Текст книги "Белоповстанцы. Книга 2. Борьба белых повстанческих отрядов на амурской границе"

2. Красные, только что отбитые с фронта, услыхав команды противника у себя в тылу, вместо принятия каких-либо мер для защиты от показавшегося в тылу противника, видимо, поддались панике и двинулись с места и также на юг. Для беспорядка, для перехода последнего в панику, особенно ночью, достаточно нескольких утомленных или неверных бойцов, от которых пример быстро переходит к другим, если немедленно не будет потушен. Поэтому удивляться столь быстрому откату красных не приходится.

Двинувшись на юг, подполковник Багиянц встретил красную батарею. Последняя, под прикрытием Инженерного дивизиона, шла в деревню на ночлег, но после того, как выяснилось, что деревня занята еще не совсем, батарея повернула. В это время ижевцы и наткнулись на нее. Для белых это был слишком ценный приз, и подполковник Багиянц, забыв обо всем остальном, стал ловить батарею. Он хотел было перерезать ей дорогу, но батарея, заметив опасность, прибавила ходу, и тем аллюром, на который были способны кони, которые рысью, которые галопом, ускакала в свой тыл. Вслед за орудиями помчались и прикрывавшие батарею красноармейцы Инженерного дивизиона. Все же несколько человек попало в плен к ижевцам.

После этого подполковник Багиянц собрал свой батальон и двинулся дальше на юг, пересек железнодорожную линию и здесь встретил роту красных, уходившую на юго-запад. Часть красноармейцев разбежалась, остальные сдались. Имея, таким образом, всего до 60 пленных, подполковник Багиянц отправился на присоединение к своим. Не обнаружив в деревне белых и не получив от пленных точных указаний, где находятся их части (надо полагать, они ничего не могли ему сказать, так как сами ничего не понимали), подполковник Багиянц решил, что белые отступили и красные идут за ними вслед. Сделав большой обход деревни с юга по глубокому снегу в несколько верст и не встретив частей 2-го отряда, 3-й батальон ижевцев вышел около 3 часов 6 января в Дежневку и присоединился к частям полковника Александрова. Появление Багиянца, да еще с пленными, число которых молва немедленно преувеличила в три-четыре раза, не только успокоило натянутые нервы чинов белых частей в Дежневке, но сильно подняло их дух, внушив им мысль о якобы состоявшейся победе над красными. Чины колонны полковника Александрова приход ижевцев рисовали в следующем виде: «Шла масса пленных, и между ними изредка попадались один-два „конвоира“, и шли они из района, занятого красными силами, оттуда, где не было белых частей».

Не вполне точно, по недостаточно проверенным сведениям, действия конницы 2-го белоповстанческого отряда, под командой подполковника Афанасия Ивановича Торопова, выясняются в следующем виде: подполковник Торопов получил от полковника Аргунова задачу ударить по тылу красных в районе железной дороги к западу от станции. В темноте, когда в Волочаевке уже шел бой, подполковник Торопов приблизился к водокачке. Здесь белые обнаружили скопление большой массы красных. Тогда Торопов, не обнаруживая себя, передвинул свой отряд несколько восточнее, ближе к Волочаевке. Скрыв свой отряд в кустах, подполковник вел наблюдение за дорогой, ведущей от Ольгохты в Волочаевку, и при появлении красных ударял по ним. Таких налетов в эту ночь в промежутке между водокачкой и станцией Волочаевка подполковник Торопов произвел несколько. Следует отметить, что действия подполковника Торопова всегда отличались энергией и лихостью, и им недаром так гордились чины бригады полковника Аргунова. Во время одного из налетов белые наскочили на обоз красных, разогнали обозников и захватили несколько лошадей. В другой раз по сильному скрипу снега белые выяснили, что идет красная артиллерия. Подполковник Торопов спешил часть своей конницы и обстрелял красных. У красной артиллерии оказалось прикрытие с пулеметами, которое развернулось против наступавших белоповстанцев. Действия конницы подполковника Торопова (около 180–200 сабель) обеспокоили красное командование, и оно подтянуло на этот участок отряд пехоты (не 6-й ли полк?). При последнем своем налете спешенные всадники полполковника Торопова встретили уже сильный огонь красной пехоты, развернувшейся вдоль полотна железной дороги. Учитывая тот факт, что часть красной пехоты будет прикованной к участку водокачка – станция, Торопов счел более целесообразным отвести свою конницу на присоединение к полковнику Аргунову. Действия подполковника Торопова следует признать совершенно правильными, а отвод на присоединение к своей бригаде своевременным, так как при дальнейшем своем нахождении в районе водокачка-станция конница Торопова неизбежно понесла большие потери, между тем задача подполковникова Торопова была и без того выполнена без потерь в людях. В отряде Торопова было ранено только несколько лошадей.

Подводя итоги второму периоду боя, начавшегося общей атакой красных, приходится прийти к выводу, что решение боя достигнуто еще не было. Части противников перемешались, по тылу у красных прошел батальон ижевцев и работала конница 2-го отряда, в тылу частей 3-го отряда на сопке сидел батальон Особого Амурского полка. Получился «слоеный пирог», как окрестили этот бой участники. Ни красные, ни белые не знали положения ни своих частей, ни частей противника. Нет сомнения, что красные начальники потеряли связь со своими подчиненными и не могли ими руководить. В таком же почти положении был и командующий Волочаевской группой белоповстанцев: 2-й отряд он не мог разыскать, сведений о 3-м батальоне ижевцев не имел.

Такое положение долго продолжаться не могло. Задержка красных в новой атаке давала повод думать белым, что красные стремятся окружить части 3-го отряда белых со всех сторон, дабы никого не выпустить. К тому же сильный холод давал себя чувствовать, пользоваться же жильем находившемуся на расстоянии 60—100 шагов от окопов для обогревания не приходилось, так как этого не позволяла боевая готовность. Из согревания бегом также ничего не выходило, так как оно замечалось красными с сопки, и они усиливали огонь.

Около 20 часов, то есть часа через три с начала общей атаки красных, полковник фон Вах вторично приехал к полковнику Ефимову и доложил о положении, создавшемся на его участке. Так как о полковнике Аргунове по-прежнему никаких сведений не поступало, а уральцы уже оттянулись из деревни, полковник Ефимов приказал полковнику фон Ваху очистить деревню и собрать части отряда у железнодорожной будки.

С этого момента начался новый период боя – окончательное оставление белыми деревни и выжидание полковником Ефимовым дальнейшего.

Оставление позиции и отход к желдорожной будке один из офицеров-воткинцев рисует в следующем виде: «Роты 5-го полка по занятии средней части Волочаевки повели наступление на 2-й батальон воткинцев. Свой удар красные направляют главным образом во фланг белых, двигаясь к вершине сопки. Сначала воткинцы отстреливались, пытаясь удержать свою позицию, но, когда белые обнаружили, что они находятся в тисках и красные давят с двух сторон, выбирать было нечего – приходилось уходить назад. Отходить стали поздно. Цепи обеих групп красных были уже глубоко в тылу белых. Прикрываясь мраком ночи, по кустам и канавам, по склону сопки, выше верхней улицы, быстро гуськом шли воткинцы. Впереди – подполковник Болонкин. Справа и слева цепи красных. Одни поднимаются вверх, идут к вершине сопки, другие, занимавшие уже вершину сопки, спускаются теперь вниз к деревне. И те и другие ожидают встретить каждую минуту сильного врага, так упорно защищавшего позицию. Был момент, когда в темноте подполковник Болонкин чуть было не наткнулся на идущего в гору также гуськом противника. Вовремя он опознал красных, и, быстро свернув в сторону, воткинцы избежали неприятной встречи, разойдясь с противником всего в нескольких шагах. Быть может, красные приняли белых за своих. Но вот вершина сопки и средний выселок деревни остались далеко позади, батальон воткинцев благополучно вышел из готовых сжаться тисков. Не встречая ни своих, ни противника, батальон отошел на восточную окраину Волочаевки. Уральцев здесь уже не было, красных также. Воткинцы остановились и выставили заставу к желдорожному мосту».

При отходе ижевцев из северной части деревни к железнодорожной будке они попали под огонь красных, при этом у них было несколько раненых, в том числе был ранен в грудь навылет капитан Архипов. Никто не видел, как он был ранен и где упал. Вероятно, он шел отдельно. Он дополз до ближайшей избы и спрятался там, иначе замерз бы в поле. Ижевцы отошли, вероятно, тем же путем, как и воткинцы.

Воткинский конный дивизион, находившийся на северо-западе от сопки для наблюдения и разведки, уже не мог пройти через деревню вследствие того, что огонь с сопки мог нанести большие потери. Обогнув сопку с востока, дивизион прошел на восточную окраину Волочаевки, но там не застал 2-го батальона воткинцев, последний, подобно уральцам, успел также оттянуться к будке. При проходе под сопкой воткондивцы слышали голоса с сопки: «наша конница», так красные приняли белых за своих. Между тем из деревни все еще доносилась стрельба. Правда, огонь был заметно слабее, чем каких-нибудь два часа тому назад, но все же стрельба ясно указывала на то, что кто-то с кем-то в Волочаевке еще дрался. Немного постояв в самых крайних хатах деревни, Воткинский конный дивизион оттянулся к будке.

К 21 часу 5 января в распоряжении полковника Ефимова под будкой скопилось всего до 450 бойцов – батальон воткинцев, два батальона ижевцев и Воткинский конный дивизион без одного эскадрона. Положение в Волочаевке оставалось неясным. Стрельба там почти совсем стихла, но ни белые, ни красные оттуда не появлялись. С теми силами, что остались в руках полковника Ефимова, предпринять что-либо серьезное он не мог. Но отойти в Дежнево, собрать там все части, разыскать полковника Аргунова и утром перейти в наступление на Волочаевку Ефимов считал тоже несколько преждевременным. Темнота ночи скрывала для него какие-то тайны. На всякий случай гарнизон будки приготовился встретить врага со всех сторон: батальон ижевцев занял позицию к северу от железной дороги, батальон воткинцев – к югу от нее, а Воткинский конный дивизион очень скоро был возвращен назад в деревню, где занял четыре отдельных домика, находящиеся между будкой и мостом, и вперед, в сторону деревни, выставил пост. К этому времени бой в Волочаевке совершенно прекратился, но высылаемая от конного дивизиона разведка каждый раз обстреливалась с сопки, откуда люди на снегу были хорошо видны.

Отсутствие отряда полковника Аргунова для старших чинов Ижевско-Воткинской бригады казалось загадкой. Помощники полковника Ефимова высказывали предположение, что Аргунов, не решившись на ночные действия, ушел в Нижне-Спасское. Полковник Ефимов это мнение не разделял, так как считал, что если бы полковник Аргунов и отошел бы в Нижне-Спасское, то, во всяком случае, будучи образцовым офицером, дал бы знать полковнику Ефимову об этом. Пропажа батальона ижевцев также беспокоила Ефимова. К тому же, наконец, действия красных являлись не меньшей загадкой. Почему они, захватив станцию, часть деревни, сопку, а теперь имея возможность занять всю деревню, очищенную белыми (кроме четырех отдельных домиков между мостом и железнодорожной будкой), не развивают свой успех и даже не нащупывают своего противника? Обстановка была, безусловно, запутана и представляла несколько вопросов, определенно разрешить которые полковнику Ефимову не представлялось возможным.

Положение красных, ставших хозяевами деревни, было далеко не блестящим.

Подполковник Багиянц, выходом своим на левый фланг красных и проходом по их тылу, заставил часть красных покинуть поле сражения. Стараясь выйти из-под ударов, как то им казалось, с двух сторон, красные стрелки бросились к югу. Насколько велика была эта паника и была ли она отчасти потушена красными командирами – выяснить не удалось. Во всяком случае, часть красных, бросив свой участок, ушла за линию железной дороги в направлении на юго-запад. Рота, попавшая в плен к подполковнику Багиянцу, видимо, принадлежала к числу частей, бросивших свои позиции. Сколько красных ушло и сколько осталось, а также какие именно части поддались панике, а какие остались выполнять свой долг, определить точно затруднительно. Действия подполковника Торопова вынудили красных послать против него пехоту. Возможно, что им пришлось для этого оттянуть какую-то часть пехоты, уже действовавшую у Волочаевки, силой, наверно, не менее батальона. Но какие именно части красных ушли, какие были оттянуты в тыл и какие остались на фронте – определить точно затруднительно. Из дальнейших событий видно, что белоповстанцам пришлось иметь дело с 3-м батальоном Особого Амурского полка на сопке и с частями 5-го полка в деревне. По некоторым сведениям, 5-й полк остался в полном составе. Остальные же части, как то: два батальона Особого Амурского полка, артиллерия, Инженерный дивизион и прочие – под влиянием выхода подполковника Багиянца в тыл красной пехоте и налетов подполковника Торопова на дорогу в тылу красных, а возможно, также под влиянием иных причин, оставшихся невыясненными, в последнем периоде боя участия не приняли, будучи оттянуты назад или самовольно уйдя с поля сражения. Части красных, оставшиеся в деревне и на сопке, видимо, не были осведомлены друг о друге.

Показаниями пленных народоармейцев, взятых белоповстанцами в плен после 5 января, устанавливается, что во время боя в Волочаевке между частями красных (5-м стрелковым и Особым Амурским полками) произошла перестрелка, продолжавшаяся якобы до полутора часов и в результате которой было будто бы до 200 человек потерь (разведсводка Управления генерал-квартирмейстера Военно-морского ведомства от 9 января 1922 г.). Такой большой перестрелки быть не могло, так как белые ее не наблюдали, да и при таких больших потерях красные оставили бы в районе столкновения до 50 трупов убитых и замерзших. Последнего не было. Полковник Ефимов не помнит, чтобы кто-либо называл цифру подобранных трупов в районе сопки более 10–15. Вернее всего, что красные, не разобравшись в том, что у них произошло в Волочаевке, и не зная о попавших в плен, большую часть своих потерь отнесли за счет столкновения друг с другом. О том же, что не только красные бойцы, но и сами старшие красные командиры не разобрались в сути боя 5 января, свидетельствует книга Я. Покуса, изданная в Москве в 1926 г., но об этом подробнее будет сказано ниже.

Что же касается мелких столкновений между красными частями, то, принимая во внимание темноту ночи (луны не было), трудность поддерживания связи, перепутывание частей, неоднократные контратаки белых, увеличивавших путаницу, – такие столкновения были вполне возможны. Стрельба в деревне, вспыхивавшая по временам, когда там уже белых не было, указывает, что красные нервничали или перестреливались друг с другом. Насколько красные чувствовали себя неуверенно, даже по занятии деревни, указывает следующий факт: какая-то часть 5-го полка, без нажима со стороны белых, решила покинуть деревню и ушла по направлению к станции.

По сравнению с красными положение белых надо признать более благоприятным: они расположились в двух группах, которые находились в руках их начальников и были в порядке.

Одна группа, располагавшаяся в районе железнодорожной будки, на дороге Волочаевка – Дежневка, силой 450 бойцов, состояла в распоряжении полковника Ефимова. Последний не предпринимал никаких действий, после того как розыски 2-го отряда ее привели ни к чему. Отсутствие сведений от полковника Аргунова и подполковника Вагиянца заставляли его выжидать. Следует отметить, что части этой группы были истомлены боем, так как приняли на себя главный удар красных, поэтому в дальнейшем рассчитывать на проявление большой активности частей и бойцов этой группы вряд ли приходилось. Надо также полагать, что в случае появления красных на флангах этой группы и некоторого давления по фронту группа полковника Ефимова, не имея приличной позиции, несомненно, подалась бы дальше на восток.

Вторая группа, отряд полковника Аргунова, силой в 650 штыков и 200 сабель, находилась за линией железной дороги на юг от Волочаевки. Полковник Аргунов, хотя и потерял связь с полковником Ефимовым, знал о положении больше: из деревни доносилась стрельба, бой шел долго, и, ликвидировав замешательство добровольцев, полковник Аргунов торопился выйти на помощь частям, оборонявшим деревню. Но приведение частей в порядок, организация нового наступления и движение на противника – все это потребовало времени.

Атакой 2-го отряда началась последняя часть боя, решившая судьбу всего сражения.

К станции и деревни части 2-го отряда белоповстанцев подошли после 22 часов. Участники так описывают действия.

Осторожно продвигаясь вперед по кочкам, офицерская рота добровольцев вышла, никем не тревожимая, к линии железной дороги к отдельно стоящему по южную сторону полотна домику несколько западнее станционной постройки. В этом домике красных не было. Добровольцы перебрались на другую сторону полотна и тут забрали в плен семь красноармейцев. Пройдя на запад еще несколько шагов, добровольцы захватили железнодорожную будку, занимаемую саперной командой красных. Красные бойцы оказали слабое сопротивление белым и сдались. Между прочим, тут белые забрали два мешка с разменным серебром. В это время на поддержку офицерской роте добровольцев подошел 2-й батальон того же полка. 1-й батальон этого полка двигался несколько западнее и вышел прямо к станции. Командир полка полковник Бахтерев находился при 1-м батальоне. Тем временем офицерская рота и 2-й батальон также уже двигались к станции. На путях стоят пустые составы. В это время из деревни доносятся редкие отдельные выстрелы. Потом все стихло. Когда офицерская рота приблизилась к станционному зданию, на дороге, со стороны деревни, показалось темное пятно. Это двигалась какая-то часть. Белые остановились и залегли, застыв на месте. Когда темное пятно приблизилось, белые окликнули: «Кто идет?» – «Свои». – «Кто свои?» – «Свои, 5-го полка». Этого было вполне достаточно. Командир 2-го батальона добровольцев полковник Лапаев закричал: «Полк, огонь!» Затрещали винтовки, застучал пулемет прапорщика Жарова, расположенный на самом полотне железной дороги. Красные не ожидали такой встречи: часть из них сдалась, часть бросилась в деревню.

Офицерская рота добровольцев вдоль самого полотна, 2-й батальон того же полка левее ее и батальон омцев еще левее продвигались на восток и вошли в деревню. Красные особого сопротивления не оказывали. В очень многих хатах белые находили полусонных красноармейцев, сдававшихся без всякого сопротивления.

Полковник Аргунов показывает, что красные, занимавшие район станции, оказали сильное сопротивление. По занятии станции, убедившись, что красные занимают деревню, полковник Аргунов свои силы разбил на несколько групп и повел наступление на Волочаевку с запада. Этот новый удар со стороны своего тыла неизвестными силами довершил дело. Красное командование и красные бойцы, видимо, потерялись окончательно. Вымотались ли окончательно красные бойцы или были иные какие причины, но, по свидетельству чинов Добровольческого полка, белые особого сопротивления со стороны красных не встречали. Беспорядочно отстреливаясь, красные отходили на восток, вглубь деревни. Многие из них прятались в домах, по сараям, на чердаках. Белоповстанцы забирали пленных.

Офицерская рота добровольцев была направлена в северо-западный выселок. Продвижению ее сначала красные не препятствовали, но, заняв примерно до половины улицы, добровольцы попали под сильный огонь красных, находившихся на сопке. Не долго думая, добровольцы перешли в наступление на сопку. Тяжело было лезть на крутую сопку. Во многом белым помогали кусты, укрывавшие их от глаз противника. Последний сначала стрелял, потом замолк. Забравшись на сопку, белые не обнаружили на ней красных, последние своевременно оставили вершину и, прикрываясь кустами, по промоине спустились с сопки и оврагом ушли на север. Постояв немного на сопке, добровольцы, согласно приказанию, спустились вниз, в деревню. Она была пуста – красных в ней не было. Последние (видимо, 5-й полк), оказавшись под ударами 2-го отряда белоповстанцев, откатились в середину деревни, и так как при дальнейшем движении на восток им предстояло напороться на части 3-го отряда, красные, не желая, с одной стороны, сдаваться врагу, а с другой – уклоняясь от боя со свежими частями белоповстанцев, двинулись в сторону наименьшего сопротивления – через переезд железной дороги ушли на юг от деревни. Между тем, как уже указывалось выше, красные на сопке до поры до времени остались.

Было еще темно. Части 3-го отряда втягивались в деревню…

Пройдя версты полторы-две на юго-запад от деревни, измученные и замерзшие, едва передвигающие ноги, красные решили остановиться на отдых и стали собирать ветки и разводить костры. В это время к ним подошли двое омцев и спросили: «Где командир бригады – полковник Аргунов?» Их повели к командиру, но только к красному. Эти омцы были отправлены к полковнику Аргунову для связи и за распоряжениями от лазарета 2-го отряда, расположившегося в тылу своего отряда. Не найдя частей отряда на старом месте, омцы пошли их разыскивать. Завидя большую группу людей, они предположили, что нашли своих, но в действительности попали в плен. Красные командиры, узнав от пленных, что где-то поблизости находится большой отряд противника, могущий неожиданно ударить по ним, сразу же поднялись и пошли дальше, волоча ноги. Пройдя по целине версты две или три и дойдя примерно до района водокачки, откуда они начали свое наступление, красные совершенно обессилели, вновь остановились и стали разводить костры. Большинство красноармейцев скоро заснули, заснули и часовые, приставленные к пленным. Осторожно переходя от костра к костру, омцы забрали у последних спящих две винтовки и вернулись к своим. Из рассказов этих двух омцев и выяснились путь отступления красных и их моральное состояние.

Между прочим, этой версии о похождении двух омцев полковник Ефимов не вполне доверяет, так как, возможно, она родилась при преувеличенных передачах какого-либо истинного происшествия. Тем не менее воспоминание об этом в полковнике Ефимове всегда вызывало сильную досаду: «Будь у нас грамотные в военном деле начальники, эти важнейшие сведения омцев должны были бы немедленно переданы по команде и использованы. Тогда, быть может, мы смогли бы застать красных на месте сонными, обезоружить их или, по крайней мере, большую часть захватить в плен».

Полковник Аргунов свидетельствует, что пулеметная команда одного из его полков при движении от станции прошла в непосредственной близости от одного из красных отрядов, причем один из разведчиков-белоповстанцев, сопровождавший эту команду, попал в плен к красным. Красные командиры, узнав от этого пленного о белых, не только отказались от захвата в плен пулеметной команды белых, но заявили: «Какой там черт в плен брать, хоть бы самим-то удрать…» Белый же разведчик, воспользовавшись суматохой у красных, бежал от них и присоединился к своим.

По некоторым иным показаниям, обоз Омского стрелкового полка, оставшийся на месте бивуака 2-го отряда после ухода полка на линию железной дороги, не был захвачен отступавшими красными, прошедшими мимо этого обоза. Красные были сильно напуганы и захватили с собой только трех-четырех белых обозников, которые непредусмотрительно удалились от своих повозок.

Таким образом, деморализованная масса красных по очищении деревни проскочила удачно на запад, свободно пройдя между частями 2-го отряда и обозом этого отряда. Проскок красных своевременно не был замечен белыми. В заключение можно отметить, что подполковник Багиянц, видимо, забрал одну из отставших рот 5-го полка. Последнее положение полковник Ефимов считает маловероятным, так как, по его расчетам, подполковник Багиянц взял в плен роту не из числа отступавших в последний период боя, а значительно раньше.

Так Волочаевка вновь перешла в руки белоповстанцев и продолжительный ночной бой под Волочаевкой 5 января закончился.

Полковник Ефимов показывает, что около 23 часов 5 января застава Воткинского конного дивизиона у моста встретила конных 2-го отряда, которые были посланы полковником Аргуновым на поиски частей, ранее оборонявших деревню (уральцы, воткинцы, ижевцы), и для установления связи с полковником Ефимовым. Корнет Пикулев, офицер Воткинского дивизиона, рассказывает: «Была еще глубокая ночь, когда постовой, выставленный на запад от хаты, занятой дивизионом, обнаружил колонну, двигающуюся по большой улице в восточном направлении. (Корнет Пикулев под колонной, видимо, подразумевает группу разведчиков 2-го отряда.) Люди шли свободно. Переговаривались, пересмеивались и, видимо, совсем не подозревали о том, что им осталось всего несколько десятков саженей до встречи с конным отрядом белых. Кто бы это мог быть? Конечно, только красные, так думалось воткондивцам. Они сели уже на коней, и дивизион приготовился отходить, но уходить, не выяснив того, кто подходит, было неудобно. Отчаянный подпрапорщик Юсупов с двумя солдатами выскочил навстречу колонне. Крутясь на своем коне, он стал выкрикивать: «Кто идет? Какая часть?» Идущие насторожились, но продолжали идти вперед. На вопросы конного они давали самые неопределенные ответы и сами запрашивали: «Кто такой?» Они сами хотели выяснить, с кем имеют дело. Колонна быстро надвигалась. Открывать огонь и оказывать сопротивление было бесполезно – поздно, да и неизвестно, сколько их там идет. Кондив намеревался смотаться, но в этот момент от колонны отделились два стрелка и побежали к Юсупову. Хотя было темно, последний успел рассмотреть, что бегущие к нему офицеры – свои. Это были добровольцы 2-го отряда. Подошедшая колонна была невелика. Как выяснилось из коротких перекрестных вопросов и ответов, эта колонна вошла в деревню с юга и прошла деревню без труда, почти не встретив сопротивления. С другими частями у этой колонны связи никакой не было. Итак, воткондивцы узнали, что деревня свободна от красных.

Узнав от конных, присланных полковником Аргуновым, что части 2-го отряда уже в деревне, полковник Ефимов приказал ижевцам и воткинцам также идти в деревню и сам поехал туда же. На улице полковник Ефимов встретил цепи 2-го отряда, проходившие деревню по направлению к сопке. С красными, занимавшими сопку, завязалась перестрелка, о которой уже упоминалось выше при описании действий добровольцев 2-го отряда. Через полчаса все уже было спокойно, и части 2-го и 3-го отрядов разошлись по квартирам.

Красные с сопки ушли на север.

В «Вестнике штаба повстанческих войск» № 3 от 12 января 1922 г. приведен протокол старосты пос. Волочаевка, рисующий картину смерти А. Серикова:

«1922 г. 8 января я, староста пос. Волочаевка, Тунгусской волости, Хабаровского уезда, в присутствии моего помощника и крестьянки той же деревни Матрены Глаголевой произвели допрос об убийстве крестьянина Александра Серикова. Опрошенные посему показали нижеследующее.

Отец убитого, Иван Сериков, показал: Александр, сын мой, был в обозе одного белого повстанческого отряда 8-й роты. Вечером часов в 5 пришел домой ужинать. В это время началась стрельба, а через некоторое время заходят красноармейцы, которые настойчиво потребовали указать дорогу до Ольгохты. Сын мой отказался от этого. Когда командир батальона Отдельного Амурского полка сделал распоряжение взводному командиру дать встрепку. Сын мой, не дожидаясь этого, стал одеваться, одел тулуп и вышел из избы. Стрельба в это время прекратилась.

Труп убитого обнаружен солдатом повстанческих войск утром часов около девяти. Труп лежал за огородом на дороге сажен 50 от избы, когда нашли, труп был опознан нашего сына Александра, который сейчас поднят и перенесен в избу. Раздели, рана обнаружена через левую руку под мышку и вышла за лопаткой спины. (Личность командира 3-го батальона Отдельного Амурского полка, которого могу опознать.) Больше показать ничего не могу, в чем и расписуюсь. Иван Сериков.

Остальные члены семьи показали то же самое.

Показание и подпись свидетельствую.

Староста И. Артеменков».

В газете «Приамурский край» в № 2 от 13 января 1922 г. под заголовком «Вести с фронта» вышеприведенная история освещена так:

«ЗВЕРСТВО

В бою у Волочаевки 5 января красные ворвались в западную часть деревни и, когда их стали вытеснять белоповстанцы, они схватили местного крестьянина Александра Серикова и заставили его указывать дорогу так, чтобы уйти от повстанцев незаметно. А. Сериков сказал, что он дорог на запад, кроме идущей рядом с полотном железной дороги, не знает. „Проучи его", – сказал командир батальона Особого Амурского полка. Красные вывели неповинного крестьянина и расстреляли в 20 саженях от родного дома».

Встретив около полуночи полковника Аргунова, полковник Ефимов приказал ему преследовать противника, так как части 2-го отряда были более свежими. Цель преследования – отбросить противника в сторону Ольгохты, чтобы обеспечить ночлег белым частям в Волочаевке. Полковнику Александрову в Дежневку полковник Ефимов послал приказ присоединиться к утру 6 января к главным силам в Волочаевке. Для очистки ближайшего тыла от партизан полковник Александров должен был выделить один полк, который северным путем, через Даниловку, должен был пройти в Волочаевку.

Полковник Ефимов ночью отправил также донесение командующему, которое повез на санях один больной офицер. Это донесение было перехвачено Шевчуком, который после полуночи вновь вышел к железнодорожной линии у Образцового поля, но вскоре скрылся на север. В своем донесении полковник Ефимов говорил о всем ходе боя и выражал уверенность, что в следующий раз красные не уйдут от белых и будут разбиты. Если это донесение достигло красных командиров, то оно могло понудить их к большей осмотрительности и осторожности в ближайшем будущем и заставить прекратить операции по овладению Хабаровском до подхода сильных подкреплений.

О действиях Воткинского конного дивизиона после подхода 2-го отряда, корнет Пикулев показывает: «По главной улице деревни, совсем пустой, шел на запад Воткондив. С сопки стали обстреливать редким огнем, но из штаба имелась инструкция: оставив в покое сопку и засевших на ней красных, спешно выяснить месторасположение других красных сил. Не обращая внимания на этот огонь, почти не причинявший вреда, Воткондив осторожно продвигался вперед. Прошли уже почти всю деревню, приближались к станционному выселку, а красных все не было. Начинало сереть. Вот и станционные здания. У одного из домов стоят привязанные кони. Несколько воткинцев быстро бросаются к хате, спешиваются, влетают в избу. Она битком набита людьми. Утомленные бойцы спят лежа вповалку. Винтовки стоят у стен. Оказалось, что здесь расположились добровольцы 2-го отряда. Воткинцы встречают здесь подпрапорщика Кудрина, ранее служившего у воткинцев и позднее перешедшего к добровольцам. От него узнают, что эта часть, также потеряв всякую связь со своими соседями, вышла на эту группу домов, никого здесь не встретила и решила остановиться. Где же красные? – встает вопрос перед воткинцами».