Текст книги "Сказки старого дома 3"

ГЛАВА 3: Железный остров

– Капитан вчера прибыл и ходит мрачный, как туча, – сообщил мне Александр, едва мы встретились утром у Стеллы в подвале.

Сегодня у Учителя дневные занятия и он заглянул в нашу контору перед ними.

– Молчит наш мореход с таким видом, что опасаюсь даже спрашивать о причинах.

– У них в пароходстве плохие дела. Наверное, уже и его коснулось.

В нашу каморку заглядывает Стелла.

– Мальчики, левый флигель освободили. Сегодня строители будут подъёмный кран во дворе ставить. Стало быть, начинаем погром.

– Ну и с Богом! – откликнулись мы и Стелла исчезла.

– Да, – Стелла опять приоткрыла дверь, – чуть не забыла. Сергей, тебя в начале недели искал Ахмед.

– Спасибо. Я его уже видел, – и Стелла опять исчезла.

– Ты его там, что ли видел? Здесь его не было. Только сегодня появился.

– Там.

– И как Зубейда? Когда ты её мне покажешь?

– Как-нибудь при случае. Я же не могу пригласить тебя в мир Ахмеда. Это только он может сделать. Заслужи его благоволение и увидишь Зубейду.

– А если навязаться? Попрошу его показать мне настоящий восточный базар.

– Вот-вот, предлог неплохой. Ему трудно будет отказать. Там – на базаре Зубейду и увидишь.

– На базаре?

– Именно. Она в мануфактурной лавке Ахмеда покупательниц консультирует, на что тем лучше деньги потратить. А около лавки можешь сделать и ставку на Зубейду в тотализаторе на восточный манер.

– Чего-чего?

– Ай, ладно, попадёшь на базар и сам всё увидишь. Тебе в школу-то не пора?

– Бегу, бегу, – и Учитель испарился.

М-м да-а, похоже, что с Капитаном беда. Надо его как-то поддержать. Снимаю трубку.

– Да, это я. Нет, не занят. Прямо сейчас? Иду.

Капитан и в самом деле не весел. Наливает нам по рюмочке коньяка и пододвигает мне лимончик на блюдечке.

– Всё-таки разваливается наше пароходство и что на его руинах будет – никто не знает. Хотя вру. Кто-то наверняка что-то знает. У меня такое впечатление, что делается всё намеренно, но кто там за кулисами не видно. Постараются разогнать всех, кто только по закону может претендовать на пай в пароходстве, а у остальных скупят паи за бесценок. Вот тогда феникс и начнёт возрождаться из пепла. А сейчас моё судно пока что ставят на прикол, на неопределённый срок.

– Первоначальное накопление капитала без воровства и мошенничества редко бывает. Не хотите вмешаться и вставить перо аферистам, Капитан?

– Как это?

– Не увольняйтесь ни под каким видом и сами принимайтесь скупать паи-ваучеры через подставных лиц. Разумеется, по цене выше, чем у конкурентов. Только, думаю, уже поздновато рассчитывать на пятьдесят один процент. Жульничество, похоже, началось уже давно. Но весомую долю оттяпать – шансы ещё есть. Дело пока что при отсутствии акций не очень сложное. Ибо распылить имущество выпуском дутых бумаг невозможно. Сейчас сколько работников – столько и пайщиков. Не более того. Так упрощённо я себе всё это представляю. Юридически, конечно, дело сложнее.

– Не по душе мне вся эта возня. Хотя, пожалуй, ты и прав. Почему бы не попортить кровь некоторым сволочам. Денег-то у меня на это хватит.

– Вот и хорошо, а подставных мы найдём. Кто широко занимается манипуляциями с золотом, не может не иметь сети доверенных агентов, которые без мыла в любую дырку влезут.

– Имеешь в виду деятеля из комиссионки?

– Его самого. Вы им золото, а они вам скупленные права на пароходство. У нашего юриста нужно узнать, как обставить формальную сторону цепи сделок от скупщиков до вас.

– Заманчиво. Сам-то будешь участвовать?

– А я-то тут, каким боком? Это должно быть чисто вашим детищем, Капитан.

– Ишь ты, бессребреник, какой нашёлся! Мамино воспитание. Впрочем, и я такой же. Во всяком случае, надеюсь на это. Не за деньги, а токмо справедливости ради. Хотя врём мы с тобой сами себе, друг мой любезный, Сергей. Не так уж мы с тобой бескорыстны. Добро, которое мы пытаемся творить, лежит на деньгах слишком просто, случайно добытых. Потому мы с ними легко и расстаёмся. Такая уж у нас форма гордыни.

– Не буду спорить, Капитан. Даже скажу, что, скорее всего, вы правы. Но мы, хотя бы, пытаемся обратить свою добычу кому-то во благо, а не во вред. И это нам самим приятно. Это большее, что мы с вами сами можем сделать в любом из наших миров. Так что?

– Звони своему маклаку из комиссионки!

Набираю номер.

– Аркадий Семёнович? Здравствуйте. Да-да, он самый. Есть предмет для разговора. Нет, Петра Петровича пока звать не надо. А вот я приду не один. Хорошо. Договорились. Через полчаса там же.

Мы с Капитаном пришли в кафе раньше времени, и пришлось подождать минут десять. Любитель золотишка пришёл минута в минуту. Познакомил его с Капитаном.

– Ну, как прошла та партия, Аркадий Семёнович?

– Превосходно. Хотите предложить ещё такую же?

– Что-то вроде этого. Но вот только сейчас нам в обмен нужны не деньги, а кое-что из специфической недвижимости. Сами видите, что вокруг начинается. Приватизация, акционирование, паи, ваучеры, имущественные права. Нам нужно заполучить как можно больше прав на одно интересующее нас предприятие. Вот я и подумал о вас. Вам с вашими связями, наверное, легче было бы организовать скупку правоустанавливающих бумаг. У нас нет нужных для этого агентов.

Наш собеседник задумался.

– Конечно, приобретение частной собственности дело заманчивое и, можно сказать, богоугодное, – начал он, – но очень хлопотное. Кое-какой опыт по этой части в моём кругу имеется. Так что посодействовать можно, но тут отношения во всей процедуре придётся оформлять юридически. Стало быть, легально.

– Разумеется, легально. Но хотя и легально, то это не значит открыто для всех. Вот мой спутник как раз то лицо, к кому должны стекаться все права. Как бы извилисто они не кочевали бы из рук в руки. Думаю, неплохо было бы организовать встречу наших юристов, чтобы всё обсудить в деталях. А что касается хлопотности всей этой затеи, то, я думаю, удвоение вам компенсации против той, что была…

– Вот-вот, – несколько поспешно отреагировал Аркадий Петрович, – такой процент вполне покроет все хлопоты.

– Замечательно. Тогда вам с Капитаном, извините, с Виктором Николаевичем нужно будет обсудить встречу с участием юристов и куда доставить первые сто килограмм цветных металлов.

– Вы ещё не сказали, на что мы будем нацеливаться?

– Цель – Пароходство.

– Ого! Достойная цель.

– С одной стороны, вроде бы да, но с другой… Мы несколько запоздали с этим. Вероятнее всего, внутри Пароходства скупка прав уже идёт. Нужно навёрстывать и начинать буквально завтра, если не сегодня. Объявления о выгодных предложениях должны появиться в проходных Пароходства, как можно скорее. Денег не жалеть и наши предложения всё время должны быть выгоднее прочих, как минимум, на десять процентов. Вероятно, нужно будет подумать и о защите агентов. Их активность может кому-то не понравится.

– Разумеется, но это уже по моей части.

Мы просидели ещё минут пятнадцать, прихлёбывая неплохой кофе. Обсудили некоторые детали и разошлись вполне довольные друг другом.

– Знаешь, всё-таки непостижимую вещь создал Швейцер, – сказал задумчиво Капитан, когда мы шли домой. – До недавних пор я думал, что выходить в свой мир фантазий можно только туда, где оказался в первый раз или рядом с этим местом. А на самом деле нет никаких препятствий оказаться в любой точке, где уже перед этим побывал. Прямо из дома я могу оказаться в своём банке на необитаемом острове и не нужно плыть к нему из Порт-Альберта.

– А я на это свойство как-то сразу наткнулся. Когда, купив домик в Верне, подумал о нём и оказался в его гостиной, а не в чистом поле, как первый раз. Как я понял, вы завтра с Аркадием Семёновичем утрясёте основные юридические и финансовые вопросы. Дальше уже ваше участие в ближайшее время не потребуется.

– Да, пожалуй, и что из этого?

– Думаю, вот не развеяться ли нам поисками железного острова.

– Чёрт, в самом деле, я с этими сюрпризами от пароходства совсем забыл, что нас ждёт такое великолепное приключение.

– Ага, и в такой великолепной компании, как Жанна! Простая душа, которую вы постарались втянуть в нашу авантюру.

Капитан с подозрением покосился на меня. Не издеваюсь ли я над ним и его слабостью к этому синеглазому сокровищу из вернского кабака. Но уличить меня в подвохе не удалось. Физиономию он узрел честную и открытую. Глубоко вздохнул и спросил:

– Что, здорово заметно?

– Не здорово, а для постороннего, вообще, ваша невинная страсть невидима, но мы же с вами не посторонние люди уже довольно давно. Тем более что и Жанна мне не чужой человек. Но об этом лучше даже и не задумываться, чтобы умом не рехнуться.

– С чего бы это?

– Неужели сами не догадываетесь? Мы все, включая даже Анну Петровну, влюбляемся в порождение собственных же фантазий или фантазий друг друга. Причём совсем не платонически. Хотя с другой стороны, мне, например, ничего другого и не желается. Есть от чего голове пойти кругом.

– Интересно было бы взглянуть на объект твоих желаний, ради которого ты на Жанну перестал покушаться.

– Вот, пожалуйста, ещё один страждущий зрелища женской красоты и совершенства. Учитель меня всё время донимает этим вопросом. Вы уж сговоритесь как-нибудь вместе склонить Ахмеда пустить вас в свой мир. Не водить же вас на смотрины поодиночке.

– Ахмеда? С ним-то всё просто. Фруктовые тортики с ним творят чудеса. Он сам-то здесь?

– Здесь.

– Тогда зайдём в гастроном, захватим Александра и нагрянем к Ахмеду. Совершенно случайно, разумеется, и без всяких задних мыслей. Нужно же договориться с ним о подвозе золота к Аркадию Семёновичу.

– Ну и мудрецы же вы с Александром. Вы придумали предлог, чтобы завязать разговор с Ахмедом, а у Александра наготове идея, как вынудить старика пустить вас в свой древний Багдад. Я в этом жульничестве участвовать не буду. Сами втирайтесь к нему в доверие.

Александр оказался уже дома и обрадовался такому представительному единомышленнику, как Капитан. Первую линию препятствий – проникновение в жилище Ахмеда заговорщики слёту преодолели при помощи пары тортиков.

– Ахмед, – начал Капитан, садясь за стол, – нам бы завтра опять попользоваться ржавой жилконторской телегой.

– Опять для той же цели?

– Точно.

Ахмед глубоко задумался.

– Есть какие-то трудности с этой телегой? – забеспокоился Капитан.

– С телегой-то – нет. Просто я сопоставляю пустяковость вопроса с наличием передо мной двух больших фруктовых тортиков и предвижу какой-то подвох в странном несоответствии одного с другим.

– Ты нас в чём-то подозреваешь?

– Не подозреваю, а просто уверен, что Александр молча мнётся не просто так. Что-то вам от меня нужно кроме ржавой телеги.

– Я так и думал, Капитан, что Ахмед вашу с Александром затею расколет в один момент. Нашли, кого за нос водить! Саша, раскрывайте уж ваши краплёные карты.

– Знаешь, Ахмед, мы много слышали и читали о чудесах восточного базара. Но, сам понимаешь, слышать и видеть совсем не одно и то же. Не согласился бы ты показать его нам в натуре. Интересно ведь.

– Базар?

– Ага.

– Восточный?

– Именно.

– С Капитаном?

– Так точно.

– Жулики вы и больше никто! Старого Ахмеда облапошить хотите. Уж от вас-то, Капитан, никак не ожидал такого неуклюжего предлога проникнуть в мой мир. Вы же поплавали везде и на Востоке были не раз. Эти базары исходили вдоль и поперёк. Нет, тортики-то я съем, конечно, а на свой базар вас не поведу. Впредь врать старику не будете.

– Ахмед, – подал я голос, – они просто стыдятся признаться, что им очень хочется поглазеть на Зубейду.

– Да ну? Это совсем другое дело. Такому если возразишь, то Аллах покарает за грех. А то базар, базар! Нашли, за что зацепиться. Своди их, Сергей. Покажи своё чудо. Я с вами не потащусь. Только во что бы их одеть?

– Да пусть так и идут. Мы же только на часок до базара и обратно. Капитан свой китель с галстуком здесь бросит. Всё равно там в нём жарко будет. Сойдут за только прибывших иностранцев. Александр, ты пиджачишко-то свой тоже здесь оставь – упаришься в нём. Башмаки прямо сейчас снимите.

Голос имама, читающего дневную молитву, гулко разносится под сводами мечети.

– Красота-то какая, – шепчет Александр, озираясь вокруг. – А нас тут не разорвут на части, как иноверцев, осквернивших своим присутствием религиозную святыню?

– Не беспокойся. Ахмед позаботился о том, чтобы религия в его мире была бы более терпимой, чем в нашем общем.

– Значит, можно без опаски осмотреться, – заключил Капитан. – Я тоже ни разу не видел мечеть изнутри.

– Можно. Только свою обувь не держите на виду. Спрячьте за спину. Нормальные люди оставляют её у входа в мечеть. Что поделаешь, если вы ненормальные и я вместе с вами.

Впрочем, на нас никто и внимания не обращает. «Аллах акбар» важнее каких-то чудаков слоняющихся по мечети с вытаращенными от восторга и удивления глазами. В доме Аллаха и должно быть удивительно.

– Ух ты! – воскликнул Александр, когда мы, выйдя из мечети, окунулись в уличную жару. – Ну и парилка! А это что за изящное строение.

– Дворец Гарун-аль-Рашида.

– Того самого?

– Того самого.

– Небось, ты и с ним знаком? Как он?

– Знаком. Да, так себе. Прохиндей ещё тот, но ужиться с ним можно.

– А кто ещё здесь есть? – поинтересовался Капитан.

– Синдбад, Аладдин, Шехерезада, Багдадский вор, Али-баба.

– Надо же, какая чудесная у нашего Ахмеда тут компания. Интересно, наверное.

– Ещё бы! Но, ладно, двинемся-ка на базар.

Через базарную толпу бесполезно проталкиваться. Через неё можно только проскользнуть, а для этого опыт нужен. Поэтому я иду впереди и тяну за собой Александра, а тот Капитана. Вот и фарфоровая лавка Ахмеда.

– Здравствуй, Мустафа.

– Салам, Сержи-сахеб.

– Не покажешь моим друзьям последние товары?

– Посуду или фигурки?

– Фигурки.

Очарование китайского фарфора охватывает любого, взявшего его в руки. Долго, затаив дыхание, рассматриваем разные предметы, под всё понимающим взглядом Мустафы. Капитану понравилась старательно вылепленная и изящно раскрашенная китайская джонка. Парус настолько тонок, что звенит как колокольчик, если чуть щёлкнуть его ногтём. Просто удивительно, что статуэтку довезли из такой дали, не разбив по пути. А Александр никак не может выпустить из рук очаровательную китаянку с лотосом и зонтиком.

– Мустафа, вот эти две статуэтки отложи. Мы их заберём на обратном пути. Сколько обе стоят?

– Полтора динара.

Али и Махмуд тоже на своём месте среди сокровищ ювелирной лавки. Мы полюбовались и на изделия восточных златокузнецов.

– Александр, а почему бы тебе не выбрать что-нибудь для Клитии?

– Нимфы не носят украшений.

– Носить не обязательно. Даже просто знак внимания на память, думаю, будет ей приятен.

– Верно, а я как-то и не подумал. Как вы считаете, а что бы ей больше всего понравилось?

– Мне кажется, что для нимфы больше подошло бы серебро, – предположил Капитан.

– Согласен, – добавил я, – с зелёными или голубыми камнями. Скорее, с голубыми. Клития ведь нимфа ручья. Али, есть у тебя что-нибудь из невыставленного серебра с голубыми камнями?

– Есть кое-что от того же мастера из Дамаска, – и Али вытащил на свет ажурное серебряное ожерелье, сплошь усыпанное бирюзой.

– Опля! – воскликнул Капитан, – такая вещь достойна и царицы.

У Александра разгорелись глаза.

– Берём! Ахмед нас не убьёт?

– Нас нет, а тебя не знаю. Вещь-то в твоих руках будет. Али, нам бы ещё что-нибудь лёгкое, но уже из золота для девушки с большими синими глазами. У неё вроде бы послезавтра день рождения.

– У твоей Зубейды синие глаза? – слегка удивился Капитан. Вероятно, вспомнив глаза цвета моря у Жанны.

– Да, и ещё какие! Но я имел ввиду не Зубейду.

– Понятно, – и Капитан под недоумевающим взглядом Александра принялся рассматривать то, что выложил перед нами Али.

– Вот! – ткнул Капитан пальцем в красивые серьги с сапфирами и колечко, усыпанное ими же.

– Али, сколько всё?

– Восемь динаров ожерелье и пять серьги с кольцом. Всего тринадцать динаров.

– Замечательно. Отложи. Мы заберём немного позже.

Группа игроков у торговой резиденции Ахмеда забеспокоилась, засуетилась, увидев меня. Но, уловив мой успокаивающий жест рукой, вернулась к своему занятию.

– Что это за люди? Твои знакомые? – заинтересовался Александр.

– Да нет, – это местный тотализатор, о котором я тебе упоминал. Здесь делают ставки на Зубейду. Испугались, что я сейчас её уведу.

– Ставки на Зубейду? – второй раз за пять минут удивился Капитан.

– На неё. Женщин-торговцев на Востоке почти нет. На здешнем базаре только Зубейда. Эти бездельники, которых вы видите, спорят на то, сколько денег Зубейда уговорит ту или иную покупательницу оставить в лавке Ахмеда. Занятные пари. Меня иногда так и подмывает поучаствовать.

Али-Баба удивлённо взглянул на меня, когда мы вошли в лавку. Я ведь всего лишь два дня как ушёл отсюда и вот вдруг опять здесь. Зубейда беседует с какой-то местной дамой в дальнем конце лавки. Обернулась на шум и помахала мне издали ручкой.

– Снимайте вот здесь башмаки и проходите, – приглашаю я спутников во внутренние комнаты. – Располагайтесь.

– Неплохо с работой устроился Ахмед, – оценил Капитан, оглядывая роскошь багдадского офиса хозяина лавки. – Его питерская квартирка не в пример аскетичнее.

– Салам алейкум, уважаемые, – поприветствовал почти вслед за нами вошедший Али-Баба.

– Познакомься, Али-Баба. Это наши с Ахмедом друзья – Вик и Александр.

– Друзья Ахмеда – мои друзья. Сейчас Зубейда освободится и принесёт угощение. Ты надолго, Серж?

– Нет, мы чуть-чуть посидим и уйдём. Денег мне дай, пожалуйста.

– Сколько?

– Динаров двадцать.

Али-Баба вышел.

– Вот видите, Капитан, как всё просто в этом мире, – заметил Александр. – Зашёл в чью-то лавку, спросил денег и тебе их чуть ли не бегом доста…

Договорить у этого юмориста не хватило духу – вошла Зубейда с подносом. Александр так и застыл с полуоткрытым ртом. Капитан тоже замер и напрягся, как при неожиданности. Зубейда поставила поднос и скользнула ко мне. Лобик, носик, губки, шейка, ушко…

– Познакомься, Зубейда. Это мои друзья Вик и Александр.

– Твои друзья – мои друзья, Сержи-сахеб, – прозвучал серебряный колокольчик голоса Зубейды.

– Налей им вина, радость моя. А то твоё появление, как обычно почему-то вызывает жажду у людей, увидевших тебя впервые. Садись с нами. Мы только на минутку – дела.

– На минутку? Какая жалость!

– Знаешь, Серж, – произнёс вернувшийся Али-Баба, ссыпая монеты мне в ладонь, – сегодня утром приходила принцесса Будур – просила денег. А ведь прошло всего три дня, как Аладдин уехал из дома.

– И ты что?

– Как и договаривались – не дал. Предложил работать в лавке. Хмыкнула презрительно и унеслась куда-то.

– К отцу, наверное, полетела. Куда ей ещё деваться-то.

– Смешная она какая-то, – отозвалась Зубейда, – но красивая. Легко можно понять Аладдина. Вы уже уходите?

– Пора.

Ушко, шейка, губки, носик, лобик Зубейды и мы выходим на базарную площадь.

– Э-э…, – начал, было, Александр.

– Лучше помолчи, – оборвал его Капитан, – а то ляпнешь что-нибудь невпопад. Редчайшая прелесть, не приукрашенная косметикой. Стоило такое увидеть. Нет слов. Как тебе повезло, Сергей!

– Я это и хотел сказать, – обиженно откликнулся Александр. Восхитительная и, в самом деле, редкая красота. – А принцесса Будур тоже та самая, что в сказке про лампу?

– Тоже. Знаете что, судя по солнцу, до закрытия базара время ещё есть. Хотите взглянуть на дворец халифа?

– Ещё бы! – в один голос подтвердили оба.

– Тогда пошли.

Во дворец нас так просто не пропустили, но начальник стражи по моему требованию послал за Шехерезадой. Та пришла и провела нас в чертоги Гарун-аль-Рашида.

– Познакомься с моими друзьями – Вик и Александр.

– Твои друзья – мои друзья. Вы по делу?

– Нет. Просто хотим посмотреть дворец. Покажешь?

Наверное, с час бродили по сказочным хоромам, любуясь мастерством строителей, художников, резчиков по камню и дереву, садоводов.

– Серж, Будур сегодня была здесь. Устроила отцу истерику, но тот был непреклонен. Не дал ей и медной монеты. Выяснил, сколько муж, уезжая, оставил ей на хозяйство и не дал дочери ничего. Убежала в слезах. Я наблюдала издалека. Похоже, Будур в таком положении, что стала бы клянчить денег и у меня.

– Она с утра уже побывала у Али-Бабы и тоже ничего не получила. Присматривайте за ней. Мало ли что от отчаяния ей в голову взбредёт.

– Но руки-то она на себя точно не наложит. Слишком себя любит. А остальное – пустяки.

– А что это Сержи-сахеб делает в моём доме и в какой-то странно одетой компании? – раздался знакомый голос у нас за спиной. – И при этом без моего ведома и согласия.

– Здравствуйте, Гарун. Это мои друзья. Попросили показать дворец халифа. Не хотелось вас беспокоить таким пустяком.

– Посмотреть? Что ж, смотрите, смотрите. Тебе Сержи-сахеб многое можно, чего другим нельзя, – и халиф Багдада степенно удалился.

Мы распрощались с Шехерезадой и вернулись на базар. Забрали украшения у Али. Забрали тщательно упакованные статуэтки у Мустафы. Расплатились за всё.

– Сейчас я вам покажу настоящую восточную сокровищницу, – и повёл спутников к старьёвщикам.

– Это отсюда моя несравненная астролябия? – поинтересовался Капитан, – созерцая груды всякого хлама.

– Отсюда.

Учитель обнаружил здесь кучу каких-то ветхих книг и закопался в них чуть ли не с головой, а мы с Капитаном прошлись вдоль рядов. Позеленевшие от времени чеканные кувшины, детали упряжи, обломки инструментов, почерневшие металлические фигурки.

– А это что за штука? – поинтересовался Капитан, вертя в руках уже знакомую мне вещь.

– Прототип подзорной трубы. Только вот одно стекло выбито. Я такое дело у Синдбада видел.

– Возьмём? Ничего, что без одного стекла.

Старьёвщик отдал древний оптический прибор за один таньга. Больше ничего интересного не высмотрели. Зато Александр, похоже, с добычей. Прижимает к груди огромный, потрёпанный, рукописный фолиант с железными застёжками.

– Восточное подобие нашего «Домостроя», – восторженно прохрипел наш учитель литературы. – Картинки потрясающие!

Памятник восточной мудрости обошёлся нам в два таньга. Пора домой. Да и базар уже почти весь рассеялся. Прячемся за палатки и уходим из Багдада.

Ахмед сидит за столом и ложкой старательно выскребает дочиста донышко первой коробки из-под торта. Вторая ещё не тронута.

– Вы, я вижу, с добычей. Показывайте, что там набрали. Э-э, да я посмотрю, вы всё самое ценное из моих лавок утянули. Так и в трубу вылететь недолго. Дороговатенько мне обошлись ваши тортики. Что-что? Кто-кто жмот? Ахмед жмот? Вот, дожил на старости лет до такой благодарности! Насладились хоть созерцанием совершенства или только грабежом меня и занимались? То-то же!

Капитан натянул свой китель. Александр напялил пиджак и мы выкатились за дверь.

Наблюдаю из окна своей комнатушки как Ахмед с Капитаном грузят на ржавую телегу коробки и коробочки с драгоценным содержимым. Вот Капитан быстро вышел из двора, а немного погодя двинулся вслед за ним со своим транспортом и Ахмед. Интересно, выйдет у нас что-нибудь толковое с Пароходством или нет? Очень уж зол наш мореход на окопавшуюся там компанию, а мы, по сути, о ней ничего и не знаем. Всё делаем наугад. Ладно, поживём – увидим. Подъёмный кран во дворе уже стоит. Строители суетливо шастают туда-сюда и что-то орут друг на друга. Из разломанного окна третьего этажа левого флигеля вылетает старый пружинный матрас и грохается во двор, подняв тучу пыли. Очистка фронта работ, стало быть.

Тревожно мне что-то на душе из-за нашей затеи с Пароходством. Надо бы что-то предпринять, но что? Посоветоваться с Григорием Павловичем? Всё-таки бывший жилец нашего дома и бывший следователь прокуратуры. Да и его сын Пашка мой товарищ по школе и двору. Он на пару лет младше меня. Вернулся из армии в тельняшке десантника. Григорий Павлович со товарищи вроде бы организовал что-то вроде частного сыскного агентства или бюро и сына туда втянул. Пашка жаловался, что законы о частном сыске какие-то странные и непонятные. Так вроде и зарегистрировались формально под одним флагом, а в натуре, не формально делают что-то вроде и не совсем допустимое законами. Ну и времечко! Позвоню-ка Пашке.

– Да, Паша, ты? Ага. Как это давно не виделись? Когда вы съезжали, а с того времени и двух месяцев не прошло. По сравнению с каждым днём, конечно… А я разве против? Запросто, но сегодня мне нужны вы оба с отцом. Как бы спокойненько побеседовать по делам, касающимся сыска? Передашь трубку? Передавай. Да, здравствуйте, Григорий Павлович. Ну, да. Очень даже подходит прямо сейчас. А где? Понял – иду.

Заглянул в нашу финансовую кладовку и положил в карман пару стодолларовых пачек.

Надо же, как удачно. Их контора-то, оказывается, на соседней улице. Чистенькая квартирка из трёх или четырёх комнат в бельэтаже, превращённая в аккуратненький офис. Ничего вызывающего. За одной из дверей слышен чей-то деловой разговор по телефону. Слышен в коридоре, потому что по проводам, видимо, слышимость ни к чёрту. Приходится кричать. Пашка тащит меня в кабинет отца. Григорий Павлович мужчина лет пятидесяти с начинающими седеть короткими волосами. Крепкий, коренастый, с проницательными глазами. На столе по следовательской привычке ничего лишнего.

– Здравствуй, здравствуй, Серёжа! Ну, как вы там без нас? Ничего? Мы тоже ничего. Квартирку вы нам сосватали при расселении знатную. Никак не нарадуемся. В гости-то зашёл бы. И мы с женой всегда к вашей семье хорошо относились, и Пашка тебе как-никак давний приятель. Что ж ты так нас сразу и забыл-то?

– Скажете тоже, Григорий Павлович, – забыл, – обиженно фыркнул я. – Как это я могу забыть! Просто мои жилищные дела ещё не решены и хлопот выше головы. Вот стихнет суета и начнутся визиты – приглашения.

– Ладно, ладно, это я так, для порядка пеняю. Мы всё понимаем. Так что у тебя за дело такое к нам? Не противозаконное?

– Пока нет, а дальше неведомо как сложится. Сами видите, что творится. Весь криминал вылез из подполья и растёт, как на дрожжах. Аферы, мошенничества цветут полным цветом. Не хотелось бы оказаться их жертвой. Вот это и цель моего визита.

– Понятно, в общем, и абстрактном. Давай подробнее и сначала.

– Сначала, так сначала. Вы ведь все прекрасно знаете Капитана…

– Ещё бы! Фигура очень уважаемая и достойная!

– Так вот, в его пароходстве уже довольно давно творятся какие-то странные дела. Такое впечатление, что либо руководство само, либо управляемое чьей-то рукой извне старается привести предприятие к разорению. Возможная цель – это чтобы народ разбежался и не стал претендовать на права внутри него. А разорение нужно, чтобы получить дело за бесценок. Для всего этого идёт и скупка паёв у работников пароходства.

– Не очень удивительно. Такое сейчас идёт повсеместно.

– Так-то оно так, но Капитану ситуация не нравится, и мы решили вмешаться в это дело. Если повезёт, то не позволим разорить пароходство и выкинуть людей на улицу. Сами понимаете, что заниматься критикой руководителей и раскрыванием глаз коллективу бесполезно. Всё утонет в болтовне, а под шумок как раз вся афера и совершится.

– И что же вы решили?

– Мы не только решили, но и почти начали. Будем скупать права на пароходство у всех, кто захочет их уступить. Возможно, удастся получить пакет хоть какого-то влияния на события. Опять-таки, если повезёт. Если не повезёт, то деньги будут выброшены на ветер. Нас с мелочью просто выдавят оттуда.

– Понятно, но затея-то ваша дороговатая будет.

– Дороговатая, но у Капитана есть в зарубежных портах несколько весьма доходных предприятий. Да и наш, известный вам «Электрон», далеко не беден. Деньги есть. А вот чего нет, так это информации о том и тех, что и кто нам противостоит. Меня беспокоит наша почти полная слепота в деле, в которое мы, считай, уже ввязались. Уже организовалось своего рода партнёрство по скупке прав и внесены на это деньги. Думаю, там-то будет всё благополучно до тех пор, пока прохиндеи из пароходства не почуют неладное.

– Да-а, затеяли вы, конечно, великое и скандальное дело на свою голову. Если ввяжетесь, то выбраться из него без шишек-банок и намятых боков вряд ли удастся. Публика будет вам противостоять беспринципная и не стесняющаяся в средствах. Так ведь ты пришёл не просто поговорить. Какие-то мыслишки шевелятся?

– Шевелятся. Нам нужна фирма по информационному и организационному обеспечению тылов. Вот я и подумал, почему бы нам с вами не заключить долгосрочный договор на соответствующие услуги. А поскольку мы друг друга давно знаем, то и неофициальное, выходящее за рамки договора для наших отношений трудности не представит. Правда, Григорий Павлович, я не имею ни малейшего понятия, насколько далеко вы согласились бы уходить в неофициальные отношения и согласились бы вообще.

– Эх, Сергей, Сергей, – тяжело вздохнул мой собеседник, – в нашем положении львиная доля работы не очень-то легальна и не соответствует нынешнему закону. Приходится обставлять её так, чтобы связать такие дела с нами было бы затруднительно. Балансируем, как говорится, часто на грани. Но есть и пределы того, на что мы могли бы пойти. А так твоё предложение нам было бы интересно.

– Понимаю. Подкуп – финансирование развязывания языков не может быть оформлено официально. О таком мы можем устно договориться? Наличные – не вопрос.

– Вот это как раз запросто. Но не всегда деньги развязывают языки, а на какие-нибудь провокации или насилие мы не пойдём.

Григорий Павлович, подумал и добавил:

– Разве что, если нас вынудят принять, гм, какие-нибудь силовые действия при угрозе нам или клиенту, – мой собеседник покосился на сына. – Рэкет, бандитизм стали настолько распространены, что часто и в бизнесе не гнушаются бандитскими приёмами.

– Этого вполне достаточно. Некоторые, бывает, не понимают, что можно делать и чего нельзя. Если на нас натравят какую-нибудь банду, то нам не следует втягиваться в разборки с ней. Проще и эффективнее взяться сразу за непосредственный источник угрозы и объяснить ему прямо по морде, что его методы неэтичны и имеют адекватную обратную сторону ответного беззакония. Господи, во что же мы все скатились, если обсуждаем такое, как повседневные дела!

Тут я вспомнил Синдбада с его красноречием и рассмеялся. Отец и сын удивлённо взглянули на меня.

– Не обращайте внимания. Это я вспомнил одного своего хорошего знакомого с Востока. У него большой дар убеждения при помощи кулака. Он это называет своим особым даром красноречия.

– Отец и сын тоже рассмеялись.

– Тебе, Сергей, совсем незачем знать наши организационные секреты, но определённо могу сказать, что у нас есть выходы на людей с особым даром красноречия и это не уголовники. Так что, если нам не потребуется выходить за рамки, скажем так, внеправовой самозащиты, то вполне можем договориться обо всём. Мы возьмёмся за ваше Пароходство прямо завтра. Формальные отчёты будут идти в ваш «Электрон», а не формальные устно только тебе или Капитану.