Текст книги "Сказки старого дома 3"

Вода тёплая и на вкус без затхлости. Недалеко от берега высоко из воды торчит позеленевшая от времени труба диаметром сантиметров двенадцать-пятнадцать. Труба изогнута петлёй и её конец, как и начало, находятся под водой.

– Водозабор, – констатировал я. – Значит, внутри горы и действительно что-то есть. Вопрос только в том тайный вход или открытый. Становится всё интереснее.

Жанна аж запрыгала на месте.

– Хорошо бы тайный. Тайны – это такая прелесть! Ужас как люблю всякие секреты и таинственности.

Вик засмеялся:

– Конечно, тебе интересно. Какие уж могут быть тайны в таверне при таких длинных языках твоих подружек по работе.

Однако вход в гору оказался совсем не тайным. Чтобы обнаружить его пришлось лишь обойти гору кругом по подножию. Узкоколейная железная дорога для вагонеток лежит между горой и берегом. Рельсы сгнили начисто и превратились в две коричневые полосы, проходящие по каменным шпалам. Бывшая тележка, брошенная на полпути к морю или на полпути к горе, лежит горкой ржавчины между бывшими рельсами.

Окованные железными полосами ворота в гору тоже сгнили и рухнули. Их даже с пути убирать не надо. Железо превратилось в пыль, а дерево в лёгкую, рассыпающуюся при прикосновении труху. Тоннель внутрь горы высокий и широкий. Примерно три с половиной на три с половиной метра в высоту и ширину. Своды и стены обтёсаны. Здесь рельсы уже частично целы, хотя и глубоко изъедены ржавчиной. Ещё одна вагонетка, покосившись, стоит в начале тоннеля. С места не стронуть – оси приржавели к колёсам, а колёса, наверное, приржавели к рельсам. Возле вагонетки первый скелет в истлевшей одежде. Жанна боязливо посторонилась, проходя мимо него.

Батюшки, а это ведь провода вдоль тоннеля висят! Батюшки-светы, а ведь это электрические лампочки под потолком болтаются! Куда ж это мы попали?

– А это что такое может быть, – спрашивает Берг указывая как раз на большую, круглую лампочку накаливания из толстого стекла. – Похоже, должно быть что-то для освещения, но я такой странной лампы ещё никогда не видал. Ни фитиля, ни куда масло заливать не видно.

– Это лампы, работающие на волшебной силе, Пауль. – начал популярно излагать свои познания в электротехнике Вик. – Эта сила подходит к лампам внутри вон тех длинных, медных проволок. Там где-то должна быть машина, которая накапливает волшебную силу. И нужно лишь знать заклинание, чтобы её включить – лампы зажгутся все сразу. Нам с Сержем как-то приходилось видеть такие машины. Ничего мудрёного в них нет.

Метрах в десяти-двенадцати от входа направо ответвляется проход. Здесь и остановились, ибо дальше вперёд, и направо царит сплошная темнота. Сегодня мы больше ничего не увидим. Не хочется, но придётся возвращаться на «Эмилию» и вооружаться фонарями и факелами.

Следующим утром оснащённая фонарями, факелами и, на всякий случай, топорами и ломиками группа, была готова двинуться во тьму тоннеля. Куда пойдём? Прямо или направо. Направо сворачивают осветительные провода и от входа в тоннель, и из глубины тоннеля. Может, там источник питания ламп и нам повезёт его оживить? Двинулись направо. Идти пришлось недалеко – упёрлись в стену. Налево и направо ответвления. Глянули налево. Очень даже немаленькое помещение сплошь забито поленницами серых от времени дров. Тачка для их перевозки. Колёса тачки страшно скрипят, но крутятся. Вернулись обратно, и пошли направо.

Батюшки-светы, диво-то какое для человека технического склада ума! Сколько всяких труб и трубочек, колёс и колёсиков, кранов и краников, шестерёнок, цилиндров, осей, валов и что-то скрывающих кожухов! А вот и большая печь. Топка приоткрыта. Паровая машина! Зал, наверное, метров двадцать в длину и там – дальше ещё какая-то машина со всякими, пока что непонятными агрегатами, узлами. Пыли умеренно, но на подвижных частях машины она вместе со смазкой превратилась в затвердевшую грязь.

– Может, попробуем запустить? А? Ты как, Сергей? – с надеждой в голосе, тихо спрашивает Вик. – Я поучаствую. Когда-то давно – ещё курсантом несколько месяцев проходил практику на паровом судне. Разберёмся!

– Давайте попробуем, – соглашаюсь я. – Повреждений не видно. Ржавчины, окиси тоже. Сухо, замаслено и это очень хорошо. Но с подвижных частей всю грязь нужно снимать и заменять новой смазкой. Иначе ничего с места не сдвинется.

Но вот как раз смазки-то и нет. В углу стоят какие-то ёмкости, подходящие под смазку. И даже пара маслёнок узнаваемого вида валяется на полу, но всё пустое. Лишь какие-то хлопья внутри – содержимое сгнило. Видно масло было животное, а не минеральное.

– А как же заклинание для волшебной силы? – поинтересовался Берг.

– Заклинание нам с Сержем известно, – успокоил его Вик. – Оно в том, что мы знаем, как нам поступить, чтобы вот эти путаные штуки вдруг ожили и пустили волшебную силу к лампам. Что делаем, Серж?

– Капитан, – обратился я к Бергу, – нам нужны щётки, много тряпок и весь животный жир, который только найдётся на «Эмилии». Оставить себе лишь немного для приготовления пищи. Да и людей бы нам побольше.

Не прошло и часа, как всё нужное было доставлено. Почти вся команда «Эмилии» расставлена по работам и началась генеральная уборка. Вик разделся до пояса, и занялся самым грязным делом – очисткой топки от слежавшейся золы и проверкой исправности дымохода. А я обхожу матросов и подсказываю, на что обратить внимание. Жанна и Берг тоже при деле и сосредоточенно соскабливают грязь с деталей паровой машины.

Несколько человек трудятся над той машиной, которая в глубине зала. Не сразу смог понять, что это за штука и как работает. Две огромные, толстые и длинные, цилиндрические вроде бы катушки. Из них тянутся провода к мраморному распределительному щиту с рубильниками. Стало быть, по идее эта машина должна бы оказаться генератором тока. Но почему без вращающегося ротора внутри катушек? Этот как бы генератор соединяется с паровой машиной премудрой системой рычагов-шатунов. Судя по всему, во время работы эти шатуны должны что-то возвратно-поступательно двигать внутри катушек навстречу друг другу – в противофазе. Если это генератор, то внутри катушек не может ничего быть кроме магнитов. Но какая странная затея линейно ползающих магнитов вместо вращающегося ротора с магнитами. Сложна и непрактична. Она не может дать равномерного тока. Однако и это уже успех. Хотя вижу, что провода проходят через какой-то большой – выше человеческого роста ящик непонятного назначения. Стабилизатор тока и напряжения?

Напротив распределительного щита останки двух человек, лежащих среди деревянных обломков того, что раньше было креслами или стульями. Вряд ли излучение могло бы пробиться через толщу горы. Наверное, люди, ничего не подозревая, гуляли после взрыва снаружи и потом через какое-то время внезапно или медленно умирали, так и не поняв от чего.

Возвращаюсь к паровой машине. В свете фонарей и факелов Вик страшен от грязи, как чёрт. Жанна и Берг тоже не краше. Да и я, наверное, лазая всюду, приличный вид потерял. Долго смеёмся глядя друг на друга. К веселью присоединяются и матросы.

– Вроде бы всё в порядке, – говорит Вик. – Можно разогревать котёл. Пауль, распорядитесь, пожалуйста, подвезти дрова. Серж, вот, смотри. С подачей воды всё в порядке. Краны, конечно, сильно прихватило, но разработаются.

Вик с заметным усилием провернул заскрипевший кран. Где-то внутри что-то зажурчало и забулькало.

– Гляди на эту стеклянную трубку. Видишь, вода поднимается. Котёл наполовину уже был заполнен. Повезло, что тут всё из меди. Железо бы сгнило за сто лет. Можно загружать дрова и разжигать огонь.

Через пять минут пламя весело охватило дрова и загудело в топке.

– Хорошая тяга, – похвалил Вик. – Гореть будет жарко.

– Замечательно. Пока котёл разогревается, займёмся смазкой.

Я ещё раз прошёлся и осмотрел части машины. Надо попробовать стронуть её механизм вручную.

– Пауль, нужно попытаться провернуть вот это колесо против часовой стрелки, – сказал я, указывая на огромный маховик. – Или хотя бы раскачать его туда-сюда.

Несколько матросов бросились толкать и пихать это колесо. Раздался ужасающий скрип и маховик провернулся на пол оборота, потянув за собой в движение и другие части машины. Хорошо, что я ещё сообразил перед этим разъединить муфту сцепления паровой машины с генератором. Иначе ничего с места не сдвинулось бы.

– Здорово! Начинаем аккуратно смазывать трущиеся места. Чуть-чуть. Подмажем, когда машина заработает. Можно посидеть и отдохнуть, пока она разогревается.

Вся команда собралась у котла и, затаив дыхание, наблюдает, как Вик время от времени раскрывает топку и подбрасывает поленья в бушующее пламя. Пар потихоньку пошёл. В трубке указателя давления пара началось шевеление – шарик пополз вверх. Вик дёрнул какой-то рычаг, где-то раздалось шипение, и шарик упал вниз.

– Сброс пара прекрасно работает, – констатировал машинист-кочегар и обнадёжил: – Не взорвёмся.

Через полчасика можно было запускать машину. Я расставил людей в нужных местах, объяснил задачу и предупредил об опасности работающей машины. Трахнуть или замотать зазевавшегося она очень просто может. Вик перевёл направо рычаг подачи пара в цилиндр. Раздался ужасный скрип и скрежет трущихся деталей. Механизм хрустнул и медленно пошёл, приостанавливаясь и дёргаясь от напряжения.

– Не зевать! – заорал я диким голосом, стараясь перекрыть зубодробительный скрип. – Мазать, что сказано!

И замершие было в ошеломлении люди, начали быстро и суетливо промазывать жиром работающие штоки, оси и валы. Страшный скрип почти разом стих, а через полминуты уже слышалось лишь ровное пыхтение пара и ритмичное, но далеко не тихое постукивание механизма на холостом ходу. Все столпились напротив машины и с изумлением, заворожённо взирают на это ожившее диво.

– Поразительно! – промолвил Берг. – Никогда такого не видывал. И что дальше?

– Дальше? Дальше нужно запустить вторую часть машины. Мазальщики, за мной! Вот к этим круглым штукам ближе, чем на пять шагов не подходить!

Кто его знает, какой силы электрическое поле возникнет вокруг катушек. Хотя ограждение создатели не поставили. Стало быть, экранировано хорошо. Но бережёного Бог бережёт. Все рубильники на мраморном щите я разъединил и пошёл к муфте сцепления. Рывок рычага, лязг соединения и опять душераздирающий скрип и скрежет. Правда, тут смазчики не растерялись. Быстро наступила рабочая стабилизация и ритмичность движения механизма. Раз-два, раз-два, туда-сюда, туда-сюда маются рычаги и штоки. Внутри катушек шума не слышно. Хорошо.

Подхожу к щиту. Перекрестился в мыслях и замкнул большой рубильник. Ничего не произошло. Странно. Искра при замыкании есть. Отключаю и снова включаю ток. Опять ничего. Наверное, рубильник не для генераторной, где мы находимся. Одновременно врубаю оба малых рубильника. Лампы под потолком мгновенно вспыхивают ярким и ровным, желтоватым светом. Видимо, в колбах ламп какой-то газ. Вся наша компания очарованно вздыхает. Виден каждый уголок зала и в мелочах каждая деталь работающих машин.

Вик, похоже, сильно устал. Оглядывается вокруг себя, не находит ничего пригодного и садится прямо на пол, опершись спиной на стену. Жанна и Берг присоединяются к нему, а матросы разбрелись по залу. Собирают фонари, гасят факелы и заворожённо созерцают гипнотизирующее движение машинных механизмов.

– Команде мыться и обедать! – распоряжается Берг.

– Нужно оставить кого-то присматривать за огнём, – озаботился Вик.

Добровольцами сказались все матросы. Отобрали двоих. Вик их проинструктировал, и мы толпой вышли из тоннеля, с любопытством оглянувшись в его уже освещённую глубину. Ничего не увидели – там дальше поворот. Прямо на берегу ополоснулись и, погрузившись в шлюпки, отправились трапезничать на «Эмилию».

– Интересно, что мы там поразительного ещё увидим? – сам у себя спросил Берг, сидя в салоне за столом. – А ваше заклинание и в самом деле сработало. Откуда оно вам известно.

– Много путешествуем по свету и много видим, – скромно признался Вик. – Я думаю, Пауль, нам теперь вряд ли потребуется много помощников. Но пусть идут все желающие. Оставьте на судне только вахту из числа тех, кто в пещере уже побывал.

– Справедливо. Пусть все идут.

– Только несколько фонарей всё же с собой возьмите. Вдруг случайность какая, – проявил я предусмотрительность.

После обеда опять высадились на остров. Не очень высоко на склоне вулкана из густых кустов выбиваются клубы дыма. Работает наш пещерный паровоз без колёс! Отдали продовольственный паёк дежурным кочегарам, остававшимся здесь, и двинулись дальше. За поворотом тоннеля открылся огромный, ярко освещённый машинный зал. Словно попали на фабрику из фильма Чарли Чаплина «Новые времена». Или из чешского фильма «Тайна острова Бэк-Кап».

Как-то неправдоподобно, гротескно, по-жюльверновски выглядит то, что там находится. Совсем не то, что сейчас в промышленности – строгость линий. В этом зале прямо-таки буйство железных форм. Токарные станки со станинами на львиных лапах. Огромный пресс в ажуре плавно изогнутой основы высотой с двухэтажный дом. Приводные колёса с орнаментом кривых линий в середине. Витая каллиграфия литых табличек с какими-то надписями. Большое разнообразие всяких лапок – звериных и птичьих, на которые опираются тяжеленные станки. У нас такая мода в технике была в девятнадцатом веке – в начале индустриализации.

– Ух ты! – воскликнул лишь Вик. Остальные поражённо молчат, разглядывая открывшийся им железный лес.

Интересно, а что и как приводило в движение всю эту фантасмагорию из чугуна и стали? Не видно никаких трансмиссий вдоль рядов машин, а электрических моторов не может быть. Ещё не тот уровень техники. Трансмиссия – это тоже признак машинной цивилизации, но до изобретения электродвигателя. Вдоль заводских цехов и мастерских эпохи начала индустриализации тянулись длинные валы, вращаемые паровыми машинами. А от этих валов к станкам тянулись приводные ремни. Здесь ничего такого не видно. Но если подойти ближе, то загадка разрешается просто. У каждого станка вместо электродвигателя – паровой цилиндр. То есть лишь небольшая часть паровой машины – цилиндр и рычаг пуска и остановки.

– А ведь недурно было придумано. А, Сергей? – восхитился Вик. – Как они ловко использовали вулкан!

– Да, оригинальная и рациональная идея. Железный остров, который мы утопили, сидел здесь на вулкане, нагревал воду, накапливал пар и тем играл роль единого парового котла для большого множества паровых цилиндров. Остроумно. Смотри-ка ты, паровая магистраль спрятана под пол. И теплоизоляция какая-то туда в канал набита, – сказал я, приоткрыв люк в полу. – У нас в своё время до такого не додумались.

Влага в воздухе и время всё-таки делают своё дело. Опознать форму и назначение деталей, рассыпанных у станков, не удаётся из-за толстой ржавчины. Станки-то были промаслены и прекрасно сохранились. Хоть сейчас ставь их под пар. А вот продукция… Странно, но никаких скелетов в машинном зале нет. В разных местах его виднеются проходы ещё куда-то дальше. Но меня привлекает будочка, прилепившаяся к стене. Стёкла в будке разбиты. Видно встряска при взрыве была ещё та!

– Вот на этой машине можно прорезать в любом металле щели, углубления и борозды. А вот на этой можно делать всяко-разные круглые дырки, – вещает Вик.

Он уже освоился с ролью гида для команды. Повёл всех извилистым путём по громадному залу, объясняя насколько возможно понятнее, что предстаёт перед глазами нашей компании. Пусть объясняет. Я показываю ему пальцем в сторону будки и отчаливаю от всех в том направлении.

Будка, видимо, принадлежала мастеру или инженеру, надзиравшему за работами. Стол ещё сохранился, но на стул я даже не стал и пытаться присесть. Пылища неимоверная. На столе развёрнуты и придавлены по краям грузиками чертежи. Бумага хрустит и потрескивает при прикосновении. Осторожно сметаю пыль тряпочкой, какими предусмотрительно набиты карманы. Интересно, что чернила в темноте совершенно не выцвели. Передо мной чертёж кормовой части либо гигантской торпеды, либо маленькой подводной лодки. Скорее, второе. Обозначен диаметр корпуса в месте обреза – четыре фута. Это побольше метра. Для торпеды великовато. Есть гребной винт, но чем эта штука приводится в движение неизвестно. Может, все подробности в нижних чертежах? Или в тех, что на полках у стены? Трогать их не рискую. Качество бумаги в Атабанге было плохим в те времена. Потрогал уголок рулона – рассыпается.

– Я сказал всем, чтобы сами ходили и смотрели, что им интересно, – заглядывают в будку Вик с Жанной. – Только руками бы ничего не трогали. А у тебя тут что?

– Чертежи с подводной лодкой.

– Да ну? Тогда и она сама должна быть где-то неподалёку.

– Может быть, и есть. Мы же ещё не всё осмотрели. Весь этот подземный завод внутри вулкана не исчерпывается этим залом. Вон сколько дырок в стенах и везде свет. Пойдём, побродим.

Выходим из будки. Обходим стороной огромный камень, свалившийся со сводов пещеры, и разнёсший вдребезги один из станков. Только сейчас я заметил, как высоки своды. Лампы освещения висят не на них, а на длинных и тонких столбах. Некоторые разбиты или просто не горят, но таких немного. Сворачиваем в ближайший боковой тоннель. Рельсы для вагонеток сюда не идут. Хотя транспортные пути узкоколейки опутывают и главный зал, и убегают в другие боковые тоннели. Здесь стены не обтёсаны. Входим в прекрасно освещённый, просторный каземат с довольно низким – метра четыре потолком. По стенам полки, забитые рулонами чертежей. Два ряда больших столов, где-то повреждённых упавшими камнями. Если бы не пыль и камни, то можно было бы подумать, что сейчас в конструкторском отделе обеденный перерыв. Однако пыли не так уж много. Нет того движения воздуха, как в главном зале.

– Неплохо тут головастый народ устроился, – прокомментировал увиденное Вик.

– А кто тут был? – поинтересовалась Жанна.

– Здесь работали люди, которые придумывают всякие интересные, хорошие, а иногда и не очень хорошие вещи, – ответил я. – Придумывают, рисуют их на бумаге, а на тех машинах, которые в большом зале другие люди делают эти вещи по рисункам.

Идём по проходу между столами, пытаясь разглядеть лежащие на них чертежи. Пыль мешает. Смахиваю её с одного из столов. На большом листе бумаги неоконченная схема, похоже, какого-то небольшого корабля или большого катера. Обозначенная длина тридцать шесть футов. Наверху надпись: «Модель 4" и больше ничего. Ни парусов, ни дымовой трубы! В центре пустотелый шар и дальше к корме внутреннее пространство ещё не начерчено. Что за штука?

– Интересно? – спрашивает Вик.

– Ещё бы! Только непонятно.

– Хи-хи-хи, – пропищала Жанна, – было бы понятно, то не было бы так интересно.

– Во, видишь, как умна наша красавица. Чем меньше понятного, тем больше увлекательного. Здорово сказано! Впрочем, иногда и много страшного от непонятного. Так что лучше было бы непонятное понять. Пойдём понимать дальше.

Выходя из зала, я дёрнул рубильник на стене тоннеля и свет позади нас погас. Вышли в большой зал и наткнулись на группу матросов во главе с Бергом.

– Мы вас повсюду ищем, Вик. Вон за тем тоннелем странная вещь. Может, догадаетесь, что там такое. А вы откуда?

– Там, где мы сейчас были только всякие бумаги, которые не стоит трогать. Иначе рассыплются. Мы уже и свет погасили. Давайте лучше посмотрим на вашу находку.

Красивая, зараза! Ух, как хороша, хотя и вся ржавая! Стремительная форма как у иглы и страшная хищность, как у акулы. Я и не мог предполагать такого совершенства формы, видя на чертеже только её хвост. Подводная лодка начала технической революции. Поразительная штука! Неудивительно, что моряки, увидевшие её, были озадачены. Нет слов. Нет никаких стилевых вывертов, как у станков в главном зале. Гладкое железное веретено с единственным наклонным выступом спереди с тремя иллюминаторами. Длина метров двадцать. Это больше шестидесяти футов при диаметре четыре фута, указанные в чертеже. Такое соотношение лучше, чем у современных подлодок нашего мира.

– Пожалуй, по ходовым качествам похлеще всего виденного мной будет, – прокомментировал зрелище Вик. – Только вот что её в движение приводит?

Лежит красавица на двух низких тележках узкоколейки. Хоть сейчас почисти, покрась и вывози к морю. Вертикальные рули, горизонтальный кормовой руль, пропеллер винта – всё на месте. Хватаю за винт и пытаюсь его провернуть. Вертится! Одновременно внутри корпуса что-то постукивает. Обхожу эту штуку кругом. В корме и носовой части корпуса по четыре открытых сверху, внутренних кармана с поворотными клапанами внизу. Управляются клапаны изнутри. Понятно. Бункеры для балласта. На носу двухметровый, гранёный, остроугольный таран. Тоже как заточенная игла и, похоже, что его можно убирать внутрь лодки, когда дно атакуемого судна будет пробито. Так что лодка в проломе никогда не застрянет.

– Так что это вы нам скажете? – нетерпеливо пытает нас Берг.

– Это подводная лодка, друзья, – чистосердечно признаётся Вик.

– Какая-какая? Подводная? Вы шутите, Вик. Таких не бывает!

– В большом зале вы уже видели то, чего нигде больше не бывает.

– Вы меня смутили, Вик. В самом деле, подводная? Как это?

– Видите, какая она закрытая со всех сторон. Можно влезть внутрь, запереться и затопить её. А вот этот винт будет толкать её под водой.

– Какой ужас! Она же не будет видна!

– Для того и подводная. Видите, какой таран на носу, чтобы пробивать днища кораблей. Опасным соседом для всех была Атабанга. Вам повезло, что такие штуки не вышли в море.

– Да, вы правы – повезло. Интересно и мне, чем она двигалась. Парусов-то нет.

– Это и Сержу тоже интересно. Вон он уже нацелился на люк наверху лодки. Ищет с чего бы забраться к нему. Лесенка-то ветхая.

Поблизости нашлось несколько каких-то железных ящиков. Составили из них ступеньки. Круглый люк в середине корпуса с запорами изнутри неожиданно легко откинулся. Герметизирующая прокладка ещё не поставлена. Иначе прикипел бы к корпусу. Внутри тьма.

– Зажгите, пожалуйста, фонарь и дайте мне, – жалобно проскулил я.

Пожалели-таки и подали фонарь. Влез в горловину и увидел двигатель. Раз, два, три, четыре… пятнадцать мест для велосипедистов поставлены посредине вдоль корпуса лодки. Пятнадцать пар педалей для рук и ног посажены на одну общую цепь. И ещё одно место впереди перед иллюминаторами для рулевого. Пролез на корму. Ничего особенного. Умножающий обороты винта редуктор, рулевые тяги. Как всё просто. Потому винт снаружи легко и провернулся. Изнутри пойдёт труднее. Вик и Берг свесили головы в люк и рассматривают внутренности судна. Сажусь прямо под ними в креслице и пытаюсь руками и ногами вертеть педали. С большим трудом удалось двинуть педали с места. Идут-таки, но усилие одному нужно приложить – адское. Полтора десятка же человек будут вертеть всё это дело играючи. Не в воде, конечно и недолго. Воздуха хватит часа на два – не больше. Хотя ёмкости со сжатым воздухом сделать не сложно.

– Ну, и дела! – только и проговорили торчащие в люке головы, и исчезли смотреть, вертится ли винт.

Выбираюсь наружу.

– Вертелся?

– Вертелся. Если её загрузить балластом до боевого подводного состояния, то её вес будет тонн пятнадцать-двадцать, – прикидывает Вик. – Разогнать её будет трудновато, но пятнадцать человек всё же немалая сила. Пятнадцатитонное копьё, бабахнутое в днище даже на небольшой скорости – это смертельный подарок.

– Святая правда, – подтвердил Берг. – Слава Богу, что Атабанги не стало. Просто жуть берёт, как подумаешь, чего они могли понаделать в наших морях.

С сожалением покинули эту пещеру. Впереди осмотр и других. Берг с матросами двинулись направо, а наша маленькая компания налево. На этот раз тоннель оказался хотя и просторным, но длинным, и с плавными поворотами. Куда он нас приведёт? Привёл в очередную сборочную мастерскую. Здесь же опять на двух тележках узкоколейки стоит, наскоро сляпанный, утюг из железных листов длиной метров десять. Сразу чувствуется, что не в нём дело. Палубы нет совсем. Винтов, гребных колёс, парусов тоже нема и в помине. Почти всё центральное пространство внутри корпуса занимает тщательно сделанный большой шар из двух половин, стянутых болтами, и толстой трубы, идущей от шара и выступающей на полметра за корму.

В отличие от корпуса шар не ржавый. Какое-то покрытие вроде синеватой краски лишь в редких местах слегка отслоилось. Назначение этой штуки не вызывает сомнений, стоит лишь зайти сзади и заглянуть в трубу. Она изнутри выложена каменными кольцами, чтобы не расплавилась. Сразу вспомнился «ГИРД» Сергея Королёва – «Группа исследования реактивного движения». Только тогда в СССР озаботились полётом реактивных устройств, а здесь, похоже, плаванием на реактивной тяге. Интересно. В морском деле имеет смысл этим заниматься, если топлива требуется не слишком много для долгого выделения газов в большом объёме. Что они жгли? Понятно, что не нефть и дрова. В шаре небольшой, прочно запирающийся лючок вверху и рядом длинная, толстостенная трубка с краном. Лючок можно открыть. Через него видно, что трубка опускается почти до дна шара. Внутри копоть и остатки чего-то сгоревшего. Примитивно, но всё именно с такого всегда и начинается. На стене позади двигателя обширная копоть. Стало быть, запускали и прямо здесь. Никого не уморили при этом? Воздуха бы не хватило. По воде такая посудина побежала бы довольно резво. Но далеко ли?

– Недурная цивилизация по-дурному угрохала себя, – с грустью поделился я мыслями.

– А что это? – заинтересовалась Жанна, чуть ли не засунув голову в сопло морской ракеты.

– Пороховой чайник, – сострил Вик. – В шар засыпают порох, поджигают, а вот отсюда вылетает огонь и толкает лодку вперёд.

Может он и прав. В шаре нет отверстий для забора воздуха. Стало быть, использовалось что-то взрывающееся, либо воспламеняющееся без кислорода или выделяющее его.

В соседней пещере большая слесарная мастерская. Листы меди и железа с неровными краями, прутки и профиль. Множество разных ручных инструментов и станочков для обработки металла. Несколько потемневших деревянных бочек с железными приспособлениями и ручками для вращения чего-то внутри стоят в ряд. Неужто стиральные машины? Стало быть, завод выпускал и мирную продукцию. Хотя бы это похвально.

Группа Берга опять напала на что-то интересное. Вон матрос от них к нам бежит.

– Что, опять неизвестная штука?

– Она самая и наш капитан говорит, что теперь уж совершенно непонятная.

Ладно, спешим к Бергу. В самом деле, штука есть и даже не одна, а целых три – мал, мала меньше. Самая большая штука скатилась с предназначенной для неё подставки и валяется у выхода из тоннеля. Интересно, как эти круглые бомбы собирались доставлять к противнику? Они же тяжеленные и летать не умеют. На реактивном катере без команды и с заклиненным рулём? Далеко ли его можно нацелить по прямой? А взорвать на расстоянии? Камикадзе?

То, что это бомбы можно понять, заглянув внутрь. Простейший механизм для ядерной бомбы. Не заряженной, правда. Наверное, заряжали не здесь, а на Малагре. Ну, и дозаряжались-таки. Хотя всё-таки интересно, чем же заряжали, раз не ураном? Интересная загадка кроется во всём этом. Чтобы построить такое работающее устройство нужно иметь хоть какое-то представление о делении атомов вещества. Как, например, узнать о нём без приборов, фиксирующих излучение? Электротехника-то на примитивном уровне и приборам взяться неоткуда. Куча вопросов и с неизвестным веществом. Что и как в пригодном для применения виде попало местным «алхимикам» в руки и вместе с ними испарилось при взрыве? Как это объяснить Бергу и его людям, столпившимся вокруг нас? Не будем ничего объяснять!

– Да, непонятные штуки. И нам с капитаном Виком не встречалось ничего подобного. А вы Пауль сами, что думаете по этому поводу?

– Ничего в голову не приходит. Котёл – не котёл. Поплавок – не поплавок. Зачем эти сложные, путаные штучки внутри? Двигаются и сходятся к центру. В них что-то должно быть? Может, что-то очень хрупкое? Вот и ёмкость для этого такая странная, чтобы не повредить то, что внутри. А, как думаете?

– Возможно и такое. Может, загадка со временем и раскроется. А не пора ли нам возвращаться на «Эмилию»? Вроде бы всё осмотрели.

На обратном пути свернули в генераторную. Вик спустил пар, а я отключил рубильники на щите. Выходили при свете фонарей. И правильно. Снаружи уже ночь. Поздний ужин на борту «Эмилии» и сон без задних ног. Завтра утром снимемся с якоря и двинем домой в Верн.

Обойти вниманием капитана порта было бы некрасиво. Он ведь такое деятельное участие принимал в подготовке экспедиции и заслужил сведения из первых рук. Так что первым делом по прибытии в Верн заглянули к нему.

– Как это прекрасно, что вы избавили моря от помехи судоходству, – восторгается синьор Бугер. – Моряки будут вам бесконечно благодарны. – А где же капитан Берг? А, приводит в порядок судно после похода. Понятно. Так что же это было?

– Наследство от погибшей при извержении страны Атабанги. Часть огромной железной машины. Эта штука была пустотелая, как бочка. Вот и плавала. Мы проделали в ней дырку, и железка утонула.

– Славно, славно и достойно небольшого праздника за счёт порта. Капитан Вик, как вы смотрите на то, чтобы немного повеселиться сегодня вечером в вашем «Приюте моряка»?

Капитан Вик посмотрел на такое предложение весьма благосклонно. На том мы вышли от капитана порта и направились вверх по Королевской улице. На полпути Жанна оставила нас и свернула к «Морскому дракону», ведя за собой матроса с тачкой, нагруженной нашим походным барахлом.

Сегодня нам необыкновенно повезло. Дверь во дворец открыла сама королева Виолетта.

– Ой, Серж, капитан Вик, мы так ждали вашего возвращения, – как простая девочка затараторила Виолетта. – Входите, входите, я сейчас всех созову, а Жозеф вон уже выходит из своего дома. Какая жалость, что я сегодня лишена возможности подслушать восторги капитана Вика моим портретом.

– Ваше величество, – нашёлся тот, – зато ничто не мешает мне повосторгаться непосредственно моделью для этого портрета.

– Спасибо, спасибо, капитан. Ваши слова, как мёд на душу. Проходите в гостиную. Мария, Мария! Да где же, ты, Мария!? Ага, вот ты. Позови синьора Герца и короля в гостиную. Серж и капитан Вик вернулись из плавания.

Рассказ Вика об экспедиции занял часа два. Все заворожённо слушали повествование о железном шаре, погибших городах, мёртвых островах, необыкновенных долгожителях и небывалой фабрике в горе.

– Надо же, какие интересные вещи происходят в мире, – высказался Казимир, когда Вик закончил. – С одной стороны, беда, что погиб целый народ и страна. А с другой, вроде и хорошо, что погиб. Иначе могли погибнуть мы. Бог распорядился за нас. С ним не поспоришь.