Текст книги "Оккупация"

Глава 2

Пока добирались до гостиницы, без устали крутили головами. Посмотреть здесь было на что, благо на собственную столицу граждане Томусидо денег не жалели. Строили и пышно, и объемно, в равной степени не забывая о современных материалах и старинном дизайне. А потому каменные замки Европы соседствовали здесь с минаретами востока, колоннадами Древней Греции и небоскребами Нью-Йорка. Словом, полный винегрет в абсолютно китайском стиле.

– Что мне нравится здесь, так это русские буквы! Прямо бальзам для сердца! – Миронов указал на проплывающий мимо красочный плакат, где иероглифы мирно уживались с английским шрифтом и кириллицей. – Только полюбуйся! Наша письменность тут практически везде. Сразу на втором месте после англоамериканцев.

– А могла бы быть и на первом! – проворчал Шматов. – Как ни крути, это мы их от Гитлера спасли.

– Видишь ли, Потап, они отчего-то так не считают. То есть французы всерьез думают, что войну выиграл де Голль, англичане уповают на Черчилля, американцы, разумеется, грешат на Рузвельта с Трумэном.

– Но ведь мы держали основной фронт!

– Так-то оно так, только попробуй докажи им это. Мы и собственных граждан долго обманывали, а уж за бугром нам давно верить перестали. Историю, Потап, пишет капитал, а он пока в их руках.

– Но ведь есть еще и искусство! Тот же Гоголь с Достоевским, этот самый… Тургенев с Пушкиным!

– Ишь ты, великоросс доморощенный! – Миронов фыркнул. – А как насчет Байрона с Шекспиром? Как быть с Уэллсом или Чаплиным?

– Вот уж дудки! Чаплин снимал немое кино!

– Ладно, Чаплина пропускаем. Зато есть еще Ирвин Шоу, Джеймс Джонс, Фаулз с Пристли, Джек Лондон, наконец!

– Ну, если Лондон… – Потап нехотя пожал плечами. Видимо, Лондона он когда-то читал, а посему замахиваться на классика не решился.

Между тем, трехярусный автобус миновал высоченную арку из литой, смахивающей на золото бронзы и подъехал к зданию гостиницы. Этажей в здании было видимо-невидимо, однако после всего увиденного это уже не производило на туристов особенного впечатления.

Скверным представлялось и то, что незаметно переговорить с Дымовым бывшим оперативникам по-прежнему не удавалось. То есть какой-то особой опасности они не замечали, однако что-то неладное, по всей видимости, все же стряслось. Иначе не стал бы Вадим уже в зале ожидания доставать трубку сотовой связи. Почти наверняка он связывался с Дюгонем, что само по себе служило отчетливым сигналом для друзей, призывая их к максимальной бдительности. Да и чуть позже заранее оговоренными жестами он ясно дал понять, что их «ведут» и «ведут» весьма плотно. Если бы это было возможно, он наверняка разъяснил бы им все подробнее, но, видимо, обстоятельства тому не способствовали, а значит, приходилось работать в прежнем режиме, по мере сил изображая любопытствующих туристов. Последних, впрочем, изображать было не столь уж трудно, поскольку исконным россиянам – Шматову и Миронову, всю свою жизнь прожившим исключительно в пределах любимой родины, в диковинку было практически все. И тому, и другому чрезвычайно понравился самолет томусидиан – абсолютно бесшумный, сверхзвуковой, куда более просторный, нежели самолеты «Аэрофлота» или «Люфтганзы». Пока продолжался полет, оба с аппетитом успели позавтракать и пообедать, не пропустив мимо ни одного подноса с напитками и бутербродами. Сон их также был чрезвычайно сладок, за что, конечно, следовало благодарить Вадима, который продолжал держать защитный экран, не подпуская к беспечным пассажирам «осьминожьи щупальца». По счастью, о хлопотах встревоженного Дымова друзья могли только догадываться, а потому, не перегружая себя тревожными мыслями, просто созерцали окружающее с интересом впервые вырвавшихся из дома детей.

Еще более любопытные сюрпризы поджидали их в гостинице. Не боясь хулы и обвинений, номер господа офицеры взяли двухместный – с ванной, телевизором, холодильником и телефоном. Все бы ничего, но не обошлось без технических ребусов, изучать которые им пришлось не менее часа. Так великолепный телефон, снабженный цифровым экраном, оказался совершенно несовместим с общемировой телефонной системой, в результате чего о звонках в Россию можно было смело забыть. Программное управление холодильником тоже оказалось не самым простым, зато ванна, больше напоминающий мини-бассейн, им чрезвычайно понравилась. Правда, выкупаться в ней они так и не рискнули, хотя расположенный на мраморной стене пульт сулил усиленную ионизацию, изумрудную подкраску волн, подводный массаж и контрастные температуры. Да и лить десять тонн воды ради банального купания доблестные офицеры попросту постеснялись. Хорошо хоть телевизор с сенсорным управлением не обманул их ожиданий. Техническая эта диковинка позволяла по высвечиваемой на экране карте мира выбирать регион с желаемым телеканалом. Разумеется, они выбрали Россию с Екатеринбургом, где все было родным, косноязычным и до дрожи узнаваемым. Понравился офицерам и кондиционер, с которым дотошный Шматов устроил целую серию экспериментов.

– Ты смотри, Серег, что есть у этих буржуев! – Потап восторженно пристукнул по зеркальной панели. – Мало того, что увлажняет, насыщает ионами и озоном, так еще шкалу для любителей фитонцидов поместили.

– Это что же – запах чеснока можно вызвать? – хмыкнул Сергей.

– Да нет, хотя, если поискать, можно, наверное, и чеснок найти… Вот, скажем, выбираю русский язык, нажимаю раздел «ароматы», и сразу выскакивает уйма вариантов. Тут тебе и розы, и эвкалипт с пихтой, и ромашка с алоэ. Я весь список не просматривал даже, – черт его знает, где он там заканчивается.

– Ну, так давай попробуем!

– Что пробовать-то?

– Ну, скажем, пихту, – чуть подумав, решил Сергей Миронов. – Я пихтовые веники уважаю. Они и душистые, и для здоровья жутко полезные.

– Жутко полезные… – хмыкнув себе под нос, Шматов проделал необходимые манипуляции и запустил кондиционер. Минуты через две друзья действительно ощутили густой аромат пихтовой хвои.

– Да уж, живут же черти!.. – Потап любовно огладил гудящий агрегат. – Еще и мощность можно регулировать. Тут у них, Серег, десятибалльная шкала. Сколько хочешь, значит, столько и выставляй… Еще есть усиленная фильтрация, бактерицидное вентилирование и средство против москитов.

– Да уж, круто устроились… – Миронов приблизился к окну, полюбовался видом залитого солнцем городом. – Даже не скажешь, что Азия.

– Какая, на хрен, Азия! Видел, какой тут у них глазок в дверях? Целая стереоскопическая система! Угловая развертка – не меньше ста восьмидесяти градусов. Еще и поворачивать можно…

– Все, хватит! – раскинув руки, Сергей повалился на широкую тахту. – Лучше давай думать, как дальше жить?

– А что тут думать… – по домашней привычке Шматов повесил пиджак на спинку кресла, стянул с себя галстук. – Сейчас у нас отдых, свободное время, а вечером заявится гид и поведет группу в местную корчму.

– Кого-то поведет, а кого-то и нет. Если ты помнишь, вместо ресторана мы с тобой выбрали игровой аттракцион.

– Да? Я уже и забыл… Только это ведь не мы, – Вадим выбрал. Лично я с большим удовольствием ознакомился бы с местной кухней.

– Ну, мало ли! Не забывай, мы сюда не отдыхать прибыли, а работать.

Миронов был прав. Еще в автобусе они слышали, как Дымов, живописуя какой-то дамочке красоты Томусидо, настоятельно советовал проставить в программке галочку напротив пункта, рекламирующего аттракционы. Дамочка радостно кивала головой, но господа офицеры понимали, что говорится это исключительно для них. А потому, развернув свои программки, друзья послушно пометили пункт с аттракционом.

– Ресторан или аттракцион – нам-то какая разница!

– Может, и никакой, только больно уж занятное название у аттракциона. «Последний из рыцарей». Ни дать, ни взять, – наш «Последний герой».

– Он, кстати, тоже не наш. Позаимствовали у запада.

– Тьфу ты! – Шматов в досаде сплюнул. – Поговоришь с тобой, словно дерьма наешься. Никакого в тебе, Серег, патриотизма! И американцы у тебя хорошие, и немцы с англичанами молодцы, – одни мы – вечно в какой-то заднице!

– А кто тут говорит про задницу! Я только против квасного патриотизма. Незачем присваивать себе то, что нам не принадлежит. По счастью, у нас своих достоинств хватает.

– Вот и давай говорить про них!

– Давай, – с улыбкой согласился Миронов.

– А насчет того, чтобы думать – так для этого у нас Вадик есть. Глаза и мозг в одном флаконе.

– Плюс кулаки… – добавил Сергей.

– Вот-вот! Непонятно, зачем нас с тобой сюда прислали. Я к тому веду, что толку от нас, если честно, никакого.

– Ну, не скажи…

– А что? Считаешь: я не прав? Да мы здесь месяц проживем – ничего не заметим! А Вадим уже что-то пронюхал. Иначе не стал бы трубить тревогу.

Взглянув на товарища, Миронов со значением прижал палец к губам.

– Вот видишь – и здесь мы осторожничаем, хотя знать не знаем – чего именно нужно опасаться.

– Не понимаю, чем ты недоволен. – Сергей покачал головой. – Да мы бы сюда в жизни никогда не попали, если бы не такой случай. Кругом пальмы с финиками, кондиционер полный фитонцидов, – живи и радуйся. Лобстеров с креветками кушай, на девушек местных любуйся.

– Зачем мне местные, у нас в группе тоже есть ничего.

– Да ну?

– А ты заметил ту рыженькую, что с Вадимом сидела? И личико приятное, и фигурка ничего.

– Да ты с ума сошел. Это же супруга президента нефтяной компании «Маркус»! – Миронов хмыкнул. – Или не слышал никогда о Константине Рычагове по прозвищу «Костя-Рычаг»?

– А что мне этот Костя? Она тут одна. Тоже, небось, отдохнуть решила. Вот и отдохнем на пару.

– Ох, Потапчик, рисковый ты мужик! Ни глонов не боишься, ни нефтяных королей… – Миронов достал из сумки карманный детектив, не вставая с тахты, развернул над собой. – Вот, где настоящая отрада! Человеческое слово в буквенной фиксации! Гений и душа в едином словоизвержении.

– Да скучно все это!

– Да ты что! Только послушай, какие тут находки!.. «Геннадий видел, что печать близкой смерти сквозит у этой синеглазой женщины за плечами, но эта близость делала их почти родными…».

– Ну и что?

– Ничего. Я лично понял из прочитанного, что только близость сближает и делает людей почти родными. Так что, если желаешь родственных отношений с господином Рычаговым…

– Иди ты к черту! – Шматов вновь набросил на себя пиджак, решительным движением продел голову в галстучную петлю.

– Только не вешайся, Потапчик! – пропел ему в спину развеселившийся Сергей. – Мне тебя будет очень не хватать.

– Клоун! – прошипел Шматов, распахивая дверь.

– Привет мадам Рычаговой! – парировал Миронов.

Выскочив в коридор, Потап разъяренным шагом миновал кабинку лифта, спустился на пару пролетов вниз и споткнулся. Держа в наманикюренных пальчиках длинную ментоловую сигарету, на подоконнике сидела огненно рыжая супруга нефтяного короля Рычагова. Глаза ее глядели с поволокой, широкие бедра провоцировали на самые безумные действия. Замороженно Шматов спустился еще на несколько ступеней. Рыжеволосая красавица глянула на него доброжелательно. Легкий, маскирующий дымок, окутывал ее личико точно вуаль прошлых веков, и Потапу она показалась ослепительно красивой. Не вуаль, конечно, – сама девушка. Впрочем, судя по опытному прищуру – давно уже не девушка. Женщина. В полном и завораживающем смысле этого слова.

– Здесь безумно скучно, вам не кажется? – бархатным голоском проворковала она.

– Еще минуту назад я мог бы с вами согласиться, – учтиво откликнулся Шматов и сам удивился гладкости собственной речи. – Но сейчас уже нет.

– А вы галант! – усмехнулась дама.

– Только потому, что сижу рядом с вами, – Шматов и впрямь присел на подоконник. – А вообще-то друзья считают меня молчуном.

– Вот уж никогда бы не поверила!

– Честное слово! Меня и зовут даже несколько по-медвежьи – Потапом. И родился я в деревне Потапово.

– Обожаю медвежьи имена! – с придыханием произнесла она. – Кстати, меня зовут Ксенией. Для друзей – можно просто Ксюша. Тоже вполне деревенское имя. Приехала, дура такая, завоевывать город, в фотомодели пролезла, да так и застряла на подиуме…

– Ну, фотомодель – это сейчас престижно.

– Ой, да бросьте вы! Подиум, панель – какая разница! Просто один из способов выскочить за муж за папика. То есть, хотят-то папиков, а находят все больше торгашей и бандитов.

– Ну, а ваш муж кем оказался?

– Всего помаленьку, – с оттенком презрения протянула она. – Но больше, конечно, торгаш. В голове – одни баксы да проценты с акциями. Он и меня, стыдно сказать, склеил на пачку стодолларовых купюр. Дал, наверное, тысяч десять, не меньше. Вот я и клюнула на приманку.

– Десять тысяч – хорошая сумма. – Оценил Потап. – У меня таких денег отродясь не бывало.

– Здрасьте! А здесь вы тогда как оказались? Путевочка-то тысяч на восемь тянет. И это еще без дороги.

– А я по командировочным делам. – Нашелся Шматов. – Так сказать, от фирмы. По обмену опытом.

– Обмен опытом – это хорошо, – с той же томностью протянула она. – А давайте, Потап, на «ты»? В самом деле, чего кочевряжиться? Всего-то две недели свободы, а мы время на реверансы будем терять…

– Согласен. – Потап ощутил, как в груди у него вскипает огненный вулкан. Все было удивительно, и все было прекрасно. Пожалуй, он уже ни капли не жалел, что согласился на рискованную поездку в Томусидо. Пожалуй, рискнуть, действительно, стоило. В компании же прелестной Ксюшеньки он готов был ехать и в более жуткие места – вроде тех же Соломоновых островов с уцелевшими людоедами или вконец заброшенной деревеньки Потапово Вяземской губернии – его далекой исторической родины, на которую раз в год, набив рюкзак консервами, маслом и буханками хлеба, он выбирался, дабы подкормить обнищавшую родню…

Глава 3

Агатовым глазом голубь продолжал косить в сторону выложенного в вазах печенья. Точно конферансье по сцене, он расхаживал по перилам взад-вперед, удивительно гибко поворачивая голову, ни на секунду не выпуская из виду сидящих за чайными столиками людей. Голубь был самым обычным – сизой расцветки, однако российские туристы глядели на него с умилением. Может, потому и глядели, что голубь напоминал о памятниках и площадях России, о бабульках, крошащих хлеб и детишках с рогатками.

Приостановив на миг движение, голубь шевельнул крыльями и совершенно беззастенчиво загадил мраморную гладь перил парой мутных лепешечек. Миронову почудилось, что клюв птицы изобразил при этом нечто вроде улыбки. Представление было окончено, голубь подошел к краю перил и, распластав крылья, красиво сорвался вниз.

– У вас не занято? – к столику Сергея Миронова подошел с чашечкой кофе Вадим. – Что-то, знаете ли, не хочется скучать в одиночестве. Ваш сосед, я вижу, отлучился?

– Увы, где-то гуляет.

– Ага, понимаю, знакомится с местными креолками. – Вадим кивнул. – В самом деле, перед огненной шевелюрой трудно устоять. Не зря в прежние времена всех рыжеволосых считали ведьмами.

– Ну, наша ведьмочка – наверняка крашеная!

– Да нет, на этот раз цвет – вполне натуральный, безо всякого обмана. Думаю, другую олигарх бы в жены себе не взял. Это народ балованный – подделками брезгует. – Дымов пожал плечами. – Самое удивительное, что на девушек этим злодеям действительно везет.

– А как же иначе! – хмыкнул Миронов. – Где денежки, там и девушки.

– Я о другом… Видите ли, этим упитанным поросятам не просто девушки достаются, а очень хорошие девушки. Я имею в виду характер, душу и так далее. – Дымов невесело улыбнулся. – Феномен компенсирующей половины – так это, кажется, называется…

И снова Миронов поразился, как быстро и просто Вадим «сбрасывает» им информацию. Всего-то и сказал пару фраз, а уже ясно, где Шматов и с кем. Более того, даже вкратце обрисовал душевный портрет госпожи Рычаговой. Да и с аттракционом получилось примерно так же – знал ведь, что слышат его, – вот и сориентировался. Верно говорил Дюгонь: не лекарем бы работать Дымову, а разведчиком.

– Вы не в курсе, что за аттракцион сегодня готовится? – лениво поинтересовался Миронов.

– Увы, понятия не имею. – Тем же беспечным тоном откликнулся Дымов. – Но судя по всему, нечто грандиозное. Так что будьте, готовы!

Миронов внутренне насторожился. Конечно же, Дымов снова давал им наводку. Если надо быть готовым, значит, что-то действительно произойдет, и, судя по сосредоточенному лицу собеседника, – что-то весьма серьезное.

Манерно отхлебнув из чашечки, Вадим удовлетворенно кивнул самому себе.

– Цикорий, как и просил.

– Что?

– Кофе, говорю, цикориевый, с ячменем. Я, знаете ли, другого не пью.

– А-а…

– И алкоголь не очень практикую. Тем более, что сегодня нам объедаться и напиваться категорически воспрещается. Понадобится хорошая физическая форма. – Вадим бледно улыбнулся, и эта его улыбка Сергею совершенно не понравилась. Пожалуй, впервые он видел Дымова несколько растерянным. Может быть, даже испуганным. То есть, за себя этот супермен вряд ли мог испугаться, а следовательно он боялся за них.

Миронов почувствовал, как давно забытый холодок рождается где-то в нижней части живота, изморозью расползается по организму.

– Неужели все так плохо? – уже почти не маскируясь, поинтересовался он.

– Пожалуй, что так.

– Может, связаться тогда с Афанасием Николаевичем?

– Связи нет, – все с той же бледной улыбкой объяснил Вадим. – Вот уже четверть часа, как трубки всех присутствующих молчат. Пока вопрос этот не муссируется, однако уверен, местные чиновники найдут убедительное объяснение. Сошлются на магнитную бурю или на какую-нибудь аварию.

– Ну, а что происходит на самом деле?

Видимо, плюнув на излишнюю конспирацию, Вадим быстро и приглушенно заговорил:

– Я сам мало что понимаю. Но очень похоже на то, что мы перемещаемся.

– Как это?

– Не знаю, но я чувствую, что мы проходим какое-то слоистое пространство. Это уже не Земля, понимаешь? Потому и нет связи.

– Но еще около часа назад телевизор работал.

– Сейчас уже не работает.

– Ты уверен?

Вместо ответа Дымов усмехнулся.

– Это все цветочки, Сереж. Главное, по всей видимости, начнется вечером – с началом заявленного в программках аттракциона.

– Какая-нибудь политическая провокация?

– Хуже, Сереж, намного хуже… – Вадим ненадолго замолчал. Опустив лицо к чашечке с кофе, добавил: – Наверное, я должен просить у вас прощение.

– За что?

– За то, что разрешил отпустить вас следом за мной, и за то, что ситуация может оказаться значительно более опасной, нежели я предполагал.

– Честно скажу, слушать тебя – одно удовольствие. – Миронов заставил себя улыбнуться.

– Ничего не попишешь… – Вадим пожал плечами. – Есть такое подозрение, что с обычными туристами они так не поступают. Ваша беда в том, что здесь оказался я.

– Ну и что?

– Видишь ли, нас принялись сканировать еще там, в таможенном зале. На свой страх и риск я задействовал экран. Он и сейчас окутывает всех нас. Вот они и переполошились.

– Кто – они-то?

– Те, кто сейчас вне экрана. Слава Богу, что вы их не видите, но они и сейчас пытаются нас штурмовать.

– Но ты их держишь?

– Пока да. Но боюсь, что рано или поздно они предпримут что-нибудь более действенное. Собственно, они уже придумали. – Вадим на секунду зажмурился. – Видишь ли, Сергей, мне кажется, что нас конвоируют.

– Конвоируют?

– Верно. – Дымов кивнул. – Словно баржу пытаются отбуксировать в некую заводь, где нами можно будет заняться более основательно.

– Что значит – более обстоятельно?

– Этого я тебе сказать пока не в состоянии. Но могу твердо обещать, что в случае опасности экран я тотчас сниму. Пока вы все для них загадочные фигуры, но если дело запахнет керосином, я обозначу себя более явственно. Пусть возятся со мной, а не с вами.

– А если ты не выдержишь?

– Не выдержу, значит, не выдержу. Против судьбы не пойдешь… – Вадим чуть повернул голову, глаза его враждебно сузились. Миронов невольно проследил за его взглядом, но увидел лишь башенный дом на противоположной стороне улицы. Там за балконом огромный и ясный расстилался чужой город, столица томусидианского царства. Катили по улицам потоки велосипедистов, вельможно разъезжали во всех направлениях трехярусные автобусы, тут и там поблескивали на солнце серебристые ниточки водоканалов. Тем не менее, Дымова интересовал не транспорт. Не было сомнений, что он видит пустоте нечто одушевленное и страшное.

– Что там? – посеревшими губами шепнул Миронов.

– Так, ничего… – Вадим не без труда отвел глаза в сторону. – Могу дать маленький совет: ты ведь, кажется, любишь читать?

– Ну, в общем, да…

– Тогда можешь прихватить с собой книжечку с полки. У вас в номере тоже должна быть такая. Прямо над письменным столом.

– Да, видел.

– Вот и пошарь на полочке. Там должна быть одна занимательная книжица…

– Да видел я уже. Только это что-то из области экономики…

– Там не экономика, там – все. Ты раскрой ее в конце и присмотрись повнимательнее. Словом, разберешься… – так и не допив свой кофе, Вадим торопливо поднялся. – Ты уж извини, но мне, пожалуй, пора. Очень уж мало времени остается. Обязательно разыщи Потапа и не отпускай от себя далеко. Лучше, если вы станете держаться вместе.

– Может быть, позаботиться об оружии? – поинтересовался Миронов.

– Об этом позаботятся другие, – туманно ответил Вадим. – Возможно, я сгущаю краски, но сдается мне, лишняя подстраховка не помешает.

– Ты разглядел глонов? – догадался Сергей.

Дымов серьезно кивнул.

– Они просто кишат вокруг нас. И здесь, и на улицах. А еще несколько часов назад их не было.

– И что это значит?

– Это значит, что скоро прольется кровь. Очень и очень скоро…