Текст книги "Дурацкий кораблик"

Глава 3

На пляже скромно тупит глазки падре в монашеском рубище, и местные красуются варварским безвкусием. Сорок угрѐбишных рыл в перьях и иглах дикобраза. Одеты… Блин, хоть яйца не отсвечивают, и на том спасибо. Рожи просят кирпича. В данном времени и в данном месте с кирпичами напряг. Есть заменитель – мушкетная пуля. Сжимаю этого дурака ручонками Зака. Ствол пока любуется небесами, но мне достаточно четверть секунды на убойный выстрел. На «фас» времени не потребуется, сам потом буду удивляться, как это я их. Но пока простой трындѐж, тревожные инстинкты не срабатывают, дарят угрѐбышам секунды жизни. С правого фланга Плюшевый, тоже с мушкетом, тоже в боевом режиме. В шлюпках родные штурмовики с мушкетами. Если мы влупим с флангов, наши переговорщики упадут, и ребята жахнут из лодок. Мы не оставляем противнику даже призрачного шанса, но противник об этом не догадывается и распускает перья на тупых бошках. Пускай повыѐживаются, убьѐм их попозже, пока только поговорим с ними. Мистер Доусон, вперѐд!

– Бон жур, падре Антуан.

– Бон жур, мистер Доусон. Вы снова привезли всякую дребедень и огненную воду для моих глупых друзей?

– На этот раз привезли меня. Эти юные джентльмены. Позвольте представить Вам нашего Командора. Длинный Джек, адмирал нашей скромной эскадры.

Падре насилу смог оторвать взгляд от весѐлых глаз штурмана, уставился на Командора и завис. Нескладный, длинный, рыжий, конопатый пацан лыбился во всю зубатку. Дав падре время поудивляться, Руда выдернул его в реал на хорошем французском.

– Падре, Вы же не самый главный среди Ваших глупых друзей? Представьте меня главному и займитесь, наконец, переводом. Вас ведь для этого сюда притащили?

Падре потребовалось всего несколько секунд на подключение ресурсов интеллекта к контенту. Ещѐ не выйдя из прострации, он что-то протявкал самому отвратному из уродов. Тот чего-то пропердел пастью, нарочито глядя поверх наших голов.

– Вождь не верит, что столь юная особь командует взрослыми, – проблеял падре.

– Падре, скажите ему, что все наши взрослые – это пленные, захваченные моим племенем в бою. В моѐм племени я самый старший.

Поп Антошка снова перетявкался с главным дебилом с перьями в башке.

– Вождь спрашивает, как могло появиться такое племя?

– Наши отцы, воины, нас изгнали за непочтительность к врагам. Мы их убивали и мучили без обязательного для наших отцов ритуала.

Падре занялся перебдѐжем с пернатым уродом. Пернатый наконец соизволил уронить на Командора свой тухлый взгляд.

– Вождь согласен с вашими отцами. Он считает, что они поступили мудро, изгнав вас, но не убив. В его племени нет места изгнанным. Что вы ищете на его земле?

– Ага, на твоей земле, удобрение, – ухмыляюсь мысленно, держа в прицелах покойничков. У Плюша тоже хищная ухмылка. Ну, мы ж британцы, что с нас взять?!

– Падре, ответьте вождю, что про его землю нам рассказали пленные. Нам нужно починить суда. Спросите позволения принести ему наши скромные дары, – Командор учтив.

– Конечно скромные, опять дребедень всякую… – гундосит падре.

– Переводи, падла, пристрелю, – ору ему, обалдев от тупости этого попа. По-французски я немного понимаю, если, конечно, не Вольтера цитируют всякие умники. Проорал попу по-английски, но тот, кажись, врубился. Тоже кое-что знает. Уставился на меня и на мой мушкет. Повисел в астрале и спустя две-три секунды вернулся к обязанностям. Чего-то зачирикал главному.

Вождь милостиво махнув ластой повернулся к нам спиной и потопал куда-то. Небось, в родную помойку пропитываться ароматами. Парни потащили из шлюпок «дары цивилизации». Огненную воду, стеклянные бусы, зеркальца, яркие ленточки…

Индейцы подхватили подарки и припустили за главарѐм. Падре задумчиво оглядев нас, прояснил и прокомментировал:

– Ваши дары приняты. Вам дано время на ремонт судов.

Поторапливайтесь, настроение вождя переменчиво. Я мог бы вам посоветовать…

– Антошка, пошѐл на…, достал своей тупостью, – сорвался Плюш.

– И вонищей. Тоха, может, попробуешь утопиться? – кривится Лют.

– Га-Га-Га, Неждан, хватит его пинать! Пускай уматывает, потом попинаем, после всего, – останавливает меня Командор.

Глава 4

Местные совершили фатальную ошибку – позволили нам высадиться. К берегу подошли «Бродяга», «Подарок», «Д`Артаньян» и «Улыбка

Джека». Парни так прозвали того капера. Мы ж за него заплатили жизнями, вот они и придумали.

Деды с близнецами организовали выгрузку. Вернее, продумали и организовали всѐ загодя, высадку провели чѐтко, почти без накладок. Первыми на берег вылезли штрафники, взяли периметр под охрану. Следом высадились наши «взрослые» пираты. Начали подготовку площадки для лагеря и порта. Принялись валить деревья и вязать плоты. Корабли подошли так близко к берегу, насколько это было возможно. Метров 30, жить можно. С них протянули канаты для плотов и для быстрого спуска. Это мы с Плюшем придумали. На берегу в грунт забиваем затѐсанное, прокаленное с острого конца бревно. Один конец быстрого каната вяжем к бревну, второй пропускаем через шкив на мачте и на кабестан его. Здоровенные мужики налегли на вороты, натянули канат. Дальше просто: Багаж грузим в сетку, поднимаем еѐ до каната, цепляем к скобе и в добрый путь. Канат на три четверти промазан жиром, чтоб улучшить скольжение. На финишной не промазанной четверти посылка тормозится, и еѐ принимают без труда и риска. Лошадей, митральезы, фальконеты, людей и прочую скотину перевезли на плотах. Сколько их надо, спрашивается? Один-два? Много их надо, очень много.

Строим понтонный пирс. Рабочим приказано вокруг лагеря на глубину

50 метров свести лес, оставив пеньки высотой по колено, ну и мы

участвуем, чай не баре какие.

Когда стемнело, работали при свете факелов и фонарей. Всех без исключений разбили на трудовые вахты. Вахта – четыре часа. Потом кормѐжка – пара морских сухарей. Еще четыре часа каторжного труда. Кормѐжка – пара зелѐных сухарей и кусок солонины, и отдых – час. Снова четыре часа тропического кошмара. Кормѐжка – три ложки овсянки, и сон. Спустя четыре проклятых часа всѐ по новой. Зачем? А чтобы выжить. От чего-то, нам, уже дохлым, очень хочется это сделать.

Сначала мы побродили по местности и поумничали.

– Урыть местных можно только от обороны. В нужном нам месте и времени.

– Да, Неждан. Я тоже так считаю, только ждать пока они соберутся…

– Нафиг ждать, Плюш, мы их спровоцируем. Черныш, на что они кинутся?

– На Вавилонскую башню, Пушок.

– Блин, парни, нам нужна сторожевая вышка? А лучше две. Начинаем зачищать лес и строим вышки, – подхватил Руда.

– Леса много, можно сделать пирс.

– Какой пирс, Хаски?

– Понтонный, мы на него кузнечные горны вытащим. А вышки сделаем разборными и переносными.

– Маламут, это срочно.

– Я понял, Командор.

– Хорошо. Лес минимум на пятьдесят метров в глубину и всѐ вместе с ним долой.

– Командор, всѐ не надо. Вон ту опушку с кустиками оставим.

– Зачем, Неждан?

– Удобная позиция для лучников. Пускай они там соберутся. Лют, ты их с бортов достанешь?

– На фрагменты покрошим. Ещѐ картечницы выгрузим. Милое дело – в бочину картечью. Добавим инженерное обеспечение.

– Чего?

– Контрэскарпы, Командор.

– Ты опух, братишка?

– Тут только название мутное, а так в тему.

– Да, Зубок. От линии воды местность идѐт в подъѐм. Сделаем порожки. С колышками. На вероятных маршрутах атаки и в шахматном порядке. Они же послужат укрытиями для стрелков. Оборудуем фланкирующие огневые точки, картечницы туда. Местные же толпой ломанутся. Сначала корабли отработают. Кстати надо будет рубеж пристрелять. Запнѐтся ворог на пеньках под мушкетным огнѐм, замешкаются – там и лягут. Но скорей всего побегут на контрэскарпы. У них они образуют милые кучки – чудная цель для картечниц. Попытаются обойти и попадут под фланкирующий огонь. Главное – разделятся. А это наша стихия – тактика, порешим их по отдельности. Штрафников в резерв для решающей атаки. Неждан, Плюш, я с вами пойду.

– Все пойдѐм, Черныш, прикроем пацанов. Отработаем с фланга по схеме «без шанса на выживание».

– Да, Командор. Такая наша штрафная жизнь – с фланга и без шансов.

– Га-Га-Га!

Глава 5

Шаман закончил камлание и, подвывая, объявил заплетающимся языком волю духов. Воля духов снова совпала с желаниями воинов племени. Падре уволок своего друга в вигвам на окраине деревни. В зачарованный типи шамана. Такой может стоять только на окраине.

Проклятье на эти суеверия! Тащить этого пьянчугу так далеко! Уф, глупый коллега храпит и пердит на шкуре в зачарованном… В сраном шалаше из жердей и плохо выделанных шкур. Господи, что он может сделать для этих людей? Джезус санкти… Нефига не получится, не зачем себя мучить. Когда душа обуреваема таким страстями, бессмысленно пытаться обращаться к Нему. Душа болит за… Хрен еѐ знает за кого она болит. С одной стороны милые дети природы. Такие искренние, естественные, прямодушные. С другой стороны пришельцы – симпатичные мальчишки. Чините свои суда и убирайтесь! Но эти безумцы вырубают лес. Строят дурацкую башню. Бегите, безумцы! Они не побежали. Стали убивать. Воины, ушедшие сменить наблюдателей, вернулись в деревню. Они принесли тела дозорных, изуродованные тела. Зверь такое не сотворит, только человек, или человек с собакой…

Такие милые мальчишки! Они обречены, племя встало на тропу мести. Им не дожить до следующего вечера. Боже, вразуми… Санкти

Спиритус… Солнце выпрыгнуло из-за тѐмного горизонта. Как всегда здесь. Падре тоскует по долгим рассветам своей Родины. Тут всѐ происходит слишком быстро. Главное успеть. Успеть хоть кого-то спасти.

– Ужас земель, окружѐнных водой, позволь донести слова духов, посетивших меня в сновидениях.

– Валяй, испортивший нам аппетит своей вонью.

– У пришельцев есть ужасное оружие. Оно называется мушкетом. Это порождение злых духов плюѐтся шариками. Шарики дырявят людей, даже могут оторвать руку. Но это оружие долго готовить к бою.

– Это очень хорошо, протухшее мясо. Мы нападѐм внезапно и захватим их ужасное оружие. Они не успеют приготовить его для боя. Потом ты покажешь, как оно действует.

– Дай-то Бог.

– Что ты пропердел, тухлятина?

– Я славлю твою мудрость, Ужас земель, окружѐнных водой.

– Ну, славь. Только не себе под нос, а по-человечески, на всю деревню. А то от тебя одна вонь и никакой пользы.

– Великий вождь, я помог воинам проститься с бременем жизни. Они готовы убивать, – влез похмелѐнный шаман, опухшая его морда.

– Дозоры, вперѐд! Воины, за мной! За молодым мясом! Тухлятина, побежишь с нами, полюбуешься, как мы будем убивать детей твоего вида. Может быть, я дам тебе обглодать сахарную косточку.

Недолгий, но мучительный поход. Милым детям природы никогда не приходило в головы, что для кого-то нужно сделать скидку на сан и возраст. Сраные выродки уродских джунглей! Уф, как всѐ болит!

– Воняющий говном, падай на карачки и пой жителям верхнего мира. Ты, Просветлѐнный великим духом, обратись к своим покровителям. Старайтесь, и мы добудем для вас много огненной воды.

Падре упал на колени, шаман расчехлил бубен, воины ринулись в атаку. Их воинственный визг уже не сбивает с молитвенного ритма. Но…

Что это за рѐв? Забытый, но такой знакомый… Это голос корабельной артиллерии! Что там творится?! Падре ринулся к окраине леса. Боже! Весь пляж завален телами. Опушка, из которой должны были бить лучники… еѐ нет – труха и кровавые ошмѐтки. Воины таки добежали до врага, но не визжат, а воют песню смерти… заткнулись, наверно, сдохли. Их угробили те мальчишки, ха-ха-ха! Как мне было их жаль, га-га-га! Падре, смеясь как пьяный, возвращается, шатаясь, к своему коллеге.

– Дружище, хорош выть и бямкать в бубен, ха-ха-ха! Племени конец, и нам тоже, ух, ѐ-ѐ-ѐ! Га-га-га, закрой хотя бы пасть, друг, га-га-га! Ой! За что тебя так, родной?! Ох, ѐ! Ай! У-у-у! Ребята, может, хватит меня бить? Ух-кх-уооуррр.

Глава 6

– Я ж говорил – облюѐтся попяра католическая!

– Хорош, Неждан. Не за что его так. У нас только раненые. – Командор строг, но нам с Закари пофиг.

– Угу. Своятушке мордашку раскроили, Маламутику ключицу сломали…

– Оттаскиваем его, парни, пока он попа насмерть не запинал! Подержите его, он сейчас в разум вернѐтся… во! Очухался, берсерк?

– А что сразу берсерк?

– Ты помнишь, что в бою творил? Лют весь в их коровище, и тот с тебя обалдел.

– Это мы с Заком так дружим.

– Это Захар был?!

– В основном. Я в деталях подправлял.

– Вы даже так можете?! Есть методика? – насторожился Руда.

– Есть. Только там много личного.

– Понятно. Приводи попа в чувства. Сам пинал, сам и приводи.

– Угу, Командор. Антошка, отбитая картошка. Вставай, не то я тебя удочерю. Будешь мне дочкой… ну, раз не хочешь, навязываться не буду.

Встать, пердильник, слушать Командора! Вот и умничка, вот и молодец, мразь франкоримская. Я те щаз…

– Зак, отойди от него. Хлебните, падре. – Командор протягивает попу фляжку… отбирает. Ишь присосался, поминки ему тут! Руда начал беседу:

– Ваши глупые друзья взаправду были придурками. У них остались жѐны, дети?

– Да, мальчик, остались только женщины и дети. Они обречены. Мужчин вы убили, их некому защитить.

– Их защита зависит от Вас, падре. Мы можем обеспечить им безопасность. Сейчас Вы проводите нас в деревню и доведѐте до населения простую мысль: Отныне все они в нашей власти и под нашим покровительством.

– Мой Бог, вы планировали это заранее!

– Падре, придурков никто не тащил за волосы под наше оружие. Они напали, мы защищались, и как благородные люди берѐм на себя лечение раненных и защиту их близких. А насчѐт планов – вспомните, как насмешить Бога.

– Да, мальчик, ты прав. Бог всегда на стороне победителей, как бы не сетовали ему проигравшие.

– Зови его Командором, а то я тебе ухо зубами ампутирую!

– Хватит, Заки, он всѐ понял. Ты всѐ понял?

– Да, Командор. Вождь погиб, шамана убили только что. Меня послушают, больше некого, – падре смиряется с неизбежным, ему по профессии положено.

– Пойдѐмте, падре. Посмотрим на Ваши умения. Если у Вас получится качественно засрать мозги пастве, Вам не придѐтся таскать на себе брѐвна и дробить камни.

– Гм.

– Что-то непонятно?

– Я приложу все силы для защиты своей паствы, во славу Господа нашего.

– Командор Джек! Командор! – запыхавшись, орѐт Пабло на бегу. Малой кузнеца Санчеса, наш вестовой, золотые пятки.

– Что стряслось, Павка, солнышко? – Джек ласков с малышами.

– Парни не знают, как сдирать скальпы, Командор! – заполошно поведал

Пабло.

– Нафига?!!!

– Невиноватый сказал, что так положено для респекта и уважухи, вот!

– Мда. Хорошо ему в дыню попало. Скальпы отставить. Э… отрубите дохлым ворогам бошки и на колья их. Бошки, а не безголовых супостатов, не перепутай. Колья воткните вокруг лагеря.

– А живым?

– Павка, заечка, как они без голов будут на нас работать?

– Ну, раньше же как-то справлялись, Командор, – малыш серьѐзен.

– С головами у них будет лучше получаться, зайчонок. Слушай приказ.

Живых сгуртовать, лечить, кормить, не обижать, охранять. Передать по команде. Исполнять, вестовой.

– Слушаюсь, Командор! – проорал Пабло на бегу.

Падре чего-то почти беззвучно бормочет, только губами блямкает.

– Хорош придуриваться, падре. Ведите нас к деревне. По дороге расскажете, почему Вас не съели.

– Пойдѐмте. Давайте я лучше расскажу о своѐм видении внутреннего мира первобытной натуры.

– В другой раз, падре, а сейчас поведай, почему тебя не сожрали?

– Господь заступился. Нас, когда мы разбили об рифы свой корабль, захватили эти милые дети природы. Мы висели на жердях, как бараны и ждали своей очереди. Они выбирали одного из нас и жарили. Я пытался укрепить дух своим товарищам, молился и пел псалмы. Но их всех съели.

– А тебя?

– Я обкакался.

– Га-га-га, испортил им аппетит!

– Да, Командор. Они звали меня тухлым мясом. Деревня уже близко. Прошу вас убрать с глаз оружие, ведь вы идѐте не убивать. Вы не будете убивать?

– Как ты вовремя спохватился, Тошка. Пока мы не хотим убивать, всѐ зависит от тебя.

– Слава Создателю, я могу спасти людей!

– Вот и спасай, только не делай нам в уши. Иди вперѐд. Провоняй им по делу. Толково провоняй, падре, – Командор категоричен.

В деревне всѐ было очень громко. Нас заметили, собрались в толпу. Падре что-то истошно завопил и рухнул на колени. Наверное, по привычке. Бабы заорали. Стали валяться в грязи и рвать на себе волосы. Дети заплакали с визгом. Я уже прикидывал, как успокаивать этот дурдом, вынимая ножик, когда святой отец встал на ноги и затявкал по-местному, показывая на нас рукой. Все как-то сразу успокоились и разошлись.

– Куда они, падре? – растерялся Командор.

– Собираться.

– Куда собираться?

– Под вашу защиту, вы же обещали.

– Но, куда именно?

– Поближе к вашему лагерю, конечно. Теперь вы – одно племя.

– Ну, падре, молись!

– Да, Командор. Санкти Спиритус…

Глава 7

Вечером устроили тусняк и пьянку за завоевание собственной земли и обретение своего народа. Потихоньку от мальчишек решили чисто символически чуть-чуть расслабиться, снять напряжение последних дней. И повод какой! Мы ж теперь не просто пираты, а рыцари при земле и людях. Без страха и упрѐка. Без стыда и совести. Без узды и вменяемости. Новая общественная формация, даже явление. Новое, историческое и в жопу пьяное. Бить друг другу рожи – для нас будни и обыденность. Пытаемся развлечь себя интелли… бя-а-а-а, уф, по-умному, короче. Домогаемся до бедняг и выносим мозг. Месье Режан умудрился попасть под Командора.

– Пей, сука французская, я тебе в очко ведро рому залью, если стакан не допьѐшь. Нечего так пялиться, жабоед, бородавка европейская, хлебай из стакана, падла. Как я.

– Угу. Вместе с нами, лучше нас.

– Если лучше, у него печѐнка отвалится, Нежданушка. Давай врежем. Уф. Тащи, братец, воронку, будем этого пиндоса поить.

– Командор, ты ж непросто так к нему пристал. Вспоминай, какую стратегию ты хотел из-под него вытащить.

– А! Стратегию, нашу мать! Или тѐтю? В одну койку обеих и по кругу. Месье, ты чо молчишь? Придумал себе пользу? Ждѐшь, когда придумают за тебя? Дождался – ты нам не нужен. Свободен, вали в свою сраную Францию, брысь, урод.

– Но как, мессир?

– Ну, щаз чуть-чуть пехом, потом в размашку, во-о-он туда. Ты же нищий, мы ж тебя ограбили. Кстати, пока ты ещѐ здесь, хочешь подзаработать?

– Зачем? Вы снова меня ограбите.

– Если ты будешь работать на нас, то последний твой пенс вытащат через труп последнего из нас. Последнего, оставшегося в живых.

– Барыги не стоят уважения, нам обещают и обманывают.

– Дурашка, не ссы. Ты прав, ты – барыга, но ты – наш барыга. Ты будешь считать деньги. Общую казну и доли каждого. Ляжешь на бюджет, станешь самым охраняемым перцем из всей нашей банды. Доля с каждого дела без риска. Почти. Прикольно? Не пачкай штанишки, коленки протрѐшь.

Вставай с карачек, выпей и иди спать. Утром приступишь к делам, казначей Режан. Держи стаканчик. Вот и умничка. Вестовой! Проводить господина казначея! Пост к его виг'ик… ваму, вашу маму, бя-а-а-а-а! Детский мой организм, достал! Уф, Пол, хорош терзать попа, давай жахнем!

– Ещѐ поблюй, Командор, и отстань пока. Папа като…, тьфу, как тебя? Тоха, откуда твои уроды брали золото?

– Я вам уже объяснял, юноша, что самое ценное у них – чистота их душ.

– Тебе пальцы сломать? Откуда золото?

– Немного удавалось намыть на местных ручьях и речке. Совсем немного.

– Врѐшь, мы взяли почти десять горстей. Это немного?

– Это дань. Племя было самым сильным и брало дань с…

– Угу, доставали всех, кого могли достать. Данники сами золото притаскивали?

– Увы, нет. Каждый солнечный цикл воинам приходилось вразумлять непокорных.

– Прикольно. А сколько данников, и какова дань?

– Три, или четыре племени. До четвѐртого не всегда успевали добраться до начала сезона штормов. Размер дани менялся, но не был менее десяти горстей золотого песка с племени. Или три шкуры чѐрных леопардов за горсть. Или десять жизней мужчин за горсть. Вместо одного мужчины принимали трѐх молодых женщин, или детей.

– Нормально, блин. А чо ещѐ не сходили, а то золотишка всего десяток жменек?

– Собирались. Только для начала решили вас поубивать.

– Упс! А что упрямцы будут делать, если не дождутся дорогих гостей?

– Порадуются. Недолго. Потом сюда наведаются проведать. Может нам плохо, добить надо. Так-то вот, Поли! – Падре тоже развезло.

– Командор, падре говорит, что к нам гости попрутся! – радостно орѐт Лют.

– А я чего грю? Замутим фальшивый маяк и будем их спасать. Ногами по рожам.

– Да не те. Краснозадые, эти, блин, индейцы.

– Они же кончились!

– Не кончается синее море. С островов заглянут на предмет кого-нибудь сожрать, – ржѐт пьяный Лют.

– Мда. Стреляйте, всех не перестреляете. А чего ради они сюда попрутся? – озадачился Черныш.

– Местные их обижать ходили. Если снова не придут, те волноваться станут. Не случилось ли чего? Может, помочь в чѐм надо? Например, сдохнуть! – Смеѐтся Лют.

– Вот блин, нашли убежище! – досадует Своята.

– В этом времени везде так, Своята. Кто-нибудь кого-нибудь… а потом его самого, – философствует Пушок.

– А давайте мы их? – перехожу к конкретике.

– Конечно, Неждан. Только проспимся и приступим. Пошли вон, пьянчуги. Спать. Придумайте чего-нибудь спьяну. Придумаете – похмелю. Всѐ, братья, по койкам. На земле не усните, вредно… хррррр.

Положили рыжего на тряпьѐ и расползлись по вигвамам. Только его сначала надо найти. Сраный вигвам. Может так прилечь? Командор сказал, что на земле вредно. А что вреднее? Жрать ром в четырнадцать лет, или спать на земле?

– Зак, командирина, иди к нам, врежем, у нас есть! – от нашего штрафного костра сквозь гомон донѐсся мальчишеский пьяный вопль. Устроили, называется, междусобойчик. Потихоньку, угу.

– Иду, братишки, только куда? Помогите, блин.

– О-па! Весѐлый Ники ужрался!

– Проверим друг друга на трезвость, братец? На кортиках?

– Сэр Зак, сэр, присаживайтесь, сэр.

– Уф, парни, рад видеть. Пьянствуем?

– Так точно, сэр. С тебя тост, сэр.

– Вы молодцы, я вас люблю.

– Мы тоже тебя любим, командир!

– Уф. Что за кислятина?

– Офицерики поделились. Боу, сука такая, в падлу ему с нами выпить. Грит, что ему честь не позволяет спаивать детей. Где он, козлина, детей увидел?

– Во сне. Или в сказке. Я сейчас, милые гномы. Ваша кислятина на пузырь придавила. Куда вы ссыте?

– У того шалаша. Там этот гадский Боу.

– Прикольно. Пойду, освежу ему аромат.

Уф-ф-ф-ф! Как оно во мне помещалось? Журчать, не пережурчать. Ещѐ бормочет кто-то. Дык, это Боу с кем-то треплется. С моим Джимом. Точно, его голос.

– Как Ваша служба, сэр?

– Неплохо. Ты как, Джим?

– Отлично. Меня убил весѐлый Ник. Меня прежнего. Слабого и глупого. Тот Джим сдох, туда ему и дорога. Мне кажется, что я недавно родился. Боу, я оказывается способен на всѐ, абсолютно на всѐ. В последнем бою я был рядом с Заком. Мы убивали и смеялись, как боги. Мы все были выше страха, это наслаждение! Не знаю, как описать…

– Я любовался вами. Вы тогда встали вровень с богами. Ты счастливый, Джим. Я просрал свою юность, а тебе встретился весѐлый Ник. Ужас и счастье. Оказывается можно продать душу дьяволу. Длинному Джеку, или Весѐлому Гарри. Мы шли вместе. Я опытный рубака, но такого никогда не видел. Даже не представлял, что такое возможно. Мне так уже не научиться, а тебе, Джим, повезло. Выпьем за твою удачу. Под тем камзолом две бутылки… Как нет? Однако!

Хм. Нефиг щѐлкать. Чтоб начальству не реагировать. Блин, а я кто?

– Ребятки, откуда кислятина?

– Дык, он сам сказал, что ему западло с нами выпить. Думаем, пускай остаѐтся трезвым. Нафиг такому умному вино? Ещѐ детьми нас обозвал, а сам клювом щѐлкает.

– Вы скрысили, братья. Скрысили выпивку. Расслабьтесь, Командору не вломлю. Сам покараю. Утром.

– Всю ватагу?

– Всю. Будете слаженность отрабатывать.

– На ножах?

– Без ножа изуродую. Спокойной ночи, джентльмены. Увидимся утром.

– Спокойной ночи, сэр Зак, сэр.