Текст книги "Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945"

Деятельность военного атташе при японском посольстве в Финляндии опиралась главным образом на тесные довоенные контакты Оноути с начальником РУ ГШ полковником Ларсом Рафаелем Меландером и главой его агентурного отдела подполковником Ирьё Аугустом Пёйхёненом. Через них Оноути систематически получал из ГШ Финляндии сведения о численности, вооружении, дислокации и передислокации войск Красной армии на северо-западе СССР, ТТХ и опыте применения советской боевой авиации, бронетанковой техники, реактивной артиллерии, мероприятиях боевой подготовки, производственных мощностях советской военной промышленности, поставках американского вооружения и военной техники по ленд-лизу в СССР через Архангельск и Мурманск, протоколы допросов советских военнопленных[750]750
  NARA. RG 226. Entry 212. Box 8. NR 24486 «Japanese Wartime Intelligence Activities». P. 20, 36, 47–48; Национальный архив Японии. Кун-00930100 (A10113405100). Л. 223–226.


[Закрыть].

Так, с санкции главы РУ ГШ начальник отделения разведки ВВС майор Отто Калерво Рантанен с 1940 г. регулярно передавал японскому военному атташе информацию об организации, численности, дислокации, тактике, вооружении и военной технике ВВС Красной армии, производственных мощностях советской авиационной промышленности. Осенью 1941 г. Оноути получил от него детальную информацию о штурмовике Ил-2, истребителях МиГ-1 и ЛаГГ-3. В мае 1942 г. Рантанен передал ВАТ техническую документацию пикирующего бомбардировщика Пе-2, которая была тщательно изучена японскими авиаконструкторами и нашла применение в их авиационной промышленности. В августе 1942 г. финский разведчик подробно проинформировал японцев о реорганизации советских ВВС и формировании воздушных армий, что позволило японской военной разведке отследить аналогичные мероприятия на Дальнем Востоке и в Забайкалье. В сентябре 1944 г. Оноути передал в Токио полученные от Рантанена сведения о ТТХ советских истребителей Ла-5 и Ла-7[751]751
  Там же. Кун-00979100 (A10113472600). Л. 82–84; Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо дзюё дэмпо-49 (C12122334300). Л. 1946; The «Magic» background of Pearl Harbor. Volume V. P. 48–49. Ознакомиться с истребителем ЛаГГ-3 японцам удалось только в июне 1943 г., после того как советский пилот по ошибке залетел на маньчжурскую территорию в районе Хабаровска, открыл беспорядочный огонь и был сбит средствами ПВО. Тело лётчика вернули советским властям, а самолёт перевезли в Японию (см.: Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 66. С. 525).


[Закрыть].

Кроме того, только в сентябре 1941 – сентябре 1942 г. РУ ГШ Финляндии передало через Оноути японцам информацию об организации и вооружении отдельного дивизиона 107-мм химических миномётов (ХМ-107), действовавшей на ленинградском направлении 1-й танковой дивизии, характеристики и таблицы стрельбы 52-мм и 120-мм миномётов, 122-мм гаубицы образца 1938 г. (М-30), 152-мм гаубиц-пушек образца 1937 (МЛ-20) и 1938 (М-10) гг., описание противотанковых мин ТМ-39 и ТМД-40, пистолета-пулемёта ППД, 37-мм зенитной пушки 61-К, 57-мм противотанковой пушки образца 1941 г. (ЗиС-2), 76-мм горной пушки образца 1938 г., 122-мм пушки образца 1931 г. (А-19), танков Т-50, Т-60, Т-34-76, КВ-1, КВ-2, реактивных миномётов БМ-8 и БМ-13. В переписке ВАТ с Токио информация финской разведки проходила под литерой «Оцу»[752]752
  Национальный архив Японии. Хэнсэки-11008000 (A03032012200). Л. 10–11, 41, 131, 136–137, 142–143, 257–263, 368–369, 379–380; The «Magic» background of Pearl Harbor. Volume V. P. 27–29.


[Закрыть].

Не ограничиваясь получением разведывательных материалов от Генштаба Финляндии, Оноути и его подчинённые в течение 1941–1943 гг. неоднократно выезжали на линию фронта в Карелию. Кроме того, в феврале 1944 г. в Хельсинки прошло совещание представителей разведок обеих стран, на котором полковник Оноути, его помощник майор Хиросэ Эйити, военный резидент в Германии подполковник Исидзука Такэо, начальник РУ ГШ Финляндии полковник Аладар Антеро Паасонен, начальник агентурного отдела полковник Каарло Вильхо Сомерто, его заместитель подполковник Ульяс Антеро Кякёнен, майор Отто Калерво Рантанен и сотрудник отделения агентурной разведки капитан Тойво Кустаа Салокорпи обсудили состояние советской и немецкой военной промышленности и пришли к заключению о неизбежном разгроме Германии[753]753
  NARA. RG 226. Entry 212. Box 8. NR 24486 «Japanese Wartime Intelligence Activities». P. 19.


[Закрыть].

Вторым по значимости источником данных Оноути о Советском Союзе являлись бывшие сотрудники 2-го отдела ГШ Эстонии, зачисленные на службу в абвер. В июне 1941 г. он, в частности, возобновил контакт с майором Акселем Кристианом, который с июня 1940 г. в рамках совместной финско-немецкой операции «Эрна» занимался подготовкой в местечке Соукка близ г. Эспоо диверсионно-разведывательных групп (ДРГ) для последующей переброски в СССР. За каждый отчёт о Советском Союзе Оноути выплачивал ему 5000 финских марок. Сведения от Кристиана и других эстонских разведчиков проходили в шифротелеграммах ВАТ под литерой «Ко»[754]754
  Ibid. P. 26–27.


[Закрыть].

В целом стокгольмская и хельсинкская резидентуры на протяжении всей войны успешно решали поставленные перед ними задачи, систематически информируя Генштаб о состоянии Вооружённых сил противоборствующих сторон, новых образцах вооружения и военной техники, ходе боевых действий и перспективах развития обстановки на советско-германском фронте.

Деятельность берлинского разведывательного аппарата под прикрытием военного атташата носила двойственный и противоречивый характер.

С одной стороны, военный атташе координировал работу резидентур в Европе и Скандинавии по СССР и отвечал за взаимодействие с органами военной разведки Германии в рамках соглашений 1937–1938 гг. Для этого в его подчинении находилась специальная резидентура связи с абвером во главе с полковниками Ямамото Хаяси (1939–1942) и Хигути Фукаси (1942–1945), а также многочисленный штат военно-технических резидентов, на регулярной основе знакомившихся с новинками немецкой военной промышленности и образцами захваченного вермахтом советского вооружения и военной техники.

В рамках дальнейшего укрепления двусторонних контактов 18 января 1942 г. Германия и Япония заключили дополнительное соглашение о разделении зон ответственности в мире и мерах по координации боевых действий, придавшее импульс разведывательному сотрудничеству против СССР в годы войны. В нём стороны, в частности, договорились об «уведомлении друг друга по важнейшим вопросам планирования военных операций, […] сотрудничестве в сборе и обмене необходимой для их проведения разведывательной информации, взаимодействии в осуществлении военных диверсий, организации каналов связи между двумя армиями». Хотя формально соглашение нацеливалось против Англии и США, фактически в сферу его действия попал и Советский Союз, поскольку граница зон ответственности прошла по 70-му градусу восточной долготы и охватывала для Японии районы Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока[755]755
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 35. С. 252–253. В проекте соглашения от 3 декабря 1941 г. Япония обязывалась содействовать Германии в разгроме СССР и начать по возможности боевые действия восточнее Байкала. Там же. С. 196–197.


[Закрыть].

Однако, с другой стороны, ещё 14 января 1942 г. заместитель начальника Генштаба поставил перед военным атташе Бандзай задачу по сбору разведывательной информации о действительном положении дел на советско-германском фронте путём личных поездок на передовую ввиду имевшихся сведений от противников рейха и нейтральных стран о неблагоприятном для Германии ходе войны[756]756
  Там же. С. 370.


[Закрыть]. Фактически же военный атташат должен был собирать сведения о численности, дислокации, вооружении, мобилизационных возможностях, потерях в личном составе и технике, тактике и стратегии действий немецкой армии на европейском театре, военно-промышленном потенциале, морально-психологическом состоянии вермахта и населения Третьего рейха.

Решая задачи по сбору информации о СССР, военный атташе опирался в первую очередь на давние и тесные контакты с абвером. Признавая вклад немецкой военной разведки в получение достоверных сведений о Советском Союзе, в 1941–1942 гг. правительство Японии наградило орденами большую группу офицеров абвера, включая его главу адмирала Вильгельма Канариса, начальника отдела «Заграница» капитана 1-го ранга Леопольда Бюркнера, начальника 1-го (агентурного) отдела полковника Ганса Пикенброка, начальника 2-го (диверсионного) отдела полковника Эрвина фон Лахузена, заместителя начальника 2-го отдела подполковника Эрвина Штольце, начальника группы 1M (морская разведка) 1-го отдела капитана 1-го ранга Германна Менцеля, начальника группы 1L (ВВС) 1-го отдела майора Вильгельма Брассера, сотрудника советского реферата группы 1H (сухопутные войска) 1-го отдела подполковника Эдгара Шольтца, начальника отдела «Валли-1» разведоргана «Штаб Валли» на советско-германском фронте майора Германна Бауна, сотрудника 1-го отдела полковника Карла Зебера и сотрудника 2-го отдела майора Вильфреда Дёринга[757]757
  Национальный архив Японии. Кун-00930100 (A10113403600). Л. 25–26, 35–36; (A10113405200). Л. 240–241; Кун-00956100 (A10113448300); (A10113448500). Л. 201–202.


[Закрыть].

В представлении к награждению Э. Шольтца орденом Восходящего солнца IV степени от 2 августа 1941 г., в частности, отмечалось, что через него были получены ценные сведения о боеспособности, дислокации, организации и вооружении СВ и ВВС Красной армии, военном потенциале СССР на Дальнем Востоке, его планах по оказанию помощи Китаю, ситуации на Ближнем Востоке, политических акциях там Советского Союза и Великобритании. Аналогичным образом оценивались заслуги майора Г. Бауна, который, «являясь обладателем глубоких знаний о Советском Союзе и Красной армии, внёс значительный вклад в обмен информацией с нами о различных аспектах жизни в СССР»[758]758
  Там же. Кун-00930100 (A10113405200). Л. 240–241; Кун-00956100 (A10113448300). Л. 143.


[Закрыть].

В целом же материалы немецкой военной разведки по СССР оставались важнейшим источником сведений ВАТ в Германии вплоть до разгрома рейха и, как отмечалось в датированном 27 декабря 1944 г. «Перечне важнейших источников информации зарубежных военных атташе (послов)» армейского управления Ставки, являлись в большинстве своём правдоподобными[759]759
  Архив НИИО МНО Японии. Тюо-сакусэн сидо сонота-43-2 (C15120080300). Л. 1348.


[Закрыть].

Другую часть данных по СССР военный атташе получал в отделе «Иностранные армии – Восток» ОКХ: 15 мая 1942 г. Бандзай, в частности, доложил в Токио озвученные начальником отдела полковником Э. Кинцелем планы вермахта по захвату Крыма с Керченского плацдарма, срезу Барвенковского выступа с дальнейшим продвижением к Воронежу и намеченному на середину июня главному в летней кампании наступлению группы армий «Юг» на Кавказ. Кинцель также проинформировал Бандзай о состоянии советских войск на фронте от Ростова-на-Дону до Харькова и о проводимой операции «Кремль» по дезинформации советской Ставки[760]760
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 59. С. 133–134.


[Закрыть].

Необходимо отметить, что благодаря налаженному взаимодействию с центральными органами военного управления вермахта только во второй половине 1941 г. военный атташат в Берлине получил подробную информацию о советском вооружении и военной технике, в том числе о 40,6-мм гранатомёте АГ-2, 50-мм ротном миномёте образца 1938 и 1940 гг., 82-мм батальонном миномёте, 107-мм химическом миномёте (ХМ-107), 76-мм зенитных пушках образца 1931 (3-К) и 1938 гг., танках Т-28, Т-40, Т-34-76, КВ-1, КВ-2, реактивных миномётах БМ-8 и БМ-13[761]761
  Национальный архив Японии. Хэнсэки-11008000 (A03032012200). Л. 68–79, Хэнсэки-37008000 (A03032143400). Л. 253–260, 263–265, 282–289, 343–350.


[Закрыть]. Вплоть до поражения рейха немцы делились с японцами всеми известными им сведениями о советской авиационной и бронетанковой технике, в том числе поступавшей по ленд-лизу из Великобритании и Соединённых Штатов Америки, стрелково-артиллерийском вооружении, реактивных системах залпового огня, объёмах американской помощи СССР, организации, формировании, передислокации и применении соединений и объединений сухопутных войск и ВВС Красной армии в европейской части страны[762]762
  Там же. Хэнсэки-14022000 (A03032026800); Архив НИИО МНО Японии. Тюо-гундзи гёсэй хэнсэй-318 (C12121179300); Тюогундзи гёсэй хэйки-237 (C14011030600); Тюо-сакусэн сидо дзюё дэм-по-82 (C12122370600). Л. 1001.


[Закрыть]. Кроме того, сотрудники военного атташата регулярно выезжали на линию советско-германского фронта и на временно оккупированные территории СССР для знакомства с вооружением Красной армии, советскими оборонительными сооружениями и изучения тактики действий немецких войск – в Восточную Пруссию (июль 1941 г.), Львов (ноябрь 1941 г.), Одессу, Николаев, Симферополь, Севастополь, Мариуполь, Сталино (Донецк), Ростов-на-Дону, Киев (август 1942 г.), Смоленск (ноябрь 1942 г.), под Ленинград (июль 1943 г.)[763]763
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 373. Л. 45–46. Аналогичные поездки периодически совершали сотрудники ВАТ в Венгрии, Румынии и Финляндии.


[Закрыть].

В то же время Верховное командование вермахта предпочитало не раскрывать японцам содержание своих стратегических планов на Восточном фронте, информируя о них союзника лишь в общих чертах, дабы склонить Японию к нападению на СССР. Так, 13 февраля 1942 г. начальник Штаба оперативного руководства ОКВ генерал-лейтенант Альфред Йодль сообщил Бандзай о запланированном на июнь наступлении вермахта на востоке, не указав направление главного удара. Месяц спустя начальник Генштаба ОКХ генерал-полковник Франц Гальдер проинформировал военного атташе о сроках начала планируемого наступления (не раньше середины мая) и колебаниях Верховного командования относительно направления главного удара (на Москву или Кавказ), призвав своего союзника поддержать рейх выступлением на советском Дальнем Востоке. Эту же просьбу А. Йодль озвучил 4 декабря 1942 г., в разгар Сталинградской битвы, заверив Бандзай в решимости Германии довести войну до победы и сообщив ему о больших потерях у Красной армии. Наконец, 18 апреля 1943 г., трое суток спустя после подписания А. Гитлером приказа № 6 на операцию «Цитадель», А. Йодль вновь встретился с японским военным атташе и сообщил ему о запланированном на лето – зиму наступлении, не назвав конкретные сроки, направления главных ударов и состав группировки[764]764
  Дайтоа сэнсо кокан сэнси. Дай 35. С. 460–463; Дай 63. С. 594–595; Дай 66. С. 504–505.


[Закрыть].

Дозирование поступавшей из ОКВ информации и отсутствие возможностей для её перепроверки через агентуру в Верховном командовании вермахта накладывали отпечаток на донесения военного атташе: нередко в Токио направлялись искажённые данные о военном потенциале Третьего рейха, что мешало аналитикам Разведуправления объективно оценивать ход советско-германской войны. Так, 17 февраля 1943 г. военный атташе генерал-майор Комацу Мицухико проинформировал Генеральный штаб о тотальной мобилизации в вермахт порядка 3 600 000 человек, а 29 сентября сообщил о наличии 89–93 немецких дивизий в районе Средиземного моря (из них 10–13 в Италии) и 22 дивизий в Греции, Югославии, Болгарии и Румынии. Фактически же в первой половине 1943 г. Германия мобилизовала только около 1 000 000 человек, при этом если с 1 июня 1942 г. по 31 мая 1943 г. в армию было призвано 3 470 000 человек, то за аналогичный период 1943–1944 гг. всего 2 645 000 человек, а в сентябре 1943 г. вермахт располагал 55 дивизиями в Западной Европе (из них 17 в Италии) и 15 соединениями на Балканах[765]765
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 1. С. 195; Кн. 2. Великий перелом (1 июля – 31 декабря 1943 г.). М.: Русь, 2008. С. 417; Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. / Пер. с нем. М.: Изографус, Эксмо, 2002. С. 385, 422–424, 704.


[Закрыть].

Тем не менее Генштаб Японии стремился извлечь максимальную выгоду из союза с Германией, поэтому, помимо взаимодействия с абвером и отделом «Иностранные армии – Восток» в Берлине, продолжал активно обмениваться развединформацией по СССР с немецким военным атташе в Токио. Согласно представлению к награждению германского ВАТ генерал-майора А. Кречмера орденом Восходящего солнца III степени, только в июле – августе 1941 г. Разведуправление получило от него совершенно секретные материалы ОКВ об организации советской промышленности, тактике наступления и обороны советской стрелковой дивизии, структуре Красной армии, дислокации советских войск в европейской части СССР на 1 мая 1941 г., состоянии так называемой «линии Сталина» и транспортной сети в европейской и западноазиатской частях страны. Кроме того, ВАТ неоднократно передавал японскому ГШ сведения о перебросках советских войск с востока на запад на линию советско-германского фронта[766]766
  Национальный архив Японии. Кун-00956100 (A10113448200). Л. 130–133.


[Закрыть].

В свою очередь в нарушение советско-японского пакта о нейтралитете военная разведка Японии систематически передавала Германии информацию о дислокации советских войск на Дальнем Востоке, их переброске на Западный театр, передвижениях Красной армии внутри СССР, состоянии эвакуированной в тыловые районы страны оборонной промышленности. Эти сведения с периодичностью раз в месяц, а позднее 2–3 раза в неделю, готовились сотрудниками 5-го отдела и через 16-й отдел передавались А. Кречмеру или его помощнику подполковнику Фрицу фон Петерсдорфу (1938–1942)[767]767
  Там же. Хэй 11 хому 02071100 (A08071280100). Л. 183–184.


[Закрыть].

Задачу на сбор информации по СССР Кречмер получил от генерал-лейтенанта Ф. Гальдера перед убытием в Токио ещё в ноябре 1940 г., поскольку ОКХ и ОКВ остро нуждались в сведениях о дислокации, численности, вооружении и боеготовности Красной армии накануне планируемого нападения на Советский Союз. По прибытии в Японию Кречмер установил контакты с начальниками Разведуправления генерал-майором Окамото Киётоми и генерал-лейтенантом Арисуэ Сэйдзо, а также с руководителем германского отделения военной разведки подполковником Ямагата Аримицу.

Касаясь характера передаваемой японцами информации, фон Петерсдорф показал на Токийском процессе, что в 1942 г. он получил точные данные о переброске авиационных частей из-под Хабаровска на линию советско-германского фронта, в июне того же года – о передислокации войск из района западнее Тамбова в Сталинград, в августе – о ежемесячном производстве танковой промышленности, в октябре – о перебросках резервов на Кавказ[768]768
  Там же. Хэй 11 хому 02333100 (A08071332800). Л. 38430.


[Закрыть].

Это подтвердил и захваченный в плен под Сталинградом в феврале 1943 г. заместитель начальника отдела «Иностранные армии – Восток» ОКХ полковник Фридрих Шильдкнехт, согласно показаниям которого в 1941–1942 гг. его подразделение каждые 3–4 недели получало из отдела военных атташе информацию от Генштаба Японии о передвижениях советских частей и соединений в районе Москвы и на Дальнем Востоке, перевозках с Дальнего Востока на Западный фронт, эвакуации населения и промышленных предприятий, строительстве укреплений под Москвой, переводе правительственных учреждений в Куйбышев, трудностях в снабжении продовольствием[769]769
  Хохлов Д.Ю. Указ. статья. С. 219–220.


[Закрыть].

Указанные сообщения включались в доклады отдела «Иностранные армии – Восток» Верховному командованию вермахта: 8 декабря 1942 г. в один из докладов, в частности, вошли данные РУ ГШ Японии о намеченном на 15 декабря мощном советском ударе по восточному флангу группы армий «А»[770]770
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12451. Д. 334. Л. 6.


[Закрыть].

Сотрудничество А. Кречмера с военной разведкой Японии продолжалось вплоть до разгрома Третьего рейха: 11 августа 1944 г. он, например, переслал в Берлин полученные от японцев материалы об организации советского танкового корпуса, танкового полка и огнемётного танкового батальона[771]771
  NARA. RG 242. T-78. Roll 461.


[Закрыть].

Информация по Вооружённым силам СССР поступала в Берлин также от японских военных атташе в Европе. ВАТ в Германии систематически передавал в отдел «Иностранные армии – Восток» ОКХ разведывательные материалы о Советской армии на Дальнем Востоке и в Забайкалье, объёмах поставок американских боевых самолётов по ленд-лизу и размещении советской оборонной промышленности в азиатской части СССР. Резидент в Стокгольме полковник Онодэра Макото передавал аналогичные сведения через аппарат немецкого военного атташе в Швеции, причём не менее 50 % информации, по оценке отдела атташе ОКХ от 10 августа 1942 г., приходилось на польские источники. Военный атташе в Хельсинки полковник Оноути Хироси неоднократно делился со своим немецким коллегой полковником Хорстом Кичманом данными о численности и вооружении войск ДВФ и ЗабФ, поставках американской авиационной техники через Аляску и Камчатку, морских перевозках военных материалов из США во Владивосток и Архангельск, состоянии резервов Красной армии и военно-политической обстановке в Советском Союзе. Как минимум одно сообщение Оноути от 23 февраля 1943 г. о переброске 30 стрелковых дивизий, танковых и авиационных частей из-под Сталинграда на запад и северо-запад СССР для организации наступления в полосе групп армий «Центр» и «Север» было включено отделом «Иностранные армии – Восток» в перечень важнейших донесений о ситуации на советско-германском фронте[772]772
  Ibid. Roll 589; ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12451. Д. 334. Л. 26; Chapman, John W.M. Ultranationalism in German – Japanese Relations, 1930–1945: From Wenneker to Sasakawa. Folkestone: Global Oriental, 2011. P. 248; Тайны дипломатии Третьего рейха. С. 613.


[Закрыть].

Аналогичным образом в нарушение советско-японского пакта о нейтралитете военная разведка Японии обменивалась сведениями по СССР с союзниками Германии Финляндией и Венгрией. Развивая предвоенные договорённости, 6 августа 1941 г. военный атташе в Хельсинки полковник Оноути Хироси запросил у заместителя начальника Генштаба санкцию на передачу финнам информации о советских войсках на Дальнем Востоке, «особенно о дислоцированных на советско-маньчжурской границе», и позднее получил на это согласие. Кроме того, в феврале 1942 – январе 1944 г. военный атташе в Швеции генерал-майор Онодэра Макото регулярно обменивался сведениями о СССР с сотрудником 2-го отдела ГШ Венгрии под прикрытием должности помощника военного атташе в Стокгольме майором Золтаном Ваги и финским военным атташе полковником Мартином Казимиром Стевеном[773]773
  NARA. RG 226. Entry 212. Box 8. NR 24486 «Japanese Wartime Intelligence Activities». P. 22, 30, 47; The «Magic» background of Pearl Harbor. Volume V. P. 26.


[Закрыть].

Следует, однако, отметить, что качество информации японской военной разведки вызывало нарекания у немцев, о чём, в частности, в июне 1945 г. заявил на допросе сотрудникам советской контрразведки А. Йодль: «По вопросу группировки Красной армии на Дальневосточном театре мы получали данные от японского Генштаба, причём они не всегда были достаточно достоверны».

Не ограничиваясь только информационным обменом, органы военной разведки Японии и Германии попытались наладить совместную агентурно-диверсионную деятельность на территории СССР и приграничных с ним стран. Инициатива принадлежала японцам: 4 июля 1941 г. глава резидентуры связи в Берлине полковник Ямамото Хаяси заявил начальнику 2-го отдела абвера полковнику Эрвину фон Лахузену о том, что «Генеральный штаб Японии уполномочил меня уведомить о готовности проводить диверсионные операции против СССР на Дальнем Востоке, особенно из Монголии и Маньчжурии, и в первую очередь против районов, примыкающих к озеру Байкал»[774]774
  Национальный архив Японии. Хэй 11 хому 02069100 (A08071279700). Л. 223.


[Закрыть].

Хотя до проведения совместных диверсий в советском тылу дело так и не дошло ввиду приостановки японским правительством в сентябре 1941 г. реализации плана «Кантокуэн», военная разведка Японии оказала практическую помощь резиденту СД в Тегеране Францу Майеру, оставшемуся на нелегальном положении в Иране после его оккупации СССР и Великобританией в августе 1941 г. и получавшему до апреля 1942 г. через японского военного атташе деньги, оружие и средства для радиосвязи. Кроме того, в японской дипмиссии в Тегеране был установлен радиопередатчик для прямой связи с Берлином, который обслуживал специально подготовленный абвером японский радист[775]775
  TNA. KV2/1480 «JMA (HIS), 3.10.45». P. 74; O’Sullivan, Adrian. Espionage and Counterintelligence in Occupied Persia (Iran). The Success of the Allied Secret Services, 1941–1945. London: Palgrave Macmillan, 2015. P. 43–44; Das Amt Ausland/Abwehr im Oberkommando der Wermacht. Eine Dokumentation. Koblenz: Bundesarchiv, 2007. S. 274.


[Закрыть].

Полное представление о характере японо-германского разведывательного сотрудничества против СССР даёт докладная записка начальника 2-го отдела абвера полковника Э. фон Лахузена в ОКВ от 10 апреля 1942 г. о совместной работе с резидентурой Ямамото Хаяси. Из неё следует, что немцы использовали японские курьерские связи для переброски диверсионных и пропагандистских материалов через Турцию на Кавказ, забрасывали туда с помощью японцев агентуру, контролировали через них созданную в Иране для захвата бакинских нефтепромыслов организацию азербайджанцев, привлекали офицеров японской разведки к инспекции специальных подразделений абвера, сформированных из советских военнопленных кавказских национальностей, которые планировалось задействовать в операциях по охране нефтеносных районов и проведению диверсий на Кавказе[776]776
  Ibid.


[Закрыть].

И действительно, в конце 1941 – начале 1942 г. военный атташе в Турции полковник Татэиси Хорё активно работал над организацией разведывательной деятельности на советском Кавказе, включая заброску туда совместно с немцами 200 агентов. Однако эта работа закончилась провалом, так как связник Татэиси Ш.Н. Беришвили оказался агентом НКВД СССР «Омери»[777]777
  Kuromiya, Hiroaki, Mamoulia, Georges. Op. cit. P. 1432.


[Закрыть].

Прямым следствием присоединения Японии к фашистскому блоку в период Великой Отечественной войны стало создание беспрецедентного по своим масштабам японо-германофинско-венгерского альянса, организованного специально для взлома шифропереписки СССР и его союзников.

Эта деятельность велась с позиций Европы под руководством развёрнутой в Венгрии резидентуры 18-го отделения Ставки, которую в августе 1940 г. возглавил один из ведущих специалистов по советским шифрам майор Сакураи Синта. Выбор Будапешта в качестве центра японской дешифровальной работы был не случаен – приказом начальника 2-го отдела ГШ Венгрии полковника Иштвана Уйсаси Сакураи получил допуск ко всем материалам венгерской радиоразведки по СССР. Начальник дешифровального отделения полковник Штефан фон Петриковиц систематически передавал ему перехваченную шифропереписку Красной армии, советские кодовые книги, учебные и справочные пособия по организации службы радиоперехвата и криптоанализа в венгерской армии, знакомил с её практической деятельностью. Благодаря венграм в декабре 1941 г. Сакураи направил в Токио описание советского 5-значного шифра «011-А», а через год – 4-значного «024-Б». Для оперативной передачи развединформации ещё в начале 1941 г. начальник службы радиосвязи венгерского ГШ подполковник Людвиг витез Холлош помог Сакураи закупить комплектующие к передатчику и разместить телеграфистов, а позднее оборудовать на своей квартире радиоузел. В феврале 1942 г. в Будапешт из Берлина прибыл бывший начальник 18-го отделения полковник Хаяси Тахэй, который возглавил дешифровальную резидентуру, а в ноябре того же года стал военным атташе[778]778
  Национальный архив Японии. Кун-00930100 (A10113405700). Л. 311–316.


[Закрыть].

В отличие от Венгрии Германия первоначально не охотно шла на сотрудничество с японскими криптоаналитиками, считая их недостаточно подготовленными, однако после прибытия 17 июня 1941 г. в Берлин полковника Хаяси Тахэй начальник шифровального отдела ОКВ полковник Зигфрид Кемпф с санкции своего руководства заключил с ним соглашение о совместной работе над советскими шифрами[779]779
  The «Magic» background of Pearl Harbor. Volume V. P. 40.


[Закрыть]. Японцами было спланировано образование в Берлине специальной дешифровальной резидентуры в составе переводчика английского языка 18-го отделения Сэкимото Тацуо и переводчика русского языка СИУ Квантунской армии Такахаси Тадаси, однако в связи с началом советско-германской войны прибыть в Германию они не смогли, поэтому с немцами продолжал контактировать только полковник Хаяси Тахэй.

В обмен на информацию о дальневосточной группировке советских войск, копии американских и британских шифров немцы на протяжении всей войны передавали японцам криптографические материалы Красной армии и армий стран антигитлеровской коалиции. Так, в сентябре 1941 г. военный атташе Бандзай Итиро проинформировал Генштаб о советской кодовой книге 4-значного «ОЦКК-7», применявшегося с июля 1941 по март 1942 г. в тыловых и учебных частях, а в июне 1942 г. несколькими телеграммами сообщил содержание 5-значных советских шифров «011-А» и «023-А», последовательно действовавших в звене «Ставка – бригада» Красной армии. В конце того же года в Токио было отправлено описание захваченного немцами 5-значного шифра «045-А». Кроме того, Бандзай уведомил Генштаб об использовании советским командованием машинных шифраторов. В феврале 1943 г. разведаппарат в Берлине передал в Токио через ВАТ в Венгрии полученный от немцев 5-значный шифр «054-А»[780]780
  Национальный архив Японии. Кун-00956100 (A10113448000). Л. 115; Benson, Robert, Phillips, Cecil. History of Venona. Fort George G. Meade: Center for Cryptologic History, 1995. P. 14, 15, 23; Никитин В.В. Состязание с бурей. С. 109. Перехватывая радиограммы ВАТ, американская криптоаналитическая служба NSA использовала описание советских шифров для начала работ над чтением переписки резидентур ГРУ и НКВД в США, Канаде и Европе (проект «Венона»).


[Закрыть].

Необходимо, однако, отметить, что немцы упорно воздерживались от расширения контактов с японцами до рамок совместного взлома советских шифров, ограничиваясь передачей им уже обработанных шифроматериалов, видимо опасаясь утечки секретов к союзникам. Поэтому, когда в апреле 1942 г.

два японских офицера посетили главный дешифровальный орган ОКХ на советско-германском фронте в г. Лётцен (ныне – г. Гижицко), их познакомили с общими принципами его организации, однако не стали посвящать в детали анализа советских шифросистем, хотя японцы сообщили об успешном взломе 4-значных шифров «ОКК-5» и «ОКК-6». Не получила поддержки и инициатива Бандзай Итиро перевести в декабре 1942 г. полковника Хаяси Тахэй из Будапешта в Берлин для организации там дешифровальной резидентуры[781]781
  European Axis Signal Intelligence in World War II as Revealed by «TICOM» Investigations and by Other Prisoner of War Interrogations and Captured Material, Principally German. National Security Agency, Army Security Agency, 2010. P. 518.


[Закрыть].

Совершенно иначе выстраивались отношения между японскими и финскими криптоаналитиками. Как уже отмечалось, с июня 1941 г. за взаимодействие с финнами отвечал сотрудник 18-го отделения Ставки майор Хиросэ Эйити. Числясь помощником военного атташе, Хиросэ в 1941–1944 гг. практически постоянно находился в развёрнутом на побережье Ладоги объединённом дешифровальном центре флота и сухопутных войск Финляндии. Тесные контакты с криптографами Суоми позволили японцам взломать шифропереписку войск Дальневосточного и Забайкальского фронтов. В августе 1941 г. финны передали Хиросэ кодовую книгу 5-значного шифра Красной армии, а месяц спустя – одноразовую гамму к нему. Используя их, Квантунская армия оперативно отслеживала изменения в численности и дислокации советских войск на Дальнем Востоке. В октябре 1941 г. военный атташе Оноути сообщил в Токио содержание 4-значного шифра погранвойск НКВД, на основе которого год спустя японцы расшифровали серию исключительно важных для них оперативных приказов по Красной армии об изменении системы боевой подготовки советских войск. В 1942 г. финские специалисты передали японцам инструкции по применению и кодовые книги 5-значного шифра «023-А», двух разновидностей 4-значного шифра и одноразовую гамму к армейскому шифру. В 1943 г. японская военная разведка получила от финнов 5-значный шифр «045-А», 5-значный шифр НКВД серии «Гребень», 4-значные шифры погранвойск НКВД «010-П» и НКВМФ, использованные ею для чтения переписки Камчатского пограничного отряда, 79-й стрелковой дивизии на Сахалине и 45-го стрелкового корпуса в Нижнем Приамурье[782]782
  Национальный архив Японии. Кун-00979100 (A10113472600). Л. 86–87; NARA. RG 226. Entry 212. Box 8. NR 24486 «Japanese Wartime Intelligence Activities». P. 20.


[Закрыть].

В свою очередь японцы в 1941–1944 гг. передавали финнам материалы по взломанным ими шифросистемам Красной армии, НКВМФ, НКИД, НКВД и перехваченную советскую шифропереписку. Кроме того, Хиросэ вместе с финскими специалистами успешно раскрыл несколько советских шифров, которые использовались стрелковыми, танковыми и авиационными частями, но не сумел расколоть 5-значный флотский шифр («красный»), так как ключи и показательные группы к нему ежедневно менялись.

После выхода Финляндии из войны и ликвидации аппарата японского военного атташе в Хельсинки осенью 1944 г. начальник финской разведки полковник Аладар Паасонен передал ВАТ в Швеции генерал-майору Онодэра архивы своей дешифровальной службы. Одновременно Онодэра организовал переброску из Финляндии в Швецию личного состава и аппаратуры радиоразведки финского ГШ. Благодаря этому японцы продолжали получать советские шифроматериалы: в ноябре 1944 – феврале 1945 г. Онодэра отправил в Токио через переведённого в Берлин на должность главы дешифровальной резидентуры майора Сакураи Синта кодовые книги 5-значных шифров «076-С» и «091-А», 5-значного шифра НКВД, две кодовые книги 4-значных шифров НКВД, введённые в действие 1 января 1943 г., кодовую книгу 4-значного шифра войск НКВД по охране железной дороги, две кодовые книги 4-значных шифров танковых соединений и войск ПВО Ленинградского фронта, а также «Инструкцию по использованию показательных групп» 279-й стрелковой бригады (1943) и «Инструкцию по использованию шифров замены» (1938)[783]783
  Ibid. P. 49, 52–53.


[Закрыть].

Ещё один дешифровальный орган Генштаба Японии действовал с позиции Румынии. Его костяк составляли сотрудники нелегального разведпункта ПГШ «Тандара», осевшие в Бухаресте в 1939 г. под крышей японского военного атташата по документам подданных Маньчжоу-Го – резидент капитан Бронислав Эльяшевич, радист-радиоразведчик Ян Ковалик и некий криптоаналитик. Поляки перехватывали и взламывали для японцев шифрованные телеграммы из США, СССР и Великобритании. 18 октября 1941 г. военный атташе генерал-майор Фудзицука Сикао предложил Токио направить Эльяшевича, Ковалика и криптоаналитика в распоряжение Квантунской армии, однако в связи с началом войны с Соединёнными Штатами эта идея не была реализована.

Несмотря на ликвидацию органами гестапо и румынской контрразведкой ядра резидентуры «Тандара» в октябре 1943 г., военный атташе в Бухаресте ещё год посылал в Генеральный штаб шифровальные материалы СССР и его союзников. Большую часть перехваченных материалов по соглашению с Верховным командованием вермахта Фудзицука и его преемник полковник Симнауки Цунэюки в 1942–1944 гг. передавали главе немецкой военной миссии в Румынии, после чего в необработанном виде они курьерами направлялись в Берлин[784]784
  The «Magic» background of Pearl Harbor. Volume IV. Appendix. Washington: Department of Defense of the United States of America, 1978. P. A-339. Тайны дипломатии Третьего рейха. С. 728, 731.


[Закрыть].