Текст книги "Идеальный парень"

Глава 53

– Знаете, – сказала Бриджет, пока Прия везла нас в сторону Шепердс-Буш, – я правда думала, что все будет лучше.

Я вздохнул и вытер глаза.

– Я знаю, Бридж. Поэтому я так люблю тебя.

– Не понимаю. Вы идеально друг другу подходите.

– Угу. Мы оба идеально облажались.

– Я имела в виду в положительном смысле.

– Если бы это было в положительном смысле, то он не отшил бы меня на ступеньках своего дома, пока я умолял его пришить меня обратно.

В этот момент к разговору подключился Джеймс Ройс-Ройс:

– Не хочу показаться занудой, но, по-моему, ты мог бы и получше разрулить эту ситуацию. Мне кажется, что не стоит начинать разговор с: «Вот все твои недостатки, и кстати, у тебя еще, похоже, проблемы с пищевым поведением».

– Нет. – Бриджет просунула голову между подголовниками сиденья. – Мне поначалу тоже так показалось, но теперь я думаю, что он поступил правильно. Оливер должен знать о том, что Люк любит его, несмотря ни на что.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – Джеймс Ройс-Ройс кивнул с глубокомысленным видом, – но я думаю, что в таком случае так и надо было сказать: «Оливер, я люблю тебя, несмотря ни на что».

Я забился в угол машины.

– Что-то мне совсем не нравится это посмертное вскрытие главной романтической неудачи в моей жизни.

– Не говори ерунды, Джеймс, – сказала Прия, разумеется, проигнорировав мои слова. Но, тем не менее, похоже, что она была на моей стороне. – Люди не верят тому, что им говорят прямо в лоб. В противном случае визуальные виды искусства утратили бы всякий смысл. И вместо этого я писала бы на стенах лозунги вроде: «Капитализм – это серьезная проблема» или: «Я люблю девушек».

– Хватит уводить разговор в сторону. – Это была Бридж. Кто бы сомневался. – Нам нужно придумать новый план.

Я закрыл глаза.

– Больше. Никаких. Планов.

– Но, Люк, тебе было намного лучше, когда ты встречался с Оливером. Я не хочу, чтобы ты опять загрустил и попал на страницы желтой прессы.

В ее оправдание можно было сказать, что отчасти она права. Ведь именно это и произошло со мной, когда я в прошлый раз порвал с человеком, который был мне небезразличен. За исключением того, что Оливер не продавал меня за смешные деньги третьесортной газетенке.

– Спасибо, Бридж, что так за меня переживаешь. И я, конечно, рискую сейчас высказаться в духе героини из женских романов девяностых, но мне не нужен мужчина, чтобы почувствовать себя полноценной личностью.

– Дорогой, ты ведь помогаешь мне почувствовать себя полноценной личностью? – сказал Джеймс Ройс-Ройс Джеймсу Ройс-Ройсу.

Я сердито посмотрел на их затылки.

– Спасибо, что обесцениваете мою точку зрения.

– Прости, я немного увлекся.

– Ага, в тот самый момент, когда рушится моя личная жизнь?

Джеймс Ройс-Ройс ссутулился под своей фланелевой рубашкой.

– Ну вот, дорогуша, теперь я чувствую себя полным эгоистом.

– Послушайте, – сказал я, – мне было хорошо с Оливером. Это помогло мне во многом разобраться. И я уверен, что в будущем я смогу построить нормальные здоровые отношения с каким-нибудь хорошим человеком. Но сейчас я очень сильно расстроен. Так что, черт возьми, хватит уже мозолить мне глаза своим счастьем!

Кажется, до всех дошло, и они молчали с жалостливым и грустным видом до тех пор, пока не доехали до моего дома. Там я заявил, что следующие пару часов собираюсь пить и жалеть себя.

– Если хотите, то можете присоединиться, но я и так провел с вами весь день, поэтому не обижусь, если вы разойдетесь по домам.

Прия пожала плечами.

– Я остаюсь с тобой. Как в старые добрые времена.

– Прости, дорогуша. – Джеймс Ройс-Ройс уже вызывал «Убер». – Но нам с мужем пора ехать, чтобы никому не мешать своим счастьем.

– А у меня завтра ранний вылет, – добавил Том, – и я не могу сказать вам, куда лечу и что там буду делать.

– Я останусь. Конечно, завтра я опоздаю на работу, но у меня гибкий график. Уверена, что они проживут без меня хотя бы… – Бриджет проверила свой телефон. – Вот черт. Там какая-то катастрофа. Наверное, меня уволили!

На мгновение я даже забыл обо всех своих проблемах.

– Блин, Бридж. Мне так жаль. Но ты…

– Ложная тревога. Просто случился пожар. Сгорела половина первого тиража книги, которую мы назвали «Сейчас меня нет в офисе. Пожалуйста, пересылайте все тексты для перевода на мой личный почтовый ящик»! Мне нужно срочно ехать и разбираться.

Мы разошлись в разные стороны. Только Прия последовала за мной в квартиру и отпустила довольно грубый комментарий о том, как мне только удавалось сохранять тут чистоту, после чего тут же отправилась на кухню в поисках выпивки. Не сказать, чтобы в тот момент из меня получился хороший собутыльник, но, по крайней мере, я был рад, что она не уехала, и когда я напился и принялся плакать, она не смутилась и не попыталась меня утешать, что меня вполне устраивало.

В три часа ночи мы улеглись спать, потому что Прия была не в состоянии сесть за руль, к тому же она не хотела оставлять меня одного. А значит, через пару часов мы оба проснулись от звонка.

– Что за хрень? – простонала Прия.

Звонок повторился.

– Ну, – я сонно перекатился на другой бок, – можно было предположить, что это ты. Но ты здесь, со мной. Это могла быть Бридж, но она наверняка все еще разбирает на складе обгоревшие книги.

Звонок снова повторился.

Прия схватила мою подушку и накрыла ею голову.

– Значит, это твой чертов Оливер, да?

Другого варианта не было. И я не мог понять, что почувствовал в этот момент. По идее, я должен был обрадоваться, правда? Но в то же время я так сильно разволновался, что у меня даже заболела голова.

Раздался еще один звонок.

– У тебя ровно восемь секунд, чтобы разобраться с этим, – сказала мне Прия, – иначе я возьму дрель и разворочу эту хреновину ко всем чертям!

– У меня нет дома дрели.

– Тогда я найду что-нибудь тяжелое и острое.

– Ага, и после этого мне придется распрощаться с задатком, который я отдал хозяину квартиры.

– В таком случае, – прорычала она, – тебе лучше открыть дверь.

Я с трудом выбрался из кровати и вышел в гостиную.

– Слушаю, – сказал я, осторожно беря трубку домофона, словно боялся, как бы она не ужалила меня.

– Это я. – Голос Оливера был немного хриплым, но мой голос наверняка звучал еще хуже.

– И?

– И я… пришел к тебе. Можно войти?

– Эм… понимаешь, тут у меня в постели маленькая злобная лесбиянка. Так что ты выбрал не самый удачный момент.

Последовала пауза.

– Я не уверен, что хочу говорить с тобой об этом по домофону.

– Оливер. – Слезы, алкоголь, десятичасовая поездка и хронический недосып превратили мой мозг в цветную капусту в сырном соусе. – Я не уверен, что вообще хочу с тобой разговаривать. Учитывая все, что было.

– Я понимаю. Но… – короткая пауза была наполнена тревогой и ожиданием, – я прошу тебя.

Вот блин.

– Ладно. Сейчас спущусь.

Я спустился. Оливер ждал на крыльце, одетый как на работу, под глазами у него были темные круги.

– Ну ладно, – сказал я, – чего ты хочешь?

Он долго молча смотрел на меня.

– Ты знаешь, что на тебе сейчас из одежды только боксеры с ёжиками?

Да, именно так все и было.

– У меня был тяжелый вечер.

– У меня тоже. – Он снял свое длинное кашемировое пальто настоящего юриста и закутал меня в него.

Безусловно, из чувства гордости я не должен был позволять ему это, но я только недавно восстановил свою репутацию и сейчас совсем не хотел, чтобы меня сфотографировали в трусах или привлекли бы к суду за непристойное поведение в публичном месте. А зная мое везение, я не сомневался, что рассмотрение этого дела поручили бы судье Мейхью.

Оливер судорожно вздохнул.

– Прости, что разбудил. Но я… я хотел сказать тебе, что был неправ.

В такой момент мне стоило бы проявить эмоциональную щедрость и приободрить его, но меня подняли с постели после всего двух часов сна.

– В чем именно?

– Во всем. Особенно когда я тебе сказал, что это не одно и то же. Потому что ты был прав. – Он уставился на асфальт или, вероятнее всего, на мои босые ноги. – Я был расстроен и потрясен и поэтому ушел, а потом мне было слишком стыдно, чтобы я мог вернуться.

Все это было слишком хорошо мне знакомо, чтобы осуждать, несмотря на мое желание все ему высказать.

– Я понимаю. Мне обидно, и я зол как черт, но я тебя понимаю.

– Мне так жаль, что я тебя обидел.

– Мне тоже, – я пожал плечами, – но ничего тут не поделаешь.

Мы долго молчали. У Оливера был неуверенный и измученный вид, но я пока еще не был готов пойти ему навстречу.

– Ты это серьезно говорил? – спросил он, наконец.

– Что именно?

– Все, что ты сказал.

Я вдруг понял, что он так часто вел себя подобным образом – просил повторить нежные слова, высказанные в его адрес, словно был не уверен, что правильно все расслышал.

– Да, Оливер, серьезно. Иначе я бы этого не сказал.

– Ты думаешь, что у меня пищевое расстройство?

Неужели он пришел сюда, разбудил и подверг риску остаться на улице в случае, если Прия не захочет пустить меня в мою квартиру, только ради того, чтобы обсуждать мое восприятие его психического здоровья?

– Я не знаю. Может быть. Я не врач. Но ты так стремишься вести здоровый образ жизни, что иногда это выглядит нездорово.

– А еще ты заметил, что я все стремлюсь контролировать. Может быть, это одно из проявлений моей зажатости?

– Ты правда хочешь сейчас об этом говорить?

– Нет, – признался он и нахмурился. – Я снова трушу. На самом деле я хотел спросить… это правда… то, что ты сказал про… ну ты знаешь.

– Ты о том, – для человека, который всегда ненавидел говорить о своих чувствах, я произносил все эти слова с удивительной легкостью, – что я люблю тебя?

Он кивнул, совсем сконфуженный.

– Разумеется, я, черт побери, люблю тебя! Поэтому я и приперся к твоему дому и вел себя как полный идиот. В очередной раз.

– Эм… – Оливер переступил с ноги на ногу. – Надеюсь, это очевидно… но если вдруг ты не понял… то теперь я стою на пороге твоего дома. И чувствую себя ужасно глупо.

– Да, но не ты тут стоишь в одних трусах. – У него был ужасно потерянный вид, а я… я до чертиков устал и больше не мог это выносить. – Оливер, – сказал я, – ты собирался мне что-то сказать?

– Очень многое. Но я не знаю, с чего начать.

– Может, начнешь с того, что мне сейчас нужно услышать.

– В таком случае, – он поднял на меня глаза, и у него был удивительный взгляд: одновременно ранимый и полный достоинства, – я влюблен в тебя, Люсьен. Но мне кажется, этого недостаточно.

Мне всегда казалось, что фраза «Я люблю тебя» была самой главной, когда речь заходила о любовных признаниях. Но, с другой стороны, сказать эту фразу может каждый придурок, и некоторые из них даже говорили мне ее. Но только Оливер добавил после этого: «Но мне кажется, этого недостаточно». Вопреки всему я не сдержал улыбки.

– Ты забыл про мои ужасно низкие требования.

– Мне еще нужно хорошенько во всем разобраться, – пробормотал он, – но ты помог мне понять, что часто все эти требования – просто какая-то чушь.

Ну хорошо. Это было уже лучше, чем «но мне кажется, этого недостаточно».

Я поцеловал его. Или он поцеловал меня. Не знаю, кто из нас начал первым. Да и неважно. Главное, что это были страстные, желанные поцелуи. Мы словно говорили друг другу, что вместе нам точно будет лучше. Извинялись друг перед другом. И давали друг другу обещание, что эти поцелуи повторятся и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра.

Небо над нами посветлело от первых солнечных лучей, оно было ясным, голубым и бесконечным. Мы сидели на ступеньках, наши колени и плечи соприкасались, и Шепердс-Буш вокруг нас постепенно пробуждался ото сна.

– Наверное, мне нужно сказать тебе, – проговорил Оливер, – я много думал о твоих словах. Обо мне, о моих родителях и… о том, как я живу.

Я посмотрел на него с легкой тревогой.

– Не забивай себе этим голову. Я сам не особенно хорошо разбираюсь в подобных вещах.

– Я не уверен, что такие вопросы вообще можно решить правильно. Но я доверяю тебе, и ты помог мне на многое взглянуть по-новому. Я, правда, пока не знаю, что мне с этим новым взглядом делать, но мне это помогло.

– Что ж, если тебе понадобилось меньше двадцати восьми лет, чтобы все это понять, то дела у тебя точно обстоят лучше, чем у меня.

– Но мы же с тобой не соревнуемся сейчас. И вообще-то, – он рассмеялся тихим и немного грустным смехом, – двадцать восемь лет – это как раз подходящий срок.

– Семья – не простая штука. Но у тебя ведь есть я, правда? Не в качестве замены. А как… бонус.

– Ты больше, чем бонус, Люсьен. Ты – самое главное, что у меня есть.

Как же у меня билось сердце. Я ведь даже забыл про свой сарказм!

Оливер нервно заерзал рядом со мной.

– Я отдаю себе отчет в том, что тебе, возможно, тягостно это слышать, но ты стал для меня самым драгоценным выбором в жизни. Тем, что для меня важнее всего. И доставляет мне наибольшую радость.

– Э-э-э… – прежний я после таких слов убежал бы сломя голову. – Я не сказал бы, что мне тягостно это слышать. Скорее… я удивлен, что ты меня так воспринимаешь. Но я не против.

– Ты мне давно нравился. С тех самых пор, как я увидел тебя на той ужасной вечеринке, но ты всегда казался таким невероятно свободным. Хотя, наверное, с моей стороны было ужасно жалким поступком, когда я согласился стать твоим фиктивным парнем.

– Эй, – заметил я, – я же сам тебя об этом попросил. Так что мой поступок был еще более жалким.

– В любом случае я не был готов к тому, чтобы узнать о тебе всю правду.

Я поежился, мне было приятно и вместе с тем я испытывал сильную неловкость. Я по-прежнему смущался, когда речь заходила о чувствах, а Оливер, похоже, был весь в их власти. Как, впрочем, и я.

– В этом мы с тобой похожи, малыш.

– Не надо преуменьшать свои заслуги, Люсьен. Ты сделал для меня больше, чем кто-либо на свете.

– Ты о чем? Про то, как я бросился за тобой в Дарем безо всякой на то причины?

– Ты старался меня понять. Заступался за меня. Сражался за то, чтобы вернуть меня.

В глазах Оливера я, похоже, был на редкость крутым парнем.

– Зашибись! Вижу, ты к любому делу привык подходить добросовестно.

Уголки его губ поднялись вверх.

– Между прочим, и ты тоже.

Я положил голову ему на плечо, и он обнял меня.

– Я даже не знаю, как теперь строить наши отношения.

– Полагаю, мы будем вести себя так же, как и в то время, когда только притворялись парой. У нас все неплохо получалось.

– Хорошо. – Все это оказалось проще, чем я думал. – Давай так и поступим.

– Я всегда думал, – начал Оливер и покрепче прижал меня к себе, – что мои предыдущие отношения были неудачными, потому что я прилагал недостаточно усилий. Но ты был прав, на самом деле я слишком сильно старался. А с тобой я позволял себе расслабиться, так как в любой момент мог сказать тебе, что все это неправда. Но теперь это оказалось правдой, и… в общем… я прихожу к выводу, что мне ужасно страшно.

– Мне тоже, – признался я. – Но давай бояться вместе.

Я взял Оливера за руку, и какое-то время мы сидели молча. И я был уверен, что любовь – именно такая: непонятная и пугающая, смущающая и наполняющая тебя такой легкостью, что может поднять в воздух и унести вдаль, как уносит ветер пластиковый пакет из магазина «Теско».

Об авторе

Алексис Холл – жук-навозник родом из Соединенного Королевства. Питается лиственным перегноем и бисквитами «Джаффа-кейкс». Этот вид жуков недавно был занесен в Красную книгу с пометкой: «риск уничтожения минимален».

Сайт: quicunquevult.com

Контакты: quicunquevult.com/contact

Твиттер: twitter.com/quicunquevult

Фейсбук: facebook.com/quicunquevult