Текст книги "Оккупация"

Глава 2

Появление Вадима не сопровождалось никакими фокусами. Он вошел, как обычные люди, – через дверь, спокойно поздоровался со всеми присутствующими, не дожидаясь приглашения, устроился в кожаном кресле. Зашедший следом охранник тоже не выявил ни малейшего беспокойства. Взглянув на него, Дюгонь мимикой изобразил немой вопрос и, получив в ответ красноречивый кивок, жестом отпустил служаку.

Судя по всему, Дымов пребывал в благодушном состоянии духа, и его настрой мигом передался всем окружающим. Уже через четверть часа они довольно оживленно болтали, запивая разговор крепчайшим бразильским кофе. Правда, и здесь Дымов не удержался от короткой лекции, поведав им о великих преимуществах цикориевого кофе перед бразильским.

– Я и в зоне настоял, чтобы вместо дешевого чая и затхлых компотов заключенных начинали поить добротным цикорием. Нынешняя публика прямо помешалась на кофейных зернах, а на деле цикорий в десять раз лучше. И для печени хорошо, и никакой аритмии с давлением не будет.

– Интересно! Тогда почему весь мир пьет кофейные зерна?

– А мир вообще обожает заблуждаться. – Вадим философски пожал плечами. – Если разобраться – что люди вообще любят? Сладкое да горькое. Потому и лелеют нынешний терроризм, потому и ездят на зловонных авто, потому и живут в бетонных джунглях. Словом, не спрашивайте меня за весь мир, – пытаться отвечать за всех – дело неблагодарное.

Увы, Дюгонь не внял увещеваниям Дымова.

– Все равно буду пить настоящий кофе! Один хрен, все мужики после семидесяти становятся стариками. Вот и я не буду отслаиваться от коллектива. Тем более, что в России и семидесятилетних уже почти не осталось. Вымираем, как мамонты. Быстро и качественно.

– Быстро – это да, а вот по поводу качества мог бы поспорить. – Покачал головой Дымов. – Скверно у нас обставлена смерть. Тоскливо, болезненно и одиноко. Да и насчет пограничного возраста имеется сомнение. Кто старик, а кто – нет, это зависит сугубо от нас самих. Встречал я дедушек, что и в восемьдесят на конях ездили, а в девяносто детей строгали.

– Это не пример! – фыркнул Дюгонь. – Детишек и я готов настрогать в каком угодно возрасте!

Вадим усмехнулся.

– Что ж, значит, дело за малым – дожить и не помереть прежде времени.

– Постараемся… – хозяин секретного кабинета задумчиво поглядел на дно своей кружки. – А для начала скажите нам, Вадим, чего ради вы решили укрыться в такой дыре?

– Сказать-то несложно, да только вы все равно не поверите.

– Отчего же, расскажите, может, и поверю.

Прежде чем ответить, Вадим с улыбкой посмотрел на Потапа с Сергеем. Было ясно, что он рад старым друзьям и ничуть не притворяется в своих чувствах.

– Видите ли, Афанасий, – с нажимом произнес он. – Да, да! Вы уж не обижайтесь, но раз уж мы все тут перешли на сугубо дружеский тон, позвольте и мне называть вас по имени. Надеюсь, вы не против?

– А откуда вы знаете, как меня зовут? – Дюгонь нахмурился. – Хотя да, конечно. О чем я спрашиваю…

– Так как? Мы договорились?

Генерал неохотно кивнул.

– Да, разумеется. Но при подчиненных я бы все-таки желал, чтобы ко мне обращались либо по званию, либо…

– Либо по имени-отчеству. – Подхватил Вадим. Сейчас он говорил, обращаясь скорее к Шматову и Миронову. – Да будет вам известно, ребятушки, что товарища генерала кличут Афанасием Николаевичем. До сих пор не понимаю, почему он не сказал вам об этом сразу. – Дымов игриво подмигнул Дюгоню. – Секрет субординации? Или элементарная забывчивость?

Дюгонь недовольно запыхтел себе под нос, и тот же Дымов великодушно пришел к нему на выручку.

– Будем считать, что с этим вопросом мы тоже разобрались. Что же касается «дыры», то это понятие насквозь условное. Жить, Афанасий Николаевич, можно везде – даже на необитаемом острове. В моем же случае годится любое место, где есть люди, поскольку, как это ни прискорбно, в лечении сегодня, нуждается практически все население планеты. Вот я и отправился заниматься своими прямыми обязанностями.

– Лечить уголовников?

– Именно! Кстати, не вижу в этом ничего зазорного, поскольку уголовники – те же люди, а условия их проживания даже трудно назвать скотскими, – они намного хуже. При этом – чем менее тяжелое преступление совершено человеком, тем хуже ему приходится на зоне. Специально для вас напомню: я – лекарь, Афанасий Николаевич. Лекарь в самом широком понимании этого слова.

– Но клятву Гиппократа, если не ошибаюсь, вы не давали?

– Верно, не давал. Если честно, я в этом и не особенно нуждаюсь. Клятва нужна тем, кто пытается залатать прорехи в судне, именуемом совесть.

– А у вас таковых, видимо, не наблюдается?

– Я, Афанасий Николаевич, – с нажимом заговорил Дымов, – имею одно явное преимущество перед прочими «гомо-сапиенсами». Я – абсолютно свободный человек. В том смысле, что я не привязан ни к вещам, ни к деньгам, ни к властным структурам. Иными словами, у меня нет ничего, кроме упомянутой совести. И именно она принуждает меня делать то единственное, что я умею, а именно лечить больных, постигать их психику, давать своевременные советы. Собственно говоря, болезни людей – для меня главная вселенская загадка. Именно к этой тайне я и пытаюсь хотя бы чуточку приобщиться.

– Болезни людей? Вы не шутите?

– Ничуть. Еще Гоголь в свое время говаривал, что болезнь посылается людям во благо. Лет двадцать тому назад я бы посмеялся над этой фразой, сегодня же мне она кажется истиной. В самом деле, если вам дано верить в Бога, именно такой подход вы должны проповедовать. Пожалуй, людские болезни – это единственный рычаг, с помощью которого можно эффективно влиять на человека. Ничто иное мы уже просто не воспринимаем. Ну, а болезнь – это наиболее доходчивое из всех возможных предупреждений. Именно она лучше всего прочего повествует об условности человеческих амбиций, рассказывает о приближающейся смерти, о бренности всего земного. – Дымов пожал плечами. – Ну, вот… Собственно, этими вещами я и занимаюсь. Кого-то просвещаю, а кого-то и впрямь излечиваю от тяжелых недугов.

По губам Дюгоня скользнула рассеянная улыбка, и Вадим немедленно отреагировал:

– Кажется, лечение людей кажется вам бессмысленным занятием?

– Ну, почему же…

– Да потому, что вы носите генеральские погоны. Такая уж суть у всех генералов, – мыслить человеческими категориями вам просто недосуг. Женщины рожают, генералы посылают молодых в пекло.

– Это не совсем так…

– Это так, Афанасий Николаевич! – жестко перебил Вадим. – Вам действительно в радость манипулировать полками и дивизиями. Так называемая стратегия высших целей и чужих жизней. Первое в обмен на второе. У меня же все наоборот: высшая цель видится как раз в сохранении чужих жизней. Да, да! Мне доставляет подлинное удовольствие, когда на моих глазах из дефектного страдающего существа получается здоровое жизнерадостное создание. Если есть желание, поинтересуйтесь статистикой «Галактиона». За время моей работы в центре нам удалось поднять на ноги более полутора тысяч маленьких инвалидов. О взрослом контингенте я уже не говорю. Там цифры значительно выше. Думаю, не всякая клиника способна похвастать такими показателями.

– Охотно верю.

– Кроме того, не забывайте, что я действующий психотерапевт – и в данном случае, угодив в лагерь, занимался еще и тем, что изучал психику преступников.

– Чтобы писать потом об этом в статьях?

– Не только чтобы писать, но случалось и такое. Когда обнаруживал что-либо интересное, брался за перо – почему бы и нет?

– Но обращались все-таки в зарубежные издания?

– Не старайтесь меня подковырнуть, Афанасий Николаевич. Да, обращался к западным издателям, поскльку что в наших весях я все еще никто – ни доктор, ни магистр, ни даже простенький кандидат, а таких, как известно, не печатают. Кроме того, к теоретизированиям вроде моих отечественные издатели интереса не проявляют. Куда большим спросом пользуются – карты Таро, дианетика и популярная йога. Вот и приходится сотрудничать с западом, который хватается за те или иные новации двумя руками.

– Они что-нибудь платили вам?

Вадим вздохнул.

– Насколько я знаю, кое-какие суммы на счет центра действительно перечислялись, но я ведь уже сказал, что от денег я мало завишу. Поэтому о деньгах лучше поинтересуйтесь в бухгалтерии «Галактиона». Мне это не слишком интересно.

– А сидеть за колючей проволокой было интересно?

– Представьте себе, да! Не забывайте, что России за колючей проволокой перебывало огромное количество великих людей. Мандельштам, Рокоссовский, Туполев, Мейерхольд, Губерман, Вельяминов – всех и не пересчитать. Признаюсь, мне было любопытно побывать в их шкуре. – Дымов на секунду задумался. – Ну, может, не совсем в их шкуре, но хотя бы где-то рядом.

– А как же «Галактион»?

– Для них это тоже было полезным испытанием. Мы так и договаривались: справятся – хорошо, а если нет… – Вадим вздохнул. – Если нет, то, пожалуй, что и плохо. Хотя тезис о незаменимости людей мне никогда не нравился. Так или иначе, но мы пошли на этот эксперимент. Да и отдохнуть, честно говоря, не мешало. Я ведь без отпуска уже который год. Вот и решил совместить приятное с полезным.

Над словом «приятное» Миронов со Шматовым враз хмыкнули. Речь Дымова действительно показалась бы большинству людей ненормальной. Дюгонь в отличие от офицеров сумел сохранить полную серьезность.

– Несколько щекотливый вопрос… – он в упор взглянул на Вадима. – Нужна ли вам пища?

– Пища? – Вадим улыбнулся. – Что ж, кажется, понимаю, что именно вас интересует. Но могу успокоить: в пище я нуждаюсь, как любой нормальный человек. В этом смысле моя физиология практически не отличается от обычной человеческой. Другое дело, что у жирного человека запас сала таков, что голодать в отличие от дистрофика он может вдвое и втрое дольше. Вот и мой энергетический запас несколько больше обычного.

– «Несколько» – это как?

– Ну, скажем, раз в десять-двадцать. Кроме того, я могу осмысленно переводить один вид энергии в другой. И если нет под рукой бутерброда, сумею добыть углеводы из чего-нибудь иного.

– Что ж, я вас понял… – Дюгонь опустил голову и как бы между делом поинтересовался: – Откуда вы черпаете знания, Вадим? Вы сами сказали, что у вас нет ни докторского, никакого иного звания. Тогда в чем же дело?

Спрашивал он намеренно равнодушным тоном, однако даже Шматову с Мироновым стало ясно, что именно ради этого вопроса затевалась словесная прелюдия.

– Знания? – Вадим сыграл бровями, однако никто не улыбнулся. Все напряженно ждали ответа. – Хотите верьте, хотите нет, но этого я не знаю.

– Как вас прикажете понимать?

– Да так и понимайте. Это не мое достоинство и не моя заслуга, это еще один дар, природу которого мне сложно постичь. Может быть, что-то вроде агрессивной телепатии, когда знания берутся из чужих голов, а может, и его величество информационный океан.

– Вы имеете в виду ноосферу?

– Если выражаться точнее, то не я, а Шарден, Леруа и Вернадский. Этим господам и впрямь интересно было копаться в этих туманных материях. Я же предпочитаю прятаться за откровенным незнанием. Все происходит само собой – сунул руку за пазуху и вынул. Бывает, до самого последнего момента понятия не имеешь – что же окажется в ладони. Но что-то в итоге все-таки оказывается. Откуда же берутся эти знания, я даже приблизительно не могу предположить.

– Забавно… – генерал пожевал губами. – А зачем вы отправились на сходку к паханам? Действительно пожалели эту шестерку?

– Представьте себе, пожалел. Зулус сам пришел ко мне за помощью, а я в таких случаях стараюсь не отказывать. Кроме того, с некоторых пор возле кочегарки начали собираться глоны, и мне это никак не могло понравиться.

– Глоны? – Дюгонь насторожился.

– Верно. Я уже рассказывал Потапу с Сергеем о том, что глоны способны чувствовать будущую кровь. Следовательно, можно было ожидать больших и малых потрясений на зоне, а она, как вы понимаете, уже перестала быть для меня чужой.

– Нельзя ли чуть подробнее насчет глонов?

– Видите ли, – неторопливо начал Дымов, – у Пикуля есть в книге любопытный эпизод. Он, если помните, служил в войну юнгой на флоте. И вот однажды, заступив на ночную вахту, он своими собственными глазами наблюдал интересную картину: по швартовым, протянутым с полубака американского корвета одна за другой на берег торопливо сбегали крысы. Чуть позже пробили боевую тревогу, и американский корабль вместе с русским вышел в море. Почти сразу корвет был торпедирован германской подлодкой, а молодой Пикуль тут же припомнил эпизод с крысами.

– Не очень понимаю, какая связь между крысами и глонами?

– Связь прямая. Корабль затонул, и спастись удалось очень немногим. Неведомым образом крысы сумели это предвосхитить.

– Да, но как?

– Откуда же мне знать? Мы вообще мало что знаем о категории времени. В каком-то смысле его можно уподобить дороге, по которой все мы движемся абсолютно вслепую. Кто знает, возможно, слепота наша целиком и полностью искусственного происхождения. Во всяком случае, будь у нас подобающее зрение, мы бы тут же увидели свой будущий день, а самые зоркие – и будущий год. – Вадим пожал плечами. – В самом деле, если геометрические пространства нам более или менее подвластны, почему бы не использовать аналогичную власть по отношению к временным пространствам? Тем более, что есть отдельные примеры вроде знаменитой Ванги, Нострадамуса и российских старцев, что в разные времена предсказывали те или иные российские катаклизмы.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что глоны чуют кровь задолго до ее пролития, а потому подобно стервятникам спешат на место будущего ристалища.

– Они что же, вампиры?

– В каком-то смысле да. Их главная пища – дух умирающих. Своего рода электричество жизни, что покидает нас в смертельную минуту.

– Что-то вроде ауры?

– Что-то вроде… – Вадим улыбнулся. – Собственно, потому я и интересуюсь глонами. Видите ли, генерал, дело осложняется тем, что этим призрачным красавцам ничего не стоит втянуть человечество в войну.

– Каким это образом?

– О! Для глонов это проще простого. Хотите знать – как? Да хотя посредством электронных картинок, передаваемым разведывательными спутниками КН. Нарисовать, скажем, сотенку-другую ракет, нацеленных по главным городам соединенных штатов – и все! Этого будет вполне достаточно. Совет национальной безопасности тотчас поставит всю Америку на уши. И врежет в ответ.

– Куда? – воскликнул Дюгонь. – Куда он врежет?

– А это будет зависеть уже от желания глонов. Может быть, в качестве врага они изобразят Россию, а, может Иран или Корею… Как бы то ни было, но возле кочегарки эти твари начали собираться еще неделю назад. Я их увидел и сделал свои выводы. – Вадим улыбнулся. – Так что, когда мне выдали «черную метку», я был даже рад, что все наконец-то разъяснилось, и, конечно, дал авторитетам добро. Тем более, что появился неплохой повод поработать в качестве психотерапевта.

– И получилось?

– Не совсем. Вы помешали. – Дымов вздохнул. – Для получения устойчивого эффекта следовало провести несколько полноценных сеансов. Я же успел провести один-единственный – да и то наспех, поскольку знал, что временем, скорее всего, не располагаю.

– Кстати, откуда вы это могли знать? Или тоже научились путешествовать во времени?

– Зачем же? В данном случае было достаточно пространственного перемещения. – Вадим с хитринкой взглянул на Миронова. – Я навестил во сне друга Сашеньку и деликатно поинтересовался у него последними новостями.

– Ты что же, копался у меня в голове? – встрепенулся Миронов.

– Упаси Бог! К подобным вещам я прибегаю лишь в самом крайнем случае. Но вот здесь и здесь, – Вадим показал на собственный лоб, – у нас есть области горящей информации. Своего рода ОЗУ, откуда проще простого можно заимствовать главные новости дня.

– Значит, все-таки копался! – продолжал настаивать Миронов.

– Не сердись, Сереж, ничего интимного я не трогал. – Вадим усмехнулся. – Это сложно объяснить, но ты уж поверь мне на слово: в голове все лежит на своих строгих полочках и помечено своими особыми табличками. Так что ничего запретного я не брал.

– Ох, смотри у меня, Дымов!.. – прошипел Серега Миронов. – Застукаю у себя в голове, таких наваляю!..

– Валяй, валяй, не возражаю, – Вадим рассмеялся. Взглянув на Дюгоня, поинтересовался: – Так как, Афанасий Николаевич, поговорим мы, наконец, о главном или по-прежнему будем ходить вокруг да около?

Потупив взор, генерал сумрачно потеребил свою бородавку.

– Пожалуй, не будем торопиться. Время у нас еще есть.

– Не так уж и много.

– Вот как? Значит, вам и это известно?

– Известно, – Вадим кивнул. – Более того, мне известна и тема, которой вы собирались меня попотчевать.

– И как она вам?

– Скажем так… Меня это тоже тревожит. А потому говорю сразу: я готов с вами сотрудничать.

С непритворным облегчением Дюгонь вздохнул.

– Что ж, именно это я и хотел от вас услышать.

– И что же дальше?

– А дальше вы свободны. Как говорится, снимайте парик, смывайте наколки и отправляйтесь домой отдыхать.

– Даже так? – Вадим и впрямь выглядел озадаченным.

– А вы что думали? Что я снова посажу вас в камеру? Нет, гражданин Дымов, уж коли мы решили доверять друг другу, то более никаких наручников и никаких решеток. Еще в первую нашу встречу я говорил вам, что силовых методов своих коллег не одобряю. Вот и наслаждайтесь свободой.

Некоторое время Вадим озадаченно смотрел на Дюгоня.

– А ведь, пожалуй, вы меня удивили.

– Отрадно слышать. – Губы генерала чуть дрогнули.

– Значит, я могу идти?

– Разумеется, можете. Внизу машина, вас подвезут, куда скажете. Заодно выдадут аппарат экстренной связи. Это не просто сотовая трубка, внутри – шифрующий процессор. Так что большая к вам просьба держать со мной связь только через эту трубочку.

– Нет проблем.

– Тогда не смею вас более задерживать.

Пружинисто поднявшись, Дымов приблизился к двери. Дюгонь нажал кнопку дистанционного пульта, раздался щелчок отпираемого замка. Прежде чем выйти, Вадим взглянул на генерала.

– Послушайте… Может, не стоит втягивать в эту историю Сергея с Потапом? Дело не такое уж безопасное.

Дюгонь нахмурился.

– Уж позвольте это им самим решать, хорошо? В конце концов, они взрослые люди и вольны в полной мере распоряжаться собственной судьбой.

– Что ж, вольному воля. Тогда просьба номер два: отзовите своих людей из третьего барака. Все равно ни черта они там не обнаружат, а заключенным на чужой территории приходится не сладко.

– Выходит, вы и это знаете?

– А как же! Все-таки мне тоже пришлось там потрудиться. Сработал им образцово-показательное жилье. А вы устроили из него какую-то секретную лабораторию, людей выселили!

– Вас действительно это беспокоит?

– Более чем! – веско произнес Дымов. – Если уж так надо, я вам прямо здесь отгрохаю барак – той же конструкции и с теми же самыми эффектами.

– А ведь ловлю вас на слове! – прищурился Дюгонь. – Точно построите?

– Если вернете заключенных, обещаю построить. Разумеется, инструмент и пиломатериалы – за ваш счет. Я ведь не восточный джин – из ничего создавать дворцы не умею.

– Значит, договорились. – Генерал коротко кивнул. – Сегодня же, ваши сидельцы будут возвращены в родные пенаты, с деньгами и пиломатериалами тоже проблем не будет.

– Вот и чудненько! Тогда уже через час я сделаю пару звоночков в «Галактион», а там мои коллеги подумают над вашим заказом.

– И они не удивятся?

– Удивятся, но не слишком. Работая со мной, они видывали и не такое. Все, пока! – Вадим помахал рукой и выскользнул за дверь.

Глава 3

Начинало смеркаться, воздух напитывался влагой, и каждую секунду в воздух поднимались все новые и новые эскадрильи москитов. От их дружного звона начинало гудеть в голове, двоилось в глазах. Пожалуй, только мазь и спасала людей от здешних кровососов. Иначе шлепали бы себя напропалую по мордасам да по рукам, проклиная разведку, долг перед родиной и все на свете…

В очередной раз, подчиняясь команде хозяина, пятнистый пойнтер пробежался по кустам, спугнул пару мышей и успокоенно вернулся к ногам людей.

– Порядок на корабле! Если бы кто залег поблизости, мой песик наверняка бы учуял. – Майор степенно шагнул вперед, с чувством пожал руку Роберту Монтгомери, нынешнему резиденту, переправляемому в Томусидо. – Можете спокойно отправляться на ту сторону. Томусидцы вас не ждут.

– Правильнее говорить – томусидиане.

– А по мне – один черт с кем воевать, – с томусидцами или томусидианами. Разница небольшая!

– Ну, до войны, положим, дело вряд ли дойдет. Давайте попробуем ограничиться разведкой.

– Давайте, кто же против!..

– Для того и лечу… – резидент, сидящий в кресле миниатюрного геликоптера, поправил ремни ранцевых ускорителей, беспокойно взглянул на часы.

– Все в порядке! – успокоил его майор. – Через несколько минут парни погонят на следовую полосу косулю. Думаю, зверек наделает нужного переполоха.

– Не переборщить бы…

– Потому и гоним не стадо, а всего одну животину, – майор ухмыльнулся. – Ничего, Боб, обойдется. Вон, какие тучи! Черта лысого сумеют они разглядеть.

Резидент осмотрелся. По обеим сторонам поляны смутно чернели фигуры автоматчиков, снизу, подняв морду, преданно глядел пойнтер. Карие глаза его внушали успокоение, подкрепляя слова майора авторитетом видавшего виды пса. Судя по всему, для здешних вояк это и впрямь являлось рядовой операцией, а вот он от подобных трюков успел отвыкнуть. Очень уж долго жил в дипломатических миссиях, пил пиво с вином, проводил время под теплым расслабляющим солнышком. В странах Европы акробатические кульбиты были не в ходу, да и годы его были уже немалые, – как говорится, давно не мальчик. Негоже опытному резиденту сигать через границу, точно молодому кузнечику. Но и другого выхода у них не было. Что поделаешь, если контрразведка Томусидо в последнее время словно с цепи сорвалась. Всего за год прикрыла с полдюжины консульств, репатриировала около полусотни агентов. Вот и приходится прыгать, как шкодливому пацану. Через проволоку, следовые полосы и заборы.

– Ну, все, кажется, пора. Отведите, что ли, песика в сторону, перепугаться может.

– Еще чего! – майор самодовольно фыркнул. – Чтобы мой Фрегат – и испугался какого-то мотора! Нет, братишка, он – не из таких!

– Ну, смотрите… – Монтгомери вывел штурвал вперед, качнулся телом, проверяя балансировку несущей рамы. Все как положено, никаких отклонений, и даже груз в сетчатом багажнике не тяжелее нормативного ни на грамм. Мини-вертолеты тем и загадочны, что не любят внезапных перемен. Потому и подгоняются точнехонько под конкретного человека – не столько под его вес, сколько под конституцию, длину ног и спины, под ширину плеч. Сядет в седло посторонний, и тотчас начнутся сюрпризы. Опытный пилот, разумеется, сладит и с чужим аппаратом, но вот новичок нахлебается вволю.

Нажатием тумблера резидент запустил оба двигателя – основной несущий и хвостовой – компенсационный. Зашелестела листва, и майор почтительно отступил на пару шагов. По правилам нужно бы больше, но тем самым офицер подчеркивал свою уверенность в мастерстве резидента – дескать, не заденет, взлетит, как нужно.

Еще раз качнувшись в кресле и уже чувствуя подъемную силу, Роберт Монтгомери плавно усилил тягу. Конструкция, которую и вертолетом-то было сложно именовать, медлительно приподнялась над землей. Пойнтер, стоявший у ног хозяина, забавно оскалился. Пес был, конечно, опытный, но взлетающих подобным образом людей видел не столь часто. Земля пошла вниз, резидент ощутил себя, словно в стремительно взмывающем лифте.

Аппарат достиг верхушек окружающих деревьев, когда резидент покончил с последними тестирующими программами. В ровном гудении двигателей по-прежнему не ощущалось посторонних звуков, руль с тягой так же подчинялись малейшему движению рук и ног. Надо признать, машинку ему подобрали неплохую. Жаль будет потом бросать, но что поделаешь. В шпионских делах с тратами не считаются…

* * *

Резидент кинул вниз прощальный взгляд и добавил газу. Одним прыжком аппарат взмыл в небо. Поляна с лесом разом отдалились, уши заложило от резкого перепада высоты. Монтгомери торопливо сглотнул, и давление в черепных пазухах немедленно выровнялось, – продувка аналогичная той, что делают при погружении аквалангисты. Между тем, светящаяся стрелка альтиметра уже дрожала вблизи синей границы. Значит, уже не менее трехсот метров! Когда же она успела миновать первые две черточки?… Без особой злости резидент выругал себя за невнимательность. В воздухе ворон не считают. Лишнее мгновение может стоить жизни, а потому соображать следует как доброму шахматисту. Такие уж здесь на высоте скорости.

Кстати, о скорости… Он чуть наклонился вперед, и мини-машина чутко отреагировала на смешение центра тяжести. Теперь несущий винт рассекал набегающий воздух под острым углом к горизонту, и оживший циферблат спидометра тотчас подтвердил происшедшие изменения. Пятнадцать километров в час, двадцать…

На семидесяти пяти резидент решил остановиться. Для задуманного достигнутой скорости вполне хватит. Радара же и прочих прозорливых установок он не слишком опасался. Аппарат на восемьдесят с лишним процентов был выполнен из высокопрочных сортов углепластика. Оставшийся металл, если и высветит искорку на экранах, то столь скромную, что операторы примут его за обычную пичугу. Не сбивают же они ночных птиц, в самом деле! Другое дело – косуля. Эта подружка, благодаря умелому гону, выйдет на запретную полосу именно в том месте, где ее, прежде всего, и заметят. И уж наверняка у них уйдет не менее четверти часа на то, что бы изловить верткое животное. Он же тем временем успеет одолеть приграничную полосу и пройдя около ста километров, опустится в лесном массиве Гарроны, столицы Томусидо. Уж там-то его точно не ждут. Вернее, ждут, но исключительно те, кому положено ждать. Если их, конечно, еще не повзяли, что очень даже возможно при нынешней настороженности Томусидианских спецслужб.

Монтгомери летел уже несколько минут, а граница продолжала тянуться, чередуя следовые полосы с проволочными заграждениями, световые ловушки с водными преградами. Впрочем, к этому он тоже был готов. Разведчики-зонды, прежде чем их сбивали, успевали кое-что отснять и передать. До жилой зоны не дотягивал ни один, что тоже казалось странным, поскольку скорость они развивали немалую. Более того, совсем недавно заместитель президента СИСТЕМЫ по секрету сообщил, что один из зондов успел пересечь государство Томусидо полностью. Его подобрали на территории Таиланда и уже дюжину раз перепроверили. Зонд оказался полностью исправным, и по всему выходила какая-то чертовщина: ни городов, ни селений на территории Томусидо, если верить зонду, не водилось и в помине. Горы, джунгли и более ничего. Иными словами – либо системы зонда были каким-то образом ослеплены, либо… В этом месте заместитель президента беспомощно разводил руками, поскольку здравыми объяснениями не располагал.

«Вот будет славно, если и со мной повторится та же история!» – подумал резидент. Нога непроизвольно притопила педаль газа, и двигатель взвинтил обороты. Судя по всему, для мотора томусидианского происхождения это был далеко не предел, но резидент решил не форсировать события. Тем более, что слева показались огоньки какого-то селения. То ли маленький городок, то ли деревушка. Она проплыла мимо и затерялась в ночи. Налетевший боковой ветер чувствительно тряхнул аппарат, однако могучий движок справился и с этой напастью.

Резидент поневоле вспомнил, как впервые увидел это чудо техники – двигатель размерами не превышающий человеческий кулак, способный развивать мощность свыше пятидесяти лошадиных сил. Разумеется, военные не могли не заинтересоваться этой новинкой. Попутно их заинтересовало и кое-что другое. Удивительное заключалось в том, что чудо-двигатель был создан не в Америке, не в России и не в Германии, а в крохотном Томусидо – государстве, еще недавно изнемогавшим под игом взбалмошного монарха Урванту Четвертого. По всему выходило, что от бус ребятки махом скакнули к суперсовременным двигателям, и это не могло не настораживать. Ничего удивительного, что закупаемые движки тут же пошли в дело. В частности появились и такие вот мини-вертолеты – довольно скоростные, практически невесомые…

Приближающегося противника Роберт Монтгомери мог бы не заметить вовсе, но они сами не сочли нужным маскироваться – уже на подлете включили прожекторы и бортовые огни, став похожими на летающие блюдца – те самые, о которых не раз доносила разведка. Мало кто верил этим донесениям, однако показания пилотов все же протоколировали, аккуратно занося в секретнейшие файлы СИСТЕМЫ. Собственно говоря, резидент тоже относился к разговорам об НЛО с большим скепсисом, но вот сподобился, наконец-то, узреть собственными глазами…

Между тем, одно блюдце зависло чуть выше – практически над ним, два других начали умело заходить справа и слева, пытаясь взять нарушителя в клещи. Неизвестно, какой аппаратурой они располагали, но, видимо, на радарах противника он высвечивался вполне отчетливо.

Резидент перевалил корпус вправо, пытаясь рывком выскользнуть из ловушки, но пилоты Томусидианских аппаратов умело продублировали маневр. Он вильнул влево, и все немедленно повторилось. Похоже, они над ним просто издевались, с легкостью копируя все его выверты и зигзаги. Клещи томусидиан окончательно сомкнулись, и теперь справа и слева резидент мог видеть их сияющие огнями аппараты. Тем не менее, горевать по поводу преждевременного провала он не спешил. Откинувшись назад, хозяин мини-вертолета сбросил газ и заставил машину провалиться вертикально вниз. В глазах его потемнело, в груди болезненно екнуло. Это было самое настоящее падение. Лишь метров за пятьдесят от земли он включил боковой форсаж, и аппарат по наклонной рванул в сторону. Одновременно сработала хвостовая катапульта, выплюнув навстречу преследователям гроздь магнитных шутих. Над этими штучками тоже в свое время неплохо поработали в секретных лабораториях СИСТЕМЫ. Шутихи слепили не только пилотов, но сбивали с толку и самую чуткую аппаратуру. По крайней мере, этот сюрприз должен был на некоторое время сбить работу чужих радаров, и, видимо, определенные помехи у них действительно возникли. Блюдца, нырнувшие следом за резидентом, едва не врезались в землю. В последний момент они все же сумели вывернуться, брюхом прошлись впритирку к кустистым зарослям. Монтгомери даже почудилось, как он слышит, треск веток, царапающих чужую обшивку. Пользуясь временным замешательством противника, он выжал рукоять газа до упора и взмыл вверх. Крохотный двигатель за спиной взревел тракторным ревом, и он таки сумел вырваться из окружения.