Текст книги "Сказки старого дома 3"

– Нельзя всё время опасаться чего-то. Вечером идём веселиться в клуб «Гавайи», – объявила она. – Или уговорим кого-то не делать глупостей, или у этого кого-то лопнет терпение и на нас нападут. Стрелять в зале при народе никто не станет. Там, наверное, нет «из-за угла», а только «из угла». Разница большая. Из угла видно кто стреляет, а из-за угла нет.

Весь день не выходили из отеля. Пару налётов на ресторан, конечно, совершили. Правда, подробно обсудили и виденное в Фонтенбло. Охота с Феридой попросили принести им шахматы и попытались играть. Ничего не вышло. Головы не тем заняты. В конце концов, я завалился подремать, а Антогора истребовала патефон и принялась слушать пластинки. Часов в двенадцать стали собираться. Вызвали такси. Ехать совсем рядом, но пешком как-то несолидно.

Ночной клуб «Гавайи» встретил нас громом джаза, клубами табачного дыма, гомоном голосов и полуголыми танцами на небольшой эстраде. Несколько свободных столиков. Видимо час полного наплыва ещё не наступил. Подлетел метрдотель и, посожалев, что мы не заказали столик заранее, тем не менее, нашёл нам место где-то у стены, но с хорошим обзором и зала, и эстрады. Выглядит всё вокруг вполне мило, пристойно и интересно. Публика, правда, странноватая какая-то. Шумная и развязная. Вон толстячок с сальными глазками в окружении нескольких девиц. Какой-то делец? А неподалёку куражится явный представитель криминала с подручными. Тоже с развязными девицами. Мои девочки стараются не смотреть в их сторону.

– Похоже, что трезвых здесь нет и не будет, – говорю я. – Придётся вам идти на жертву – танцевать с пьяными. Если будете отказываться, то драка начнётся раньше времени и не с теми, кто нам нужен.

– Ладно, потерпим, – голосом уже обиженной жертвы заявила Охота. – Только лапать себя я всё равно никому не позволю.

– Это очень просто, – засмеялась Антогора. – Как выходишь танцевать, то сразу бери партнёра за руки и не отпускай до конца танца, как бы он ни старался вырваться.

Трахнули по бокальчику шампанского. Скованность потихоньку ушла и мы с Антогорой станцевали фокстрот. Потом какой-то деятель рискнул пригласить Охоту. Тут уж мы втроём чуть ли не покатились со смеху. Похоже, Охота и в самом деле незаметно ухватила партнёра за руки. Надо же! Когда он вернулся к своему столику, то сокрушённо и недоумевающее покрутил головой. К нам уже больше не подходил. Что-то не очень-то сегодня наши девочки пробуждают интерес у публики. Хотя это и понятно. Все, кто тут веселится, уже обеспечен, как минимум, двумя девицами. Куда уж тут искать ещё кого-то!

Только сейчас заметил, что в дверях с портьерами, ведущих куда-то во внутренние помещения стоят несколько человек и упорно смотрят на нас. Подошёл ещё кто-то. И ему ткнули пальцем в нашу сторону. Так, нас признали. Сейчас будут соображать, что делать. Подзываю метра.

– Девушки хотели бы во что-нибудь сыграть. Где это у вас?

– Пройдите вон в те двери, – направил метр свой указующий перст на замеченную мной компанию, и осёкся, не понимая, что там за толкучка в дверях.

Однако, увидев направленный на неё палец, компания мигом и бесследно рассосалась.

– Девочки, идём играть, – скомандовал я.

Игорный зал оказался, вообще, без углов – овальным и довольно большим с очень высоким потолком. Напротив входной двери ещё одна. Несколько карточных столов, четыре рулетки и два стола для игры в кости. Красивые люстры. Камер наблюдения не видно. Замаскированы? Хотя, что это я? Какие тут могут быть камеры-то в двадцатые годы? Электронного наблюдения ещё и в зародыше нет. Вместо него под потолком широкое окно со шторами. Если судить по расположению зала, то окно, похоже, в кабинете Сабо. Раньше его там не было. Наверное, сделали по распоряжению Альберта при организации игорного зала. Шторы на окне раздвинуты, и какой-то тип смотрит оттуда на нас. Или не на нас? Окно-то над второй дверью зала. Стало быть, эта вторая дверь должна выходить к лестнице на второй этаж и выходу во двор.

– А как тут играют? – шепчет мне на ухо Антогора. – Ни шахмат, ни шаров не видно. Я уж не говорю про колесницы или гладиаторов.

– И всё равно играют. На деньги и на большие деньги. Пойдёмте – расскажу, что знаю. Я и сам-то ещё ни разу не играл. Вот видите, стол с цифрами в квадратиках. А вон там вертушка с шариком. На вертушке такие же цифры. Нужно положить деньги на цифру на столе, а потом запустить вертушку с шариком. Если шарик остановится на выбранной тобой цифре, то ты выиграл, а если нет, то ты проиграл.

– И это вся игра? И денег не видно.

– Вместо денег разноцветные фишки. Так проще управляться с игрой. Давайте постоим, посмотрим.

Постояли и поглазели, как другие выигрывают и проигрывают. Охота первой сообразила насчёт замены денег. Побежала к кассе и вернулась с пригоршней фишек. Мгновенно продула все подчистую. Притащила ещё. Половину проигрыша отыграла. Стало интереснее. Ферида и Антогора тоже подключились. Правильно говорят, что дурной пример заразителен. Все вместе профукали пять тысяч франков. Не скажу, что я им не помогал. Но одновременно посматривал и по сторонам. Антогора тоже косила глазами туда-сюда. Толкнула меня локтем, кивнув на двери, через которые мы вошли. Там стоят двое и никого в игорный зал не впускают, но всех выпускают. А я и не заметил, что в зале стало много свободнее.

– Что это за игра? – возмутилась Ферида. – Только и проигрываем. Я обиженная и злая.

– Я тоже злая, – заявила Охота. – Жульничество какое-то, а не игра. Поскорее бы на нас кто-нибудь напал. Вот уж я бы тогда отыгралась.

А по залу тем временем курсируют какие-то вполне прилично одетые типы из обслуги. Подходят к игроками и что-то настойчиво им говорят. Люди непонимающе пожимают плечами, но потом кивают, на что-то соглашаясь, и покидают зал. Нам выйти никто не предлагает. Довольно быстро мы остались последними из играющих. Но ненадолго. Чуть погодя, мы перестали быть и игроками. Крупье пробормотал что-то неразборчивое и быстро рванул к вторым дверям.

– Эй, ты куда? – крикнула вслед ему Охота. – Кто же нас грабить-то будет?

Куда там! Нырнул в двери и был таков. Вокруг нас и рулетки сошлись с дюжину мрачных типов. Стоят мрачно по обе стороны стола и мрачно пялятся на нас. Один, что держится чуть подальше, у стены с окном прячет что-то за спиной. Из задних дверей бодро выскочил тот тип, который следил за нами в Фонтенбло.

– Зря вы сюда пришли, – укорил он нас. – Хозяин очень недоволен.

– Вот тебе и раз, – удивилась Ферида. – А мы по простоте душевной подумали, что он приглашает нас к себе в заведение. Послал тебя с приятелем, но вы постеснялись подойти к нам в Фонтенбло и передать поручение. А, может, не постеснялись, а просто у вас память отшибло. Я тебя здесь в прошлый раз не очень покалечила? А то вашему Закладчику и его приятелям, помнится, совсем худо пришлось. По сравнению с ними тебе очень повезло.

Тип смешался и начал механически повторяться, как заезженная пластинка.

– Зря вы сюда пришли. Теперь вам трудно будет отсюда выйти. Вы убили брата хозяина, и он этого не простит.

– Думаешь, нам нужно его прощение? – поинтересовалась Антогора. – Мы вашего покойника не трогали и не подозревали о его существовании. Пока он не затеял на нас охоту. Если и этот брат будет нам мешать жить, то и он отправится вслед за первым. А вот вы все, если сунетесь к нам, то станете калеками.

Непонятно, чего тип больше боится. Столкновения с девочками или своего хозяина. Память о полёте с лестницы должна быть ещё свежа. Но, пожалуй, пока ещё больше боится хозяина, ибо заявил:

– У нас есть способ успокоить и таких, как вы.

Шевельнул рукой, словно подавая кому-то сигнал, и… зажмурился. Тип, стоящий в стороне, задвигался и начал вытаскивать что-то из-за спины. Автомат Томсона! Вот это аргумент! Но и аргументами нужно успеть воспользоваться. Тяжеленный стул, пущенный рукой Охоты со скоростью камня из пращи, врезался в автоматчика, попав спинкой прямо в горло, и отбросил безжизненное тело к стене. Автомат коротко прострочил вверх и на пол посыпались осколки люстры.

– Антогора! – крикнул я и кивнул на окно вверху.

Второй стул сорвался с места и, пролетев почти по прямой, проломил окно, и со звоном вдребезги разбитых стёкол исчез в кабинете братьев Сабо. Мрачные типы дружно замерли, похоже, поражённые видом смертоносно летающей мебели.

– Ферида, наверх! – раздалась команда Антогоры и Ферида, сорвавшись с места, исчезла за дверью. – Всем стоять и свои карманы не трогать! Эй, дурень, открой глаза-то. Твоё счастье, что у нас сегодня хорошее настроение. Если будете стоять смирно, то мы вас бить не станем. Но вот порядок мы здесь наведём. На память о том, что нас донимать опасно.

И для начала наведения порядка сорвала колесо рулетки и запустила его, как спортивный диск в дальнюю стену. Грохот удара и звон разбиваемой посуды в стоящем там буфете. Я не стал дожидаться, пока вся остальная мебель поднимется в воздух и выскочил в заднюю дверь.

В кабинете тишина и покой. Только снизу через выломанное окно доносится треск и звон наводимого Антогорой и Охотой порядка. Альбертик валяется в углу позади письменного стола. На щеке кровоточащий порез. Наверное, задело осколком стекла. И опять, как в прошлый раз у его брата разбит нос, и наследник родственника-гангстера, хлюпая им, размазывает кровь по физиономии. Как они похожи друг на друга! Даже усики такие же. Ферида сидит напротив него на краю стола и болтает ногой.

– Я его только чуть-чуть разок, чтобы не мельтешил. Что будем с ним делать? Удавим?

– Если, как братец полезет за пистолетом, то тогда, конечно. А так пусть пока поживёт ещё. Да и жалоб у полиции на него вроде нет. Эй, Альбертик, не надо за нами гоняться. Кончишь как брат. Не следовало ему из-за своей блажи подсылать к нам своих головорезов. Не вообразил бы он себя вершителем чужих судеб, то был бы жив. Альбертик, ты меня слышишь? Кивни хоть. Он что, в обмороке что ли? Но глаза-то открыты.

– Сейчас я его быстро оживлю, – посулила Ферида, соскакивая со стола.

Альбертик мигом зашевелился, что-то замычал и закивал головой. Кровь из носа у него вроде перестала течь.

– Видишь, он всё понял. Значит, живой.

Внизу наступила тишина. Мы с Феридой выглянули в окно. Просто не верится, что такой хаос могут устроить всего два человека за пять минут. И среди этого бедлама из завалов переломанной мебели сгрудились кучкой мрачные типы и стоят, держа руки по швам.

– У нас всё! – кричит снизу Антогора.

– У нас тоже, – отвечаю.

– Как это, как это, как это? – зачастила Ферида. – Он же нам деньги должен.

– Брось ерунду говорить. Нас играть никто не заставлял и не обещал, что игра будет честной. Пошли!

Антогора и Охота столпились у осколка зеркала, застрявшего в раме на стене, и приводят себя в порядок.

– Ну? – поинтересовалась Антогора у нас с Феридой.

– Не стали, – ответила Ферида.

– Ладно, пусть будет так, – глянув на меня, согласилась Антогора. – Смешные эти гангстеры. Почему их все боятся? Пойдём, закончим ужин?

Посидели в заведении ещё с полчаса. Допили шампанское. Охота поинтересовалась:

– Как-то всё просто и тихо обошлось. Не понимаю. Почему они вели себя, как стадо баранов? Не набросились на нас. Когда мы с Антогорой громили всё вокруг, то эти парни стояли и смотрели.

– Это понятно, – ответил я ей. – Именно стадо. А в стаде нужен зачинщик, который набросится первым. Тогда все за ним. А с другой стороны, послушав разговоры о результатах нашего прошлого посещения «Гавайев», никому не хочется подставлять свою шею первым. Вот зачинщиков и нет. Давайте-ка пойдём в отель. Нам утром домой уходить.

Вивьен и Жизель заглянули попрощаться к нам в «Ритц» часов в двенадцать. Приятная особа – жена Леграна. Сразу видно, как она огорчена отъездом девочек. Посидели, выпили чая с пирожными. Девочки вручили им толстый конверт с подарком. Под клятвенное обещание вскрыть его только после нашего отъезда. Интересно, что там внутри? Я спросить не успел. Как только встали в десять часов, все три амазонки удрали искать подарок комиссару, даже не позавтракав. Вернулись перед самыми гостями.

Вызвали такси, спустились вниз и попрощались с Вивьеном и его женой. Погрузились в авто.

– Так что вы им такое подарили, о чём нельзя сразу узнать?

– Теперь им отказаться от подарка не получится, – засмеялась Охота. – Вот он у отеля стоит.

Надо же! Вот как сообразили. Молодцы! Тёмно-красный, вроде бы четырёхцилиндровый «Рено» с откидывающимся верхом. Недурён, стервец. Рассмотреть не успел, как проскочили мимо.

– В конверте ключи и бумаги на имя Вивьена Леграна.

– И где вы её нашли?

– Спросили у портье о продаже машин. У нас денег как раз хватило и даже осталось. А за десять франков с нами внутри её и к «Ритцу» пригнали.

– Замечательно. За нами ещё один подарок в Марли.

– Это ещё кому? В Марли у нас друзей нет.

– Как знать. Вот доедем – увидим.

В кафе Мишеля мы задержались. Девочки решили серьёзно перекусить. Раз с завтраком у них сегодня не получилось. Пока сидели, собрались местные франты и не только они, а и просто местные зеваки. Мишель привёл фотографа.

– Видите ли, Мишель решил переименовать своё заведение в вашу честь. И теперь просит у вас фотографии на память. Он повесит их на стену. Это и есть ваш подарок.

Уж такой подарок наши красавицы готовы сделать кому угодно. Сделали бы и кабатчику Аппию из Равенны, если бы в Древнем Риме водились фотографы. Снялись по отдельности и вместе. За столиком и в дверях. С хозяином и его дочерьми. Со всеми франтами за спиной и с некоторыми счастливцами под ручку. Все остались довольны. Только я шепнул Мишелю.

– Франтов задержите. Незачем им тащиться за нами.

Дошли до камня и опять постояли, глядя на далёкую Эйфелеву башню. Нырнули в подземный зал. А вот в саду нас ждала засада.

– Очень удачно вы появились, – обрадовался Габор, провожая нас до виллы. – У нас вино кончилось, а Мар не даёт.

– А он должен дать?

– А как же! Ведь оно же кончилось.

– Классный аргумент. Антогора, а эта троица хоть чем-то помогала при сборе винограда и изготовлении вина?

– Конечно, только больше всякими бесполезными советами, а не делом. Но под это они уже две бочки у нас выманили. Совести у этих мохнатых нет. Да и праздник Диониса не так уж давно был. Не дам я вам больше, чем по кувшину на каждого. Мар, пусти их в погреб. Пусть возьмут по кувшину.

Поднялись в библиотеку. Девочки заскочили к себе и быстро переоделись в свои кожаные юбочки и жилеточки. Антогора с облегчённым вздохом завалилась на свою любимую кушетку, а Охота с Феридой вышли на террасу. Оттуда почти сразу же донёсся их хохот и крики.

– Нет, Мар, теперь ты их уже не догонишь! Метла у тебя короткая.

Мы с Антогорой выскочили наружу. По саду, размахивая метлой, несётся Мар. А перед ним, значительно опережая метлу, к лесу летит троица фавнов. В руках у каждого по два кувшина вместо одного.

– Вот же мошенники! – воскликнула Ферида.

– Мошенники, – согласилась Антогора. – только без них и их выходок у нас было бы совсем скучно.

– Ни черта у вас не выйдет! – вскипел я. – Чтоб мы с Александром не меньше трёх месяцев не слышали от вас никаких разговоров о скуке.

Хотя и сам не верю в возможность покоя на вилле. Да ещё и длительностью в три месяца.

Мой коник из конюшни Аманды так и стоит в лесной сараюшке у парижской дороги. Взбираюсь на него и, оглянувшись во все стороны у края леса, выбираюсь на большую дорогу. И почти тут же сворачиваю на дорогу к замку. Утро не очень раннее. А я даже сказал бы позднее. Мост через ров поднят, но только я выехал из леса, стал опускаться. Все уже отзавтракали. Луиза с Катрин собираются в Лувр, но почему-то тянут с отъездом.

– Гийом ещё не приехал с новостями за вчерашний день. Задерживается что-то. А так, пока тебя не было, ещё ничего не изменилось. За Антуанеттой смотрят днём и ночью. Ни она никуда кроме церкви и приятельниц не ходит, ни к ней никакие мужчины не забредают.

– Луиза, а что вы с Катрин и Жерменой выведали у Антуанетты? – поинтересовался я.

– Да ничего. И вот это-то как раз самое интересное. Жермена говорит, и я тоже знаю, как Антуанетта тосковала по замужеству. А тут вдруг никакого интереса к разговору о мужчинах. Как отрезало. Очень странно. То она всё выспрашивала и интересовалась всякими любовными историями. И вдруг полное равнодушие к теме.

– Понимаю. Вы думаете, что у неё кто-то появился?

– А тут и думать нечего – появился. Но кто это она обходит молчанием. А почему – это тоже загадка. А ведь когда выпадает такое счастье, то очень хочется похвастаться. А тут ничего нам из неё выжать не удалось.

– Пьер, смотри-ка. Сами признаются в провале своей тактики интриганства.

– Ой, лучше не поминай. Я попробовал их поддеть, так они меня чуть в клочья не разорвали.

– А ты не злорадствуй, когда у нас беда, – отрезала Катрин. – Хотя и беды-то нет. То, что у Антуанетты кто-то есть, мы уверены. А кто именно должен узнать Гийом. А он непременно узнает. Вот, пожалуйста, лёгок на помине. Гийом, нас с Луизой обижают!

– Бросьте, кто посмеет вас обидеть, тот долго не проживёт, – ответил нашим луврским дамам шевалье, здороваясь со всеми. – Если не убьёте, то изведёте.

– Вот, пожалуйста, и этот туда же! Принёс хоть чего-нибудь? Если нет, то с тебя и начнём изводить, а потом и за Пьера возьмёмся.

– Принёс, принёс. Немного, но принёс.

– Давай, выкладывай!

– Оказывается, у Антуанетты есть в Париже ещё домик на улице Медников. Арман, у тебя под боком. Твой дом в середине улицы, а у Антуанетты в конце. Рядом с улицей Старой голубятни. Обнаружили его совершенно случайно. Кому-то из наших слуг со скуки пришла в голову мысль последить не за госпожой, а за её служанками.

– Чего это ради появляются такие мысли у слуг?

– Правильная мысль, оказывается. Ведь в самом же деле. Какая бы тайная любовная история ни была бы, без посредников она никогда не обойдётся. Письма передать, свидание устроить. Не сами же господа это делают. Катрин, хоть один твой роман был без участия третьих лиц? – и Катрин начала усиленно соображать.

– Что-то не припоминаю. Вроде бы рано или поздно, хоть какая-то служанка и потребуется. Да и тот же кучер. Не будешь же бродить пешком по Парижу. Особенно по ночному.

– Вот-вот, только мы ещё не выяснили собственный это дом Антуанетты или снят ею на время. Если свой дом, то это ничего нам не говорит, а если снятый у кого-то на время, то…

– То это гнёздышко для любовных встреч, – перебила Гийома Луиза. – В нём требуется уборка хотя бы время от времени. Письма можно в нём оставлять. Вот служанка вас к нему и привела. Остаётся ждать, когда Антуанетта направится к этому гнёздышку. Там её любовника и обнаружим. Уже три дня мы присматриваем за Антуанеттой и пока она с места не двинулась. Нужно и за домиком присматривать.

– Уже присматривают.

– А если очередное свидание будет через месяц? – вмешалась в разговор Аманда. – Так и будем сидеть и ждать?

– Можно попробовать покопаться с другого конца, если он есть, – подбросил я на безрыбье.

– Это ещё, с какого конца? – поинтересовалась Катрин. – Здесь что, много концов?

– Много – не много, но могут быть и другие, кроме гнёздышка. Вы описывали Антуанетту, как особу не очень привлекательную и не очень активную. Стало быть, не так уж много мест, где она бывает и с немногими встречается. Но где-то со своим избранником она ведь встретилась. Где и когда? Примерно, что представляет собой наш убийца, мы знаем. Не знаем только лица. Где Антуанетта могла встретить такого человека? Узнаем где, узнаем и кого.

– А что, отличная мысль! – согласилась Луиза. – Нужно вспомнить, где мы встречали Антуанетту, и кто из агрессивных и беспринципных мужчин там был в это же время. В моём доме таких типов она встретить не могла. Совершенно точно. Я сама агрессивная и соперников рядом не терплю. Жермена, а ты что можешь сказать о том, где Антуанетта могла бы кого-то нам нужного подцепить?

– Трудно сказать прямо так сразу. В дамских салонных встречах, при которых я видела Антуанетту мужчин, вообще, не бывает. Домашние балы? Там каждый мужчина на виду и стоило бы кому-то из них приблизиться к Антуанетте, то сразу бы пошли сплетни. В Лувре не знаю. Она там бывает, а я нет.

– Да, пожалуй, как раз в Лувре заговорщиков и убийц и нужно искать. Катрин, у нас с тобой сегодня много работы в Париже. Давно пора уехать, а мы ещё здесь. Оставь свою карету в замке. А то два часа будешь тащиться до Лувра. Жермена, поедешь с нами? Мало ли что может понадобиться.

Через пять минут вороная четвёрка Луизы унеслась в Париж. Подождали, когда Гийом насытится, и мы вчетвером ринулись туда же. Гийом проверять свои посты, а я с Пьером и Арманом на всякий случай, чтобы осмотреться. Если в Лувре выяснится что-то срочное, то пошлют Жермену в дом Армана.

Гийом показал нам домик Антуанетты на улице Медников. Симпатичный и двухэтажный. Почти напротив него устроились наши наблюдатели – трое слуг Аманды. Гийом опять уговорил владельцев выехать куда-нибудь на время. Выехали. Наверное, шевалье неплохие деньги предложил.

– Узнали что-нибудь, – спросил Гийом у слуг.

– Узнали. Дом принадлежит торговцу Эжену Рабло.

– Отлично, это-то нам и нужно.

– Меня занимает вот какой вопрос, – сказал Гийом, когда мы перешли в другую комнату и слуги не могли нас слышать. – Прийти могут либо любовник Антуанетты, либо слуга или другое доверенное лицо с письмом. Первого мы задержать так сразу не можем. Пока не знаем, кто он, а вот второго захватить было бы желательно. Как их различить? Арман!

– Спросил бы что-нибудь полегче. Откуда я знаю. Поинтересуйся у Пьера. Он охотник и повадки всякого зверья знает. В том числе и хищного.

– Что Пьер, что Пьер! Причём тут зверьё. Оно совсем безобидное. Своих сородичей не грызёт. Не то, что некоторые люди. Спроси у Сержа. Он тебе сразу выложит все повадки и у кого угодно.

– Бросьте, причём тут повадки и, откуда я могу их знать. О повадках человеко-зверей Луизу бы спросить. У неё в этом большой опыт. Ну, а как отличить любовника от посыльного, то это очень просто. Любовник приходит надолго, а посыльный на минуту. Оставить или забрать письмо. Быстро вышел, значит, посыльный.

– Понятно. Надо же, как просто-то. Пьер, Арман, вы меня разочаровали. Что решим-то? Хватаем посыльного? Если хватаем, то куда его потом? Что сказать нашим слугам?

– Конечно, хватаем посыльного, – согласился Арман. – Будь он слуга или дворянин. Нам на это наплевать. Лишь бы до хозяина добраться. Тащить-то рядом – в мой дом. Там и подвальчик хороший есть с крепкими дверями. Я свою экономку Франсуазу сегодня же куда-нибудь на время отправлю. Ну, что, пойдём отсюда. Гийом, ты с нами?

– Нет, потом, может быть, загляну.

В доме у Армана оказалось очень даже уютненько. Ещё ни разу у него здесь не был. Если не считать того момента, когда выслеживали отца Жозефа. Но тогда внутри дома всё было другое. Арман поговорил о чём-то с экономкой. Позвенел деньгами. Франсуаза собралась и ушла.

– Всё, можно принимать гостей, – заявил хозяин дома, бросая на стол пару ключей, забранных у экономки. – Что сейчас-то будем делать?

– Что-что, отнесём эти ключи ребятам Гийома. Иначе, если что, то им сюда будет не попасть. Да и двинемся в замок. Можем за дамами в Лувр завернуть. А можем в «Сосновую шишку» заглянуть. Послушаем последние сплетни от нашего поэта.

Сплетни от будущего Мольера послушать не удалось. Не потому, что его не оказалось в «Сосновой шишке». Был, но к нему не подступиться. Мы не учли, что раз король в Париже, то и мушкетёры в Париже. Долгие военные дни и месяцы пробудили неутолимый голод по любви. Жан был осаждён мушкетёрами едва ли не плотнее Ла-Рошели. Мы заглянули в таверну, и ушли ни с чем. На парижской дороге нас нахально обогнала карета Луизы.

– Мы с Катрин осторожненько выспросили, когда за последние полгода в Лувре видели Антуанетту, – начала Луиза, когда мы уселись за стол. – Оказалось, что вроде бы всего четыре раза. Казалось бы, всё остальное будет просто, а оказалось, что, наоборот, возникает такая каша, в какой не разобраться вообще. Три раза – это обычные дни Лувра без всяких заметных событий. Никто и ничего о них не помнит. Понятно, что никаких определённых мужчин связать с Антуанеттой не удастся. Тогда мы с Катрин начали расспрашивать просто о дворянах решительного, властного и жёсткого характера, которые буднично бывали во дворце за последние полгода. Набралось семь человек.

Четвёртое посещение Антуанеттой Лувра приходится на бал провинций. Там уж мы сами насчитали ещё пятерых. А когда спросили некоторых дворцовых дам, кого они считают наиболее опасными мужчинами королевства, то список увеличился ещё на четырёх человек. Всего, стало быть, шестнадцать. Из них двое приковывают особое внимание и вызывают особые опасения. В список они попали и по присутствию в Лувре, и по отзывам дворцовых дам о них. Причём оба они стоят довольно близко ко мне и вроде бы стоят доверия. Никогда бы на них ничего бы не подумала, но в свете событий последних дней…

– Вот-вот, мы с Луизой и решили, что наиболее вероятными подозреваемыми как раз и должны быть те, кого меньше всего и подозреваешь. Это ещё древние греки заметили, а…

– Что-то уж очень многоречиво вы это подносите, – с нетерпеливым сомнением оборвала Аманда излияния Луизы и Катрин. – Кто они?

Жермена неожиданно скривила лицо словно едва сдерживает смех и нагнулась, будто потеряла что-то под столом.

– Граф Арман де Гиш и маркиз Пьер де Моль, – выложила свой козырь Луиза. – Вот! Они втёрлись ко мне в доверие. Свободно могут делать у меня во дворце, что хотят. Их поместья рядом с моими землями. А в их опасности и мне самой довелось не раз убедиться. Причём оба неженатые и охмурить бедняжку Антуанетту им ничего не стоит. Всё сходится. А вот кто именно из них двоих, нам после их пытки скажет палач. Аманда, у тебя есть палач? Если нет, то я одолжу.

Пока мы с Амандой и Гийомом хохотали, Пьер и Арман сидели с обиженным видом, раскрыв рот.

– Как же это вы влипли, голубчики, в число самых опасных лиц королевства? – сквозь смех и слёзы проговорила Аманда. – Вот уж потешили!

– Это враждебные происки! – заявил Арман. – Есть сколько угодно свидетелей, что мы с Пьером и мухи не обидим. Представьте людей, которые видели, что мы когда-то прихлопнули хотя бы одну муху. Нет? Вот то-то и оно.

– Ладно, ладно, успокойтесь. Пока вы в моём замке вас никто пытать не будет. Луиза, дай-ка мне ваш список. Так, если отбросить этих двоих, то остаётся четырнадцать человек. Многовато и люди серьёзные, но есть, кого по разным причинам можно определённо исключить. Я, например, вижу сразу троих или четверых, родства с кем род Кюи никогда не допустит. Если Антуанетта пойдёт против воли родни в этих случаях, то её просто лишат наследства. Знаете что, займитесь-ка вы все чем-нибудь сами. А мы с Луизой посидим в библиотеке и подумаем над списком.

Думали они долго. Наверное, часа три. Потом позвали нас в библиотеку. Стол завален книгами и бумагами.

– Мы не стали отбрасывать маловероятных виновников, – сообщила Аманда. – Отбросили только всех, кто по тем или иным причинам совсем невероятен. Их оказалось очень много. Осталось под подозрением всего три человека. Это герцог Филипп Антуа, граф Георг де Реми и маркиз Анри ле Блан. Де Реми самый маловероятный – он женат. Мы не стали его исключать лишь потому, что и жёны всё-таки смертны. Филипп Антуа недавно овдовел, а ле Блан никогда женат не был.

– У всех троих земли граничат с моими, но это просто совпадение, – сменила Аманду Луиза. – По признаку отдалённости мы никого не отклоняли. Все трое когда-либо точили зубы на моё владение. Но только с де Реми дело дошло до королевского суда. Помнишь, Серж, ты спрашивал, не может ли быть кто-то обижен на меня из-за проигрыша в каком-нибудь деле? Здесь де Реми проиграл земельный спор, но виноват был во всём сам. Никакой открытой враждебности после этого он не показывал. Однако очень сложный человек. Ле Блан претендовал на мою руку и очень обиделся отказу, а Филипп Антуа всегда орал, что владение женщиной герцогством противно естеству. Думаю, он может решиться на что угодно, понимая, что брак со мной ему не светит. Жаден безмерно. Есть своё герцогство, но ему этого мало. Аманда, можешь что-нибудь ещё добавить?

– Пожалуй, нет. Я их всех мало знаю. За исключением жены де Реми – Марии. Хорошо образованная и умная женщина при муже сатрапе. Мы с ней с удовольствием общаемся. У меня Мария была несколько раз. К себе же она никого не приглашает из-за мужа. Дома в Париже у них нет, но до их владения рукой подать.

– Да, и я Марию хорошо знаю. Весьма достойная особа в отличие от мужа, – подтвердила Луиза. – Аманда, может, пригласишь её в гости? Поспрашиваем её про мужа и его окружение.

– Почему бы и не пригласить? С удовольствием. Сегодня же пошлю письмо. Завтра вряд ли, а вот послезавтра она, наверное, заглянет ко мне. Так за кого будем браться первым?

– Наверное, за самого вероятного, – предложил Пьер. – Аманда, Филипп Антуа давно овдовел?

– Месяц или чуть больше назад.

– Маловато, чтобы осмыслить ситуацию, составить план и начать действовать. А де Реми по вашему же мнению наименее вероятный. Так что наиболее вероятным получается ле Блан. С него и начнём. Луиза, Катрин, Жермена, за вами тогда завтра всё о ле Блане. Иначе Гийому не с чего начинать слежку, а нам с Арманом некого ловить.

– Да, – напомнил я, – в первую очередь нужно выяснить есть ли у ле Блана доверенный клеврет с чёрной шпагой. Хотя вполне может и не быть. Таких помощников обычно не держат при себе вблизи, чтобы в случае чего не замараться.

На следующий вечер за ужином мы узнали много интересного о маркизе Анри ле Блане. Правда, это нисколько не приблизило нас к нему самому. Его уже неделю не было в Париже. Да и близкого знакомства с ним ни у кого из нашей компании нет. Однако Гийом мигом начал налаживать слежку за его парижской резиденцией. Впрок что ли? Сразу же наткнулся на разговорчивого слугу маркиза, который сообщил, что маркиз собирался появиться в Париже в конце месяца. То есть недели через две и не ранее.

– Что же такое получается? – возмутилась Катрин. – На улице Медников он не может появиться в ближайшие две недели, а мы там кого-то ловим. Так мы никого и не поймаем. Понятно, почему Антуанетта сидит дома, если ожидает именно ле Блана. Пока ле Блана в Париже нет, нужно посмотреть за следующим. Филиппа Антуа я вчера видела в Лувре. Луиза, а ты видела?

– Не только видела, но и поругалась с ним, как обычно. Просто безобразный тип. А его самомнению и высокомерию границ нет. Как хочется, чтобы именно он оказался виновным в покушении на меня!