Текст книги "Дурацкий кораблик"

Глава 8

Вестовой Пабло спас ватагу воришек-алкоголиков. Я уже в раж вошѐл, отправляя их в крэш поочерѐдно, по мере вставания с песочка. Не вставать они не могли, юные викинги. А мне всѐ мало. Это Захарушка так на меня влияет, берсерк, блин. Он из-за этого на корабле дураков оказался. Шкипер в него бутылкой запустил и не попал, а Зак попал. Удачно так, в висок. Как Зака шкипер доставал видно было по его окровавленной тушке. Забил Захарушка шкипера его же тростью. Не повесили за юность и смазливую мордашку. Ещѐ больно жалостливо Заки на суде плакал. Милый ребѐнок.

– Сэр Зак, брат храбрец, Командор совет сзывает, сэр, – отвлѐк меня Павка от воспитательного процесса.

– Встать, помолиться за здравие Павки и к плотникам на сегодня. Пойдѐм, Пабло, к Командору.

– Не, сэр Зак, мне ещѐ bliznetcov звать и того попа тащить, сэр. Командор велел попа приволочь, сэр.

– Ну, скачи, зайчонок, исполняй приказание, – отпускаю Павку. Что ж, пока есть время до совета… Блин, а эти куда подевались? Быстро они помолились. Будем надеяться, что искренне. А, ладно, пойдѐм,

Захарушка. Пойдѐм, Неждан.

По дороге к командорскому вигваму увидел, как Павка попа волочѐт, задавая скорость и направление словесным непотребством и пинками. Никакого почтения к сану и возрасту.

– Брат храбрец, прекратить издеваться над святым отцом.

– Да какой он святой?! Ой, сэр Зак, простите, сэр. Эта… Командор приказал притащить, сэр.

– Так сажай его на закорки и тащи.

– А можно, он сам дойдѐт, сэр?

– Без пинков и ругани?

– Ага, – задумчиво кивает Пабло и орѐт, тыча пальцем в сторону командорского вигвама. – Ты, морда, туда иди!

Падре обрадовано закивал головой и потопал в правильном направлении.

– Благослови тебя Господь, отрок! – падре таки владеет английским.

– Тебя тоже, Тоха, пойдѐм вместе, а то тебя здесь не любят. Ещѐ обидят.

– Это ладно. Хоть бы не убили. С индейцами мне было как-то спокойнее.

– Коли не убьѐм, ты к нам привыкнешь. Даже подружимся.

– Дай-то Бог.

– Угу, только на Него вся надежда. Молись, падре, за всех нас молись.

Глава 9

Собрались на первый совет в нашем новом доме. Судьбоносный и программный. Уселись в круг у командорского вигвама прям на землю и сделали умные лица.

– Ну и рожи! – одарил нас мудростью Командор, открывая бутылку. – Уф, а-а-а! На, хлебни, болезный, и передай дальше. Как дальше жить думаете, братцы?

– Пить надо бросать, – рожаю программную мысль, выливая содержимое бутылки на землю. Все, открыв рты, уставились на меня.

– И что вылупились? Ну чего я такого сказал?!

Парни закрыли рты, в глазах отразилась напряжѐнная работа мысли.

– Вы совсем, братцы, отупели, да? Мальчишкам нашим по сколь лет? Про алкоголизм что-нибудь слышали? А про детский? Я вчера нажрался, свинтус, а Захара ещѐ и сегодня рвало, вот!

– И моего мутит. Но ты прав – нельзя похмеляться, – Командор как медик не может со мной не согласиться. – Всѐ, братцы, сухой закон и монополия. Сурово, но гибко.

– Ага. Только гибко можно завтра, а сурово сегодня, как вчера.

– Тебе вчера мало было, Пушок?!

– Он в общем смысле, Стужа.

– Да, Черныш. В самом общем и предельно конкретном. С корабля дураков выхода нет, и остров под нашими задницами ничего в принципе не меняет. Как в море, будем пить, тупить и лениться – сдохнем. Это вам не Чунга-чанга.

– Что предлагаешь? – Командор серьѐзен.

– Развиваемся в прежнем направлении, звереем.

– Зверство без смысла – бессмысленное зверство, – напомнил Своята.

– Черныш, тебе ещѐ интересно знать, куда нам идти?

– Гм. Вообще-то, в пути главное – сам путь…

– Так, Командор, вот этих надо на срочную постройку сортиров, чтоб им было, где умничать без помех…

– И где таких мочить, – поддерживает меня Плюш.

– Гм, сортиры поддерживаю, даже настаиваю. Не злитесь, парни, всѐ естественно…

– И небезобразно, Командор, значит небессмысленно, – кивнул Зуб.

– Вот-вот. Что в нашем распоряжении из естественного? – умничает

Клык.

– Пока только мы сами и наши знания о мире. То есть почти нихрена, – грустит Хаски.

– Не печальтесь, парни. Повторяю: вы все, подонки, не вздумайте себя жалеть, вашу мать! – Утешает нас Пушок. – Это – во-первых. А во-вторых, всѐ наше с нами не навсегда, и оно не как данность… Короче, расти надо.

– Куда и как – вот в чѐм вопрос, – настаивает Своята.

– Я ж говорил про естество – нахрен его насиловать? Хотите по-умному? Про эволюцию все слышали? – Клык задушевен.

– Гм, верно. Займѐмся жизнедеятельностью в еѐ каноническом виде, как появится время, взгромоздим надстройку себе на голову, – Маламут саркастичен.

– А пока еѐ итак есть чем занять. Мы по своей природе – хищники.

Значит, охотимся. – Рассуждает Стужа. – Поправка: Добыча нам будет не случайно встречаться, мы будем еѐ искать.

– Уж лучше здесь подождѐм. Что ты про фальшивый маяк говорил? – спрашиваю Командора.

– Доусон предложил. Он как про этот остров узнал? Его корабль на рифах разбился, но не сильно – спаслись всей командой на шлюпках. Хорошо, оружие прихватили. Местные обострять не стали, познакомились, поменяли, у кого что в карманах нашлось, на вяленое мясо, бобы и золотой песок. Запаслись водичкой и погребли в сторону Ямайки. На их счастье встретился им английский купец. Я это к чему? Вот и падре тут из-за рифов оказался. Часто на них суда налетают. Да, падре?

– Не каждый день, но бывает.

– Вот, а тут мы такие. Нечасто они сами налетают, но если мы поможем…

– Командор, ведь всѐ одно к одному – на острова за данью мы сейчас идти не можем, нас мало, пленных много…

– Конкретнее, Лют, – не любит Зуб вступления.

– Для начала оглядимся, конечно. Обшарим весь остров и прибрежные воды. Потом надо оборудовать наблюдательные посты и стоянки для лодок, лодок наделать.

– Из чего, Лют?

– «Бродягу» разберѐм, Стужа. Не сами, вернее не только сами, а с дедами. Близнецы, нужны склады. – Плюш азартен.

– Многое нужно. Есть предложение. – Хаски грузится в тему.

– Излагай, братец. – Командор чуток и заботлив.

– Модульное строительство. Тут, говорят, речка есть. Всякий попаданец начинает с мельницы и лесопилки. Технически это нам по силам. Организуем конвейерное производство модулей, продумаем логистику… – Хаски расцвѐл под поощрением Командора.

– Завтра, а сегодня работаете над разборкой «Бродяги» и строительством хранилищ. – Сухо рубит Черныш.

– Да, братцы, делаем так, – как извиняется Руда.

– Яволь, Командор, – бурчит Хаски.

– Стужа, кроме штурмовых лодок, нужны баркасы, чтоб могли держать пушки, якоря, ядра, – развивает успех братьев Лют, – Командор, мы на чѐм будем добычу вывозить?

– Молодца, Лют.

– Да, Командор. Близнецы, надо подумать о подъѐмных механизмах, – загружается Стужа.

– С борта на борт, или со дна на борт? – Маламут уже в теме.

– Пока с борта, братик. Со дна – дело непростое. По сути, неверное. Пока. Хотя-я-я… – Стужа врюхался в тему с головой.

– Найдѐм что поднимать, будем думать. Что там про верное дело, Стужа?

– Командор конкретен.

– А? – братишка очнулся как от обморока – Вообще? Нужен плавучий док, сборный, из нескольких секций, чтоб секции можно было через узкие проходы буксировать. Смотрите: Налетит корабль на рифы. Команду мы спасѐм, до смерти нам благодарны будут.

– Ты не представляешь себе как!

– Я тебе верю, Плюш. Корабль разгрузим, такелаж, рангоут снимем, а судно бросим? А нафига? Поднимем с камней и в док его. Заделаем пробоину и к нам на базу.

– Ты что, Стужа? У нас и так народу мало. Где на них экипажи брать?

– меня бесит людская жадность.

– Ну, будут пленные моряки… – мычит Зуб.

– Ты псих, что ли, братец? – перехожу в бешенство.

– Как все мы. Но про пленных и экипажи вы сами подумайте, штурмовики. Про авторазборки слышали? Вот тоже самое. Будут к нам люди заходить…

– Чего? – переспрашиваю успокаиваясь.

– Того. Не тупи, братец, типа, не догоняешь? – Зуб уверен в своей правоте. Блин, да он красавчик и умница!

– Зубок, лапочка! Мы сюда всех на ремонт заманим!

– Не сюда. Этот остров должен остаться секретным.

– Хорошо, Черныш, не сюда, подберѐм островок с удобной бухтой и простым фарватером, – радуется Командор.

– Главное что? – Стужа чем-то недоволен.

– Что, Стужа?

– Клиентская база, Командор. Контрабандисты и пираты.

– Контрабандисты – это очень хорошо. Из хлопка можно сделать штуку в шесть раз сильнее чѐрного пороха, – бормочет Лют.

– Правда, Лют?!

– Правда, Неждан. Но нужны кислоты. Серная и азотная. Да много чего можно наделать. Только я не знаю как, или забыл.

– А что можешь? – Руда азартен.

– Чѐрный порох и активированный уголь. Для пороха нужна селитра. Лучше индийская, но пойдѐт и чилийская. Дѐготь, кокс, щѐлок, топливные таблетки. Кое-какие реактивы для выделки кож.

– Кожи выделать сможешь?

– Не знаю, Командор, не пробовал.

– Тогда к чему этот трѐп, Лют? – Руда разочарован.

– Хроноаборигены многое знают. А что не знают, о том могут догадаться, если им подсказать.

– Где их искать? – Клык не заинтересованно.

– В Европе, Клык. Нам нужны легальные вывески в больших колониях. Проникнем в них с помощью контрабандистов, осмотримся…

– Точно, Лют! Организуем подростковые банды!

– Неждан, не гони.

– Сам не гони, Своята, он прав. Вживаемся, легализуемся, работаем, – ухватил идею Сыч.

– Сразу работаем, Сыч. Подростковые банды – наше всѐ: среда, опора, резерв. На месте отбираем, готовим и сюда. Ну и прочая преступность – нам стесняться некого, – вставил Плюшевый свою любимую приговорку.

– Хм. По тому городишке скучаешь? Молодец, не дуйся. Что ж, направление выбрали… – ухмыльнулся Командор.

– А что будем жрать? – Клык угрюмо. – Поля пока подготовим, засеем, пока скотина приплод принесѐт…

– Падре, что местные едят? – спросил Руда уверенно в решаемости проблемы.

– Не хлебом единым жив человек, но Духом Святым…

– Падре, поближе к телу, пожалуйста, – Командор не настроен на теорию.

– Ну, не только Святым Духом, индейцев окружает множество разных духов…

– Блин, падре! – уже злится Командор.

– Погоди, Руда, дай ему сказать. Падре, ты хочешь рассказать, как к нам относятся аборигены? – Чернышу стало интересно.

– Да кому интересно мнение мертвецов?! – Плюш презрителен.

– Ты угадал – себя они считают мѐртвыми, другими в их представлении пленные просто быть не могут.

– Так ты им скажи, Антошка, что коли будут стараться, мы им подарим жизнь и э…

– И чего-нибудь пожрать! – смеѐтся Хаски.

– Вот это для местных нетипично, поэтому вы для них – безумцы. У них же кровная месть, слышали про такое? А вы взялись растить и защищать кровников!

– То есть они из благодарности могут нас зарезать? – ну, мне просто интересно.

– Кровный обычай – не право, но обязанность – они обязаны зарезать людей, проливших родную кровь, – как на что-то намекает падре.

– Людей, говоришь? – усмехнувшись, что-то понял Черныш.

– Да, юноша. Они не могут вас простить – у них просто нет такого понятия. Но они могут на вас не злиться, если не будут считать вас кем-то одушевлѐнными…

– Конкретнее, падре, ближе к телу, – ободряюще улыбается ему

Командор.

– Я говорил с ними. У них есть объяснение и выход – вы вообще не люди. Вы – духи тьмы, и ваше безумное решение оставить их в живых тому подтверждение. Демонам не может прийти в рогатые головы бояться мести смертных.

– Упс, опять! – мне смешно. Падре подарил мне ошарашенный и какой-то обрадованный взгляд.

– Гм, ребята, мне по профессии не положено сомневаться в существовании демонов, только не пытайтесь меня дурить…

– Ага, тебе же положено дурить паству, демонам тебя…

– Ну, хватит, Стужа! – сквозь ржач умоляю братца. Падре принялся испуганно озираться.

– Хорош резвиться, парни! Падре, тебе лучше поверить, что мы или в нас – демоны, так ты будешь убедительнее для аудитории, – решил

Командор.

– А на самом деле…

– Хрен его знает, Антоха, оставим в истории интригу для пикантности. Лады?

– На всѐ воля Его, Командор.

– Вот и чудненько. Так чем всѐ-таки Провидение питает местных чад своих?

– На прибрежных скалах морские птицы откладывают яйца, ещѐ черепашьи яйца и сами черепахи, в море рыба, осьминоги, ракушки и раки. В лесах водятся грызуны, на вкус ничего.

– У нас кролики есть, падре. Что-нибудь попроще они жрут? – злится Зуб.

– Сахарный тростник, бананы, ещѐ корнеплоды и бобы, но мало.

– Крестьяне, что вы его спрашиваете? – Черныш выглядит удивлѐнным.

– Во-первых, мы в Америке. Клубни – это картошка, а бобы – скорей всего соя. Во-вторых, мы в тропиках. Мне показалось, или я действительно видел три мешка риса на «Подарке»?

– Ё-моѐ! Его же прорастить можно! Близнецы, что вы про лесопилку говорили? У речки сводим лес, корчуем пни, делаем рисовые чеки, – лихорадочно заговорил Клык. Зуб аж расцвѐл от счастья.

– Чему это ты так обрадовался, Зубок? – не понял Командор.

– Рису, Командор. Он эффективнее пшеницы в пять раз, ещѐ и получим два-три урожая за год!

– Рис и рыба, как в Японии, – улыбнулся Черныш.

– Итак, резюмируем. Направление развития утверждаю. По текущим задачам: Неждан, Плюшевый, подберите из индюшат проводников, прихватите умников Доусона, облазьте весь остров. Составите подробные кроки, бумагу я вам выдам. Лют, Черныш, берѐте Доусона, две ватаги, и срисовываете прибрежные воды. Близнецы, сначала склад. Место под лесопилку подберѐте вместе с крестами. Аграрии, выберете место, можете приступать к вырубке и выкорчѐвке…

– Только, чтоб всѐ дерево складировалось под навесами. И сучки и веточки.

– Нафига они, Лют? – аж оскорбился Зуб.

– Для химии. Очень надо, просто поверьте.

– Стужа, начинаешь разбирать «Бродягу». Параллельно стройте лодочный сарай с малым эллингом. Парусную мастерскую и что там ещѐ?

– Много чего, Командор. Сделаем.

– Своята, ты обещал луки, – напомнил Командор.

– Их по руке надо делать.

– Прекрасно. Сделай пяток по своей руке. Ребятки пока из них постреляют, а ты отбирай способных. Как отберѐшь, сделаешь луки под них, и снова отбирай да оценивай. Индейцы должны хорошо стрелять, займись с ними. Кстати, арбалетов маловато. И не очень они получились.

– Ну не механик я! А близнецы заняты.

– Братцы, придѐтся разделиться.

– Не придѐтся. Нам мастерскую по любому обустраивать, кое-какое оборудование строить. Хорошо, хоть изобретать ничего не надо, пойдѐм протоптанной дорожкой прогресса.

– Мастеров и их деток привлекайте своей волей. Пусть вам на той дорожке компанию составят. А мы, Пушок, продолжим тренировать ватаги.

– А я?

– А ты, Сыч, будешь тренироваться. Чтоб к концу месяца гарантированно навешал любому пацану.

– Хм! – у меня обоснованные сомнения. Плюш загадочно заулыбался.

– Ну, кроме штрафников, – поправился Руда. – Всѐ, парни, за дело!

Глава 10

Претворяем решения программного похмельного совета в жизнь. По совету падре и приказу Командора прежде всего прояснили отношения с аборигенами. Просто интересно стало – можно ли поворачиваться к ним спиной? Тут-то и дорвался падре до наших ушей с его видением внутреннего мира первобытной натуры. Оказалось всѐ не так уж просто и примитивно, немного сложней представлений животного мира каменных джунглей, того же офисного планктона, к примеру. Просто вроде бы – есть духи злые и духи добрые, значит, добрые хорошие, а злые плохие? А в каком деле? В некоторых начинаниях злые духи сподручнее. Ведь они духам совсем не поклоняются, они ими думают. В их мире у всего есть духи – у предметов, животных, явлений природы, но главное – они есть у абстрактных категорий типа добра и зла, любви и ненависти. Нам было подумалось, что духи эти – и есть их представления о явлениях, отделѐнные в сознании от самих явлений. Но слишком явное у них к ним личное отношение. Они духов изгоняют, иных даже наказывают, призывают, задабривают… Вот тут-то и зарыта собака. Духи, злые, добрые и никакие, могут быть благосклонными, равнодушными, враждебными. И у всех, даже абстрактных, есть воплощения и отражения с проявлениями – например имена, посвящение духам. Вот индейцы, задумывая какое-либо дело, прикидывают, какие духи могут им помочь или навредить, как одних отпугнуть, других улестить. Или из уже сложившихся отношений строят определѐнную линию поведения, программу действий. Такой у них способ мышления, он нам очень понравился. Во-первых, он у них таки есть, я знавал прорву народу, обходящегося без способов мышления, да и вообще без него. Во-вторых, вдохновил прагматизм их взгляда – вся мораль заточена на то, чтоб из того, что есть, сделать лучше. В-третьих, исходя из прагматизма, они умудрились увидеть в нас воплощения духов жестокости и безумия ада. С концепцией воплощений им и нам, конечно, особенно повезло. Слепить или вытесать идола – дело мутное, для эффективности сооружения требуется в него, как воплощение, сильно верить. А мы – вот они, живые такие, шустрые, верить в нашу безумную жестокость получается совсем без усилий. И улестить нас, то есть духов в нас воплощѐнных, легко – просто делать, что говорят, и не разевать пасть без приказа. А уж в отдаче они не сомневаются – духи в их представлении по своей природе не способны на неблагодарность. Польза от нас в нашем конкретном случае обоснованно ожидается безумная и жестокая. Вот это – в-четвѐртых, нам не очень нравится, но без издержек не бывает бизнеса. У нас при нашем жестоком безумии оказались серьѐзные моральные обязательства и конкретные задачи. Ну и ладушки. Взяли мушкеты, порох, пули, фляжки, котелки, кремень, трут… снарядились, в общем, и пошли. Плюшевый со своим отрядом вдоль берега по часовой стрелке, а я со своим против.

Захарушка от прогулки в восторге, он городской парнишка, природными красотами несильно избалованный. Выдал мне недавно, что всѐ так хорошо получилось, как он и мечтать не смел. Я аж опешил. Чего хорошего? Что его регулярно хотят убить, а меня уже убили? Ну, это грустно, – отвечает, зато настоящий морской поход со стрельбой из пушек и абордажами, настоящая битва с индейцами, настоящая разведка в джунглях на таинственном острове! Тьфу ты, ну ты! Еще заросли эти гадские, ядовитые змеи, леопарды. Тоже не понарошку. Дохлую кошку ободрали, клыки и когти повыдѐргивали под руководством индюшат проводников. Напала хитрая бестия на замыкающего, то есть на меня, и убила бы. Хорошо, успел обернуться и кортик выхватить. Сбила эта тварь меня с ног и к глотке клыками, а я ей в бочок кортик засадил. Как Жѐлтому, его, кстати, кортик, типа память. Парни ей с пяти стволов врезали до полной потери самочувствия – жалко шкурку, аж шесть рваных дырок в ней. Но у других и такой нет. А Васькина мамка… у индюшат ещѐ имѐн нет, не заслужили. Точнее, не было – я по праву безумного вождя назвал проводников Васей и Сѐмой. Так вот, Васька обещал, что его мамка шкурку выскоблит и выделает. Ну-ну, посмотрим, как получится.

Хотя, у такого умника мамка дурой быть не должна. Мы обучаемся местному, индюшата английскому. Они учатся быстрее, наверное, потому, что у них учителей получается больше. Аж целых девять, с нами же ещѐ три ученика Доусона. У нас, к примеру, привал, мы охраняем периметр лагеря, а они кашу варят и по деревьям лазят, чтоб оглядеться. Пишут что-то, рисуют, умничают. Но не важничают, знают, чем чреваты понты со штраф командой. Охотно объясняют, что да как. Я своим придумал тренировку зрительной памяти – на вечернем привале они мне на земле прутиком местность рисуют, что за день прошли, отдельно отмечают ориентиры, расстояния по их прикидкам и стороны света. Картографы проверяют, если надо поправляют, иногда даже спорят, причѐм пару раз мои умникам носы утѐрли. А на большом привале устроил экзамен по всему пройденному маршруту. Получилось весьма недурно, точно не заблудятся. Чего скажете блуждать, ведь идѐте вдоль берега? А вот и нет. Идѐм мы зигзагом, ломаной, чтоб большую площадь зарисовать. А как мои картографам утѐрли носы и сдали экзамены, мы разбились на три отряда, разделились на дистанцию слышимости истошного ора и сканируем местность широкой полосой.

Сначала в виде эксперимента. Вечером сличили пограничные ориентиры, всѐ совпало. На другой день пошли увереннее, тоже всѐ получилось в ѐлочку, то есть в пальму. Так и пошли.

Через неделю встретили отряд Плюшевого. Посидели у костерка, поржали, как у нас мысли сходятся. Оба же думаем одинаково, но каждый в душе лелеял предвкушение встречи и возможности сказать, – А ты не додумался? Смешно, аж грустно. Утром определились с маршрутами и двинулись в сторону лагеря.

Ещѐ через неделю вновь встретились в гавани. Доусон нас уже поджидал в нетерпении. Забрал своих к себе домой и предался составлению наброска карты острова. Оказалось, что пока мы стирали белые пятна, у нас образовался квартирный вопрос. Появились квартиры, появился и вопрос. Правда, квартирки так себе – сборнощитовые, крытые пальмовыми листьями. Окошки без стѐкол, но со ставнями. Из мебели – матрацы из парусины, набитые сухой травой. Только у Доусона и у Командора есть столы и табуретки.

Модульные! Любят близнецы красивые названия. А на деле:

Удобства во дворе, хорошо, хоть сортиров настроили. Помыться в общую баню, правда, без веников, но и без очереди. Зато открыли прачечную с пропаркой и со стиральной машиной – большая деревянная бадья с мешалом в центре с мускульным приводом. В качестве моющего средства – щѐлок. Мы как из похода припѐрлись, нас сразу в баню, а комбезы и портянки наши в стирку. После бани выдали чистое и повели кормиться в столовку, тоже сборнощитовую, но со столами и скамьями. Хорошо посуды догадались натырить, но мало, хватает только при коллективном и посменном использовании. Зато кормѐжка нормальная: Бобы с бананами, рыба, жареные бананы с черепашиной и компот из бананов на третье.

Оставил парней переваривать, а сам отправился к Командору за новыми задачами. Руда доклад выслушал благосклонно, позавидовал ожерелью из клыков и когтей киски и отпустил до утра отдыхать с дороги. Хватило ума последовать рекомендации, самому не дѐргаться и пацанов не теребить. Командор вновь всех осчастливил – повелел учредить бордель, пока вигвамного типа. Работниц в него силком не загоняют – любая девчонка может прийти, а когда надоест, уйти, передохнуть. Вот мы всей командой к ним с гостинцами и с серебром. Заки бедняга весь перенервничал, аж ладошки вспотели, но потом ничего, освоился. Даже поболтали, насколько хватало запаса местных слов. Девчонка попалась смешливая, Заки с ней было легко и приятно. А с утра мы снова пошли в поход. Стратеги по нашим схемам сориентировались, наметили места для дозорных башен и лагерей отрядов постоянной готовности. Ну, нас имели в виду, не иначе.

Рабочие потащили до места детали первой вышки, а мы их сопровождали. Плюшевый со своими тем же занялся. За неделю собрали по две дозорные башни. Наметили позиции для секретов. Туда посадили пацанов с овчарками на посменное круглосуточное наблюдение. На вышках поставили оптику и наблюдателей. Вышки прикрыли сетками с листиками. Подвели к ним лианы. Когда ставили последнюю дозорную башню, первую было уже не разглядеть, быстро тут всѐ растѐт.

Мы лагеря обживаем, боевая подготовка обязана быть непрерывной.

А башни продолжают строить. Для солнечного телеграфа. Дело нужное, а то мы уже бегать устали. У нас же эстафета. Стартуют два индейца. Конечно индейцы, сколько пробежит подросток с полной скоростью? А овчарок пока мало, тем более все дамы в положении и над ними трясутся, как над коронованными особами. Два индейца потому, что наперегонки. Первый на промежуточном финише два раза выкрикивает сообщение и валится на землю без сил и вне себя от счастья. Получит награду, пойдѐт в бардак с подарками, его там приласкают. А на следующем этапе снова двое пятками сверкают.

Ну и пусть себе бегают, нам то что? То – прибежит такое сообщение, тревога и марш-бросок с полной выкладкой. Учебная тревога или боевая – нам уже безразлично. Прибежать, занять позиции, ждать врага. А что его ждать? Вот он ирод – Лют или Черныш. Дают вводную на учебный мордобой. Тут как раз отряд Плюша на лодочках подгребает. Понеслась! А бывает и наоборот. Приказ – выйти на шлюпках в указанный район, отсечь противника от моря, поддержать своих огнѐм и высадить контрдесант в тыл неприятелю. Но нету никакого неприятеля, а несколько ватаг пытаются изображать из себя героев. Срываем на них досаду, простите, братцы. От таких дел эмоционально тупеем и вообще звереем.

Так что, когда пожаловали гости, мы к этому отнеслись без особых впечатлений, только обрадовались им слегка. Проделали всѐ чѐтко и слаженно, ворогу даже пришлось объяснять, что же это было. Ну, потом, когда они уже стали нашими пленными. Бедняги прощались с жизнью, думали, что хана им. Несильно заблуждались, по местной традиции пленные – просто мясо, или черепа на колышках, они, кстати, ещѐ стоят, убирать их запрещено. Ну, для индейцев, а они, сами индейцы, к индейцам же и припѐрлись за приключениями. Но мы привнесли в дикарские обычаи немного европейского изуверства – у пленных есть уникальная возможность из мяса стать воинами беспощадных. Если, конечно, докажут, что достойны – не загнутся в учебке и не сдохнут в рубилове. Наши покорѐнные и подлеченные нами аборигены охотно просвещают пришлых. Бедолаги, конечно, сразу и поверить в такое счастье не могли, а потом ничего, даже в Бога стали верить.

Тут нам падре Антуан помог. Он, вообще, здорово помогает, дай ему Бог. Ведь, если мы – воплощение жестокости и безумия ада, он представляет светлое мистическое начало – Веру, Надежду и Любовь. Воины в племени беспощадных живут, минуя убитого Захаром шамана, под прямым покровительством демонов гордыни, насилия и алчности, но им нравится помнить, что существует и светлая сторона бытия. Не рвут контакт, не закрывают дверь для диалога, так на всякий случай. Вот и мы для него стараемся. Церквушку ему соорудили и оборудовали, домик для него поставили. Индианку за ним закрепили, чтоб обихаживала. Даже не для комфорта, который его слегка тяготит – мыться же заставляем! Для высокого статуса, заслужил, работы у него много. Среди пленных полно католиков. Не только португальцы и французы, ещѐ есть ирландцы, шотландцы и чуть-чуть испанцев. Да и протестанты к нему захаживают, Бог-то один. А тут мы ещѐ притащили. Крести их, падре, нарабатывай методику, эти не последние.

Точно не последние – с ног с ними сбились. Повезло нам с местной тупостью. Если б они, пусть не единым фронтом, просто одновременно припѐрлись, нам бы хлопотно пришлось. А так, в порядке поступления, обошлись без фатальных потерь – только раненные, даже не покалечили никого. Гостей мы тоже зря не уродовали. Реабилитация у нас поставлена на поток. Крестим, лечим, кормим, объясняем ситуацию. Их у нас прилично набралось. Белые отчего-то к нам стали жаться. То смотрели неприязненно, а сейчас прям души не чают. Эге! – подумали мы.

А тут нам повезло, аж два раза и почти подряд. Сначала пират на рифы налетел. Пираты на ломанном английском уверяли, что они – честные купцы, но это они пускай индейцам рассказывают. Те даже в Бога верят. Или тоже врут? Ну и пусть. Главное, что у нас было четыре секции плавучего дока. Отбуксировали их за неполные сутки до места. В отлив подвели к кораблю, притопили. На них обычные глиняные трубы, обожжѐнные дровами. Ручной помпой создали в трубах пониженное давление, и забортная водичка пошла в отсеки. Когда стало достаточно, закрыли заслонки. Завели под днище корабля канаты. То ещѐ занятие, но индейцы справляются, хорошо ныряют. В прилив обратная операция. Переставили трубы при помощи лебѐдки и ненормативной лексики, откачали из них воздух, и водичка самотѐком пошла из отсеков за борт. За сутки сняли корабль с рифа. Плотники заделали пробоину, судно, потихоньку вытравливая канаты, поставили на воду. И отбуксировали в логово.

Потерпевшие, как его увидели, обрадовались. Не знаем, говорят, как вас, то есть нас, благодарить за спасение нашего корабля. Да не за что, отвечаем, кстати, где вы увидели ваш корабль? Да вот он! А фигушки. Свой корабль вы бросили, а мы подобрали бесхозное имущество. Орать иди в суд. Ах, вот так?! Ещѐ кто-нибудь хочет? Нет? Тогда пошли вон и падаль свою заберите. Как придѐте в разум, обсудим вашу судьбу. Ну, поголодали они немножко, у нас для бродяг харчей нет, провели ночку на пляжу под звѐздами, а с утра припѐрлись к

Командору услуги предлагать.

– Гм, если вы так хотите… только это навсегда. Ну, согласны, так согласны. Идите пока в баню, потом в столовую. Найдѐте весѐлого

Гарри, он вас озадачит.

И почти без перерыва застрял на камнях настоящий купец.

Англичанин с полными трюмами индийской селитры. Здоровый гад, пришлось разгружать. Притащили к нему наш понтонный пирс, смонтировали, уложили дубовый брус, собрали дубовую дорогу. Пока возились, на берегу построили хранилище. Весело побежали самоопрокидывающиеся вагонетки с селитрой от купца прямо в склад. Морячки на купце оказались догадливыми, сообразили, куда и к кому попали. Не стали орать и брыкаться, спокойно катали вагонетки, как будто, так и надо. Всего-то делов было – их офицеров зарезать. Мы с Плюшем для наглядности и во избежание возникающего недопонимания сделали, а фигли было возникать?

Но я думаю, им понравился наш подход к делу. Когда разгрузку закончили, у нас были готовы ещѐ четыре понтонные секции. Удалось снять с камней и эту тушу. Только нафига нам такая громадина? В разборку. Его бывшая команда и займѐтся.

Рабочая сила у нас теперь есть. И вообще сложилась интересная ситуация. Белые до икоты боятся индейцев, индейцы недолюбливают белых, только мы всем по душе, такие белые и пушистые. Это развязывает нам руки. Стратеги планируют отдать соседям визиты. Уже начали подготовку. Мы отрабатываем десант и бой на берегу сходу при поддержке «Забияки». Отлаживаем взаимодействие. С нами пойдут индейцы – проводники, лучники, бойцы первой линии. Парням охота жениться, вот и погребут невест добывать. Уже скоро.