы (с отделением в Фуг-дине), Муданьцзяне, Дунъане, Яньцзи (с отделением в Хуньчуне), Хэйхэ, Дайрэне, Ванъемяо, Хайларе (с отделениями в Маньчжоули и Саньхэ) и две миссии Монгольской гарнизонной армии в Чжанцзякоу и Хух-Хото, только хух-хотоская[575]575
  Там же. S-14-17-106 (C04121209800). Л. 0347.


[Закрыть], чжанцзякоуская и хайларская ЯВМ были изначально нацелены на Забайкалье и МНР, в то время как остальные органы в соответствии с оперативными планами армии вели сбор информации в Приморье и Приамурье.

Поэтому приказом командующего Квантунской армией № 1530 от 19 июня 1939 г. ответственным за разведывательную и пропагандистскую работу на номонханском театре был назначен начальник харбинской военной миссии[576]576
  Там же. Мансю-номонхан-211 (C13010597100). Л. 1240.


[Закрыть], который незамедлительно сформировал из личного состава подчинённого ему отделения анализа документов и отправил на помощь хайларской миссии и командованию 23-й дивизии две оперативные группы во главе с майорами Нюмура Сёити и Кондо Такэо. Первая должна была действовать в районе Бару-Шагал, вторая – в Джанджин-Сумэ. Личный состав групп включал военнослужащих японской, маньчжурской армий, русских радистов отряда «Асано», а также монгольских солдат, добровольно перебежавших к японцам.

Для сбора разведывательной информации о действительном наименовании, дислокации, численности, вооружении и состоянии войск противника группы должны были забрасывать агентуру, захватывать и допрашивать «языков», изымать документы убитых военнослужащих, осуществлять перехват и дешифровку радиосообщений. Отчёты оперативных групп направлялись командованиям частей первой линии, 23-й пехотной дивизии и харбинской военной миссии. Кроме того, подразделениям Нюмура и Кондо вменялось в обязанности ведение пропагандистской работы среди местного монгольского населения, распространение дезинформации, компрометация советско-монгольского командования и руководителей Советского государства путём подбрасывания сфабрикованных японской разведкой фотоснимков[577]577
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 279–280; Арига, Цутао. Указ. соч. С. 149.


[Закрыть].

К началу июля советско-монгольская группировка войск оценивалась японцами в 1 усиленную стрелковую дивизию (до 9 батальонов, 20–30 орудий), 2 танковые бригады (150–200 танков), 2–3 авиабригады (свыше 150 боевых самолётов), 2 кавалерийские дивизии МНРА и 1000 грузовиков[578]578
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 27. С. 475.


[Закрыть]. Фактически на тамцак-булакском выступе 57-й особый корпус имел 36-ю мотострелковую дивизию, 11-ю танковую, 7, 8, 9-ю мотоброневые бригады, 6-ю и 8-ю кавалерийские дивизии МНРА, 4 авиаполка, или 186 танков, 266 бронемашин, 277 истребителей и бомбардировщиков[579]579
  Горбунов Е.А. Указ. соч. С. 327–330.


[Закрыть]. Хотя японская военная разведка достаточно точно установила состав сухопутной группировки, она имела слабое представление о численности авиации и боеготовности танковых частей.

Свою лепту в это внесли агентурные сообщения харбинской миссии из советского генконсульства «Хатокутё», содержавшие фальсифицированные телеграммы командира 11-й танковой бригады комбрига М.П. Яковлева командованию 57-го особого корпуса о низкой боеспособности его соединения: в одной из них он просил вывести бригаду в тыл для проведения неотложного ремонта техники из-за большого количества поломок танков на размытых дождями монгольских дорогах, а в другой, датированной 29 июня, настойчиво рекомендовал убрать все механизированные части с передовой в Тамцак-Булак ввиду сложностей с доставкой запасных частей и производством ремонта[580]580
  Coox, Alvin D. Op. cit. P. 360, 640.


[Закрыть].

Именно контратака 3 июля 11-й танковой бригады по переправившейся на западный берег р. Халхин-Гол пехотной группе генерал-майор Кобаяси Коити, хотя и сопряжённая с большими потерями (до 60 % танков), вынудила командира 23-й пехотной дивизии отдать приказ об её отводе на восточный берег. Продолжавшиеся 4—12 июля попытки 57-го особого корпуса и 23-й пехотной дивизии выбить противника с занимаемых рубежей не принесли ни одной из сторон решающей победы, и до 23 июля в боевых действиях наступил перерыв[581]581
  Болд, Равдангийн. Указ. соч. С. 328–329.


[Закрыть].

В этом промежутке 2-й отдел штаба Квантунской армии получил информацию «Хатокутё» об отданном 4 июля Москвой приказе 57-му особому корпусу провести наступление на японские позиции в период с 5 по 10 августа. С учётом имевшихся проблем со снабжением советских войск, 2-й отдел пришёл к выводу, что, скорее всего, наступление состоится не раньше 14–15 августа[582]582
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-1 (C13010403500). Л. 0152.


[Закрыть]. Однако, по факту, план наступательной операции по разгрому японских войск начал разрабатываться советским командованием только в конце июля[583]583
  Горбунов Е.А. Указ. соч. С. 343; Болд, Равдангийн. Указ. соч. С. 344.


[Закрыть].

Кроме того, 11 июля штаб армии проинформировал ГШ и Военное министерство о проводимых с конца мая во 2-й ОКА, Забайкальском и Сибирском военных округах учебных сборах, обратив внимание Токио на то, что, хотя достоверно установить их характер не представлялось возможным, воинские части в ЗабВО были пополнены до штатов военного времени за счёт военнообязанных, приписанных к ним по территориальности, и резервистов из Читинской, Иркутской областей и Сибири (к этому времени в Читинской области были действительно укомплектованы 93-я стрелковая, в Иркутской – 114-я стрелковая дивизии, а с Урала и из Сибири в ЗабВО переброшены 65-я и 94-я стрелковые дивизии. – А. З.)[584]584
  Там же. С. 353; Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номон-хан-211 (C13010597500). Л. 1296–1301; S14-10-64 (C01003478600). Л. 1212–1213.


[Закрыть]. Эта информация перекликалась со сведениями наблюдательных постов армии о мобилизации войск 1-й ОКА и их сосредоточении в приграничных районах Приморья[585]585
  Там же. Мансю-номонхан-211 (C13010597300). Л. 1280.


[Закрыть].

Опасаясь расширения номонханского инцидента до рамок полномасштабной войны, 16 июля 1939 г. командующий армией подписал приказ подчинённым частям об усилении их готовности к возможному столкновению с Советским Союзом, переброске 4 противотанковых батарей 4-й армии в Хайлар для дивизии Комацубара и выдвижении 2-й, 4-й пехотных дивизий и 3-й кавалерийской бригады в приграничные районы, так как «практически достоверно известно, что СССР отмобилизовал все свои Вооружённые силы на Дальнем Востоке и посредством авиации нанёс 16 июля в 03.00 бомбо-штурмовой удар по Фулаэрцзи [в окрестностях Цицикара]»[586]586
  Там же. Л. 1282–1289.


[Закрыть].

Три дня спустя начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Исогаи Рэнсукэ вылетел в Токио для согласования с Верховным командованием дальнейшей стратегии. На совещании 20 июля с участием заместителя начальника Генштаба генерал-лейтенанта Накадзима Тэцудзо, заместителя военного министра генерал-лейтенанта Ямаваки Масатака, начальника 1-го управления ГШ генерал-лейтенанта Хасимото Гун, начальника 2-го управления ГШ генерал-майора Хигути Киитиро и начальника его советского отдела полковника Ямаока Мититакэ Исогаи предложил нанести сокрушительное поражение противнику на восточном берегу Халхин-Гола и авиаударами уничтожить его ВВС в Тамцак-Булаке и Баин-Тумэне, чтобы окончательно разрешить инцидент[587]587
  Там же. Мансю-номонхан-211 (C13010597400). Л. 1294–1295.


[Закрыть].

Позиция Ставки и Генштаба была иной: в «Основных принципах урегулирования номонханского инцидента» Квантунской армии рекомендовалось приложить все усилия для очистки восточного берега р. Халхин-Гол от противника, однако, независимо от результатов сражения или дипломатических переговоров, до начала зимы покинуть спорный район, не проводить там наступательные операции даже при повторном появлении советско-монгольских войск и воздержаться от ударов по советским авиабазам. Токио полагал, что дальнейшая эскалация номонханского инцидента в ходе полыхающей японо-китайской войны могла затянуть империю в заведомо проигрышную для неё гонку вооружений с Советским Союзом на Дальнем Востоке и привести к разрыву дипломатических отношений[588]588
  Там же. Мансю-номонхан-211 (C13010597500). Л. 1297–1303.


[Закрыть].

Однако для Квантунской армии предложение Ставки было чревато повторным столкновением в будущем с жаждущим реванша противником, поэтому после прибытия 20 июля в её состав 3-й тяжёлой артиллерийской бригады (40 100– и 150-мм орудий) она три дня спустя провела новое наступление 23-й пехотной дивизии на восточном берегу Халхин-Гола с целью разгрома советско-монгольских войск и последующего создания там долговременной обороны, но 25 июля прекратила его из-за отсутствия результата[589]589
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 27. С. 568–571.


[Закрыть]. С этого момента японские войска перешли к стратегической обороне.

31 июля Квантунская армия разработала план мероприятий по ускоренной подготовке к предполагаемому в середине августа советско-монгольскому наступлению. До 10 августа планировалось восполнить потери 23-й пехотной дивизии за счёт резервистов и комсостава из Маньчжурии и метрополии, переподчинить ей 6-й отдельный охранный батальон, накопить 10 норм боекомплекта для артиллерии, создать резерв из 2 пехотных полков и 3 тяжёлых артиллерийских дивизионов, оборудовать фортификационные сооружения в первой полосе обороны, усилить ПВО в районе Аршана, построить железную дорогу Аршан – Хандагая и зимние казармы на театре. Командования 3, 4 и 5-й армий на северном и восточном направлениях должны были к середине августа завершить учения войск, накопить достаточные запасы строительных материалов, построить три моста через р. Мулин, усилить разведку территории Приморья и Приамурья с приграничных наблюдательных пунктов и рекогносцировкой штабных офицеров 19-й пехотной дивизии Корейской армии[590]590
  Там же. С. 589–590.


[Закрыть].

В начале августа 2-й отдел штаба армии продолжал получать информацию о подготовке советского наступления между 14 и 15 августа, однако ни точного количества выделяемых сил, ни оперативных планов противника он не знал. В разведывательной сводке объединения от 7 августа, в частности, отмечалась интенсивная перевозка по южным путям Забайкальской железной дороги личного состава, военной техники и материальных ресурсов, которые, по подсчётам армейской разведки, со второй половины июля были доставлены в МНР из Уральского и Сибирского ВО на укомплектование стрелковой дивизии, механизированной бригады и тяжелоартиллерийского полка. Спустя трое суток штаб армии направил в Военное министерство и ГШ свой прогноз развития ситуации вокруг Номонхана, из которого вытекали нацеленность РККА на окончательное изгнание императорских войск из спорного района на р. Халха и полномасштабная подготовка обороны на Дальнем Востоке и в Забайкалье к отражению возможной японской агрессии[591]591
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-1 (C13010403800). Л. 0165; S14-12-66 (C01003500600). Л. 1059, 1062–1063; (C01003501100). Л. 1080–1082.


[Закрыть].

Со своей стороны командование образованной 19 июля на базе 57-го особого корпуса 1-й армейской группы и Генштаб заканчивали подготовку к спланированному наступлению с целью ликвидации японского плацдарма на правобережье Халхин-Гола. Москва утвердила его приказом от 17 августа. Для участия в наступательной операции были задействованы 2 стрелковые, 1 мотострелковая дивизии, 2 танковые, 3 мотоброневые, 1 стрелково-пулемётная, 1 авиадесантная бригады, 2 кавалерийские дивизии и броневая бригада МНРА, 1 тяжелоартиллерийский, 3 авиационных полка[592]592
  Горбунов Е.А. Указ. соч. С. 347.


[Закрыть].

Командование же 23-й пехотной дивизии полагало, что советско-монгольская группировка перед её фронтом состоит из 2 стрелковых дивизий, нескольких кавалерийских полков МНРА и насчитывает 500–600 танков и бронеавтомобилей. В то же время начальник харбинской миссии безуспешно убеждал оперативный отдел штаба армии в том, что советское командование сконцентрировало для нового наступления не менее 3–4 стрелковых дивизий и от 800 до 1000 танков[593]593
  Coox, Alvin D. Op. cit. P. 578.


[Закрыть]. И штаб Квантунской армии, и Комацубара полагались на выстроенную на правобережье линию обороны и выучку войск, в связи с чем отбитая ими 8–9 августа с большими потерями для советских частей атака с целью улучшения тактического положения накануне главного наступления дала повод надеяться на удержание занимаемого плацдарма и при более мощном ударе 1-й армейской группы[594]594
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю-номонхан-1 (C13010403800). Л. 0165.


[Закрыть].