Текст книги "Дурацкий кораблик"

Глава 10

Взял меня новый хозяин с собой в рейс. Снова мы в своѐм естественном состоянии – юнга Закари Абрамс. Как и не было корабля дураков и прочего кошмара. Только было всѐ, не казалось ничего, как мне до сих пор ещѐ иногда грезится во снах. Типа просыпаюсь я в своей квартирке, иду, например, на работу и рассказываю там такой заковыристый сон. Простая наша психика, если ей сильно хочется, чтоб чего-то не было, так и считает, что не было этого. Джон Ветер тоже уверен, что я – просто удачная покупка, забавный юнга, каких много и совсем не жалко. И не висела его жизнь на волоске в уютной таверне за приятным разговором с… А с кем была беседа лучше не вспоминать, раз уж забыть не получается, хотя вовсю старается – орѐт и дерѐтся пьяная британская рожа. Злоупотребляют парни ромом, не по себе им отчего-то. Обычный же рейс в принципе! Ну, к Проклятым островам, ну к людоедам и пиратам, но они же со мной, по блату же! Пытаюсь напомнить им, приободрить, чтоб не пили так, а они ещѐ больше заливаются. Вот и бухали бы на Ямайке – нет, там им неинтересно, блин! Ну, сами захотели, я никому не навязывался. На подходе воспользовался парусным авралом, все были наверху, врубил индейское приветствие. Ведь шаман же я немного, экстрасенс, устроил им случай массового внушения – внушил, что трезвые они. Несогласные с этим утверждением организмы прополоскало и вывернуло. А пока они на карачках пытались собрать глазки и мысли в кучку, дал короткую вводную. Как всегда – командую я, кому не нравится, может отправляться обратно вплавь, желающие выжить приглашаются вернуться к обязанностям и делать, что сказано.

В принципе никто не возражал, только немного повздорили из-за ерунды, в общем-то. Из-за тряпочки на мачте, она им отчего-то дорога.

Как флаг, ага. Даже дороже жизней, гордость называется. Но гордыня – смертный грех, рванут же пацаны на их вымпел и порвут на лоскуты. И всех их заодно, а мне оно надо? Было б надо, сам бы справился, мистеру Тигру эти пропойцы – поиграться только. Как-то наглядно бы им донести, без скандала и зауми… А! Говорю, что ладно, пусть тряпка висит и плещется, только надо на неѐ секретный пароль нанести. Мужики умно закивали головами, самим интересно, что за тайные знаки.

Спустили флаг, мне принесли, столпились и стараются не пропустить какого-нибудь символа в пароле. Тут Захар влез. Смешно ему, дай, говорит, я пароль нанесу. Ну как братишке отказать?! Наноси, говорю, только не перепутай ничего. Ой, да просто всѐ! Опростался он прям на палубу, как дикарь, жопу их флагом вытер и обратно им отдаѐт. Всѐ, мол, можете обратно вешать. Мужики зависли – на что я способен, они поняли и нарываться не собирались, но молча стерпеть такое не могли. Джон, вздохнув, укоризненно посетовал, что негоже на палубу гадить, а коль уж так припѐрло, надо бы убрать за собой. Захар, послушный мальчик, попавшей уже под руку тряпкой, флагом то есть, вообще-то ногой размазал кучку по доскам и задумчиво оценил произведение:

– Так пойдѐт? Ну и ладно. Флаг не нужен больше? Ну, нет, так… – и набрав побольше воздуху, заорал, – по местам стоять, вперѐд смотреть, бегом, мокрицы контуженные!

Случилось всѐ по моим расчетам – парни на дозорной яхте, поймав в оптику шхуну без флагов, призадумались. Корабль точно не наш, свои все известны, немного их у нас пока. Но в том-то и вопрос – он пока не наш, или уже наш, только они ещѐ не в курсе? Вышли на визуальный контакт, подняли флажный запрос. Я скомандовал ответ, на яхте взвился, как и предполагалось – «фолоу ми» и без фокусов. Дык, со всем респектом, братцы! Морячки серьѐзно пошли переодеваться в чистое и новое, не хотят, видать, перед дикарями опозориться. Или, кажется, у этой традиции какой-то другой смысл?

Ну и пофиг, главное кстати. Идти до нашего порта было недолго… ну, не видел я ещѐ порта, когда мы на Ямайку собирались, он существовал лишь в смелых замыслах. Но Клык же сказал тогда про остров, где проклятые фашисты целое племя загеноцидили, а я и

Плюшевый теми фашистами командовали. Памятный, в общем, островок, но когда пришли, я его не узнал, от слова почти. Имелась удобная пристань, виднелись склады и другие постройки. Серьѐзные ребята эти фашисты, неймѐтся им без масштабу. Удивили дикари просвещѐнных мореплавателей, типа острова Буяна в царстве грозного Салтана.

Только люди чуть не испортили впечатления – пацаны с чего-то решили, что шхуна их добыча, и все их очень боятся. Поднялся на борт Маленький

Бони с корешами и принялся орать, типа командовать. Я его вежливо попросил уткнуться на …, узнал меня акселератина, обрадовался, обниматься полез зараза! Последние остатки моей детской репутации порушил, я ж хотел прикинуться простачком, типа только за компанию. Да и ладно, было б перед кем ломаться-то! Бони я тут же огорчил, что джентльмены – мои гости, и никакая не пиратская добыча, если кто их обидит, моѐ нежное сердце не вынесет горя. Маленький ошалело на меня уставился – про гостей-то он всѐ понял, но про сердце я зря загнул, неважно у парня с юмором. Вздохнув, сделал поправку, просто поинтересовался, где и в каком порядке баня, бабы, что-нибудь вкусненькое, а мужикам выпивка.

Такой разговор юному морскому разбойнику привычен и понятен, всѐ шустро организовал. Бони оказался дежурным комендантом порта. Он во главе четырѐх ватаг ходил на «Арлекине», трофейный кораблик, его без меня захватили и под себя апгрейдили и разрисовали. Маленький говорит, что хорошая лохань получилась, фартовая – у него на нѐм уже третий поиск был и все удачные. Вот притащили они потерпевших, сменили Жеку с его негодяями, они на «Приплыли» хулиганить ушли, и отдыхают пока и по правилам и традиции уже дежурят в порту, охраняют и за порядком следят, пока другие пацаны с поиска не придут. А Бони, значит – большой начальник. Что ж, очень кстати, велел я ему… запросто так командую, у меня на плече совсем не детское украшение. Вот скомандовал до моего распоряжения никуда не отлучаться, взять гостей и всѐ ихнее под надзор и под личную Бонину ответственность. А для меня готовить яхту, чтоб, когда я помоюсь и поем, была готова, и мне всѐ равно, откуда она возьмѐтся.

– Сэр, да, сэр! – проорал Бони, вытянувшись под обалделыми взглядами моряков.

Яхта ждала наготове, зря я жути нагонял, стояла в минутной готовности к чему угодно – в порту, как, впрочем, везде у нас, царил образцовый пиратский порядок. Только пока не разработали протокол приѐма гостей, погнали их по процедуре для терпил. Когда мы отходили от пристани, бедняг из бани уже вежливо, но твѐрдо повели брить везде, где волосы растут. Спокойно пойдут, понимают же, что вши – это очень неприятно и вредно. Как хамить в гостях, например, а то в баню их было не загнать, без побоев, блин. А шхуну уже накрыли клубы густого ядовитого дыма, рабочие запалили специальную вонючую дрянь в трюме и задраили люки. Дератизация с дезинсекцией, рекламная акция – первым клиентам бесплатно. Это мы их так к себе располагаем, а я спешу пока руководство порадовать.

Глава 11

Как тогда, совсем недавно и целую вечность назад, приближались мы к заветному острову, а там нас поджидали дикари с вождѐм во главе. И как в прошлый раз болтали с Захаром о важных, но для всех прочих таких непонятных и глупых вещах. Мы снова чужие этой земле и друг другу, и нам предстоит долгое и непростое знакомство.

Он заметил, что с каждым визитом ко мне Тигр становится понятнее, умнее, но я ухожу в тайгу чаще и всѐ дольше задерживаюсь. Заки сильно встревожен моими снами, прощается со мной как навсегда всякий раз, когда моя очередь спать. Весь путь до логова я проспал – провѐл с Тигром, просто был им. Чтобы уходить к тигру в тайгу, мне уже не нужно впадать в транс, я на самом деле ухожу, но только один. С ним стало намного интересней, он взглянул на своѐ житьѐ-бытьѐ другими глазами. Не человеческими, конечно, зрение у него нормальное, тигриное, а через нечто, условно называемое разумом. Тигры – высшие животные обладающие «зачатками разума», но свободно обходящиеся отменной реакцией и врождѐнным прагматизмом. Главное, что роднит их с людьми – игра, стремление из всего получить удовольствие. И в этом деле они значительно людей превзошли, так балдеть от простых вещей могут только кошки. А с моей помощью ему открылись «непростые» способы. Говорят, что любопытство губит кота. Да ради такого кайфа и жизни не жалко! Тигр при моѐм участии испытал удивление – получил нечто вопреки заложенной природой программе, и выпал едва ли не в наркотическую эйфорию. Теперь и всегда зверюга в поиске новой дозы тех же ощущений, а для этого нужно пробовать, рисковать, лезть, куда не надо бы, и шляться, где не стоило. И всѐ с естественной грацией кошки, гуляющей по карнизу небоскрѐба.

Небоскрѐбов в тайге нет, только редкие поселения, в убогих хижинах живут охотники – наши основные партнѐры по играм. За ними прикольно наблюдать, их весело пугать, нагло обворовывать, водить за нос, ходить по самому краю у них на глазах.

Захар каждый раз облегчѐнно и радостно приветствует моѐ возвращение, жадно просматривает ленту впечатлений и разражается испуганными упрѐками. Ему кажется абсурдным и детским наше безрассудство – вот, мол, опять чуть бошку не продырявили! Мало нам прострелянного уха?! А я ему напоминаю, кто из нас ребѐнок, и как он меня порой огорчает. Например, непонятливостью. Ведь всѐ так просто! Ну что такое тигриная жизнь? Погуляйте в одиночестве по заснеженной дикой тайге голышом и натощак и попробуйте получить от прогулки удовольствие, тогда может и дойдѐт что-то. Вся жизнь – выживание с единственной задачей – выжить именно в эту секунду, да ещѐ и с максимальным комфортом и куражом. Захара незаметно для него затягивает в этот тигриный рок`н`ролл, хотя ему доступны только отсветы наших эмоций. Я уверен, что его бесит именно то, что отсветы, суррогат, а ему уже надо самому и по-настоящему.

Беспокоит меня малыш, это очень похоже на зависимость. Я ж понимаю, какая это беда, хотя у меня-то ничего такого, конечно, нет, что бы там не казалось Заку. Всѐ с его диагнозом ясно – свербѐж от шила в заднице, подростковый романтизм и дурная британская наследственность. Вот, мой долг – чтоб было интересно и с пользой, а не тупо было, как у некоторых в юности. За этим и идѐм – за приключениями со смыслом, за руководством и советом наших мудрецов. Романтика – на пристани нас встретят пацаны в комбезах, с перьями в банданах на бритых головах и с улыбками на таких родных рожицах!

Глава 12

Никто нас, увы, не встречал, мы ж без предупреждения и вообще негаданно нежданно. Старший с посыльного катера рванул доложить по инстанции, а я потопал в нашу таверну по незнакомым пустынным улицам. Шѐл, диковато озираясь на новые дома, целую минуту простоял с открытой варежкой у собора, любовался. Народ навстречу не попадался, пацаны все где-то пропадали, а взрослые отчего-то сворачивали в переулки или в двери шмыгали. Хотя никаких переулков не было, просто улицы поворачивали, и это обстоятельство мирных граждан весьма огорчало. Они, судя по их лицам, так были мне не рады, что предпочли б забиться от нашей встречи в дыру потемнее. Даже немного обидно, я ж им ничего такого ещѐ не сделал! Или сделал, но не помню? Или я чем-то кого-то им напоминаю? Вроде бы ничего особенного на мне не надето, выдали после бани чистый комбез, бандану и морские ботинки. Обычная морская наша роба, что ж такого-то?

Вот блин, в родном логове даже дорогу спросить некого! Я ж таверну нашу не нашѐл. Место было то самое, я как кот не мог ошибаться, а сооружения модульного сборнощитового на месте не оказалось. Стоял там большой, красивый, двухэтажный, с виду кирпичный дом с газоном и с настоящими стѐклами в большущих окнах.

Что внутри не разглядеть, натуральные жалюзи закрыты – обалдеть! Постоял нерешительно, набрался наглости и постучался в двери спросить, куда таверна переехала. Оказалось, что никуда, и дом этот – она и есть, только перестроенная. А двухэтажная, потому что на втором этаже девочки. Одна из них меня встретила, как родного, то есть обрадовалась мне, будто только меня всю жизнь ждала. Я так еѐ впервые видел, немного смутился и грубовато спросил, где мне друга подождать и пожрать повкусней. Красавица проводила меня в залу, по-хозяйски засуетилась насчѐт угощения – профессиональный развод богатенького лошка, как в учебнике. Я ещѐ больше попутал от всего – себе не льстил, щупленький пацан в морской чистой, но поношенной робе. И денег у меня нету, не положены они рабу.

Но присел за стол, ел и слушал щебет Нэт, девушку так зовут. Жую себе, сиськами еѐ любуюсь, а та заливается, как она обожает юных корсаров, таких щедрых и ненасытных. Это про наше золотушное воинство что ли? Да у ребят всѐ кончится от одного лишь еѐ вида, я Захара чуть ли не связал в сознании, а то он бы уже голышом тут скакал. Оно бы и ладно, но Командор должен прийти, неудобно. Но нет его что-то, а я почти наелся. И чем бы заняться? Не с курицей же этой болтать! А отчего бы и нет? Спросил, не знает ли она случайно Длинного Джека, а если знает, не известно ли ей, чем он так занят, что я его ждать должен? Вот тут всѐ и объяснилось. Командор ей хорошо знаком, и он действительно сильно занят на втором этаже. А ей велено меня ласково встретить и занять тем же. На этом месте Заки как с цепи сорвался. Хотя, чего уж там – как? Просто сорвался малолетка озабоченный… Заки от приятного отвлѐк пинок по голой заднице и голос Руды:

– Захар, тебе не объясняли, почему обеденный зал называют обеденным, курительную комнату курительной, а…

– А курить вредно, – огрызнулся Заки, – и где тут дотрахачная?

– Ну, умница, надевай штанишки и поздоровайся, будь паинькой.

– Щаз… уф! Э… здравствуйте… э…

– Приветик. Продолжаем разговор. Нэт, ты можешь идти. Бегом, зараза! Девонька стартанула как была, Захар проводил еѐ взглядом и вздохнул, облизнувшись. Командор разместился в кресле, Заки уселся на ковѐр по-индейски.

– Захарушка, Неждан спит что ли? – недоумевает Командор.

– Да ждать он тебя замучился, отлучился кое-куда.

– Как отлучился?! Куда?!!!

– Да как прилетел, так и улетает, в лес.

– Нефигассе Каспер!

– Кто? – не понял Захар.

– Тебе Неждан мультики не вспоминает разве? Джеки их очень любит.

– Я тоже, просто не понял сразу про какого ты Каспера, а Неждан – не привидение вовсе! И я тебе не ребѐнок, Командор!

Руда уделил парню внимательно грустный и удивлѐнно весѐлый взгляд.

– Что ж, не ребѐнок, докладывай, – скомандовал Командор.

– Первоначальный план выполнен, ближайшие задачи решены. Мы легализовались, наладили контакты, нарабатываем вербовочную базу, нашли возможности автономного обеспечения. Для связи завербован пират и контрабандист капитан Джон Ветер, мотив – золото. Сейчас его судно и команда проходят карантин. Трюм забит всевозможным инструментом, брали без разбору, что попадалось под руку, нам же любой сгодится. Есть предложения по развитию. Во-первых, торговля. На острове можно выгодно обменять соль и рис на сахар и скотину, скотину и сахар на промтовары, промтовары на скот и сахар.

– Это как?!

– Перепродажа краденого, Командор, там, знаешь ли, все охотно воруют, и украсть нетрудно, только сложности со сбытом. У нас есть возможности по их устранению.

– Ага, нормально. Давай что у тебя во-вторых.

– Люди.

– Люди – во-вторых?!

– Торговля людьми. На остров привозят рабов на продажу, некоторые убегают, их ловят и снова продают…

– Ну конечно! Приказываю взять на стажировку любую ватагу, потом погоним парней по графику.

– Яволь, Командор. В-третьих, связь и обеспечение. В архипелаге масса необитаемых островков, надо обживать.

– Нафига?

– Бедные рыбаки с Ямайки будут навещать или от бурь прятаться, а как на складах товару поднакопится, зайдѐт туда наше судно, по дороге.

– Угу, по маршруту и по расписанию. Молодца! Острова уже наметил?

– Да когда ж мне, Руда? Пусть вон хоть Лютый займѐтся, не всѐ ж нам!

– И что вам?

– В-четвѐртых, пиратство.

– Нам вроде бы своего хватает.

– Командор, есть пираты и совсем… тоже пираты, мароны они, вот.

– Кто-кто?

– Они, как мы, только уже большие, но отморозки конченные. Все вне закона, потому что беглые.

– Тоже рабы?

– Не! Матросы! Хотя в принципе в королевских флотах матросы – те же рабы, условно добровольные. На воле в основном охотятся на одичавших коров, но кое-кто без моря жить не может…

– А! Буканьеры!

– Они как бы отдельно, но множества сильно пересекаются…

– Вот ты даѐшь!

– Так Неждан-то чай в школе учился, не как мы!

– Вас учить – только портить. Что вы с этими множествами делать удумали?

– Да всѐ тоже самое – торговля людьми, краденым, информацией. С нашей стороны большая часть оплаты пойдѐт обеспечением. Им оружие нужно, порох, суда чинить, лечить раненых…

– Ну, молодца, малыш. Когда Неждан вернѐтся…

– Если вернѐтся, – горько поправил Захар.

– Вернѐтся! Неждан – не предатель!

– Пока живой, – кивнул мальчишка.

– Кто живой?! – удивился Командор.

– Он живой, пока я жив, вот!

– А я о чѐм? Когда вернѐтся Неждан, попроси его до нашей следующей встречи не отлучаться, скажи что, друзья соскучились. Встретимся завтра. Пока отдыхай.

– Где? – не понял Захар.

– На втором этаже в дотрахачной, беги к Наташке, братик.

Глава 13

Выспались вволю в настоящей кровати чистыми на чистом белье! Впервые в Захарушкиной жизни! В Командорском борделе для нас ол инклюзив, обалдеть! Жить бы тут остался, но даже погостить по-людски не получилось. Командор с ребятами пришли навестить, как больного, встрече обрадовались очень по-своему, – «Уже сбежал?!» Успокоил, что по делу заскочил, кое-что захватить и сразу обратно. Парни недобро прищурились и сухо поинтересовались скромностью моих запросов. Как людей должности портят! Можно подумать, что я для себя клянчу! Тьфу, злые какие, уйду я от них! На остров змеев. С шаманом повидаюсь, Своятушку, индейца нашего, навещу. Только парней по дороге высадим, со мной до порта решили прогуляться Командор, Стужа и близнецы. В борделе Захара от разговоров постоянно отвлекало что-нибудь, так по пути болтаем, как сто лет не виделись.

– Вот вы, ребята, чудите! Столько понастроено без толку! – резюмирую своѐ удивление.

– Что ж делать! – Хасики неловко, – так уж получилось.

– План доработаем, утвердим, всѐ по уму переделаем, – Маламут полон оптимизма.

– А вот это всѐ само, что ли, выросло?!

– Ну, почти. Прости, что без тебя, Неждан, на совете клана приняли направление… – Стужа пытается быть понятным.

– Направление чего? Нафиг оно вообще?! – честно пытаюсь понять.

– Развития нашего, чего ж ещѐ? – ухмыльнулся Руда. – Намудрили вы с искусствами, ты, кстати, тоже. Не забыл? Ребятишки рисуют красоту всякую…

– Ну и вешали бы еѐ на стенку! А вы…

– А мы и построили немного стенок для красоты. – Стужа даже не улыбается. – План развития у нас перспективный. Не понял? Людям перспектива нужна, мечта!

– Американская, блин!

– Ну, а мы где? – Маламут удивляется моей непонятливости. – С чем у тебя ассоциируется Америка?

– Уолл стрит, бомбы, бандитизм, рок’н’ролл, наркота…

– Небоскрѐбы, братишка! Устремлѐнные в небо!

– Она ж одноэтажная, вроде, – бурчу недовольно. Америку мы тут оказывается строим!

– И у нас пока без небоскрѐбов. Но рабочим нужно конкретное реальное воплощение мечты. Красивый, просторный, удобный дом с лужайкой…

– И с прислугой, да? – ядовито интересуюсь.

– Само собой. Нормальные люди предпочитают быть скотиной в комфортном хлеву, а не свободными, но голодными волками в лесу, – Командору грустно.

– И совсем не нужно с этим бороться, это ж закон природы, как гравитация! Икар, конечно, герой, но дебил.

– А что не дебилы?

– А не дебилы придумали водяное колесо, к примеру. – Хаски назидателен. – И мы решили изучать природу и использовать, а не бороться с ней. Лень и жадность – пороки, но они же – главные движущие силы прогресса!

– А какая самая страшная сила, знаете? – делаю парням «страшные глаза».

– Ураганы? – робко предполагает Маламут.

– Глупость, братцы. Простая человеческая глупость, против неѐ бессильны сами боги.

– Греческий афоризм, кстати, об Икаре, – ухмыльнулся Командор.

– Кстати о нѐм, – соглашаюсь с Рудой, – к счастью имеются ненормальные, готовые сдохнуть, но сотворить что-либо законам вопреки.

– Ага, герои, блин, – сказал Маламутик с горечью.

– Конечно герои. Братцы, нужно чтоб все они были за нас, – вношу предложение.

– И как это сделать? – заинтересовался Руда.

– Работать над имиджем романтических психов, так сказать, на экспорт, – у меня всѐ конкретно.

– Чтоб тебе было проще хулиганства свои оправдывать? – улыбается

Командор, чувствуется, что ему нравится мысль.

– Не только мои, – серьѐзно соглашаюсь.

– Найдѐм коменданте Че себе на голову! – веселится Маламут.

– Да у нас пока своих таких хватает, кстати, Свояте привет! – смеѐтся Хаски.

– И вовсе и не хватает! Кто ж ещѐ с нашими поделками рискнѐт в море на разбой отправиться?! – по-своему поддержал меня Стужа.

– Хм. Ну, раз уж сами боги не могут что-то с вами сделать, Нежданушка, то и я не возьмусь. Дерзай, братец, мы с тобой.

– Руда, что значит дерзай? Самим-то ничего не хочется сделать?

– Ты насчѐт подвигов? Мы за мирный атом, братец, – ухмыльнулся Хаски.

– Не хватает духу на свои – описывайте чужие! В смысле наши на экспорт.

– Или придумывайте? – заинтересовался Руда. – Лайки, подрывную литературу осилите?

– В принципе печать организовать можно. Только бумаги мало тырим, а свою делать пока даже не пробовали. – Задумался Маламут.

– Мы пока на гравюру наляжем, братец. Народ же в массе неграмотный, – подключился Хаски.

– А я озадачу мудрецов по имиджу борцов за что-нибудь… э… ну, пускай сами придумывают, – участвует Командор в общих тяготах.

– Братцы, война – дело серьѐзное! Войны ведутся в основном в информационном пространстве. Стратегия нужна, Командор!

– Эк тебя гибридной-то войной переехало, Нежданушка! – сокрушается

Стужа.