Текст книги "Сказки старого дома 3"

– Насчёт Бога – это правильно замечено, но и самим тоже что-то надо решать. Место-то давно освободилось и при этом место интересное и полезное, – заметил я.

– Вы, Серж, имеете в виду, что следовало бы на островах Малагры поставить флаг Верна? – уточнил Герц.

– Именно.

– Это и в самом деле интересно, – оживилась Виолетта, – но что скажут наши соседи? А, Жозеф?

– Трудно предположить что-нибудь определённое, – откликнулся королевский волшебник и по совместительству министр иностранных дел. – Даже спустя сто лет все сторонятся этого архипелага, как прокажённого. Воспоминания слишком неприятные остались в истории. Атабанги нет, но отвращение ко всему, что с ней связано в душах осталось. Пожалуй, это единственное обстоятельство, ограждающее архипелаг от притязаний на него прибрежных стран – неприязнь к прόклятому прошлому. Да и считается, что там ничего полезного не уцелело, и не было. Так что к колонизации островов никто не стремится. Да и собственной земли всем вроде бы хватает. Мы можем хоть сейчас заявить права на архипелаг, как на свободные от чьего-либо влияния и притязаний земли. Уведомим соседей, что теперь это территория Верна и никто не посмеет возразить. Земли были открыты сто лет для присоединения к кому угодно. Стало быть, они никому и не нужны.

– Так-то оно так, – возразил Герц, – но до тех пор, пока мы острова не объявим своими. Тогда они вдруг станут интересными всем.

– Да, такой парадокс имеет место быть, – подтвердил Казимир. – Вещь никому не нужна до тех пор, пока кто-нибудь её не подберёт. И тут уже она вдруг становится нужна всем.

– Можно и поделиться с соседями, – влез и я в разговор. – Занять архипелаг и уведомить об этом прибрежные государства. И тут же внести предложение, что Верн не против поделиться землями с прибрежными государствами, если у тех будет желание расширить свою территорию некоторыми островами архипелага Малагра. Но Верн по праву первенства и без всяких обсуждений берёт под себя любую избранную им часть архипелага. А избрать нужно центральную часть.

– Правильно, – согласился Жозеф, – против права первенства никто не посмеет возразить. Так что возьмём самый выгодный кусок. И нам также отойдёт то, от чего кто-нибудь откажется. По тому же праву первенства делить земли между приморскими странами будем мы же. Хотите – берите, а не хотите – не берите. Верну больше достанется.

Поговорили ещё о том, о сём, пообедали с их Величествами и мы с Виком покинули дворец. В «Морском драконе» необычное оживление. Жанна делится впечатлениями о путешествии и желающих послушать довольно много. Повара и подавальщицы составили столы, расселись, и сосредоточенно внимают её живому рассказу. Клиенты бросили свои тарелки и тоже столпились вокруг рассказчицы. Нашего прихода никто даже не заметил. Мы с Виком тихо отступили назад за дверь.

– Что будем делать?

– У меня забота есть, – ответил Вик. – Пойду в свой кабак готовить вечеринку, как договорились с капитаном порта. Не забудь вовремя прийти и Жанну захвати.

– Забуду. У меня тоже забота есть. Вечером и в ближайшие два-три дня я занят. Сегодня настанет ночь на первое октября и мне нужно быть у лесного народа. Сговаривались ещё в прошлом году. Так что веселитесь без меня, а я пойду домой, вздремну маленько, и вечером уеду в лес.

Галльского чудовища на заборе у дороги сегодня не оказалось. Видимо рано ко сну отходит. Так что я проехал мимо этого места совершенно спокойно, без душевной травмы. Вечереет. До места доберусь уже в сумерках. Лошадки Колина резво бегут по разъезженной дороге. В голове приятная свежесть после хорошего сна. Ужасы Атабанги остались где-то далеко-далеко. Впереди волшебная ночь в волшебной компании.

К придорожному камню и в самом деле подъехал, когда луна уже поднялась. Как я буду в этой тьме пробираться через лес? Хотя на камне кто-то сидит. Везер! Выпрягли лошадей и пустили их пастись без привязи.

– Никуда не уйдут, – успокоил меня эльф. – А ты вовремя. У некоторых гостей не хватает терпения дождаться полуночи. Идём!

– А уже все собрались?

– Почти. На праздник октября никого не ждут. Когда пришёл, тогда и пришёл. За полчаса до тебя какой-то богатырь пришёл пешком по дороге. Похоже, издалека – устал очень. Спросил только куда идти дальше.

Везер ухватил меня за рукав и повёл за собой через лесную тьму. Главное – повыше поднимать ноги, чтобы не споткнуться. Идти-то недалеко. Шагов через двести сквозь стволы деревьев стал мелькать огонёк костра и скоро мы вышли на поляну собраний. Костёр просто огромный, но для него выбрали место подальше от деревьев. И всё равно пламя только-только на безопасном расстоянии от ветвей вековых дубов.

Арзон с другими гномами что-то жарят на вертелах над маленькими костерками. Столы с закусками и посудой расставлены у Священного дерева. Тут, как и в прошлый раз хозяйничает Баба-Яга, а дриада Нельга вроде бы старается ей помочь, но вредная старуха только ругает за что-то зелёненькую девушку. Странное дело. Ведь Нельга – нимфа леса, а выглядит совсем иначе, чем нимфы из мира Александра. Те совсем, как люди, а у меня Нельга – полупризрак. Да, вон и римские нимфы появляются из лесного мрака, а за ними гурьбой и Габор со своей мохнатой компанией.

– Здравствуй, Клития! Привет, Габор. Все пришли? Рад вас видеть.

– И тебе аве, Сергей. Приятно тебя здесь встретить, – откликнулись фавны.

– А Александр будет? – поинтересовалась Клития.

– Нет, он сюда не ходит. Хозяева праздника его не знают.

– Жаль. А вот в будущем году праздник октября у нас! Ему будет не отвертеться от нашей компании.

– Думаю, он будет только рад. Извини, Клития, пойду, поздороваюсь с другими.

Фея Роза о чём-то беседует с Царевной-Лебедью. Приветливо кивнула мне издали, а Маня помахала рукой. Наш уважаемый джинн опять крутится у винной бочки, а в компании с ним…

– Здравствуй, Спиридон.

– По здорову и ты будь, свет Сергей. Держи, – сунул он мне стакан.

– Благодарствую. Я вижу, ты запылён и вроде бы устал. От моря шёл что ли?

– От него. Окаянный путь – далеко очень, а лошадь под водой не провести. Вот и топал чуть не полдня.

– Как братья? Город на Буяне построили?

– Построили, – тяжело вздохнул старый богатырь. – Да вот с народишком скудновато.

– С бабами что ли?

– С ними, окаянными. Не хотят переселяться к нам. Уж и Марья их у себя в царстве уговаривает. И мы бы уж как хорошо приветили бы. Молодцы-то мы, как на подбор! – выпятив мощную грудь, опять вздохнул Спиридон – князь Буянский.

– Тяжёлый случай, – посочувствовал я. – Расскажи-ка, что построили-то.

– Как что? Избы само-собой, бани, княжеский терем, амбары и конюшни, торговые ряды соорудили и всё тыном обнесли. Порядочный город получился. Пристань при нём, конечно – всё как у людей.

– И не едут в город бабы?

– Не едут, – третий раз вздохнул печально бородач, и одним махом опустошил свой стакан.

– И не поедут, – уверенно заявил я.

– Почему это? – загремел мощным басом бывший морской дядька.

– Вы церкву не построили. Златоглавую и с колокольным звоном.

– Не успели ещё. Да и попа нет.

– Главное – постройте церкву, а уж поп сам прибежит. Попы они уж такой народ – шустрый, как клопы. А без церквы никаких баб вам не видать. Какая, уважающая себя девица или баба поедет жить туда, где нет ни церквы, ни попа? Никакая! Ни обвенчаться негде, ни дитя окрестить.

– Ух ты! А мы-то об этом и не подумали. Ну и голова же у тебя, Сергей! Давай выпьем за тебя.

Выпили втроём за меня, за девок и баб, за церкву с попом, за Спиридона и джинна. Я почувствовал, что, если хочу остаться в ясном уме, то пора уже покинуть эту компанию. Тем более что этой паре скучно не будет. Вон и прошлогодний огромный, рыжий, говорящий кот нарисовался и, ухмыляясь, приближается к бочке, доставая из сумки на боку свой собственный серебряный стаканчик.

Отошёл от них и размышляю о некоторых странностях там, где русским духом пахнет. Спиридон тащился пешком от самого Верна. Правда, сегодня без меча, шелома и кольчуги он выглядит почти мирно, и идти легче, но всё равно тяжеловато. А вот его сестрица – Маша, видимо, нашла менее обременительный путь, но брата с собой не берёт. Наверное, всё же ходит через подземный зал, но откуда? Может быть, через Петербург восемнадцатого века Анны Петровны? А Баба-Яга как сюда попала? Тоже через цокольный камень Медного всадника? Сказочным персонам войти в центр такого города, хотя бы и ночью? Делают отворот от чужих глаз? А Спиридон этого не умеет?

– Много всех в этом году собралось, – довольно улыбаясь, сообщила фея Роза, расставшись с Маней. – Даже Белый единорог выбрался сюда впервые. Обычно он побаивается вон тех гоблинов. Эти безобразники всё время охотятся за Белым единорогом. Хотят, чтобы гоблинов из несуразных уродцев он сделал статными красавцами.

– А он может?

– Может, но не хочет. Надо за гоблинами присматривать. А вон ту компанию я сама впервые вижу.

– Зато я их знаю, фея Роза. Это лесная нечисть – леший, водяной и кикимора болотная. Пришли, наверное, с Бабой-Ягой. Безобидные и полезные существа, если им не досаждать, но люди их почему-то побаиваются.

– Ладно, слетаю, скажу им что-нибудь приветливое, раз они впервые на празднике.

Граммофона пока что не видно. Зато несколько эльфов уже приготовили свои виолы, скрипки, флейты и трубы. Зазвучала чарующая и волнующая волшебная музыка. Маня поплыла в танце с каким-то средневековым колдуном. А фавны и нимфы закружились хороводом, вовлекая в круг тех, кто окажется поблизости. Фея Роза взмахнула своей волшебной палочкой, и в небе рассыпался радужный фейерверк медленно гаснущих огней. Праздник октября начался.

Я отошёл назад и уселся на траву, опершись спиной на Священное дерево. Даже только наблюдать за всем этим сам по себе большой праздник. Дивный спектакль! Компания у бочки, кивая головами, внимает каким-то сказкам рыжего кота. Баба-Яга утихомирилась и, сидя за столом, что-то смешно пережёвывает беззубым ртом. Хрупкая, зелёненькая Нельга совершенно безбоязненно кружится в каком-то непонятном танце с огромным ифритом из восточных сказок. Гномы обставились огромными кружками с пивом и с удовольствием поглощают зажаренные ими на костре колбаски. Леший, почуяв запах жареного мяса, с опаской приблизился к их компании, но был гостеприимно принят и снабжён прутиком, с нанизанным на него жареным цыплёнком.

Вся немалая поляна заполнена таким количеством разных сказочных существ, что подробно описать всех ночи не хватит. Просто сижу и любуюсь этой небывалой картиной, словно из зрительного зала. А волшебная ночь ещё только началась…

ГЛАВА 4: Пиратский блеф

– Жанна согласилась выйти за меня замуж, – огорошил меня Капитан, так или иначе, вроде бы вполне ожидаемой новостью.

– Ну, и дела! Охмурили всё-таки невинное существо! – воскликнул я. – С другой стороны, не только вам счастье. Наконец-то вы, Капитан, освободите мою спальную колыбельку, и мне не придётся ночевать среди зимы во дворе под открытым небом.

– Тебе бы лишь потрепаться, – благодушно улыбаясь, ответствовал Капитан. – Дом покупать надо, а как насчёт свадьбы, то я в полной растерянности. Шума не хотелось бы.

– Пусть Жанна сама решает, что делать. Она же в своём мире. И дом пусть тоже сама выберет. На неё и купчую сделаем. В любом случае пора бы. Её замужняя сестра вроде бы на сносях и им уже следует разъехаться из родительского дома.

– Да, пожалуй.

– Меня вот удивляет, как это вы, Капитан, решились на такой шаг. Жанна – чудесная девушка, но наше место в их мире такое противоречивое. С гражданским житием для нас там сплошные неудобства и двусмысленности. Хотя, с другой стороны, в волшебном мире к всяким странностям относятся привычно и терпимо. Не знаю, тут я не советчик. Вы свой опрометчивый, ребяческий шаг сделали – сдались в плен чуть ли не малолетке. Польстились на синие глаза и стройные ноги. Назад хода нет. Теперь очередь Жанны действовать.

– Ты говорил, что у Ахмеда в его мире огромная семья. Стало быть, не так страшен чёрт, как ты его малюешь.

– Согласен, аргумент сильный. Но в мире Ахмеда женщины по традициям и воспитанию чуть ли не рабыни. Даже Зубейда не исключение. Избавиться от сознания полной зависимости от меня ей было очень трудно, но она постаралась с нашей с Ахмедом помощью. Да и первая жена Ахмеда не простой человек. Доверие к мужу пересилило странности, связанные с ним. Жанна же свободный во всём человек. Может быть, и промолчит поначалу, но сунуть нос в наши таинственности захочет непременно. Впрочем, пусть суёт. Чему быть – того не миновать. Будете разбираться с ней по мере возникновения проблем.

Мы с Капитаном сидим в кафе напротив комиссионки. Аркадий Семёнович только что ушёл, оставив Капитану ворох бумаг и заверения, что пока всё проходит тихо. Теперь вот сидим и ждём вестей от наших детективов.

С Капитаном толком не разговаривали, наверное с неделю. Я три дня провёл вместе с лесным народом. Даже отсыпался днём в селении Везера. Когда возвратился в Верн, то Капитана там уже не застал. Да и в Питере со всей этой строительной суетой и прочим беспокойством виделись с ним урывками, не располагающими к личностным откровениям. Только сегодня, сойдясь в кафе, заговорили об интимном, как бы семейном, как близкие родственники и друзья.

Заболтавшись, даже не заметили, как в кафе вошёл Григорий Павлович.

– Мир честной компании! – поприветствовал нас бывший следователь прокуратуры. – Отдельный поклон нашему Капитану. Давно ждёте? Я вроде бы не опоздал. Нет, мне только кофе. Пирожок? Пирожок, пожалуй, можно. С чем это? С капустой? Славненько.

Григорий Павлович скинул плащик на спинку стула, уселся и куснул пирожок.

– М-м, недурно, совсем недурно. Видимо, это заведение вполне приличное. Сколько мы с вами не виделись, Капитан? С середины лета вроде бы. Да-да, именно с середины. А по вашему делу есть кое-какие новости, но пока не очень богатые – работаем. Первый формальный отчёт я отослал в «Электрон».

– Нас больше интересует ваши собственные наблюдения и мнение, которые к официальным не отнести, Григорий Павлович, – вставил Капитан.

– Тогда если парой слов, то – типичное прохиндейство. Такое сейчас везде творится и ваше Пароходство не исключение. Политика одна – кто утянет себе кусок пожирнее. Ваш генеральный директор Харчевский пытается играть первую скрипку, но у него это не очень-то получается по двум причинам. Первая – это то, что своих денег у него нет. Подпольные же воротилы, к которым он, похоже, обратился имеют свои виды на ситуацию и, если Харчевский своевременно денег не вернёт, то лапу на предприятие наложит вовсе не он.

Тут вмешивается вторая причина – группа других управленцев в Пароходстве. У них те же интересы в дележе пирога и они в компании с Харчевским, но к скупке прав до некоторого времени отношения не имели, но и не хотят, чтобы Пароходство проскользнуло у них мимо носа. Харчевскому одному не довести Пароходство до ручки, чтобы купить его подешёвке. Вот эта компания его соратников по афере и мутит там воду.

– Я догадываюсь, о ком вы говорите. А ведь какие примерные руководители и партийцы были ещё не так давно!

– Верно, Капитан. Самое смешное, что они перестарались. Развал предприятия принял такие масштабы, что исчез единственный источник средств, которыми Харчевский мог бы рассчитаться с кредиторами. Последствия вы понимаете. Вся эта камарилья бросилась искать деньги по знакомым и друзьям. Причём единство действий распалось. Каждый скупает паи для себя, пытаясь отхватить себе хоть какой-то кусочек прав владельца. Сколько и кому достанется – совершенно непонятно.

Однако по нашим прикидкам в концентрированном виде имущественные права на Пароходство ещё далеки до половины. Примерно шестьдесят пять процентов прав ещё на руках у рядовых работников, но это ненадолго. Начинается массовый уход людей. А это значит, что права они будут просто сбрасывать кому угодно почти даром. Никто не верит в ценность владения какими-то бумагами Пароходства.

То, что появился какой-то новый скупщик паёв всё же заметно. Но значения этому в управлении ещё не придают. Заняты грызнёй между собой. Правда, вот кредиторы Харчевского, похоже, пристально следят за ситуацией. Кто-то начал расспрашивать о ваших скупщиках. Кто и откуда непонятно, но не из Пароходства. В этой стороне пока что для нас темно, но работаем. Вот и всё на сегодня. Не густо, но уж что есть.

– То есть чего ожидать пока неясно, – подвёл я итог.

– Именно так, но есть подсознательное ощущение, что неясность долго не продлится. Так, вскользь промелькнуло одно известное мне имя. Памятное мне ещё по старым, советским делам. Если этот тип кредитует Харчевского, то внимание и беспокойство нам будет обеспечено. Я попробую наладить надзор над ним, но по нынешним временам на это надежды мало. Очень осторожный и скользкий держатель больших денег. Принципами не обременён. На этом я кончаю, и позвольте откланяться.

Григорий Павлович поднялся, натянул плащ и, пожав нам с Капитаном руки, выскользнул из кафе.

– А? – поинтересовался у меня Капитан.

– Да-а, – протянул я.

– Остаётся только ждать.

– Ждать, так ждать. Только вот ждать в этой промозглой погоде Питера не очень приятно. У вас, Капитан, никаких дел в более тёплых краях нет?

– Вообще-то есть. На Альберта должен прибыть новый губернатор. С какими планами из Уайт-холла и распоряжениями от короля – неизвестно. Не попасть бы моему промыслу в какие-нибудь неприятности. Пойдёшь со мной?

На Альберта и в самом деле жара и солнце. Сидим на террасе дома Анабель в компании с Грегом и попиваем молодое вино из виноградничка Анабель. Виноградничек оказался плодовитый и Питер с Максом уже покатили подаренную нам бочку вина к дому сэра Виктора.

– «Морской ветер» я уже давно увёл обратно на остров от греха подальше, – сообщил Грег между глотками. – А нового губернатора я ещё не видел. Говорят, что вникает в дела предшественника.

– И кого же прислали? – поинтересовался сэр Виктор.

– Сэра Генри Монтгомери. Говорят, что человек себе на уме. Никогда не знаешь, что он может преподнести. Хотя и не чужд чувства справедливости. Посмотрим, что за птица. Вы, Вик, весьма удачно прибыли. Анабель заботит, что как раз на завтра назначен приём в доме губернатора для знакомства его с местной публикой.

– Вот-вот, именно на завтра, – подтвердила Анабель, стоящая за стулом мужа, обхватив своего благоверного руками за шею. – Мы с Грегом приглашение получили.

– Да-да, мне тоже пришло, – подтвердил сэр Виктор. – И не на одного, а и на непоименованных сопровождающих лиц.

– Вам-то, Вик, понятно, почему пришло. Вы столп местной торговли. А вот нам непонятно. Ведь нас с Анабель официально здесь вроде бы, как и нет. Особенно меня. Однако приглашение пришло капитану Грегори Виккерсу с супругой. Непонятно и странно всё это. А когда странно, то жди неприятностей.

– Интересно, что с сэром Генри Монтгомери я хорошо знакома, но здесь его ещё не встречала. Что делать? – с беспокойством поинтересовалась Анабель.

– Ничего, – подсказал я. – Наверное, уже пора вам, Анабель, заявить о том, что вы живы, как дочь лорда Чарльстона. До бесконечности этого скрывать невозможно, и смысла нет. Пусть через нового губернатора это как раз и дойдёт до Лондона и Ямайки.

– Пожалуй, и в самом деле вам, Анабель, можно было бы воскреснуть, – согласился сэр Виктор, поднимаясь со стула. – Но это уж на ваше рассуждение. А нам с Сержем пора и делами заняться.

В таверне «Рак» ставшие уже привычными покой и благость. Разумеется, в той степени, в которой это возможно в беспокойных пиратских краях. Марианна порхает по залу с подносом. Клавесин в углу что-то тихо наигрывает. Звон посуды и тихий гул переговаривающихся голосов обедающих посетителей. Люк, поприветствовав сэра Виктора и меня, выбрался из-за стойки, и похромал впереди нас в свою конторку.

– Вот, восемьсот девяносто фунтов, – грохнул он на стол мешок. – Это старое. Как две недели назад прибыл новый губернатор, так все сделки с золотом и серебром прекратились. Никто ничего не несёт. Испанец и голландец толкутся здесь безрезультатно, но ничего ни сделать, ни понять не могут. Нет товара и всё тут. Вы уже видели, что наш порт почти пуст. Из серьёзных судов только фрегаты «Быстрый» и «Стремительный». Пригнал их сюда с Карамбы известный вам помощник покойного Хаксли – Билл Стетсон. Так и стоят без команд.

Новый губернатор осмотрел фрегаты и сразу после этого все пиратские суда из порта испарились. Оставили нескольких наблюдателей за событиями, которые с утра до ночи сидят в таверне и куда-то уплыли. В Румпеле и Тринидаде та же картина. Пиратские суда почти все ушли неведомо куда. Правда, это только кажется, что неведомо. Кому нужно найдёт их.

– И что это за такое поспешное и повальное бегство? – поинтересовался сэр Виктор. – Что их напугало. Ведь вся эта братия далеко не трусы.

– Судя по разговорам, то напугали опустевшие фрегаты. Команды пропали неизвестно куда и также неизвестно, кто в том виноват. Подозревают друг друга в какой-то причастности к этому, но ни на кого конкретного не грешат. Опасаются, что из метрополии пришлют эскадру разбираться с пропажей моряков королевского флота. Может, разберутся, а может, и нет. Виноватых всегда найдут. Масштаб беды-то немалый, а тут под рукой столько виновных во всяком-разном, что только выбирай.

– Понятно. Испугались, что адмиралтейство начнёт крушить всех подряд. Вроде бы кроме пиратов виновных поблизости и не может быть. А с другой стороны, лордов адмиралтейства никогда не смущало и отсутствие вины. Нужно продемонстрировать свою активность перед короной и карательная кампания тут очень даже привычный инструмент. Но никакой эскадры-то ведь нет.

– Но если появится, то бежать будет уже поздно. Так что, сэр Виктор, слухов никаких и товаров тоже – всё замерло в ожидании, что предпримет новый губернатор. Мне донесли, что те из пиратов, которые хранили свои деньги у доверенных лиц и даже у английских финансистов, забрали свои вклады. Думаю, закапывают свои сокровища по мелким, необитаемым островкам. А их врéменные стоянки я знаю. Они из числа тех, по которым не так давно прошёлся «Морской ветер».

– Занятная ситуация. Ничего, может быть, завтра что-нибудь прояснится. Приготовься, Люк, пойдёшь со мной на приём к новому губернатору. А сейчас мы, пожалуй, до темноты успеем пробежаться в Румпель и Тринидад.

Успели пробежаться. Ветерок свежий, а Питер с Максом умелые матросы. Роб из «Альбатроса» быстро отчитался по делам. Оставшееся от прошлого раза серебро забрал голландец. Так что тяжёлый мешок с добычей я едва допёр до яхты. В остальном всё так же, как на Альберте – внезапное затишье.

– Что-то замышляют наши поставщики, – сообщил нам Роб. – Не знаю что, но некоторые крупные уходили с какими-то намёками и недомолвками, понятными только им самим. Так что не о чем и думать, но какая-то затея у них есть.

В «Барракуде» нам интересных новостей тоже не отломилось. С добычей не хуже чем у Роба на Румпеле. Ларри получил всё за оставшееся олово. В таверне пустынно и вышибалы дремлют в углу.

– Да, Роб прав, – подтвердил Ларри. – Что-то наши клиенты затевают, но язык держат за зубами.

На Альберта вернулись уже в сумерках. Питер и Макс помогли донести мешки с деньгами до дома и, бросив их в кабинете, ушли к себе.

– Да-а, странная и небывалая картина получается, – посетовал сэр Виктор. – Сговорились о чём-то те, кто почти никогда ни на что, кроме грабежа сговориться не может. И при этом в таком непроницаемом молчании, которое никогда не было свойственно этой банде. Кто-нибудь да пробалтывался, а тут у нас вдруг налицо полная неизвестность. Как-то не связывается их исчезновение со сговором. Может быть, исчезновение всех произошло от непонятности ситуации, а шушуканье сговора некоторых совсем по другому поводу? Просто совпало так.

– Ну, уж эту публику вам лучше знать, сэр Виктор.

Губернаторы рано не встают и поэтому на приём мы прибыли к трём часам пополудни. Роб облачился в камзол с кружевным воротником и манжетами. Чувствуется, что ему не по себе в таком одеянии. Марианне, наверное, стоило немалых сил уговорить Роба не напяливать для визита в изысканное общество свою повседневную одежду. Меня тоже соответственно приодели. По части всяких тряпок и даже мужских Марианна непревзойдённый талант.

Грег и Анабель уже там. О чём-то оживлённо беседуют с мужчиной лет сорока в парадном камзоле с орденами. Похоже, что это и есть сэр Генри Монтгомери. Ну, что ж, внешне вроде бы вполне достойный сэр – джентльмен, судя по его вежливой улыбке, когда он обращается к Анабель. Рядом с ними трётся Билл Стетсон. Понятно, от кого почерпнуты сведения для приглашения Грегори. Видимо этот молодой, борзый чиновник и при этом губернаторе будет главным помощником. Может быть, и не худший выбор. Поскольку он уже знает, куда можно соваться, а куда не следует.

Вот увидел нас и что-то шепнул на ухо губернатору. Тот извинился перед собеседниками, оторвался от них, и поспешил к нам, как радушный хозяин. Хаксли так не поступил бы.

– Рад, рад, сэр Виктор, что на наше счастье вы оказались на архипелаге. Мой помощник говорит, что это довольно редкое явление. Вместе с тем, он охарактеризовал вас, как самого крупного и влиятельного торговца губернаторства. Какая удача, что у Англии есть такие люди. Это я от чистого сердца. А это кто с вами? Ага, ваш помощник и управляющий. Также очень рад.

Однако нам с Люком руки не подал, как сэру Виктору. Видимо демократичность нового губернатора всё же ограничивается правилами аристократического этикета.

– Поразительно, сэр Виктор, что при ваших кратких визитах на архипелаг, дела у вас, тем не менее, процветают. Тут есть какой-нибудь секрет?

– Никакого секрета, сэр Генри. Просто способные управляющие и помощники, на жалование которым я не скуплюсь.

– Да-да, ловкие и верные помощники нужны в каждом деле. Вы извините меня, но нужно встречать гостей. Хотелось бы побеседовать с вами, сэр Виктор, в более спокойной и дружелюбной обстановке. Вы не против? Вот и отлично, – и сэр Генри поспешил к дверям, в которых показались очередные приглашённые, а мы присоединились к Грегори и Анабель.

– Сэр Генри чем-нибудь объяснил ваше приглашение на приём? – сразу же спросил их сэр Виктор.

– Он был так поражён, увидев меня, – ответила Анабель, – что некоторое время тряс руку Грегу и не мог остановиться. А когда пришёл в себя, то сказал, что никак не ожидал, что под фамилией Виккерс встретит меня. Тем более что в Лондоне было много разговоров о моём исчезновении и несостоявшейся свадьбе. Сообщил, что список приглашённых гостей составлял помощник и тут же задал ему вопрос на этот счёт. Билл отговорился, что и подозревать не мог о таком романе со счастливым концом. Врёт, наверное, судя по его глазам.

– Определённо врёт, – немедленно отреагировал я. – Он от меня знал, что Анабель в девичестве Чарльстон. Надо было ему это сказать, а то он что-то слишком пристально начал интересоваться Анабель и её мужем ещё при Хаксли. Я его предупредил, что он может свернуть себе шею на этом секрете. Вот он и молчал. Но уж больно шустрый человечек этот Билл Стетсон. Сразу сообразил, как выставить Анабель на всеобщее обозрение с помощью нового губернатора. И он как бы ни при чём. Молчал ведь. А сведения о вашей супружеской паре можно и в церкви получить. Ведь венчание, как я понимаю, хоть и было скрытным, но не тайным.

– Не доставил бы он нам всем хлопот своим любопытством, – посетовал Грег.

– Люк, приставь кого-нибудь приглядывать за ним, – распорядился сэр Виктор. – Похоже, что он будет в доверии у нового губернатора. Вон он как быстро и ловко после смерти Хаксли распорядился о доставке королевских фрегатов из бухты Карамбы.

– Приставлю, – ответил Люк. – Смотрите, вроде что-то готовится.

И в самом деле. Гости вроде бы все уже пришли. Стетсон просмотрел свои пометки в списке гостей и кивнул в ответ на вопросительный взгляд сэра Генри. Тот вышел на середину большой гостиной губернаторского дома и поднял руку. Говор голосов стих.

– Уважаемые дамы и господа! Меня очень порадовали полученные от вас поздравления, полученные в связи с моим вступлением в должность. Желаю вам от души повеселиться на небольшом бале по этому же случаю. Но чтобы публично развеять всякие слухи и опасения сообщаю следующее. Несмотря на некоторые досадные события на архипелаге в последние месяцы, Его Величество и премьер министр придерживаются мнения, что политика Британии на архипелаге Альберта должна оставаться неизменной. Музыка, гимн!

Все с приличным молчанием, стоя, прослушали «Боже, храни короля» и оживлённо загомонили, лишь только смолкли последние ноты. Оркестр завёл какую-то нудную танцевальную мелодию. А к нам подошёл Стетсон и пригласил сэра Виктора с помощниками в малую гостиную.

– Мой помощник и секретарь охарактеризовал вас, сэр Виктор, как уважаемого на архипелаге человека, к словам которого прислушиваются. И не только это, должен сказать, – начал новый губернатор, когда мы расселись за большим овальным столом.

– А что ещё?

– О всём происходящем здесь вы знаете много больше других.

– Ваш секретарь преувеличивает мою осведомлённость. Например, я не знаю ответа на вопрос, который вас, сэр Генри, больше всего занимает сейчас.

– Ну-ка, ну-ка, что это, по-вашему мнению, меня больше всего сейчас интересует? Неужели угадаете?

– Это не трудно, раз вы объявили о сохранении политики Лондона относительно архипелага Альберта. А политика эта опирается на довольно своеобразную статью дохода казны, о которой стараются не распространяться. Вас должно интересовать, куда делось всё то, что эту статью пополняет. Порты-то опустели.

– Вы правы, сэр Виктор, именно это меня и заботит. А с учётом ваших интересов должно заботить и вас. Мы не знаем, почему порты внезапно опустели, но догадываемся, что причиной тому может быть неосведомлённость о неизменности политики Лондона на архипелаге.

– Скорее всего.

– Вот видите, мы с вами и думаем одинаково. Почему бы нам не объединить усилия, чтобы всё вернуть на круги своя?

– Статус у нас разный и у меня очень неустойчивый. Это не располагает к альянсам. Особенно с Лондоном, политика которого в любой момент может измениться. Лучше всё пусть остаётся как есть. Вы в любой момент можете обратиться ко мне за советом и помощью без всяких альянсов. Чем смогу – помогу.

– Вот это мне и важно было знать. Вы собираетесь предпринять что-нибудь для возврата судов в порты?

– Зачем? Вы для этого уже всё сделали – объявили о неизменности политики Лондона.

– Но я объявил здесь.