Текст книги "Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945"

Полученная из этих источников информация сопоставлялась с данными наблюдательных пунктов и разведчиков-дипкурьеров. Кроме того, несмотря на разоблачение подставы советских спецорганов, ИРУ продолжало использовать источник в харбинском генконсульстве, информация от которого в 1941–1945 гг. проходила в служебной переписке армии как «Хатокутё», «Токутёдэн» и «Токубэцу тёдэн»[668]668
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо сонота-43-2 (C15120080300). Л. 1349.


[Закрыть].

Первую оценку масштабов сокращения советских войск за Байкалом военная разведка представила 28 июня: по данным Разведуправления, на запад убыли 3 стрелковые дивизии, 1 механизированный корпус (2 танковые, 2 стрелковые, 1 моторизованная бригады) и 10 авиаэскадрилий. Фактически с 25 мая по 28 июня на запад были переброшены 2 стрелковые дивизии, 1 механизированный корпус (2 танковые, 1 моторизованная дивизии) и 2 воздушно-десантные бригады, что в целом соответствовало японским данным[669]669
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 20. С. 324.


[Закрыть].

Две недели спустя военная разведка подготовила уточнённый доклад о советских перебросках на Западный ТВД, свидетельствовавший о незначительном ослаблении войск ДВФ и ЗабВО: согласно оценке 5-го отдела РУ ГШ на 12 июля, на запад убыло только 5 стрелковых дивизий, 5 отдельных танковых и механизированных бригад, 2–3 кавалерийских эскадрона, 15 истребительных и 15 бомбардировочных эскадрилий, что составляло не более 17 % стрелковых и 30 % механизированных соединений, в то время как за Байкалом оставалось 10 механизированных и танковых бригад и 1500 танков.

Эти выводы основывались на данных командования Квантунской армии о переброске большинства советских частей из Забайкалья, а не из жизненно важных районов восточнее Уссури и севернее Амура. Если в начале июля на запад, по наблюдениям армии, каждый день уходило 18 эшелонов, то в середине месяца – только 5. Фактически эти сведения соответствовали действительности, так как с 25 мая по 12 июля на запад убыли 8 танковых, стрелковых и моторизованных дивизий, из которых 6 входили в состав ЗабВО, а переброска основной части войск закончилась в начале июля[670]670
  Там же. С. 351–352.


[Закрыть].

В целом оценки Разведуправления хода советско-германской войны и перспектив Красной армии в июне – июле 1941 г. сводились к тому, что не было оснований рассчитывать на затягивание войны, но следовало критически относиться к сообщениям вермахта о её завершении в ближайшее время. Считалось, что Советский Союз будет перебрасывать войска с востока на запад, но при этом оставит за Байкалом минимальную группировку из 15 стрелковых дивизий. При этом с учётом нараставших противоречий между Вашингтоном и Токио существовала опасность образования советско-англо-американского блока против Японии и развёртывания авиабаз США на советском Дальнем Востоке[671]671
  Национальный архив Японии. Хэй 11 хому 02128100 (A08071291500). Л. 83–84.


[Закрыть].

В строгом соответствии с решениями правительства органы военной разведки Японии усиленно готовились к войне с Советским Союзом. В рамках мобилизационных мероприятий по плану «Кантокуэн» ИРУ приказом военного министра с 16 по 30 июля было переведено на штаты военного времени, для чего 24 июля в Маньчжурию, Монголию, Китай и на Сахалин убыла группа из 112 курсантов и выпускников разведшколы Накано. Основная их часть – 51 человек – направились в Квантунскую армию (4 специалиста по подрывной работе и 6 сотрудников по разведке и разработке оккупационной политики были прикомандированы к управлению армии, 7 специалистов и 34 сотрудника – к ИРУ). В Монгольскую гарнизонную армию убыли 2 специалиста и 4 сотрудника, Северная армия получила 3 и 5 человек соответственно[672]672
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-28 (C12122425200). Л. 1576; S16-73-96 (C04123232100).


[Закрыть].

Вторым шагом стало формирование в ИРУ в июле 1941 г. в соответствии с «Основным содержанием разведывательной деятельности Квантунской армии в период войны» (март 1941 г.) на базе его отделения анализа документов двух оперативных групп при управлениях 4-й (Бэйань) и 5-й (Дунъань) армий во главе с капитаном Исикава Норихиро и лейтенантом Цутия Кацуми для координации деятельности оперативных пунктов армий первого эшелона, оказания им в ходе боевых действий помощи в сборе и обработке разведматериалов с последующим доведением информации до оперативных отделов объединений и ИРУ. Всего было развёрнуто 8 оперативных пунктов, 2 из которых подчинялись командованию Квантунской армии, 2 – командованию 3-й армии, ещё по 1 – командованиям 4, 5, 6 и 20-й армий[673]673
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 161; Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 73. Кантогун. 2. Кантокуэн, сюсэндзи-но тайсосэн = Официальная история войны в Великой Восточной Азии. Т. 73. Квантунская армия. 2. Особые манёвры Квантунской армии, война с Советским Союзом в конце войны. Токио: Асагумо симбунся, 1974. С. 86–87.


[Закрыть].

Кроме того, в соответствии с «Планом подрывных операций против СССР» штаб Квантунской армии спланировал переброску в начале войны нескольких диверсионно-разведывательных групп отряда «Асано» в Мохэ и Оупу, откуда они под видом советских военнослужащих должны были просочиться через границу и перерезать Транссибирскую магистраль в районах Магдагачи и Сковородино.

Личный состав отряда «Асано» приказом начальника ИРУ в начале июля 1941 г. был доукомплектован по штатам военного времени и выведен в лагерь в верхнем течении р. Нонна для отработки диверсионно-разведывательных задач. Месяц спустя в Мохэ для руководства действиями групп «Асано» под Сковородино на должность командира погранотряда Маньчжоу-Го прибыл сотрудник ИРУ майор Мурата Такэцунэ и вместе с ним 10 маньчжурских военнослужащих – курсантов разведшколы Накано японского происхождения, во главе с младшим лейтенантом Арита Ёсио, которые организовали здесь отдельный японский диверсионно-разведывательный отряд. Действия асановцев под Магдагачи с позиций Оупу и Хэйхэ координировали сотрудники ИРУ лейтенанты Коянаги Хикару и Симада Торакити, также получившие документы прикрытия маньчжурских пограничников[674]674
  Архив НИИО МНО Японии. Мансю дзэмпан-364 (C13010230000). Л. 1247; Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 179–180.


[Закрыть].

Сам отряд с начала июля занимался в верхнем течении р. Нонна усиленной боевой подготовкой – изучал тактику партизанской войны и минно-взрывное дело. В сентябре 1941 г. его личный состав вернулся на станцию Сунгари-2, однако 40 наиболее обученных военнослужащих под командованием младшего лейтенанта Аида Масамицу были скрытно доставлены по железной дороге в Хэйхэ, откуда речным путём переброшены в Оупу. Находясь здесь до июня 1942 г., асановцы изучали систему охраны советской границы, отрабатывали способы её перехода, ведения разведки, уничтожения военных объектов. Взвод корнета Н.В. Рычкова в декабре 1941 г. самолётом был переброшен в Мохэ, откуда убыл на 28-й постоялый двор в 30 км от советской границы. До июня 1942 г. рычковцы отрабатывали методику ведения партизанской войны, обращая особое внимание на минно-взрывное дело, после чего вернулись на станцию Сунгари-2[675]675
  Там же. С. 181–182; Смирнов С.В., Буяков А.М. Указ. соч. С. 109–113.


[Закрыть].

В целях обеспечения действий диверсионно-разведывательных групп в советском тылу 3 и 4 июля 1941 г. начальник штаба Квантунской армии запросил у Военного министерства срочную поставку большой номенклатуры спецсредств, в том числе 31 малогабаритной агентурной радиостанции дальностью связи от 30 до 2000 км, 600 индукторных минно-подрывных машинок, 600 мин для уничтожения паровозных котлов в виде кусков угля, 500 самовоспламеняющихся мин в виде кусков мыла, 30 комплектов башмаков «Тип 92» для спуска составов с рельсов, 200 доз яда и 50 спецпистолетов в виде автоматических карандашей. Большую часть средств Токио готов был поставить до сентября, остальную – только к марту 1942 г.[676]676
  Архив НИИО МНО Японии. S14-11-15 (C01004658600), S16-16-18 (C01003695200), S16-20-22 (C01003705200).


[Закрыть]

Несмотря на интенсивную подготовку японских войск к нападению на Советский Союз, ожесточённое сопротивление Красной армии на всех стратегических направлениях, особенно на московском в ходе развернувшейся в июле 1941 г. Смоленской битвы, поставило крест на реализации плана «Кантокуэн». Как сообщал 20 июля военный атташе в СССР полковник Ямаока Мититакэ, вступление И.В. Сталина в должность наркома обороны свидетельствовало о его переходе к единоличному управлению государством и намерении нести всю ответственность за ход боевых действий вплоть до разгрома Германии, а 24 июля военный атташе в Берлине проинформировал Токио о том, что «на центральном участке в районе Смоленска сейчас идёт ожесточённая битва, царит неразбериха, единой линии фронта нет, в каждом котле окружения Советская армия проводит одну контратаку за другой», в связи с чем в «Секретном дневнике войны» Генерального штаба 22 и 29 июля 1941 г. появились записи о том, что, «вопреки ожиданиям, правительство Сталина не пало, а только окрепло», «обстановка на советско-германском фронте без изменений» и ставился закономерный вопрос: «А не совершил ли Гитлер ошибку?»[677]677
  Там же. Тюо-сэнсо сидо дзюё кокусаку бунсё-1171 (C12120318700). Л. 0536; (C12120318800). Л. 0571; Архив МИД Японии. A.7.0.0.8.37 (B02032409800). Л. 0133, 0141.


[Закрыть]

В начале августа 5-й отдел подготовил «Оценку нынешнего положения дел в СССР», в которой проанализировал государственную структуру Советского Союза, его внешнюю политику, состояние Красной армии (в сравнении с японской и немецкой) и её способность к сопротивлению. Вывод был однозначным: «Хотя, вероятно, в этом году Советская армия оставит Москву, она не сдастся. В конечном счёте надежды Германии на блицкриг не сбылись, и дальнейшее развитие событий будет невыгодным для неё»[678]678
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 73. С. 64.


[Закрыть].

Выводы о неспособности Германии покорить Советский Союз в 1941–1942 гг. глава военной разведки представил начальнику Генштаба и высказал мнение об отсутствии предпосылок для реализации плана «Кантокуэн». Серьёзное опасение у японцев вызывала угроза уничтожения советскими ВВС промышленных и военно-политических центров метрополии: по оценке Оперативного управления ГШ от 26 июня 1941 г., в случае начала войны дальнебомбардировочная авиация Красной армии 10 самолётами в ночное и 20–30 в дневное время могла «обратить Токио в пепел». Особое впечатление на Ставку произвёл налёт 8 августа 1941 г. советской авиации на Берлин, в связи с чем заместитель начальника Генштаба потребовал от военных атташе в Европе представить доклад о типах, количестве участвовавших в рейде самолётов, характере применённых авиабомб и причинённом ими ущербе[679]679
  Там же. С. 66; Дай 20. Дайхонъэй рикугумбу. С. 377; Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо дзюё дэмпо-133 (C12122414000). Л. 2548.


[Закрыть].

Суммировав данные органов военной разведки, 9 августа 1941 г. армейское управление Ставки выработало судьбоносный для империи проект решения об отказе от нападения на Советский Союз:

«1. Согласно оценкам разведывательных органов Верховного командования, нельзя рассчитывать на капитуляцию СССР в этом году. Также не оправдались наши расчёты на бегство правительства Сталина за Урал. Таким образом, если исходить из развития ситуации на советско-германском фронте, нет никаких перспектив применения [наших] Вооружённых сил против СССР.

2. На фоне заморозки [наших] американских активов и введения эмбарго на поставку нефти, что обязательно скажется на состоянии нефтяных ресурсов Японии, советско-японская война, особенно в нынешней, постоянно усложняющейся ситуации будет совсем невыгодна нам.

Следовательно, принятие в начале августа ранее спланированного решения о нападении на Советский Союз решительно невозможно, и нет иного пути, как отказаться от применения силы против СССР осенью этого года»[680]680
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 20. С. 378.


[Закрыть].

Данный проект вместе с последней информацией Разведуправления о советских войсках за Байкалом 3 сентября 1941 г. был рассмотрен на координационном совещании правительства и Ставки. Собранные Квантунской армией сведения свидетельствовали о сохранявшемся советском превосходстве на дальневосточном, забайкальском и монгольском направлениях, несмотря на переброску части сил на Западный ТВД: по данным разведки объединения, восточнее Байкала Советский Союз имел 860 000 военнослужащих, 1700 танков, 2300 боевых самолётов, что при в целом одинаковой численности личного состава обеспечивало ему 3-кратное преимущество над Квантунской армией в танках и как минимум 4-кратное – в самолётах[681]681
  Национальный архив Японии. Хэнсэки-08010000 (A03032006800). Л. 69об – 70об.


[Закрыть].

Таблица 11

Оценка 2-м отделом штаба Квантунской армии ДВФ и ЗабВО на 1 сентября 1941 г. (в скобках – реальное положение)[682]682
  Там же. Л. 73 об.; Боевой состав Советской Армии. Ч. I (июнь– декабрь 1941 г.). М.: Воениздат, 1963. С. 47–48. 36-я армия ошибочно указана как 16-я.


[Закрыть]

При этом разведорганы армии оперировали явно заниженными данными по боевой технике, поскольку не сумели своевременно вскрыть переформирование в марте 1941 г. кавалерийских дивизий, танковых и мотоброневых бригад ДВФ и ЗабВО в танковые дивизии. Такую же ошибку допускала Монгольская гарнизонная армия: её разведка числила в составе ЗабВО на 1 сентября 1941 г. 7 танковых и мотоброневых бригад, к тому времени уже как полгода не существовавших. Фактически же на 1 сентября 1941 г. советская группировка войск на Дальнем Востоке, в Забайкалье и МНР насчитывала 831 000 военнослужащих и 3500 танков[683]683
  РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 17. Л. 146–147; Архив НИИО МНО Японии. S16-118-141 (C04123416400). Л. 1299–1304.


[Закрыть].

Принятая 3 сентября координационным совещанием «Программа осуществления национальной политики империи» трое суток спустя была одобрена императором. В ней главной задачей империи определялось завершение к началу октября подготовки к войне с Соединёнными Штатами, Великобританией и Нидерландами на случай провала переговоров о возобновлении поставок Японии нефти, о невмешательстве Вашингтона и Лондона в японо-китайскую войну и об отказе от помощи Чан Кайши. В отношении СССР военно-политическое руководство Японии считало необходимым всемерно и в максимально сжатые сроки готовиться к боевым действиям, чтобы выступить на севере в конце весны 1942 г. после завершения операций на юге. При этом считалось, что, даже несмотря на захват вермахтом европейской части России и эвакуацию советского правительства на Урал, сталинский режим не развалится, а будет твёрдо контролировать ситуацию и не допустит возникновения беспорядков на Дальнем Востоке[684]684
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 20. С. 425–429. Полный текст опубликован в: Кошкин А.А. Указ. соч. С. 238–242.


[Закрыть].

Эти задачи были закреплены в решениях координационного совещания 23–30 октября 1941 г. о необходимости объявления войны США до конца декабря из-за отсутствия перспектив в японо-американских переговорах и о желательности избегания столкновения с СССР до марта 1942 г. При этом Ставка исходила из большой вероятности втягивания Москвы Вашингтоном в войну с Японией в открытой форме либо путём предоставления её баз на Дальнем Востоке американской авиации и подводному флоту. Окончательное решение о войне с США было принято на совещаниях правительства и Ставки в присутствии императора 5 ноября и 1 декабря 1941 г.[685]685
  Томиока, Садатоси. Политическая стратегия Японии до начала войны: монография / Пер. с англ. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016. С. 148–150, 156–161, 288–296.


[Закрыть]

В «Оперативном плане применения императорской армии в связи с боевыми действиями против США, Великобритании и Нидерландов» от 5 ноября перед войсками на континенте ставились задачи усиления боевой подготовки против СССР, недопущения с ним войны, предотвращения создания на Дальнем Востоке советско-американского военного блока. В случае же нападения СССР или советско-американской коалиции на Японию Квантунская, Корейская и Северная армии должны были с помощью переброшенных из метрополии и Китая резервов уничтожить советские ВВС, захватить Уссурийский край, а затем действовать сообразно обстановке. 3 декабря задача «недопущения всеми возможными средствами войны против России» была поставлена Ставкой Квантунской армии[686]686
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 73. С. 83.


[Закрыть].

Продолжая в соответствии с решениями правительства готовиться к перенесённой на весну 1942 г. войне с Советским Союзом, 2-е управление наращивало силы специальной разведки Квантунской армии. В дополнение к отряду «Асано» осенью 1941 г. на восточном и западном направлениях им были развёрнуты ещё три отряда из числа белоэмигрантов, казаков и монголов.

Первым был образован отряд из 100 человек на базе переброшенного в сентябре 1941 г. на станцию Хэньдаохэцзы близ Хайлиня эскадрона «Асано» для проведения подрывных операций на Приморской железной дороге: его личный состав изучал методы прорыва границы, подрыва железнодорожного полотна, налётов на аэродромы, пункты управления, базы снабжения, ведения разведки и поддержания связи. Оперативно отряд подчинялся начальнику отделения ИРУ в Муданьцзяне. Параллельно в июле 1942 г. в Хэньдаохэцзы на базе полицейского училища был образован учебный центр лесной полиции для шестимесячной подготовки 80 диверсантов рядового состава, который в январе 1944 г. перешёл в подчинение хэньдаохэцзийского отряда[687]687
  Смирнов С.В., Буяков А.М. Указ. соч. С. 136–147; Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 178–179.


[Закрыть].

На забайкальском направлении – в Хайларе – в октябре 1941 г. по инициативе помощника начальника отделения ИРУ подполковника Таки Хироси и начальника Захинганского бюро БРЭМ А.П. Бакшеева был образован иррегулярный Захинганский казачий корпус, первая сотня Волонтёрского полка 1-й бригады которого под командованием войскового старшины А.У. Акулова в составе 70 человек дважды в год проходила диверсионно-разведывательную подготовку в саньхэйском разведпункте отделения ИРУ.

Одновременно ранее сотрудничавшие с маньчжурской миссией есаулы И.А. Пешков и его заместитель И.И. Зыков организовали регулярный хайларский полицейский отряд из 40 человек. После прибытия весной 1942 г. инструкторов из ИРУ и отряда «Асано» его численность удвоилась, а в программу боевой подготовки были включены диверсионно-разведывательные дисциплины. Оперативно отряд также подчинялся начальнику отделения ИРУ в Хайларе[688]688
  Смирнов С.В., Буяков А.М. Указ. соч. С. 148–158; Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 179.


[Закрыть].

Изыскивая возможности для проведения подрывных операций против советских войск в МНР, командование Квантунской армии сформировало в сентябре 1941 г. на базе УГБМ в Чанту 868-й отряд во главе с майором Исоно Дзицукадзу. Хотя формально он являлся воинской частью армии Маньчжоу-Го, фактически подчинялся 2-му отделу штаба Квантунской армии и должен был в случае советско-японской войны действовать по его планам на территории МНР. В этой связи рядовой и унтер-офицерский состав отряда был укомплектован только этническими монголами, в то время как на должности прапорщиков и офицеров назначались военнослужащие-монголы и японцы. При общей численности порядка 700–800 человек отряд являлся кавалерийской частью[689]689
  Там же. С. 185.


[Закрыть].

В связи с переносом сроков начала войны с Советским Союзом до завершения операций на юге военная разведка Японии продолжала собирать информацию о боевых действиях на советско-германском фронте, потерях и состоянии Красной армии в целом, боеготовности войск ДВФ и ЗабФ, их перебросках на Западный ТВД, мобилизационном развёртывании и планах советского командования на Дальнем Востоке и в Забайкалье.

Необходимо отметить, что основной объём данных о ДВФ и ЗабФ Квантунская армия, как и прежде, получала из перехваченной советской радиопереписки, содержавшей детальную информацию о численности, дислокации и мероприятиях боевой подготовки Красной армии. Так, 3 октября 1941 г. Специальное информационное управление подтвердило переброску в Ворошилов в ходе учений управления 1-й Краснознамённой армии, наличие в её подчинении 59-й стрелковой и 8-й кавалерийской дивизий, а также 40-й и 92-й стрелковых дивизий в составе 39-го стрелкового корпуса, 35-й и 78-й стрелковых дивизий в составе 35-й армии. Полторы недели спустя радиоразведка установила убытие на запад 32-й, 78-й стрелковых, 31-й смешанной авиационной дивизий, наличие 58-й танковой дивизии в Ворошилове, 34-й стрелковой дивизии в составе 15-й армии, 82-й бомбардировочной авиадивизии в составе 2-й Краснознамённой армии, 83-й смешанной авиадивизии в составе 1-й Краснознамённой армии[690]690
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо дзюё дэмпо-19 (C12122307400). Л. 0555–0556, 0561–0566.


[Закрыть].

19 декабря 1941 г. по инициативе Разведуправления в Токио прошло совещание начальников отделов ГШ, на котором были рассмотрены меры по улучшению качества и оперативности получения информации о советских намерениях. На нём начальник РУ ГШ довёл до собравшихся, что 18-е отделение может читать только советскую военную шифропереписку, однако применяемые в Красной армии шифры высокой стойкости им до сих пор не раскрыты. Поэтому, несмотря на наличие 35 специалистов в РРП Северной армии, генерал-майор Окамото Киётоми предложил увеличить их штат, направить сотрудников в Квантунскую армию, а также ввести в аппарате 18-го отделения дополнительные должности телеграфистов и криптоаналитиков.

В свою очередь, отмечая недостатки в работе разведки Квантунской армии, начальник 5-го отдела поставил вопрос о срочном улучшении деятельности ИРУ, дешифровальной службы и наблюдательных пунктов объединения. Начальник 8-го отдела сообщил, что на вскрытие намерений СССР нацелены все военные атташаты в Скандинавии.

Оперативное управление ГШ внесло предложение усилить воздушную разведку в Северной армии, разместив на одном из её аэродромов разведывательную эскадрилью или звено из 2–3 самолётов разведки, а также прикомандировать к штабу объединения офицера авиационной разведки.

Кроме того, в повестке совещания значился вопрос получения достоверной информации о советско-американских отношениях. По этому поводу начальник 5-го отдела высказал мнение о том, что наиболее ценными для сбора данных об американских военных поставках в СССР являются экипажи тихоокеанских рыболовных судов, и предложил Северной армии завербовать среди них агентуру в каждом порту. 18-му отделению было предложено усилить прослушивание зарубежного коротковолнового радиовещания и сосредоточиться на взломе китайской дипломатической переписки. Начальник 8-го отдела выступил с инициативой организовать наблюдение за изменениями в высказываниях советского военного атташе в Японии[691]691
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 35. Дайхонъэй рикугумбу. 3. Сёва 17 нэн 4 гацу мадэ = Официальная история войны в Великой Восточной Азии. Т. 35. Армейское управление Императорской верховной ставки. 3. События до апреля 1942 г. Токио: Асагумо симбунся, 1970. С. 239–240.


[Закрыть].

Во исполнение этих решений приказом военного министра от 24 декабря 1941 г. в Корею были направлены 1 офицер и 6 гражданских специалистов, на Сахалин – 1 офицер и 9 гражданских специалистов по радиоперехвату. В целом же в 1942 г. РРП «Карафуто» пополнился 1 офицером, 1 прикомандированным сотрудником, 1 младшим переводчиком, 17 телеграфистами и 5 техниками по связи. Кроме того, в марте – апреле 1942 г. из Квантунской армии на Сахалин было переброшено звено разведывательной авиации[692]692
  Там же. Дай 21. С. 75; Архив НИИО МНО Японии. S17-3-40 (C04123684200).


[Закрыть].

Собранные органами военной разведки к концу 1941 г. сведения говорили о том, что с 1 марта по 31 декабря на запад из состава советских войск за Байкалом убыло 15 стрелковых, 3 кавалерийские, 4 авиационные дивизии и 8 танковых бригад, или 1700 танков и 1500 боевых самолётов (фактически 16 стрелковых, 7 танковых и 4 расчётные авиационные дивизии, 3279 танков). Одновременно Разведуправление установило формирование в составе войск двух фронтов 8 новых стрелковых, 1 кавалерийской, 1 авиационной дивизий, 1 стрелковой и 3 танковых бригад. 26 сентября заместитель начальника Генштаба проинформировал военного атташе в Турции о завершении 10 августа мобилизации советских войск на Дальнем Востоке и в Забайкалье и доведении их численности до 1 000 000 человек[693]693
  Там же. Тюо-сэнсо сидо сонота-9 (C14060828500). Л. 0642–0643; Хаяси, Сабуро. Указ. соч. С. 214. The «Magic» background of Pearl Harbor. Volume V. P. 27. Фактически в сентябре – декабре 1941 г. сформированы 13 новых сд, 1 кд, 10 ад, 9 сбр и 6 тбр.


[Закрыть]. Всего же, по данным Разведуправления на 1 января 1942 г., в составе ДВФ и ЗабФ имелось 23 дивизии, 11 бригад, 1000 танков и 1180 боевых самолётов, что говорило о сохранявшемся превосходстве Советской армии над Квантунской[694]694
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 35. С. 365–366.


[Закрыть].

Несмотря на планируемое весной 1942 г. выступление против СССР, на действия Японии на севере существенно влияло пробуксовывание германского «блицкрига». Ещё осенью 5-й отдел спрогнозировал потерю Советским Союзом Москвы, в связи с чем 29 октября военный атташе в СССР полковник Ямаока Мититакэ, эвакуированный вместе с посольством в Куйбышев, оставил своего помощника подполковника Сасаки Кацуми в советской столице наблюдать за ходом боевых действий и в случае её захвата перейти в подчинение военного атташе в Германии[695]695
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо дзюё дэмпо-133 (C12122414300). Л. 2656–2657.


[Закрыть]. Более того, 6 ноября генерал-лейтенант Бандзай Итиро проинформировал Токио о переброске по воздуху советских войск из Ленинграда в Москву, что, по его мнению, свидетельствовало об исчерпании у Красной армии боеготовых резервов[696]696
  The «Magic» background of Pearl Harbor. Volume IVapp. P. A-440.


[Закрыть]. Однако советское контрнаступление под Москвой стало сюрпризом для японской военной разведки, поэтому 16 декабря 1941 г. 5-й отдел дал следующую оценку обстановки на советско-германском фронте:

«…2. Германия остановила наступление на востоке из-за сильных морозов и, вероятно, возобновит его [только] весной будущего года.

3. Сравнивая военные потенциалы Германии и СССР, можно отметить, что против 2 000 000 человек в вермахте Советский Союз способен выставить 5 000 000—6 000 000, максимум – 10 000 000 военнослужащих, и в этом показателе преимущество на его стороне. Однако по вооружению и военной технике превосходство за Германией. Советский Союз, используя зиму, приведёт в порядок свои Вооружённые силы, но вновь сформированных для обороны стрелковых дивизий будет 20–30. Даже в эпоху царизма Россия вела затяжную мировую войну, а сейчас, когда нация сплочена и у правительства Сталина самая широкая поддержка, вероятно, оно пробудет у власти ещё долгое время»[697]697
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 35. С. 231.


[Закрыть].

Полторы недели спустя 5-й отдел уточнил, что СССР располагает 170–180 дивизиями, 4000 танками, 4000 боевыми самолётами, имеет огромные людские ресурсы и уже формирует порядка 200 резервных дивизий[698]698
  Там же. С. 301. Фактически на 1 января 1942 г. Красная армия имела 478 дивизий, 222 бригады (111 расчётных дивизий), 7700 танков, 12 000 боевых самолётов, из которых в действующей армии были 326 дивизий, 125 бригад (62,5 расчётной дивизии), 2200 танков и 5400 боевых самолётов. Боевой состав Советской Армии. Ч. II (январь – декабрь 1942 г.). М.: Воениздат, 1966. С. 7—23.


[Закрыть].

Обобщив всю стекавшуюся в Токио информацию, 15 января 1942 г. начальник Генштаба доложил императору: «Нельзя недооценивать того факта, что Советский Союз сохранил 40 % военной промышленности и постепенно её восстанавливает. У него имеется много учебно-боевых самолётов, во Владивостоке замечены дальние бомбардировщики типа ДБ. На Дальнем Востоке идёт активное рассредоточение и укрытие боевой авиации, обнаружить её визуально практически невозможно. Большое внимание уделяется организации работы транспорта и связи. В целом в СССР нет признаков истощения и неверия населения в победу». Отвечая на вопрос императора о возможности начала войны против СССР, начальник ГШ констатировал, что «в настоящее время проведение наступательных операций на севере весной этого года является невозможным»[699]699
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 35. С. 370–371.


[Закрыть].

Подтверждением правильности выводов начальника Генерального штаба стал представленный ему в феврале 1942 г. 5-м отделом доклад о том, что «Советский Союз, в общем, не потерпел поражение, поэтому сегодня нет предпосылок к реализации так называемой теории „спелой хурмы“ в отношении советских войск на Дальнем Востоке. Хотя СССР и перебрасывает на запад войска, у него достаточно много резервов для восполнения убывающих сил, ввиду чего сокращения дальневосточной группировки более чем наполовину не будет»[700]700
  Там же. Дай 73. С. 95.


[Закрыть].

Поэтому, когда в конце февраля в Токио открылось координационное совещании правительства и Ставки по анализу военно-политической обстановки в мире, заместитель начальника Генштаба довёл до собравшихся оценку боеготовности советских войск за Байкалом, согласно которой они ни в чём не уступали Квантунской армии, а по авиации и пехоте превосходили её, что делало невозможным одновременное проведение операций на юге и севере[701]701
  Там же. Дай 35. С. 509.


[Закрыть].

С учётом информации органов военной разведки координационное совещание 7 марта 1942 г., как и 10 января, подтвердило преемственность принятого осенью курса на сохранение мира между СССР и Японией и предотвращение сближения Москвы с Вашингтоном[702]702
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сэнсо сидо дзюё кокусаку бун-сё-1094 (C12120203400). Л. 0005; (C12120204300). Л. 0084.


[Закрыть]. В то же время сроки начала боевых действий против СССР переносились на неопределённое время.

Пользуясь оперативной паузой на советско-германском фронте, в начале апреля 1942 г. японские военные атташе обсудили в Берлине ход войны и состояние армий воюющих стран. В докладе в Генштаб они отмечали, что главными целями планируемого весеннего наступления немцев являлись выход в нижнее течение Волги, последующий захват Кавказа и продвижение через Баку в Иран и Ирак. Поскольку, по сведениям японских военных разведчиков, московское, мурманское и ленинградское направления носили второстепенный характер, А. Гитлер большое внимание уделял Турции, совместными действиями с которой рассчитывал ускорить выход немецко-фашистских войск к Персидскому заливу. При этом Германия и её союзники имели абсолютное превосходство над Красной армией в численности соединений: против 310 немецких, 50 финских, венгерских, румынских и итальянских дивизий Советский Союз мог выставить только 260–270 дивизий. Однако военные атташе полагали, что «не следует ожидать развала СССР, даже если его действующая армия понесёт значительные потери в ходе весеннего немецкого наступления»[703]703
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 59. Дайхонъэй рикугумбу. 4. Сёва 17 нэн 8 гацу мадэ = Официальная история войны в Великой Восточной Азии. Т. 59. Армейское управление Императорской верховной ставки. 4. События до августа 1942 г. Токио: Асагумо симбунся, 1972. С. 128–129.


[Закрыть].

Дальнейший ход советско-германской войны подтвердил правильность выводов ВАТ. Несмотря на крупное поражение советских войск под Харьковом в мае 1942 г., японская военная разведка скептически относилась к заявлениям немцев о неминуемом крахе СССР и продолжала давать осторожные оценки хода боёв на востоке. Как следовало из отчёта начальника Разведуправления от 29 июня, Советский Союз и Германия имели по 160–170 дивизий в действующей армии, в резерве у вермахта было ещё 50–80 дивизий, против которых Красная армия могла выставить 80–95 запасных стрелковых и кавалерийских дивизий. Однако за рейх воевали ещё 30 дивизий стран-сателлитов, а в целом Германия располагала 10 000 танками и самолётами против 4000–5000 у СССР[704]704
  Фактически на 1 июля 1942 г. СССР имел в действующей армии 354 дивизии и 284 бригады (142 расчётные дивизии), 6000 танков, 2600 боевых самолётов, в резерве Ставки – 65 дивизий и 24 бригады (12 расчётных дивизий). Фашистская Германия и её союзники имели на советско-германском фронте 230 дивизий, 16 бригад (8 расчётных дивизий), 3700 танков, 3200 боевых самолётов. Боевой состав Советской армии. Ч. II. С. 119–139. История Второй мировой войны 1939–1945: В 12 т. Т. 5. М.: Воениздат, 1975. С. 143–145.


[Закрыть].

Из этого же отчёта вытекало, что Советский Союз с весны 1942 г. начал восстанавливать военное производство, достигшее 60 % от довоенного уровня. Хотя Германия ежемесячно выпускала 2000–3000 боевых самолётов и 1400–1500 танков, она имела ограниченные запасы керосина только до осени. Начальник военной разведки не мог назвать точную дату немецкого наступления на Кавказ, но полагал, что оно начнётся в середине 1942 либо в 1943 г.

Касаясь советско-японских отношений, генерал-майор Окамото считал, что обе страны шли рука об руку и не было оснований для возникновения между ними войны. СССР имел за Байкалом примерно 20 стрелковых дивизий, 700 000 военнослужащих, 1000 танков и 1000 боевых самолётов. Несмотря на снижение боеспособности советских войск, в регионе по-прежнему находились подводные лодки и дальняя авиация[705]705
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 59. С. 284–286.


[Закрыть].

Сутки спустя уточнённые данные по советским войскам за Байкалом в Ставку представила Квантунская армия. Согласно её докладу «Дислокация Советской армии на востоке СССР на 1 мая 1942 г.», ДВФ и ЗабФ насчитывали 800 000 военнослужащих, свыше 1000 танков и 1060 боевых самолётов (включая 100–120 дальних бомбардировщиков). По мнению составителей доклада, после начала советско-германской войны количество стрелковых дивизий на востоке сократилось на треть, танков и боевых самолётов – на половину, а боеготовность стрелковых частей снизилась из-за перебросок на запад и слабой подготовки нового пополнения. Однако в целом советские войска по всем компонентам превосходили Квантунскую и Корейскую армии[706]706
  Там же. С. 377–378.


[Закрыть].

Хотя вывод о количественном превосходстве советских войск над японскими был верным, как и осенью 1941 г., органы военной разведки оперировали явно заниженными показателями, поскольку на 1 июля 1942 г. в ДВФ и ЗабФ насчитывалось 1 446 000 человек, 2589 танков и 3178 боевых самолётов. Кроме того, Разведуправление не смогло своевременно вскрыть санкционированное постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) № 1229сс от 1 февраля 1942 г. увеличение весной группировки войск на востоке на 5 стрелковых дивизий, 11 стрелковых и 13 танковых бригад: по данным японской военной разведки, в 1942 г. в составе ДВФ и ЗабФ были сформированы только 2 стрелковые дивизии, 10 стрелковых и 3 танковые бригады[707]707
  РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 35. Л. 114; Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сэнсо сидо сонота-9 (C14060828700). Л. 0648; История Второй мировой войны 1939–1945: В 12 т. Т. 11. М.: Воениздат, 1980. С. 184.


[Закрыть].

Таблица 12

Оценка 2-м отделом штаба Квантунской армии ДВФ и ЗабФ на 1 мая 1942 г. (в скобках – реальное положение)[708]708
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 59. С. 377–379; Архив НИИО МНО Японии. Мансю-дайтоа сэнсо-43 (C13010726600); Боевой состав Советской армии. Ч. II. С. 96–97.


[Закрыть]

Данные о сохранявшемся превосходстве группировки советских войск на востоке тем не менее удерживали руководство империи от нападения на нашу страну. Это отчётливо проявилось в ходе развала советской обороны между Курском и Харьковом в конце июня 1942 г., когда ИРУ Квантунской армии зафиксировало отправку на запад большого количества танков, автомобилей, боевых самолётов, оценивая ежесуточный объём перевозок в 30–35 эшелонов, а всего, по оценкам военной разведки, в июле – августе Советский Союз перебросил на запад 6 стрелковых дивизий и 1 морскую стрелковую бригаду, хотя фактически убыли 10 стрелковых дивизий и 4 стрелковые бригады[709]709
  Русский архив: Великая Отечественная война: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). М.: ТЕРРА, 1996. С. 294–296; Хаяси, Сабуро. Указ. соч. С. 220; Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 59. С. 378.


[Закрыть]. Тем не менее, когда 20 июля 1942 г. министр иностранных дел Германии И. фон Риббентроп обратился через Осима к Японии с предложением напасть на советский Дальний Восток, начальник Генштаба заявил императору, что даже в случае успеха немецкого наступления Советский Союз не сдастся и продолжит упорно сопротивляться в Сибири, поэтому вступление Японии в войну не принесёт положительного результата. Это мнение, опиравшееся на оценку военной разведкой хода советско-германской войны и состояния советских войск за Байкалом, легло в основу решения координационного совещания правительства и Ставки от 25 июля о том, что «империя будет твёрдо соблюдать ранее принятый курс в отношении севера и всеми силами избегать войны с Советским Союзом»[710]710
  Там же. С. 402, 405–406, 411–412.


[Закрыть].