Текст книги "Укрощение повесы"

Глава 11

– у тебя прекрасные друзья, Роб, – со смехом заявила Анна, когда карета стремительно миновала предместья Лондона и выехала на широкую деревенскую дорогу. Это был роскошный экипаж, выкрашенный в красный и черный цвет, с мягкими бархатными сиденьями. Кроме того, их сопровождали верховые в ливреях лорда Хартли – они охраняли карету от бродяг и разбойников.

Анна провела рукой по роскошному плюшу и поставила ноги на небольшую позолоченную скамеечку. Роб растянулся рядом. Он очень подходил этому богатому экипажу в своем бархатном дублете с золотыми пуговицами и жемчужной серьгой в ухе. Когда он взял ее руку, на пальцах у него сверкнули золотые кольца.

– Для вас, миледи, только все самое лучшее. – Он поцеловал ее запястье и переплел пальцы со своими. – Вас надо возить так каждый день, чтобы ваши ножки даже не касались земли.

Анна засмеялась и сжала его руку.

– В Лондоне в такой карете я бы никуда не успела – слишком медленно. Но здесь просто прекрасно. Мы буквально летим над землей.

Она выглянула в окошко, за которым мелькали деревенские пейзажи, живые изгороди, высокие деревья, серые каменные стены и дома в отдалении – все вместе сливалось в коричнево-зеленую массу. Но вот обитаемые места кончились, и колеса запрыгали на изрытой колеями дороге, пыльной и сухой из-за засухи. Засвистел ветер.

– Не могу поверить, что я вот так убежала, – произнесла она, чувствуя, что ее сердце бьется сильнее, а душа буквально просыпается при этой смене декораций и при мужчине, что сидит рядом и держит ее за руку. У нее было такое чувство, что она не убегает от Лондона и каждодневной работы, а бежит к Роберту. И еще к чему-то, чего не понимала и, не будучи поэтессой, не могла облечь в слова, но в чем сильно нуждалась. Это напоминало глубокую, сокровенную тоску по свободе. И именно Роб вызывал у нее это чувство, заставлял повернуться лицом к миру и снова продемонстрировать свою храбрость.

Анна быстро повернулась на широком сиденье и обняла Роба за шею. Тот белозубо улыбнулся и привлек ее поближе за талию.

Казалось, он тоже стал свободнее, будто, покинув лондонские стены, его душа сбросила с себя тяжелые цепи. Они оставляют все позади, по крайней мере на то короткое время, что проведут в карете. Здесь только они двое: Роб и Анна.

– Жаль, я не могу увезти тебя с собой навсегда, – сказал Роб. Он опустил на окнах кожаные занавеси, погрузив их в полумрак.

– Навсегда?

– Ну, хотя бы на год-два. Или пять.

– И где бы мы жили эти пять лет? – поинтересовалась Анна, упиваясь его улыбкой, прикосновением. Она решительно отринула остатки своих страхов. Сегодня она не будет трусить, а, напротив, насладится жизнью, редким моментом спокойствия.

– В заколдованном замке конечно же. В древней каменной крепости, увитой цветущими виноградными лозами и скрытой от всего мира.

– От этого веет холодом.

– Ах, но не забывай, что этот замок не простой, его очаги волшебные, они сами разжигаются, как только начинает наползать холод. Слуги-призраки ставят на стол вино и деликатесы, и, как по мановению волшебной палочки, для тебя появляются тончайшие шелковые одежды и драгоценности. Играет приятная музыка, в воздухе витает аромат масел, а большие мраморные залы ждут твоих танцев.

– В одиночестве?

– Ни за что! Я всегда к твоим услугам, когда бы тебе ни пришло в голову потанцевать.

– Рада это слышать. – Анна принялась играть его волосами, ниспадающими на воротник дублета, мягкими и грубыми одновременно, норовившими обвить ее пальцы. – Мы были бы в этом замке одни?

– Пока ты не устала бы от меня и не сбежала.

Анна боялась, что никогда от него не устанет.

Она все время открывала в нем новые грани, узнавала потаенные секреты. Сможет ли она когда-нибудь избавиться от этого наваждения?

Скоро ей все равно придется это сделать и вернуться к своей тихой жизни, забыв о первых ролях. Забыв Роберта. Но это будет потом.

– Я бы не устала там, где пища сама готовится, а чистая одежда появляется по моему желанию, – сказала она. – Ни тебе штопки, ни сбора арендной платы…

– Ты бы ничем не занималась, только танцевала со мной.

– Это я бы смогла перенести. Какое-то время.

– Значит, мне осталось бы проследить, чтобы ты никогда не уставала от моего общества, – тихо произнес он и поцеловал ее в щеку. – Я бы заключил тебя в замок на веки вечные.

Анна засмеялась и прикрыла глаза, чувствуя, как ее наполняет жар его поцелуев. Она откинула голову, Роб сдвинул вырез ее жакета и прижался губами к нежному местечку на шее.

– Боюсь, это тебе бы наскучил наш маленький замок, – прошептала Анна. – Ни восхищенных зрителей, ни аплодисментов…

– Ты – единственный восхищенный зритель, который мне нужен. Я бы писал стихи исключительно для тебя.

Он грубо и страстно прижался к ее губам, словно давно уже изнывал от голода. Она приоткрыла рот, и их языки встретились, требуя страсти, которую оба так долго сдерживали. Роб потянул ее за волосы, привлекая к себе.

Сквозь чувственную дымку Анна ощутила, что Роб прикасается к застежкам ее жакета. Он расстегнул их и снял жакет с плеч. Теплый воздух омыл ее даже сквозь тонкую шемизетку, и Роб накрыл ее своим телом.

Он прижал ее к сиденью и вдавил спиной в мягкий бархат. Потом сорвал шемизетку и стал покрывать горячими влажными поцелуями ее плечи и нежные округлые груди. Ее сердце билось, как загнанное, она ничего не слышала, кроме этого грохочущего стука и рваного дыхания Роба. Они существовали одни в своем заколдованном мире. Только он и она, их прижавшиеся тела и изысканное, незабываемое удовольствие.

– Роб, – выдохнула Анна, когда он стал стягивать лиф и открыл своему жадному взору ее грудь. Он обвел кончиком языка темный кружок соска, коснулся чуть пониже чувствительного местечка. И втянул сосок в рот.

Анна зажмурилась и прикусила губу, чтобы не закричать. Его рука прошлась по ее бедру и ухватилась за подол юбки. Роб смял его в кулаке и медленно потянул вверх, скользя тонкой шерстяной тканью по чувствительной коже. Наконец он остановился, полностью открыв взору ноги и влажные завитки внизу живота.

Ее бедра раздвинулись, и он опустился между ними на колени, целуя другую грудь. Анна почувствовала, как его бриджи трутся о ее шелковые чулки, ощутила жар и каменную силу его мужественности.

Их рты снова встретились, стараясь утолить примитивнейший голод страсти. Анна провела руками по спине Роба, почувствовала, как перекатываются под одеждой крепкие мускулы, силу его рук, опирающихся над ней на стенку кареты, прошлась руками по всему позвоночнику, коснулась поясницы и твердых, тугих ягодиц.

– Анна, – простонал он, когда она продолжила свои исследования.

Боже, какой же он красивый и сильный! Как она хочет его. Больше, чем когда-либо хотела мужчину. Он тоже ее хотел.

В этот момент в ней снова начал подниматься страх, от которого она на время избавилась. Он, охладив ее порывы, вернул ее к реальности. Они едут в трясущемся экипаже и приближаются к владениям его друзей – совсем не время для страсти! И не время так распускаться.

Анна высвободилась из объятий и заставила себя медленно выпрямиться на сиденье. Роб довольно легко ее отпустил, только отвернулся, и она слышала его прерывистое дыхание. У нее самой кружилась голова, и все плыло перед глазами, она боялась упасть в обморок. Анна покачала головой, прогоняя туман, и вернула на место юбки.

И попыталась пошутить.

– Не могу же я в таком виде встречаться с твоими высокопоставленными друзьями.

Роб повернулся к ней, бережно взял в руки ее лицо, словно жемчужину в золотой оправе, и нежно поцеловал в губы.

– Ты такая красивая. Никогда в этом не сомневайся.

Ее сердце пронзила боль, она побоялась, что сейчас расплачется. Какой сегодня ошеломительный день! Великий, странный, беспорядочный.

И он еще не закончился.

– Уверена, лорд Эдвард так не сочтет, если увидит, что в его прекрасный дом входит такая неряха, – сказала она. Потом подняла жакет и натянула его поверх шемизетки. По крайней мере, на жакете нет никаких пятен, а помятость можно отнести на счет долгой поездки. – Ты не передашь мне из моей корзинки гребенку?

Роб вытащил из-под сиденья дорожную корзинку и молча передал гребень. Казалось, он понимает, что она не может пока об этом говорить, у нее нет слов выразить то, что между ними случилось. Она даже толком не понимала, что это за чувства.

Но она помнила, что совсем скоро окажется лицом к лицу с великосветскими друзьями Роба и должна будет подобающим образом их поприветствовать.

Роб пересел на противоположное сиденье и молча уставился в окно. Анна привела волосы в порядок и надела шляпку. Потом расправила буфы рукавов и складки на юбке, сбрызнув их розовой водой. Едва она закончила, как карета свернула к кованым воротам с замысловатым гербом, по обе стороны от которых тянулись высокие кирпичные стены.

Они прибыли.

К дому вела аккуратная широкая дорожка, посыпанная гравием, лениво петляла между густыми рощами и широкими лугами, заманчиво поблескивая вдали прудами и колоннадами. Это был огромный парк, не уступающий королевским, и Анна поневоле занервничала. Она привыкла к великосветским придворным, к их манерам и ожиданиям, но только в театре, в привычном мире, где она знала, как с ними себя вести.

А здесь был их мир, и она боялась, что многого о нем не знает.

Впрочем, Роб, казалось, совершенно не беспокоился. Он застегнул свой дублет и пригладил растрепанные волосы. И после такого краткого внимания к своей внешности, черт его возьми, стал еще красивее.

Роб глянул на Анну. Видимо, волнение отразилось у нее на лице, поскольку он успокаивающе улыбнулся.

– Эдвард Хартли со своими друзьями не такие уж великие люди, – сказал он. – Они просто любят жить за городом, вот и все. Им нравится собственная компания.

– И чем они занимаются – часами бродят по своим владениям? – пробормотала Анна. Дорожка сделала изящный поворот, и впереди показался дом. – Или, может, считают трубы да окна? Безусловно, это заняло бы несколько дней, как минимум.

Харт-Кастл был огромным строением и, несмотря на старомодное название,[6]6
  Hart Castle – дословно «Олений замок».


[Закрыть] наводящее на мысли о башнях и голых стенах, сиял новым красным кирпичом и золотистым камнем. На ярком солнце окна блестели, как бриллианты, напоминая сотню внимательных глаз, следящих за приближающимися гостями. Карета миновала симметричные узловые сады и величественный лабиринт, в центре которого стояла каменная статуя Артемиды с луком в руках. Прибывшие гости гуляли меж ярких клумб, богатые шелка и шляпы с перьями вполне могли бы соперничать с самими цветами.

Анна внезапно обрадовалась, что привезла с собой дорогие сценические костюмы. Они ей очень пригодятся.

Карета рывком остановилась, дверцы распахнулись, и в проеме показался лорд Эдвард Хартли собственной персоной. В отличие от гостей в саду он был одет в загородный костюм: коричневый дублет и высокие потертые кожаные сапоги. Он сделал им знак выходить, и Роб выбрался на подъездную дорожку.

– Наконец-то ты здесь, – сказал лорд Эдвард. – Элизабет уже поговаривала, что мы умрем со скуки раньше, чем ты появишься. Пойдем, ты нас развлечешь.

– Тише, Эдвард, ты спугнешь мою леди, – ответил Роб. – Мне потребовалось все мое красноречие, чтобы выманить ее из Лондона. Я обещал, что в Харт-Кастл будет тишь да гладь.

Он протянул Анне руку. Она сделала глубокий вдох, приняла руку и вышла. Роб помог ей спуститься, но после долгого путешествия она едва держалась на ногах, и ей пришлось делать реверанс, опираясь на его руку.

– Отлично представляю, почему она не хотела покидать Лондон, – заметил лорд Эдвард. Он перехватил руку Анны и склонился над ней. – Наверняка ее поклонники цеплялись за вашу карету, когда вы уезжали.

Анне пришлось улыбнуться этому глупому, возмутительному комплименту и плутоватой усмешке на красивом аристократичном лице.

– А я отлично вижу, почему вы с мастером Олденом такие друзья. Вы оба невероятные льстецы.

– Вы раните меня в самое сердце, миссис Баррет! – воскликнул Эдвард. – Я говорю только правду. И, как правдолюбец, должен сказать, что не понимаю, как этот закоренелый распутник, зовущийся моим другом, убедил вас поехать с ним. Вы должны рассказать мне его секреты.

– О, милорд, думаю, вы оба знаете о тайнах куда больше меня, – ответила Анна.

Эдвард засмеялся и повел ее по широким ступеням в открытые двери дома. Роберт направился за ними следом. Стены, обшитые темным полированным деревом, были сплошь увешаны гобеленами, пол был выложен черно-белыми плитами с затейливым узором. Изящная винтовая лестница поднималась на верхний этаж, на развороте ее освещали солнечные лучи, проникавшие с улицы сквозь старинные витражи. Угол охраняли рыцарские доспехи, словно наблюдавшие за входной дверью.

На верхней площадке лестницы показалась какая-то леди и помахала им. Невысокая, скорее привлекательная, чем красивая, с лицом в форме сердечка и темными волосами под расшитой жемчугом сеткой. На ней было простое платье синего бархата и вышитый испанский сюркот.[7]7
  Сюркот – длинный и широкий плащ-накидка.


[Закрыть]

– Эдвард, леди наверняка слишком утомлена, чтобы выслушивать твои шутки, – заявила она, сбегая по лестнице. Ее каблучки застучали по блестящему полу. – Из Лондона путь не близкий.

Лицо лорда Эдварда засветилось каким-то внутренним светом, красивые губы тронула легкая улыбка. Он подошел к леди и взял ее за руки. Анна смотрела на них, испытывая что-то очень похожее на зависть. Лорд Эдвард и его леди смотрелись просто идеально, словно половинки единого целого. Они пересекли холл и подошли к Анне и Робу.

– Миссис Баррет, могу я представить вам леди Элизабет Гилберт?

Анна сделала реверанс и пробормотала:

– Леди Элизабет.

Но та решительно пожала ей руку и засмеялась.

– Мне просто не терпелось с вами познакомиться, – сказала она. – Я бываю в театре, как только выдается такая возможность. Как и Эдвард, я уверена, вы его тоже видели. Он всегда собирает вокруг себя толпу.

Эдвард прижал ее руку к своему сердцу.

– Любовь моя, ты меня ранишь. Я – сама скромность.

Элизабет только покачала головой:

– За что, видимо, и удостоился недовольства самой королевы.

– В «Белой цапле» действительно хорошо знают лорда Эдварда, – сказала Анна, с удивлением глядя на молодых людей. Ей редко встречались пары, которым было бы так хорошо вместе. Они перебрасывались шутками и не сводили друг с друга глаз. Неужели такое вообще бывает? Видя, как эти двое лучатся счастьем, она испытала смутный прилив надежды.

Анна оглянулась на Роба, тот по-кошачьи лениво прислонился к каменному стенду с доспехами и с легкой улыбкой наблюдал за своими друзьями. Он принадлежал к тому же миру, что и этот прекрасный замок с его обитателями, и Анна наконец немного расслабилась. Робу снова удалось выманить ее из своей скорлупы.

– А теперь и мы сможем узнать вас поближе, миссис Баррет! – заявила Элизабет. – Я хочу услышать все тайны закулисья, ну и секреты Роберта. Он настолько умен, что до сих пор остается для нас загадкой.

– Боюсь, тут я ничем вам не смогу помочь, леди Элизабет, – с сожалением ответила Анна. – Он – загадка и для меня тоже.

Роб вскинул бровь, а Элизабет засмеялась. Она взяла Анну за руку и прошептала:

– Мы еще посплетничаем о нем без свидетелей. Пойдемте, я покажу вам ваши покои. А скучный осмотр новой конюшни мы оставим мужчинам.

– Любовь моя, мне кажется или ты мечтаешь избавиться от нашего общества? – поинтересовался Эдвард.

– Конечно, мы мечтаем. Когда леди хотят посекретничать, джентльменам тут не место, – парировала Элизабет. – Так что давайте идите. Увидимся за ужином.

Эдвард с Робом направились к выходу, а Элизабет повела Анну вверх по лестнице. Анна мельком глянула поверх балюстрады, но Роба уже поглотил яркий солнечный день.

– А теперь, миссис Баррет, – заявила Элизабет, – расскажите мне все о себе и Роберте Олдене. С нетерпением жажду услышать, что его наконец укротили…

Глава 12

Роб вышел на залитый солнцем двор вслед за Эдвардом, но мысли его оставались с Анной, которая пошла наверх с леди Элизабет. Не потеряется ли она в таком большом доме? Вдруг занервничает, почувствует себя одинокой? А может, начнет проклинать его за то, что он бросил ее среди этих холодных придворных, разодетых в яркие одежды?

Он чуть не засмеялся над своим беспокойством – уж за Анну-то Баррет нужно тревожиться в последнюю очередь. Да когда она чего-то боялась в своей жизни? И уж точно не кучки разодетых любителей развлечений. Он стал относиться к ней гораздо мягче, хотя не должен был. Не может себе этого позволить сейчас, когда балансирует на канате, выполняя задание Уолсингема, и еще тащит за собой Анну. А внизу – пропасть, где поблескивают клинки и клацают острые зубы. Он делал то, что должен был, чтобы выполнить свою задачу, но вина за то, что он ведет Анну по опасному пути, который сам когда-то избрал, лежала на нем тяжким грузом.

Чтобы спасти их обоих, ему нужна холодная голова. Как и Анне. Не стоило оставлять ее с леди Элизабет, кто знает, что она может от нее услышать?

Роб глянул на окна верхних этажей, они искрились на солнце, как бриллианты. Ему показалось, что он увидел в одном бледное лицо, но оно сразу исчезло.

– Не стоит волноваться, – сказал Эдвард. – Элизабет позаботится о твоей леди.

– Она не моя леди, – запротестовал Роб. Он ненавидел самодовольное удовлетворение, испытанное им при этих словах. Его леди. Его Анна. Не имеет значения, как быстро это пришло ему на ум.

– Разве? – Эдвард усмехнулся. – Уверен, лорд Маддингли этому очень обрадуется. Он прибудет сегодня вечером, а миссис Баррет как раз в его вкусе.

На Роба нахлынула волна горячего гнева, и он инстинктивно схватился за кинжал.

– Ему лучше держаться от нее подальше, если не хочет ощутить кинжал у своего паршивого горла!

Эдвард засмеялся:

– Клянусь, Роберт, я просто пошутил. Но если она и не твоя леди, то очень хорошая имитация. Ты затеял какой-то маскарад?

– Пока не знаю, что здесь настоящее, а что подделка.

Себя настоящего он потерял уже давным-давно.

– Звучит интригующе. Надеюсь, ты в своих планах припас роль и для меня. – Эдвард остановился и отвесил поклон леди, что помахала ему из сада, симпатичной блондинке в желтом атласе и золотистых кружевах.

Роб тоже узнал ее – это была леди Арабелла Боуэн, одна из придворных дам, которые часто болтались в театре. Она присылала ему тайные записочки и кружевные подвязки, но больше с этой леди у него ничего не было.

Пока что.

Она помахала и Робу тоже и, порозовев, жеманно захихикала.

– Мне кажется, леди Боуэн будет рада услышать, что вы с миссис Баррет только попутчики, – продолжал Эдвард. – Элизабет говорит, она сразу стала спрашивать о тебе, как только приехала.

– У меня нет времени для подобных вещей. – Роб понаблюдал за леди Боуэн в окружении ее поклонников. Симпатичная девушка, этакая придворная конфетка, которая явно предпочитает актеров. Но, глядя на нее, он чувствовал себя до странности равнодушным. Перед глазами у него все равно стояло лицо Анны.

– Друг мой, для подобных вещей время всегда есть, – заявил Эдвард. – Правда, за исключением таких, как я, чье сердце уже занято целиком и полностью. И если ты не в таком положении…

– Не в таком.

И никогда не окажется в таком, если сумеет хорошо себя защитить, как делал это прежде. Если его доспехи будут при нем. Даже если Анна его возненавидит и это причинит ему безумную боль.

– Значит, леди Боуэн сможет помочь тебе развеяться и отвлечься от работы. – Эдвард вел Роба по дорожке, что огибала дом и уходила к далеким полям и лугам.

Наконец они спустились к декоративному озеру, где никто не мог их подслушать.

– Говоря о работе, Роб, какие у тебя новости? – начал Эдвард. – Что ты узнал?

– Уолсингем считает, что близок к разоблачению заговорщиков, – ответил он, подумав о том, что среди них – отец Анны.

Он подобрал с песка плоский камешек и пустил «блинчики» по воде. Он еще не вычислил главаря и не знает их замыслов, только осведомлен, что они работают на испанцев.

– Как всегда, испанцы, – сказал Эдвард. – Мы не избавились от них, даже одержав над ними победу. Но возможно, кому-то из наших гостей известно что-то полезное.

– И о каких именно гостях ты думаешь?

– Давай о них попозже, хорошо? – И Эдвард показал на далекий холм, где среди зелени змеилась темно-серая стена замка. – Вон там пролегает граница нового поместья Томаса Шелдона, которое он приобрел после разорения несчастных Керрингтонов.

– И Шелдон все еще там живет? – удивился Роб. – Ты до сих пор не обратил его в бегство?

– Мне забавно смотреть, как он копошится у меня под боком, – сказал Эдвард и, прищурившись, продолжил изучать крепостную стену. – Его дни все равно сочтены. К нему наведываются интересные посетители – у меня расставлены вдоль дороги свои люди, которые все записывают. Он проявляет все больше небрежности. Учитывая его гостей и те документы, что прихватила для нас предприимчивая племянница Элизабет, скоро с ним будет покончено.

– Думаешь, он имеет какое-то отношение к этим испанским заговорщикам?

– У испанцев есть золото, и немало. Как он может упустить такую возможность? Я потом покажу тебе документы. Хочется узнать, что ты о них думаешь.

– Чтобы отыскать улики, нам придется влезать к нему в дом? – поинтересовался Роб. Кража с взломом не была его любимым занятием, недоставало стремительности поединка и удовлетворения от встречи лицом к лицу со своим врагом. Но иногда не было другого способа достигнуть цели.

– В этом нет необходимости, – сказал Эдвард. – Он будет у нас на балу несколько вечеров подряд. Возможно, та леди, которая не твоя леди, будет не против с ним потанцевать? Она показалась мне очень наблюдательной, даже в твоем присутствии.

Роб смотрел на холм, но перед его мысленным взором возникла Анна в жирных руках Шелдона. Он представил, как этот злодей болтает всякую ерунду и пожирает глазами ее грудь. От такой картины он вновь ощутил горячий прилив ярости, еще сильнее прежнего.

Он никогда не был таким собственником в отношении женщин – и защитником тоже. Ему не выполнить свою задачу – освободить ее отца от подозрений, избавить от Уолсингема, – если он все время будет мечтать насадить на вертел каждого, кто посмотрит на нее или пожелает причинить вред.

Особенно если он опасается, что сам первым причинит ей боль.

Роб пожал плечами, изображая безразличие:

– Тебе виднее. Как я уже сказал, она не моя леди.

– Надеюсь, вам здесь будет удобно, миссис Баррет, – сказала леди Элизабет. Она быстро прошла по спальне, взбила примятое сиденье в кресле и открыла окно, впуская свежий деревенский воздух.

Анна аккуратно положила шляпку с перчатками на маленький резной столик и огляделась. Эта комната была больше, чем первый этаж отцовского дома. Необъятная кровать темного дерева с резной спинкой с изображением цветов, фруктов и фантастических птиц, под темно-зеленым балдахином и вышитым покрывалом. У камина стояли кресла с перекрестными спинками и сиденьями в тон покрывалу. Вдоль стен – большие сундуки с одеждой, над ними красивое овальное зеркало и портреты разодетых в пух и прах Хартли. Ее багаж оказался просто крошечным в сравнении со столь внушительной обстановкой.

– О да, – тихо сказала в ответ Анна. – Мне будет вполне удобно.

– Если вам что-то понадобится, просто позвоните в колокольчик или спросите меня. Мои апартаменты по коридору напротив. – Леди Элизабет вдруг быстро подошла к ней, сжала руки и радостно улыбнулась. – Я так рада, что вы приехали с Робертом! Он никогда не привозил к нам леди.

Потрясенная искренним жестом дружбы со стороны такой высокопоставленной леди, Анна с трудом выдавила улыбку. Какой странный этот Харт-Кастл! Она чувствовала, что внезапно оказалась в странном и непонятном мире и Роб – единственное, что как-то удерживает ее на земле.

– Неужели? – переспросила она. Леди Элизабет покачала головой:

– Боюсь, он очень одинок.

Одинок? Роберт? Анна чуть не засмеялась, вспомнив проститутку в грязно-желтом платье и толпы поклонниц, что кидали к его ногам цветы в «Белой цапле». И ту женщину здесь, в саду, что поедала его глазами.

Но потом на память пришло еще кое-что – печаль в его глазах, когда он иногда смотрел на нее, думая, что никто не видит. Нежность, с которой обнимал после шторма страсти. В глубине его души пряталась какая-то боль и так сильно взывала о помощи, что Анна тянулась к нему, даже зная, что должна бежать без оглядки.

Но он никогда не открывал ей свое сердце полностью, без оглядки.

За окном раздался взрыв смеха, и Анна заторопилась посмотреть, что там. Элизабет тоже пошла за ней. Из окна открывался вид на подъездную дорожку и стоящие вдоль статуи, за ними виднелись английские сады и извилистая тропинка.

У дома остановилась сверкающая карета с гербом, и оттуда выбирались очередные гости: двое мужчин и три женщины, все разодетые в бархат и атлас, в жемчугах и шляпах с перьями. Гуляющая в саду шумная толпа ринулась к ним с приветствиями.

Из-за дома появились лорд Эдвард с Робом, и одна из приехавших сразу устремилась к ним. Ее светлые волосы и яркие ленты развевались на ветру. Женщина бросилась Робу на шею и завизжала от восторга.

Анна криво улыбнулась:

– Ужасно одинок, как я посмотрю.

– Леди Арабелла флиртует со всеми, – сказала Элизабет.

– Как и Роберт.

– Правда? – Элизабет показала на разыгрывающуюся внизу сцену.

Роб высвободился из объятий леди Арабеллы и отстранил ее. Та обиженно надула губки, но Роб только засмеялся и ленивой походкой направился в дом, исчезнув из вида на ступеньках крыльца.

Леди Арабелла тут же подскочила к другому джентльмену и схватила его за руку. Тот явно был более отзывчив.

– Сегодняшний ужин будет очень любопытным, – заметила Элизабет. – А теперь, миссис Баррет, расскажите-ка, что нового в Лондоне. Я уже несколько недель не была в городе и не сомневаюсь, что с моего отъезда много что произошло! Выпустили ли несчастного Мортона из Тауэра? А чем кончилась ссора французского посла с лордом Мейерсом?

Пока они обсуждали городские сплетни, а служанки распаковали взятые взаймы дорожные сундучки, Анна немного успокоилась. Несмотря на свой титул и положение фрейлины, леди Элизабет не была снобом, они болтали и смеялись, как давние приятельницы. Анна наконец перестала беспокоиться об отце, отвлеклась от неясных мыслей о Робе и о том, что между ними произошло, и просто наслаждалась жизнью.

Странное и восхитительное чувство. Оно заставляло задуматься, примерить на себя подобную жизнь в милом загородном поместье, с друзьями и любимым мужчиной, ведь Элизабет явно любила лорда Эдварда. Конечно, Анна думала о домике куда скромнее, чем Харт-Кастл, с небольшим садиком…

Она чуть не засмеялась при этой мысли. Загородный дом для нее доступен не более величественного замка, а такой мужчина, как Роберт, никогда бы не поселился в подобном месте. Так что лучше просто порадоваться выдавшемуся отдыху. Она решительно собиралась насладиться жизнью, которую подарил Роберт.

Когда яркое солнце приобрело розово-золотой оттенок и стало клониться к горизонту, Элизабет наконец спохватилась:

– Неужели так поздно? Я должна посмотреть, что там с ужином, а вам еще надо переодеться. Я вас совсем заговорила!

В этот момент по подъездной дорожке снова загрохотали колеса, прибыла еще одна карета.

– Кто это так припозднился? – удивилась Элизабет, и они с Анной снова выглянули в окно. Прибывший экипаж был мрачно-черного цвета. Из него в опустевший сад вышла только одна леди.

Она взглянула вверх, и капюшон упал ей на плечи. Анна увидела бледное лицо и русые волосы. То же самое лицо, что она видела совсем недавно.

– Леди Эссекс, – прошептала она.

– Так и есть. – Элизабет нахмурилась. – Но что ей здесь понадобилось? Эдвард не в ладах с ее мужем.

– Возможно, она приехала с чьим-нибудь поручением? – вслух размышляла Анна. Например, своего отца государственного секретаря Уолсингема? Может, ее прислали с новым опасным поручением для Роберта?

– В любом случае я должна спуститься и ее поприветствовать, – сказала Элизабет. – Мы увидимся с вами за ужином?

– Конечно.

Элизабет быстро пошла к выходу, но на пороге оглянулась:

– Я очень рада, что вы здесь. Уверена, мы с вами подружимся!

Оставшись в одиночестве – не считая служанок, готовивших ванну и раскладывавших одежду, – Анна снова вернулась к окну. Леди Эссекс уже вошла в дом, а ее пустую карету отогнали к конюшням. Зачем она приехала? И какие на самом деле у Роберта дела с таким опасным человеком, как Уолсингем?

Надо разузнать, нельзя ли ему помочь и надо ли чего-то остерегаться. И при этом, может быть, даже немного развлечься.