Текст книги "Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945"

Заключение

К моменту вывода японских войск с территории советского Дальнего Востока осенью 1922 г. военная разведка империи представляла собой хорошо организованную многоуровневую структуру, принципы деятельности которой были заложены в конце XIX в. и апробированы в ходе Русско-японской войны. Основу разведывательной организации армии составляли легальные резидентуры под прикрытием военных атташатов при дипломатических представительствах в Берлине, Таллине, Риге, Варшаве, Стамбуле и сеть так называемых «японских военных миссий», развёрнутых на Дальнем Востоке, в Сибири, Маньчжурии и Забайкалье в 1918–1919 гг. для контроля за марионеточными режимами и ведения агентурной разведки в Дальневосточной республике.

После вывода экспедиционной армии из Приморья японское правительство взяло курс на нормализацию отношений с Советским Союзом и в 1925 г. заключило двустороннее соглашение о возобновлении дипломатических и торговых контактов. Поскольку стратегической целью Японии являлся захват северо-востока Китая с дальнейшей экспансией в Юго-Восточную Азию и вытеснение оттуда Соединённых Штатов Америки, в соответствии с утверждённым в 1923 г. «Курсом национальной обороны империи» Токио стремился избежать войны с нашей страной. Действуя в рамках этой доктрины, в 1922–1931 гг. военная разведка Японии активно участвовала в подготовке агрессии на материке, рассматривая деятельность против СССР как второстепенное направление, и занималась главным образом сбором сведений о военном и экономическом потенциале нашей страны, её мероприятиях по укреплению позиций в Китае и Корее, избегая проведения подрывных акций против Советского Союза в любой форме.

Главными центрами японской военной разведки в советском приграничье до так называемого «маньчжурского инцидента» (1931) являлись эвакуированные с согласия Чжан Цзолиня в Маньчжурию из Советской России военные миссии в Харбине, Маньчжоули и Хэйхэ, а также резидентура Корейской армии во Владивостоке. В своей деятельности они опирались на членов японской диаспоры в Приморье и Северной Маньчжурии, отряды белых партизан, выводимую в Забайкалье и на Дальний Восток маршрутную агентуру из китайцев, корейцев, белоэмигрантов и контрабандистов, информаторов среди служащих советских дипломатических и торговых организаций в Харбине и на Китайско-Восточной железной дороге. Однако деятельность ЯВМ ограничивали регулярные сокращения штатов и их недостаточное финансирование со стороны Военного министерства, массовый отток японских мигрантов с Дальнего Востока и из Забайкалья, а также разобщённость белоэмигрантских организаций в Китае. Кроме того, в 1924–1927 гг. советские органы государственной безопасности сумели перехватить линии связи Токио с владивостокским генконсульством и головной миссией в Харбине, в силу чего японская военная разведка лишилась большей части своих агентурных позиций в Приморье и Приамурье.

Хотя командование Квантунской армии дважды – в 1924 и 1927 гг. – пыталось заручиться согласием Военного министерства на расширение разведаппарата в Советском Союзе за счёт организации новых резидентур на Дальнем Востоке, в Сибири и Забайкалье под прикрытием японских дипломатических и торговых представительств, вплоть до 1932 г. правительство уклонялось от реализации каких-либо предложений по усилению разведки на материке, опасаясь возможных дипломатических осложнений в случае разоблачения её агентуры.

В целях расширения источников получения достоверной информации о СССР японская военная разведка наладила в 1919–1923 гг. тесное взаимодействие с ГШ Польши, Латвии, Эстонии, Франции и Германии, которые, как полагали в Токио, имели надёжные агентурные позиции в СССР. Однако советские органы госбезопасности заблаговременно перехватили их разведывательные каналы, поэтому в 1922–1925 гг. передавали японцам специально подготовленную дезинформацию, содержавшую завышенные данные о численности личного состава, танкового и авиационного парков Красной армии, что, по замыслу советского руководства, должно было удерживать Токио от нападения на нашу страну.

Ситуация не изменилась и после учреждения в 1925 г. легальной резидентуры под прикрытием военного атташата при посольстве Японии в Москве. Практически сразу её личный состав попал под плотное наружное наблюдение, шифропереписка военного атташе с 1927 г. перехватывалась и читалась Спецотделом ОГПУ, из его сейфа регулярно изымалась служебная документация, почта посольства и ВАТ перлюстрировалась при перевозке через Советский Союз, к сотрудникам резидентуры была подведена агентура из военнослужащих Красной армии и лиц женского пола.

Не оправдала себя и ставка японской военной разведки на использование разведчиков под видом транзитных путешественников или стажёров русского языка. В 1927 г. советское правительство перекрыло этот канал поступления разведывательной информации, ограничив пребывание японских офицеров в СССР их стажировкой в воинских частях на условиях взаимного прикомандирования советских военнослужащих к японской армии.

Со всей очевидностью недостатки в организации разведывательного аппарата Генштаба Японии в СССР вскрылись во время советско-китайского конфликта на КВЖД в 1929 г. Московская резидентура черпала сведения из открытых печатных изданий, бесед с официальными представителями НКИД и НКВМ и сообщений польского военного атташе. Военные миссии в Северной Маньчжурии не имели постоянных агентурных позиций в Приморье и Забайкалье, поэтому получали информацию от маршрутных агентов, дезертиров, командования китайских войск, пассажиров и проводников КВЖД. В ходе конфликта маньчжурская ЯВМ утратила связь с Харбином, что привело к задержкам в получении Токио сведений о развитии обстановки на 2–3 дня.

Тем не менее советско-китайский конфликт 1929 г. позволил японской военной разведке оценить уровень боевой подготовки Красной армии, превзошедший царский период. Последующий анализ, проведённый Разведуправлением Генштаба, выявил техническое отставание Японии от СССР в насыщенности Вооружённых сил танковой и авиационной техникой, средствами ведения химической войны, в том числе на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Доклады харбинской миссии и легальных резидентур Генштаба в Европе и Азии свидетельствовали также о целенаправленном расширении Москвой сферы влияния на КВЖД и о дестабилизации ею обстановки в Маньчжурии и Китае. Поэтому военно-политическое руководство империи исходило из прогнозов органов военной разведки о высокой вероятности вторжения Красной армии в Северную Маньчжурию и в 1923–1931 гг. ежегодно утверждало планы обороны на северном и западном направлениях Маньчжурского ТВД, предусматривавшие одновременное нанесение контрудара по Южно-Уссурийскому краю и последующий перенос боевых действий через Хинган в Забайкалье.

Выход японской армии к советским границам в результате захвата Маньчжурии в 1931 г. спровоцировал резкий рост численности Красной армии на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Хотя Советский Союз наращивал группировку войск на востоке страны исключительно в оборонительных целях, военно-политическое руководство Японии считало, что Москва готовится отторгнуть Маньчжурию и помешать реализации континентальной политики Токио, поэтому с 1932 г. резко усилило свою разведывательную деятельность на советском направлении.

В 1932–1935 гг. численность зарубежного разведаппарата ГШ Японии под прикрытием военных атташатов и консульств в СССР и приграничных с ним странах выросла с 12 до 25 сотрудников. Ежегодно в воинских частях Красной армии стажировались 3–4 японских офицера. Оперативная разведка целиком сосредоточилась в руках Квантунской армии, а сеть её ЯВМ увеличилась вчетверо. Кроме того, в 1933 г. объединение развернуло ряд радиоразведывательных пунктов вдоль советско-маньчжурской границы и с помощью польских специалистов начало чтение советской шифропере-писки, в 1934 г. консолидировало всю белую эмиграцию на северо-востоке Китая под эгидой БРЭМ, в 1936–1938 гг. сформировало на её базе диверсионно-разведывательный отряд «Асано» для действий на территории Дальнего Востока и Забайкалья. Также предпринимались попытки сколотить агентурно-диверсионные группы из украинских и кавказских националистов в Европе и на Ближнем Востоке, а в 1937 г. Разведуправление заключило соглашение с абвером о создании к 1941 г. широкой сети разведывательно-диверсионных резидентур в Закавказье, Причерноморье и на Северном Кавказе для уничтожения советских нефтедобывающих предприятий и срыва морских перевозок по Чёрному морю в начальный период войны.

Хотя советские органы госбезопасности успешно блокировали широкое агентурное проникновение японской военной разведки в СССР, 2-е управление ГШ, комбинируя методы оперативной деятельности – заброску маршрутных агентов, отправку офицеров разведки под прикрытием должностей дипкурьеров, обработку печатных изданий, опрос перебежчиков и мигрантов, сопоставление материалов от дружественных спец-органов и перехват зашифрованного радиообмена Красной армии, в целом имело правильное представление о дислокации войск ОКДВА и пропускной способности Транссибирской магистрали, хотя с 1931 г. начало недооценивать численность парка советской боевой авиации и танковой техники в 1,5–2,8 раза.

В связи со вскрытым японской военной разведкой усилением группировки советских войск за Байкалом в первой половине 30-х гг., в 1936 г. Токио скорректировал «Курс национальной обороны империи» в сторону включения Москвы в число главных противников, однако, зная о подавляющем превосходстве Красной армии в людских ресурсах и наступательных вооружениях, провозгласил в «Основных принципах национальной политики» (1936) стратегию сохранения дружбы с СССР.

В силу целого ряда причин во второй половине 30-х гг. военная разведка Японии столкнулась с серьёзными трудностями в организации агентурной работы в СССР. В приграничных районах Дальнего Востока и Забайкалья был введён строгий контроль за пребыванием посторонних лиц, проведена тотальная паспортизация, усилена техническая и агентурная охрана границы, центральные и территориальные органы госбезопасности внедрили свою агентуру в разведывательные подразделения Квантунской и Корейской армий. Агентурная работа московской резидентуры была скована тотальным наблюдением за её сотрудниками, выемкой дипломатической почты и дешифровкой радиопереписки военного атташе. Кроме того, в 1937–1938 гг. советское правительство выселило всё корейское население из Приморского края и ликвидировало японские консульства в Одессе, Хабаровске и Новосибирске, что, вопреки утвердившейся точке зрения, было вызвано не столько чистками общества от политически опасных течений, сколько реально существовавшей угрозой агентурного и легализованного проникновения японской военной разведки на объекты её устремлений.

Отрицательное влияние на деятельность японских разведывательных органов также оказывал комплекс накопившихся к середине 30-х гг. внутренних проблем. Во-первых, в системе 2-го управления отсутствовали Центральная разведывательная школа ГШ и Школа агентурных разведчиков Квантунской армии, в которых бы велась целенаправленная подготовка кадров. Во-вторых, агентура имела недостаточно надёжные легализационные документы, устаревшую советскую экипировку, не использовала портативную приёмо-передающую радиоаппаратуру. В-третьих, ядро агентурного аппарата оперативной разведки составляли китайцы и корейцы, которые после массовых депортаций этих национальностей с советского Дальнего Востока испытывали серьёзные проблемы с легализацией.

Прямым следствием недочётов в деятельности военной разведки стало поражение японской армии в сражении на р. Халхин-Гол (1939). Советские органы госбезопасности сумели довести до командования Квантунской армии по каналу «Хатокутё» через харбинское генконсульство фальсифицированную информацию о неготовности 57-го особого корпуса к проведению наступательных операций. Японской специальной радиоразведке не удалось взломать стойкие шифры, использовавшиеся на линии связи «армейская группа – Генштаб». 2-й отдел штаба Квантунской армии вместо анализа поступавшей разведывательной информации занимался решением административных вопросов, а харбинская миссия не имела полномочий для координации деятельности всех разведорганов на халхин-гольском направлении.

Поэтому в 1940–1941 гг. военно-политическое руководство Японии провело комплекс реформ по усилению деятельности разведорганов армии против СССР. На базе харбинской военной миссии было развёрнуто Информационно-разведывательное управление, которое взяло на себя руководство вопросами организации агентурной разведки, подготовки кадров разведчиков и диверсантов, связи со значительно увеличенными в штатах легальными резидентурами в Чите и Благовещенске. За 2-м отделом штаба Квантунской армии осталась функция анализа развединформации. Для взлома советской шифрованной переписки японскими военными атташе в Хельсинки, Берлине и Будапеште было налажено беспрецедентное по своим масштабам сотрудничество с дешифровальными органами стран фашистского блока. Кроме того, после поражения Польши и присоединения стран Прибалтики к СССР ВАТ в Финляндии, Швеции, Германии и Румынии взяли под свой контроль польскую и эстонскую разведывательные сети в нашей стране.

Несмотря на репрессии 1937–1938 гг., советские органы госбезопасности продолжали эффективно противодействовать японской военной разведке. В дополнение к регулярному чтению шифропереписки японских военных атташе в Европе, тотальному наблюдению за установленными сотрудниками легальных резидентур в нашей стране, увеличению плотности и технической оснащённости охраны границы с Маньчжурией, в НКВД СССР с 1938 г. начала действовать сеть станций радиоконтрразведки, которая эффективно контролировала эфир в приграничных районах, пресекая работу радиофицированных резидентур противника, а в 1939–1940 гг. УНКВД по Приморскому краю сорвало попытку японской военной разведки восстановить свою агентурную базу на Дальнем Востоке под видом корейской революционной организации Ли Хайчена.

Оценивая весь объём имеющихся материалов, можно утверждать, что военная разведка Японии была одним из инициаторов нормализации отношений между нашими странами в апреле 1941 г. и той последней инстанцией, которая удержала руководство империи от нападения на СССР осенью 1941 – весной 1942 г. Постоянно поступавшая в Токио информация военной разведки свидетельствовала о сохранявшихся у Советского Союза возможностях к сопротивлению фашистской агрессии, намерении его правительства вести войну до победы, наличии за Байкалом достаточной группировки войск для отражения японской агрессии. В целях обеспечения непрерывности и устойчивости поступления разведывательных данных Военное министерство Японии значительно усилило в 1941–1945 гг. свои дешифровальные органы в Центре и на континенте, которые добывали до 90 % сведений, кадрово и финансово укрепило разведцентры в Берлине, Стокгольме и Хельсинки, развернуло сеть разведывательных школ при ИРУ Квантунской армии, а с 1944 г. начало формирование в Маньчжурии ДРГ и партизанских отрядов на случай возможного нападения СССР.

Несмотря на отсутствие у японской военной разведки надёжных агентурных позиций в центральных органах государственного и военного управления СССР, она своевременно вскрыла переброску советских резервов с запада на восток весной – летом 1945 г., правильно определила возможные варианты проведения наступательной операции войсками Дальневосточного и Забайкальского фронтов в Маньчжурии, однако ошиблась на месяц с оценкой даты начала войны. Уже в ходе скоротечной Маньчжурской кампании разведорганы японской армии не сумели наладить поступление достоверных сведений о противнике и развернуть в его тылу партизанские действия в силу комплекса проведённых пограничными войсками НКВД, ГУКР Смерш и территориальными управлениями НКГБ мер, а после капитуляции Японии прекратили своё существование.

Список сокращений и условных обозначений

А – армия

ад – авиационная дивизия

АП РФ – Архив Президента Российской Федерации

АССР – автономная советская социалистическая республика

БРП – «Братство русской правды»

БРЭМ – Бюро по делам российских эмигрантов

ВАТ – военный атташе

ВГК – Верховное главнокомандование

вдбр – воздушно-десантная бригада

ВДВ – воздушно-десантные войска

вдд – воздушно-десантная дивизия

ВКП(б) – Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)

ВМАТ – военно-морской атташе

ВМФ – военно-морской флот

ВО – военный округ

ВОВ – Великая Отечественная война

ВВС – военно-воздушные силы

ВС – Вооружённые силы

ВСК – Восточно-Сибирский край

ВТУ – Военно-техническое управление

ВФП – «Всероссийская фашистская партия»

ГАХК – Государственный архив Хабаровского края

ГКО – Государственный Комитет Обороны

ГПО – Государственный политический отдел

ГПУ – Государственное политическое управление

ГРУ – Главное разведывательное управление

ГУГБ – Главное управление государственной безопасности

ГУКР – Главное управление контрразведки

ГШ – Генеральный штаб

ДВК – Дальневосточный край

ДВР – Дальневосточная республика

ДВФ – Дальневосточный фронт

ДОТ – долговременная огневая точка

ДРГ – диверсионно-разведывательная группа

ДРО – диверсионно-разведывательный отряд

ЗабВО – Забайкальский военный округ

ЗабФ – Забайкальский фронт

ИНО – иностранный отдел

ИРУ – Информационно-разведывательное управление

КА – Краснознамённая армия

КВЖД – Китайско-Восточная железная дорога

КГБ – Комитет государственной безопасности

кд – кавалерийская дивизия

КМГ – конно-механизированная группа

КОР – Камчатский оборонительный район

КРО – контрразведывательный отдел

МВД – Министерство внутренних дел

МГБ – Министерство государственной безопасности

МГШ – Морской Генеральный штаб

МИД – Министерство иностранных дел

мк – механизированный корпус

МНО – Министерство национальной обороны Японии

МНР – Монгольская Народная Республика

МНРА – Монгольская народно-революционная армия

мсбр – мотострелковая бригада

мсд – мотострелковая дивизия

мтбрбр – мотоброневая бригада

мтд – моторизованная дивизия

МТО – материально-техническое обеспечение

НИИ – научно-исследовательский институт

НИИО – научно-исследовательский институт обороны

НИОКР – научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы

НКВД – Народный комиссариат внутренних дел

НКВМ – Народный комиссариат по военным и морским делам

НКВМФ – Народный комиссариат военно-морского флота

НКГБ – Народный комиссариат государственной безопасности

НКИД – Народный комиссариат иностранных дел

НКО – Народный комиссариат обороны

НРА – Народно-революционная армия

НТСНП – Национально-Трудовой Союз Нового Поколения

ОКДВА – Особая Краснознамённая Дальневосточная армия

ОГПУ – Объединённое государственное политическое управление

ОКА – Отдельная Краснознамённая армия

ОКВ – Верховное командование вермахта

ОКК – Особый колхозный корпус

ОКК-5 – общевойсковой командирский код № 5

ОКХ – Верховное командование сухопутных войск Германии

ОО – особый отдел ОСК – особый стрелковый корпус

ОУН – Организация украинских националистов

ОЦКК – общевойсковой центральный командирский код

ПВАТ – помощник военного атташе

ПВО – противовоздушная оборона

ПГШ – польский Генеральный штаб

пд – пехотная дивизия

ПК-1 – пограничный код № 1

ПП – полномочное представительство

РГАСПИ – Российский государственный архив социально-политической истории

РГВА – Российский государственный военный архив

РГК – резерв Главного командования

РККА – Рабоче-крестьянская Красная армия

РРП – радиоразведывательный пункт

РУ – Разведывательное управление

сбр – стрелковая бригада

СВ – сухопутные войска

СГВ – Северная группа войск

сд – стрелковая дивизия

СИУ – Специальное информационное управление

СНК – Совет народных комиссаров

ТА – танковая армия

тбр – танковая бригада

ТВД – театр военных действий

тд – танковая дивизия

тк – танковый корпус

ТОФ – Тихоокеанский флот

ТТХ – тактико-технические характеристики

УГБМ – Управление государственной безопасности Маньчжоу-Го

УНКВД – Управление Народного комиссариата внутренних дел

УНКГБ – Управление Народного комиссариата государственной безопасности

УНР – Украинская Народная Республика

ФСБ – Федеральная служба безопасности

ЦАМО РФ – Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации

ЦИК – Центральный исполнительный комитет

ЦК – Центральный комитет

ЧНП – части непосредственного подчинения (округа, фронта)

ЮМЖД – Южно-Маньчжурская железная дорога

ЯВМ – японская военная миссия