Текст книги "Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945"

Активный приток в Токио советских, британских и американских шифроматериалов из стран фашистского блока, собственные успехи японских криптоаналитиков, а также возраставшая с каждым годом роль радиоразведки в получении достоверных сведений о противнике привели к образованию 14 июля 1943 г. на базе 18-го отделения Ставки Главного разведывательного управления (ГРУ), отвечавшего за систематизацию и обобщение информации дешифровальных органов действующей армии. В оперативном отношении ГРУ подчинялось начальнику Генштаба. Приказ о создании управления гласил:

«1. Создать Главное разведывательное управление в Токио, поручив ему перехват линий связи иностранных держав.

2. Создать в структуре управления исследовательское и учебное управления в свете ситуации, когда шифросистемы противника становятся всё более сложными и устойчивыми к взлому, особенно США и Великобритании, укомплектовав [их] квалифицированными специалистами.

3. Наделить начальника Главного разведывательного управления правом контролировать дешифровальную деятельность специальных информационных управлений всех армий и фронтов»[785]785
  Kotani, Ken. Op. cit. P. 16–17.


[Закрыть].

Организационно-штатная структура управления включала штабное, исследовательское, учебное управления и службу связи, преобразованную в 1944 г. в радиоузел. Криптоанализом занимались офицеры первых двух управлений, при этом численность ГРУ постоянно росла: если в июле 1943 г. она составляла 63 военнослужащих и 238 гражданских специалистов, то в декабре 1944 г. уже 868 военнослужащих и 170 гражданских специалистов, а в апреле 1945 г. – 1085 и 170 человек соответственно[786]786
  По другим штатам от 14 июля 1943 г. в ГРУ числилось 52 военнослужащих и 404 гражданских специалиста. Архив НИИО МНО Японии. Тюо-гундзи гёсэй доин, хэнсэй-120 (C14010685400). Л. 1351; Тюо-гундзи гёсэй доин, хэнсэй-145 (C14010698800). Л. 1066; Тюогундзи гёсэй хэнсэй-91 (C12121047500). Л. 0853–0854.


[Закрыть].

Тем же приказом устанавливалась новая численность Специального информационного управления Квантунской армии – 548 человек против 462 в декабре 1942 г., в его подчинение передавался РРП Корейской армии в Кандэ в дополнение к пунктам в Харбине, Суйюане, Хайларе, Цзямусы, Наньлине (пригород Синьцзиня), Ехэ (близ Муданьцзяна) и Суньу. Кроме того, вводились новые штаты для СИУ образованной в июне 1942 г. на базе командования авиации Квантунской армии 2-й воздушной армии в 303 человека[787]787
  Там же. Тюо-гундзи гёсэй доин, хэнсэй-120 (C14010685400). Л. 1348, 1352–1353; (C14010685500). Л. 1363; Тайсо дзёхосэн сирё. Т. 1. С. 573, 588.


[Закрыть].

Ещё раньше – 1 июня 1943 г. – Военное министерство развернуло на базе радиоразведывательного пункта «Карафуто» Специальное информационное управление Северного военного округа с подчинёнными РРП в Камисикука, Касивабара (Северо-Курильск) переведён в августе 1943 г. на о. Шумшу с о. Кыска после его освобождения американцами), которые вели разведку советских войск в Нижнем Приамурье, на Северном Сахалине и Камчатке, и РРП на о. Тиниан, отвечавшим за сбор информации о США. Штатная численность управления в соответствии с приказом военного министра от 29 февраля 1944 г. составляла 410 военнослужащих и 148 гражданских специалистов[788]788
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-гундзи гёсэй хэнсэй-12 (C12120976300). Л. 0336. Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 44. Хокуто хомэн рикугун сакусэн. 2. Тисима, Карафуто, Хоккайдо-но боэй = Официальная история войны в Великой Восточной Азии. Т. 44. Военные операции сухопутных войск на северо-восточном направлении. 2. Оборона Курильских островов, Южного Сахалина и Хоккайдо. Токио: Асагумо симбунся, 1971. С. 394. Северный военный округ образован 11 февраля 1943 г. на базе Северной армии. 10 марта 1944 г. преобразован в 5-й фронт, отвечал за оборону Южного Сахалина, Хоккайдо и Курил.


[Закрыть].

16 мая 1944 г. военный министр подписал приказ о переформировании СИУ Квантунской армии в «Специальный информационный отряд» в составе двух радиоразведывательных, дешифровального, учебного отрядов, базы материально-технического обеспечения с подчинёнными РРП в Наньлине, Цзямусы, Хайларе, Харбине, Ехэ, Суньу и Кандэ численностью 708 человек[789]789
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-28 (C12122425200). Л. 1592–1593; Тюо-гундзи гёсэй хэнсэй-1 (C12120966500). Л. 0047. Тем же приказом образован радиоузел ИРУ.


[Закрыть].

Следует особо отметить, что информация органов радиоразведки на протяжении всей войны являлась главным для руководства Японии источником сведений о советских войсках в Забайкалье, на Дальнем Востоке и в МНР: в разведывательной сводке армейского управления Ставки от 29 декабря 1944 г. «Состав и дислокация Советской армии на востоке СССР в 1944 году» на долю радиоперехвата приходилось 45 % полученных данных, в то время как на показания дезертировавших в Маньчжоу-Го советских военнослужащих и арестованных советских разведчиков – 31 %; в «Декадной сводке по военным вопросам на востоке СССР» того же управления от 24 февраля 1945 г. доля материалов радиоразведки составляла уже 90 %[790]790
  Там же. Дайтоа сэнсо-Сорэн-2 (C16120726300); (C16120726400).


[Закрыть].

Согласно принятой в японской армии классификации, полученные в процессе перехвата линий связи противника сведения подразделялись на «информацию A» (дешифровка перехваченного радиообмена), «информацию B» (перехват открытых радиопереговоров) и «информацию C» (анализ характеристик радиообмена). В совокупности они позволяли командованию Квантунской армии и Ставке отслеживать мероприятия боевой подготовки советских войск, формирование и передислокацию частей, соединений и органов военного управления СВ и ВВС Красной армии на востоке страны, поставки американской авиатехники по маршруту Аляска– Сибирь. Стратегической задачей органов радиоразведки являлось выявление признаков подготовки СССР к нападению на Японию или предоставления Москвой баз Вашингтону для нанесения ударов по военно-промышленным центрам и морским коммуникациям империи. В 1941–1945 гг. эта задача отчасти была решена: на основе взломанной шифропереписки ВВС Забайкальского фронта 14 декабря 1941 г. начальник 18-го отделения доложил императору об отсутствии признаков приведения советской авиации на Дальнем Востоке в высшие степени боевой готовности в ответ на японское нападение на США, а анализ радиопереговоров на авиатрассе Аляска – Уэлькаль – Сеймчан – Якутск – Киренск – Красноярск в 1943–1945 гг. позволил японцам прийти к выводу о дальнейшем включении произведённых в США боевых и транспортных самолётов в состав действующей на западе Красной армии[791]791
  Там же. Тюо-сакусэн сидо дзёсо-2 (C13071029400). Л. 0658; Хаяси, Сабуро. Указ. соч. С. 224–225.


[Закрыть].

Несмотря на высокий удельный вес информации радиоразведки в общем объёме данных по СССР, на протяжении всей войны руководство Японии непрерывно наращивало численность и совершенствовало структуру органов агентурной разведки Квантунской и Северной армий.

В первую очередь усилилось Информационно-разведывательное управление Квантунской армии – с 1940 по 1945 г. его штатная численность выросла в 6 раз. Если в июле 1940 г. в штатах ИРУ состояло 43 военнослужащих и 313 гражданских специалистов, то в июле 1941 г. – 228 военнослужащих и 424 гражданских специалиста, а с июля 1942 г. и вплоть до июля 1945 г. – уже 1295 военнослужащих и 690 гражданских специалистов за счёт прикомандирования к управлению личного состава диверсионно-разведывательных частей[792]792
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-гундзи гёсэй хэнсэй-1 (C12120966500). Л. 0016, 0042.


[Закрыть]. При этом структура штабного управления ИРУ оставалась практически неизменной:

Начальник управления

1-е отделение (общих дел),

2-е отделение (анализ документов),

3-е отделение (руководство белоэмигрантскими организациями),

4-е отделение (агентурная разведка, диверсии),

5-е отделение (информационное),

6-е отделение (пропаганды)[793]793
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 80.


[Закрыть].

Рост численности ИРУ сопровождался реорганизацией и образованием новых разведорганов. В январе 1942 г. на базе разведпункта в Цзинане, ранее замыкавшегося на отделение ИРУ в Дунъане, было сформировано самостоятельное отделение, отвечавшее за агентурную разведку и подслушивание телефонных переговоров погранотрядов в Приморье через подчинённые пункты в Суйфэньхэ, Лишучжэне, Баньцзехэ и Пинъянчжэне. Спустя месяц в юрисдикцию начальника управления перешёл лагерь для советских военнопленных и перебежчиков «Хогоин» («Приют»), до этого формально подчинявшийся харбинскому муниципальному управлению[794]794
  Там же. С. 93: Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-28 (C12122425200). Л. 1577. 417 14 А.Г. Зорихин


[Закрыть]. На этом реорганизации в ИРУ временно прекратились, однако с назначением в марте 1943 г. его начальником генерал-майора Дои Акио преобразования приняли радикальный характер.

Первым его шагом стала организация в составе 2-го отделения штабного управления ИРУ группы по изучению Красной армии и социально-экономического положения в СССР, в которую со временем вошли Г.С. Люшков, Г.Ф. Фронт, бывший член компартии Японии и Отдела международной связи Коминтерна Такая Какудзо и специалист по Советскому Союзу из компании «Мантэцу» Ёнэдзу Сабуро. В марте 1943 г. Дои утвердил методические указания по оценке боеготовности войск ДВФ и ЗабФ, а также формы учётов соединений и отдельных частей РККА, в которые систематически заносилась информация об их наименовании, численности, организации, вооружении, дислокации, командном составе и прочем с указанием источников данных и степени их достоверности[795]795
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 68; Национальный архив Японии. Хэнсэки-64011010 (A03032258600); Хэнсэки-64011020 (A03032258800); Хэнсэки-64011030 (A03032259000); Хэнсэ-ки-64011040 (A03032259200).


[Закрыть].

Вторым шагом Дои стала реорганизация сил специальной разведки армии: не желая провоцировать СССР, в январе 1944 г. отряды «Асано» и на станции Хэньдаохэцзы были переданы в состав Вооружённых сил Маньчжоу-Го с переименованием их в 1-й и 2-й отдельные русские воинские отряды; в мае маньчжурской армии был подчинён и хайларский отряд. Все они превратились в обычные пехотные и кавалерийские части, однако ИРУ сохранило контроль за отрядами, приставив к их командирам своих офицеров-советников[796]796
  Смирнов С.В., Буяков А.М. Указ. соч. С. 162–163.


[Закрыть].

Кроме того, в июне 1943 г. из приграничного Мохэ в Харбин вернулись майор Мурата Такэцунэ и японский диверсионно-разведывательный отряд младшего лейтенанта Арита Ёсио. Тем не менее вплоть до августа 1945 г. в Мохэ и Оупу оставались две резервные диверсионные группы ИРУ по 3 человека под командованием лейтенанта Сато Масами и Усидзима Ясуси[797]797
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 105, 182.


[Закрыть].

Параллельно с избавлением от русских диверсионных частей и выводом диверсионно-разведывательных отрядов (ДРО) из приграничных районов осенью 1943 г. ИРУ с санкции главнокомандующего Квантунской армией начало возведение в 130 км юго-восточнее Харбина в п. Имяньпо учебных объектов для бывшей харбинской разведывательной школы 4-го отделения. Причинами её перевода послужили уязвимость школы с точки зрения агентурного проникновения туда советской разведки и удобство Имяньпо как опорного пункта для заброски агентуры в тылы Красной армии в случае начала войны. С июня 1944 г. новая разведшкола («322-й отряд») в составе 5 штабных отделений (обеспечения, планирования, связи, врачебного и контрразведки), 1 ДРО и 4 разведгрупп под командованием майора Ямагата Кюма приступила к работе. Школа являлась главным центром ИРУ по подготовке кадров разведчиков, диверсантов и террористов: в случае начала войны личный состав ДРО (40–50 человек) планировалось перебросить в тылы Красной армии для внезапного нападения на штабы, склады, гарнизоны, уничтожения линий связи и транспортных коммуникаций противника; две разведгруппы по 20 человек из русских добровольцев сунгарийского и хэньдаохэцзийского отрядов предназначались для вывода в приграничные советские районы (первая – из провинций Хэйхэ и Саньцзян, вторая – из Саньхэ и Цзилалинь (Шивэй)); третья группа (13 агентов-китайцев) должна была действовать в Приморье, четвертая (15 агентов-мусульман) – в районе Цзямусы и в Северном Китае[798]798
  Там же. С. 226–230.


[Закрыть].

После перевода харбинской разведшколы в Имяньпо ИРУ образовало в Харбине в июле 1944 г. учебный отряд («471-й отряд») под командованием полковника Мацуёси Такэо в составе штаба, исследовательской, унтер-офицерской рот, роты солдат и офицерского отделения для годичной подготовки японских военнослужащих в качестве командиров разведывательных, диверсионно-разведывательных и пропагандистских групп, сотрудников оперпунктов ИРУ при командованиях армий первого эшелона численностью 449 военнослужащих и 83 гражданских специалиста[799]799
  Там же. С. 232–234. По другим данным, 471-й отряд образован приказом от 11 октября 1944 г.


[Закрыть].

В целях повышения мобильности разведывательных и диверсионно-разведывательных групп осенью 1943 г. генерал-майор Дои добился у главнокомандующего армией санкции на формирование специального авиадесантного отряда ИРУ («377-й отряд»). В марте 1944 г. на аэродроме компании «Мансюкоку кабусикигайся» в Мукдене началась подготовка спецгруппы японских пилотов отряда из числа военнослужащих мохэского ДРО, а в учебном центре ВДВ в Нютабару – спецгруппы из 40 десантников. По завершении учёбы в августе обе группы объединились в г. Байчэнцзы (Байчэн) и образовали 377-й отряд под командованием подполковника Макино Масатами. Хотя главное командование армии отмечало высокий уровень подготовки части, из-за переброски приписанных к отряду самолётов на юг в январе 1945 г. он был расформирован, а личный состав влит в 322-й отряд, преобразованный в отделение ИРУ в Имяньпо[800]800
  Там же. С. 223–226, 228–229.


[Закрыть].

Большое внимание Дои уделил формированию партизанских отрядов в составе фронтовых объединений Квантунской армии. С целью развёртывания партизанской войны в Маньчжурии на случай вторжения Красной армии в сентябре 1944 г. в Цицикаре был образован специальный партизанский отряд 3-го фронта в составе трёх батальонов, который до января 1945 г. прошёл обучение и слаживание. Кроме того, в марте 1943 г. размещавшийся в Чанту 868-й отряд УГБМ был передислоцирован в Ванъемяо и переименован в 53-й отряд с подчинением начальнику местного отделения ИРУ. Часть личного состава была уволена в запас и расселена вдоль границы с МНР в качестве резерва на случай войны. С 1 июля 1944 г. отряд стал считаться регулярной японской частью и был переименован во «2-й партизанский отряд Квантунской армии», что, однако, никак не повлияло на его штатное предназначение – ведение разведывательно-диверсионной работы в тылу противника[801]801
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-30 (C12122427700). Л. 0141; Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 185–186.


[Закрыть].

Ряд изменений коснулся и органов агентурной разведки. В связи с переброской в Центральный Китай из Цзинани в октябре 1944 г. управления 20-й армии, подчинявшееся ему там отделение ИРУ было расформировано, а его разведпункты в Лишучжэне и Суйфэньхэ переданы отделению в Муданьцзяне, пункты в Баньцзехэ и Пинъянчжэне – отделению в Дунъане. Одновременно было ликвидировано отделение ИРУ в Дайрэне, и на его базе там же образован разведпункт мукденского отделения. В январе 1945 г. для организации агентурной разведки и руководства диверсионными подразделениями непосредственно в Маньчжурии на случай вторжения Красной армии ИРУ восстановило свои отделения в Цицикаре, Чэндэ и Тунхуа[802]802
  Там же. С. 93–94, 128, 133, 139. Формально отделение в Дайрэне упразднено 20 января 1945 г., а отделения в Цицикаре, Чэндэ и Тунхуа образованы 4 февраля 1945 г.


[Закрыть].

Основной формой разведывательной деятельности ИРУ оставался вывод агентов по нелегальным каналам в нашу страну для сбора сведений военного, политического и экономического характера. Ядро агентурного аппарата по-прежнему составляли китайцы (до 85 %), корейцы, русские эмигранты, коренные народности Дальнего Востока, перебежчики и перевербованные советские разведчики. Каждое отделение ИРУ имело многочисленный штат агентов и краткосрочные разведывательные курсы для их подготовки.

Так, отделение ИРУ в Муданьцзяне, отвечавшее за ведение разведки в секторе Владивосток – Спасск-Дальний, состояло из пяти разведпунктов в Дуннине, Лишучжэне, Мулине, Хэньдаохэцзы, Суйфэньхэ и располагало к августу 1945 г. 340 агентами. Часть из них прошла подготовку на созданных в 1942 г. в 3 км южнее Муданьцзяна курсах разведчиков и пропагандистов: с августа 1944 по 1945 г. через курсы прошли 20 русских и 25 китайских агентов. Аналогичные курсы действовали при разведпунктах: начальник лишучжэньского органа, например, организовал 10-дневные курсы для одновременной подготовки двух групп по 4 человека, а на 2-недельных курсах суйфэньхэского пункта агентура изучала способы перехода границы, отрыва от преследования служебных собак, средства маскировки, методы сбора информации путём личного наблюдения и опроса населения, типы советской военной техники, агентурно-оперативную обстановку в Приморье[803]803
  Российская эмиграция в Маньчжурии. С. 109, 112, 134–136.


[Закрыть].

Постоянно действовавшими разведывательными курсами являлись курсы при отделении ИРУ в Хэйхэ, срок обучения на которых до конца 1942 г. составлял 20 дней, затем – 2 месяца. В программу подготовки агентов входили методы ведения разведки, топография, организация Красной армии, фотодело, способы перехода границы, скрытного передвижения по советской территории, пользования компасом с отработкой практических навыков на местности[804]804
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 1. С. 158–159; Т. 5. Кн. 1. Вперёд на запад (1 января – 30 июня 1944 г.). М.: Кучково поле, 2007. С. 344–346.


[Закрыть].

Кроме того, в г. Халун-Аршан действовала 3-месячная школа отделения ИРУ в Ванъемяо, в которой 30 курсантов с помощью преподавателей разведоргана и из Харбина изучали методы ведения агентурной разведки, организации диверсий, маскировку, фото-, радио-, военное дело, способы перехода границы[805]805
  Органы государственной безопасности СССР во Второй мировой войне. С. 351–352.


[Закрыть].

Несмотря на наличие подготовленного резерва, отделения ИРУ избегали массовой выброски агентуры на советскую территорию, ограничиваясь выводом отдельных агентов или групп из 2–3 человек в приграничные районы на срок от нескольких дней до нескольких недель для сбора данных о дислокации, численности, вооружении, действительном и условном наименовании частей Красной армии, состоянии и пропускной способности железных и шоссейных дорог, характере перевозимых по ним грузов, фотографирования оборонных сооружений. Отделение ИРУ в Хэйхэ, например, имевшее к началу 1945 г. 149 разведчиков, в 1942–1945 гг. перебросило в СССР только 45 агентов, которые после выполнения задания смогли вернуться в Маньчжурию. Отделение ИРУ в Цзямусы располагало 110 агентами, однако для разведки советского приграничья задействовало всего 25 человек[806]806
  Там же. С. 508, 510; Петров И.Ф. Указ. статья. С. 151.


[Закрыть].

Как уже отмечалось, на 85–90 % агентурный контингент состоял из китайцев, которые в той или иной степени были знакомы с советской территорией, ранее проживали в пределах Дальнего Востока или занимались там контрабандой. Как правило, они готовились 4–5 дней и забрасывались на короткий срок на глубину не более 20 км от линии границы, что обуславливалось запретом на пребывание лиц китайской национальности в пограничных районах.

Результативность их деятельности была невысокой. Данные обычно собирались путём визуального наблюдения и бесед с населением, что позволяло агентам получать сведения о фамилиях, именах, званиях, местах рождения, составе семей командиров частей уровня «дивизия – полк», характере железнодорожных перевозок, состоянии транспортных магистралей, однако документальные материалы ограничивались обрывками списков питающихся в воинских частях, в лучшем случае – фотографиями оборонных объектов. Всё это вынуждало ИРУ повторно забрасывать агентов или агентурные группы в одни и те же районы для перепроверки данных[807]807
  Сисикура, Дзюро. Указ. соч. С. 64.


[Закрыть].

Более квалифицированные агенты из числа русских эмигрантов или перебежчиков проходили углублённую подготовку в харбинской разведывательной школе или на курсах при отделениях ИРУ, а при выводе на линию Дальневосточной железной дороги получали несколько комплектов документов, деньги, легенды прикрытия и фотоаппаратуру[808]808
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 1. С. 154–155; Т. 5. Кн. 1. С. 336, 340–347.


[Закрыть].

Харбинская разведшкола 4-го отделения штабного управления ИРУ, занимавшаяся подготовкой квалифицированной агентуры, была образована весной 1938 г. и состояла из отделений разведчиков и пропагандистов. Срок обучения в ней составлял 1,5 года, из которых первые 3 месяца разведчики и пропагандисты совместно изучали политико-экономическую характеристику Дальнего Востока, административное устройство СССР, историю России, ВКП(б), Красной армии, особенности советского быта, советскую аббревиатуру, православные обряды, организационную структуру и методы деятельности органов НКВД, а также историю Японии. Затем шла специализация: на отделении разведки курсанты осваивали формы и методы разведывательной деятельности, шифро-, фото– и радиодело, топографию, стрельбу, способы перехода границы и отрыва от преследования, диверсионное дело, порядок использования советских документов, организационную структуру, боевую технику Красной армии, закрепляя полученные навыки в ходе практических занятий на местности и в городе. Русские курсанты были разбиты на группы по 10 человек, в 1941 г. в дополнение к ним была набрана китайская группа[809]809
  Там же. С. 342–344, 551–555.


[Закрыть].

К началу 1943 г. в школе обучалось 40 человек, из них 14 – на отделении разведки. После назначения начальником ИРУ генерал-майора Дои с разведчиками начались интенсивные занятия по радиоделу. Группа из 6 человек с мая по июль отрабатывала навыки поддержания двусторонней радиосвязи на линиях Синьцзин – Харбин, Хэйхэ – Мукден, Хайлар– Харбин, после чего в августе была заброшена на советскую территорию для организации резидентур в полосе Дальневосточной железной дороги: С.М. Кайгородов и А.В. Викторов – в Хабаровск, М. Ушаков – в Бикин, Е.В. Батенёв и А.М. Черепанов – в Читинскую область, Мыльников – в Благовещенск[810]810
  Николаев С. Запасной вариант: Рассказы о деятельности чекистов Хабаровского края. Хабаровск: Кн. изд-во, 1989. С. 115–159.


[Закрыть].

Подготовкой агентов занимались наиболее квалифицированные сотрудники 4-го отделения майор Итикава Киндзю и капитан Иномата Дзинъя. Резиденты были снабжены несколькими комплектами документов, оружием, радиопередатчиками, шифрами и крупными суммами денег. Так, Кайгородов имел при себе два паспорта на различные фамилии, две справки эвакогоспиталя, книжку пенсионера, командировочное удостоверение от «Востокзаготзерно» в сёла Поярков и Константиновка Амурской области, портативный радиопередатчик и 3000 рублей[811]811
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 2. С. 365–366.


[Закрыть].

Однако эта затея ИРУ окончилась неудачей. Мыльников при переходе границы по наказу отца сразу же сдался пограннаряду, Кайгородов и Черепанов были задержаны в приграничной полосе, а Батенёв и Ушаков после недолгого пребывания на советской территории вернулись в Маньчжурию и заявили, что работать боятся. Что касается Викторова, то после успешного перехода границы он сумел легализоваться, однако позднее был арестован органами НКГБ из-за небрежного оформления паспорта[812]812
  Там же; Николаев С. Указ. соч. С. 115–159.


[Закрыть].

Наряду с выводом агентов непосредственно в СССР разведорганы армии пытались приобретать агентурные позиции в советских организациях и учреждениях через перевербованную агентуру: так, в ноябре 1941 г. начальник хулиньского разведпункта отделения ИРУ в Дунъане получил приказ начать вербовку переводчиков советских разведорганов через возвращавшихся с заданий агентов-двойников, которые в беседах с ними должны были восхвалять жизнь в Маньчжурии, доказывать неизбежность поражения СССР в войне с Германией и гарантировать убежище в обмен на оказание услуг японской военной разведке[813]813
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 2. Кн. 2. С. 393–394.


[Закрыть].

Несмотря на разоблачение подставы советской разведки «Хатокутё», передававшей через харбинское генеральное консульство фальсифицированные сведения, ИРУ и Ставка активно использовали этот источник на протяжении всей войны, хотя в документах Разведуправления степень его надёжности оценивалась как «низкая»[814]814
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо дзёсо-2 (C13071027900). Л. 0579–0581.


[Закрыть]. Причина заключалась в том, что наряду со сфабрикованными данными советские спецорганы были вынуждены включать в сообщения «Хатокутё» достоверные сведения, которые вычленялись аналитиками японской военной разведки путём сопоставления со всей имеющейся информацией.

Так, с учётом интереса японцев к переброскам советских войск с востока на запад, в начале сентября 1941 г. ИРУ получило по каналу «Хатокутё» информацию об убытии 32-й стрелковой дивизии с одновременным доведением сведений о формировании новой горнострелковой дивизии в Свободном, что соответствовало истине и создавало впечатление у Токио о незначительном влиянии изъятия войск на боеготовность ДВФ и ЗабФ. В конце января 1942 г. этот же источник проинформировал японцев о запланированной переброске на Западный театр двух стрелковых дивизий, что также являлось правдой[815]815
  Там же. Тюо-сакусэн сидо дзюё дэмпо-19 (C12122307400). Л. 0564, 0566, 0595.


[Закрыть].

Кроме того, Москва по каналу «Хатокутё» озвучила 8 декабря 1941 г. свою позицию относительно начавшейся Тихоокеанской войны: она будет придерживаться нейтралитета в отношениях с Токио, избегать возникновения конфликтов на советско-маньчжурской границе и вести торговлю с Японией, США и Великобританией, однако в случае военной угрозы предоставит Америке возможность разместить на Дальнем Востоке базы для её боевой авиации[816]816
  Там же. Л. 0584–0585.


[Закрыть].

Не будет преувеличением заявить, что, используя этот негласный канал передачи информации и несмотря на союзнические отношения с Лондоном и Вашингтоном, советское военно-политическое руководство стремилось максимально затянуть боевые действия на Тихоокеанском театре и истощить силы противоборствующих сторон. Взломав японскую армейскую шифропереписку, криптоаналитики союзников обнаружили в 1944 г., что Токио получает по «Хатокутё» достоверную информацию о планах командующего союзными войсками в юго-западной части Тихого океана Д. Макартура, в связи с чем главнокомандующий сухопутными войсками австралийский генерал армии Томас Блэми доложил своему военному министру 6 января 1945 г.: «[…] Точно установлено, что имеет место утечка информации из Австралии, вероятнее всего, из Канберры. Например:

(i) Специальный разведывательный отчёт из Харбина от 24 ноября 1944 г. содержал подробную информацию о планах генерала Макартура относительно ряда операций на Филиппинах. Источником сведений указан советский посол в Австралии.

(ii) В другом специальном разведывательном отчете из Харбина от 2 декабря содержалась аналогичная информация. Источником в данном случае был советский посланник в Австралии.

(iii) Новостная справка, которая была распространена среди редакторов газет Департаментом информации, содержала некоторую информацию. Эта информация касалась использования австралийских Вооружённых сил. […] Практически дословно она была воспроизведена в разведывательном отчёте из Харбина.

(iv) Подробности „Оценки военной разведкой японских сил на Филиппинах“, опубликованной в еженедельной разведывательной сводке ВС Австралии 4 ноября 1944 г., были полностью известны Токио [уже] 11 ноября. Считается, что эта информация была передана из Сиднея»[817]817
  Brown, A. Jack. Katakana man: I worked only for generals: the most secret of all Allied operations in World War II in the Pacific. Canberra: Air Power Development Center, 2006. P. 100–101.


[Закрыть].

Правильность этого предположения подтверждает телеграмма заместителя начальника ГШ начальнику ИРУ осенью 1944 г.: «Недавняя информация „Хатокутё“ о передвижениях противника на Юге является очень ценной. В настоящее время в Ставке в вопросе сбора данных о южном участке в первую очередь рассчитывают на материалы „Хатокутё“. Выражаю вам благодарность и прошу и далее прилагать максимум усилий для её получения»[818]818
  Нисихара, Юкио. Указ. соч. С. 146. Доклады ИРУ в ГШ с информацией «Хатокутё» о войсках союзников за апрель – май 1944 г. см.: Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо дзюё дэмпо-19 (C12122307700). Л. 0714, 0733–0734, 0739–0740.


[Закрыть].

ИРУ также продолжало обрабатывать советскую печать, над которой во 2-м отделении к июню 1945 г. работало 85 русских эмигрантов, разделённых на группы изучения организации, дислокации, командного состава, стратегии, тактики, тыла Красной армии, ВВС, ВМФ, НКО, НКВД, военно-медицинской службы, советской внутренней и внешней политики, промышленности, техники и военной географии, анализа передач хабаровского радио. Однако в связи с введённой в 1938 г. зашифровкой действительных наименований воинских частей и резким сокращением притока с начала войны региональной советской прессы 2-е отделение практически не имело проверенных сведений о дислокации и нумерации соединений Красной армии. Иногда ему удавалось извлечь информацию из приказов И.В. Сталина о поощрении наиболее отличившихся в боях корпусов, бригад и дивизий, однако с января 1943 г. вместо наименований частей стали публиковаться только фамилии и звания их командиров[819]819
  Органы государственной безопасности СССР во Второй мировой войне. С. 60–66.


[Закрыть].

Разведывательная деятельность Северной армии охватывала Камчатку, Северный Сахалин, Нижний Амур, Охотское побережье, Приморский край, Якутию и США. С учётом большой протяжённости и удалённости зоны ответственности разведывательных органов армии от метрополии, материковая часть СССР и Северный Сахалин были закреплены за военной миссией в Тоёхара и командованием смешанной бригады «Карафуто», а Камчатка и США – за командованием крепости Цугару.

В процессе усиления деятельности разведорганов Северной армии при подготовке к нападению на Советский Союз в августе 1941 г. к объединению были прикомандированы три выпускника школы Накано – капитан Канда Томоо, лейтенанты Абэ Цунэсабуро и Мори Масахиса, которые занялись подготовкой к развёртыванию на базе разведпункта смешанной бригады в Тоёхара военной миссии с несколькими отделениями в приграничных районах[820]820
  Рикугун Накано гакко. С. 743.


[Закрыть].

15 декабря 1941 г. начальник штаба армии генерал-майор Кимура Мацудзиро представил заместителю военного министра генерал-лейтенанту Кимура Хэйтаро проект организации миссии. Штатная численность органа планировалась в 33 человека, из которых 24 должны были работать в центральном аппарате миссии, 5 – в её отделении в г. Эсутору (Углегорск) и 4 – в отделении в г. Сикука (Поронайск). На миссию возлагались задачи по сбору разведывательной информации, ведению пропагандистской и подрывной деятельности на приграничной советской территории в случае начала войны[821]821
  Архив НИИО МНО Японии. S17-2-2 (C01004963300).


[Закрыть].

В марте 1942 г. начальником миссии был назначен бывший легальный резидент Генштаба в Хабаровске полковник Сайто Кодзо, и с мая новый разведывательный орган приступил к работе. Уже в августе отделение миссии в Эсутору развернуло вдоль советско-японской границы сеть наблюдательных и переправочных пунктов, которые обслуживали агенты из числа завербованных местных охотников-айнов. Им вменялось в обязанность задерживать нелегально пересекавших границу советских разведчиков, перебежчиков и вести наблюдение за сопредельной территорией.

Первоначально агентурный аппарат миссии состоял из пяти охотников-айнов, однако в июле 1944 г. отделение в Сикука подобрало для обучения в Эсутору 22 орочена и 18 гиляков, которые в течение трёх недель изучали военное дело, топографию, маскировку, выбор маршрутов и мест укрытия для наблюдения и фотографирования объектов разведывательных устремлений. Всего же за годы войны разведывательные органы Северной армии привлекли к сотрудничеству порядка 300 айнов, якутов, ороченов и гиляков, проживавших по обе стороны границы на Сахалине[822]822
  Оги, Садао. Цундора-но они. Карафуто химицусэн. Накано тёхо сёко-но сюки = Дьяволы тундры. Тайная война на Южном Сахалине. Воспоминания офицера разведки из школы Накано. Токио: Сикабан, 1974. С. 16.


[Закрыть].

Кроме того, отделение в Сикука подготовило для заброски на Северный Сахалин ряд агентов из числа перебежчиков, перевербованных советских разведчиков, старообрядцев и осевших на юге острова белоэмигрантов. Как и в Квантунской армии, большой интерес для разведорганов объединения представляли дезертиры: после первичного допроса они направлялись в головную ЯВМ в Тоёхара, где определялась их пригодность к использованию в качестве агентурных разведчиков, а затем начиналась подготовка к выводу на советскую территорию, как это было в случае с военнослужащим 246-го гаубичного артиллерийского полка красноармейцем Г.Н. Колесниковым, похитившим у командира батареи карту с нанесённой обстановкой, и военнослужащим 52-го Сахалинского погранотряда НКВД Х. Фейзиевым[823]823
  Слабука В.В. Обрубленные щупальца «Спрута» // Дело взято из архива… Сборник очерков истории органов государственной безопасности Камчатки. Владивосток: Русский остров, 2008. С. 148.


[Закрыть].

Летом 1943 г. штаты органов армейской разведки в связи с освобождением американцами Алеутских островов и возникновением угрозы японским гарнизонам на Курилах были значительно увеличены: приказом военного министра от 22 июля 1943 г. к 19 августа на базе командования Северной армии образовывалось Информационно-разведывательное управление во главе с начальником штаба генерал-майором Кимура Мацудзиро. Штабное управление ИРУ осталось в Саппоро, а отделение «Карафуто» переместилось в Отомари (Корсаков), откуда руководило шестью разведывательными пунктами в Сикука, Кэтон (Смирных), Эсутору, Нисисакутан (Бошняково), Наёси (Лесогорск) и Ёкунай (Белугино)[824]824
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-бутай рэкиси дзэмпан-32 (C12122430300). Л. 1043.


[Закрыть]. Однако уже 18 февраля 1944 г. Северная армия была преобразована в 5-й фронт, а отделение «Карафуто» с 27 марта стало именоваться Информационно-разведывательным управлением нового объединения штатной численностью 40 военнослужащих и 54 гражданских специалиста[825]825
  Там же; Тюо-гундзи гёсэй хэнсэй-12 (C12120976300). Л. 0337.


[Закрыть].

В связи с поступившей в начале 1944 г. по разведывательным каналам информацией о начавшейся отработке советскими войсками на Северном Сахалине вариантов наступательных операций, Генштаб принял решение усилить ИРУ 5-го фронта опытным специалистом по русским делам. В соответствии с приказом начальника Генерального штаба в июне 1944 г. руководитель ИРУ Квантунской армии генерал-майор Дои Акио откомандировал в Саппоро своего сотрудника капитана Хасимото Тоётоми на должность начальника разведывательного пункта в Сикука. Ему вменялось в обязанности изучение военно-экономического положения Нижне-Амурской, Камчатской областей и Северного Сахалина, дислоцированных на севере острова воинских частей, их морально-политического состояния, транспортной инфраструктуры и промышленного потенциала указанных регионов.