Текст книги "Оккупация"

Глава 4

Он ничуть не преувеличивал, – глоны и впрямь сновали теперь повсюду. Мохнатые их фигурки мелькали на улицах, стыли на ступенях мраморных лестниц, виноградными гроздьями свисали со стен здания. Причем вели себя незримые твари более чем странно. Это было не то прежнее предвкушение крови, которое Дымов наблюдал не однажды в местах предстоящих катастроф, – на этот раз в поведении глонов чувствовалась явная паника. Они словно и сами чего-то боялись. Даже появление Дымова, на которого прежде они реагировали, как стадо обезьян на ягуара, было ими практически проигнорировано.

Еще большее недоумение Вадим ощутил, когда разглядел очередное появление неведомого «спрута». На этот раз атака произошла прямо на открытом воздухе. В то время, как он беседовал на балконе с Мироновым, блеклое и необъятно огромное тело чудища тестом сползло по стене и, втиснувшись на заставленную столиками площадку, облапило экран Дымова десятками толстенных щупалец. Жуткие присоски напоминали чайные блюдца, а сила сжатия была такова, что Вадим ощутил настоящее удушье. Впрочем, за прочность своего экрана он не слишком опасался. Как известно – вода несжимаема, и точно также трудно деформировать электромагнитную капсулу. Тем не менее, непрошенные объятия красноречиво свидетельствовали о потрясающей мощи чудовища. Ему можно было противостоять, но вот схватиться с ним в равноценном поединке Дымов бы, пожалуй, не рискнул.

В не меньшей степени его удивила и гибель случайных глонов. Гигантский клюв, вынырнув, словно из тумана, ударил в центр защитного экрана. Особого вреда защите Дымова он не причинил, зато разорвал пополам зазевавшегося глона. Повторный удар стоил жизни еще двум нетопырям, заставив призраков незримого мира шарахнуться в разные стороны. Именно тогда Вадим и поспешил распрощаться с Мироновым. Что бы это ни было, однако разливающуюся в атмосфере напряженность сложно было не почувствовать. И ясно было, что связана она прежде всего с их появлением в этой стране.

Говоря Сергею о перемещении сквозь слои, он также ничего не придумывал. Это движение– размеренное и чужеродное – он почувствовал едва ли не тотчас по приезду в гостиницу. Это трудно было описать словами, но его чувства напоминали ощущения пассажира, внезапно проснувшегося на борту плывущего судна.

ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПЛЫЛИ!

Плыли, с каждой секундой уходя все дальше и дальше от родного пространства. При этом Вадим ясно понимал, что плывут они не по воде, не по воздуху и даже не по суше. Движение напоминало погружение. Погружение в пространственные глубины…

* * *

Кельнера, о котором говорил им Афанасий Николаевич, Вадим нашел в маленькой, прячущейся от общего зала кухоньке. Выглядел кельнер примерно так, как им и расписывали, – фиолетовый пиджак, серебристые, рассыпанные по всей униформе блестки, вместо галстука – кокетливая бабочка, на голове – несерьезная феска, напоминающая турецкие головные уборы. Фигура – вполне атлетическая, а вот мордашка явно подкачала. Так или иначе, но на Монтгомери этот типчик походил мало, хотя кое-какие общие черточки, безусловно, присутствовали.

– День добрый! – поприветствовал Дымов мужчину, и физиономия последнего немедленно расцвела дежурной улыбкой.

– Есть какие-то пожелания?

– Разумеется, – Вадим крепко взял кельнера за локоть, деликатно отвел в сторону. Рука под его пальцами мгновенно напряглась и тут же расслабилась. Во всяком случае, Дымов успел ощутить налитой бицепс, – мужчина был явно силен.

– Я заказывал блюдо с цукатами, а мне до сих пор ничего не принесли…

«Цукаты» были кодовым словом, и сама фраза превращалась, таким образом, в своего рода пароль. Вряд ли начальники от СИСТЕМЫ верили еще в возобновление прежних шпионских фокусов, однако попытаться все же стоило. Пожалуй, неверие генералов легко было объяснить. Если кельнера успели перекупить (а, скорее всего, так оно и было), то все прежние ключи и договоренности мало уже чего значили. В иных обстоятельствах Дымов не стал бы торопить события, но времени, в самом деле, оставалось катастрофически мало, а потому он пошел ва-банк. Если разобраться, он мало чем рисковал. Конечно, он сразу разглядел, что под мышкой у кельнера таится кобура с пистолетом, а во внутреннем кармане покоится выкидной нож, однако ни один атлет мира – ни с оружием, ни без – не сумел бы сейчас справиться с Дымовым. Они попросту пребывали в разных весовых категориях…

– Цукаты? – кельнер покривил верхней мясистой губой. Он явно чуточку растерялся и сейчас лихорадочно собирался с мыслями. – Что ж, желание клиента для нас закон. Хотите цукаты, будут вам и цукаты…

Отзыв был верный, и Вадим решил поиграть еще немного.

– Большой привет от Афанасия Николаевича! – он радушно улыбнулся. – Особенно Дюгонь интересовался вашими суставами. Кажется, старик даже собрал для вас какие-то народные рецепты.

– Вот это, действительно, здорово! Обязательно с ним свяжусь. Сам-то он как? По-прежнему, в добром здравии?

– А что ему сделается? Живее всех живых. От бородавки избавился, с Майером играет на теннисном корте, по-прежнему предпочитает пиву водку. Вот и меня прислал к вам в гости. Так сказать для профилактических работ. – Вадим шагнул к кельнеру чуть ближе. – Как дела, Бобби? Сдается мне, дело пахнет керосином? Или я ошибаюсь?

– Вы ошибаетесь, уважаемый. На мой взгляд, все вокруг абсолютно спокойно.

– Да ну?

– Уверяю вас, уважаемый, все обстоит именно так. – Кельнер украдкой оглянулся. – Что касается моего имени, то официально меня зовут Михаилом.

– Ну, Михаил – так Михаил. Это даже лучше… – Вадим тоже сделал вид, что внимательно осматривается. – Вот, значит, и объясни мне, Миша, что здесь у вас творится?

– Здесь?… – кельнер рассеянно прикусил верхнюю губу и с неожиданной резвостью выбросил вперед правый кулак. Будь на месте Дымова кто-нибудь другой, шустрый забияка наверняка бы угодил ему в челюсть. Проще простого было спеленать этого драчуна, но в планы Вадима входило несколько иное. Подставив под чужой кулак упругое метатело, Вадим ойкнул и, взмахнув руками, запрокинулся на пол. Кельнер же стремительным движением выхватил из кармана нож и, щелкнув выкидным лезвием, склонился над упавшим. Холодная сталь коснулась шеи Дымова.

– Кто ты, сявка? – ладонью Михаил шлепнул по щеке Вадима, принуждая открыть глаза. – Хотел поймать меня на дешевке? Да только в СИСТЕМЕ никто не называл меня по имени. Никто, ты понял? И точно также никто не называл по имени-отчеству Дюгоня! Это, во-первых, а, во-вторых, о моих больных суставах Дюгонь знать попросту не мог. Они и болеть-то у меня начали только здесь. А из этого следует, парень, что ты прибыл от кого-то другого.

Лезвие неспешно прочертило болезненную дорожку по коже Дымова, вплотную приблизившись к кадыку.

– Не слышу ответа, урод! Кто тебя подослал?!

– Спокойно, Миша, спокойно! – Вадим осторожно придержал кисть с ножом, чуть отстранился от опасной стали. – Или ты никогда не слышал о спецслужбах Эленоха Первого?

– Не смеши меня! – кельнер сипло рассмеялся. – Эленоху Первому ни к чему заниматься подобными глупостями.

– Тогда зачем он отдал приказ об отплытии?

– Какое отплытие? О чем ты толкуешь?…

Он ничуть не играл. Вадим и сам понял, что движется по ложной дорожке. Стало ясно, что в здешней иерархии кельнер занимает одно из низших звеньев, а значит, обо всем происходящем он знал ничтожно мало. По всему выходило, что возиться с ним было бессмысленно, и все же Вадим не жалел об этой встрече.

Контакт был достаточно тесным, и, продолжая сжимать руку соперника, Дымов беззастенчиво выпотрошил всю память кельнера Миши-Монтгомери. Нельзя сказать, что извлек он слишком много, однако кое-какая мелочь могла ему в будущем пригодиться. Скажем, та же информация о глонах, о местной полиции, о традиции аттракционов, о которой кельнер слышал тоже немало, но воочию пока не наблюдал.

В сущности, Роберта Монтгомери они взяли под прицел сразу, едва он пересек воздушную границу. Аккуратно сбили, организовав превосходную аварию с затейливыми травмами. Немудрено, что резидент сам решился на пленение, и уже в плену его скоренько перевербовали, благо техника тут и впрямь была могучей. Как бы то ни было, но проходя испытания на каком-то мудреном детекторе лжи, бедный Роберт слил томусидианам всю информацию о СИСТЕМЕ и на почетных правах перебежчика вступил в Орден Тайной Полиции при Эленохе Первом. Собственно, теперь в задачу этого человека входило крайне немногое: всего-навсего ждать связных и тут же докладывать о них наверх. Сказать по совести, здешние власти и винить особенно не стоило. Как ни крути, они немало натерпелись от всевозможного шпионажа – потому и к чужакам относились без особого пиетета. При первом же подозрении задерживали и брали в оборот. Если же человек не шел на контакт, давали под зад коленом и высылали обратно.

Разумеется, никакой ценной информацией кельнер не располагал. Про цели томусидиан ничегошеньки не ведал, как не ведал и про движение сквозь пространственные слои. Собственно, Дымову он был больше не нужен, и, тщательно подчистив его память, Вадим, не поднимаясь с пола, водрузил его на место – все равно как шахматную фигурку. Лимбы просто поставили этого человечка на ноги и, вырвав из рук нож, насильно усадили на табурет.

– Ну-с, как самочувствие? – поднявшись, Вадим отряхнул брюки, хотя окутанные жестким панцирем метатела, запачкаться они не могли.

– Прекрасно, – кельнер вновь покривил верхней губой, и не понять было – улыбается он или хмурится. Проделывал это он столь виртуозно, что Вадим всерьез призадумался над генеалогий Роберта. Иными словами, если большинство людей согласно высоколобому Дарвину происходили от горилл, шимпанзе и орангутангов, то Монтгомери, скорее всего, имел среди своих далеких предков слонов и мамонтов. Кстати, – ничего особенно фантастического! Просто ужался малость человек, с четверенек встал на задние конечности, а хобот со временем трансформировал в верхнюю губу.

– Я не знаю, кто ты такой на самом деле, – с угрозой в голосе произнес Михаил, – но до тебя здесь быстро доберутся. Уж поверь мне, браток, с аппаратурой идентификации у них дело поставлено отлично.

– Чего же они тогда суставы твои не подлечат? Или тоже о них ничего не знают?

– А это уже не твое дело… – пробурчал кельнер.

– Да нет, братец перебежчик, как раз – мое. Я, видишь ли, врач – и одно время специализировался как раз на суставах. Мог бы подлечить и твои. Впрочем, я не навязываюсь. Не хочешь, не надо… Лучше скажи, как они тебя перекупили?

– Да так же, как перекупят и тебя! – в глазах Михаила блеснули недобрые огоньки. – Или полагаешь, что о вашей команде ничего не знают? Все знают! С первого момента вашего прибытия!

– Значит, уже доложил о нас?

– А чего докладывать? Вы еще не приземлились, а в гостинице уже проводили специальную обработку комнат. Готовились вас встречать.

– Ну, а кто конкретно проявил к нам такой интерес? Неужели сам Эленох? – Вадим продолжал манипулировать с психикой кельнера, по мере сил провоцируя его на откровенность. Информации в памяти Михаила было маловато, но она все-таки присутствовала – все равно как вода в неотжатой губке. Следовало лишь надавить посильнее и проявить должное терпение. Кроме того, не стоило пренебрегать интуитивными догадками господина перебежчика, и Дымов не сомневался, что догадываться прозорливый Михаил может очень о многом.

– Зачем мне это? Меньше знаешь, крепче спишь.

– А как же быть с понятием родины?

– Я, милейший, родине своей ничем не обязан. Разве что отцу с матерью! – вспылил Михаил. – Родина меня все тридцать лет под ребро поддевала. Сначала в голодном детстве, потом в армии, а после в горячих точках. До сих пор с полдюжины осколков в спине таскаю – и что? Ни пенсии, ни льгот, ничего! Так что хватит с меня патриотизма! Хочу теперь своим умом пожить!

– Да живи, пожалуйста, кто же против! – Дымов нахмурился. Он уже всерьез начинал сомневаться, что перед ним действительно находится Роберт Монтгомери. Пласты памяти англичанина и россиянина перемешались самым чудовищным образом. То ли неряшливо поработали спецслужбы Эленоха Первого, то ли прежний владелец сумел таки выскоблить для себя кусочек мозга, отказавшись покидать полюбившийся плацдарм.

– И не скалься! – кельнер стиснул кулаки. – Надеешься, у вас здесь что-нибудь выгорит? А вот хрен! Хотите отвагой щегольнуть, давайте! Мешать не буду. Даже закладывать не побегу. Только наперед скажу, что обломают вас, как пацанов зеленых. Потому как это вам не ЦРУ, не КГБ и не МОССАД. Уж можешь мне поверить – сил у них побольше, чем у землян.

– Выходит, они не земляне?

– А это ты сам скоро узнаешь!

– Видишь, в какие тайны ты, оказывается, посвящен! – Вадим улыбнулся. – Ну, и что же твои пришельцы могут?

– Да все! – выпалил Михаил. – И тех же томусидиан они к рукам прибрали исключительно из жалости.

– Это как же?

– А так! Тут же грызня гражданская шла, от нищих было не протолкнуться. А придурок Урванту как раз конкурентов своих принялся вырезать, племянников, братьев, прочую родню… Вот они и вмешались.

– Ай, какие молодцы!

– Конечно, молодцы! Считай, в несколько лет из дикой страны построили передовое государство!

– Да ты, я вижу, действительно их полюбил.

– Может, и полюбил! – выкрикнул кельнер. – Потому как есть за что! Сам посуди: я здесь всего ничего, а у меня уже и счет в банке, и квартира в пять комнат, и индекс лояльного гражданина! А ты знаешь, что это такое – индекс лояльного гражданина? Это значит, что еще через пять лет я получу право на посещение планет.

– Каких еще планет?

– А любых! Это вы там за миллионы долларов едва-едва до орбиты доползаете, а здесь нормальным гражданам устраивают полноценные прогулки на далекие планеты. И не чета какой-нибудь дохлой Луне, – у них тут в проспектах – сотни и тысячи наименований! Куда пожелаешь, туда и отправишься.

– Послушать тебя, так у них там прямо рай обетованный!

– А ты как думал! Конечно, рай!

– Чего же они сюда приперлись?

– А посмотреть! Вроде, значит, зоопарка. Им ведь тоже интересно, – вот и организовали станцию слежения.

– А встречаться в открытую они, стало быть, боятся?

– Чего же им боятся? – кельнер фыркнул. – Мы для них – тьфу! Хотели бы, – давно завоевали. Только им нашей занюханной планеты даром не надо.

– А тебе?

– Чего мне?

– Тебе, выходит, она тоже не нужна? Это я, стало быть, о Земле?

Михаил открыл было рот, но споткнулся. И именно в эту секунду слуха Дымова коснулся пронзительное завывание сирен. Брови его недоуменно сошлись на переносице.

– Это еще что такое?

Кельнер гаденько улыбнулся.

– А это, мсье Дымов, последний звонок! Занавес поднимается, всех лишних просят срочно на выход.

Метатело кельнера внезапно вздулось, выпростав шипастые щупальца, и Вадим невольно отшатнулся. Что-то происходило с окружающим пространством, оно кипело и бурлило, безжалостно комкало наружный экран. Было абсолютно ясно, что с Дымовым разговаривает уже не Михаил и не Монтгомери, а кто-то другой.

– Все кончено, Дымов. – Кельнер продолжал гаденько улыбаться. – Настало время аттракциона, а потому вам лучше вернуться к своим друзьям. Если, конечно, не хотите угодить в число дезертиров…

Здание гостиницы ощутимо тряхнуло. Но это было не землетрясение и не ураган, это в очередной раз ударил по экрану Дымова гигантский осьминожий клюв…

Глава 5

Верно говорят: командировочный дух – особое состояние. Примерные мужья, добродетельные отцы, усидчивые юноши – все сходят с рельс, съезжают с катушек и пускаются во все тяжкие. Вот и с Потапом Шматовым произошла та же история. Степенный и вдумчивый у себя на работе, здесь он неожиданно преобразился. Положительно, мадам Рычагова умела оказывать на мужчин роковое воздействие. Ее глаза прожигали насквозь, а огненная шевелюра срабатывала подобно факелу, подносимому к посудинам с порохом. Следовала неизбежная вспышка, сжигающая бедолагу на месте. О каком-либо внятном сопротивлении речь даже и не заходила.

Именно такого рода мысли бродили в голове Сергея Миронова, когда, вернувшись в собственный номер, он внезапно обнаружил, что в его распоряжении осталась всего одна комнатка. Спальня, а вкупе с ней и ванна с санузлом, оказались коварным образом заперты. Впрочем, Миронов не спешил злиться, тем более, что и полочка с книгой, о которой поминал Вадим, оставалась у него под рукой. За друга же он даже порадовался. Вечно стеснительный и хмурый, Шматов больше отпугивал женщин, нежели привлекал. И даже когда, объединившись, они пытались иногда знакомиться с симпатичными парочками, частенько происходило непоправимое. Дама, которую оставляли угрюмому капитану, в последний момент птичкой выпархивала на волю, а то и вовсе совершала подлое перемещение, оказываясь под одеялом весельчака Миронова. С ним женский пол чувствовал себя раскованно, готов был веселиться и пить шампанское до упаду. При этом ничего особенного Сергей не делал, – он болтал сущий вздор, то и дело распускал руки, не стеснялся прибегать к двусмысленным намекам. Ему это неизменно прощали, в то время как капитана срезали на первых же фразах, держа на почтительной дистанции. В данном же случае, судя по всему, нужный камушек нашел свою оправу. А потому, несмотря на строгое предупреждение Дымова, ни ломиться в запертую спальню, ни даже просто стучаться Миронов не стал. Вместо этого он набрал на кондиционере комбинацию цифр и, добившись устойчивого аромата липы, присел на тахту с книжечкой в руках.

Собственно, скучной оказалась только обложка. Как и говорил Миронов, книга действительно была связанна с экономикой, с описанием технологий государственных займов и долгосрочных кредитов. Как говорится – лучшее средство от бессонницы. Однако стоило Сергею раскрыть книгу, и он немедленно насторожился. Страницы в книге казались более чем странными. Какой-то полупрозрачный полимер – довольно жесткий, с легкой желтизной, буквы же отливали отчетливой зеленью и отчего-то казались выпуклыми. Никогда в жизни Миронов не видел подобных книг и подобной бумаги. Но главное открытие поджидало его на последней странице. Вместо типографских данных здесь располагалась замысловатая табличка. Смысл ее стал ясен после того, как Сергей разглядел на внутренней стороне обложки ряды разноцветных кнопок. То есть, то, что он принял поначалу за цветную фотографию, оказалось самой настоящей клавиатурой. Самое же удивительное заключалось в том, что она работала! Здесь же поблизости располагалась табличка, объясняющая функциональные возможности клавиш. Сверившись с таблицей, Сергей выбрал более изящную гарнитуру, номер шрифта с невзрачного десятого поменял на четырнадцатый, чуть поколебавшись, изменил и цвет страниц. До самой последней секунды он не верил, что что-нибудь изменится, но чудо чудное свершилось сразу после нажатия на клавишу «исполнить». Размер шрифта послушно вырос, цвет страниц сменился на привычный белый. Не веря глазам, Миронов крутил в руках удивительную книжицу, аккуратно перелистывал полимерные страницы. Чуть позже он провел ряд экспериментов с выбором языка, получив мгновенный перевод на английский, немецкий и китайский языки. Как выяснилось, с подобными операциями умная книжка справлялась играючи. Более того, игра со шрифтом таила лишь самые малые возможности печатного шедевра. Всего через десять-пятнадцать минут, вспотев от волнения, Миронов разобрался, что держит перед собой всю библиотеку мира. Теми же клавишами было проще простого распечатывать на крохотном дисплее название романа или имя автора, и, спустя секунду, книга выдавала на своих страницах желаемое издание. Разумеется, количество страниц в ней оставалось прежним, но это ровным счетом ничего не значило, так как страницы представляли собой подобие цифровых экранов. Перелистывая их, он попросту скользил по произведениям из начала в конец и наоборот. Память же скромного фолианта, судя по всему, насчитывала бездну наименований – может быть, сотни тысяч, а может, и миллионы.

– Сопру! – Миронов в волнении взлохматил на голове волосы. – Гадом буду, но эту книжку я умыкну!

Он чуть было не забарабанил в дверь спаленки, желая немедленно поделиться с Потапом сделанным открытием. Пожалуй, он именно так бы и поступил, но его опередили.

Стук действительно раздался, но стучали не из спальни, а со стороны коридора.

– Тысячу извинений! – в номер вошел служащий гостиницы. Лицо его показалось Миронову взволнованным, в руках служащий держал небольшой поднос с конвертами.

– Что-то случилось?

– Увы… Мне не очень приятно это делать, но я вынужден вручить вам мобилизационные предписания.

– Не понял? – Миронов нахмурился. – Какие еще предписания?

– Видите ли, согласно семнадцатой статье Конституции государства Томусидо, каждый мужчина, временно или постоянно проживающий на его территории, становится военнообязанным, и в случае конфликта…

– Какого еще конфликта?

– Разумеется, вооруженного. – Служащий по-прежнему говорил ровным извиняющимся голосом. – К сожалению, около получаса назад произошло вторжение дайков.

– Дайков? Это еще кто такие?

– Если говорить упрощенно, то дайки – это варвары и кочевники, что-то вроде племени бедуинов. Никогда ранее они не представляли для нас серьезной опасности, но в этот раз они припожаловали в сопровождении летающих ахназавров… Конечно, я очень надеюсь, что наши приграничные войска сумеют справиться с ситуацией, но, тем не менее, закон обязывает нас проводить своевременную мобилизацию. Вы должны понять, что мера эта вынужденная и чрезвычайная. Вполне возможно, что до Гаронды войска варваров даже не дойдут, но лучше быть готовыми ко всему.

Остолбенев, Миронов продолжал непонимающе глядеть на служащего. В голове крутилось слово «розыгрыш», но что-то мешало произнести его вслух.

– Большая просьба передать мобилизационное предписание вашему товарищу. Что касается мадам Рычаговой, то на женщин эта мера не распространяется. – Служащий протянул Миронову незапечатанные конвертики. – В случае возрастания напряженности мы оповестим всех вновь отмобилизованных по громкоговорящей связи. Оружейная комната расположена на первом этаже. Именно там, в случае обострения ситуации, будут выдавать личное оружие.

– А что потом?

– Далее – по ситуации. – Служащий виновато пожал плечами. – Возможно, будет проведена организованная эвакуация гостиницы. В таком случае ваша помощь также окажется полезной. Добавлю, что в случае гибели кого-нибудь из туристов в силу вступает статья восьмая конституции, также оговоренная в туристическом листе, и ваши родные получат законную компенсацию.

Нижняя челюсть у Сергея Миронова отпала, и он едва не выронил невесомые конвертики.

– Компенсацию? – глупо повторил он.

– Совершенно верно. Компенсацию в размере обычного стандарта – это приблизительно сорок тысяч евро… А теперь прошу прощения, мне нужно успеть предупредить других постояльцев гостиницы… – служащий с поклоном выскользнул из номера.

Какое-то время Сергей продолжал стоять перед дверью. Свежее впечатление, полученное от чудо-книги, смешалось с неожиданной вестью, породив какую-то гремучую смесь. Сергей не знал, что и думать и, только вновь усевшись на тахту, с облегчением хлопнул себя по лбу.

– Ну, конечно, как я сразу-то не допер! Ясно же, что все дело в этом чертовом аттракционе! Мобилизацию они, понимаешь, затеяли! Стратеги хреновы!..

Он приблизил к глазам конверт, на котором значилось его имя, извлек сложенный вдвое лист. Видимо, воображение у него все же разгулялось весьма основательно, отчего смысл прочитанного дошел до сознания не сразу…

«Милостивый государь!

А администрация гостиницы «Седьмое небо» с прискорбием вынуждена сообщить, что границы Томусидо в очередной раз подверглась нападению диких дайков. В настоящее время орды этих варваров стремительно приближаются к Гаронде. Бьет час, когда все мужчины нашей страны должны взять в руки оружие, и мы не сомневаемся, что вы окажетесь в их числе.

P.S.

* Данное уведомление является полноценным воинским предписанием, наделяющим правом на выдачу личного оружия, униформы, а также ежедневного трехразового питания

*Действие туристической визы продлевается автоматически – на срок проведения боевых действий

*Размеры компенсации в случае потери личного имущества, ранения или гибели вновь мобилизованного оговорены специальным приложением меморандума ООН от 14 августа 1996 года

*За потерю оружия, выданного на территории Томусидо, вновь мобилизованные несут ограниченную ответственность

– Вот, спасибочки! – Сергей фыркнул. – Получается, ответственность все-таки несем, но ограниченную. Интересно – в чем эта ограниченность выражается?…

Скрипнула дверь, и, раскрасневшиеся, из спальни вышли Потап с Ксенией.

– Чего это ты вслух тут бормочешь?

– Да есть, понимаешь, повод…

– Повод – это хорошо. Кстати, познакомься, это Ксения. – Потап кивнул на свою подругу. Прошу любить и жаловать.

– Боюсь, что любить и жаловать будет некогда. Вот… – Миронов протянул товарищу конверт с уведомлением. – Полюбопытствуй, какими шуточками развлекается здешняя администрация.

– Ммм… – Потап достал уведомление из конверта, развернув, заскользил глазами по тексту. Из-за плеча его немедленно высунулось любопытствующее личико госпожи Рычаговой. Она также желала ознакомиться с загадочным письмом.

– Забавно! – протянула она. – И что это все значит?

– Только то, что поросята хрюкают, а детишки пукают. – Серьезным тоном откликнулся Сергей.

– Что, что?

– Только то, что нас, похоже, хотят основательно развлечь. Не знаю, как вы, а лично меня подобные развлечения всегда настораживали.

– Мне это тоже не нравится. – Поддакнула Ксения. – Не люблю балагана.

– Значит, все обстоит просто. – Потап решительно порвал «мобилизационное предписание» пополам. – Если им так хочется, пусть играют в свои игрища, а мы тихо-мирно посидим в стороне.

– Зачем же тогда Вадик предупреждал нас насчет аттракциона?

– Но он ведь не сказал ничего конкретного, верно?

– Так-то оно так… – Миронов озадаченно поскреб в затылке. – Только, если здесь действительно начнется большой шухер…

– Брось! – Потап сияющим взглядом огладил свою подружку. – Ну, сам подумай, какие, к черту, варвары – да еще здесь, в столице Томусидо? Да они американские истребители сбивают, как кегли! Сюда до Гаронды даже крылатая ракета не доберется.

– Значит, думаешь – это шутка? – Миронов кивнул на обрывки «предписания».

– Конечно, шутка! Или ты всерьез полагаешь, что здешние туристы берут в руки автоматы и отправляются из гостиницы на фронт?

– Ну, не знаю… – Сергей поморщился. – Если бы не Вадик и не глоны эти хреновы…

Он не договорил. За окнами оглушительно взвыла сирена, а секундой позже к ее вою присоединились жестяные голоса еще нескольких товарок. Испуганно закричали в коридоре, и немедленно раздался топот множества ног.

– Ребятки! – пискнула побледневшая Ксения. – Что-то мне это не нравится.

– Спокойно, Ксюш! – Шматов пожал локоть своей подруги, мужественно шагнул к двери. – Сейчас разузнаю все и вернусь.

Однако со своей миссией он явно запоздал. Что-то ударило в окно снаружи, и осколки россыпью брызнули на пол. Прищурившись, Миронов бросился к окну, рывком высунул голову наружу. То, что он увидел, заставило его прикусить язык. Даже если бы дар речи не покинул его, то как-либо прокомментировать происходящее на улицах Гаронды он был бы не в состоянии. Для человека двадцать первого века, воспитанного на метро, автотранспорте и троллейбусах, это и впрямь представлялось задачей непростой. По улицам с криком бежали прохожие, а следом за ним пестрой лавой двигались дайки. Никогда в жизни Миронов не видел бедуинов, о которых поведал ему служащий, но он сразу понял, что видит именно их. Варвары были разряжены в халаты и сверкающие доспехи, в руках сжимали сабли и копья, а вместо лошадей под ними степенно вышагивали двугорбые верблюды. Впрочем, верблюдами дело не ограничивалось, – самое жуткое творилось не на земле, а в воздухе. Огромные крылатые твари носились взад-вперед, со свистом рассекая воздух. Рассмотреть их в подробностях было довольно проблематично, однако главное Миронов все же углядел. На спинах этих, смахивающих на птеродактилей тварей, сидели всадники. При тех же саблях и копьях…