Текст книги "Дурацкий кораблик"

Глава 24

Припѐрлась наша команда почти в полном составе. Сначала подумалось, что с инспекцией и отдохнуть заодно. Весѐлой компанией бегали, плавали, ныряли, лазили по скалам, дрались, само собой. Мне выразили одобрение. А у вечернего костра, перед отбытием, Командор до меня добрался:

– Шаман, говоришь, учит? Ну-ка, сотвори чего-нибудь. – Насмешничает Руда.

– Тебе обосраться захотелось? – лениво поднимаю бровь.

– А сможешь? – веселится Хаски.

– Да, пожалуйста. Бегите, хлопцы, искупайтесь, – выдаю им позывы. Мне это уже запросто, как икнуть.

Парни побежали отмывать попки. А фигли я должен терпеть их насмешки?

– Уф, ну ты и гад! – первым вернулся Черныш.

– Извини, брат, воздействие не избирательное, – нагло разглядываю мокрого братца.

– А ещѐ что можешь? – Отжимая штанишки, интересуется Лют. Он практичен.

– Индейский дедушка многому научил. Парни, вы знаете, что такое страх? – выдаю ему практику.

– Догадываемся, брат. Было страшно? – Маламут участлив.

– Ага, как сейчас, – улыбаюсь, выдав им индейский сюрприз.

– У-о-ѐ-ѐ! Это ты так нас?! Как ты это сделал?! – воет от ужаса Руда.

– Просто вонзил когти вам в души.

– Какие когти, Неждан?!!! – недоумевает Своята.

– Мой тотем – тигр. Его когти.

– Ты один такой? – Руда конструктивен.

– Конечно, нет. Еще у нас гризли, рысь, росомаха и десяток волков.

– Все умеют так же, как ты? – Черныш заинтересован.

– Не все и не всѐ, так, кое-что можем. Обучаемся потихоньку.

– Молодец, Неждан. Заработал свастику на плечо. У нас всѐ с собой, сейчас нарисуем, – проворчал довольный Черныш.

– Не надо крючочков! – яростно протестую

– Не скромничай, заслужил, – ворчит Черныш, замешивая тушь.

– Неждан, тебе не нравится свастика? Ты хочешь что-то особое? – Пушок, как всегда, участлив и догадлив.

– Как не нравится свастика?! – оскорбился Черныш. – Чего это тебе захотелось?

– Четыре кривые линии, как шрамы от когтей.

– Давай, две, как SS! – подхватил Черныш.

– Брат, я тебе уже говорил, твоя идеология в этом времени работает, но не влезает в него целиком. И не все с тобой полностью согласны, фашист, – устало напомнил Пушок.

– Да вижу я, вот ты заладил! Имею я право на стилистические пристрастия? – ворчит Черныш.

– В данном случае выбор стиля за Нежданом, – напомнил Маламут.

– Да как мне такое колоть? – психует Черныш.

– Четыре кривых ему? – ухмыльнулся Руда, – Следы когтей? Черныш, что тебе помешает скрестить их в воображении в свастику?

– Хм. Будут ему следы, раз уж так захотелось, – Черныш решительно вынул кортик и сунул лезвие в огонь.

Ох, ѐ! Фашист выбрал горячий пиратский способ, и шрамы от когтей будут не совсем нарисованными. Получите награду за успехи и наглость. Потерпим, блин, и не такое терпели.

– Неждан, давай я за тебя, – вступился Заки.

– Милый, как я буду дальше жить, послав тебя на пытку за себя? Лучше сразу сдохну. Спать!

– Брат, я всѐ выдержу, не буду спать… – братишка уснул под моим воздействием.

– Ты готов? – Черныш сухо официален, – давай руку.

Ох, ѐ-ѐ-ѐ-ѐ! Как больно-то! Ору в душе, охрипая, но на роже ни морщинки. Ни малейшего намѐка, что я чем-то недоволен. Признанный командир наносит мне знак власти, чему я должен огорчаться?

– Дай смажу и перевяжу, – говорит Руда в конце церемонии, достав из рюкзака бинт и бутыль с чем-то розовым, – потерпи ещѐ немножко, малыш, сейчас будет легче. Ты как, держишься? В сознании? Ну, красавчик, молодца! Так, держать, Своятушка.

– А он тут причѐм? – ничего не понимаю.

– Он будет тем же заниматься, пацанов учить и у шамана учиться, – объяснил Черныш.

– А! А где, далеко? – пытаюсь что-то понять.

– Не. Прям здесь, – успокоил меня Руда, – Познакомишь его с шаманом. У Сокола хорошая репутация, они подружатся.

– Хорошо, познакомлю. А я? Будем дублировать друг друга? Кадров же не хватает!

– Не будете вы дублироваться. Кадров и правда не хватает, вот займѐшься этой проблемой, – Командор перешѐл на начальственный тон. Приказывает. А что ему надо?

– Опять острова, Командор?

– Угу.

– Блин, занялись бы индейцами сами. А я б сходил пограбить приличных людей, – пытаюсь повлиять на руководство.

– Кричи «ура» – сбылась твоя мечта. Пойдѐте грабить остров, заметь, без индейцев, – Пушок загадочен.

– Опять ты, Пушок, заумь родил? – знаю я цену его улыбочек.

– Не только я. Угадай, что за остров, – скалится Пушок. Ну, всѐ, полный трындец.

– Мадагаскар, блин, – брякаю, готовый ко всему.

– Хм, интересная мысль. Обсудим как-нибудь. А пока Ямайка, – огорошил меня Черныш.

– Ха-ха-ха! Пограбим Ямайку!!! Ха-ха-ха! – ну, не был я к такому готов.

– Я ж говорил, что обрадуется, – комментирует мою реакцию Пушок.

– А это он точно от радости так? Может водички ему? – Своята заботлив.

– Это он ещѐ своему счастью не верит, Своята. Пускай проржѐтся, побесится. Во – уже ножками сучить перестал. Неждан, тут тебе водички предлагали, – Лют участлив.

– Налей ему рому, Пушок, – распорядился Командор.– И объясни толком.

– Ага. На, братец, выпей.

– Обойдусь, – ошарашил я парней, – с вами никакой дури не надо, давай, объясняй про Яма-а… Ха-ха-ха!

– На жахни, и хорош ржать, – Руда резок.

– Вырвет меня, Руда, не принимает что-то нутро спирт. Ну, давай уже, Пушок, про Ямайку.

– Программный бодун помнишь? – Пушок серьѐзен.

– Ах, вон вы о чѐм! Дык не готовы же ещѐ, вроде? Индейские проекты не реализованы…

– И не будут. Они для нас навсегда, – ухмыльнулся Пушок.

– А ты именно подготовкой там займѐшься, пока мы тут… ну, не только тут, а вообще, кое-что построим.

– Загадочен ты, Руда!

– Объясняй сам, Зубок.

– Хорошо. Целое племя вы замочили, не забыл тот остров, фашист? – переходит к делу Зуб.

– И что теперь?! – я презрителен к производственникам. Правда, Зуб ещѐ инструктор, но всѐ равно не боевик. У каждого из нас свои задачи, и решаем мы их эффективно, по-зверски. Ну, не умеем мы иначе! Но у каждого своя спесь, что ж имеем право на маленькие предрассудки.

– Теперь там строится… пока, правда, разметка и всякая логистика. Короче, порт там у нас будет. Удобная просторная бухта, простой широкий фарватер. Прямой и короткий, как прихожая в типовой квартире, – Зуб со мной терпелив. Станешь тут покладистым с такими ребятками. Но на что нас нацеливают?

– Здорово. А причѐм тут Ямайка? – пытаюсь узнать свою судьбу. Уже судьбу, судя по роже Командора, приказ сформулирован. Осталось довести его до исполнителей, то есть до меня.

– А кому нужен наш порт? Только контрабандистам и пиратам. Ты будешь искать их на Ямайке, – объясняет Зуб.

– Не сразу, Неждан, твои задачи: во-первых, легализация.

Подростковая банда. Во-вторых, связь. Мы кое-что придумали, обсудим схемы отдельно. В-третьих, агентурная база. На первых порах – ворьѐ, а дальше как повезѐт, – на полном серьѐзе излагает Черныш.

– Что дадите? – реагирую рефлекторно.

– С десяток бойцов на твой выбор, но не больше пятнадцати. Из оружия: ножи, кастеты, кистени, пращи, нун-чаки, удавки и сухарей на три дня, по каторжной норме на неделю, – Командор щедр, как родной.

– Пацаны с китайскими палочками мало знакомы, – обдумываю детали.

– За неделю дадим им базу, потом уже в процессе разовьют, – успокоил меня Черныш.

– Всего неделя?! – не верю Чернышу.

– Десять дней – максимум. Пойдѐте ж на яхточках. Вам до начала штормов нужно успеть.

– Командор, вот так, в автономку на три месяца с пятнадцатью покойниками?! Без разведки, без серьѐзной подготовки?! – мне смешно.

– Потому и без подготовки, что без разведки. Хрен его знает, к чему там надо готовиться.

– Не сгущай, Руда. Наша служба получила от пленных немного сведений о тамошней жизни. Вам как раз хватит недели всѐ изучить, – даѐт немного уверенности Черныш.

– Какая может быть служба у нас, у банды отморозков? – я с него балдею.

– Твоя, Неждан, Гестапо. Шучу, конечно, Абвер, блин, – ухмыльнулся фашист.

– Может, ГРУ?! – выпалил я в запаре.

– Не льсти себе. – Черныш строг.

– Пусть будет ГРУ, им кураж нужен, – советует Пушок.

– Пусть будет, – соглашается Черныш.

– Да вы что, братцы?! – пытаюсь вернуться в реал и вытащить за собой парней.

– Прости, братец, но иначе никак. В этом деле самое трудное – первый шаг. Нам там нужен везучий сукин сын. Не знаешь такого? – Командор непривычно печален. – Старик, никого не жалко…

– Угу. Прежде всего себя и… – решаю, что…

– И?

– И рому ради такого дела. Наливай, Командор! – всѐ не плохо, фигли дѐргаться?

– Вот и чудненько, вот и молодец – почти не бздел. Ух, напьѐмся, парни! За тебя Нежданушка, покойничек наш, – открывает Командор неофициальную часть собрания. Всѐ верно, меня же шлют на смерть. Заранее прощаются.

– Уф! Бя-я-я-я-я!!! – Блин, ну не принимает моѐ нутро ром и всѐ тут – тотем бунтует. Неприятно как-то в компании пьяных подростков, непривычно трезвому поддерживать беседу.

– Вы навещайте меня!

– Все там будем, вот и встретимся! – мычит пьяный Черныш. Пушок задумчиво кивает. А остальные? Сломались от рому, дети ж ещѐ.

Часть 3

Глава 1

Джама-а-а-айка! Достала уже. Почти ничего сногосшибательно нового нас там не ждало. В той ещѐ жизни знакомый шиномонтажник говаривал, что жизнь – это не путь или дорога, а колесо. Рехнулся он со своими колѐсами, но был не так уж неправ. Колесо нашей пиратской жизни крутилось на оси предначертания в колее судьбы, по-пацански обдирая наши шкурки о приключения и задорно не сдуваясь.

Начали по пиратской традиции с увеселительной морской прогулки. Ну, морякам понятно как в море забавно, если ты не в каюте круизника, конечно. Чем кораблик меньше, тем интереснее. На моей посудине нас было семеро. Джиму проще, их аж целых восемь. Работали в две вахты – весело!

Но добрались. Заметив сушу, полюбовались на неѐ в оптику, сняли паруса с такелажем, упаковали в специальные контейнеры и завалились вздремнуть до темноты. В сумерках подняли выдвижной киль, прицепили вѐсла и погребли к бережку. Недалеко от берега, замерив глубину и сочтя еѐ приемлемой, сложили и закрепили вѐсла, задраили в палубе все люки, прикрутили к помпе шланги, один за борт, другой к водозаборной трубе балластных цистерн. Ну, это просто нижняя часть трюма, герметично отделѐнная от остального, где-то одна треть объѐма яхты. Откачали из шлангов воздух, и забортная вода пошла, куда нам надо. Стужа придумал, типа, потом поднять будет просто. Блин, хорошо тонут вместе с нашим добром.

Ладно, потом посмотрим, как просто их поднимать. А пока они ни к чему, пора к делу переходить. Плавно и без рывков осмотреться, обжиться в привычной и уютной обстановке. Захарушка – приличный ребѐнок, привык, понимаешь, к уюту. Хорошо в зловонном трюме, или в прохладных волнах среди милых, но голодных и зубастых рыбок. Или на земле у костра в компании любителей… гм, нетрадиционных диет. А здесь имеются очень милые леса. Трофейные карты мы, конечно, изучили, только на них всѐ как в детской книжке нарисовано. Ну и ладно, временем нас никто и ничто не ограничил. Задача привычная – выжить, вот и выполняем, но не просто так, с учѐтом стратегии. Первая стратегическая цель – знание топографии. Мы сперва нашли тропинки, маршруты наметили, организовали пару схронов, определились с кормовой базой – очень нам интересно, что и где тут полезного и съедобного растѐт, плавает и гуляет.

Особенно человечки, наша главная стратегическая цель. Они, со слов пленных, почти поголовно все рабы, но с особенностями.

В-принципе, система как у нас: элита, привилегированные, работяги, ирландцы и беглые. Парадокс – при дешевизне человеческой жизни здесь все люди что-то стоят как товар. И негры почти не причѐм в смысле их дороговизны. Сильно причѐм ирландцы, и дело даже не в их испорченных католичеством свободолюбивых душах – любой, кого можно продать, по умолчанию считается ирландцем, если он нечѐрный, конечно.

Ну, рабы – так рабы, и мы, беглые по определению, не стали усложнять. Беглых ловят, мы и попались, вроде как неудачно сморило нас на жаре. Побили, связали, свалили избитых нас на телегу и отвезли в усадьбу. В загоне подвесили за связанные руки и оставили на время в покое. Мы немного отдышались. Не то чтобы успокоились, не переживали же вовсе, задача у нас – легализоваться, значит кем-то стать, например рабами.

В загоне мы оказались не одни, имелись чем-то провинившиеся местные. Вот к ним припѐрлись те бугаи, к девчонкам, настоящим, ещѐ детям почти. Всѐ шло по плану, пока не пришѐл тигр. С чего всѐ началось, мне потом Захар рассказал. Я спал тогда, мы с Захаром можем спать по очереди, в целом почти вообще не спать. Только проснулся я и как не проснулся, как Заки, наверное, себя чувствовал, когда я у него первый раз ещѐ оказался. Всѐ видел и ощущал, но не мог ничего, и как будто в тотемном трансе, только не в тайге или сказочной саванне, а прямо в том загончике. Или не я проснулся – я лично не способен на ТАКУЮ ярость, что аж всѐ вокруг красное. Алая волна затопила сознание, утопила разум, осталось лишь бешеное всемогущество. Тигр клыками просто порвал верѐвку, на которой висел, и алое залило убогое помещение. Лапы с когтями легко хватали и разрывали плоть, клыки расчѐтливо точно пробивали позвонки и глотки, вгрызались в разъятые грудные клетки. Запросто так, как ребѐнок насекомых мучает, с тем же скучающим интересом. Но это в завершение, в те секунды моего ступора, когда сознание вынырнуло и охренело от таких дел.

Надолго удивляться я давно отвык, естественные вопросы отодвинул на потом и на автомате стал плясать от данности на текущий момент. Дано: фрагменты тел в тесном залитом кровищей помещении, другие рабы в изумлении и мои ребята, яростно грызущие верѐвки. С верѐвками ясно, сработала установка «делай как я». Зубки мальчишкам нужно поберечь, помог им, перерезал путы ножиком. У негодяев, сволочей таких, нашлись ножики. Но они ж здесь не последние сволочи? С этим вопросом совсем просто – привычный и любимый абордаж, только не в море и «кораблик» великоват. Целая усадьба, фазенда, блин! С судна в море не убежишь, а тут беги на здоровье, коли жизнь дорога. Мы ж не звери – специально ради убийства за людьми не гонялись, просто гасили цели в порядке их опасности. Чисто по-человечески, то есть по-всякому, чему так хорошо научились: ножи, палки, камни, верѐвки – всѐ пошло в ход.

А дурной пример заразителен. Местные с чего-то решили, что начался мятеж рабов, и присоединились к веселью. А может им просто работать надоело? Дело их, нас не касается, да и некогда нам. Легализоваться пока не получилось, не приняло нас в этот раз общество, не поняло своего счастья, пора забирать своих и сваливать. Своих набралось изрядно, прихватили с собой местных пацанов, девчонок и собачек. Вернее, не прихватили, да и не очень-то сваливали. Почти спокойно навьючили пяток лошадок всяким полезным добром. Тоже не без недоразумений, ну, не производим мы на местных впечатления своими детскими мордочками. А те тоже попутали твари неблагодарные, освобождай их после этого, пусть даже не нарочно, это их не извиняет, дебилов! Удумали у пиратов Проклятых островов оспаривать добычу, недоумки дохлые. Мы хотели пару коров увести, ну и увели, конечно, а в виде мяса сами живодѐры остались, вот нефиг животных мучить! Собачки с нами полностью согласны, они вообще-то должны были нас разорвать, для того их и держали. Но к нам псы относятся нетипично – скулят и ползают на брюхе по началу, а как потреплешь им загривки в знак приятия подчинения, визжат и скачут от счастья. Зверь хорошо понимает зверя.

Только женщин нам не понять, даже сыкух малолетних. То их, вроде, чуть не выворачивает от такой компании, а сами семенят за нами, что твои собачки. Мы ж никого специально не спасали – не наш профиль, у нас всѐ наоборот. Но идут, не отстают – и ладно. Хотя, ещѐ как сказать, все беды от них. С чего оно началось? Захар, когда я спал, засмотрелся на девочек, размечтался. А тут те подонки явились, принялись лапать бедняжек, особенно одну… Заки мысленно покраснел, рассказывая. Малыш отважно велел негодяю оставить девочку в покое. Бугай заржал и сказал, что раз уж юному джентльмену скучно и завидно, то он может заменить мисс собой. И полез к Заку. Я должен был проснуться, но… вот тут начинается какая-то мистика. Захар с тигром дружит, только тигр – это же я и есть! Мой дух, его воплощение! Или… Бли-и-ин! Или он – реальный, мистически связанный со мной тигр! И я не бредил в трансе, ничего мне не казалось, я действительно приходил к нему. А как же сказочная саванна? Вот она скорей всего взаправду виртуальная, место встреч, единения наших духов. Ага, в тайгу я прихожу к тигру, а сюда он сам пришѐл ко мне, сегодня первый раз. Обалдеть! Мы ж теперь втроѐм в двух живых, мистика какая-то!

Ладно, потом разберусь, когда придѐм к схрону, только б дотащиться как-нибудь. Как всѐ болит! Визит полосатика и мне дался недаром, в другой раз я ещѐ подумаю, приглашать ли таких гостей. Интересно – как его приглашать-то? Да уж, очень интересно и важно, хотя не всѐ, конечно. Вот мне совсем не хочется знать, чем мистер Тигр угощался в гостях, даже думать об этом неприятно… Зак ухмыльнулся, и я в усмешке прочувствовал всѐ его презрение ко всяким лицемерам. Тоже странность – его я сразу зарѐкся в чѐм-то обманывать, а себе врать никак не отучусь. Зак снова мысленно хмыкнул, на этот раз обнадѐживающе и пристыжено. У него те же проблемы, но мы ж друг дружке всяко завраться не дадим, всегда поможем.

– Ага, прям сейчас. Спать, Неждан! – нагло скомандовал малыш. Рехнулся мальчишка – при такой боли до тошноты…

Глава 2

Очнулся я уже в лагере, спросил Захара как у нас дела. Он мне на мыло файлик сбросил. Шучу, конечно, просто просмотрел ленту впечатлений с его чисто ритуального позволения. Самому-то ему, чтоб лазить в моей памяти, никаких разрешений не требуется, только потому, видите ли, что он живой в отличие от некоторых. Ну и Бог с ним, мне не жалко, ведь он молодец. Дитѐ дитѐм, а командует парнями, как матѐрый сержант, прям не хуже меня. И отчего мы такие бодрые? Захар отдохнул всего часок – даже для него маловато. Ещѐ ж нажрались жирного и сырого, совсем неполезного… Эге! А откуда это я взял, что оно нам неполезно? Тьфу, неудобно как, и Заки в смущении…

Ай, поганец, вот почему он смущѐн! Раскомандовался! Перед девчонками выпендривается, а пацаны ему подыгрывают. Он знает, что они прикалываются и понимает почему, злится, переигрывает. Парни ещѐ больше сочувствуют командиру и вовсю веселятся. Зак начинает беситься и… резко затыкается, потому что я пресекаю подрыв своего авторитета. Чревато оно и, вообще, ни к чему.

Просто подошѐл к той девчонке… гм, грѐзы подростка, бедняга

Захар! Нашлась и на него управа, очень кстати – мальчик будет немного сдержанней, а то совсем распоясался. И девах надо как-то строить, пока на шею не сели. Строго спросил, как зовут.

– Элен, – прошептала она, совсем потерявшись.

– Что ты умеешь делать, Элен? – спрашиваю нарочито небрежно.

– В каком смысле, э…? – густо покраснела Лена.

– В смысле нахрен ты нам нужна? И твои подружки тоже, – типа, вопросы здесь задаю я.

– Э… многое… но что вам угодно, сэр э…?

– Ничего. Абсолютно ничего нам от вас не надо, и не вздумай воображать себе всякие глупости…

– И не воображаю я вовсе, как тебя звать, подонок?! – у девчонки обнаружился характер…

– Вот так нас и зови, пока…

– Пока вы нас сырьѐм не сожрѐте? – … и странноватый юмор. Или это деловой подход?

– А это важно, что сырьѐм?

– Ага. Мы умеем готовить, подонок…

– Главный, – поправляю Лену.

– Хорошо, главный подонок, сэр. Если вам понравится наша стряпня, возможно, вы не станете нас кушать, сэр. И не прогоните, сэр.

– Какой я тебе сэр? Я – главный…

– Скажи, как тебя зовут, мальчик? – устало попросила она. Блин, видно, что сейчас расплачется.

– Зови Заком. Ладно, занимайтесь хозяйством, там видно будет, – решаю, что для первого раза общения достаточно.

Психология эта, чтоб еѐ! Ну, действительно, что с ними делать? Кормить их ещѐ как-то… они же грызунов и насекомых жрать, как мы, не приучены и приучать станет жалко. Хм, попробуем их стряпню, может и перестанет. А кое-кого мне уже сейчас совсем не жаль. Малолетние рабы ж за нами увязались, так мои парни с ними не церемонятся, вдалбливают им нашу первую заповедь – никого не жалко, никого. Назвался груздем, полезай куда приказано, например, на дерево, оглядись, слезь и доложи, что оттуда увидел. Если что-то из доклада неясно, слазай ещѐ разок. Или, тоже случается, видно было плохо, так вот же стоит дерево получше и повыше. И на нѐм живут очень вкусные и питательные жуки. Не веришь? Ты мне не веришь, значит, считаешь, что я лгу?! Тебе?!! Может, я тебя боюсь?!!! Ну, сам выпросил… Уже не считаешь? И что ты не считаешь?

Парни умеют задавать вопросы на засыпку, было у кого поучиться.

Только один мальчик их смущает. Чѐрненький весь, блин, только волосы почти белые, потому что седые. Ребятам накрепко вбито почтение к старшим, самому пришлось общаться. Мы ж фашисты немножко, так что с этим афроамериканцем… Да негром просто, кого нам тут стесняться? Вот церемониться с ним ещѐ! Поинтересовался как бы между прочим, что он у нас потерял. Повезло мне – сразу его не грохнул, как всегда впрочем. Дядьке оказалось с нами просто по дороге. Бежит он от расправы, ведь после нашего деревенского концерта озверевшие пираты будут карать всех без разбору. Какие пираты? Обыкновенные, они тут всем владеют и рабами тоже. Куда убежали другие негры, и почему он не побежал с ними? В лес конечно, и они пока не добежали, ещѐ бегут, наверное. Быстро бегут, ему за ними не угнаться, одному в лесу карачун, и если мы его не прогоним… Вот они заладили, рабская их психология! Успокоил его, что даже собак мы не прогоняем, а всего лишь убиваем и едим. Он как-то облегчѐнно вздохнул и, улыбнувшись, сказал, что умеет так приготовить собаку – пальчики оближешь. И этот туда же, ещѐ один кулинар, понимаешь. Но мужик нам попался незряшний, информированный. Он рассказал, что негры бегут не просто от беды, а к своим. В лесах на северо-востоке острова у них почти целое племя беглых рабов. А про индейцев он не знает, давно всех извели. И белых в племени нет, не уживаются отчего-то, или не убегают, боятся. Вот те фрагменты в загоне в сборе и при жизни тоже были рабами, только надсмотрщиками и охранниками. Тут я грустно усмехнулся. Каждый раб всегда стремится заиметь своих рабов, это как сифилис души или что похуже. Заметил ему, что хреновые из них получились охранники, и надсмотрщики тоже. Он поведал, что они охраняли скот, типа ковбои. А набирают их из надсмотрщиков, потому что беглые, от кого скот охраняют, это знают и никогда с ними не сговорятся. Вот беглец умеет обращаться со скотиной – кормить, доить, ухаживать, забивать, разделывать и, если что, сможет угнать, в смысле при нашей помощи, не всѐ же собак жрать, коли живые останемся.

Вот с этого места я попросил подробнее. Выяснилось, что разорили мы вовсе не плантацию, просто скотоферму. Их тут много, они, кроме прочего, ещѐ и кордон между лесом и настоящими сахарными плантациями. На остров приходят суда за сахаром и с рабами. Девчонок и мальчишек привозят из Европы почти даром. Мальчишек выращивают в надсмотрщиков и продают на плантации, даже если один из пятерых выживает – стопроцентная прибыль. А девчонки служат для поощрения привилегированных и на развод, для негров то есть. Их скрещивают и получают очень дорогих полукровок. Вот такими вещами, кроме выпаса коровок, занимаются на фермах. И эти добрые люди сейчас из-за наших шалостей очень рассердились, им позарез нужно кого-нибудь поймать, подвесить за ребро, забить насмерть и головы надеть на колья. Блин, а нам казалось, что мы такие оригинальные! Ага, страшные пираты, просто жуть. Да тут не пираты страшнее нас, а пираты, настоящие, официальные, этого не стесняются, вообще уроды, каких мы и представить себе не могли. Причѐм совсем без романтизму, сплошная мерзость. Что, в общем, неудивительно – раз уж приличное общество таково, каковы ж его подонки? Вот-вот, совсем не лучше нас, бедных сироток. Эх, с кем приходится работать!