Текст книги "Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945"

3-й и 4-й батальоны отряда, дислоцированные в Муданьцзяне и Дунъане, имели в составе 1 партизанскую и 3 разведывательные роты, которые мелкими группами действовали на муданьцзянском и хайлиньском направлениях. 16 августа, после взятия Муданьцзяна советскими войсками, командование 2-го отряда вывело все ДРГ под Хэньдаохэцзы, где они действовали в тылу Красной армии до 18 августа, после чего прекратили активность и были разоружены. При этом большинство групп после передислокации под Хэньдаохэцзы утратило связь с вышестоящим командованием и соседними японскими частями.

Что касается 5-го батальона, то его командование организовало из агентуры отделения ИРУ в Цзямусы и мобилизованных японских резервистов так называемый «Сунгарийский партизанский отряд» общей численность 300 человек и вплоть до взятия города частями 15-й армии направляло из него ДРГ в советский тыл, однако 16 августа было вынуждено на судах эвакуировать личный состав в Фанчжэн, где батальон сложил оружие 5 суток спустя[930]930
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-28 (C12122426000). Л. 1938–1942; Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 96–97, 102.


[Закрыть].

На северном и северо-западном направлениях против войск 2-го Дальневосточного и Забайкальского фронтов действовали подразделения 3-го особого охранного отряда. Его управление должно было дислоцироваться в Цицикаре, однако с началом боевых действий командующий 4-й отдельной армией генерал-лейтенант Уэмура Микио, будучи невысокого мнения о возможностях части, отменил приказ Квантунской армии о его формировании и назначил командира отряда полковника Сайто Кодзо своим заместителем начальника штаба. В то же время, за несколько дней до начала советско-японской войны, командир 3-го батальона – бывший начальник отделения ИРУ в Цицикаре подполковник Танака Ёсихиса – получил назначение на аналогичную должность в Хэйхэ, однако уже в пути был вынужден вернуться к прежнему месту службы[931]931
  Там же. С. 135.


[Закрыть].

Полным провалом закончилась деятельность 2-го и 4-го батальонов отряда, образованных на базе отделения ИРУ в Хэйхэ и его разведпункта в Суньу. К началу войны в приграничных посёлках Мохэ и Оупу находились 2 резервные диверсионные группы 4-го батальона по 3 человека каждая под командованием лейтенанта Сато Масами и Усидзима Ясуси, оставленные здесь летом 1943 г. после вывода в Харбин ДРО Арита Ёсио для организации разведывательно-диверсионных операций в советском тылу в военный период. Несмотря на попытки командования батальона и специального отряда в Имяньпо оказать ему помощь, Сато остался без связи, не смог организовать заброску ДРГ, поэтому 13 августа вместе с подчинёнными и японскими колонистами эвакуировался в отроги Хингана, но по пути был уничтожен частями Красной армии.

Начальник разведпункта в Оупу Усидзима Ясуси в начале августа выехал в командировку в Хэйхэ и был интернирован советскими войсками во время досмотра пассажирского судна. Оставшиеся в Оупу 4 сотрудника отправились в район компактного проживания ороченов в отрогах Хингана, где находились офицеры разведки, занимавшиеся подготовкой и руководством агентов из числа представителей этой народности ещё с 1941 г.: майор Судзуки Киити в западном секторе (южнее Оупу), майор Хомма Сигэдэндзи – в восточном (юго-западнее Суньу), майор Ногами Кэн – в южном (Алихэ) и Мурата Норио – в центральном (западнее Хэйхэ). Однако ставка на использование ороченов не оправдалась: все японцы были перебиты их подопечными[932]932
  Там же. С. 105–107, 182.


[Закрыть]. Произошло это потому, что в преследовании уходивших из Оупу японцев участвовала оперативно-войсковая группа 55-го пограничного отряда Хабаровского округа НКВД, которая связалась с ороченскими племенами и с их помощью и через свою агентуру убедила местное население ликвидировать японских разведчиков[933]933
  Органы государственной безопасности СССР во Второй мировой войне. С. 320.


[Закрыть].

5-й батальон отряда, дислоцированный в Хайларе, с началом боевых действий перешёл в оперативное подчинение командира 80-й отдельной смешанной бригады. Передовые части 36-й армии ворвались на окраину города уже 10 августа и блокировали личный состав батальона вместе со всем гарнизоном. Тем не менее это не помешало бывшему начальнику отделения ИРУ – командиру батальона подполковнику Амано Исаму – отдать приказ о массовом уничтожении 43 арестованных советских разведчиков и проживавших в Хайларе советских граждан[934]934
  Великая Отечественная война 1941–1945 годов. Т. 6. С. 730.


[Закрыть]. Определённые надёжды Амано возлагал на действия ДРГ из числа ороченов и якутов, которыми в районах их компактного проживания в Орчохан (севернее Якэши) и Цицянь (севернее Саньхэ) должны были руководить капитан Судзуки Мидзухо и майор Масуда Кадзухиса, однако первый был убит в столкновении с просоветским белоэмигрантским отрядом, а второй, не сумев выполнить свою миссию, вернулся на Родину. Так и не организовав разведывательно-диверсионную деятельность в советском тылу, 18 августа 5-й батальон вместе с хайларским гарнизоном капитулировал[935]935
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 111–112, 116–117.


[Закрыть].

Что касается 1-го особого охранного отряда, то вплоть до капитуляции Квантунской армии все 10 его батальонов – 1-й (Мукден), 2-й (Синьцзин), 3-й (Тунхуа), 4-й (Мукден), 5-й (Синьцзин), 6-й (Чэндэ), 7-й (Сыпин), 8-й (Аньдун), 9-й (Мукден) и 10-й (Ванъемяо) – подрывную работу в советском тылу не вели, а занимались охраной порядка в пунктах своей дислокации[936]936
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-30 (C12122427700). Л. 0107–0117.


[Закрыть].

В соответствии с оперативным планом от 5 июля 1945 г., главное командование Квантунской армии попыталось развернуть в тылу наступающих советских войск широкомасштабную партизанскую войну. Так же как и в случае с особыми охранными отрядами, эти попытки не увенчались успехом.

На западном направлении действовал 2-й партизанский отряд 44-й армии (Ванъемяо). 1, 2 и 3-я партизанские роты отряда 11–13 августа покинули пункт постоянной дислокации и направились на заранее подготовленные оперативные базы для действий в тылу наступающей 39-й армии, однако в пути были атакованы монгольской конницей армии Маньчжоу-Го и рассеяны, так и не приступив к выполнению задач по штатному предназначению. В 4-й роте во главе с командиром отряда майором Мацуура Юко, оперировавшей с 12 по 16 августа в районе Туцюань – Тунляо в тылах 6-й гвардейской танковой армии, практически сразу вспыхнул мятеж монгольских военнослужащих, поэтому вплоть до 17 августа подразделение занималось выживанием, после чего прекратило свою деятельность, а его командный состав совершил самоубийство[937]937
  Там же. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-31 (C12122428400). Л. 0365–0366; Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 188–190.


[Закрыть].

9-й партизанский отряд 5-й армии (Фэйдэ), предназначенный для действий на восточном направлении, 10 августа перешёл в подчинение командования 135-й пехотной дивизии и по его приказу охранял военные объекты (авторемонтные мастерские, арсеналы, склады МТО) в окрестностях Дунъаня, а с приближением советских частей должен был их уничтожить. 6-я рота отряда во главе с командиром практически полностью погибла в окрестностях Хуалиня в результате стремительной атаки советских танковых подразделений[938]938
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-29 (C12122427000). Л. 2320.


[Закрыть].

11-й партизанский отряд (Синьминь), изначально предназначенный для операций в Центральной Маньчжурии, так и не приступил к боевым действиям, находясь до капитуляции в резерве командующего 3-м фронтом. 12-й отряд 4-й отдельной армии (Нэньцзян) был передислоцирован 10 августа в Цицикар, в тот же день отправлен в Харбин, где с 11 августа готовился к ведению партизанских действий в окрестностях города, однако неделю спустя сложил оружие вместе с другими частями харбинского гарнизона[939]939
  Там же. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-30 (C12122427700). Л. 0141–0142; Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-31 (C12122428800). Л. 0545–0546.


[Закрыть].

Провалу попыток главного командования Квантунской армии развернуть широкомасштабные действия в советском тылу во многом способствовали заранее спланированные и реализованные органами НКВД меры по охране тыла действующей армии. В соответствии с приказом НКВД СССР № 0874 от 26 июля 1945 г. эти задачи были возложены на начальников Приморского, Хабаровского и Забайкальского погранокругов. В ходе наступления на 1-м ДВФ в городах и крупных населённых пунктах на территории Маньчжурии были организованы комендатуры численностью от 50 до 250 военнослужащих погранвойск, занимавшиеся очисткой тыла от ДРГ противника. На 2-м ДВФ охрану тыла фронта организовывали военнослужащие 3-й стрелковой дивизии НКВД, для чего в полосе наступления каждой армии действовал 1 её полк, в полосе наступления дивизии – 1 батальон, занимавшиеся прочёсыванием местности. На ЗабФ функции зачистки тыла от ДРГ выполнял специальный сводный отряд погранокруга НКВД (426 человек), который 14 августа был переброшен на направление главного удара. Отряд вёл борьбу с ДРГ путём выставления комендатур и организации контрольно-пропускных пунктов. Кроме того, от каждого погранотряда всех трёх погранокругов на глубину 120–150 км от линии границы высылались от 2 до 6 оперативно-войсковых групп численностью 15—200 человек, которые, продвигаясь вместе с передовыми частями и сочетая агентурно-оперативные и войсковые мероприятия, выявляли агентуру японских разведывательных органов, захватывали их служебную документацию, преследовали и уничтожали ДРГ противника[940]940
  Подрезов В.В., Марценюк Ю.А. Деятельность войск НКВД по охране тыла действующей армии в советско-японской войне // Академический вестник внутренних войск МВД России. 2015. № 3. С. 15–18.


[Закрыть].

Существенное влияние на эффективность принимаемых главным командованием Квантунской армии мер по отражению советского нападения оказала дезорганизация деятельности её органов радиоразведки и криптоанализа, являвшихся накануне войны одним из главных источников информации о войсках 1-го, 2-го Дальневосточных и Забайкальского фронтов.

Хотя в начале августа 1945 г. Специальный информационный отряд дешифровал несколько телеграмм, из которых следовало, что части 2-го Дальневосточного фронта переводились на довольствие по нормам военного времени, а на Забайкальском фронте заканчивалось сосредоточение танковых войск, тем не менее установить точную дату советского наступления радиоразведке Квантунской армии не удалось. Более того, 9 августа начальники всех РРП находились на совещании у начальника отряда в Синьцзине, поэтому им пришлось экстренно возвращаться в свои части уже в ходе боевых действий.

В 15.00 того же дня связь между отрядом и всеми приграничными пунктами прервалась. Действуя в соответствии с мобилизационными планами, РРП перешли в оперативное подчинение командований местных гарнизонов. Негативное влияние на их деятельность оказала эвакуация штаба отряда вместе с главным командованием Квантунской армии 11 августа из Синьцзина на запасный пункт управления в Тунхуа, хотя 2-й (разведывательный) отдел штаба объединения остался на месте. 13 августа туда же прибыл личный состав РРП в Наньлине, одновременно в Сеул на поезде выехали военнослужащие и гражданский персонал пункта в Кандэ. Кроме того, хайларский орган был заблокирован вместе с гарнизоном. Таким образом, на четвёртый день войны 3 из 7 РРП фактически прекратили работу[941]941
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-28 (C12122425200). Л. 1594.


[Закрыть].

Не стоит, однако, переоценивать роль неудач военной разведки в капитуляции Квантунской армии. Помимо численного перевеса по людям в 1,5 раза, танкам и САУ – в 7 раз, боевой авиации – в 4,5 раза[942]942
  Национальный архив Японии. Хэй 11 хому 02143100 (A08071294500). Л. 67.


[Закрыть], советская группировка войск за Байкалом имела качественное превосходство в вооружении и военной технике (например, японцы ничего не могли противопоставить таким современным образцам советского танкостроения, как Т-34-85, ИС-2, ИСУ-152) и, что гораздо важнее, обладала колоссальным опытом прорыва насыщенной мощными фортификационными сооружениями первой полосы обороны. Планируя Маньчжурскую операцию, советское командование в полной мере воспользовалось выгодной конфигурацией государственной границы, подковой охватывавшей Маньчжурию, отсутствием в составе Квантунской армии крупных танковых соединений, слаборазвитой сетью внутренних коммуникаций на ТВД, ограничивавшей возможности противника в манёвре резервами[943]943
  Внотченко Л.Н. Указ. соч. С. 313–330.


[Закрыть].

В то же время Квантунской армии удалось остановить советское наступление на хайларском, таонаньском и хэйхэском направлениях, а на приморском навязать тяжёлые бои с медленным прогрызанием японской обороны. Однако, понимая бесперспективность дальнейшего сопротивления на континенте, 16 августа 1945 г. Ставка на основе императорского указа приказала генералу армии Ямада Отодзо прекратить боевые действия и вступить в переговоры с советским командованием. В тот же день Ямада подписал телеграмму в подчинённые части о прекращении боевых действий, хотя только 2 из 31 его пехотной дивизии были разгромлены, а оперативно-тактическая авиация сохранила весь свой потенциал. К концу месяца сдались и были разоружены гарнизоны 5-го фронта на Южном Сахалине и Курилах.

Одновременно с прекращением боевых действий закончилась деятельность разведывательных органов японской армии против нашей страны, начало которой датируется 1874 г. Сотрудники легальных резидентур в СССР под дипломатическим прикрытием были интернированы, однако позднее освобождены и в течение 1945–1946 гг. выехали на родину. С личным составом разведорганов Квантунской армии, 5-го и 17-го фронтов дело обстояло иначе. Большая часть кадровых сотрудников и агентов военной разведки оказалась в советской зоне оккупации в Маньчжурии, Корее, на Сахалине и Курилах.

Их выявление началось с момента объявления Советским Союзом войны. Поскольку контрразведывательное обеспечение наступательных операций Красной армии в пределах до 100 км вглубь территории Китая было возложено на пограничные войска, первыми нейтрализацией японской агентуры, ДРГ и изъятием служебной документации ИРУ Квантунской армии занялись военнослужащие оперативно-войсковых групп трёх погранокругов. Так, оперативно-войсковая группа 53-го погранотряда изъяла в Чжалайноре списки действовавшей агентуры местного разведпункта хайларского отделения ИРУ и лиц, подобранных в агентурную сеть на случай войны с СССР. Другая группа – 77-го погранотряда – совместно с частями 5-го отдельного стрелкового корпуса ворвалась в Жаохэ, где захватила переписку разведпункта отделения ИРУ в Цзямусы и особых отделов пограничной полиции, а также списки агентов[944]944
  Великая Отечественная война 1941–1945 годов. Т. 6. С. 728–729.


[Закрыть].

Дальнейшее контрразведывательное обеспечение наступления советских войск осуществляли управления и отделы контрразведки Смерш фронтов, армий, общевойсковых соединений, Тихоокеанского флота и Амурской флотилии. С этой целью каждое объединение заранее сформировало оперативные группы военной контрразведки, входившие в освобождённые города и населённые пункты, где дислоцировались установленные японские разведорганы. Так, управление контрразведки Смерш ЗабФ организовало 35 оперативных групп, 2-го ДВФ – 9, отдел контрразведки Смерш 35-й армии – 5, 1-й Краснознамённой армии – 7 (действовали в районе Лишучжэня, Мулина, Пинъяньчжэня, Банцзехэ, Муданьцзяна, Хэньдаохэцзы, Линькоу и Имяньпо)[945]945
  Там же. С. 732; Ямпольский В.П. Борьба органов государственной безопасности СССР. С. 54; Органы государственной безопасности СССР во Второй мировой войне. С. 349, 387, 506.


[Закрыть].

Это позволило более тщательно осматривать помещения покинутых японцами разведпунктов, обнаруживать спрятанные документы и выявлять кадровых сотрудников и агентов японской разведки, перешедших на нелегальное положение. Оперативная группа управления контрразведки Смерш 2-го ДВФ, например, в ходе повторного осмотра сгоревшего здания отделения ИРУ в Хэйхэ обнаружила замаскированный в подвале сейф, в котором хранился архив разведоргана, включая списки агентов и директивы ИРУ. Ей же удалось захватить архив разведпункта в Фугдине. В руки опергруппы управления контрразведки Смерш 1-го ДВФ в ходе операции по ликвидации диверсионной группы 3-го батальона 1-го особого охранного отряда в окрестностях Муданьцзяна попал архив местного отделения ИРУ вместе с его начальником полковником Харада Фумио. Эта же группа захватила архив разведпункта муданьцзянского отделения в Суйфэньхэ, а опергруппы отдела контрразведки Смерш 1-й Краснознамённой армии – документы разведпунктов в Лишучжэне, Мулине и Хэньдаохэцзы. Кроме того, оперативной группе отдела контрразведки Смерш 36-й армии достался архив отделения ИРУ в Ванъемяо[946]946
  Там же. С. 264–265, 349; Христофоров В.С. Указ. статья. С. 575.


[Закрыть].

Аналогичную работу проводил отдел контрразведки Смерш ТОФ. Согласно докладной записке его начальника генерал-майора Д.П. Мерзленко наркому военно-морского флота от 23 августа 1945 г., в ходе боевых действий отдел создал и направил для выявления японской агентуры 5 оперативных групп: 1 – в район Юки – Раджин, 2 – в Сэйсин, 1 – на Южный Сахалин, 1 – в Харбин. Кроме того, отдел контрразведки Смерш 12-й штурмовой авиадивизии ВВС ТОФ с 13 августа выполнял аналогичную задачу в Хуньчуне[947]947
  Полутов А.В. По обе стороны границы: контрразведка флота против японской разведки. С. 174.


[Закрыть].

В результате в период с 9 августа по 1 сентября 1945 г. органами Смерш трёх фронтов в Маньчжурии было арестовано 317 официальных сотрудников ИРУ, из них 1-м ДВФ – 245 человек, 2-м ДВФ – 38 человек, ЗабФ – 34 человека. К 25 сентября 1945 г. органы Смерш трёх фронтов отчитались об аресте уже 652 официальных сотрудников японских консульств и ЯВМ, проводивших разведывательную работу против СССР, а также 3227 сотрудников и агентов японских разведывательных и контрразведывательных органов[948]948
  Смерш: Исторические очерки и архивные документы. С. 139.


[Закрыть]. В последнюю категорию вошёл и личный состав радиоразведки Квантунской армии. Работа по розыску бывших сотрудников японских разведывательных органов в лагерях для военнопленных не прекращалась вплоть до конца 40-х гг.

В распоряжение советских органов государственной безопасности попал трофейный фонд документов японской разведки из 5500 томов. Были пленены, а затем арестованы все высшие чины ИРУ Квантунской армии, включая начальника управления генерал-майора Акикуса Сюн и его заместителя полковника Ямасита Цутому, 12 из 13 действовавших к началу советско-японской войны начальников отделений ИРУ (1 погиб в бою), командиры всех трёх особых охранных отрядов, командование Специального информационного отряда во главе с генерал-майором Комацу Мисао, начальник 2-го отдела штаба Квантунской армии полковник Асада Сабуро, начальник отделения ИРУ «Карафуто» 5-го фронта майор Каниэ Хадзимэ, бывший начальник 2-го управления ГШ генерал-лейтенант Хасимото Тораносукэ (1931–1932), бывшие начальники советского отдела генерал-лейтенант Хата Хикосабуро (1933–1934) и генерал-майор Мацумура Томокацу (1941–1943), бывший начальник ИРУ Квантунской армии генерал-лейтенант Янагида Гэндзо (1940–1943), бывший резидент в Новосибирске и Владивостоке генерал-майор Кавамэ Таро (1934–1936), бывшие начальники 2-го отдела штаба Квантунской армии генерал армии Кита Сэйити (1932–1934) и генерал-лейтенант Томинага Кёдзи (1937–1938), большая группа бывших руководителей военных миссий и отделений ИРУ.

Проводимые органами госбезопасности мероприятия позволили выявить и нейтрализовать использовавшуюся для сбора сведений о СССР агентуру японской военной разведки в Маньчжурии. Была также получена ценная информация о деятельности дешифровальных органов японской армии, что позволило усовершенствовать систему защиты государственной тайны. Кроме того, в ходе допросов бывших сотрудников японской военной разведки органы НКГБ – МГБ СССР раскрыли её агентуру в США и странах Европы.

Таблица 21

Данные о численности вернувшихся из СССР бывших сотрудников ИРУ Квантунской армии на 1 июля 1958 г.[949]949
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 81.


[Закрыть]

Пребывание японских разведчиков в советском плену затянулось до декабря 1956 г., когда советское правительство по соглашению с Токио закончило репатриацию военнопленных императорской армии на родину. Из общего числа сотрудников японских разведывательных органов, действовавших против СССР, домой вернулись более 80 %. Часть разведчиков умерли в лагерях военнопленных, часть были расстреляны в 1947 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда Советского Союза по обвинению в шпионаже, что, впрочем, не помешало органам военной прокуратуры СССР – РФ практически в полном составе реабилитировать их в 1989–2002 гг.

Таким образом, резюмируя всё вышеизложенное, необходимо отметить, что с началом Великой Отечественной войны основные усилия разведорганов японской армии были направлены на вскрытие изменений в составе группировки советских войск за Байкалом, намерений военно-политического руководства СССР в отношении империи, хода боевых действий на советско-германском фронте. Несмотря на ошибки в оценке численности войск ДВФ и ЗабФ, органы военной разведки Японии правильно установили сохранявшееся превосходство Красной армии над Квантунской в 1941–1942 гг., в результате чего Кабинет министров империи не решился реализовать план войны с СССР «Кантокуэн».

Основными источниками информации для Генштаба Японии о Советском Союзе выступали сотрудники немецкой, венгерской, польской, эстонской, финской военных разведок, руководившие агентурой в европейской части СССР и органами радиоразведки, связь с которыми обеспечивали японские военные атташе в Стокгольме, Хельсинки, Берлине, Будапеште, Бухаресте и Анкаре. По линии оперативной разведки основной поток информации о советских войсках за Байкалом поступал в Токио в 1941–1945 гг. от перебежчиков и служб радиоперехвата Квантунской и Северной армий.

Хотя военная разведка Японии не располагала информацией о достигнутом на Ялтинской конференции 1945 г. соглашении лидеров стран антигитлеровской коалиции о вступлении СССР в войну против империи, она своевременно вскрыла начавшуюся весной 1945 г. переброску советских войск с запада на восток. Ключевую роль в получении этой информации сыграли приграничные наблюдательные пункты Квантунской армии, курсировавшие по Транссибу под прикрытием должностей дипкурьеров офицеры разведки и сотрудники читинской легальной резидентуры. С учётом транспортных возможностей Транссибирской железной дороги и оценки минимально необходимого для наступления наряда сил, Разведуправление ГШ сделало в июле вывод о том, что Советская армия перейдёт к активным действиям уже в сентябре 1945 г.

Органы НКВД – НКГБ – ГУКР Смерш провели весной – летом комплекс мероприятий по оперативному противодействию японской военной разведке. Подразделения военной контрразведки 1-го, 2-го Дальневосточных и Забайкальского фронтов были усилены оперативным составом с большим опытом работы в боевых условиях. Был максимально ужесточён режим охраны границы. Выдвижение войск в исходные районы проводилось под видом учений за 1–2 суток до начала наступления. Радиосети вновь прибывавших соединений работали только на приём, связь между Ставкой, штабами фронтов и армий поддерживалась с использованием машинных шифраторов, за несколько суток до начала Маньчжурской наступательной операции были сменены все шифроключи.

В июле 1945 г. главное командование Квантунской армии с опозданием на месяц начало проводить спешную мобилизацию разведорганов для действий в период войны. В 3 раза увеличилась численность службы радиоразведки и криптоанализа, были образованы 3 оперативных центра («особые охранные отряды») и 5 партизанских отрядов. Однако закончить мобилизацию и слаживание разведорганов штаб объединения не успел, в связи с чем подавляющее большинство из них после начала войны не сумело наладить получение достоверной информации о советских войсках и развернуть разведывательно-диверсионную деятельность в тылу Красной армии.

Оперативные группы погранвойск НКВД и Смерш захватили в ходе Маньчжурской, Южно-Сахалинской и Курильской наступательных операций служебную документацию ряда разведывательных пунктов и отделений ИРУ, задержали практически весь руководящий состав разведки Квантунской армии и 5-го фронта, пресекли деятельность большинства из подготовленных ими ДРГ.

В дальнейшем фильтрационная работа по поиску сотрудников и агентов японской разведки велась в лагерях военнопленных. Несмотря на то что в отношении ряда из них были вынесены судебные решения о применении наказания в виде смертной казни, к 1957 г. 80 % бывших сотрудников японской военной разведки вернулись на родину.